The Conversion Bureau: Чашка на ферме

Глава девятая: Просьба ни о чём

Чашка шла молча. Её сумки с гербом Фермы вновь висели на спине, тяжело нагруженные провизией для путешествия. На этот раз они с Петал подготовились куда лучше, чем уходя из сельских окрестностей Саус-Уизерса несколько месяцев назад.

Петал Конфетти шла рядом, мужественно сражаясь с собственной поклажей, но решив не показывать слабости перед подругой-земнопони. На её новых, городской работы сумках было вышито дизайнерское видение её кьютимарки, розовая лента падала сквозь облако разноцветных конфетти. Внутри сумок, помимо еды воды и леденцов, Петал несла книги, два толстых тома и три потоньше, все они были про магию.

Они наконец-то покинули Хуфингтон, город, где так долго были счастливы. Но случайно обнаружив книжный магазин, они с тревогою поняли, что Эквестрия, возможно, не такая идеальная страна, как им казалось: Даже здесь самодержавная власть оберегала свои интересы суровыми мерами ради безопасности государства, а суровые — редко означает "добрые" или "приятные".

Неужели Принцесса Селестия, богиня-правительница Эквестрии, и правда превращает пони в камень? Говорили, что те, кто по мнению Селестии, злоупотребили могучими силами магии, могли подвергнутся особой магическая казни; вечному окаменению. Они становились статуями в её садах, напоминием всем о неоспоримости её власти.

Доказательств тому не было, никаких определённых, твердокаменных улик. Но в старых и почтенных книгах говорилось о такой возможности, некоторые авторы даже были в этом совершенно уверены, и эта мысль сильно тревожила Петал и ещё сильнее Чашку.

Чашкой двигало желание стереть свою человеческую жизнь, свои воспоминания о том, что она родилась и выросла во вселенной боли и отчаяния. Человеческий опыт терзал её, как старая рана, она чувствовала, что не будет по-настоящему счастлива, пока скверна того ужасного места остаётся в её сердце.

Но Петал начинала сомневаться в цели их похода. Петал отмечала пользу от их положения "новопони", пользу того, что отделяло их от урождённых эквестрийцев. В этих болезненных воспоминаниях таилось достаточно силы, достаточно неукротимой ярости, чтобы выжить в кошмарном неуправляемом хаосе Вечносвободного леса. Она была жива сейчас только потому, что Чашке придало силы её земное прошлое, и Петал начала отмечать для себя, что её земное прошлое делало жизнь в Эквестрии такой удивительной, что местные пони и представить себе не могли.

Прежде чем покинуть Хуфингтон, они отправились провести последний вечер в их любимом парке.

Петал, на которую нашло игривое настроение, решила попробовать то же, чем занималась маленькая кобылка, когда они вошли в парк. Она упала на мягкую, ухоженную траву и стала кататься по ней, наслаждаясь мягкой прохладой. Она извивалась на спине, хихикая от простой невинной радости.

Когда она, наконец, перекатилась на живот, ноги в разные стороны, грива вся в траве, то заметила, что множество взрослых пони смотрит на неё. Внезапно, та часть её разума, что оставалась человеческой, завопила о стыде и осуждении. Она дурачилась на публике, её сочтут недоразвитой, посчитают глупой, инфантильной и смешной. Перед её глазами встали презрительные человеческие лица, её ударило короткое воспоминание, как злой ребёнок на детской площадке пнул её, когда она однажды делала так в детстве.

Взрослые пони улыбались. Двое из них упали на траву и стали кататься. "Уиии! Ой, весело!" крикнула одна из них.

У Петал медленно отвисла челюсть.

В груди стало тепло. Презрительные человеческие лица растворились обратно в памяти. Её наполнило всепоглощающее чувство счастья и благодарности, она не ждала, что этим всё кончится. Ни позора. Ни осуждения. Просто счастливые пони катаются по траве, взрослые пони, не думая ни о чём, кроме радости момента.

Она оглядела парк вокруг. Живые, зелёные деревья тянулись к идеально лазурному небу. Клочья чистейших белых облаков плыли вдалеке, преследуемые разноцветными пегасами. Вокруг парка возышался большой красивый город, не знающий ни преступности, ни смога, ни опасностей. А под был газон сладко пахнувшей травы.

