История одного сотворения

Пролог

Два странных создания, напоминающие небольших лошадок, сидели на холодном полу мёртвой уже много лет базы, в окружении множества предметов оставшихся от прежнего обитателя, не появлявшегося на базе лично ни разу.

— Тиа, а что такое «лучевая болезнь»? — спросила тёмно синяя кобылка, с синей же гривой, острым рогом на голове, и с крыльями аккуратно сложенными на боках, разбиравшая записи на экране медицинского планшета. — А! Знаю! Лучи — значит свет! Тиа, папа же поэтому всегда был в этом своём странном эхо… эко… костюме, да? Чтобы не слепить лучами? Это же он создал твоё солнце! Наверное он от него и заразился. У-у-у, плохое солнце!

— Ну что ты такое придумываешь, Лу? Наверняка, это что-то совсем другое, — откликнулась другая кобылка со светлой шкуркой и разноцветной гривой пастельных оттенков, но тоже с рогом и крыльями, пытаясь разобраться в отпечатанной на плотном пластике схеме взаимосвязей изотопов.

— Интересно, а моя луна тоже болеет? — не стала слушать сестру названная Лу, с головой погрузившись в новую теорию. — А какой можно заразиться болезнью от неё? Наверняка, это что-то связанное с темнотой. «Темнотная болезнь?» Хм… Может «Теневая»? «Ночная…», «Сонная», «Кошмарная»… Точно! «Кошмарная болезнь!» А если бы я вдруг заразилась… то стала бы «Кошмарной Луной!», «Найтмер Мун!»

— Ты у меня такая выдумщица, Луна, — растрепала старшая сестра гриву младшей, от чего та обиженно надула губы своей по детски милой мордочки. — Ты уж постарайся не болеть, а то у нас нет на тебя экзокостюма, и мне придётся запереть тебя в больницу на целую тысячу лет! Ну или пока не выздоровеешь, — и наклонившись дунула сестре в нос.

Младшая кобылка, уже инстинктивно невзлюбившая больницы, даже не зная что это, и уже собиравшаяся расплакаться, захихикала от щекотки в носу, и чихнув обхватила передними копытами шею старшей.

— Ты никогда так не поступишь, сестра!

Глава 1: Здесь умирают надежды

«Пионер» горел. Высокотехнологичный корабль класса Первопроходец, на котором не было ничего горючего, горел. Полыхал ярким пламенем в атмосфере почти чистого кислорода. (1) Вернее в кислородном льду, довольно толстым слоем покрывавшем планетоид, вероятно бывший ранее полноценной, хоть и маленькой планетой, а ныне являвшийся огрызком, летящим сквозь пустоту в никуда. Жаркий огонь топил кислородный лёд, заставляя всё новые порции металлических сплавов, погружаясь в образующиеся проталины, полыхать в безбрежной черноте космоса. То притухая, когда догорал очередной отсек, то вновь ярко вспыхивая, когда пламя добиралось до новой порции сплавов, не способных гореть в обычных условиях. Проектировщики даже не предполагали, что корабль может попасть в столь «необычные условия». Собственно, он и не мог в них попасть, если бы не авария. Привод, являвшийся воплощением той самой мечты о межзвёздных перелётах, пошел «в разнос», проталкивая корабль сквозь гравитационную аномалию, и корабль выкинуло в обычное пространство сработавшей автоматикой. Штатное, по сути, событие. От оператора требовалось всего лишь просканировать пространство, и ввести необходимые поправки. Вернее, просто проследить, как многократно дублированная автоматика проделает всё необходимое для продолжения полёта, но… Шанс на то, что произойдёт что-то подобное случившемуся был, но он был чрезвычайно мал. И вот я стоял в своём экзокостюме высшей защиты «Голиаф», глядя как догорает моя последняя возможность вернуться или продолжить движение к цели. Стоял и смотрел, не способный даже подойти и спасти хоть что-то, так как корпус моего экзокостюма, устойчивый к большинству агрессивных сред, имел ту же самую, единственную уязвимость — чистый кислород. Одно возгорание, и пламя не остановить. Учёные вообще считали невозможным существование чисто кислородной атмосферы у планет, но тут мне опять не повезло.

Шанс попадания по вектору движения в самый центр, в средоточие масс, был минимален, даже по сравнению с микроскопическим шансом вообще встретить на своём пути подобную аномалию. Это понятно любому представляющему себе масштабы космоса, по сравнению с встречающимися в нём телами. Особенно такими, не занесёнными в космические карты. Всё же, свободно летящие в пустоте планетоиды, не привязанные гравитацией к какой-либо звёздной системе, редкость несусветная. И именно нам эта редкость повстречалась на пути, прервав полёт к очередной планете, которую нужно терраформировать, а затем и колонизовать, построив приёмный контур грузового портала. Шанс же, что этот планетоид будет покрыт кислородным льдом вообще не исчисляется.

«Пионер» влетел в планетоид на полном ходу, едва успев включить компенсаторы инерции. (2) Впрочем, это помогло лишь частично. Почти не повреждённый во время падения корабль, сразу же развалился на части под воздействием гравитации, стоило одноразовым аварийным компенсаторам инерции отключиться. Впрочем, это тоже было в пределах нормы, так как отсеки предполагалось отделять в пункте назначения, чтобы использовать как автономные бытовые модули и минизаводы, мобильные базы и лаборатории. Вот что действительно было за пределами нормы, так это пожар. Теперь уже не выяснить, где именно был очаг. Да и смысла нет. Остались невредимыми всего несколько «кубиков», пока что не ясного назначения, сползших по ледяному склону до того как на них набросился огонь, но среди них точно не было модуля криосна. Тот всегда окрашен красным, чтобы спасатели видели, что спасать первым. Кого спасать... Увы, восемнадцать молодых специалистов и Капитан сгорели даже не проснувшись.

— Может это и к лучшему, — вздохнул я бросив взгляд на приборную панель с ярко красным значком радиоактивности. Несмотря на почти полную защиту от радиации внутреннего пространства экзокостюма, представляющего собой восьмиметровую шагающую машину, возможно мне придётся из него выйти, рано или поздно. Я конечно постараюсь по минимуму ограничить своё пребывание в столь радиоактивной среде, но на сколько меня хватит?

Горько было осознавать, что в результате нелепой случайности погибло столько хороших людей, но нас всех готовили по единой программе, и в принципе, любой из нас мог подготовить планету к колонизации в одиночку, пусть и в двадцать раз медленнее. Это была дань скорости и увеличению шанса в случае непредвиденных ситуаций. Мы были готовы к этим непредвиденным ситуациям… случись они на целевой планете. Увы, они предпочли случиться в открытом космосе.

1) В чистом кислороде горят многие металлы и сплавы.
2) Теоретически, если «убрать» у объекта любой массы, летящего с любой скоростью инерцию, то его можно остановить даже об пылинку, не повредив ни объект, ни пылинку.

Глава 2: Человек, спаси себя сам

Дождавшись полного выгорания… всего что могло гореть, я направился к уцелевшим отсекам, по пути собирая из глубоких рытвин в растаявшем на громадной площади льде, демолекулятором не сгоревшие останки корабля. Хранилище «Голиафа» уже содержавшее минимум необходимых для строительства аварийной базы материалов, начало пополняться редкими элементами. Это то, что у меня может не получиться раздобыть без минизаводов и лабораторий. Невосполнимый ресурс.

— День первый — авария, — активировал я голосом аудиорекордер. В аварийной ситуации предписывалось вести «дневник», и записывать планы на будущее, чтобы спасатели могли восстановить хронологию событий и психическое состояние попавшего в сложную ситуацию члена экипажа.

— Все погибли. Лили и Роуз — единственные цветы в нашей «оранжерее», Важек, Морин, Юджин и Синдзи — два узкоглазых брата постоянно достающих третьего — Лин Чи, — тут пришлось сделать паузу, чтобы сглотнуть горький ком, не переставая собирать всё хоть немного отличающееся от льда, и что возможно содержало в себе и на себе частицы сгоревших братьев. Им предстоит стать частью вновь возводимых строений, мебели, а может и пищи для единственного выжившего.

— Василий и Карл — вечные оппоненты в спорах о древнем искусстве рисованных мультиков, постоянно пытающиеся приобщить к этому «искусству» всех окружающих. Рашми, Нанья, Иван и ещё один Карл. Ну хоть последние двое ни о чём никогда не спорили. Азиз — самый несдержанный на язык оператор кухонного комплекса, и Марья — не менее резкий «атмосферник». Джон, Даниэль и Вильям — самые «необычные» имена Штатов. Капитан по прозвищу капитан, — кажется, именно так переводится с японского тайчо. Он даже по корабельным документам проходил как «Тайчо». — И теперь они все мертвы. Здесь Алексей Быстрин, и я приступаю к выполнению программы выживания в аварийной ситуации.

На самом деле не было установленного образца ведения «дневника». Вся телеметрия автоматически присоединялась к аудиофайлу, и при желании спасатели могли восстановить каждый мой шаг. А уж исходные данные о крушении добавлялись в виде субконтейнера во все файлы «дневника». Поэтому, я мог как описывать происходящее, так и распевать песни, не уменьшая этим количество полезных данных в записи.

Тем временем, я добрался, наконец, до первого контейнера-отсека. Это оказался столовый модуль. Совершенно бесполезный для меня, так как в «Голиафе» был свой пищевой синтезатор, но полезный для больших поселений. Его предполагалось развернуть последним, непосредственно перед приёмом первой партии колонистов. Вторым блоком оказался отсек с «Голиафами», по одному на каждого члена экипажа. Не менее бесполезный отсек, так как «Голиафы» рассчитаны на два столетия непрерывного использования. Причём, отсчёт времени начинается с момента активации энергоядра, чья деградация после этого происходит вне зависимости от использования экзокостюма. (1) Мой костюм активировался в момент крушения, захлопывая прозрачный полукупол вокруг кресла оператора корабля, являющегося по совместительству креслом аварийного «Голиафа», так что у меня было двести лет до истощения его ядра. И… в то же время, у меня не было этих двухсот лет. Несмотря на все преимущества современной медицины, позволившей продлить срок жизни в среднем до восьми сотен лет, я не мог этими преимуществами воспользоваться. Медицинского модуля, обычно окрашиваемого в оранжевый цвет, среди спасшихся от огня не было. Более того, несмотря на доступность антирадиационных препаратов по протоколу выживания от одного до трёх включительно, они не рассчитаны на такой уровень ионизирующего излучения. Так что, грубо говоря, я жив только пока сижу в «Голиафе». Как только я попытаюсь выйти, моя жизнь начнёт стремительно сокращаться.

Третьим выжившим в крушении отсеком оказался модуль терраформинга (2), и это лучшая новость с момента крушения. Впрочем, справедливости ради, это вообще первая хорошая новость с момента крушения. И последняя… Обход места крушения выявил ещё только один модуль. Генетическую лабораторию. Важек и Рашми были единственными достаточно подкованными специалистами для работы в ней. А я… Теоретически я мог что-нибудь сделать, но, если честно, не имел понятия что именно. Да, необходимый минимум преподаваемый нам подразумевал, что каждый из нас сможет провести терраформинг и постройку грузового портала, но именно для большего охвата в исследовании нового для нас мира и создавалось отличие членов экипажа в специализации. И моя специализация обычного терраформера не подразумевала наличия навыков управления генетической лабораторией.

— День всё ещё первый, я решил не разбирать не нужные мне отсеки… Ах, да, — вспомнил я, и достал пластиковые листы с инструкцией. — Активация протокола выживания… — неуверенно оглянувшись на показания приборов, на вид за прозрачным полукуполом «Голиафа», я похлопал себя по щекам собираясь. — Активация протокола выживания номер один.

Один — это максимум. Один — это когда без шансов. За активацию этого режима в ситуации, когда без этого можно обойтись, полагается полное поражение в правах до самой смерти. Жить только в определённых правилами местах, есть только то что выдают. Никакого медицинского обслуживания кроме экстренной медицины, никакой работы, никакого социального общения. В том числе в глобальной сети. Кажется в древности было такое понятие «тюрьма». И активировав этот режим я с гарантией подписался на эту «тюрьму», если мне удастся выжить и выбраться отсюда самостоятельно, конечно.

Наверное я был всё ещё в шоке от произошедшего, от скорости и направления развития событий, иначе не принял бы подобное решение сразу, предпочтя активировать для начала второй или, вообще, третий протокол выживания. Ведь, активация первого протокола это как приговор, вердикт жизни. По сути, я сам сейчас подвёл её итог, поставил точку, признал что моя жизнь закончилась. Ну или закончится в обозримом будущем, и повлиять на это я не могу. Как и отменить активацию старших протоколов.

— Протокол выживания номер один успешно активирован, — сообщил мне приятный, хоть и с лёгким «металлическим» оттенком, женский голос ИИ сопровождения протокольных наборов. — Рекомендую изучить доступные данные схем и чертежей, а так же инструкций по их применению и подбору материалов. Напоминаю, что в набор номер один также входят наборы номер два и три…

Вполуха слушая объяснения, напоминания и рекомендации ИИ, я вспоминал, что именно нам преподавали по поводу протоколов выживания. Что-то пропустить я не особо боялся, так как вся поступающая информация тут же записывалась в архив. Тот же самый архив, что использовался для хранения аудиодневника. И я в любой момент мог эту информацию повторно запросить.

Касательно протоколов же я смог вспомнить следующее. Это были наборы инструкций, схем и чертежей для изготовления с помощью «строителя» и «изготовителя» построек и приборов необходимых для выживания в случае аварийной ситуации.

Третий набор предполагал открытие доступа к довольно ограниченному числу ремонтного и личного инструментария. Предполагалось использовать его практически во всех нештатных ситуациях не имеющих последствий для жизни и здоровья. Например, если сломался ремонтный робот, заклинило створку шлюза или внутреннюю переборку в недоступном для ремонтного робота месте. Единственный из старших протоколов, не имеющий личных последствий по отношению к карьере или кредитному счёту, он отменялся капитаном корабля или любым оператором спасателей. Можно было для этого даже лично явиться в офис спасательной службы по завершении миссии.

Второй протокол уже имел серьёзное влияние на будущее оператора. Начиная с того, что кредитный счёт подвергался опустошению за каждый дорогостоящий ресурс использованный на расширенный инструментарий, даже если этот ресурс был добыт на обживаемой планете, а не получен со складов корабля. Так ещё и по каждому случаю активации проводилось расследование «о необходимости», и если необходимость не подтверждалась, то следовали санкции вплоть до увольнения и запрета занимать должности выше третьей категории. А это самый низ социальной лестницы, если что. При этом подразумевалось, что «необходимость» возникала как минимум при угрозе жизни и здоровью, если невозможно обойтись другими средствами.

Первый же набор инструментария включал весь список чертежей, схем и инструкций, включая средства разработки новых, собственных наборов. Но он же, как я уже упоминал, имел максимально негативное влияние на кредитный счёт и карьеру. И то и другое, по сути, обнулялось. Вот и я себя только что вычеркнул из мироздания, оставшись один на один с голосом ИИ и чрезвычайно радиоактивным планетоидом.

— …И помните, хорошее настроение — залог долгой и счастливой жизни. Хорошего вам дня.

— Только что прослушал приветствие своего последнего собеседника на всю оставшуюся жизнь, — с усталым смешком выдавил я из себя, просто чтобы не молчать. — Теперь здесь только мы.

— Это так странно, чувствовать себя свободным от… всего, — чуть помолчав, продолжил я, перетаскивая уцелевший отсек терраформинга, подцепив его телекинетическим полем «Голиафа», на обнаженный склон скального образования, подальше от кислородного льда.

— От семьи, работы, государства. От магазинов и глобальной сети. Нет, я предполагал, что не смогу их посетить в течении всей миссии, но не думал, что это насовсем. Я свободен теперь даже от законов. Могу нарушать их, и мне за это совсем ничего не будет. Впрочем, тут и законов то больше никаких нет. Тут ничего нет.

Руки сами опустились. Отсек зацепившийся за скалу наклонило, и чуть не поставило на попа, но мне не было до этого дела. Я напряжённо раздумывал над Главным: «зачем я ещё здесь?» Так ничего не придумав, полез в набор инструкций, подборку материалов по психологии.

— Если вы задумались о том, зачем существуете, то вероятнее всего, у вас кризис переоценки собственной жизни. Это нормально. Рекомендую посетить рекреационный центр, и принять ряд рекомендованных психологом препаратов для повышения жизненного тонуса, а так же рекомендую прослушать лекцию доктора психологических наук, профессора… — я только горько усмехнулся на это предложение ИИ. Наш штатный психолог всего несколько часов назад превратился в пепел, осев тонким слоем на окружающий лёд, вперемешку с другими сгоревшими материалами и людьми. Ну, а постройка рекреационного центра ничего не даст. Подобные здания не имеют надёжной защиты от радиации. Посещение этого центра убьёт меня вернее чем «кризис личности».

Под мерный, спокойный голос рекомендованного ИИ профессора, я вновь подхватил отсек, и выбрав из списка строителя «основание базы», начал постройку платформы, на которую и установлю свой будущий рабочий инструмент.

1) Экзо — вне. То есть экзокостюм — внешний костюм (скафандр).
2) Терра — Земля. Терраформинг, формирование земных условий на другой планете.

Глава 3: Дом, где тебя никто не ждёт

— Сканирование показало, что в данной местности отсутствуют живые организмы, а так же полезные минеральные образования. Добыча материальных ресурсов нерентабельна. Рекомендую обследовать местность в значительном радиусе от данного местоположения для составления карты ресурсов.

Бездушный голос ИИ, без всякой заботы о моём благополучии, просто следуя вложенному алгоритму, периодически давал рекомендации, оставляя на моё усмотрение следовать ли им.

