Компас

Глава 40 - Корван - Совет Тринадцати

ВНИМАНИЕ!

ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ: Лицам с неустойчивой психикой и лицам, не достигшим 18 лет, не рекомендуется читать после следующего абзаца.

"— Я надеюсь на это. А теперь ступай. В скором времени мы продолжим с тобой разговор, — после этого я развернулся и ушел в сторону своего клана".

После этих слов начинается сцена, которая не рекомендуется лицам, не достигшим 18 лет. Автор не несёт ответственность за ваш выбор читать дальше.

— Ты что, не слышал Араела? Будь с ним аккуратнее, ты не охапку дров несёшь. Если с ним что-либо случится — не ведать нам своих рогов. А ты знаешь, как он относится к своим приказам? Вот в прошлый раз Хенгену досталось, его лишили статуса и рогов. Вот сейчас ходит среди низших, безрогий. Ты хочешь себе такую судьбу?

— Нет. Возьми ты тогда его. Я уже и так накосячил в прошлом году, да и сейчас у главы на мушке. Ещё один промах, и твои слова воплотятся в жизнь.

— Нее… — затяжно протянул первый. — Давай сам. Ты первый выбежал и взял его. Тебя никто не заставлял, так будь добр довести дело до конца, — второй фыркнул на напарника.

— Ещё другом называешься! Вот когда это всё закончится, я с тобой по-другому поговорю, — с угрозой произнёс Ханген.

Я порядком успел прийти в себя. Сердцебиение успокоилось, нервы восстановились; больше меня не колотило. Теперь я мог ясно думать и действовать. Слушая их склоки про себя, что я какой-то мусор, который может испортить им жизнь, я решился вылезти из-за спины воина и пойти самостоятельно. Не хочу быть кому-то обузой. Воин Араела поначалу испугался и уже стал думать о своей новой жизни без рогов, но, когда увидел, что я сам слез с него и встал на свои ноги, с облегчением выдохнул. Первый воин не сдержал смех.

— Ты бы видел свою морду! Это надо было так испугаться! Я даже представить не мог, что ты так можешь. А ты мог бы предупредить, что слезаешь. Видишь, как пе­репу­гал­ся Хан­ген? Видимо, уже приготовился безрогую жизнь коротать, — глумился над своим другом напарник. Ханген сквозь зубы прорычал:

— Заткнись, Арам, тебя тут никто не спрашивал! Если ещё что-нибудь выйдет из твоего поддувала в мой адрес, можешь сразу писать завещание! А тебя я сейчас прихлопну, мелкий юнец, — он стал угрожающее подходить ко мне. Запахло палёным; нужно что-то делать или мне крышка, как и ему.

— Стой. Если ты меня тронешь, то, боюсь, слова твоего друга сбудутся. А нам, как я могу видеть, этого не хотелось бы. Мы можем спокойно и мирно разойтись. Я даже оставлю словечко о тебе и твоём напарнике. И, может быть, вас даже повысят в звании или как там у вас всё устроено, — попытался включить логику и сгладить острые углы, и, кажись, сработало. Ханген лишь цыкнул и повернулся к своему напарнику.

— Видишь, с кем приходится иметь дело? Теперь он — твоя проблема, мне нужно остыть. Отведи его к палате тринадцати глав. Там с ним хотят поговорить, — после, развернувшись, он направился восвояси и, даже не тронув, обошёл меня стороной.

— Ну вот, мы остались одни, — утвердил Арам. — Зря ты так сказал, лучше промолчал бы и получил то, что заслужил. Теперь тебе придётся быть настороже. У Хангена очень взрывной характер, а обидчиков он просто так не прощает. Так что у тебя появился враг номер один. Ну, а я буду номером два, так, для компании. Только не волнуйся, я тебе ничего не сделаю. Просто Ханген должен знать, что я его не брошу в таких ситуациях. Плюс получить от него не хочется, а удар у него ого-го, я-то знаю. Особенно справа. Ладно, хватит разговоров, Араел не любит ждать, — Арам развернулся и пошел куда-то на северо-восток, где среди леса разгорались огромные костры и освещали тринадцать палаток, соединённых между собой. Но при этом могли быть отдельными. Так я думал поначалу, пока не убедился в своей правоте.

Подойдя ко входу, Арам остановился в пяти метрах от него. — Слушай, дальше мне нельзя. Таковы обычаи и всё такое. Так что не хворай. И удачи. Если выживешь — возвращайся, угощу хорошей выпивкой из сока дерева, — развернувшись, он оставил меня у палаток тринадцати и двинулся обратно, туда, где праздновал народ.