Её чувства переполнились, с разума словно упала тёмная завеса, и она в полном блаженстве легла на живот. В тот момент её ум против своей воли начал сравнивать эту сцену с жизнью до Эквестрии, и её радость вдруг многократно усилилась. Она заплакала, слёзы покатились из её больших сияющих глаз, слёзы благодарности, что такие моменты бывают.

То, что настоящие эквестрийцы считали нормальным, для неё было удивительным, для неё их обыденое было бесценным, чудесным даром. Даже самые обычные вещи здесь приносили радость невозможного чуда.

Эквестрия была чудесной и волшебной сказочной страной, но только она, новопони, могла переживать каждый новый день как новое чудо; настоящие эквестрийцы просто встречали новый день, так же как предыдущий. Им не с чем было сравнить свой мир, кроме его самого.

Она утратит этот бесценный дар, если не сможет сравнивать Эквестрию с исчезнувшей Землёй. Правда, может, она в самом деле станет не такой чужой, но она также потеряет этот особый, уникальный взгляд на вещи.

Она это понимала, и это беспокоило её, когда они с Чашка шли к своей цели.

Перед ними лежал Понивилль, городок, прославленный своими яблоками и библиотекой, которую соорудили внутри гигантского полого дерева. Здесь, как говорили, Селестия лично спонсировала библиотекаря, книгами, которые могли соперничать по редкости с коллекцией даже самого Кантерлотского замка.

Петал однажды уже встречала местную библиотекаршу, коротко, во время Конверсии. Двое из шести Эквестрийских послов совершали тур по Бюро, и одним из пунктов они посетили то самое Бюро, куда Петал пришла, чтобы стать пони.

Это случилось давно, и не то, чтобы она лично знала этих знаменитых пони, просто ей разок повезло оказаться в том самом месте, которое они посещали. Она сомневалась, что её вспомнят, и не ждала этого.

Чашка и Петал остановились у городской черты. Впереди виднелись крытые соломой коттеджи, каменные мостки и причудливое здание городской ратуши, на таком расстоянии маленькие, как модельки в витрине.

— Ну, что мы решили? — Чашка хотела покончить наконец с вопросом, который висел в воздухе с тех пор, как они покинули Хуфингтон.

Было три пути, которые стоило обсуждать. Один путь — пойти прямо к Принцессам и попросить стереть их воспоминания о Земле, наконец, сделав их полностью нормальными пони, не осквернёнными врезавшимися в память болью и тоской. Но не было никакой уверенности, что Принцессы не откажут в их просьбе, и этот отказ, если только они не хотят быть запечатанными в камень, будет неоспоримым и абсолютным. И всё же Петал это казалось лучшим выходом.

Второй путь предлагал пойти в библиотеку Понивилля и попросить библиотекашу, бывшую некогда послом на Земле, о помощи. Была небольшая надежда, что она поможет в их просьбе, но если нет, то это, по крайней мере, не абсолютный отказ именем Принцесс. Петал сильно сомневалась насчёт второго варианта.

Третий вариант был — спрятаться где-нибудь, где Петал попробует то, что как она надеялась, её удалось понять из книг в её сумке. Петал овладела, наконец, достаточными основами магии, чтобы создать работающее заклинание забывания. Исполнить его будет несложно и даже просто; но это не делало его ни менее опасным, ни менее могущественным. У Петал были основания полагать, что её заклинание выполнит свою задачу, но вот последствия использования вызавали опасения.

Хоть они и не знали во всех подробностях, но было ясно, что магия, влияющая на разум считалется опасной, а возможно, даже запрещённой, а она не хотела навлечь на себя ярость двух разгневанных богинь. Петал подумала о статуях в Королевском саду Кантерлота.

— Чашка... Я боюсь. Я не уверена...

— Ох, ОПЯТЬ! — Чашка устала от того, что считала трусостью, или, в лучшем случае, нерешительностью Петал. Мы прошли весь этот путь, потратили месяцы, чтобы попасть сюда! Хватит пороть чушь, Петал! Давай СДЕЛАЕМ это! Чашка помчалась вперёд, не желая больше стоять у входа. Это значит — второй вариант, и делайте с этим, что хотите.

Петал пожала ушами и побежала следом. Её больше было нечего сказать такого, чтобы Чашка стала слушать.