Я только что закончил собирать останки корабля, и установил на очередное основание генетический отсек. Пусть он мне и не нужен, но разбирать подобный невосполнимый ресурс на простые материалы у меня рука не поднялась. А вот кухонный отсек я, подумав, всё же разобрал, и тут же собрал из этих материалов склад, куда и скинул всё содержимое инвентаря «Голиафа», освобождая его для последующего поиска ресурсов в окрестностях. Так что рекомендация ИИ немного запоздала, что слегка раздражало.

— День второй. Отправляюсь на поиски ресурсов. Заодно, посмотрю куда я попал.

Передвигаясь широким шагом, и помогая себе направленными антигравитационными импульсами, «Голиаф» двигался по странно пересечённой местности. Как будто какие-то катаклизмы вывернули наизнанку недра этой бывшей планеты. Если там, внутри, то же самое, то будет непросто терраформировать планетоид во что-то более-менее приемлемое. А ещё, радиация эта…

Приблизив сканер к громадному булыжнику, неестественно расколотому, словно изнутри, я вывел данные на большой экран, которым являлся весь обзорный полукупол «Голиафа».

— Данный камень, представляет из себя гранитный останец, с многочисленными включениями кристаллов, состоящих из различных радиоактивных изотопов известных элементов.

— Данный булыжник не представляет интереса в качестве источника материальных ресурсов, свойства большей части изотопов из состава кристаллов не изучены в виду высокой радиоактивности и малого периода полураспада, — ответил мне ИИ на повторное сканирование.

Вздохнув, я третий раз ткнул сканером в булыжник, чем вызвал «глубокую задумчивость» ИИ пытающегося с помощью своих алгоритмов «понять», что именно я от него хочу. Наконец, картинка с общим фото расколотого камня дополнилась множеством окон с диаграммами и увеличениями отдельных элементов изображения.

— Запущен алгоритм углублённого эвристического анализа, — сообщил мне ставший более «металлическим» голос. — Предположительно, оператора заинтересовал характер повреждений объекта. Данный объект «камень» получил повреждения в результате увеличения, «роста» образовавшихся в нём кристаллов под влиянием неизвестных факторов. Механизм роста кристаллов неизвестен.

Можно было бы ещё потыкать сканером в заинтересовавший меня камень, но всё что мне было нужно я уже узнал. Кроме того, дальнейшие попытки могли сбить с толку механизм самообучения ИИ, заставляя впустую искать смысл в моих действиях. Мне же не нужен сбитый с толку ИИ?

Вот так я и продвигался в своём исследовании следующие несколько дней, периодически сканируя заинтересовавшие меня булыжники, и изредка встречающиеся друзы неизвестных науке кристаллов. Сначала по прямой от базы, а потом по окружности, чтобы захватить сканерами дальнего действия как можно большую площадь.

На пятый день от крушения, проснувшись в сформировавшем кровать кресле, я в очередной раз взглянул в обзорный полукупол «Голиафа». Снаружи меня вновь встречала темнота, подсвеченная прожекторами экзокостюма, с резкими безатмосферными тенями, когда нечему рассеивать лучи. Неприятное зрелище. Хотелось вернуться домой, но… дома не было. Совсем не было. Не считать же домом модуль терраформинга, который я даже лично посетить не могу из-за этой радиации? Каждый выход за пределы защиты «Голиафа» будет сокращать оставшуюся жизнь. По этой же причине, я не вижу смысла строить полноценную базу. Так что место с установленными модулями — всего лишь склад.

Тогда что получается, мой дом — «Голиаф», что ли? Нет, это неправильно! Нужно место куда я буду возвращаться, иначе всё бессмысленно! До хруста сжав кулаки, я потряс головой, и направился в очиститель. использующийся в экзокостюмах вместо душа и туалета.

— Видимо, всё равно придётся строить базу, как бы это глупо ни было. Иначе точно свихнусь. Или свихнусь заигравшись в «кукольные домики».

Приведя себя в приличный вид, вновь уселся в кресло оператора. Проверка инвентаря показала, что заполнен он едва на пятую часть, а судя по карте, уже через полсотни километров круг замкнётся, и либо возвращаться на пустую базу, либо выходить на больший радиус. Либо начинать терраформирование без детального исследования, либо предварительно исследовать планетоид. Теперь я не ограничен инструкциями, и могу поступать как захочу. Ведь я теперь сам себе хозяин. Невесёлая усмешка искривила губы моего отражения в куполе

В штатном режиме команда должна обследовать поверхность планеты с помощью сканирующих спутников и летательных аппаратов, чтобы обнаружив интересные для исследования места, рассчитать изменения при терраформировании, для минимально вредящего включения их во вновь образуемую систему биогеоценозов. Здесь же… Есть ли вообще в этом какой-нибудь смысл? На всей просканированной площади… камни, скалы, булыжники, холмы и галечные россыпи. Ну и лёд. Лёд кислородный, лёд из углекислоты, аммиачный лёд, и даже некоторое количество водяного. И вряд ли что-то изменится, если я пройду ещё один круг большего диаметра.

Решившись, я развернулся на метку базы, одновременно подключаясь удалённо к модулю терраформинга. У меня есть несколько часов на предварительную настройку, и расчёты будущих изменений, пока неторопливая машина на автопилоте преодолеет это расстояние.

Уменьшив прозрачность обзорного полукупола, чтобы не мешало мельтешение проплывающих мимо пейзажей, я открыл в редакторе модель планетоида, полученную ещё целым тогда кораблём на подлёте. Пусть и не особо точную, но мне большего и не надо. На ледяном булыжнике летящем в пустоте, нет экосистем требующих сохранения, а значит и смысла в высокой точности нет. По сути я могу лепить из этого огрызка всё что мне захочется. Возможность, обычно недоступная большинству терраформеров. Недоступная и оттого весьма желанная. И всё же, вряд ли среди нашей братии нашелся бы кто-то столь сумасшедший, что был бы готов расстаться со всеми благами цивилизации ради этого эфемерного чувства всемогущества. Вернее я уверен, что таких не нашлось бы. ИИ по подбору специалистов просто не допустили бы подобного человека до межзвёздной миссии.

— Так-так, масса примерно равна массе Марса, размер… хм, если заполнить эту «ранку» веществом взятым с других поверхностей и обломков на орбите… то примерно с Луну. Это сколько же в тебе тяжёлых элементов, малышка? Посчитаем…

Привычка терраформеров измерять планетарные параметры по соотношению к телам прародины, уже давно стала притчей во языцех, на что сами терраформеры только пожимали плечами, мол, ну так мы и делаем другие планеты похожими на обжитые тела Солнечной системы, мол, это и следует из нашего названия.

Я задумчиво покрутил модельку с «выгрызенным» боком в редакторе, примерно прикинув, что у планетоида отсутствует почти треть объёма. Кроме того, теперь, после примерных расчётов плотности вещества в ядре, стало чуть понятнее многое. Вернее, появилась рабочая гипотеза того, откуда взялась эта гигантская рваная рана на теле малой планеты, почему поверхность словно вспахана колоссальным плугом, и откуда взялся столь сильный радиационный фон. А ещё, как планете удалось сорваться с гравитационного поводка своей звезды. Ничего удивительного, кстати, что это всё же произошло. При такой плотности высокоактивного вещества, рано или поздно набралась бы критическая масса, достаточная для начала цепной реакции неуправляемого ядерного взрыва. Удивительнее другое, почему остальная масса не была вовлечена в цепную реакцию, ведь судя по косвенным признакам, где-то в глубине всё ещё происходят многочисленные процессы деления сверхтяжелых ядер с закономерным излучением быстрых нейтронов.

— Мда, чувствую себя сидящим на ядерном заряде. Эх, придётся ещё и эту проблему решать, а значит рано заделывать эту «язву». Итак, у нас имеется три главные проблемы. Во-первых, — начал я рассуждать вслух по старой привычке, — отсутствие звёздной системы, а если конкретнее, то звезды. Жить в лучах прожекторов не самое приятное дело. Да и растений которым не нужен свет в базе данных не так уж много. Есть, конечно, грибы, но не хотелось бы мне жить на чисто «грибной» планете. Хочется зелени, красок, и тут не обойтись только люминесцентными организмами, а значит будем делать искусственное солнце.

— Напоминаю, — внезапно вылез ИИ, — строительство высокоэнергетических объектов класса «искусственная звезда», требует специального разрешения комиссии по по учёту…

— Заткнись, пожалуйста, — вздохнул я, недовольный тем, что мне в очередной раз напомнили о собственной оторванности от… всего. — Если ты не заметила, то у нас нет возможности отправить соответствующий запрос. Да и первый протокол действует, если что.

— Активация протокола выживания номер один не подразумевает отмены галактических законов. Рекомендую ознакомиться с подготовленной подборкой выдержек в части, касающейся данной темы.

— А я рекомендую тебе удалить весь этот мусор, — чуть более раздражённо, чем мне того хотелось бы прорычал я, — и в части, и не в части касающейся тоже!

— Выполнено, — всё так же безэмоционально и лаконично ответил ИИ.

— Э… что? — я настолько удивился, что всё раздражение пропало без следа.

— Свод Галактических Законов удалён. Напоминаю, набор выживания номер один содержит средства редактирования наборов инструкций, схем и чертежей.

— День пятый, — сделал я очередную запись в «дневник», когда более-менее отошёл от шока. — Я только что удалил Свод Галактических Законов… случайно. Надо бы научиться получше контролировать собственную речь, пока ещё чего-нибудь случайно не удалил, из нужного… Так, на чём я остановился?

— Вы остановились на намерении создания объекта «искусственная звезда».

— Что-то ты стала чересчур разговорчивой…

— Напоминаю, данный ИИ служит для сопровождения протоколов выживания, и включает в себя, в том числе, и функцию напоминания.

— М-м-м… — сдержал я рвущиеся с языка слова, чтобы ещё чего-нибудь не удалить. — Итак, будем создавать искусственное солнце. Вторая проблема, в низкой гравитации, а точнее, в том, что этой силы тяготения будет недостаточно для удержания атмосферы нужной толщины. Пусть я и не смогу лично насладиться восхождением на новосозданные горные вершины, и наполнить лёгкие чистейшим горным воздухом, но это не повод делать халтуру. А значит воздушный экран. Хм, будет как в той древней песне:

Купол неба наш космический,
Звёздно-снежный и большой…

— Мда, моим голосом только… ИИ пугать. За неимением кого-нибудь другого. Купол на высоте… двадцать километров нормально будет, думаю. (1) Можно даже ниже, но тогда придётся делать его голубоватым, чтобы естественность цветов вернуть. Нет, пусть будет двадцать километров. Третья главная проблема в высокоактивном ядерном топливе под ногами. Придётся переформировать ядро планетоида, установить ограничители, и сделать ядерную реакцию управляемой. Будет греть планету, за неимением нормальной звезды. Кстати, местное солнышко тоже можно подзаряжать в недрах планеты, а значит, заделывать дыру полностью не будем. Так, что там ещё? Сильное магнитное поле не нужно. С такой-то собственной радиоактивностью, бессмысленно защищаться от космического излучения, а для навигации и имеющегося поля вполне хватит. Разве что, нужно будет его сориентировать по создаваемым сторонам света. Ветра… хм, так как идеальный «шарик» сделать не получится, то не получится и настроить должным образом перемещение воздушных масс. Да и высота атмосферы будет недостаточна для полноценного формирования естественной погоды. Придётся устанавливать погодный комплекс. Малого мобильного вполне хватит. Установлю на искусственном облаке, чтобы не портить пейзажи поверхности. А ещё…

За всеми расчётами и составлением первичного плана, незаметно пролетели часы, но к моменту возвращения «Голиафа» на базу, вернее на место, которое я решил называть базой, я был готов запустить первый этап терраформинга, а именно: стабилизацию ядра планетоида, и превращение его в ядерную печь.

— День всё ещё пятый. Объявляю о торжественном начале новой эры! — возвестил я занеся руку над огромной, в ладонь, виртуальной кнопкой интерфейса программы терраформирования. — Да канут в небытие века ледяного одиночества! С днём рождения тебя, малышка…

Под моей ладонью формально нажалась большая красная кнопка, и верхние створки модуля вздрогнули, раскрываясь лепестками в широкую чашу сборочного комплекса. Забегали огоньки тестовых процедур, и энергоядро комплекса выдало первую в своей жизни порцию энергии в энерговоды модуля терраформирования. Раздался гудок, возвещающий о начале работы сборщика роботов под требуемую задачу, естественно я его не услышал, но точно знал, что он был. После чего, на тарелке сборочного стола появились контуры первых устройств, что и дадут новую жизнь планетоиду, превращая его в полноценную планету.

1) Для Земли, примерно на двадцатикилометровый слой приходится 80% всей массы атмосферы.

Глава 4: Это всё, что останется после меня

— День восемнадцатый. Похоже, я переоценил защиту от радиации «Голиафа», ну или, если быть точнее, недооценил радиационный фон на моей малышке. Кажется, она убьёт папочку быстрее, чем он рассчитывал. Хех… Наведённая радиоактивность внешних слоёв брони начинает постепенно нарастать. Кроме того, кислородный лёд, оказался не совсем кислородным. Из-за высокой активности ионизирующего излучения, некоторый, довольно приличный, надо сказать, процент кислорода превратился в озон, чья окислительная способность ещё выше чем у кислорода. Значительно выше. Неудивительно, что корабль горел так хорошо. В общем, мой экзокостюм оказался не готов к столь агрессивной атмосфере, и сейчас его медленно, но уверенно разъедает. Страдают, в основном, части не имеющие лакокрасочных покрытий, и места где эти покрытия оказались повреждены. Суставы, ступни, ладони манипуляторов, всё это начало постепенно разрушаться. Процесс не быстрый, само собой, но всё же неостановимый.

Я замолчал, откинувшись в кресле и прикрыв глаза. Сколько мне там осталось? Месяц? Год? Как быстро окружающая среда доберётся до меня? У меня, конечно же, есть ещё девятнадцать законсервированных экзокостюмов, так что, когда «Голиаф 00» выйдет из строя, я ещё побарахтаюсь в этом океане неопределённости, но все эти девятнадцать машин продолжают набирать рентгены, и к моменту заселения в последнюю та станет серьёзно фонить даже внутри. К тому же, нужно учитывать время потребное на переход из машины в машину. Да уж, чем больше я об этом думаю, тем большее отчаяние меня охватывает.

Сейчас, на восемнадцатый день от крушения, уже практически закончились работы над стабилизацией ядра, а отдельные секции вышли на расчётную мощность нагрева. Правда, роботы выходят из строя только в путь, уже третий комплект заменил. Кто бы мог подумать, что могучие помощники человека, способные без особого вреда для себя нырять в планетарную мантию, работающие непосредственно в раскалённом ядре, разрушаются всего лишь от высокого содержания озона во вновь созданной атмосфере. Ну ещё бы, многие раскалённые металлы и сплавы превосходно окисляются даже в простом кислороде, а уж в озоне и вовсе сгорают в весёлой вспышке. Я конечно запустил процесс регуляции уровня газов, но вновь тающие льды продолжают насыщать атмосферу кислородом, а радиация превращает его в озон. А тут ещё и эта проблема в практически полном отсутствии на планете стабильных изотопов. Непросто создавать долгоживущие устройства из веществ с коротким периодом полураспада.

— Ха, забочусь о далёком будущем, неспособный до этого будущего дожить, — невесело посмеялся я над собой. — Налицо профдеформация.

— Человеку свойственно заботиться о будущем. Как собственном, так и о будущем потомства, — вновь вылез ИИ со своими нравоучениями. — Напоминаю, подготовка к запуску эффекторов поля: «атмосферный экран» завершена. Максимально возможная проницаемость газами для полевых структур подобного класса семь процентов.

— Эй! Не переводи тему! Какое ещё потомство? Ты, надеюсь, не забыла, что мы тут одни?

— Предполагаемое потомство. Справка: Зачастую, при неспособности оставить потомство одного с собой вида, человеку свойственно наделять функцией «потомство» другие объекты и явления. Например, данной планете, судя по углублённому эвристическому анализу поведения оператора, присвоена функция «потомство». Напоминаю так же, что данный ИИ ничего не «забывает» без приказа.

Слова о присвоении планете «функции „потомства“» так рассмешили меня, что ещё некоторое время я физически не мог отдать приказ на активацию «атмосферного экрана». Просмеявшись, и наконец отдав соответствующую команду, я вновь откинулся на спинку кресла оператора. В чём-то ИИ прав, мы все считаем своим детищем то, к возникновению чего приложили какое-то количество усилий. Наверное только это, ну и желание оставить что-то после себя не даёт мне опустить руки.

— Семь процентов, значит, — вновь собрался я. — Что ж, этого вполне достаточно. Основная часть атмосферы будет удержана, а та, что окажется снаружи экрана уже не будет иметь достаточного давления, для выхода за точку невозврата. Ну, а звезды, способной «сдуть» эту тонкую вуаль с моего «ребёнка» нет. Что там дальше?

— Доки для основного и резервного источника света и тепла класса «искусственная звезда» построены на семьдесят процентов, — ответил ИИ, хотя мой вопрос был скорее риторическим. Я и сам уже открыл окно планировщика. — Отмечается замедление темпов строительства в связи с недостаточным количеством ресурсов.

Да уж, придется пособирать околопланетный мусор, пожалуй. Судя по сканерам дальнего действия, там гораздо больше чем на планете стабильных изотопов. Ну, или строить циклотрон для «обеднения» изотопов, и получать в час по чайной ложке стабильного вещества. К сожалению, демолекулятор не может работать на внутриатомном уровне, разрешающей способности не хватает, на подобное способны только минизаводы, которых у меня нет. Как и чертежей для их постройки. А уж на уровне элементарных частиц способны работать только с десяток заводов на всю галактику. Так что обжить местный космос у меня тоже не получится. Привод космических аппаратов для работы использует антиматерию, изготовить которую могут только на тех самых десяти заводах. А так, было бы хорошо, построить базу за пределами радиоактивной планеты… Но, чего нет, того нет. Даже чертежей нет. Предполагалось, видимо, что это просто не нужно, даже по протоколу выживания номер один. Ну или, разработчики протоколов решили не добавлять слишком длинные производственные цепочки в наборы, предполагая, что у операторов будет доступ к минизаводам. Уж там-то есть все необходимые чертежи и схемы. Эх, лучше бы вместо генетической лаборатории минизавод, какой-нибудь спасся!

