Осколок прошлого. Диксди
18. Наставница полётов, плен и кулон на тонкой цепочке
Обращая внимания на крупные проблемы, можно ощутить, как земля уходит из-под копыт, разъеденная мелкими проблемами. Слова мало, как мало быть верной ученицей и тем, кто встал у трона Кристальной Империи. А синяя пони оказалась там, где не ожидала себя обнаружить.
Принцесса Луна, покровительница ночи, та, что приходила в сны пони, изгоняя из них кошмары, шла по замку, пытаясь стряхнуть непроходящую усталость. Нельзя было сказать, будто она не любила день, но, встав раньше обычного, она ощущала себя недостаточно бодрой для получения удовольствия от суеты и солнечного света. Она брела по замку, отпивая из большой чашки крепкий напиток, распространяющий вокруг приятный запах кофе. Сестра ушла куда-то, даже не сказав, едва выслушала её рассказ о том испугавшем её сне.
Обычно они смеялись вместе над кошмарами или забавными ситуациями, словно Луна возвращалась из путешествия в другие миры со своими историями. Но не в этот раз. Белые губы правительницы поджались, когда принцесса рассказала о встрече со странным, повторяющим одни и те же слова, жеребцом, медленно ушедшим во тьму. Прикрыла глаза и отвернулась в сторону, когда, с трудом сдерживая слезы на глазах, Луна рассказала ей о маленьком жеребенке, пытавшемся разбудить окаменевшее существо, рассыпавшееся на куски.
— Это, и вправду, был странный сон… — Рассеянно потрепав её за ушко, сказала Селестия, словно забывшись, что принцесса Луна уже давно выросла из подобного рода жестов утешения. — Значит, они произнесли именно слово «тлеющие». Ты уверена в этом? И они пошли на это ради кого-то?
Луна тогда рассеянно кивнула, сунув в рот одну из палочек-сухариков, которые идеально дополняли вкус кофе и часто заменяли собой легкий завтрак.
— Да, сестра, словно, это был отчаянный шаг, а потом я увидела её там, в тронном зале. Только выросшую. Это так удивительно, ты назвала её Демикорном. Ты знаешь её? — Луна отпила её немного кофе и взглянула на Селестию. Но та молчаливо смотрела куда-то мимо. В её глазах угадывались пробегающие перед ней воспоминания, эмоции, которые она не могла полностью скрыть от своей сестры, однако, на вопрос она не ответила.
Не стала она отвечать и на другие вопросы, поначалу переводя тему разговора на другое, а потом, и вовсе, открыто молчала, словно вопрос не был задан вообще. Испугавшись этой появившейся трещины между ними, Луна оставила попытки разговорить свою сестру.
Вот уже несколько ночей она не пыталась войти в сны, боясь попасть снова в тот пугающий и реальный кошмар. Советуя другим встретиться со своими страхами мордочка к мордочке, сама она опасалась следовать своим же советам.
И это беспокоило её.
Решительность и уверенность покинули её в последние дни, а та встреча в зале всё крутилась в её мыслях, снова и снова повторяя миг, когда её сестра вспыхнула лучистым пламенем, едва не спалив гостью. И тот холод, возникший словно из воздуха, соткавшись под потолком и покрыв стены тонкой коркой льда. Пронизывающий холод, которого она не ощущала, даже будучи в изгнании. Голос, звук тикающих часов, многих сотен тикающих часов, словно ждущих чего-то и отсчитывающих последние минуты одного и того же замершего события.
Почти пустая чашка стукнула донышком о перила балкона Кантерлотского замка, и Луна улеглась на сброшенные в кучку подушки, блаженно потянувшись и зевнув. Теплый ветерок ласкал её мордочку и шевелил гриву, в которой искрились и гасли небольшие искорки, похожие на звезды в ночном небе. Тёмная Аликорн прикрыла глаза всего на мгновение, но когда раскрыла…
… Холодный, слегка кусающийся редкими снежинками, ветер царапнул её в нос и заставил поежиться. Принцесса обнаружила себя стоящей на утесе, выдающимся далеко вперед куском темной, покрытой тонким слоем снега, скалы. Она огляделась в изумлении и увидела позади себя небольшую арку, с боков от которой в толще скалы были прорублены окна, закрытые красивым витражом, переливающимся на солнце теплыми бликами. За ним куда-то спешили пони, поджав к бокам перепончатые крылья, и когда свет падал на их головы, яркий блик отражался от стальной части их рогов, чуть загнутых назад и порой отличающихся формой лезвия. Ровные, иззубренные, волнистые и скругленные, гладкие и покрытые царапинами и трещинами.
Изумленно охнув, принцесса вжалась между стеной и камнем, но пони не заметили её, в молчании или непринужденно беседуя проходя мимо. Некоторые останавливались, смотрели на кружащийся снег, говоря на певучем и диковинном языке.
— Конечно же, они меня не видят, потому что я в чьем-то сне. Но кому может приснится он? Да ещё днем… — Задумалась она, осмелившись выйти из своего укрытия. Демикорны, а это были, несомненно, они, далеко не все были похожи на ту, что пришла во дворец с Твайлайт. Крылья и рог, странный предмет на левом бедре и множество других металлических вещей совпадали и, при этом, отличались исполнением и внешним видом. Схожим было лишь их наличие.
Принцесса встала на пути одного из них, но тот лишь расплылся, едва приблизился вплотную, и соткался обратно, миновав место, где стояла Луна, словно призрачный образ воспоминаний. Чужих воспоминаний. Мимо пробежала стайка из нескольких жеребят, они весело поддразнивали друг друга крыльями и пытались взлететь прямо в коридоре, за что на них сурово прикрикнула статная демикорн, почти полностью черного цвета с гривой оттенка остывающего угля. Жеребята притихли, но лишь для того, чтобы хитро перемигнуться и, сорвавшись с места, побежать быстрее. Наставница с досады топнула копытцем по полу, но потом, улыбнувшись, сама побежала вслед за ними, оставляя на полу алеющие следы, словно по камню ударили хорошо нагретые подковы.
Луна шла по коридору, смотря на витражное стекло.
— Прямо как в замке, только стекла толще, и кажется, будто они защищают от холода снаружи. Как странно, впервые мне холодно в чьем-то сне. — Проговорила она, подойдя к одному из окон. Мозаика из разноцветных стекляшек, которая отображала странную пони ярко алого цвета, вставшую на дыбы в центре большого огненного цветка. Из спины ее торчали два парных крыла, а лоб венчал загнутый плоский рог с широким лезвием на задней части. Но не она заинтересовала принцессу. За этим витражом, угадывающиеся с первого взгляда, виднелись очертания Кристальной Империи. Хоть далеко, но сияющий светом шпиль было невозможно спутать ни с чем, увидев его всего раз в жизни. Она смотрела, не веря своим глазам. — Скажите, это ведь Кристальная Империя, там, вдалеке?