Понивилль был небольшим симпатичным городком, размером примерно как Саус-Уизерс, но иной планировки. Над городом, высоко в горах, виднелся Кантерлот, высеченный из боковины большого утёса. Из замка открывался вид прямо на долину и город в ней, так что у Петал всё время было чувство, будто Принцессы смотрят, как она идёт по городу.

— Есть хочу. — Петал произнесла это раньше, чем осознала, и это была не совсем правда. Она чувствовала пустоту в животе, но не от голода, а скорее, от страха. В тот момент, когда она это произнесла, она поняла, что какая-то часть её просто хочет отсрочить посещение библиотеки, и, может быть, это не так уж и плохо. — Перекусим сначала, потом пойдём в библиотеку, ладно?

Чашка ещё пребывала в раздражёнии, но не видела вреда в том, чтобы перекусить — они были на месте, рядом с библиотекой, в которой, возможно, был для них долгожданный ответ. Может быть перекус придаст Петал решимости. Чашке нужно было поддерживать отношения с Петал как можно лучшими, единорожка разбиралась в недоступных ей волшебных вещах.

Сидя на сенной подставке, в маленьком уличном кафе, Чашка думала, как она близка к своей цели. Она вспоминала десять лет на Ферме Провендеров и думала, как там сейчас Корнфлауэр со своим мужем Дайрумом. Вспоминала, как была счастлива в Хуфингтоне с Петал. Но Петал в последнюю неделю стала меняться, постоянно ныла, не слишком ли рискована их затея. Её страх раздражал Чашку, она не могла понять, как Петал не сообразит, дело надо закончить, невзирая на любой иск.

Однако она понимала, Петал знает больше её об этом мире, а такие важные вещи лучше сделать правильно, чем поспешить и потерпеть неудачу. Более того, настроение Петал постепенно стало передаваться ей, и она хотела убежать от страха, который понемногу подтачивал её мужество.

Они никогда не будут счастливы так, как другие пони, пока их терзают раны земной жизни! Петал точно всё ещё это понимает? Несколько месяцев веселья в гостеприимном городе ничего не изменят. Если она утратит решимость, Чашка знала, второй раз она не решиться никогда. Это был единственный шанс исцелить внутреннюю боль, для неё и для Петал. Почему Петал этого не поймёт?

Чашка думала — это, наверное, оттого, что Петал жилось на Земле легче чем ей. Петал жила в безопасности в относительном одиночестве заброшенного Мичигана. Она понятия не имела, на что тогда была похожа жизнь большинства людей. Тем не менее, Земля есть Земля, и она, конечно, тоже была искалечена тамошней жизнью. Это было точно к её благу — как и к Чашкиному.

Им принесли еду.

Петал, также погружённая в свои мысли, начала жевать поджаренное сено. Внезапно она увидела знакомое лицо.

Розовая пони с кудрявой гривой весело прыгала по улице. Это была Пинкамина Пай, одна из послов на Земле, выбранных Принцессами. Во время их короткой встречи, в день её Конверсии, Пай стала её вдохновением. Она подумала было, подойти поблагодарить за всё, но остановилась. Не было причин, с чего бы такой известной пони её помнить, и беспокоить её зря будет эгоистично. Вместо этого Петал опустила голову, чтобы её собственная розовая грива качнулась перед глазами. Этого было достаточно.

Перекус не занял много времени, а Чашке не терпелось попасть в библиотеку. Ничего уже нельзя было сделать. Что бы их там ни ждало, Петал больше не могла это откладывать. Она решительно встала, вместе они расплатились и вышли.

Понивилльская библиотека в самом деле оказалась сделана из огромного пустого дерева, деревья таких размеров на Земле не водились, но это была не Земля. Петал отметила, что дерево, как это ни удивительно, было живым — его крона нависала вокруг, как огромный зелёный зонт. На вывеске снаружи был знак "библиотека" — ожидаемо, открытая книга, только вместо обычной абстрактной фигуры, как на письме, пиктограмма изображала книгу во всех подробностях.

Дверь, формы скруглённого треугольника, вела внутрь дерева, и как все двери в Эквестрии, легко открывалась толчком головы.