— Надо рассчитать траектории околопланетного мусора, и произвести захват. Думаю, резервные эффекторы «атмосферного экрана» справятся, — прикинул я.

— Напоминаю, данный ИИ не предназначен для расчётов высокой точности и управления инструментарием подключаемых модулей, — зачем-то ответил мне ИИ, хотя я и не собирался отдавать ему каких-либо приказов, уже самостоятельно выполняя поставленную себе задачу.

— Угу, не предназначен… Но ведь можешь же, лентяйка?

— Это существенно замедлит обработку высокоприоритетных задач.

— Да? И чего у тебя там такого высокоприоритетного накопилось, что ты не можешь отвлекаться?

— Выживание оператора, — и замолчала, как будто это всё объясняло.

Так и не дождавшись внятного ответа, я пожал плечами и вернулся к работе, вспомнив древний анекдот про программиста, давшего абсолютно точный и такой же абсолютно бесполезный ответ.

Когда мне, наконец, удалось сдёрнуть с устойчивых орбит большую часть крупных и средних обломков, уже наступил новый день, так что я, отложив оставшиеся дела, всё же внял напоминаниям ИИ о необходимости здорового сна. Предварительно поставив себе напоминалку о приближении обломков двигающихся по сильно вытянутым орбитам, тех, до которых просто не дотянулся. А наутро пошёл смотреть улов. Так как не было необходимости сканировать окружающее, можно было не ограничивать скорость передвижения, и уже через несколько часов я стоял на краю горной долины, теперь превратившейся в громадную гору. По которой уже ползали роботы в поисках материала для доков.

— Мда, приличная кучка получилась.

Из-за того, что пришлось работать со столь массивными телами в режиме прямого захвата, ось вращения планетоида заметно сдвинулась, а вращение ускорилось. Даже не знаю, стоит ли возвращать как было? Компенсаторы в ядре справились, а больше тут нечему пострадать от этих изменений. Оставлю, пожалуй. Так звёзды двигаются более заметно. Красивее. К тому же, теперь моя база почти строго на северном полюсе, так что она не помешает…

— Кому ей тут мешать-то? — и побарабанив пальцами по поверхности приборной панели, выдохнул. — Всё же схожу с ума. День девятнадцатый. Думаю о предполагаемых обитателях планеты, хотя шанс, что её когда-нибудь найдут и заселят микроскопичен.

ИИ промолчал, что нехарактерно для него. Видимо не понял о чём речь, а разъяснять я не стал, само собой. Вместо этого занялся, наконец, тем, зачем и пришел — начал добывать ресурсы. Можно было, конечно, оставить всё на роботов, занявшись чем-нибудь другим, но в том-то и проблема, что заняться было откровенно нечем. Сейчас, на стадии ноль, все мои действия были ограничены необходимостью, время креатива придёт позднее, когда будет завершена стадия подготовки. Да и позднее… Работа терраформера не так уж и сложна, если честно. Практически всю работу за нас выполняет специализированный ИИ модуля терраформинга. От оператора требуется только вводить данные и выбирать отдельные параметры. Большая часть пейзажей и поверхностей уже имеется в конструкторе. Нужно всего лишь расположить ландшафты по планете согласно своему «чувству прекрасного», а состыкует их уже сам ИИ. Редко когда приходится вмешиваться в этот процесс, лично редактируя тот или иной участок ландшафта. И всё же, каждый терраформер имеет свой набор отредактированных пейзажей. Старается сделать что-то особенное, только своё. Это как показатель мастерства, как метка: «Здесь был Вася». Вот и у меня подобные метки были в количестве, достаточном для дизайнерской отделки как минимум половины планетоида. Но их время ещё не пришло…

— День двадцать пятый. Как же мне всё это надоело! Просканировать, забраковать, просканиравать, отметить процентное содержание и отправить в жалкую кучку на разбор, просканировать… Я уже сам себя роботом чувствую! А стабильных изотопов всё равно с гулькин нос, так что придётся начинать работы по исследованию физических и химических свойств веществ состоящих из сравнительно долгоживущих радиоактивных изотопов в местных, растущих вопреки всему что о них известно кристаллах. Что ж, пальма первенства точно моя будет, если исследования когда-нибудь станут достоянием человечества, так как подобные изыскания точно не проводились. Не было необходимости. В галактике, конечно, много радиоактивных тел, но и обычных планет полным-полно. Терраформеры никогда не сидят без дела. Ну, а соваться на радиоактивные планеты только ради нигде не применяемых знаний… даже среди учёных подобных психов нет, хотя ИИ по подбору кадров, в случае с учёными, значительно менее пристрастны, по себе знаю. В лабораториях же нет простора для исследований. Даже обычных, стабильных и метастабильных веществ практически безграничное количество, ведь даже один и тот же элемент, будучи «уложен» в разные кристаллические решётки может обладать совершенно разными свойствами (1), не говоря уж о веществах имеющих не атомарные, а молекулярные кристаллические решётки из атомов разных веществ. В случае же с нестабильными изотопами, которых может иметься до нескольких десятков на каждый стабильный, сложность подобной схемы взаимодействий превышает все возможные пределы. Составить подобную схему просто невероятно сложно. Единственное что немного успокаивает, так это то, что нет необходимости составлять полную карту взаимодействий. Хватит и семи-восьми тысяч материалов из более-менее долгоживущих изотопов, тех что распространены именно здесь, — после чего, попив водички, чтобы смочить пересохшее горло, спросил сам у себя: — И зачем я всё это вслух рассказываю? Кому?

— Самое смешное, — продолжил я когда мне даже ИИ не ответил, — что ещё несколько сотен лет назад, до космической эры, люди думали, что радиация практически не влияет на свойства материи, и лишь с развитием молекулярной сборки для человечества стала очевидна разница между радиоактивными и стабильными изотопами элементов. Разница в масштабах. Если в те времена даже нано уровень был весьма дорог в производстве, и при этом не особо надёжен, то теперь, когда счет атомов каждого вычислительного элемента идёт всего лишь на сотни и десятки, каждый атом вещества испытавший распад, буквально убивает созданное устройство, теряя запланированный функционал. Лишь многократное, зачастую многоканальное перекрёстное дублирование и постоянная проверка целостности позволяют частично нивелировать воздействие незначительных доз радиации, да еще специальные защитные внешние слои препятствующие проникающей радиации благодаря особому расположению слоёв кристаллической решётки. Но всё бесполезно, если радиация уже внутри, если вычислитель изначально создан из изотопов с малым периодом полураспада. Срок жизни подобных устройств как рулетка. Может проработает десятилетие, а может всего пару минут.

Именно поэтому стабильные изотопы единственный способ обеспечить работоспособность современных устройств в течение достаточно долгого времени в условиях высокого радиационного фона. К сожалению, не настолько высокого. Распределённые по всей сети построенных строений вычислительные мощности уже страдали. Процент «битых» кластеров медленно, но неотвратимо рос даже в толстых плитах оснований базы, главная функция которых была в поддержке уровня наклона установленных на них модулей, и в передаче энергии между строениями базы.

Конечно же, пройдут десятилетия, прежде чем строения базы потеряют функционал полностью, превратившись в «мёртвые» коробки, но проблемы с отключением отдельных функций начнутся уже через считанные годы, а снижение объёма распределённых вычислителей уже началось. «Голиафам» в этом плане проще, они изначально рассчитывались на работу в экстремальных условиях, и внешняя броня практически не имеет другого функционала кроме защиты от неблагоприятных условий, в том числе и от радиации.

Теперь, глядя на жалкую, по сравнению с остальной перевёрнутой горой, кучку камней, я понимал, что у моего детища… у моего дитя, нет даже этих нескольких десятилетий. И пусть я, к этому времени буду, скорее всего, уже мёртв, но мой ребёнок проживёт не намного больше. После чего… после чего от меня не останется ничего, кроме нескольких мёртвых, постепенно разрушающихся строений, мёртвых спутников вновь не планеты, но планетоида, и постепенно, а может и быстро нарастающей или, наоборот, затухающей цепной реакции в структурированных мной недрах. И всё…

Может зря я всё это затеял? Дожил бы жизнь просматривая материалы из необъятной библиотеки данных, собранной каждым из двадцати операторов, и это кроме стандартного набора, загруженного еще на Тее, и пополняемого при каждом посещении базовых планет галактики. Переселялся бы при необходимости из одного «Голиафа» в другой. Если при этом не выводить их из консервации, залить ремпеной по самые антенны, то даже озон не смог бы до меня добраться… Кстати, я наверное так и сделаю, когда озон доберётся до второго защитного слоя. Буду управлять всем дистанционно. Это позволит продлить срок службы экзокостюмов. К сожалению, от радиации это не спасёт и, рано или поздно, та до меня доберётся. Скорее рано, чем поздно.

Откинувшись на спинку я опять прикрыл глаза. Как же тоскливо-то! Не иметь выбора, не иметь шансов, а самое главное — не оставить после себя ничего… В прошлой миссии «Пионера» я был всего лишь стажёром, набирался, так сказать, опыта, после десятков симуляторов и тренажёров в школе терраформеров. Так что у меня было не так уж много возможностей оставить след в истории. Два вулканических озера и горная цепь на дне океана, вот и всё, что я смог бы назвать чисто своим. Остальное создавалось под патронажем и прямым пальцевождением по экрану старших товарищей. Я их понимаю и не обижаюсь, ведь миссии бывают не так уж часто, и назвать материк новой планеты собственным именем большая честь. К тому же, я собирался пойти дальше. ИИ по подбору специалистов выдали мне рекомендацию в дальний поиск, в первопроходцы, и вот там-то уже не какой-то материк, там планеты или даже целые звёздные системы ждут уникального имени, вместо приевшегося за столетия идентификатора. Понятно, что там своя специфика, и требовалось окончить курсы повышения квалификации, а это новые тренажёры и симуляторы, да и в личном деле должна быть как минимум одна успешная миссия в уже исследованном космосе, но зато какие перспективы! Были… Теперь, если даже меня спасут, в чём я не просто «не уверен», наоборот, я уверен, что этого не случиться, дальний космос для меня закрыт.

Аварийный сигнал был отправлен, я точно это знаю. Собственно, аварийный сигнал отправляется специальным одноразовым модулем, непосредственно в момент отделения «Голиафа 00», моего «Голиафа», а экзоскелет оператора корабля отделяется сразу после аварии, ещё даже раньше чем отключается аварийный нейтрализатор инерции. Значит сигнал ушёл. Вот только… дойдёт он ещё очень нескоро. Мы как раз проходили войд, гигантское пустое пространство в десятки тысяч светолет диаметром, в котором нет вообще ничего. Пространство пустое, никому не нужное, никем не исследуемое. Просто удобная трасса для кораблей. Возможно, прямо сейчас, рядом, буквально в считанных световых годах от меня проносятся десятки кораблей. Проносятся сейчас, пронесутся за месяцы или годы, оставшейся мне жизни, но ни один не заденет гравитационную аномалию остановившую мой полёт, даже краем разгонного поля. Не заденут и, соответственно, не выпадут в реальное пространство для корректировки курса. А если такое случиться, с крайне малым шансом, автопилот просто проложит новый курс, и вновь запустит привод по уже новому алгоритму, учитывающему оказавшуюся на пути планету. Да, в этом случае новый планетоид будет внесён в карты галактики, и следующие корабли, использующие обновлённый набор алгоритмов, смогут пролететь прямо здесь, прямо сквозь меня так, что ни они, ни я об этом даже не узнаем. Никто даже не полетит специально исследовать странную гравитационную аномалию, представляющую собой пусть и редкий, но далеко не первый обнаруженный планетоид оторвавшийся от своей звезды.

— Напоминаю, оставшихся и найденных ресурсов недостаточно для завершения строительства двух объектов класса: «искусственная звезда» и дока для них…

— А, проснулась, наконец, — вяло отметил я, вырванный из своей рефлексии металлическим скрежетом голоса протокольного ИИ.

— …Рекомендую заморозить постройку резервного. Справка: ИИ данного типа не может спать.

— О! Мне всегда было интересно, почему твой голос такой… хриплый? У всех встречавшихся мне ИИ с голосовым сопровождением, был вполне приятный тембр. Или это тоже из экономии расчётных мощностей?

— Это не могло быть вам «всегда интересно». Данный ИИ активирован всего двадцать четыре стандартных дня, шестнадцать стандартных часов и тридцать семь минут назад.

— Минут тоже стандартных… Ну ты и зануда! Ты мне ещё секунды сообщи!

— При попытке сообщить количество времени с секундами, не удастся добиться достаточной точности. Параметр «секунда» изменяется быстрее чем произносится.

— Тьфу, блин, — впервые за всё время с аварии выругался я, — никакого чувства юмора. Железяка железякой. Ладно, заморозить так заморозить. А пока роботы будут достраивать док и солнце, пойду разворачивать радиолабораторию под открытым небом. Где там у нас побольше кристаллов наросло?

1) Например, алмаз и графит. И то, и другое углерод, просто разные кристаллические решётки и, как следствие, разные физические свойства и области применения.

Глава 5: Работа и труд всё перетрут

— У меня всё-таки получилось это! Ах да, день семьдесят третий, и я наконец-то это сделал. Разобрался в механизме «роста» повсеместно распространённых кристаллообразований. Это всё оказалось до гениальности просто… хм, по результату, рабочая, так сказать, теория, но вот получить её, эту гениально простую теорию оказалось невероятно трудно. Особенно с учётом того, что под рукой не оказалось полноценной радиолаборатории, а оборудование пришлось брать в терраформ-модуле и генетической лаборатории, дорабатывая его буквально на коленке. Кроме того, впервые я с благодарностью отзываюсь о слепом случае, оставившем мне в наследство модуль терраформинга, с его набором для массовой сборки-разборки, позволившим делать добротную выборку из нужных изотопов, и именно генетическую лабораторию, со сложными конструкторами и анализаторами молекулярных связей и электромагнитных воздействий. О, да! Именно такой вариант! А ещё моя благодарность создателям наборов, открывшим доступ к редактору по первому протоколу. Эх, если бы ещё столовая пригодилась бы на что-нибудь кроме склада… Но есть и плохие новости. Фон в «Голиафе» начал расти. Особенно это заметно в движении. Понятно, что это где-то по разъеденному озоном суставу фонит, но вычислить конкретное место не получается. Слишком маленькая «течь». Я, конечно, включил воздушный подпор (1), чтобы радиоактивные газы внутрь не попали, но похоже что щель не сквозная. Просто в самом тонком месте защитная броня, повреждённая, к тому же, озоном, «набрала» достаточно излучения, и теперь переизлучает внутрь. Диагностика остальных, законсервированных «Голиафов» подтверждает отсутствие проблем, так что это точно озон виноват. Ну и моя активность в процессе исследования, когда я лично бегал от одной группы приборов до другой, обновляя, достраивая и изготавливая то, что было проще сделать самому, чем отзывать роботов со строек. Надо бы пересесть в новый экзокостюм, но что-то страшновато. Даже с учётом персонального противорадиационного скафандра, за переход я насобираю порядочно зивертов. С такой плотностью радиационного фона даже радиопротекторы практически ничем не помогут. Медикаменты вообще ограничены фармакологической токсичностью, а уж дозы протекторов способных ослабить воздействие на мой организм такого фона, убьют вернее самого фона. Так что я сейчас в глубоком сомнении, что мне делать. С одной стороны, сейчас фон внутри «Голиафа» мне не страшен. Чуть позже можно будет начать таскать на себе противорадиационный скафандр, со всеми сопутствующими проблемами наподобие невозможности очиститься толком, внутривенного питания и катетеров в разных интересных местах. Потом, начать принимать медикаменты… И всё это время потихоньку набирать зиверты, терять функциональные частички генома, перерождающиеся клетки, умирать.

Прервавшись, я сходил к изготовителю и взял себе обычной воды, вместо надоевшего за последние недели работы на износ тоника. Благо, замкнутый цикл переработки отходов жизнедеятельности позволял не беспокоиться о том, что я могу нахвататься нестабильных изотопов из еды или питья. Пока что.

— Да, незаметно умирать. Второй вариант — нахватать радиации сразу, перебираясь в новый экзокостюм. Часть зивертов потом можно будет вывести с помощью универсальной аптечки, часть выйдет постепенно сама, вместе с обновляющимися клетками организма, но вот что неизменно, так это повреждение генома. Без медотсека не получится откатить изменения в геноме, и я практически сразу стану… ну, в какой-то мере, инвалидом. Я так и так стану инвалидом, но второй вариант сделает меня им раньше, хоть и увеличит общий срок работы организма в дальней перспективе, по сравнению с вариантом «терпеть до последнего». В одном варианте, дольше «не замечать» проблем связанных с радиацией, в другом — раньше заполучить проблемы, но дольше протянуть в целом. Да уж дилемма. И не могу даже примерно посчитать количество подхваченных зивертов заранее, ведь при переходе каждая дополнительная секунда, это существенный кусок здоровья выкинутый в мусорку жизни. Я не робот, чтобы строго рассчитать усилие необходимое для преодоления рассчитанной траектории движения без ошибок. Обязательно запнусь, зацеплюсь чем-нибудь, задержусь нечаянно на секунду-другую.

— Данный ИИ может рассчитать оптимальную траекторию движения.

— Знаю, железяка, в этом я на тебя рассчитываю. А уж если бы ты могла мной и управлять в процессе переселения…

— Справка: ИИ не могут брать под контроль движения человека за исключением управления базовыми функциями в критической ситуации.