Но пони проходили мимо, не обращая на неё внимания, а то и сквозь неё, оставляя ощущение покалывания в шерстке, какое появляется, когда снимаешь с себя шерстяную накидку.
Пожав крыльями, Луна пошла дальше. Коридор, одной стороной примыкающий к горе, был частично вырублен в скалистой породе, частично украшен идеально подогнанными блоками из камня и оснащен коваными светильниками. В них, вместо свечей, загорались грубо огранённые кристаллы теплого желтоватого цвета, едва аликорн приближалась к ним, и гасли, когда проходила мимо.
Другие, видимо, менее значимые или проходные части коридора были просто скалистой породой, которую даже не особо потрудились шлифовать. Впрочем, даже они выглядели весьма привлекательно и необычно. Изумило Луну не это, и даже не количество проходящих мимо существ с рогом-лезвием и перепончатыми крыльями. Вдоль стен стояли статуи. Гордо смотрящие наверх, с распущенной гривой, порой касающейся пола, с завитым спиралью рогом и крыльями, раскинув их в стороны или подняв вверх. Статуи-аликорны. Среди похожих друг на друга, как копии, встречались такие, что замерли в ожидающей или, напротив, благосклонной позе. Выполненные из кремового цвета горной породы или чёрного гранита, они казались светящимися изнутри и полупрозрачными — настолько тонок был камень в области перьев на крыльях. Луна с трудом удержалась от восхищенного вздоха, проходя мимо них, и попыталась понять, что написано на табличках у самых копыт. Но язык был ей не знаком. Ей казалось, что она видела его когда-то, но это было не более чем детское смутное воспоминание.
Мимо пробежали еще двое жеребят и скрылись в проходе, ведущем наружу, откуда доносились подбадривающие восклицания. Принцесса медленно подошла к вырубленному проходу и заглянула под каменную арку. Там, и вправду, была площадка из куска скалы. Светлая, почти сияющая внутренним светом демикорн стояла возле синего цвета малышки, на копытцах которой поблескивал металл. Чуть дальше, на опоясанном спиралью ступенек камне, стояли несколько корзинок с плодами, аромат которых доносился даже до носика Луны, заставляя ту облизнутся. Жеребенок, казалось, полностью разделяла её мысли и тоже принюхивалась и тянулась к корзинкам, но отчего-то оставалась на месте. Вместо того, чтобы скакать по ступенькам вверх, что было бы вполне просто, она лишь переминалась на месте, держа все копытца рядом, и жалобно просила о чем-то сияющую пони с перепончатыми крыльями. Та отрицательно покачала головой и, раскрыв крылья, покачала ими, под конец снова указав на корзинку. Жеребенок вздохнула, распахнув крылья по бокам. Только теперь принцесса смогла увидеть, что на копытцах блестели не украшения, как подумала она ранее, а довольно грубые и тяжелые кандалы. Все четыре браслета были скованы между собой короткой цепью и не давали даже сделать шаг. Жеребенку оставалось только стоять и смотреть на еду.
— Да, что же вы творите?! — Кантерлотский голос грянул между скал, но не возымел никакого эффекта, словно её не слышали. — Она же совсем малышка, как вы можете так…
Луна сорвалась с места, но, не пройдя нескольких шагов, ощутила, как в её грудь упруго ударилось крыло, преграждая ей путь. Ощутимое, реальное и довольно кожистое крыло темного цвета мокрой желтоватой коры.
— Замри и смотри. — Раздался рядом голос на староэквестрийском, и это окончательно сбило Луну с толку. Крыло еще немного покачалось перед нею и сложилось с легким хлопком. Её обладательница, на голову выше принцессы и закованная в массивную тускло поблескивающую броню, стояла рядом, смотря в ту же сторону, куда поначалу направлялась аликорн. — Она не может теперь бегать и рассчитывать только на копыта. Ей предстоит овладеть своими крыльями настолько, чтобы, даже не ощущая ног, она смогла бы летать и карабкаться.
Жеребенок упала на бок, пытаясь сделать шаг к корзинке, и по сердцу Луны царапнул горький детский плач. Малышка плакала, уткнувшись в запорошенную снежком скалу, и неуклюже перебирала крылышками цвета дождливого неба. В нем слышались нотки просьбы, но светлая демикорн стояла на месте, даже не двигаясь с места, словно это её не касалось. Лишь когда жеребенок устала плакать и стала пытаться опереться на коготки и, цепляясь ими за камень, поползти к скале с фруктами наверху, на мордочке её наставницы появилась легкая улыбка. Она внимательно следила за тем, как жеребенок карабкается вверх, порой почти срываясь со ступенек и волоча за собой скованные копытца.
У самой вершины послышался вскрик, и соскочивший коготок отколол кусок камня. Синяя поняша сначала повисла на одном крыле, затем изумлённо пискнув, сорвалась совсем и полетела комочком вниз…
Метнувшуюся к ней принцессу опередили. Сияние возникло на копытах сияющей наставницы, и перед самой землей падение замедлилось, окутав жеребенка зеленоватым свечением. Хотя, едва расстояние стало безопасным, оно пропало, позволив той, все-таки, шлепнуться на круп и жалобно захныкать от боли и досады.
— Она слишком мягка. — Раздался тот же голос. — Надо было позволить ощутить ей всю горечь поражения, когда нет никого рядом, чтобы подхватить. Это балует её, и она только медленнее научится летать.
— Но она же совсем маленькая, она могла пострадать! — Возразила принцесса, взглянув, наконец, на ту, что вопреки всем в этом сне не только видела её, но даже смогла прикоснуться и говорить с нею. — Это жестоко!
Демикорн цвета багровой ржавчины повернула мордочку к принцессе и сурово посмотрела ей в глаза. Фиолетовый, не знающий жалости и сострадания взор испугал принцессу, заставив её сделать несколько шагов в сторону.
— Лучше, если она упадёт и даже сломает одно или оба крыла, будет кричать и просить о помощи сейчас, когда рядом есть мы… чем когда это произойдет в пламени битвы, и никто не сможет ей помочь. — Сухо отрезала Демикорн, не сходя с места. — Это правило жизни. Настанет момент, когда рядом не будет никого, и чтобы дойти до них, доползти или долететь, придется рассчитывать только на себя. Пока бьётся сердце и есть хоть малейшая возможность, она должна научиться ползти вперед. Сейчас это фрукты. Потом, это жизни других или её собственная.
Принцесса сглотнула, услышав эти резкие и сказанные суровым тоном слова. Фиолетовоокая еще раз взглянула на светлую демикорна, что стояла над синей пони и осторожно лизала ту в носик, пытаясь успокоить. Фыркнув с неодобрением, она направилась к Луне, смотря на неё изучающим и горящим взглядом. Броня тихо звенела и жужжала, словно в сгибах находились мелкие шестерни, начинающие с силой раскручиваться, едва та делала шаг. Позади волочился суставчатый, почти целиком костяной хвост, завершающийся стрелкой и куцей кисточкой длинной шерсти.