Внутри их встретила круглая комната, целиком вырезанная в живой сердцевине дерева. Полки, цельновырезанные из того же дерева, обвивали стены по кругу, изогнутая лестница вела к балкону. Библиотека была маленькая, даже странно, если сравнивать с Хуфингтонскими, но самобытная, красивая и необычная.

— ПРИВЕТ? — Чашка не знала, одна ли это из тех библиотек, где от посетителей требуют говорить шёпотом, но они пришли искать, и им требовалась помощь.

Небольшое существо, такого ни одна из подруг ещё раньше не видела, спустилось по лестнице. Чашка быстро отступила назад, готовая драться, если что; после Вечносвободного леса она побаивалась необычных созданий. Однако, быстро поняла, что это чешуйчатое существо совсем небольшое и похоже, очень молодое. У него были большие детские глаза без всяких признаков злобы. Это был маленький фиолетовый дракончик, очевидно, детёныш.

— Привет! О! Я вас раньше не встречал. Недавно в Понивилле? — дракончик встал в гордую позу и короткими ручками обвел комнату. — Добро пожаловать в библиотеку! Я Спайк. Чем я могу вам помочь?

Чашка вышла вперёд. — Я Чашка, это моя подруга Петал. — Чашка кивком указала на Петал. — Мы ищем кого-то, кто разбирается в магии, и мы слышали, что здешний библиотекарь может быть той, кто нам нужна.

Петал нервно переминалась. Она не рассказала Чашке всех подробностей своей Конверсии, и внезапно осознала, что в её-то случае, как раз, может быть библиотекарша её помнит.

— Тогда вам нужна Твайлайт! Она знает о магии больше, чем всепони в Эквестрии. Кроме Принцесс, конечно. Но кроме них, она лучшая!

— Отлично! Обрадовалась Чашка. — Меньшего я не ожидала от одной из послов!

— Послов? — Дракончик моргнул. — Значит вы... новопони?- Чашка кивнула. — Ух ты, я наверное, лет десять о вас не слышал. У нас здесь почти нет новопони, они все уехали обживать новые земли.

Дракончик по имени "Спайк" задумчиво приложил коготь к лицу. Хммм... Твайлайт вернётся совсем скоро. Вы, конечно же, можете подождать здесь. У нас есть книги, чтобы скоротать время, — он обвёл рукой комнату — ну, это очевидно, не так ли? Эм, могу я что-нибудь для вас поискать?

— Нет, вообще-то. — Чашка покачала головой. Петал поняла — не хочет выдавать себя, пока они оценит ситуацию.

— Вообще-то, — Петал оглянулась вокруг. — если у вас есть книги по магии памяти, неплохо бы было посмотреть. — Чашка свирепо зыркнула на неё за такое явное раскрытие их цели.

— Конечно! — дракончик сбегал к лестнице справа от себя и перенёс её к левой секции. Он ловко вскарабкался, видно привык искать книги на этих полках. — Так, у нас тут есть "Улучшаем память в три заклинания", самая любимая у Твайлайт, и "Техники памяти единорожьих мудрецов" — Твай говорит, что она не так хороша, как в ней утверждается. Спайк начал вытягивать книги с полки, удерживая растущую стопку одним когтем, при этом балансируя на лестнице. У него на удивление хорошо получалось.

— Нет, нет, спасибо... Спайк, верно? Петал постучала копытом по основанию лестницы и поглядела наверх. — Мне надо не запоминать, а скорее, забыть. У Тебя есть про это книги?

Спайк удивился. — Забыть? Зачем вы хотите что-то забыть? И так тяжело помнить то что надо помнить!

— Моя подруга хочет забыть свою жизнь до того, как она стала пони. Это заставляет её грустить, когда она вспоминает. Ей от этого очень больно.

Чашка оцепенела. Петал просто так взяла и выложила этому дракону всё. И это Петал, которая из них больше всех боялась, что их раскроют! Та, которая всё время паниковала, что вдруг кто-то узнает. Что она там думает? Или, может, она передумала? Чашка не знала, что теперь делать.

— Ну... её можно понять, я думаю. Я видел тот мир, тогда, и это было нехорошее место. Я так и не смог понять, почему некоторые из вас хотели его сохранить. — Спайк поставил книги назад, слез вниз и подвинул лестницу на несколько футов. — Думаю, у нас есть кое-что, что может помочь, но надо посмотреть. Забвение не самая спрашиваемая тема.