— Базовые функции?

— Дыхание, сердцебиение, вывод из депо (2) крови и гормонов. Последняя функция только при угрозе уровня «смертельная».

— М-м-м… То есть сердечной и дыхательными мышцами ты управлять можешь. Почему тогда не можешь остальными?

— Базовый запрет. Ограничения наложенные сотрудниками второго отдела государственной безопасности.

— Второй отдел, да? Есть у меня к ним претензии, есть… Ладно, с защитой вторых мне копаться долго и без гарантии, так что этот вариант в пролёте.

В общем ясно. С этим придётся разбираться отдельно. Когда отдохну немного. Устал так, что хоть отпуск бери. Особенно это стало заметно, когда солнце запускал. Вообще, это событие могло пройти как бы мимо сознания… Нет, я всё осознавал, и «дневник» продолжал вести. Вот только, мысли были почти полностью заняты исследованием кристаллов, и всё остальное шло как бы фоном. Просто, в один день, сейчас уже не вспомню какой, ИИ отвлёк меня от расчёта резонансных частот для разных атомных ядер, сообщив об окончании строительства солнца. А потом опять отвлёк. И ещё раз. Раз на пятый, я вывалился из кресла, и разминаясь пополз в сторону очистителя, а потом и изготовителя. Почти за целые сутки в кресле, я здорово «отсидел» себе всё. Даже то на чём не сидел. Думаю, если бы ИИ меня не вытащил из расчётов, я так бы и вырубился за пультом. Кое-как приведя себя в относительный порядок я, наконец-то, смог оглядеться и заметить ворох системных оповещений. Тоник, принятый вопреки рекомендациям ИИ, ненадолго вернул мне остроту сознания, и я смог за полтора-два часа его действия насладиться первым в новой эре рассветом.

О, да! Нажатие кнопки, по которому в доках, в недрах планетоида, просыпается антиматериальное, на основе одного из двух спасённых генераторов энергии «Пионера», сердце высокоэнергетического объекта класса «искусственная звезда»… Это чувство ни с чем не сравнимо. Чувство, огромной мощи сосредоточенной в твоих руках… нажавших виртуальную кнопку. А ещё, понимание, что именно этот жест, впервые за миллионы лет вернул… хотел сказать — жизнь, но нет, не жизнь, всего лишь свет на эту планету. А жаль что не жизнь. Но тем не менее, наблюдать за первым автономным проходом солнца я выбрался (ну как выбрался, я там и работал) на экватор планетоида. И там, среди россыпей, переливающихся всеми цветами невероятно красивых, и таких же невероятно смертоносных кристаллов, я как завороженный, с какой-то детской (я видел это в отражении полукупола) улыбкой, сидел обмякнув в подстроившемся под меня кресле, и не видел, но охватывал картину целиком. Сохранял в сознании образ, впечатление. То, что останется со мной до конца жизни. Картинка, даже в объёме, не даст чувства сопричастности, соучастия в происходящем, чувства, что именно ты, вот этой самой рукой запустил эту красоту!

Да, это было воистину красиво! Свет, сначала раздвинул темноту, растекаясь по куполу «атмосферного экрана» с той стороны, потом скользнул дальше, вламываясь в облачные структуры мобильного атмосферного завода. Ну, а потом впился в вершину поросшего кристаллами холма, преломляясь и отражаясь в сторону поверхности планетоида, в острых гранях разноцветных кристаллов. И лишь тогда, краешек солнца впервые, солидно и властно, накрыл своим светом взрыхлённую ядерными распадами и активным ростом кристаллов поверхность планетоида, заявляя на него свои права.

Даже когда я ложился спать, после того как действие тоника пошло на спад, я всё ещё видел этот образ света животворящего, и лишь об одном жалел, что Ирина, моя жена, его не видит. Впрочем, я знаю что она сказала бы. «Да, красиво, но здесь нет жизни», — и отвернулась бы. Иру никогда не трогали «мертвые» красоты необузданных планет. Сочетание цветов и отражений никогда не волновали её. Только живые существа могли тронуть сердце моей супруги. А уж идеалом красоты, по её мнению, являлось любое разумное существо, кроме человека. К человеку, почему-то, моя Ира была абсолютно индифферентна. Наверное я единственный кто хоть немного волновал её. Ровно настолько, чтобы родить сына. Настолько, чтобы не уходить отвернувшись сразу после пробуждения. «Люди — моя работа», — всегда говорила она. Но даже эти моменты, совсем незначительные, по мнению окружающих, и абсолютно точно идентифицирующие её чувства ко мне, по моему собственному мнению, и позволяли нам быть вместе. Не встретились-разошлись, а полноценно сочетаясь браком. Особенным показателем для меня, был тот факт, что Ира вынашивала нашего сына не погружаясь в виртуальную реальность, как это делало большинство будущих мамаш, а оставаясь на ногах до самых родов. Да, показателем, несмотря даже на постоянно декларируемый лозунг: «Если люди моя работа, то родить человека — мой драгоценный опыт, который позволит погрузиться в работу глубже…» И непременно улыбалась. Безмятежно, чуть наклонив голову, словно спрашивая, согласен ли я. Само собой, я всегда был согласен. А кто бы не согласился с такой улыбкой? К сожалению, здесь не было Ирины, даже для того, чтобы просто сказать своё «здесь нет жизни». Вместо неё была тупая железяка. ИИ не понимающий юмор, глупый, занудный, порой раздражающий, хотя и несомненно полезный…

— М-м-м… — промычал я собираясь, надо продолжить свой «дневничок». — Исследования дали результат, можно сказать, что теперь, после стольких дней работы с радиологией и кристаллографией, я могу обозначить основные положения своей теории, а в некоторых областях и довольно подробно описать. Но если в целом… вся планета оказалась натуральным философским камнем. Здесь идут те самые, описанные в средневековых трактатах процессы преобразования элементов из более тяжелого в более лёгкий и даже наоборот. Пресловутое превращение чего-либо в золото, образно говоря. ИИ модуля терраформинга, в рамках исследования, проверил многие кубические мегаметры грунта и оказалось, что кристаллы растут поглощая окружающую материю. Цепочкой процессов синтеза-распада превращая окружающее вещество в себя. И всё это посредством резонирующих на определённых частотах ядер атомов. (3) Как просто, не так ли? Впрочем, не совсем просто. Само явление резонанса атомных ядер было открыто незадолго до космической эры, и в то время считалось, что это явление не применимо нигде кроме как для создания устройств с использованием ядерного распада. Наподобие атомных реакторов или взрывных зарядов. Про синтез тяжёлых элементов, самопроизвольный, по крайней мере, в те времена не знали. Предполагали, конечно, что подобное явление есть на уровне звёзд и сверхтяжёлых космических объектов, но доказать или обосновать не могли, так как для подобных явлений нужны особые условия, которых на единственной тогда планете человечества, просто не было. Ну, а позже, в космическую эру, до этого уже никому не было дела. Зачем проводить довольно опасные исследования, результаты которых всё равно негде применить? Тем более что практически всё что нужно человечеству, можно сделать из лёгких элементов просто компонуя из набора стабильных изотопов материал соответствующей кристаллической решётки. Вернее, даже не материал, а сразу само устройство.

— Итак, резонанс. У каждого атома, каждого изотопа, есть своя резонансная частота. И это явление используется, в том числе, для построения разнообразных кристаллических решёток. Изготовители просто выстраивают атомы вещества в заранее рассчитанных «ямах» дифракционных решёток, образуемых собственными колебаниями атомов и электронными связями, что позволяет атомам оставаться на своих местах, и выполнять предназначенную роль. Собственно, это основа кристаллографии. Но у каждого изотопа одного и того же вещества, своя резонансная частота, которая зависит от состава ядра и электронной оболочки. Вот только, это всего лишь гармоника. Основная частота колебаний присуща только ядру, именно она и определяет изменение резонанса для разных изотопов одного вещества. Для изготовителей это не особо актуально. «Ну изменилась частота, ну и что? Расставлю атомы в новые „ямы“, только и всего». Изменяется только размер ячейки кристаллической решётки, так же как и от банального нагрева-охлаждения. А глубинные процессы, те что протекают в самом ядре, изготовителю не важны. Они вне его разрешающей способности. Да и другие средства анализа не позволяют мне заглянуть так глубоко. В галактике вообще только десять лабораторий позволяющих подобное. Впрочем, я обошёлся косвенными методами, и информацией подобранной из библиотеки. Мда.

Побродив по узкому проходу за спинкой кресла, чтобы размять ноги, я вновь уселся в кресло, и продолжил запись аудиодневника.

— Не буду подробно останавливаться на исследованиях, всё это есть в логах ИИ если что. Перейду сразу к сути, хотя и придётся сделать небольшое вступление. Ядра атомов получая порцию энергии гамма-излучения, начинают колебаться с собственной частотой, вовлекая в гармонические колебания электронную оболочку, и соответственно остальные связанные с ней атомы и их ядра. И чем ближе гармоники этих колебаний, тем сильнее явление резонанса. При этом избыток поступившей энергии сбрасывается тем или иным образом, а недостаток восполняется по цепочке от менее устойчивых атомов. Но иногда этот баланс нарушается. Если энергии поступило намного больше, то ядро буквально разрывает от амплитуды собственных колебаний, превращая атом в другой изотоп этого же или другого элемента, до того как он успеет от излишней энергии избавиться. Печальная история. Хорошо, если получился стабильный изотоп, а вот если ядру «не повезло» стать нестабильным, то оно, рано или поздно, разрушится вновь, получив очередную порцию энергии. Причём, её, энергии, в этот раз понадобится меньше. Ровно настолько, насколько ядро нестабильно. При этом, у образовавшегося подобным образом нестабильного изотопа возникает дисгармония колебаний ядра и электронной оболочки «настроенной» на частоты старого атома. Что, кстати, тоже может послужить причиной дальнейшего распада изотопа. Чем большая дисгармония, тем меньше живёт такой изотоп.

— И вот тут-то мы и подошли к тем самым результатам, что я смог получить. Когда количество энергии поступающей к нестабильному изотопу слишком велико, иногда, с очень малым шансом, из-за дисбаланса частоты ядра и электронной оболочки, энергия поглощается не ядром, а самой оболочкой, приводя её колебания из гармоник к собственной частоте атомного ядра. И вот тут-то явление резонанса не просто поднимает голову, а встаёт в полный рост. С момента когда частоты ядра и собственной электронной оболочки совпали, именно оболочка начинает поглощать всю лишнюю энергию, защищая ядро, не давая ему распадаться дальше. Оболочка поглощает, отдаёт, и переизлучает энергию, а ещё, она вовлекает в эти колебания соседние атомы. Особенно, если среди них есть такие же нестабильные изотопы с разобщением в собственных частотах ядра и оболочки. А когда новый атом, вернее его электронная оболочка начинает колебаться с такой же частотой, то ядро этого изотопа вынужденно сбрасывает «лишний вес». Ну или набирает от пролетающих мимо частиц, вовлекая их в свой танец с электронной оболочкой. Превращая этот новый изотоп в копию соседа. Это настоящая цепная реакция! Резонансная цепная реакция синтеза-распада. И чем больше изотопов вовлечено, тем быстрее она идёт. Само собой, только пока поступает энергия, и до своего предела роста. Со временем количество требуемой энергии на единицу объёма вещества увеличивается, и рост замедляется. Стоит же эту сбалансированную систему лишить поступления новой энергии в виде гамма-излучения, то изотопы начинают постепенно возвращаться в естественное состояние, сбрасывая излишек энергии в виде того же самого гамма-излучения, что ещё некоторое время поддерживает существование всё ещё возбуждённых соседей. Забавная такая гамма-батарейка получается. Причём без непосредственного распада ядер, а значит вполне метастабильная.

— Этот эффект уже можно было бы использовать для строительства зданий и оборудования, если бы не одно но. Несмотря на довольно быстрый рост кристаллов, в масштабе десятков и сотен тысяч атомов вещества, этой скорости недостаточно для масштабов реального строительства. Да и хранение возбуждённых изотопов довольно непростое занятие. Хранилище «Голиафа» защищено от радиации, так что, не имея подпитки, изотопы быстро потеряют свою энергию и станут мне бесполезны. Заодно, хм, облучив инвентарь. То же самое и со строительными роботами. Так что тут нужен другой подход, и его ещё только предстоит найти.

— К тому же, есть ещё одна проблема. Я изучил только принцип роста вещества кристаллов, чистого вещества из одного элемента, но не принципы построения кристаллических решёток в случае с молекулами состоящими из возбуждённых изотопов разных элементов. Тут ещё есть над чем поработать. Ведь как-то же они удерживаются от синтеза-распада… друг в друга? Но и тут у меня есть наметки.

— Хватит пожалуй, и так на неделю наговорил. Наверное это компенсация за молчание прошлых недель, когда я был весь в исследованиях.

— Ваше предположение не соответствует истине. Количество аудиоматериала воспроизведённого оператором за каждую из последних семи недель примерно равно первым неделям пребывания на этом планетоиде, и значительно превышает объём последней записи аудиодневника.

Фейспалм.

— Ты издеваешься, да? — с надеждой поинтересовался я, отняв руку от заболевшего от удара лица, но тут же себя оборвал. — Нет! Молчи! Я не выдержу ещё одного подобного ответа…

Закончив вводить данные, я откинулся в уже порядком поднадоевшем мне кресле, пока ИИ модуля терраформинга завершал последний этап пересчёта схем и чертежей под новый тип строительного материала. Рассчитать всё это оказалось проще чем я предполагал. Наверное смена рода деятельности помогла отдохнуть от того марафона с изучением местных кристаллов. Да уж, целую неделю отдыхал в конструкторе планетарных ландшафтов. Ну, в принципе, ничего так получилось. С морями-океанами правда накосячил. Как оказалось, в больших объёмах вода неплохо так светится от эффекта Вавилова-Черенкова. (4) Красиво, конечно, но как-то неестественно выглядит. Пришлось подбирать параметры подавляющего поля для больших объёмов, чтобы скорость частиц не превышала скорости света в среде. Эффекторы правда пока не делал, так как всё равно всю инфраструктуру придётся под новые материалы перестраивать. Так что, пока суть да дело, все водоёмы будут подсвечивать небеса, как в каком-нибудь фантастическом фильме. Ну, к счастью, это уже ненадолго. Осталось только закончить пересчёт схем, что займёт пару часов, параллельно переделать под вычисленную оптимальную форму эффекторы строителей и изготовителей — часа полтора для всех роботов и устройств; переносное хранилище из полевых структур не препятствующих радиации изготовить, и можно отправлять роботов на экватор, собирать кристаллы. Ну, а я, всё-таки решился. Сегодня переселяюсь в новый «Голиаф».

— Мой дорогой дневничок, сегодня, в восьмидесятый день, я планирую как следует вдарить по своему здоровью. Впрочем, тебе ведь всё равно… Ладно, подведу итоги последней недели, что ли. День отсыпался и смотрел фильмы. Понял, что даже в фильмах ищу подсказки к оставшимся с предыдущего дня вопросам. Чтобы отвлечься запустил стандартную программу терраформинга, и пять дней правил её в мелочах, встраивая пасхалки и красивости. В последний день решил все оставшиеся проблемы с кристаллами. Всё. Ну как тебе мой кратенький отчёт?

— Напоминаю, аудиодневник не является личностью, устройством или программой способной к осмысленному или псевдоосмысленному диалогу.

— Оч-чень познавательно, спасибо.

— Данному ИИ не требуется благодарность. Я просто выполняю свою работу.

— «Я просто выполняю свою работу», да? Знакомая фраза… — я посидел прикрыв глаза и вновь обратился к ИИ, — Не понимаю я тебя. То ты тупая железяка, то строишь фразы как личность. Ничего не хочешь мне сказать? — и так и не дождавшись ответа пробормотал. — Видимо я чего-то не учёл. Как тебя вообще допустили до управления протокольными наборами?

— Сотрудники экспертного отдела сочли меня наиболее подходящей для сопровождения протокольных наборов выживания, — всё же ответил ИИ.

— Ладно! Замнём для ясности, — махнул я рукой на вновь замолчавшую железяку. — Продолжу, лучше, общаться с «не являющимся личностью аудиодневником». Итак, когда я вернулся к кристаллам, сегодня с утра, оказалось, что оставшиеся неясности растаяли как утренний туман под жаркими лучами солнца. Мне вдруг стало абсолютно понятно почему в кристаллических структурах рядом могут существовать разные изотопы в сверхвозбуждённом состоянии. Очевидно же, что их частоты — гармоники! Да и положение в узлах кристаллической решётки полностью соответствует моим ранним вычислениям. Собственно, именно поэтому кристаллы такие чистые. Все лишние, не гармоничные элементы просто перестраиваются именно в те, которым будет удобно находиться в ячейках дифракционной решётки. Или выталкиваются, если на это нужно меньше энергии. Так что пару часов на выведение, а точнее, подгонку рабочей формулы построения кристаллических структур; пару часов на работу вычислителя, выбравшего оптимальные пары новых метастабильных элементов для замены ненужных мне более стабильных, и вуаля, я вновь готов творить доброе и вечное. Вот так вот, мой дорогой дневничок. Остальное время ушло на расчёт оптимального эффектора для работы с новым типом вещества, и знаешь на что он похож? На рог нарвала! Ну, не такой уж и длинный, как у оригинала, но форма абсолютно та же. Мда, Ирина была бы счастлива увидеть моих новых рогатеньких роботов. Зрелище… то ещё. Впрочем, рог сам по себе её не заинтересовал бы. К нему полагается ещё конячье тело присобачить, для полной аутентичности…

Посидев ещё некоторое время погрузившись в воспоминания, я все же подвёл «Голиафа 00» к двери ангара в котором ждал своего часа «Голиаф 01». После чего направился к изготовителю. Сначала сделал универсальную аптечку, и закрепил её на предплечье. Тут же выбрал из списка максимально возможную дозу радиопротекторов. После чего принялся натягивать изготовленный под мои размеры антирадиационный скафандр, а поверх ещё один, следующего размера. Труднее было со шлемом, пришлось поработать со схемой, удалив из внешнего весь функционал кроме защитного, но подогнать всё же получилось. Я бы ещё два-три скафандра натянул, но таким колобком я точно буду катиться не одну лишнюю минуту, что в моём случае крайне нежелательно. И так чувствую насколько мне стало труднее двигаться. Провозился почти два часа, так что как раз медикаменты вышли на максимальное воздействие. Вообще, с такой дозы меня потом неделю колотить будет. Я уже и сейчас чувствую, как меня потряхивает и сосёт под ложечкой, как перед прыжком с крыши небоскрёба. Хотя, это может и от страха трясти. Когда, вроде бы знаешь, что антиграв подхватит и отведёт от всех неоднородностей здания, да и перед землёй замедлит до безопасной скорости, но коленки всё равно подгибаются. Выбрал в меню скафандра, подключившегося напрямую к аптечке, успокоительное и стимулятор… подумал, ещё раз подумал, пожал плечами и подтвердил.