Что имел виду этот воин Арам под словами «если выживешь»? Не хочет ли он мне сказать, что никто не возвращался обратно после аудиенции с главами? Этот момент насторожил меня не на шутку. Хотелось всё бросить и вернуться домой, но обещание, данное соплеменникам, я не мог нарушить. Оставалось лишь надеяться, что это злая шутка и ничего мне не угрожает. Доверившись госпоже судьбе, я вошел в палатку. Там меня встретили тринадцать пар глаз, точнее двенадцать: у одного из глав на глазу была повязка, которая скрывала огромный шрам.

— Приветствую тебя, скиталец, давно уже ждём тебя. Думали уже послать за тобой кого-то, но нет, ты сам пришел. Скажи, мои воины с тобой бережно обращались или несли как сумку, набитую всякой всячиной? Но учти, я правду ото лжи сразу отличу, — пригрозил мне золотой олень. Мне ничего не оставалось, кроме как поведать правду. Сделав поклон, я стал говорить.

— Господин Араел, простите за мою грубость, но эти славные воины много пережили и очень боялись. Они с осторожностью обращались со мной. Даже, испугавшись вашего гнева, хотели вместе тащить мою тушку. Но я, поняв, что могу причинить им неприятности, решил пойти сам. Тут один из них осерчал на меня и хотел довести до конца, но я уговорил его, сославшись, что это может привести к неприятностям. Так что один из них в порыве гнева покинул меня, а вот второй довел. Прошу, смилуйтесь над ними, они лишь выполняли ваш приказ, — после такой тирады все тринадцать глав кланов удивились. Сам Релог разинул рот от удивления. Араел и Фирарм закатились смехом на всю палатку.

— Араел, я же говорил тебе: он интересный. Прямо сейчас он показал нам знание наших старинных обычаев. Заметь, что никто из присутствующих тогда не соблюдал их. А вот этот юноша, наоборот, придерживается их. Плюс благородно поступил: защитил тех, кого вообще в первый раз видел. Это что-то да стоит, — заметил глава Тёмного клана.

Араел взглянул на своего друга. — Ты выиграл пари, он и правда удивил всех. Забирай северные земли на месяц, — он по-дружески улыбнулся Фирарму, после чего повернулся ко мне. — А теперь приступим к тебе. Ты знаешь, что сейчас я проиграл пари и потерял северные земли на месяц? Так что тебе придется заплатить за это. Давай рассказывай, откуда у тебя эта метка, зачем вообще присоединился к клану и откуда ты?

Вот и попал я. Когда был шанс делать ноги, я не придал этому значения. Понадеялся на судьбу, которая так сильно любит меня. Но тут она решила отвернуться и подсунула такую свинью. Ничего не оставалась, как поведать свою историю. Как странное нечто продержало меня в пещере много лет, а после как я выбирался из неё. Пришлось утаить про убийство незнакомца и свою странную силу. Поведал о том, как оказался в болоте и чуть не утонул, но спас меня энт. Ну и так далее до тех пор, пока не пришло время покинуть отчий дом и отправиться в путь. Рассказал, как энт сделал мне подарок, одарив этой меткой. Я закончил рассказ на том, как оказался в клане Релога.

— М-да… — произнёс Фирарм, приняв задумчивый вид. — Я слышал об энтах лишь плохое: они всегда защищают свою территорию от незваных гостей, их интересует лишь своя безопасность и не более. Но твой энт совсем другой. Это очень странно, что он спас тебя. Это им несвойственно.

— Драгнир совсем не такой, как вы думаете, Господин Фирарм. Ему уже много веков. Он многое повидал в этом мире, да и за столько лет смог сохранить свой разум и рассудок. Ему подвластна мудрость, превышающая наши умы. Это у него я научился предсказывать, что принесёт небо на следующий день. Конечно, очень трудно это делать, и я порой ошибаюсь, но сейчас, когда небо резко меняется, то по нему можно очень просто предсказать, что будет. Через пару лун придут холода, — вот тут самое время просить о помощи. — На меня возложена миссия просить помощи у глав тринадцати. Наш клан может не пережить этот сезон холодов без тёплых вещей. Я знаю, что прошу много, ведь лишь недавно был принят в семью, но я не могу оставить их умирать. Прошу, помогите, лишь вам под силу их спасти. Если надо, я готов отдать за них свою жизнь, — ещё раз поклонился, но уже до самой земли.