Чашка тихо подкралась к Петал — Ты что творишь? Я думала, это ты больше беспокоишься, как бы кто не узнал? — прошептала она.

— Чашка, теперь уже не важно. — У Петал был вид смирившейся пони. — Если Твайлайт не сможет или не захочет помочь нам, мы или сделаем это сами, или пойдём к Принцессам, так что неважно теперь, кто об этом знает. Твайлайт всё равно прямо доложит Селестии, так что та в узнает любом случае. Петал помолчала секунду. Как только мы вошли в Понивилль, наша судьба с тех пор высечена на камне. — Это что сейчас было на её лице, ухмылка?

— Чашка это обдумала. — Так вот почему ты сюда еле тащилась. До меня ведь не сразу дошло, что библиотекарша тесно связана с Принцессой. То есть, я вроде как знала, но...

— Селестия её личный наставник, Чашка. Кажется, мы говорили об этом. — Петал слегка рассердиилась.

— Ну да, может, несколько недель назад. — Чашка опустила глаза — Ты же знаешь, в городе было не до того.

Спайк спустился с лестницы с одной-единственной книгой. — Как я и говорил, книги про забывание нечасто спрашивают. Вот, что у нас есть: "Запретные тайны ментальной магии". Ох, вот это нехорошо. По правде сказать, я думаю, нам стоит подождать Твай...

— Привет! Дверь отворилась и вошла сиреневая единорожка с прямой чёлкой и светлой прядью в гриве. Она левитировала перед собой коробку из пекарни, которую поставила на пол. — Как дела, Спайк?

Чашка обернулась к новой пони. Она предположила, что это Твайлайт Спаркл, одна из послов, ученица Селестии. Она не смотрела новостей о появлении Эквестрии, поэтому не знала единорожку в лицо.

— Ого. Это ты. Чашка с удивлением поняла, что сиреневая единорожка смотрит прямо на Петал — Ты та, которая хотела стать "Кем угодно, кроме единорога." — Петал выглядела немного расстроенной. — Я не слышала подобного ни от кого из людей. Кроме тебя.

Петал поспешила сменить тему. — Мы нуждаемся в вашей помощи, Посол Спаркл.

— Посол? Нет, нет, нет-нет-нет. Просто "Твайлайт". Я стараюсь оставить те дни в прошлом. Не в обиду будь сказано, тяжёлое было время. Твайлайт подошла к Спайку и дружески уткнулась в него. При этом она заметила книгу. — "Запретные тайны ментальной магии?" О какой помощи мы говорим? Твайлайт вдруг стала очень подозрительной.

И Чашка с Петал поведали ей всю свою историю, причину своего решения, и кое-что из их приключений. В коробке Твайлайт оказались кексы из местной пекарни; их съели всей компанией за долгим рассказом о странствиях подруг.

Наконец, Чашка попросила сиреневую единорожку помочь им с подругой, освободив их от тяжести земных воспоминаний.

Твайлайт это не обрадовало. — Я понимаю чего вы хотите, и я определённо знаю, как это сделать, — Тут Чашка было обрадовалась! — но...

— Но что? Вы же можете нам помочь!

— Это относится к магии разума. Волшебство, которое влияет на разум или волю, не всегда считается допустимым. Я допустила однажды ошибку с этой разновидностью магии, и чуть не накликала на себя серьёзные неприятности от Принцессы. Очень серьёзные.

Чашка, казалось, сейчас заплачет. — Но мы сами просим вас сделать это. Мы примем на себя полную ответственность. Я подпишу согласие, напишу, что это всё была моя идея! Сделаю всё, что вы хотите! Мы уже так далеко зашли!

— Я не уверена, как я считаю, что этого будет достаточно. Я не стану делать ничего, что может рассердить Принцессу. Не хочу даже думать о том, что может вызвать её гнев. Простите.

В Чашкиных глазах стали набухать слёзы. Это была главная цель их путешествия, причина, почему она покинула Миссис Провендер и ферму. Они через столькое прошли. Она просто хотела быть счастливой. Почему же это так трудно?