— Значит, сбой директив. Сильные повреждения от магического фона. Ментальные блоки почти разбиты. Отличная работа, кто бы это ни сделал. Я слишком долго спала, по-видимому. — Рассматривая принцессу, говорила она, но та не понимала ни слова из сказанного. — Что же, это не тот сон, в котором тебе стоит быть, аликорн… Уходи.
Луна протянула вперед копыто и хотела спросить еще что-то, но вокруг неё внезапно возникла прозрачная и упругая преграда, по которой лишь расходились волны, едва она касалась её копытцем. Фиолетовоокая произнесла что-то, но её уже не было слышно, лишь шевеление губ на темной мордочке. Окружение размылось, и легким вскриком принцесса очнулась на веранде, среди раскинутых в стороны подушек.
Сверху нависала морда озадаченного стража, и Луна едва не вскрикнула снова.
— Ваше высочество… Вам грозит опасность? Я слышал… — Но, повинуясь взмаху темного копытца, он замолчал и замер в ожидании приказа.
Луна еще несколько секунда переводила дух после такого неожиданного пробуждения.
— Нет, с нами все хорошо, мы не нуждаемся в твоих услугах. Свободен… — Как можно увереннее произнесла Луна и вздрогнула, услышав среди шагов стражника эхо царапающего пол костяного хвоста. Совсем тихо она лишь добавила. — Это жестоко так поступать… Но всё же, чей же это был сон?!
Помрачнев и решив не говорить о нём никому, принцесса, не различая вкуса, допила холодный кофе и покинула веранду.
Пробуждение было не сильно приятным. Потянувшись, Диксди ощутила, словно её несколько раз пнул каменник, или она долго катилась по ступенькам вниз. Попытавшись раскрыть крылья, она с удивлением уставилась на сдерживающие их ремни, что прижимали перепонки к бокам и не давали им раскрыться. В голове ощущался легкий туман, и, казалось, мысли разбегаются в стороны, как перепуганные кролики. Она точно была уверена, что ей снился приятный и, одновременно, грустный сон, но никак не могла вспомнить его, словно всё было размытым и очень далеким. Хотя сама напавшая на неё сонливость уже была подозрительной.
— Где я… — Тихо проговорила она, втянув носиком воздух и убедившись, что находится явно не в саду и точно не в том брошенном замке, в котором пахло, скорее, пылью и сухими листьями, чем сыростью и мхом. Запахом, который окружал её повсюду. Последнее, что она помнила, — ощущение шершавой и чуть поскрипывающей под копытами коры, а потом ее словно сморил сон, неожиданный и крепкий. Копыта ощущали странную легкость, и, опустив глаза вниз, она с удивлением обнаружила, что их больше не стягивают ремешки артефактов и металлические кольца браслетов. Все, кроме «око-часов», пропало и, более того, вокруг задней ноги была обвязана веревка, заканчивающаяся узлом на вбитом в стену кольце.
За перекрывающей выход решёткой скользнул чей-то силуэт, и на полу остался небольшой поднос, на котором стояла миска с водой, несколько булочек и столько же сочных яблок.
— Тут есть кто-нибудь? — Чуть громче и с опаской спросила она, пытаясь подойти поближе к решетке, но веревка натянулась и впилась в ногу. — Где я? Где Твайлайт и Зекора?
Ответом было молчание, чьи-то шаги стихли в коридоре, и её оставили наедине с едой. С трудом дотянувшись хвостом, она придвинула поднос поближе и сделала несколько глотков воды. Вода подарила приятную прохладу пересохшему горлу. Булочки оказались, на удивление, свежими, как и яблоки. Она ела их, откусывая по кусочку от каждого, пока они не закончились. Яблоки были с приятной кислинкой, и, доев последнее, она облизнулась. Силы постепенно возвращались к ней, и первое, что она сделала, — подцепила рогом ненавистную веревку, разрезав её пополам одним отточенным движением. Стало легче, и теперь она смогла пройтись до решётки и обратно, убедившись в наличии единственного выхода отсюда, при этом, накрепко запертого.
Побродив кругами и еще раз осмотрев окружающие её стены, Диксди приуныла. Отсутствие артефактов сказывалось тоской и пустотой, и это ощущение не нравилось ей. Эти ощущения предвещали куда худшее состояние, когда тело испытывало странную слабость, а сознание туманилось и проваливалось в сон. Но до этого момента было ещё, как минимум, несколько дней. Это не первый раз, когда она оставалась без них, но тогда она была дома… и была с теми, кого знала. Сейчас же сырые стены и слегка ржавые решетки совсем не казались по-домашнему уютными. Напротив, они все больше беспокоили её, и, решившись, она склонила голову, пытаясь поддеть лезвием на роге и распилить одну из перекладин. На лязгающий звук появился стражник, и короткая вспышка магии с его рога убедила синюю пони в бесполезности этого действия. Было больно. Потемневшее от прикосновения магии единорога плечо стало ныть. Отойдя к стене, она свернулась калачиком и несколько раз лизнула его, пытаясь унять это ощущение.
— Почему я тут? Я же дала обещание Светлокрылой. — Тихо проговорила она, уткнув носик в копытца и прикрыв глаза. Циферблат гулко тикал в тишине подземелья и загорался то одним символом, то другим, словно проверяя свою работоспособность и анализируя состояние своей владелицы. Они меняли цвета и пропадали, сопровождаясь шелестом множества шестеренок, жужжащих внутри плоского диска, кажущегося цельным куском металла, на первый взгляд. — Она… не поверила мне?
Пара золотистых глаз пристально и изучающе взглянули на неё из-за прутьев решетки, мигнули и скрылись в темноте. Лишь чуть поодаль раздался тихий шепот, и если бы Диксди не была погружена в свои невесёлые размышления, она бы услышала часть сказанных слов.
— Вы убедились, мистер Бастион Йорсет? Это именно она, что была в Акадмеии Вандерболтов, а позднее была замечена во время инцидента с повышением магического фона во дворце. Её разыскивали по всему Кантерлоту, но, в конце концов, обнаружили в «том» месте. — Послышался суховатый голос, привыкший учить или делать наставления. — И я не уверена в том, что это просто случайность.