Образовалась глухая тишина; длилась она несколько секунд, может, даже минут. В такой атмосфере время может просто остановиться. Чувствуя, что рискую, я поднял голову и взглянул на глав кланов, а затем сам удивился не меньше них. Весь их взор был устремлён на Релога. Одни смотрели с осуждением, другие с презрением. Араел и Фирарм вообще кипели от злости.

— Как всё это понимать, Релог? Почему твой гость говорит от лица клана и просит о помощи, пока ты сидишь тут и ничего не предпринимаешь для обеспечения блага своего народа? — сурово наехал на главу Светлых главный из тринадцати.

Релог растерялся; он ничего не мог произнести вразумительного, лишь мямлил себе под нос. Под гнётом смотрящих на него глав тринадцати Релог в отчаянии глядел то на меня, то на Араела в надежде найти помощь. Но я молчал: если встану на защиту своего главы, то могу и сам получить. А этого мне хотелось меньше всего.

— Релог, не испытывай наше терпение. Ты прекрасно знаешь, что нас с каждым годом становится всё меньше, рождаемость падает, некоторые оленихи вообще становятся бесплодными. Из-за твоей гордыни и жадности твой клан может уменьшиться! И тебя, как главу, это вообще не беспокоит? — снова наехал на него золотой олень. Слова о гордыне и жадности он посчитал оскорблением и не стал молчать. Собравшись, Релог стал говорить.

— Мы, клан Светлых, никогда и ни у кого не просим помощи. Этому мальчишке вообще запрещено говорить от лица клана и тем более просить о помощи. Я сам могу решить, нужна она или нет! А что касается прошлого года, это не моя вина. Духи неба осерчали на нас и извергли свой гнев, — решил прикрыться Релог, но Араел, топнув копытом по земле, остановил его.

— Что за ересь ты несёшь? Совсем из ума выжил? Нет никаких духов неба, это всего лишь сказки и бред больного старца! Не нужно ими прикрываться! Ты прекрасно знал, что тот сезон будет холодным и самым суровым. Это тебе говорили мои послы. Однако ты проигнорировал мои предупреждения, решив всё сделать сам. Вот к чему привела твоя гордость! После я привожу еду для твоего народа, а за месяц до конца холодного сезона получаю доклад, что погибла четверть твоего клана. И узнаю, что от голода. Причем припасы были рассчитаны на три месяца! Из-за твоей жадности твой народ умирал, пока ты сытился у себя в норе. Ты многие годы игнорировал мои советы и делал по-своему. Я долго это терпел, не лез в твой клан, но приход этого мальчика, просящего о помощи, стал последней каплей. Пришло время всё изменить, — Араел атаковал главу Светлых всевозможной информацией о нем. Глава тринадцати вплотную подошел к Релогу.

— Начиная с этого дня ты исключён из совета тринадцати. При этом твой клан лишается лидера. Пускай они сами решат, кого назначить новым. Далее ты изгоняешься с земель всех тринадцати кланов. Если кто-либо увидит тебя вблизи с границей, то тебя будет ждать лишь смерть. На этом ты изгоняешься навсегда, — после его слов в палату вошли два оленя в капюшонах.

— Нет, это произвол! Ты не имеешь права так поступать! — повязав Релога, они бросили его на землю. — Я вернусь, слышишь меня, Араел? Вернусь! И тогда ты будешь просить о пощаде! А ты… — он с ненавистью посмотрел на меня. — Я знал: тебя нужно было сразу убить! Правы были старцы, к нам пришло проклятое дитя, которое принесёт лишь беды и страдания клану! Я не верил им, но теперь убедился в этом. Чёрная, словно уголь, шерсть и красные, будто кровь, волосы. Теперь я понимаю, кто ты на самом деле. Запомни, проклятый. Моя месть будет безжалостной и кровавой! — Араелу надоело всё это слушать, и он махнул копытом своим темным воинам. Те кивнули, схватили Релога и поволокли его по земле. — Я вернусь и убью вас всех! Лишь дождитесь, я обещаю: месть моя будет кровавой! До встречи, проклятый… — на этой ноте голос главы Светлых смешался со звуками леса.

Вот и закончилось правление Релога, бывшего главы Светлых. Сам того не подозревая, я обрёк его на изгнание. Как такое могло случиться? Уму непостижимо.Но тут мне вспом­ни­лись слова одного очень мудрого оленя: «Даже ничтожная информация может спасти сотни жизней». Вот чертяга, наверняка он знал об этом. Если я выживу, то нужно будет найти его и поговорить, очень серьёзно поговорить.