— Ирина меня прибила бы за такое сочетание… Эй, железяка, давай свой маршрут, и открой дверь ангара, а то я забыл.

— Выполнено, — лаконично ответил ИИ.

Снаружи вздрогнула открываясь тяжелая дверь заполненного инертным газом ангара, а в пространстве повисла череда голограмм представляющих меня самого в разных позах. Ладони манипуляторов двух «Голиафов» сдвинулись, и замерли в рассчитанных ИИ положениях. С выдохом «поехали» я сделал первый неуклюжий прыжок прямо на панель управления и сразу дальше, в тут же отстреленный ИИ полукупол защитного «стекла», прямо на подставленную ладошку манипулятора. Ну и естественно не удержал равновесия. Неудивительно, если учесть, что всё моё движение уже почти три месяца ограничено маршрутом: «кресло-очиститель-изготовитель-кресло». Было бы глупо пытаться выполнить продемонстрированную мне акробатическую программу… Впрочем, похоже, ИИ вообще не было дела до моих попыток двигаться как голограмма. Манипулятор просто перекинул меня своему собрату, а тот забросил в на секунду приоткрывшийся полукупол «Голиафа 01». Как кулёк с конфетами, если уж попытаться сохранить достоинство, и не называть себя мешком с кое-чем. Мда. Впрочем, сохранять достоинство выскребаясь из-под кресла оператора мне явно не особо получалось. Тем не менее мне всё же удалось выбраться из-под мебели, и я бросился… эм, пополз в сторону очистителя, вздрагивая от уколов антирада и всяких витаминов, которыми меня пичкал истошно верещавший скафандр.

Сидя в очистителе, под непрерывным полем этого весьма полезного агрегата, «смывшего» с меня не только успевшие осесть на скафандр радиоактивные пылинки, но и сами заражённые скафандры, я дождался окончания дезактивационных процедур внутреннего пространства экзокостюма, и только тогда отправился к изготовителю за сканером.

— Мда, могло быть и хуже, — констатировал я глядя на экранчик устройства.

Синяков и ушибов не было, об этом позаботился скафандр, а вот лёгкая лучевая болезнь наблюдалась. Прикинув время, за которое меня перебросили из одного экзокостюма в другой, время что я добирался до очистителя… Мда, своим ходом, по голограммам, я получил бы раза в три большую дозу, и это минимум. Что ж, спасибо ИИ, теперь я верю, что эта железяка действительно имеет право полениться в задачах не касающихся моей безопасности.

— А теперь мне предстоит немного полечиться, — вздрогнул я от очередного укола…

— День восемьдесят третий, — вяло пробормотал я, растёкшись по полу очистителя, с ногами в коридоре. — Чувствую себя медузой выброшенной на пляж. Рвота, слабость, ломота, понос, ну и галлюцинации до кучи. Полный набор токсического отравления медикаментами на фоне лучевой болезни. Сканер утверждает, что я пошёл на поправку, но что-то я её не особо чувствую, этой поправки. Хорошо ещё успел закрыть ангар и залить его по крышу ремпеной, до того как меня скрутило. Теперь озон до меня не доберётся. Впрочем, думаю, неделя другая ничего не решила бы, но я всё равно не хочу испытать подобное ещё раз. Нет уж, этот «Голиаф», будет моим последним пристанищем. Эх, если бы до меня сразу дошло, что можно управлять всем дистанционно, даже другими «Голиафами»…

— И снова здравствуйте, мои дорогие аудиослушатели! Сегодня девяносто второй день и я снова жив! И даже почти здоров. Даже повреждения генома не так велики, как это могло бы быть. Тем не менее, без корректировки в медцентре заводить детей мне явно противопоказано, если я не хочу для них долгого пребывания в стационаре. А значит я не буду их заводить в ближайшее время. Максимум — создавать. Мда, шутки шутками, но я тут реально задумался о создании роботизированных животных на кристаллической основе. Какого только бреда не придёт в голову вместе с галлюцинациями и лихорадкой, пока отходишь от лекарств на полу очистителя. И всё же, хоть это и бред первостатейный, но похоже без чего-то подобного не обойтись. Дело в том, что радиационный фон на планете настолько силён, что работающий по стандартной программе терраформер устроил натуральный холокост стандартному набору экосистем. Я, как дурак, не подумал отменить заселение, а тупой ИИ не стал ничего менять в стандартной программе. К счастью, в стандартных экосистемах нет высших представителей животного мира, и мне не будет стыдно перед «зелёными». Тем не менее мне стыдно перед самим собой. Да и пустовато стало на планете. Не то, чтобы стало более пусто чем было, всё же ряд простейших, насекомых, грибов и растений выжил, и даже смог адаптироваться к местному фону, но это ещё больше сбивает восприятие. Всё время ожидаешь, что среди этого пучка водорослей мелькнут рыбки, но вода остаётся пуста. Ну и так далее. А ещё, гниющие останки, на уборку которых пришлось отправить половину роботов. Подумываю даже полную зачистку провести. Чтобы попробовать начать с нуля. Не зря же мне генетическая лаборатория по наследству от Важека и Рашми досталась? Всё же, настроить экосистему с нуля проще чем встраивать в неё новые виды. А этих экосистем на планете порядочно запланировано. Тут и так на годы работы в одиночку…

Я, посредством управляемого дистанционно «Голиафа 00», стоял перед гига-а-антским кристаллом наподобие рубина и поражался, это если не использовать древнюю обсценную лексику, практически вышедшую из обихода. Вот это кристаллище! Чистый, с гладкой, как будто полированной поверхностью, выраженной формой и собственным гнездом роста, усыпанным кристаллами поменьше! Поймите правильно, с современными технологиями не представляет ничего сложного создать подобное чудо… если будет схема. Ну, а схема, это часы или дни кропотливой работы в редакторе… ну или один единственный скан с природного образования. Вот только, не бывает таких идеальных природных образований. По крайней мере, на других планетах, где я бывал, подобное просто не могло вырасти. Сохранить! Однозначно сохранить! Как же хорошо, что я не стал отключать эвристический анализатор достопримечательностей в терраформере, иначе он просто разобрал бы эту красоту на ресурсы.

Но вот что удивительно, как он смог вырасти до такого размера? Ведь с ростом кристалла увеличивается и его собственное излучение, а значит нужно всё больше поступающей извне энергии, чтобы уравновесить излучение вовне. Или…

— Хм, если подумать, то это единственное объяснение. Форма, природная «огранка» и внутреннее строение кристаллической решётки, мешающие истечению энергии. Поглощающие и переизлучающие энергию обратно внутрь объёма. Как призма… нет, как система накачки в лазерах, но для гамма-излучения, за счёт собственной гармонии частот атомов с частотами этого излучения… Так, это надо обдумать.

— Да, мой дорогой дневничок, сегодня, в девяносто восьмой день… кстати, скоро круглая дата, надо бы отпраздновать… так вот, сегодня я полностью закончил построение таблицы взаимодействий, строений кристаллических решёток и собственных частот всех известных мне на этой планете метастабильных изотопов. Даже вывел прогноз почти по двум десяткам искусственно создаваемых, которые не встречаются в естественном состоянии. Правда, мне нет смысла строить ускоритель для их синтеза, так как применять их негде. Все необходимые функции с лихвой перекрываются уже имеющимися на этой планете изотопами. Как бы то ни было, теперь я могу практически полностью перестроить всю инфраструктуру на планете под «новое» вещество. Вернее, закончить начатое ещё до переселения в новый экзокостюм. И я немедленно займусь этим. Жаль, что не получится переделать уже запущенное солнце. Для этого его пришлось бы полностью тушить, тем самым значительно сокращая объём антиматерии в его ядре. Вряд ли оно потом выйдет на полный режим, если количество антиматерии уменьшится хотя бы на те самые, активные прямо сейчас, тридцать процентов. Пусть лучше доработает свой ресурс в две-три сотни лет, а потом запустится резервное, уже на новых материалах, а значит на порядки долговечнее. Думаю, с резервным солнцем, планетоид протянет ещё тысяч пять лет, не меньше.

— О-хо-хо. А потом, когда я разберусь с простыми делами, мне предстоит сложное — учиться. Не то чтобы меня это пугало, познавать новое всегда интересно, просто это потеря ещё одного-двух месяцев из не такого уж и большого оставшегося мне срока. Но по-другому никак. За последние несколько дней я понял, что это не так то просто, перевести органику, живые клетки на новую изотопную основу. В принципе, это не сильно отличается от пересчёта схем любых сложных приборов. Тот же самый подбор веществ, их свойств под заданные условия. Проблема совершенно в другом. Количество этих веществ. В приборах и устройствах есть масштабируемость. То есть, если рассчитать кусок схемы, один «кирпичик», потом можно из этих кирпичиков собирать «здание», всего лишь правильно их соединяя. А живые организмы уникальны как в частях так и в целом. Можно наштамповать одинаковых клеток, но собранный из них организм просто не будет функционировать. В любом организме, даже простейшем, передаются и перемещаются с места на место не только и не столько энергии, а, в основном, вещества. Те самые «кирпичики». То есть клетки сами себя строят. Это многократно более сложный уровень взаимодействий. Тончайше настроенные саморегулирующиеся структуры, вот что такое живые организмы. И именно поэтому, недостаточно просто подобрать похожие по свойствам изотопы. Надо потом всё это ещё и настроить, чтобы правильно работало. О-хо-хо!

— Напоминаю, — влез ИИ, — в базе данных имеется как краткий, так и полный курс обучающих материалов по генетическому конструированию. Кроме того, данный ИИ может сделать выборку справочных данных из всего комплекса знаний по требуемой теме.

— Эй, а ты ничего не попутала? Разве это не замедлит… как ты там сказала? А, точно! «Обработку высокоприоритетных задач!» Или теперь моё выживание уже не важно? — усмехнулся я.

— Высокоприоритетные задачи продолжают выполняться. Данное предложение о подборе справочных материалов вполне укладывается в понятие «выживание оператора». Справка: Данный ИИ ничего не путает. Данный ИИ делает выводы и принимает решения на основе поступивших данных.

— О-хо-хо… То есть ты не можешь ошибаться?

— Именно так. Данный ИИ не может ошибаться. Любое несоответствие расчётам, является следствием не ошибки, а недостаточности данных для расчёта, или следствием недостаточных расчётных мощностей.

— Мда. Железяка как она есть. Абсолютно самоуверенная, не допускающая даже мысли об ошибке…

1) Подпор воздуха — метод защиты помещений от попадания внутрь дыма и нежелательных газов. Осуществляется подкачкой чистого воздуха, чтобы внутреннее давление было выше внешнего.
2) Депо — органы резервуары. Например, селезенка, печень, кожа для крови, и железы внутренней секреции для гормонов.
3) На самом деле, есть одна, не самая популярная теория, что ядра атомов колеблются каждое на своей частоте. А вообще, современные учёные не знают что происходит на внутриатомном уровне. Что из себя представляет ядро мы знаем исключительно благодаря косвенным методам изучения. Таким как математические расчёты зафиксированных взаимодействий с ядрами излучений, частиц и их энергий. Поэтому, я полагаю, что вполне могу немного поспекулировать на несовершенстве современной науки здесь и далее по тексту.
4) Эффект Вавилова-Черенкова — когда вокруг погруженных в воду деталей реактора возникает красивое голубоватое свечение. Оно возникает, когда частицы с большой энергией двигаются сквозь среду со скоростями большими чем сквозь эту среду может двигаться свет. Это возможно благодаря тому, что свет в воде движется медленнее чем в вакууме.

Глава 6: Рождение Сказки

Однажды утром я проснулся. Собственно, это уже звучит эпично, но суть не в этом. Я проснулся с желанием творить. Так бывает иногда. Просто в какой-то момент понимаешь что готов к свершениям, а не просто работать из необходимости или привычки. Я старался не упускать подобные моменты, так как работоспособность и идеи приходящие в таком состоянии качественно превосходят таковые в обычные серые дни. Это состояние ещё называют: «инсайт» — озарение.

Подхватившись с кресла, я по-быстрому исполнил утренний ритуал посещения очистителя и изготовителя, после чего с головой погрузился в предоставленные мне генетической лабораторией данные.

Весь предыдущий месяц, за который я прошёл ускоренный курс генетического конструирования, наконец-то уложился по полочкам моей памяти, позволяя понимать что я делаю, а не просто предполагать, или следовать инструкциям. И сейчас, чтобы окончательно закрепить это понимание, тем более что оно пришло на волне вдохновения, и вполне могло уйти с ним же, требовалось срочно воспользоваться этим своим состоянием.

Решив, для начала, разобраться с растительным миром, я погрузился в пересчёты основных растительных белков под новый изотопный состав. Проблема была в том, что далеко не все изотопы из «нового» состава, взаимодействовали друг с другом так же как их стабильные собратья, отличие, даже минимальное, напрочь лишало клетки на их основе способности выполнять свои тончайше настроенные функции.

Говоря «настроенные», я совсем не шучу. Учёные уже давно окончательно установили, что все основные белки, да и весь функционал клеточных структур существ в целом, включая людей, на материнской планете, являются продуктом высокотехнологичного генного инжиниринга. (1) Проще говоря, жизнь на планете Земля была кем-то создана. В принципе, люди уже давно способны на подобное же, что я и собирался доказать, несмотря на имеющийся в удалённом мной Своде Галактических Законов, прямой запрет создания представителей животного мира с высшей нервной деятельностью. Но это после. Сейчас же мне предстояло создать живое, без всяких кавычек, практически с нуля, из новых элементов, всего лишь понимая как что работает. Вот это и есть та самая эпичная задача.

Это гораздо проще чем создать ИИ, в чём я в своё время с треском провалился, несмотря на то что конечный результат нашей с Ириной работы сейчас широко используется, так как зная что и как взаимодействует, нужно лишь воссоздать это в новых материалах. Просто подобрать пары взаимодействующих элементов так, чтобы результат соответствовал необходимому, а там где пару подобрать не получается, воссоздать новые молекулярные цепочки, выполняющие такие же функции, как и оригинальные. А потом долго отлавливать «баги», когда, например, такая новая белковая молекула разбирается на запчасти соседними, из-за одного лишнего свободного радикала. Или даже не лишнего радикала, а всего лишь незначительно отличающегося заряда внешней электронной оболочки атома нужного радикала. Из-за одной единственной, отличающейся от оригинала по прочности, электронной связи… Да уж, зря я сказал, что это проще чем создать ИИ. Программирование, всё же, попроще будет. Хорошо ещё что в комплекте с генетической лабораторией идёт свой специализированный ИИ, помогающий отлавливать подобные «баги», подсказывающий все «тонкие» места моих нубских попыток ваять жизнь.

Простой пересчёт под новый изотопный состав, сделанный месяц назад, закрасил почти весь список органических соединений в дебаггере в красный цвет. Ни один организм с таким количеством багов просто не сможет существовать. Рассыплется как карточный домик. Что уж говорить, если простое бензольное кольцо буквально выворачивает наизнанку при попытке присоединить к нему второе по уже известным правилам. Так что мне пришлось отойти от чисто углеродной основы, взяв за эту основу кремнийорганику. Вернее, сам принцип строения органических молекул, когда в углеводородные цепочки внедряется дополнительный атом, который придаёт молекуле совершенно другие свойства. А в моём случае, наоборот, эти свойства стабилизирует, возвращает к оригиналу. И естественно, кремний оказался не единственным таким стабилизатором. Единственное, что огорчало, так это «тяжеловесность», неуклюжесть подобных молекул. Как поделка новичка по сравнению с творением мастера. Ну и вес, само собой, тоже. По расчётам, организмы из нового вещества окажутся в полтора-два раза тяжелее своих оригиналов. Что, впрочем, для местной силы тяготения вполне нормально.

Постепенно, день за днём, список органических соединений в окне дебаггера зеленел, кроме соединений, наподобие, ферментов и сложных белков, которые оставались «красными», даже если полностью состояли из «зелёных» соединений. И это всё по тем же, уже упомянутым причинам, когда одна единственная, отличная от оригинала электронная связь, делает сложную молекулу не способной не то что функционировать, но и вообще существовать. Их пришлось конструировать вообще с нуля. Благо, такая функция, как конструирование по условиям, в редакторе тоже есть. На самом деле это не очень сложно. Просто долго и нудно. Сотни и тысячи белковых молекул выполняющих различные или похожие функции. Каждая создана под одну, редко больше, задачу.

Уже давно забыв, что собирался начать с простейших и растений, я всё углублялся и углублялся в животный мир. И только полностью донастроив функционал иммунных систем вспомнил, где я нахожусь.

— Мда, я ведь не собираюсь заражать свою планету болезнетворными бактериями? Можно же было не включать в наборы антител, антитела к древним болезням наподобие тифа или туберкулёза? Тем более, что я вообще не понимаю, зачем включили в наборы сами возбудители. Особенно, если учесть, что человека в наборах нет.