— Да, мисс Полиш. Нет никаких сомнений, ваши наблюдения были совершенно верны. Даже не подходя близко, я могу сказать — магии в ней не больше, чем в яблоке, которое она, видимо, с удовольствием ела не так давно. — Мягкий баритон принадлежал тому, кого назвали Йорсетом. — Значит, те артефакты в хранилище её? Чрезвычайно интересно. Даже не вдаваясь в детали, могу сказать — ничего подобного я не видел прежде. А копытописи и книги в её сумке! Уму непостижимо, они куда старше тех, что хранятся в главной библиотеке. Да куда там, они едва ли не старше книг в крыле Старсвирла. Конечно, сейчас их детально проверяют, но смею предположить, что это будут или дубликаты, или даже книги, которых никогда не было в библиотеке.
— Но откуда такие книги у неё? Судя по тому, как она обращалась с ними, не могу сказать, что она осознавала их ценность, ценность исторического наследия. Скорее, как то, чем пользуются каждый день. — Её голос звучал слегка взволнованно. — Некоторые из них даже не на староэквестрийском, а вообще на языке, которого нет в записях архива.
— Именно, мисс Полиш, именно. Но они написаны теми же иероглифами, которые мы видели на снятых с неё артефактах. Это больше чем просто совпадение. Охранник говорил про имя Хартгеар, которое она произносила в первые часы пребывания тут. Нашли какую-нибудь информацию насчёт него? — Голос Йорсета звучал заинтересованно, с легким азартом в тоне, словно в его копыта попала головоломка, которую необходимо было решить, иначе бы он потерял покой и сон.
— Совершенно ничего. Предполагаю, узнать о нем мы сможем лишь от неё самой. — Ответил суховатый женский голос второй единорога. — Но не сейчас…
Два единорога с голубыми и золотистыми глазами смотрели на неё через решетку, но Диксди заметила их лишь когда, когда один из них сдержанно кашлянул, привлекая внимание. Синяя пони замерла и уставилась на своих гостей. Первым попался на глаза синий единорог с приятной белой гривой, уложенной вокруг рога, и расчесанным на пряди хвостом. Тот поправил на себе галстук и немного хмуро посмотрел на неё исподлобья. Встав и попытавшись прикрыться крылом, она заметила второго единорога. Вторая пони стояла чуть позади первого, и на мордочке Диксди разлился румянец смущения. Пристегнутые крылья шевельнулись и натянули ремни.
— Мм. м… мисс Полиш? — Тихо произнесла она, не сводя с той глаз.
Единорожка вздохнула.
— Видите, Йорсет. Все еще такая реакция. Советую быть осторожным, словно общаетесь с пони, отставшей от общего уклада жизни лет эдак на сто.
Единорог кивнул на своевременный совет, хотя и без этого уже сложилось вполне верное представление об этом удивительном существе, находящимся перед ним. Пони, несомненно, более крупная, привыкшая довольно легко и привычно управляться с крыльями, выглядящими довольно сильными и тренированными, чтобы заставить замки на ремнях жалобно скрипеть. Лоб украшал длинный плоский рог, задняя сторона которого тускло блестела изломанным металлическим лезвием, довольно опасным на вид. Однако, испуганные янтарные глазки на смущенной мордочке совсем не подходили этой внешности. Скорее наоборот, они выражали полное непонимание происходящего, а попытки освободить крылья, и вовсе, были наивными. Хотя в записях стражи было упоминание, словно бы её глаза отливали фиолетовым цветом, когда была сделана попытка усыпить её магией. Сейчас же они лучились теплым желтоватым светом.
— Диксди Дуо? Это ваше настоящее имя? — Единорог вынул из внутреннего кармана какую-то бумажку и карандаш, удерживая их телекинезом. — Это было указано в бумагах Академии Вандерболтов.
— Да… меня так зовут, всегда звали… — Послышался тихий ответ перепончатокрылой пони. Она с опаской смотрела то на Полиш, то на того, кого она назвала Йорсет.
— Да, о той единорожке и её полосатой спутнице. Их не задерживали, но вы увидитесь с ними, если пойдёте нам навстречу. Вы же согласны? — Йорсет улыбнулся и выжидающе посмотрел на Диксди. Та лишь неохотно кивнула, но заметно приободрилась. — Вот и замечательно. Чем быстрее вы ответите на некоторые интересующие меня и мою коллегу вопросы, тем быстрее эта ситуация будет разрешена.
Единорог постучал копытом по полу, словно раздумывая, с чего из списка ему хотелось бы начать.
— Верните мне моих друзей… я не слышу их голос. — Всё так же тихо проговорила синяя пони и внезапно оказалась у самой решетки, сквозь которую просунулось острое лезвие рога, заставившее Йорсета отшатнуться в сторону. Её глаза с надеждой взглянули на единорога. — Вы же можете вернуть их мне? Правда?
— Мне сказали, что её привязали… — Шепнул он коллеге, но та лишь пожала плечами.
— Охрана совсем не выполняет своих поручений, ничего нельзя доверить… О каких друзьях вы говорите? — Добавил он уже громче, обращаясь к синей пони.
— Они всегда были со мной и помогали. Но сейчас их нет, я не смогла их найти тут, и… может быть, вы знаете, где они? Я не могу долго без них… так тихо… одиноко… — Пони легла на покрытый соломой пол и сжалась, не оставляя попыток высвободить крыло из-под ремней. С уголков янтарных глаз капнуло несколько слезинок. — Они были на мне, когда я уснула…
— Она называет те предметы друзьями. Это … необычно. — Заметила Полиш, и единорог, кивнув, сделал несколько пометок в блокноте.
— Итак. Для начала, уточним несколько деталей. Вы прибыли в Академию Вандерболтов, затем вас видели неподалеку от Понивиля и даже в самом Кантерлоте. Где вы живете? Откуда вы родом? Все ли там обладают такой внешностью? — Единорог стал зачитывать пункты с бумажки, приготовив карандаш для записывания ответов. Вместо ответов он получил лишь вопрос.
— А кто вы? — На мордочке янтарноглазой пони впервые появилась улыбка. Немного натянутая, учитывая ситуацию, в которой она находилась, но, все же, улыбка, открывшая взору белоснежные ровные зубки. Без всяких клыков или прочего, что можно было бы ожидать от такого существа. Мисс Полиш сдержанно фыркнула, стараясь не засмеяться.
— Я — Бастион Йорсет. Это — моя коллега, мисс Полиш, уже знакомая вам. Так же, как и я, она из Магической Школы для одаренных единорогов. Когда она рассказала мне о… такой необычной пони, как вы, я решил лично удостовериться в этом. — Постаравшись принять как можно более строгий вид, ответил единорог.
— Необычные тут только вы. — Чуть нахмурившись, ответила синяя пони, плотнее прижав к себе крылья и ощутив, как ремни чуть ослабли. — Вы, пегасы, все вокруг… не такое, как должно быть. Книги… иллюстрации в них были другие. Я…
Она запнулась, неожиданно поняв, что единороги уже с откровенным любопытством рассматривают её. Отсутствие же облачения из артефактов смущало её и заставляло краснеть.