Тут я заметил чей-то взгляд, устремлённый в мою сторону. Этим кем-то оказался глава Тёмных; он пристально изучал меня. Мне ничего не оставалось, как опустить голову вниз и зажмуриться. Сейчас начнут решать мою судьбу. Самым лучшим решением было не смотреть никому в глаза, а смиренно принять то, что решат главы.

— Встань, Корван, не нужно попусту склонять голову перед нами. Ты правильно поступил, что решил обратиться к нам за помощью. Не каждому хватит храбрости это сделать, тем более если его недавно приняли в клан, — сейчас Фирарм говорил обо мне без тени обмана. — Я вижу, что у тебя много вопросов; поверь, у нас их тоже немало. То, что ты рассказал о своей жизни, заставляет призадуматься. Но, что касается проклятого дитя, которое принесёт беды и страдания, не бери в голову. Это всего лишь детский лепет. Что я этим хочу тебе донести? Я, Фирарм, глава Тёмных, предоставлю помощь.

После его слов один из глав тринадцати кланов встал.

— Я, Логон, глава Железного клыка, предоставлю помощь.

— Я, Алнара, глава Цветов жизни, предоставлю помощь, — и так до самого конца. Все оставшиеся кланы единогласно решили помочь клану Светлых.

— Теперь, Корван, ступай к своим. Сообщи им приятную новость: в скором времени мы придём к вам с припасами, — Араел подошел к сундуку и достал оттуда странную побрякушку. Поначалу я не понял, что это было, но, рассмотрев её, увидел эмблему, на которой изображен символ солнца. — Я, Араел, глава Солнца, дарю тебе это ожерелье в знак нашей дружбы. Храни его с достоинством и знай: если потребуется наша помощь, ты лишь позови, мы придём, — приняв подарок, я надел его на шею, после чего поклонился.

— Спасибо, Господин, я буду хранить его до самой смерти.

— Я надеюсь на это. А теперь ступай. В скором времени мы продолжим с тобой разговор, — после этого я развернулся и ушел в сторону своего клана.

+18

— Ты молодец, я даже не могла представить, что тебе удастся получить поддержку у всех двенадцати кланов! Это просто невообразимо! А при этом ты ещё и избавился от Релога! Теперь мы можем дышать свободно. Теперь каждый будет называть тебя героем, — Кейла без перерыва скакала вокруг меня. У меня от всего этого закружилась голова. Чтобы это прекратить, пришлось успокоить её.

— Кейла, у меня к тебе много вопросов. Первый: почему традиции устарели, а ты мне об этом ты не сказала? Я, как идиот, придерживался их и позорился. Второй: почему влиятельный олень, который выше по статусу, поклонился такому, как я, если мой статус ниже? Третье: почему ты не подготовила меня к тому, что могут попросить выйти на публику, причём перед всеми главами? Ну и… — тут Кейла резко сократила расстояние между нашими лицами и заткнула меня поцелуем.

Я, наверное, покраснел, ощущая её слишком близко, слишком, но этого нельзя было увидеть из-за шерстки. Лань аккуратно и нежно прильнула своими губами к моим. Это лёгкое прикосновение заставило душу провалиться куда-то в пятки. Сердце пропустило удар, а я слегка дёрнулся от неожиданности; свет в комнате погас. В замешательстве от такого я приоткрыл рот; язычок Кейлы проник в него и стал старательно изучать каждый его сантиметр; с каждой секундой поцелуй становился всё настойчивее и страстнее, и это напрочь затуманивало мой рассудок. Странное, неведомое мне ранее тепло разлилось по всему телу, проникая в каждую клеточку, пробирая до костей. Я, внезапно поддавшись новым для себя чувствам, стал отвечать, пускай и немного неумело.

Этот поцелуй был для меня первым, и понимание этого заставляло сердце биться в бешеном темпе, выскакивать из груди. Казалось, оно вообще забыло о том, что может биться спокойно. За несколько секунд стало невыносимо жарко; было такое ощущение, что ещё пара мгновений, и я просто-напросто расплавлюсь, однако вдруг по телу пробежал холодок, заставив меня поёжиться от внезапно накатившего возбуждения. Я будто бы растворялся в поцелуе, пока наши с Кейлой язычки переплетались в изящном и страстном танце. С её губ невольно сорвался томный вздох; от этого мне словно крышу сорвало! По спине пробежали мурашки. Мир вокруг поплыл, стираясь и оставляя лишь меня с Кейлой. Однако одного поцелуя становилось мало. Меня тянуло к ней, хотелось крепко прижать к себе, слиться в единое целое. Но как это сделать? Возможно ли это? Я замешкался, и лань не могла оставить это без внимания.