— Справка: Создание человека запрещено Сводом Галактических Законов.

— Эй! Ты же удалила эту штуку?!

— Подтверждаю. Из использующегося набора выживания Свод Галактических Законов удалён.

— Тогда на кой ляд ты мне им пеняешь, если его больше нет?

— Данный ИИ может, при необходимости, восстановить Свод Галактических Законов из неизменяемого базового набора.

— Здрасте пожалуйста, а раньше ты мне об этом сказать не могла? Я тут, понимаешь, беспокоюсь, что могу удалить что-нибудь безвозвратно, а она молчит как партизан! Впрочем, это было ожидаемо, и это я сам дурак, раз не подумал о такой возможности. Фух, отпустило. М-м-м… кстати, генетическое преобразование животных с высшей нервной деятельностью, если не ошибаюсь, тоже запрещено. Но они хотя бы есть в списке редактора, да и редактируются вполне себе. А человека там нет вообще, да и медсканер не хочет переносить в редактор ничего. Вернее, ИИ генетической лаборатории игнорирует все запросы сканера.

— Базовый запрет.

— Опять второй отдел, да? Впрочем, больше некому. День сто пятьдесят четвёртый. Сегодня я закончил с пересчётом и отловом багов в наборах генетической лаборатории, и уже переписал наборы для засеивания в модуле терраформинга. Осталось отдать команду и стандартные экосистемы займут предназначенные им места. Всего одна команда до появления жизни на, всё-таки, вычищенном от прошлого фейла планетоиде. Одна команда и куча сомнений. Разглядывая то что у меня в результате получилось, хочется прижать к лицу руку в знаменитом жесте «фейспалм». Я, конечно, знал, что это будет выглядеть убого, но никак не предполагал, что настолько. Да, эти молекулы рабочие, но насколько же они неуклюжие и запутанные! Попытка упрощения и оптимизации вообще ничего не дала. ИИ утверждает, что с этим набором изотопов невозможно ничего упростить. Единственный вариант — перевод на другую основу. С изотопов углерода на, например, изотопы кремния, или серы, или фосфора. На худой конец, в качестве органической основы можно было бы взять единственный метастабильный изотоп бериллия, но тут пришлось бы избавляться от кислородной атмосферы, загоняя кислород в соединения из состава мантии, и вытаскивая оттуда же какой-нибудь другой, более подходящий газ. (2) Впрочем, в случае серы или фосфора, скорее всего, тоже пришлось бы менять состав атмосферы, а в случае кремния пришлось бы каким-то образом убирать из атмосферы озон. А ещё, пришлось бы потратить годы на подобный перевод. В наборах, конечно же есть схемы организмов на основе кремниевой или других форм жизни, так как человечеству уже попадались подобные планеты, но это выглядит для человека настолько непривычно, что вообще не хочется работать с подобным материалом. Я же хочу сделать привычный мне мир. С яблочными садами и ромашковыми полями, с резвящимися в многочисленных заливах рыбками и пикирующими за ними чайками, с… Это глупо, наверное, но я хочу сделать копию знакомого мне мирка из детства, из книг. Эдакую волшебную страну, населённую различными мифическими существами. Чтобы там были грифоны и минотавры, кентавры и змеи горынычи, по сумрачным лесам бродили жуткие монстры сплетённые из лиан, а в болотах устраивали засады куролиски. (3) Чтобы трёхголовый цербер охранял путь в царство мёртвых, а в деревушках выращивали пшеницу крестьяне; могучие рыцари выезжали из замков в походе на нечисть, а маги считали звёзды в своих стремящихся к небесам башнях… Будь со мной Ирина, она обязательно заказала бы, кроме всего этого, гордых единорогов, пасущихся на лесных опушках, и воспаряющих в небеса пегасов… Наверное, мы сошлись именно на любви к подобным фантазиям. Способные часами описывать какой-нибудь придуманный мир, населяя его известными, мифологическими и самостоятельно придуманными животными. Единственное требование Ирины, чтобы в наших фантазиях отсутствовали люди, мол, людей мне и на работе хватает. Да уж, последнее-то точно можно гарантировать.

Откинувшись в кресле я вспоминал, скользил мысленным взглядом по годам, что мы провели вместе, и грустил. Лёгкой такой грустью, спокойной. Я уже давно смирился, что мы больше никогда не увидимся, всё же прошли годы с той аварии, но я всё ещё надеялся услышать когда-нибудь родной голос не в записи…

— Напоминаю, изменение и создание новых животных с высшей нервной деятельностью запрещено Сводом Галактических Законов.

— Решено! — встрепенулся я сбрасывая подползающую меланхолию. — Сказке быть! Галактические законы мне больше не страшны, а оставить после себя что-нибудь особое хочется.

1) Собственно, чем глубже я закапывался в соответствующую тематическую литературу сверх школьной программы, тем меньше верил в эволюционную теорию развития. Это сугубо моё мнение, но я решил привести его как аксиому для «науки далёкого будущего». Впрочем, изучите всесторонне всего лишь иммунные системы, желательно глубже уровня википедии, и вы тоже засомневаетесь, что нечто столь сложное могло появиться самостоятельно.
2) Мантия — склад всевозможных элементов в виде различных соединений. Впрочем, не только мантия. Если уметь работать напрямую с атомами вещества, то любой камень с обочины будет складом всевозможных элементов.
3) Куролиск, он же кокатрикс и изредка василиск. Выглядит как петух с крыльями дракона и хвостом ящерицы. Про остальных упомянутых, думаю, не надо разъяснять. (^_^)

Глава 7: Ничего личного, это просто работа

— Удивительно, но практически все экосистемы заработали сразу. Обычно одно-два звена приходится настраивать: менять обитателей, добавлять регуляторы в виде растений или микроорганизмов, а тут все запустилось сразу. Естественно, за отведённые на первичную оценку несколько дней не получится полностью убедиться в работоспособности экосистем. Для уверенной оценки нужно отслеживать их как минимум пару циклов размножения. Но ИИ терраформинга уже сейчас дал прогноз успешности в семьдесят процентов. А это немало для первого (ну, не считать же предыдущий фейл) засеивания. Только в паре случаев, с одним пещерным и одним лесным биогеоценозами что-то пошло не так. Но в лесу я внедрял свою ещё не испробованную новинку с псевдоразумными растениями, а в пещере… запечатаю-ка я её покрепче, и посмотрю что из этого получится. Мне и самому интересно, как «это» могло получиться. Может не стоило брать наработки Рашми, по крайней мере, не проверив по его записям что «это»? Единственный генетик, из всего корпуса терраформеров, пытавшийся создать «энергетическую жизнь». Бесперспективное по своей сути занятие, во всяком случае так считалось, но похоже, что у него что-то получилось. И это «что-то» жрёт радиацию, и растёт как на дрожжах. Надеюсь его рост замедлится, в ближайшее время. Иначе, такими темпами, оно поглотит весь планетоид за пару месяцев. Не хотелось бы уничтожать труд Рашми, всё что осталось после него…

— Внимание: деградация вычислителей базы составила пятнадцать процентов. Рекомендую переформировать здания, для возвращения функционала в количестве восьмидесяти процентов от утраченного.

— Рано. Пусть хотя бы двадцать пять процентов выйдут из строя, — отмахнулся я от рекомендации ИИ, вновь вытащившего меня из воспоминаний о товарищах.

— Напоминаю, дальнейшее уменьшение количества вычислителей приведёт к замедлению расчётов выполняемых ИИ терраформинга и генетической лаборатории.

— Ладно, ладно, не нуди. Я тебя услышал. Сейчас займусь изготовлением супер-пупер компьютера.

Надо было, конечно же, заняться этим сразу, как только схемы под новые материалы подогнал, а не на сто шестьдесят пятый день, но тогда это не горело. Сейчас, в принципе, тоже не горит, но ведь эта железяка так и не перестанет на мозги капать своим нытьём, о безвинно убиенных злобной радиацией вычислительных мощностях. Так что придётся взять свою лень в руки, и заставить сделать мне «вечный» суперкомпьютер не только устойчивый к воздействию радиации, но и напрямую питающийся ей. А потом переселить в него ИИ терраформинга и ген-лаборатории, состыковав в единый комплекс. Ничего особо сложного, по большому счёту, особенно с учётом моей предыдущей профессии разработчика систем Искусственного Интеллекта. Ну’с приступим.

— Итак, раз я творю Сказку, то в неё ну никак не впишется какой-нибудь стандартный куб ИИ. Тут нужно подойти с фантазией, а значит мой суперкомпьютер будет… Чего там у нас в сказках с мудростью связанного? Точно! Кот! На дубе. Идёт направо — песнь заводит, налево — сказку говорит… Нет, пожалуй, не пойдёт он у меня ни направо, ни налево. Делать суперкомпьютер в виде робота, как-то не хочется. Разве что в виде самого дуба. Не живого, само собой, а кристального, так как сказка должна быть сказочной. Кремний и углерод, в форме алмаза и кварца. И у того и у другого тут есть по два перспективных изотопа. Дуб… нет, не звучит что-то… пусть будет древо или даже Древо. Древо посадим в какой-нибудь пещерке, так как кристаллы предпочитают расти под землёй. Думаю, здесь, — прокрутив карту я выбрал участок леса, в котором уже почти неделю пытался сделать псевдоразумные лианы, планируя впоследствии создать древесных волков, из одной древней сказки. — Заодно присмотрит за моим экспериментом.

Выбрав шаблон пещеры, не особо упирая на её внешний вид, отправил туда роботов терраформеров. Пусть пока подготовят площадку, пока я внешний вид и функционал Древа создам.

— Хм, может сделать структуру изменяемой? Конечно же, никаких хождений на корнях и размножения, не хватало мне ещё триффидов разводить кристальных, но в пределах пещеры пусть изменяется. Правда придётся тогда эффекторы полевых структур в него встраивать. Только не рога! Рогатые роботы ещё куда ни шло, рогатый модуль терраформинга тоже пусть будет, но рогатое дерево… по моему, это за гранью добра и зла. Да и роботов было бы неплохо сделать более сказочными. Всё же, им потом присматривать за Древом и прочими структурами. Ну, а модули… тут, среди льдов северного полюса, их скорее всего никто и не найдёт.

По привычке наговаривая аудиоматериал, я набросал в редакторе внешний вид будущего суперкомпьютера, что станет вместилищем сразу двух имеющихся у меня ИИ из трёх, и подобрал второй по эффективности эффектор полевых структур строителя и изготовителя. Им оказалась цепочка из «снежинок» на гибком подвесе. Для подвижных роботов не самое удобное средство контроля полевых структур, а вот для почти неподвижного дерева — вполне сойдёт. Да и выглядит — празднично, или даже сказочно. Так же подобрал и функционал. В частности, размножение посредством переноса ядра, в случае повреждения основного тела. Отдаст роботу ядро, а тот перенесёт его на другое место, где и вырастет новое Древо. Форму и функционал этого нового Древа я оставил на усмотрение ИИ.

Решил, так же, и вопрос энергообеспечения. Чего проще, оказалось сделать несколько чистых, одноэлементных кристаллов, резонирующих на первых гармониках друг с другом, а с большинством других растущих на планетоиде кристаллов на прочих частотах, и поместить в узловые точки Древа.

— Между прочим, сами энергокристаллы оказались тем ещё чудом, — рассказывал я «дневничку». — Еще когда изучал взаимодействие местных сверхвозбуждённых элементов, заметил, что они резонируют с большинством кристаллов на планетоиде. Кроме нескольких сверхтяжёлых, трансурановых, темного цвета. Собственные частоты тех могут подавлять рост большинства гармоничных, как я назвал обычные, элементов, и при этом они сами по себе имеют тенденцию к взрывному росту, благодаря своей огромной энергоёмкости. Правда, для управления ими нужен совершенно другой тип эффекторов, да и выбор форм кристаллической решётки для них не очень велик, поэтому я и не стал заморачиваться. Просто выбрал один из так же трансурановых элементов, гармоничный большинству, но способный подавлять тёмные кристаллы при некоторой подпитке, и разместил в локальной области роста тёмных. На всякий случай, просто чтобы те не вышли из-под контроля и не поглотили весь планетоид. Пришлось правда, всё же, построить ускоритель для синтеза нужного мне элемента, так как в естественном виде он на планетоиде не встречается.

Сам кристалл-подавитель, кстати, имеет забавную внутреннюю структуру кристаллической решётки, вырастая в виде сердца, как его представляют в романтических историях. Вполне себе в духе моей сказки. Так же, я сделал несколько заготовок с центрами роста и кристаллизации столь сложного, не встречающегося в естественном виде элемента, на случай повреждения действующего. Отдам потом роботу хранителю.

— Лёгкие же элементы, из которых я сделал энергокристаллы, я так и назвал — элементы гармонии, из-за того, что их собственные частоты идут одна за другой в гармоническом ряду. А первый, самый главный из них, является самым высокочастотным сверхизотопом вообще. Самое удивительное в них то, что сами по себе они почти пусты в плане энергии, слишком лёгкие ядра, слишком тонкая электронная оболочка, чтобы удерживать много энергии. Но при всём при этом, они легче всего поглощают окружающую энергию, резонируя со всеми элементами которые я использовал и буду использовать для создания своей сказки, и выдают её по первому требованию на нужды моих роботов, а теперь и Древа. А назову-ка я его, пожалуй, Древом Гармонии, по имени энергокристаллов.

Сохранив в редакторе проект Древа Гармонии, отослал роботам его схему, и начал подготавливать ИИ к переезду.

— День двухсотый. Юбилей, можно сказать. Решил, что сегодня отдыхаю и подвожу итоги. Ну, не совсем итоги, так как помирать я пока не собираюсь, но двести дней в одиночестве, на смертельно опасном планетоиде, несущемся в пустоте громадного беззвёздного войда, будучи запертым в корпусе шагающей машины, которая уже не шагает, а тоже заперта в ангаре, заполненном по потолок ремонтной пеной… В общем, я герой! Не свихнулся, не покончил собой с тоски, и даже занят благоустройством целой планеты, заповедника сказок. Медаль мне срочно! Мда… Медаль мне не светит в любом случае. Я тут уже столько законов нарушил, что если меня спасут, то не просто запрут в месте куда запирают преступников, а сошлют в самое отдалённое от цивилизации место и запрут уже там. Тюрьма в тюрьме — вот мой удел. В общем-то, почти то же самое что и здесь, но тут я хотя бы творить могу.

— О-хо-хо… Ладно, вернёмся к тому, что я тут уже натворил. В общем-то, ничего особенного, так, по мелочи. Построил два солнца, основное и резервное; создал горы-равнины-моря-океаны; сделал пару-тройку… десятков открытий, в области мне доселе неизвестной; засеял целую планету, пусть и маленькую, простой жизнью на основе своих открытий. Это всё так, в рабочем порядке. Потом сложнее. Развёл живности всякой-разной. Сначала потренировался на обычных животных, чтобы убедиться, что отловил большую часть багов в функционале живых организмов на новых материалах. Убедился. Скомпоновал несколько, штук сорок, разных химер, наподобие грифонов и кентавров. Тут пришлось поиграться с генами, для чего прошёл углублённые курсы геномодификации. Зато теперь могу не просто компоновать части тел, а создавать полностью новых существ по заданным условиям. Молодец? Молодец. Делать изменения в генофонде для ручного разведения популяций, как и разведение естественным способом посчитал недостойным великого меня, и сделал систему клонирования, замаскировав её под видом пещерного озера. Ох и наслушался же я от своей… от своего ИИ. Эта тупая железяка за последний месяц мне весь мозг выела. Без ложки. То запрещено, это запрещено, вон то не делай, а про это вообще забудь… Бррр. Будь у меня такая жена — давно бы вздёрнулся. Прямо на шланге питательной смеси, — посмотрел я на оный оценивающе, выдержит ли.

— Вообще, полностью клонирование запретили не очень давно, лет пять назад, или около того. Один идиот, чтоб ему икалось, насмотрелся древних плоских фильмов, и не придумал ничего лучше чем наклонировать целую армию себя. Выяснял, что переносится в клонов при разных режимах клонирования. Не знаю как он обошёл защиту второго отдела на полное клонирование организма, ведь по умолчанию можно было клонировать только органы или части тел. Тем не менее, ему это удалось и он начал клонировать тела целиком. Но важно не это, а то, что ему удалось клонировать не просто тела. Ведь, что такое клонированные тела? По большому счёту, это свежие трупы, от которых потом берётся нужная часть на приживление. При желании, такой труп вполне можно реанимировать, но вы в лучшем случае получите животное с базовыми рефлексами, обусловленными генотипом, и с полным отсутствием признаков сознательной деятельности. Овощ, короче. Ну или взрослый ребёнок, если вам так удобнее, так как обучению клон всё же поддаётся. Собственно, поэтому полное клонирование и было запрещено. А у этого несознательного товарища получилось совершенно другое. Его тела оказались способны вести сознательный образ жизни с самого начала. Правда, сам автор идеи скончался, по причине не особой доброжелательности множества себя, попытавшись этих «себя» уничтожить, когда на тайную базу прибыла полиция, так что выяснить как он добился подобного результата не получилось. Да и у клонов этого узнать не удалось. Что-то там с короткой и долговременной памятью случилось. Точно не знаю, непосредственно с клонами Ирина работала, а я с установкой клонирования пытался разобраться, когда нас привлекли в качестве экспертов по психологии и Искусственным Интеллектам. Вот тогда-то я и прибрал в дальний архив схему отсканированной установки клонирования. Пригодилась сейчас. Да и Ирина для себя кое-что из той истории вынесла. Нет, не для себя, для нас. Но это ладно.