— Мисс Диксди, вам не приходило в голову, что не все вокруг необычное, а необычны тут только вы? Там, где вы живете, все по-другому? — В разговор вступила мисс Полиш, наконец, переставшая посмеиваться в копыто. — Там все пони такие же, как вы?
Однако этот вопрос заставил пленницу поникнуть и отвернуть мордочку в сторону, почти скрыв глаза упавшей прядью гривы. Молчание затянулось, и единорог ухе хотел вставить свой недосказанный вопрос, как внезапно послышался глухой голос перепончатокрылой.
— Наверное. Я живу в Северных горах, но, кроме меня, там не было похожих. Есть только статуи, у которых длинный рог и изящные крылья, таких, как Светлокрылая. Старые статуи. Многие разрушились и лежат осколками. Мой дом там.
— За пределами зоны погодной магии пегасов? Там же царит холод, и погода меняется сама по себе! — Почти хором воскликнули оба единорога, переглянувшись.
Место, которое пересекали лишь дирижабли, корабли неба, по-прежнему оставалось недостаточно изученным. Поначалу этому мешали драконы, находящие пещеры в пиках гор удобным местом для спячки, потом запутанные и часто меняющиеся сами по себе ущелья. Затем, с постройкой нескольких железных дорог, исследование гор оказалось бессмысленной тратой времени. И вот, оказалось, горы таили в себе такие сюрпризы, о которых они и не могли мечтать.
Диксди непонимающе уставилась на странных единорогов. Для неё, скорее, была странной постоянно хорошая погода, чем чередования суровых дней горных бурь с приятными солнечными деньками. Это было непредсказуемо, и потому радовало каждый раз, когда она покидала свой форт. Это вносило разнообразие в череду дней и месяцев. Поэтому, оказавшись в Вечно Свободном Лесу, она ощущала себя, отчасти, как дома, хотя и пробыла там не очень долго. Вспоминая уютный дерево-дом Зекоры, она снова загрустила и почти упустила из виду единорогов, что-то тихо обсуждающих между собой.
— Эм… Мисс Диксди, говоря о друзьях, вы подразумевали артефакты, что были одеты на вас, я прав? — Голос Йорсета стал немного мягче и еще более заинтересованным.
— Да. — Со стороны пленницы донесся вздох, и переднее копытце тихо поскребло каменный пол, разметав веточки соломы. — Я проснулась, а их уже не было. Они всегда были со мной. Я думала, что вы можете вернуть их, но вы только задаете вопросы.
Голос звучал с ноткой, заставившей ректоров Магической Школы почувствовать себя немного виноватыми. Эппл Полиш, действительно, только сейчас вспомнила, что еще в Академии Вандерболтов эта странная пони весьма неохотно расставалась со своими артефактами, лежащими теперь в хранилище, где они тщательно, но безрезультатно изучались единорогами-клириками. Язык, символы которого покрывали их, оказался не по зубам даже лучшим лингвистам. Историки и археологи, которых пригласили, несмотря на большие расходы, также оказались бесполезны, хотя у них было время изучить зарисовки, а теперь прикоснуться к самим предметам. Все, что им удалось сделать, это доказать огромную древность артефактов. Быть может, эта пони…
— Скажите, мисс Диксди Дуо. Не являетесь ли вы археологом? Или, может быть, с вами случился какой-нибудь несчастный случай в горах? — Осторожно спросил единорог, пытаясь проверить одну из своих догадок.
— Я артефактор. — Коротко и с достоинством ответила та, приосанившись. — Да, я попала под камнепад, но это было очень давно, и я не очень хорошо помню, как выбралась из-под завала. Долго не могла летать… пришлось искать безопасные тропинки среди скал, чтобы ходить пешком.
— Спасибо, на этом и закончим. Я постараюсь поговорить о том, чтобы вам вернули… ээээ… ваших друзей. А пока отдохните и постарайтесь поспать. Я скажу, чтобы вам принесли воды и еды. Булочки и яблоко пришлись вам по вкусу, как я посмотрю — Голос Эппл Полиш звучал мягко, и слегка успокоившаяся странная пони кивнула в ответ.
— Один вопрос, перед тем, как мы уйдем. Вы встречались с принцессой Селестией. о чем вы говорили в замке и в руинах в центре Вечносвободного Леса? — В голосе Йорсета послышались жесткие нотки, и Диксди озадачено посмотрела на него.
— А почему вам не спросить её самим? — В вопросе не было иронии, синяя пони задала его совершенно без умысла и, тем самым, поставила и Полиш и Йорсета в тупик. Замявшись, они свернули разговор и покинули необычную пленницу.
Диксди осталась снова одна, среди неуютных каменных стен и не дающей выйти в коридор решетки. Тусклый свет падал откуда-то сверху, разделенный на полосы от прутьев. Лежа на полу, она подкидывала копытом огрызок яблочка, стараясь добиться того, чтобы тот прыгал по расчерченным тенью от прутьев квадратам. Но вскоре он укатился в коридор, и достать его не вышло. Лишившись такого незамысловатого развлечения, она улеглась в уголке и стала рассматривать тикающий время от времени циферблат.
Единороги из Магической Школы шли по коридору в молчании. Йорсет теребил телекинезом наполовину заполненную записями бумажку, Полиш задумчиво смотрела себе под копыта.
— Она сказала, что она артефактор. Вам что-то известно об этом? — Единорог нарушил молчание, сложив бумагу несколько раз и положив её во внутренний карман пиджака.
— Подозреваю, что это способность использовать магическую составляющую вещей. Так называемая предметная магия. Среди пегасов или земнопони не встречались те, кто смог бы проявить такой талант. Были отмечены некоторые артефакты, используемые единорогами, но там, скорее, были усилители природного дара, чем источники. Те предметы, которые были с нею, несомненно, источают магию сами по себе, и каково их предназначение, я затрудняюсь предположить. Лишь одна пара браслетов известна, она дает ей возможность использовать телекинез на уровне хорошо обученного единорога. Да и познания в этой области, хоть и устаревшие, у неё также имеются, что выдает хорошую начитанность и любознательность. — Мисс Полиш замялась, подбирая нужную фразу и вспоминая результаты исследований.
В копытах магов-единорогов артефакты вели себя странно. Телекинез не усиливался и не улучшался. Странные и тяжелые браслеты скорее вытягивали магию, чем увеличивали её у своего носителя, отчего двое из испытателей уже очутились в клинике и теперь восстанавливали силы. В тяжелых поножах было слишком просторно, и они сваливались с копыт. Впрочем, их предназначение вообще не было известно, они ничего не делали и были похожи на куски металла. Все изъятое выглядело хламом, если бы не ощущаемая внутри предметов магия. Запечатанная, сжатая в одной точке и непонятная магия, разбудить и подчинить которую не вышло за то время, пока они были хранилище.