— Корван, у тебя это будет впервые? — спросила она, тяжело и возбуждённо дыша.

— Да. И я не знаю, что делать… — я поник и посмотрел ей в глаза, но после смущённо отвёл взгляд в сторону, стыдясь своего незнания. Казалось, что Кейла сейчас засмеётся, попросту оттолкнёт меня и уйдёт, но всё оказалось иначе.

— Давай я сама всё сделаю, а в процессе ты возьмёшь инициативу… если захочешь… — её губы оказались рядом с моим ухом, и я чувствовал горячее неравномерное дыхание; этот сладостный шёпот ласкал слух.

Она толкнула меня, и я небрежно плюхнулся на некое подобие кровати. Лань сама залезла на меня сверху, стала целовать и изредка несильно покусывать, начиная с шеи, медленно пробираясь к моему члену. Дышать стало тяжело, воздуха явно не хватало; напряжение внизу живота росло с каждым её поцелуем. Наконец, мокрая дорожка немного слипшейся от поцелуев шерсти была далеко позади; Кейла немного развела мои ноги в стороны. Она, сверкнув глазами-бусинками, мельком взглянула на меня и тут же провела влажным язычком по основанию набухшего от возбуждения члена, а после обхватила его губами, аккуратно посасывая головку и играя с ней язычком. Несколько лёгких стонов слетели с моих уст, и я слегка выгнулся, запрокинув голову назад и прикрыв глаза от удовольствия, которое разливалось по телу всё больше и больше. Казалось, что кровь кипела; виски пульсировали. Лань облизала мои яйца и легонько, совсем чуть-чуть, чтобы не было больно, прикусила их, после вернувшись к члену. Она снова обхватила его губами и стала глубоко заглатывать, наслаждаясь моими стонами; моё «оружие» становилось больше и твердело, показывая возбуждение своего хозяина. Кейла двигала головой всё быстрее, будто бы хотела видеть, как я извиваюсь под ней и глотаю воздух, прогибаюсь от невероятного наслаждения. Она сводила меня с ума, заставляла пылать от желаний и страсти, поддаваться похоти — тем чувствам, которые ранее были мне неизвестны, как запретный плод. И в этот момент мне невыносимо сильно захотелось его сорвать. Внезапно Кейла почувствовала, как смазка сочится в её рот и сглотнула её. Через несколько мгновений она вдруг прекратила сосать, специально не давая мне кончить. Было такое ощущение, что она хотела подразнить меня, насладиться видом моего слегка подрагивающего тела, заставить изнемогать от накатившего возбуждения. Покрываясь мурашками, я впитывал в себя это видимое желание, эту силу чувств Кейлы.

Лань забралась на лежанку и оседлала меня. На секунду сердце пропустило удар, и в следующий миг я вошёл в неё. Непередаваемое ощущение пронеслось по всему телу; её влажное и горячее лоно обхватило мой член. Она стала двигать бёдрами вверх и вниз, насаживалась сначала медленно, потом быстрее. Я и представить не мог, что это может приносить такое наслаждение, от которого хотелось чуть ли не выть. В моей голове что-то щёлкнуло, и я резко, не выходя из Кейлы, перевернулся, и она оказалась подо мной. Теперь до меня дошло, что нужно делать, и я, чуть ли не до крови закусив нижнюю губу, принялся двигаться в ней, понимая, что сейчас она полностью в моей власти. Темп учащался вместе с биением сердца, вместе с прерывистым, тяжелым дыханием. Мы были возбуждены до предела, а приглушённые томные стоны, которые то и дело невольно срывались с наших уст, заводили ещё больше, доливали масла в неудержимый огонь страсти. Я бросился в этот омут с головой, позабыв обо всём случившемся: было совсем не до этого мои мысли были заняты лишь Кейлой и больше никем. Мои судорожные, резкие толчки, такие сильные и жёсткие, будто этот день — последний, горячили кровь. Член входил в Кейлу на полную длину; неожиданно я задел какую-то точку внутри неё, и она задрожала. Лань извивалась подо мной, кусала губы, громко стонала, если не сказать, что чуть ли не мычала, а я уже еле мог стоять на ногах. Кажется, мы на пределе.

Пара секунд, и мы одновременно кончили, испачкав друг друга. Кейла ощутила, как горячая, вязкая жидкость растекается в ней, неспешно скользя к выходу. Я обессиленно плюхнулся рядом с ней, пытаясь выровнять дыхание и ритм сердца, которое почему-то вовсе не хотелось успокаиваться.

"Так вот что она имела в виду под наградой…"