— Я вам вот что скажу... — Твайлайт чувствовала себя виноватой перед белой кобылкой. — Я спрошу у Принцессы Селестии про вашу ситуацию. Попрошу разрешения помочь вам. И если она согласится, я помогу! Сиреневая единорожка решительно кивнула головой, затем слегка улыбнулась. Я дам ответ завтра, как насчёт после полудня?

— Но... — Чашка была злая, но она знала, когда стоит заткнуться. — Спасибо. Окажете нам большую услугу. Чашка развернулась к Петал. — Петал, нам надо найти комнату на ночь, давай уйдём и оставим в покое этих милых пони. — Чашка моргнула. — Э... дракона. Пони и дракона. Извините. — она слегка улыбнулась Спайку.

Чашка и Петал сняли комнату в местном отеле, дальше по дороге. Когда они добрались до своей комнаты и сняли с себя сумки, Чашка была уже в совершенно безумном состоянии — Ты сказала, что уже можешь сделать это, так? Так?

— Чашка? — Петал напугала эта вспышка.

— Селестия никогда это не разрешит. Ты сама говорила, это надо было делать с самого начала, но это не делали, и это значит, они никогда нам не разрешат, и...

— Чашка, Чашка! Успокойся, эй... прекрати. Чашка! — Петал обняла подругу.

— Она не позволит это, и ты не можешь драться с чёртовой богиней, там эти статуи, и мы там и останемся, и...

— Чашка... тихо, тихо... — Петал никогда ещё не видела, чтобы эта несгибаемая земнопони так себя вела.

Чашка отодвинулась. — Петал. Сотри мою память. Сейчас же. Сделай это прямо сейчас. Ты сказала, что знаешь, как. Сделай это.

Петал поглядела на подругу — Нет. Не буду. Я этого не сделаю. Прости, Чашка.

— Струсила!

Петал стояла молча. Мягкое выражение на её лице говорило достаточно.

— Ну и ладно. — Чашка легла на свою кровать, лицом к стене.

Петал не спалось. Она думала о панике, охватившей Чашку. Она знала, что земная жизнь её подруги была куда тяжелее, чем у неё самой. Возможно, она просто не представляла, насколько ужасной была та жизнь.

Для себя Петал решила, что всё-таки не хочет стирать свою память. Она решила это до того, как они покинули Хуфингтон, когда поняла, как драгоценно это всепоглощающее чувство чудесного нового мира. Только сравнение делало его возможным; если она утратит свой горький опыт, Эквестрия станет единственным миром, который она знает, станет для обыденностью, и чувство этой потери будет слишком велико. Но всё же она хотела как-то помочь и Чашке, хотя было понятно, что земнопони не разделяет её взглядов.

Для Чашки посещение библиотеки только подтвердило её худшие опасения. Стало предельно ясно, что рай, которым она считала Эквестрию, имел тёмную, страшную сторону. Добрая, любящая богиня, которой она считала Селестию, обернулась тираном, способным на что угодно. Она верила теперь, что статуи, о которых говорила Петал были теми, кто разочаровал Принцесс; похоже было, что Селестия может вынести смертный приговор по своей прихоти. Эта волшебная страна была просто ещё одной Землёй, где тоже правили социопаты. Лучше бы она никогда не покидала свою ферму.

Теперь всё было поистине безнадёжно. Чашка не чувствовала настоящего отчаяния вот уже десять лет. Она не чувствовала отчаяния в Эквестрии — до этого момента. Скрипя зубами под одеялом, она теперь понимала и Петал. Всепони за себя. Петал никогда не рискнёт рассердить Селестию, ради того, чтобы помочь ей. Петал могла бы своей магией исцелить её прямо сейчас, но не стала. Чашка понимала. Петал была бы дурой, если бы рискнула. В Эквестрии всё было так же, как в Вилмингтоне. Как в Джерси. Как на Земле.

И это ранит больнее всего, подумала Чашка. Сама Эквестрия предала её. Она не была прекрасным, совершенным миром. Это была просто ещё одна Земля, только прошлая, до прихода Большой Индустрии. Дайте срок. Небоскрёбы, смог и похитителей органов отделяют от неё всего несколько веков. Может быть, в свою очередь, возникнет другая вселенная и поглотит Эквестрию. Всё к тому идёт, подумала она, прежде чем её сморила усталость.