— Что с нею будет дальше? — Голос Бастиона звучал заинтересованно. — Мне бы, конечно, хотелось бы увидеть её не за решеткой, а в стенах Магической Школы. Защита её достаточна, чтобы даже самый одаренный ученик не натворил бед. Особенно после того случая с единорогом по имени Твайлайт. Вырастить дракона на экзамене и разрушить часть Школы… это было неожиданно. Это ведь её обнаружили с этим существом в саду замка Двух Сестёр?
— Да, её. Принцесса Селестия тогда так некстати взяла под своё крыло эту одарённую ученицу. Но насчёт нашей гостьи я полностью согласна. Всеми копытами за то, чтобы её скорее перевели в секцию Школы. Однако все зависит от канцелярии библиотеки. Они все еще инвентаризируют все крыло Старсвирла, стараясь отыскать пропажи. Мне кажется, они зря тратят время. — Фыркнула она, поправив челку. — Книги из её сумки никогда не были в библиотеке перед тем, как оказаться у неё.
Единорог вздохнул и, услужливо открыв дверь, пропустил свою коллегу вперед, задумчиво провожая её взглядом. Медлительность библиотеки была известна ему не понаслышке. Потерянные свитки порой пропадали навсегда, а некоторые отделы вообще не разбирались веками, отчего найти там что-то становилось непосильной задачей даже при наличии опытных единорогов и тех, кто почти жил в библиотеке. А это означало лишь одно — возможность увидеть воочию то, что довелось видеть его коллеге, представится ему не скоро. Вот только это предположение было таким же ошибочным, как и то, что Диксди Дуо могла быть археологом, по случайности оказавшимся в зоне влияния древней магии.
— Её должны отпустить! Где её вообще держат? Почему? — Лиловая единорожка сыпала вопросами прямо с порога, не дав белому статному единорогу и слова вставить. Он лишь открывал рот, пытаясь найти паузу в напористом монологе своей сестры.
— Тва… Твай… Твайли! — Наконец, ему удалось заставить её остановиться. Он вдохнул и как можно сдержаннее заговорил. — Во-первых, где приветствие и радость от встречи со своим братом?
Твайлайт смутилась и потупила взор, рассматривая пол под копытами.
— Во-вторых, ты о ком вообще? Кого держат? — На мордочке Шайнинг Армора было искреннее недоумение, которое вскоре сменилось хмурым пониманием того, о ком могла бы идти речь. — Ах… ты о странной пони, которую привели вчера вечером. Ты-то откуда в курсе того, о чем я сам недавно узнал?
— Я была там! Я и Зекора нашли её в саду старого замка в Вечносвободном лесу. Она спала возле дерева, но потом вдруг захотелось спать и нам, а когда мы очнулись, её уже не было. — Воскликнула единорожка, ходя кругами перед братом. — А потом один из единорогов сказал, что её увели и привезли сюда, в Кантерлот, по чьему-то распоряжению! Ты же должен быть в курсе, где она!
Шайнинг задумчиво смотрел на сестренку, глазки которой выражали крайнюю веру и надежду в то, что он сможет помочь. Но что он мог? Вот уже как год он разделяет бремя правления Кристальной Империей с Ми Аморе. А изучение магического купола над нею уже не один месяц заставляло его виски ныть. Прибытие сюда было лишь данью брошенным делам, с которыми он рассчитывал покончить как можно быстрее, и возможностью немного отдохнуть. Новый начальник стражи, которому он передал все полномочия, уже встречался с ним, но ничего не сказал. Лишь одно в этой истории задело этого статного единорога. Кто-то применил магию сна, а, возможно, и не только магию, там, где была его сестра. Случись что-то с нею, этого бы он себе не простил никогда.
— Хорошо, Твайли, я узнаю всё, что смогу. — Эти незамысловатые слова заставили единорожку сиять от радости. — Но! Ничего не обещаю. А ещё пообещай никогда не ходить к руинам. Я знаю, что ты победила там Найтмар Мун, но это место закрыто, и отдел магии постоянно следит за теми, кто входит туда.
Шайнинг Армор вспомнил, как однажды принцесса обмолвилась о том, что, посещая руины, она не ощущает себя в одиночестве. Несколько раз он сопровождал её туда, но каждый раз все подозрения оказывались ложными. Руины сами по себе уже заставляли нервничать. Место магической битвы до сих пор отдавалось дрожью в тех, кто был одарен магией и был достаточно чувствителен к ней. Поэтому, чаще всего это место патрулировали особые отряды пегасов из личной свиты принцессы Селестии. А теперь оказывается, что единороги напали на его сестру и, к счастью, лишь усыпили.
Серебристое копытце постукивало по рогу. Он ломал голову над произошедшим, и картина никак не хотела складываться в одно целое. Приняв решение и оставив сестру, Шайнинг покинул комнату быстрым шагом. Лишь один единорог мог ответить на его вопросы. А если нет…
— Ланцеа! У меня есть несколько вопросов, касающихся событий прошлого дня. — Грозно раздался голос экс-начальника стражи Кантерлота. — Я еще не полностью сложил свои обязанности и, полагаю, имею право быть в курсе творящегося.
Темный единорог с прищуренными глазами, отливающими зеленоватым светом, обернулся на голос и почтительно кивнул.
— Экс-начальник стражи Шайнинг Армор, в чем дело и почему вы столь обеспокоены? — Вежливость струилась в каждом слове, однако единорог не без труда скрывал свою обеспокоенность неожиданным любопытством вот-вот собирающегося уехать бывшего начальника. Такие вопросы начинались и заканчивались не слишком хорошо.
— Почему мне никто не доложил, что там присутствовала моя сестра и могла пострадать? — Голубоватого оттенка копыто ткнуло в темную грудь, и Ланцеа поморщился. Это грозило неприятностями. Он слышал, что там присутствовали еще пони и зебра. Их проводили до самой границы леса и отпустили в Понивиле. Отряд применил магию сна, но синяя перепончатокрылая пони не только не уснула крепче, но, напротив очнулась и попыталась вырваться, отчего пришлось применить более действенный метод. Однако даже после склянки с усыпляющей настойкой она продолжала сопротивляться одними и теми же механическими движениями под тиканье странных часов.
Её избавили от потенциально опасных предметов, кроме того циферблата, который упорно не желал сниматься, и его пришлось оставить, как не выглядящий опасным. Некоторые получили глубокие царапины от когтей на крыльях, и было решено связать их покрепче. Только сейчас, смотря в выжидающие ответа глаза Шайнинга, он вспоминал, что видел ту лиловую единорожку рядом с ним раньше. Значит, это была его сестра.