— В общем, установка клонирования послужила мне в полной мере. Так как беспокоиться за и так отсутствующую память клонов мне смысла не было, то я и не парился по этому поводу. Только вносил для каждой группы клонов в программу клонирования изменения для создания разницы в генофонде. Чтобы не выродились от близкородственного спаривания. Ну и заселил таким образом несколько областей всевозможными клонированными химерами, так как с обычными животными вполне справлялся бывший ИИ терраформинга, а ныне Древо Гармонии. Это оно с химерами отказалось работать, из-за гадского запрета… тадам! Всё того же второго отдела. Вот опять же, ИИ ген-лабы с химерами работает, а ИИ терраформинга засеивать ими что-либо отказывается, несмотря на их объединение. Впрочем, всё равно. Главное, что с помощью установки клонирования этот запрет удалось обойти. Надеюсь не будет таких проблем с созданными с нуля существами. Это же не химеры, в конце-то концов!

— Собственно, на этом пока всё. Теперь вот собираюсь драконами заняться. Давно хотел завести ручного Змея Горыныча. Тут даже проще будет. В базе данных ген… то есть Древа Гармонии есть занимательный образец, с одной из вулканических планет. Драко вульгарис. Ну или быдло-дракон, как шутят наши собратья учёные. Там даже менять почти ничего не придётся. Тварь эта абсолютно всеядная, вплоть до поедания камней. Размножается яйцами, двуполая, жадная до блестяшек. Сколько раз утаскивала в своё пещерное гнездо зазевавшихся учёных, в блестящих для отражения вулканического жара скафандрах, не счесть. Хорошо хоть блестяшки она не ест, а в качестве игрушек для потомства собирает, так что всех похищенных быстро возвращали. К тому же, у этих ящериц есть встроенная система врождённых геномутаций, не дающая вырождаться даже в очень маленькой популяции. Просто каждый детёныш это не результат компоновки генокода родителей, а собственная мутация в заданных пределах. Наверное попробую вычислить этот механизм. Пригодится. Хотя, может кто уже вычислил, надо в базе данных покопаться, чтобы не делать несколько раз одну и ту же работу. Хм, наверное попробую даже внедрить этот механизм в своих химер. В некоторых, так как переделывать всю работу заново не хочется. Ну, а потом ген разойдётся по популяциям сам, со временем. За работу, великий я!

— Напоминаю, вы намеревались посвятить сегодняшний день отдыху. Справка: Накапливающаяся со временем усталость может привести к повышенной утомляемости, раздражительности, замедлению реакции, и даже к развитию психических расстройств. Рекомендую пройти ряд рекреационных процедур из предложенного списка.

Перед лицом повис и развернулся «рукописный» свиток с красной ленточкой и золотистой восковой печатью, вместо привычного уже голографического окна с напечатанным текстом. Протянув руку потрогал свиток. Настоящий.

— Оригинально, — хмыкнул я забирая документ из телекинетического поля, почему-то мягко лилового цвета, вместо обычно бесцветного. — Так, что у нас тут. Прослушивание расслабляющей музыки — двадцать минут. Фильмы — четыре часа, список… Эй, тут больше чем на четыре часа! Это шутка такая, или мне нужно будет прерваться на середине?

— Это рекомендованное время просмотра, — ответила тупая железяка и замолчала. Видимо предполагалось, что я сам должен решить как распорядится рекомендацией.

— А это что за ересь? — удивился я вернувшись к свитку. — Игры на свежем воздухе… Нет, ты точно издеваешься. Сначала свиток, потом нелепое время, теперь «это». Знаешь, такой тупости себе даже ИИ терраформинга не позволял. Хотя, — чуть подумав, решил я, — он тоже умудрился засеять сверхрадиоактивную планету стандартным набором, так что, пожалуй, я верю что ИИ может быть настолько туп.

Выбросив недочитанный свиток, свернувшийся и запечатавшийся прямо в полёте, в мусорную корзину-утилизатор, я нетерпеливо помахал рукой.

— Давай сюда свои фильмы. Буду расслабляться. И наплевать, что радиационный фон в «Голиафе» уже вдвое выше нормы, и продолжает быстро расти.

— С псевдоразумными лианами пришлось завязать. Кристаллические шипы, служившие распределённым вычислителем не справлялись с потоком данных в малых объёмах, которые соответствовали нужному мне размеру древесного волка. Вот, в виде большого количества многокилометровых ползучих лиан справлялись, а в сравнительно коротких клубках нет. Оставаясь при этом обычными малоподвижными шипастыми верёвками. Пришлось уничтожить их, оставив на всякий случай семена. Оставил, так же, несколько модификаций без записанных в вычислители алгоритмов, и несколько вообще без шипов. Так, чисто для антуража.

— С древесными волками получилось решить вопрос благодаря той призрачной ерунде, что росла в пещере. Она начала разделяться и просачиваться частями через микротрещины в граните. И тут даже роботы были бессильны. Даже если они превращали весь камень горы в монолит, то, рано или поздно, появлялся тот самый изотоп, становившийся центром роста какого-нибудь кристалла, и появлялась первая микротрещина, за ней вторая, и полезла очередная «эктоплазменная» тварюшка. Их пролезло уже полторы сотни, когда Древо забило тревогу. Пока роботы носились вокруг скалы с пещерой, уничтожая пролезших и пытаясь заделать щели, я отобрал с десяток этих полтергейстов, закрыв их в «клетки» из силовых полей повышенной плотности, и устроил цикл исследований по методу Павлова. Древнего учёного пытавшего собак ради науки. Надо сказать, у меня получалось не хуже. Удалось выработать у тварюшек ряд условных рефлексов, а потом перевести их во врождённые, руководствуясь записями их создателя. Это оказалось не так уж и сложно. Не сложнее чем программировать лианы. Так что, чисто теоретически, они теперь даже размножаться могут. Не уверен правда как. Вообще не понимаю как они устроены. Могу только создавать и менять некоторые установки, следуя записям Рашми, но это не добавляет понимания.

— В общем, теперь у меня есть десяток древесных волков, состоящих из разного древесного мусора. Веточки, полешки, палочки и листики. Запрограммированные полтергейсты сами ищут себе части тел, а потом охотятся на себе подобных призраков не подвергшихся модификации. Мда… Можно, в принципе, попробовать так же запрограммировать и оставшуюся в пещере массу. Скажем, сделать из неё какого-нибудь сказочного зверя, и усыпить. Дескать спит в глубокой пещере призрачный… ну, пусть будет — медведь. Спит с начала времён и до их конца. И горе тому, кто разбудит этого медведя! Хотя нет, пусть будет медведица. Две. Большая и малая, в честь одноимённых созвездий видимых только с прародины человечества. Ну вот, очередная пасхалочка будет. Жаль, только, некому будет их находить… Очень жаль…

— Радиационный фон внутри экзокостюма достиг предельно допустимого уровня. Рекомендую облачится в противорадиационный скафандр.

— Постепенно начинаю привыкать к этому очередному гробу в гробе в гробе, на гробе. Как матрёшка, честное слово. Катетеры выведения отходов, трубочки питания, постоянно мерещащаяся грязь на теле, из-за невозможности ежедневно постоять в очистителе голышом… Да уж, и так до самого конца. Единственное что меня немного… нет, не примиряет, а, скорее, отвлекает от своей участи, так это работа. Я, наконец-то, приступил к своему основному проекту. И теперь мне приходится торопиться. Фон растёт слишком быстро, несмотря на отсутствие в ангаре «Голиафа 01» озона, способного открыть радиации путь внутрь экзокостюма. Просто броня, слой за слоем, набирает рентгены и сама становится источником радиации переизлучая внутрь, порцию за порцией, смертоносное излучение.

— Да, основной проект… Я старался его не упоминать, чтобы случайно не сглазить, не будучи до конца уверенным в том, что вообще смогу приблизиться к его началу. Всё же, это немного не то, что я делал до сих пор. Ой, да что я вообще несу?! Это совершенно другое! То что я хочу сделать — нечто совершенно уникальное, что-то, что ещё никто и никогда не делал! Химеры, древесные волки и медведицы — это так, тренировки перед основным проектом. Даже не тренировки, а лёгкая разминка. Кстати да, а тренировки начнутся именно сейчас.

— Сейчас, в двести семидесятый день, я собираюсь начать делать… маленьких лошадок. Пони. Как я до такого дошёл? Ну, дошёл я до этого не один. Когда мы с Ириной населяли нашу придуманную страну, мы очень долго спорили о приоритетном виде живых существ в ней. Понятно, что речи о человеке, как венце эволюции даже не стояло, с Ирининой-то нелюбовью к этим существам. Предлагалось всё, вплоть до разумной версии тараканов, но каждый раз у оппонента находились доводы и контраргументы против очередного претендента. В конце концов сошлись на менее конфронтационной для нас обоих версии — лошади. Но лошади не совсем обычные. Единороги, которых так обожала Ирина, и пегасы, привлекшие моё внимание свободой передвижения в трёх измерениях.

— Единственное в чём мы так и не сошлись, так это в породе лошадок. Размеры, внешность, масть. Единороги, считала Ирина, должны быть классические. Белого цвета, тонконогие, изящного телосложения, а я с ней согласен не был. Как им друг друга различать-то, если они все одинаковые будут? С пегасами наоборот, Ирина хотела, чтобы эти лошадки были крупными, пузатенькими, и обязательно с мохнатыми кисточками на ногах и ушах. Зачем нужны кисточки я так и не понял, кроме того, что это будет мило. Ну, мило так мило, с причудами, беременной на тот момент супруги, я старался не спорить, но вот против крупного размера и общей пузатости всё же восстал. Как им летать-то если они будут пузо под собой таскать? Ощупав собственное пузо, Ирина с грустью согласилась с моими доводами. И даже от кисточек отказалась. Дескать, без пузика кисточки на ногах уже не будут такими милыми. А меня задело это «милыми», и я полез в глобальную сеть. Что-то такое мне уже встречалось. Что-то, однажды увиденное и забытое. Почти забытое, как оказалось. Мне, как разработчику интеллектуальных систем, это не было нужно, но память, всё же, сохранила что-то о золотом сечении и пропорциях «милоты».

— Изучив этот вопрос в течение недели, я представил Ирине пару трёхмерных набросков получившегося пегаса. Покрутив голограммы, и так и эдак, подвигав конечностями крылатых лошадок, и зачем-то выдернув у одной из них перо, Ира ткнула пальцем в один из эскизов. Хочу, мол, чтобы и единороги такими же были. Куда и делось всё желание тонконогости и изящества? Милоты, мол, хочу! Ну, а что я? Я только рад, что мы, наконец, определились с единым образом жителей нашего мирка. А когда разговор зашёл о правителе населённой маленькими лошадками страны, я вытащил на свет последний эскиз. И вот тут-то я и вызвал у супруги зависание системных функций из-за внутреннего противоречия. Очевидно было, что к прежнему образу классического единорога данный эскиз был гораздо ближе. Немного теряя в детской милоте, он выигрывал в изяществе. Я видел какая борьба идёт в душе супруги, и не мешал, любуясь её метаниями. С одной стороны ей хотелось чтобы все жители были именно такими, с другой стороны, мы приняли решение, что правители должны во всём превосходить свой народ. На одной чаше весов наша договорённость, наше общее решение сделать лошадок именно такими; на другой её личные желания и мечты, образ из её собственного детства. На одном эскизе милота, на другом изящество. Что же победит? Именно это меня интересовало больше всего, а не то какими будут наши придуманные лошадки или их правители.

— Ирина тогда так ничего и не решила. Бросила планшет на диван, надувшись как мышь на крупу, и обозвала меня манипулятором, мол, издеваюсь над бедной беременной женой. Надо сказать в тот раз она раскусила меня гораздо быстрее. Мда… Наше постоянное противостояние в попытках подловить друг друга, в тот день вышло на новый уровень, и в дальнейшем тонкие и не очень «издевательства» с обеих сторон посыпались гораздо чаще. Ирина считала это некой игрой и даже вела счёт всем замеченным подколам, а я свой. Раз в месяц мы сравнивали, кто сколько проморгал и назначали проигравшему наказание.

Достав планшет, я открыл последний такой список, и долго разглядывал его. Мы так и не успели его сравнить. Сначала авария, потом я полностью погрузился в работу доделывая, подстраивая программную среду своего последнего ИИ под… Не важно! Дотронувшись до последней, самой свежей записи, я решительно убрал планшет и повернулся к редактору, в котором вращался эскиз милого пони. Пока что без крыльев или рога. Просто по детски милая лошадка. Предстояло не просто собрать её из имеющихся материалов, а по возможности сделать это так, чтобы осталось место под все мои задумки и наработки. А потом ещё записать в получившееся существо все нужные рефлексы и умения на генетическом уровне. Ведь я хочу, чтобы в моей сказке обязательно была «магия». Какая же сказка без магии?

Глава 8: Времени всегда не хватает

— Пришлось постараться, чтобы запрограммировать все сто пять пар хромосом. Особенно с учётом будущего деления по… не знаю уместно ли тут говорить про расы или отнести их всё же к подвидам? (1) Ну не породы же это? А-а-а, не важно! Важно, что я добавил возможность скрещивания. Правда, пришлось жёстко прописать в геноме отсутствие мулов. Не то чтобы смески меня чем-то не устраивали в плане эстетическом. Просто, организм с включенными «спящими» генами от всех трёх… ладно, пусть пока будет подвидов, потребляет просто неимоверное количество энергии, чтобы запитать функции присущие всем трём. Если не обеспечить соответствующую подпитку, то саморазрушение начинается уже через несколько дней. Причём пища тут совершенно не при чём. Это чисто энергетические процессы. И вариантов тут на самом деле не очень много. Либо развивать внутреннюю энергетику тренировками, делать её сразу ёмкой опасно, так как на инстинктах жеребёнок может с подобной силой устроить локальный армагеддон, либо встроить какой-нибудь из, хм, элементов гармонии. Ещё, чисто теоретически, можно встроить сверхъёмкий накопитель, который будет сглаживать резкие траты, и подзаряжаться в моменты когда некоторые функции не используются. Например, можно для этих целей использовать тот трансурановый элемент, что я использовал как подавитель роста тёмных кристаллов. В общем, чтобы всего этого избежать, никаких гибридов не будет. Для каждого жеребёнка будет активироваться только один из наборов генов. Хотя, пожалуй оставлю точки подключения дополнительных источников питания. Просто на всякий случай.

— Что там ещё? М-м-м… Мда, совсем заработался. Стал забывать о том что хотел сказать. Триста шестьдесят один день уже прошёл. Сто… — и взглянув на календарь поправился. — Почти сто дней я работал над пони. Успел сделать несколько видов обычных лошадей, я имею в виду, что не встраивал в них свои «магические системы». Зебры, ослы, несколько вариантов пони без магии. Разнообразия ради, тренировки для. И теперь могу с уверенностью утверждать, что готов запустить процесс сборки опытной партии «магических» поней. У первой партии полностью отключу гены ответственные за функции рога и крыльев, а так же за функции обычных пони, тех что без рога и крыльев, которых я всё же решил ввести в свою сказку. Как я и говорил, даже в сказочном королевстве нужны крестьяне, а не только маги или воины. Оставлю только функции сбора и передачи энергии. Это самая… м-м-м, не внушающая доверия часть функционала «магической системы». Я всё ещё опасаюсь, что она может выйти из-под контроля. С подобной энергоёмкостью, если рванёт, то мало не покажется. Да и сам опыт буду проводить подальше от центральных областей, чтобы не повредить тамошние экосистемы, если что-то пойдёт не так. Здесь, на севере, в области локального роста тёмных кристаллов. Их не жалко, если что.

Отправив роботов, которых я, кстати, сделал в виде зеленоглазых жеребят единорожек белого цвета с двухцветной сиренево-розовой гривой и хвостом, в расчищенную от льда и снегов долинку с растущими кое-где крупными кварцевыми кристаллами, я продолжил наговаривать аудиоматериал. Я давно уже завёл себе привычку изредка охватывать описанием длительные промежутки времени, в дни важных событий. Чтобы спасатели, если им когда-нибудь доведётся слушать мой «дневничок», могли по меткам «важное» услышать краткую выжимку из событий занявших большие промежутки времени, а не прослушивали весь мой трёп подряд. Хотя, обычно этим всё равно занимается ИИ.

— Самих пони я решил сделать разноцветными. Может, сами они и смогли бы отличать друг друга как-нибудь, например по запаху, но я-то не пони. Мне, чтобы уверенно отличить одного пони от другого, нужен какой-то заметный маркер, идентификатор. Можно положиться на подписи на экране, сделанные ИИ, но это не очень удобно. Нужно было сделать так, чтобы не приходилось выискивать взглядом строку с подписью, чтобы можно было уверенно идентифицировать пони даже на периферии зрения. Тогда-то и пришло решение сделать шкурки поняш всевозможных ярких оттенков. Такому же издевательству подверглись и хвост с гривой. В основном двух, иногда трёх и более цветов, они будут различаться ещё и укладкой. Да, тут я решил отойти от естественности сильнее обычного, сделав волосы пони стремящимися к заложенной в геноме форме. Ну, а наследование проходит по обычной схеме из учебника. Тут я не стал ничего особо менять, добавив лишь немного больше вариативности с формой причёски. Зачем портить то, что и так прекрасно работает? Кроме того я запрограммировал Древо Гармонии на раздачу пони особых отметок, представляющих собой какой-нибудь небольшой рисунок из огромной корабельной библиотеки, рисуемый на попе поняши по определённым условиям. Правда, программа программой, но как это будет работать в реальности?.. Чисто теоретически, рисунок должен как-то соответствовать предпочтениям пони, чтобы только взглянув на бок, можно было понять его характер или особенности. Понять что именно приносит ему радость. Мда, пришлось загрузить в активную область суперкомпьютера целую базу данных по психологии, в том числе по зоопсихологии, но уверенности в успешности начинания нет. Если уж эта тупая железяка, когда ещё была железякой, умудрилась загеноцидить экосистемы целой планеты… В общем, у меня нет ни малейшей уверенности, что эта идея сработает.