— Всё было выполнено в соответствии с приказами, никто не должен был и никто не пострадал. Всё ради безопасности правительницы Эквестрии. — Дежурно ответил темный единорог, в очередной раз подумав, что такие готовые фразы — отличная штука, когда нужно уйти от прямого ответа. — После событий на вашей свадьбе меры предосторожности были усилены, а с вашим отбытием в Кристальную Империю магический фон постоянно проверяется, и фиксируются возможные отклонения. Мы должны быть готовы к чему угодно, ведь так, сэр Шайнинг Армор?
Тому нечего было возразить. Всё так, и он бы сам поступил также, если бы принцесса была в опасности.
— Более того, принцесса была замечена неподалеку от руин, а еще дальше, у самых опушек, было найдено что-то, похожее на каменное существо, которое каким-то образом было остановлено. Обломки сейчас находятся под пристальным изучением большинства магов. Нельзя было допустить еще одного покушения на принцессу! — Ланцеа с удовольствием заметил, как уверенность покинула его бывшего начальника. Существовали правила на такой случай, и правила должны были исполняться. Как он, так и Шайнинг знали об этом.
Статный единорог с меткой щита уже почти уходил, когда одна догадка скользнула в его мыслях.
— Если всё именно так, как ты говоришь, Ланцеа, то, конечно же, принцесса в курсе этого? Я прав? Самые опасные угрозы для Эквестрии, в настоящее время, были устранены силами шести Элементов Гармонии. Элементы, в данный момент, являются ключевой защитой этой страны и вернувшейся из небытия Кристальной Империи. — Голос Армор Шайнинга опасно помрачнел, и уже радовавшийся удачному исходу Ланцеа заметно напрягся. — Моя сестра — одна из Элементов Гармонии и пребывает в полном неведении. Полагаю, что эти действия были скрыты и от самих принцесс, и от остальных Элементов. Для тебя, как моего преемника, это выглядит скверно. Очень скверно.
Темный единорог сглотнул. В глазах обычно добродушного и кажущегося простоватым экс-начальника стражи сверкнул стальной блеск крепкого внутреннего стержня. Было бы ошибкой считать простой удачей его свадьбу с будущей правительницей Кристальной Империи, а именно так считали некоторые из королевской стражи. Оставив Ланцеа, единорог по-военному отточенным шагом покинул его. И капитан уже знал, куда направляется Шайнинг Армор.
Бытовало мнение, что в стражу идут единороги, которые не смогли пройти обучение выше использования магии на разрушение или защиту. Боевую магию, которую считали лишь малой частью магического искусства. Куда выше ценились навыки более тонкого использования свойств рога, и таланты в лечении, диагностике или иные тонкие способности вознаграждались максимально щедро. Пополнить ряды стражи было почётно, но граница между ними и теми, кто избрал своим путем служение более совершенным техникам, всегда оставалась ощутимой. Немногим удалось перейти её и сохранить прежние отношения с теми, кто остался за ней.
Но в этот день Ланцеа пожалел о том, что согласился перейти её и, тем самым, примкнул к Ордену магов. Им нужны были свои пони везде, особенно во дворце. Принцесса полагалась на верных пегасов, так как военная подготовка и горячий нрав в сердце делали их верными соратниками и защитниками. Её сестра, к неудовольствию большинства, вернула из изгнания ночных пегасов, хмурый нрав и молчаливость которых были столь же пугающими, сколь и их тени в ночи. Сказать что-то против их обожаемой принцессы было равноценно пятнанию их чести. Кантерлот же был под защитой единорогов, и это было единственным выходом. Среди них были те, кто желал большего, и они получали это. Амбиции, их было много в нем, и когда появилась возможность оказаться за чертой, отделяющей его от простых стражников, он выбрал не задумываясь. Выбрал Орден.
Ланцеа улыбнулся и, дописав короткую записку, сунул письмо в пневматическую трубу в стене, надежно замаскированную под деталь интерьера. Теперь они в курсе. И пусть решают, как выкрутиться из ситуации, а свою часть он сделал. Насвистывая веселенькую мелодию, он также двинулся в путь, но в противоположную сторону.
Единорожка вошла в крыло библиотеки размеренным шагом, не столь быстрым для того, кто спешит, но и не таким медленным, каким обычно идут, растягивая удовольствие от прогулки.
— Итак, какой итог исследований крыла библиотеки Старсвирла Бородатого? — Сухим тоном, не терпящим заминок, произнесла с порога Эппл Полиш. Несколько пони и единорогов обернулись на фразу и озадаченно развели копытами.
— Никакого. Все книги, свитки и карты из сумки проверены, ничего подобного никогда не было в библиотеке. Единороги заканчивают изготавливать копии, которые будут бесценным вкладом в литературу и энциклопедические отделы. Копии сняты даже с тех книг, которые не вышло прочесть. Хотя система иероглифов кажется простой и незамысловатой, создается ощущение, что они написаны не до конца, и лишь знающий их наизусть может прочитать их, сложив вместе с уже выученными элементами мысленно. — Отчиталась земнопони с убегающей по крупу каплей чернил, являющейся её кьютимаркой. — Однако большая часть копытоскриптов… Мисс Эппл Полиш, вы будете удивлены. Они датируются годами ранее событий восстания Найтмар Мун.
Эппл удивленно вскинула бровь. Документов того времени почти не сохранилось. В пламени мятежа многие библиотеки были уничтожены огнем, а свитки старше того времени и вовсе считались утерянными. Из какого же тайного хранилища достала их странная гостья…
Мисс Полиш забрала составленный ими список и, поблагодарив земнопони, покинула отдел библиотеки, погруженная в раздумья. Новая информация. Новые поводы для размышлений. Кусочки складывались в картину, в которую верить не хотелось.
— Она что… ровесница принцесс? — Воскликнула Эппл, и тотчас прижала копыто в губам, словно сказанное мог кто-то услышать. — Да это просто невозможно… Я, скорее, поверю в теорию Йорсета, чем в такое. Но…
В глазах Полиш появился огонек исследователя, в копыта которой попал бесценный артефакт. Живой артефакт и, возможно, даже свидетель событий, о которых утеряны записи в истории. Это был шанс, который не стоило упускать. Уже в коридоре к ней присоединилась единорожка, в чьих изумрудных глазах, чуть узких и подчеркнутых тонкой линией ресниц, отчетливо виднелось невысказанное любопытство.
— Мисс Эппл Полиш. Исследование артефактов ничего не дало. В них, определённо, сжата магия, но ни её природа, ни принцип, как были сделаны эти предметы, не ясны. Всё, что удалось узнать моему отделу — необходимость резонанса их с носителем, под которого они были сделаны. Но это должно быть очень необычное существо. Единороги теряют силы зря, пытаясь заставить их работать. Где вам удалось достать подобные вещи? Предметная магия такого рода впервые оказалась в наших копытах… — Единорог всё говорила, а Эппл шла в раздумьях. Хорошим ходом оказалась идея разделить задачи между разными специалистами в своей области. Библиотекари знали лишь о том, что была совершена кража редких копытоскриптов, и это позволило уточнить архив и узнать, что подобных книг и бумаг в библиотеке нет. Даже похожих. Это уж слишком походило на то, что кто-то старательно очистил полки от лишних записей. Записей, в которых могло быть упоминание о таких существах.
Маги из отдела исследований артефактов. Их самодовольство в оценке вещиц, основанных на магии, было заметно ущемлено, и это не могло не радовать. Орешек оказался не по зубам, одновременно показывая перспективы для развития этого направления в дальнейшем, если удастся подобрать ключ.
Оставались лишь медицинские заключения.
Полиш плавно достала несколько страниц, как только её коллега оставила её в покое и удалилась в боковой коридор. Это было уже интереснее. Осмотр показал: хорошо развитое тело, привыкшее много ходить пешком, что было странно для той, кто обладает крыльями. Крылья были большими и мощными, по-видимому, развитию которых помогал довольно большой вес сумки и артефактов, одетых на эту пони. Как ни крути, они все были не из легкого металла, а казались выплавленными и скованными из чего попало. Загадкой оставалось строение хвоста с шипами, переходящего в стрелку из довольно жестких пластинок. И еще большей тайной стала стальная часть её рога. Медик-единорог приложил к бумагам довольно точную схему того, что ему удалось узнать своим талантом диагностики. По ней выходило, что границы между костью и металлом почти не было. Но это было слишком невероятно, чтобы быть правдой.
— Что же она такое? Не аликорн, но и не простая пони… — Задумчиво произнесла она, сложив бумаги в седельную сумочку. — Слишком много невероятного.
Белые копытца в золотистых надподковниках мягко ступали по ковру библиотеки. Она шла мимо рядов книг, среди полок и бесчисленных стеллажей. Нежные, белые перья задевали корешки томов, стряхивая с них пылинки, заставляя их кружиться в пробивающихся снаружи лучах солнца. Они танцевали, как влюблённые парочки, кружились и падали на пол, светясь искорками на свету, но становились серыми точками, едва покидали его. Та, кому принадлежали эти белоснежные копытца, остановилась перед скрытым в нише портретом, лишь малая часть которого виднелась в тени. Послышался шорох крыльев, и она села напротив, подвинув к себе пуфик из бархатистой ткани.
— Привет, мой старый друг. Вот я и пришла к тебе снова, даже зная, что ты не ответишь мне. Но ты всегда умел слушать, даже сейчас… — Принцесса вздохнула и посмотрела на портрет снизу вверх. На мордочке появилась тень тоски и одновременно слабости и беззащитности, словно только сейчас она позволяла себе быть свободной в выражении своих чувств. — Я написала ей. Даже встретилась там, откуда пришлось бежать мне, моей сестре и… Знаешь, я не смогла ей сказать. Если бы ты видел её взгляд, ты бы тоже не смог сказать. Хотя, наверное, ты видел, раз взял с меня то слово тогда, при всех, присутствовавших в зале.
Принцесса взяла одну из книг с полки рядом, но, пролистнув несколько страниц, утратила к ней всякий интерес, словно это было совсем не то. Казалось, будто она ищет слова, но с трудом может их найти.
— Я взяла с неё слово, но на ней был тот предмет. Тот ужасный, отвратительный предмет. Хотя я и знаю, что ты был одним из тех, кто позволил раскрыть его силу в полной мере, я всё равно не понимаю, что побудило тебя согласиться на это. Что они дали тебе за твою клятву и за то, какое слово ты взял с меня в свои последние дни? — Но портрет молчал. Он молчал всегда, и лишь в самые тоскливые вечера ей вспоминался голос того, кто был там изображён. — Я верила, я надеялась, что никого из них не осталось. Особенно сейчас, когда моя сестра вернулась ко мне, и, казалось, ничто не нарушит мир вокруг нас. Осколок прошлого. Нашего прошлого. Их прошлого. Ты ведь не подумал, давая клятву. Ты никогда не думал над такими вещами. Только одно существовало для тебя, но ты так и не смог приблизиться к разгадке тайны. Мне так жаль, что я не заметила этого раньше, а теперь…
Селестия снова вздохнула и, поднявшись, стала уходить, бросив взгляд напоследок в сторону старого портрета. Луч солнца выхватил кусок изображения, и там показалась синяя ткань, украшенная звездами и небольшими бубенчиками.
— Я до сих пор слышу ночами их звон. Ты носил их всегда, зная, как они веселят Луну. Она так часто плакала, когда мы остались одни. — Добавила она, направляясь к выходу из этого мрачного и почти затерянного крыла библиотеки. — Если она нарушит слово, я нарушу то, что дала тебе. Прости, но ради сестры я должна буду так поступить. Не вини меня, если так случится.
Белоснежная аликорн вышла, и на миг послышался едва слышный, тонкий, как нежный хрусталь, звон одинокого бубенчика. Он качнулся на полочке перед портретом и засиял в лучах солнца, словно небольшая искорка на темном небе.
Она шла прочь, стараясь вернуть себе уверенный и благодушный вид, который привыкли видеть её подданные. И ей почти удалось это, когда в коридоре с нею столкнулась молодая пегасочка, выронившая из крыльев несколько книг.
— П-п-принцесса Селестия, простите меня, пожалуйста! — Начала та извиняться, собирая рассыпавшиеся книги. Одна взмыла вверх, поднятая магией принцессы. Пегасочка уже протянула крыло, чтобы подхватить книгу, но отчего-то книга не тронулась с места, охваченная сиянием рога правительницы Эквестрии. — Я соберу их сама…
— Эта книга. Откуда она у тебя? — Тон принцессы стал суровее, и пегасочка ойкнула. — Говори, кто дал тебе эту книгу?
Темная обложка, металлические набойки на углах и прерывистые, острые символы, словно выжженные на поверхности. Она уже видела её в сумке той синей пони, Демикорна, еще в замке. Сумка упала, когда она вспыхнула от негодования, и эта книга тогда выпала на пол. Сейчас же эта книга была у пегасочки-библиотекарши, на груди которой она только сейчас заметила тонкую цепочку с небольшим, но очень знакомым кулоном.
— Я полагаю, что владелица этой книги очень расстроилась, что её взяли без спроса. Верни книгу, будь хорошей пони. — Неожиданно и с лучезарной улыбкой проговорила Селестия, отдав фолиант изумленной пони, и прошла мимо. Лишь когда она была достаточно далеко, принцесса нахмурилась и невольно произнесла свои мысли вслух. — Орден. Надеюсь, вы не заставите меня пожалеть о принятом решении? Или…
Принцесса обернулась, провожая взглядом пегасочку и, немного поколебавшись, последовала за нею, тихим, едва касающимся ковра шагом.