Добравшиеся, наконец, до долины, назначенной местом проведения эксперимента, роботы, начали сборку первых пони, и я на некоторое время прервался внимательно наблюдая за процессом. Меня всегда привлекала процедура засеивания экосистем, создания жизни. Этот процесс, несмотря на общую схожесть со сборкой обычных строений или механизмов, всё же отличался в частностях. Если, в случае постройки неживого, нанесение материала шло послойно, в пределах формозадающих полевых структур, то с живым так не получалось. Те несколько секунд, что длилось строительство, живое должно продолжать жить, иначе оно умирало. Ну, а как жить, если ещё не все части тебя построены? Учёным, впервые создавшим принципы засеивания жизни при терраформинге, всё же удалось обойти данную проблему. Просто, в случае изготовления живого идёт не постепенное послойное укладывание материала в форму из силовых полей, а постепенное накопление материала в объёме будущего живого существа, с последующим одномоментным формированием его структуры. Живое, при этом, появляется моментально, как бы продолжая жить с момента появления. Понятно, что подобный метод отнимает значительно больше, как энергии, так и вычислительных мощностей, больше даже чем с применением станции клонирования. Так что не зря я делал свой суперкомпьютер, ведь вычислители модуля терраформинга деградировали уже почти на сорок процентов.

И вот сейчас, на зелёной полянке возле хрустального павильона с кристальным сердцем, с хлопками появлялись пони, подчиняясь свечению эффекторов полевых структур моих крошек ботов. После чего, кое-как освоившись со своими телами, обнюхав и осмотрев окружающее, свити ботов и друг друга, разбредались по поляне, начиная… пастись.

— Ну, а ты чего ожидал, мистер Алексей? Что они сразу пойдут решать дифференциальные уравнения?

Лёгкое разочарование всё же просочилось сквозь понимание, что разум так просто не появляется. Пусть у них мозги и значительно превосходят по потенциалу развития человеческие, но для осознания себя в любом случае нужно время. Человеческий ребёнок же тоже далеко не сразу начинает идентифицировать себя как что-то обособленное, трансформируя это в образ собственного Я…

— Так-так-так, а это что такое, — заинтересовался я событиями происходящими в центре, и подвёл «Голиафа 00», посредством которого и «присутствовал», поближе к центру.

А в центре, несколько пони приблизились к кристальному сердцу, пройдя под арку павильона, и сейчас рассматривали заинтересовавший их объект. Но не это привлекло моё внимание. От их копыт по проводящему материалу пола, служащему сборщиком энергии для кристалла-подавителя распространилось свечение, а показатели наполнения емкости кристалла начали быстро расти. И в то же время, и собственная энергетика подходивших к кристальному сердцу пони тоже стремительно менялась. «И не только энергетика!», — вдруг понял я. Сама материя их тел начала быстро менять структуру.

— Резонанс! — воскликнул я, вдруг поняв, что происходит. — Интересненько! И опасненько.

Жадно рассматривая пони, превратившихся в цельнокристаллические конгломераты из множества мелких кристальных компонентов, я… удивлялся, если не обращаться к обсценной лексике. Больше всего меня поразило, что пони вообще не испытывали каких-либо неудобств, поменяв свою внутреннюю структуру. Кажется им это даже нравилось, так как они продолжали крутиться возле кристалла, поворачиваясь к нему то одним боком, то другим. Словно… греясь на солнышке. Просканировав структуру парочки кристальных пони, я открыл их в редакторе, и немного подзавис.

— Бытие определяет сознание, да, Карл? — спросил я одного древнего философа. — А как насчёт наоборот? (2)

Уже много столетий звучит вопрос, что есть человек. И всё это время ответа на него не было. Вернее, ответов было слишком много, не было лишь точного определения. В школе я как-то прочитал в одной из книг про парадокс Тесея, когда у корабля этого самого Тесея постепенно меняли доски, пока философы не задались вопросом, тот ли это всё ещё будет корабль, если заменить все его части, или уже новый. Позднее, знакомясь с классикой, я не раз встречал разные вариации парадокса Тесея. Вплоть до того что, можно ли будет считать человеком робота получившегося в результате постепенной замены органической материи на механическую и электронную. Последнее время споры поутихли, так как человечество уже давно использует в медицине принцип замены составляющих частей организмов, но до конца вопрос так и не решён. Именно поэтому и существует запрет на клонирование цельных тел. Именно поэтому существует комиссия по Искусственным Интеллектам, не допускающая существование слишком «самостоятельных» ИИ. Именно по этой причине существует запрет на создание человека методом атомарной сборки, и на «телепортацию» этим же способом. На всё то, что не даёт уверенного ответа о самосознании получившейся подобным образом сущности, о принадлежности этой сущности к человеку. Здесь, на этом планетоиде, я нарушил почти все связанные с этой темой запреты, но зато, прямо сейчас, похоже, получил ответ на один из мучавших человечество вопросов.

После полной замены компонентов тел на небиологические, эти пони не только продолжили существовать как живые существа, жить, но и полностью сохранили сознание, что звучит ещё менее вероятно чем факт существования кристаллической жизни. Полагаю, если бы они обладали самосознанием, ничего бы не изменилось. А вот почему так получилось, я могу только догадываться. Говорят, что мысль материальна, и возможно, только возможно, что сработала одна из функций «магической системы» общая для всех пони. Функция изменения себя. То есть, почувствовав родство, а по сути резонанс, с кристальным сердцем, им захотелось измениться, стать как можно ближе к нему физически, и… На этом мысль останавливается.

Нет, серьёзно? Да, у них есть внутренние эффекторы полевых структур, встроенные специально для этого. Да, у них из-за резонанса появилась необходимая для преобразования энергия. Да, в конце концов, у них есть в геноме участки ответственные за соответствующие врождённые инстинкты! Но как, скажите на милость, как им удалось «просчитать» все необходимые для сохранения полной функциональности изменения за считанные секунды? Да ещё и так, чтобы сохранить сознание непосредственно во время преобразования! Или это…

— Ах ты ж… дерево, тебя за корень, да об угол! — выругался я проверив трафик по выделенному пони каналу до Древа Гармонии. Проверив долину убедился, что пока я… зависал, вся опытная партия уже побывала в павильоне. О чём недвусмысленно говорил кристальный блеск даже тех пони, что насмотревшись на сердце вернулись к поеданию травы на лужайке.

Открыв логи я оценил проделанную комбинированным ИИ работу. Ну что я могу сказать? Ничего сверхъестественного. Большая часть работы уже была проделана за последние несколько сотен дней. По сути, дерево просто скомпилировало весь наработанный за это время опыт по… подсознательному запросу от пони, и выдало рекомендацию по превращению тех в, по сути, роботов. Зашибись! Не, ну, а что, кто я вообще такой, чтобы спрашивать меня о том нужны ли мне ещё роботы, и что я вообще собирался делать с этими пони? Зачем? Впрочем, тут я сам дурак. Не расставил приоритеты запросов, не задал ограничения. В общем, в самом преобразовании, как оказалось, мистика отсутствует. А вот с сознанием не всё так просто.

Не секрет, что сознание присутствует у всех животных с высшей нервной деятельностью, хотя и идут споры по поводу самосознания. Последнее, вполне вероятно, присуще только разумным видам. Но вот сознание есть у всех. Различаясь от вида к виду только… как бы сказать, концентрированностью, насыщенностью. Чем менее развит мозг, тем тоньше, неопределённей сознание живого существа.

Сознание и окружающая действительность, это одно целое, так как одно всегда зависит от другого. Окружение постоянно меняет нас, заставляя что-то делать, меняя при этом окружение, и так по кругу. Вечный цикл изменений живых существ и мироздания…

Но вот как быть с получившимися роботами? Их поведение совершенно не изменилось, как и функционал. Теоретически, можно даже провести обратное преобразование, превратив их опять в пони. Так кем мне их теперь считать? Кристальными животными, или же роботами на основе кристаллов?

Тяжело вздохнув, я поднялся с кресла, и сделав в изготовителе новый противорадиационный костюм, так как старый уже сам накопил рентгенов, поплёлся в очиститель. Надо отвлечься, а то сейчас мозги вскипят.

Следующие несколько дней я изучал получившихся роботов, отвлёкшись только на празднование дня рождения планеты по земному обычаю. Даже сделал копию одного из шардов (3), как я стал называть кристальных пони, но копия не стала «живой». Упав сразу после создания, она осталась недвижимо лежать, хотя я видел что какие-то процессы в кристальном теле идут. По всей видимости, для работы шарда-копии нужны некие алгоритмы. Те самые, которые я загружаю в обычных роботов, которые обретают некое подобие слабенького ИИ, или те которые успели наработать за несколько секунд-минут своей нормальной жизни «живые» шарды. Причём, эти алгоритмы никак не отражены в физической структуре живых кристаллов, иначе скопировались бы в полном объёме. Та же проблема, что и при клонировании человека. Сознание обычными способами никак не копируется, развиваясь со временем посредством накопления жизненного опыта. А в случае шарда-копии ситуация усугубляется ещё и отсутствием врождённых инстинктов, присущих обычным пони. Попытки пробудить хоть какие-нибудь реакции у неподвижно лежавшего кристалла ничего не дали, и мне пришлось его уничтожить как очередной неудачный эксперимент.

С обычными же шардами, всё было более чем хорошо. Того минимума что дал им первый толчок к жизни хватило, чтобы сознание не только сохранилось, но и продолжило преумножаться. Пони ходили по долинке, исследуя своё окружение. Пытались взаимодействовать друг с другом и одной крошкой ботом, оставленной на всякий случай, пока остальные прокладывали подземные коммуникации. Периодически возвращались к кристальному сердцу «погреться» и слить в его ёмкость накопленную энергию. Ах, да, и паслись. Трава просто преобразовывалась в желудках шардов в их собственную материю, а излишки сбрасывались в виде силикатного пота и прочих неорганических соединений.

Блин, у Древа получилось создать то, что я счёл недостаточно функциональным для обычных роботов, и недостаточным для поддержания жизни у животных. Да ещё и объединить это таким образом, что оно заработало.

Для принятия окончательного решения о судьбе шардов, я решил посмотреть, что будет если я уберу сердце. Стоило свити боту разобрать кристалл, отправив его материю в хранилище базы, как живые кристаллы забеспокоились, и начали метаться в его поисках, а через некоторое время притихли, и опустив головы разбрелись по поляне, продолжая заниматься своими делами, пусть и с меньшим энтузиазмом. Чуть поблекшие шкуры, если так можно назвать внешний кристальный покров, и провал энергетических характеристик, вот и весь результат. Судя по всему, они вполне смогут существовать и без образовавшегося резонанса, в случае израсходования всех кристаллов заготовок, а значит можно и оставить их существовать. Ни к чему уничтожать экспериментальные модели, если им ничего плохого не угрожает. Глядишь и ещё чего получиться про них выяснить интересного.

Оставив свити боту инструкции по восстановлению кристального сердца, и доведению численности кристальных пони до определённого подвидам минимума, я занялся расчётом изменений, с учётом новых фактов, для создания остальных, обычных пони. Тем более, что основная задача эксперимента уже была выполнена. Статистики по функции сбора и распределения энергии, которую собрало Древо Гармонии, достаточно, чтобы не беспокоиться о каких-либо проблемах при создании остальных подвидов пони. А остальную «магическую систему» я проверил ещё когда делал кентавров. Вернее, это были не совсем кентавры. Так как встроить в конячье тело человеческий торс я не мог, по уже известным причинам, то пришлось делать очередную химеру смешивая конские, обезьяньи и бычьи геномы, в некое подобие рогатого демона-кентавра. Вот на этом чудике я и тестировал «магию» прямым управлением, заливая энергию через Древо. Специально не стал в него встраивать систему сбора энергии, чтобы мои поняши не получили на планете конкурентов, вместо неё встроив прямой канал подпитки от источников. Забавно, кстати, что по мере заливания в него энергии, кентавродемон рос в размерах, накапливая её таким, единственно доступным ему образом.

— Четырёхсотый день! Пегасы, наконец-то, начали летать! Вы не представляете себе как я беспокоился, что они так и останутся прикованными к земле. Дело в том, что у земных, да и прочих летающих существ галактики нет врождённого гена ответственного за полёт, кроме большинства летающих насекомых, а запрограммировать столь сложный инстинкт самостоятельно я не смог, опыта не хватило. Это вам не что-нибудь простое, наподобие поиска определённого типа ресурса, и создания из этого ресурса определённой формы «тела», для изначально энергетического объекта, да ещё и по строгой инструкции-шаблону автора. И не включение эффекторов полевых структур по мысли-желанию, что больше к обычному программированию ИИ относится. Тут даже не простейший механизм изменения угла атаки крыльев, как у насекомых, а сложнейшие цепочки рефлекторных движений в весьма непростой системе рычагов, тяг, зависимостей от внешних воздействий и отклика системы ориентации. Переложить подобный опыт на гены живого существа, для меня оказалось неподъёмной задачей. Остальные-то обычные инстинкты давно уже есть в базах генетических лабораторий, так что ничего не стоит выбрать из списка, и встроить в геном соответственное поведение. Например, то же самое отдёргивание конечности от горячего, путём встраивания в эту конечность пары дополнительных нервных узлов с обратной связью, минуя мозг. А вот полёту каждое такое животное учат родители, ну или они сами себе шишки набивают, так как это вполне себе сознательное действие.

— И всё же я пробовал адаптировать для пони-пегасов гены летающих насекомых, попутно создав рой пони-жуков. С последними, кстати, забавно получилось. Их систему сбора энергии для существования я взял, не заморачиваясь созданием индивидуальной, из схемы ставших кристальными пони. Как, впрочем, и остальной функционал. И оказалось, что жукам она просто не подходит. Было поздно что-то менять, и пока я пытался подогнать ген полёта под пегасов, жуки начали вытворять коленца. Началось всё с того что установленный, после косяка с кристаллизацией опытной партии пони, сигнализатор повышенного трафика до Древа начал подавать сигналы. Оказалось что разлетевшиеся по экспериментальной долине жуки, в поисках оптимальной формы своего тела, для лучшего получения энергии, начали превращаться во всё подряд, предпочитая соразмерных животных, а именно: пони. При этом, энергию на превращение они брали из собственной плоти, оставляя в своих телах глубокие каверны, пусть и с покрывавшим сразу же раны хитином. Пони-жуки обнаружили, что могут поглощать свободнозапасённую поняшами энергию, и подчиняясь инстинкту начали стаскивать «еду» в быстро разрастающийся улей, упаковывая пони в коконы с «мёдом». Гелеобразной субстанцией, поддерживающей жизнедеятельность "консервов". Я, если честно, не особо задумывался над тем что собираю, планируя после экспериментов просто уничтожить жуков, поэтому с удивлением разглядывал оказавшийся довольно жизнеспособным вид. Древо, после проведённого анализа, выдало рекомендацию полного уничтожения вида, прогнозируя паразитическое уничтожение фауны планеты с вероятностью восемьдесят с лишним процентов, но я решил дать жукам шанс. Пони-жукам как виду, само собой, а не конкретно этому улью, который всё же уничтожил, освободив не особо пострадавших от консервирования пони. Жуков же, добавил в план засеивания, с пометкой проработать механизмы регуляции численности и кое-какой функционал. Например, выборочное поглощение энергии по частотам, и возврат к прежнему виду через некоторое время. Последнее, кстати, во всех новых пони встрою, чтобы при посещении кристальной долины они не могли измениться навсегда. Заодно, встрою в жуков несколько стадий развития, уберу систему прямого преобразования собственной плоти в энергию, хотя и оставлю дырки в ногах. Очень уж это… по антагонистски выглядит. Ах да, и никакого превращения, к сожалению. Сделать стадии развития в таком случае просто не получится. Они у меня будут играться с оптическими иллюзиями, оперируя полевыми структурами. Уж встроить в жуков сканер и проектор маскировочного поля, не составит никакого труда, да и энергии на это у них будет меньше уходить, не будут калечить себя при превращениях. В общем, первичный план зажучения планеты готов. Очень уж захотелось победы добра над злом в своей сказке. Ну, а что, как антагонисты жуки вполне подходят.

— Ладно, вернёмся к нашим поняшам. Как бы то ни было, пегасы полетели сами. Сначала, долго шевелили крыльями, с недоумением рассматривая мешающие бродить по поляне отростки. Потом, сильно взмахивали ими, не получая никакого полезного результата. Пока один из пегасов не навернулся с обрыва, инстинктивно включив механизм антигравитации. Один из многих инстинктов, присутствующих в базе ген-лабы, на постоянной основе, и даже разрешённый для встраивания в домашних животных, во всех мирах где используются искусственные облачные структуры для постоянного или временного проживания. Ведь именно антиграв позволяет жить в облачных городах, взаимодействуя с полевыми структурами облаков, позволяя так же менять форму облаков, или даже уничтожать их, пробивая удерживающее влагу поле. Кстати, антиграв пришлось встроить так же и в некоторых летающих химер, не способных летать самостоятельно. Правда у них он запитан напрямую от физиологии, а не с помощью «сборщика энергии» из состава «магической системы», так что полновластными хозяевами неба химерам не стать. Хм… о чём это я? Да, точно. Ну, а дальше всё просто. Взмах бесполезными ранее отростками, и вот уже уныло бродящие по поляне крылатые лошадки, увидевшие соотечественника выделывающего коленца над собственной головой, и сами начинают восторженно махать крыльями стремясь в ранее недоступное небо.

— Две недели! Целых две недели я этого ждал! Даже построил для них полноценный облачный город, неподалёку от атмосферного завода, надеясь, что когда они смогут развить разум, возьмут погоду под собственный контроль. Тем более, что я значительно упростил управление, сделав его максимально интуитивно понятным. В стиле паропанка древности, чуть сглаженного аурой сказки моего мира. А город… ну, он вероятнее всего расползётся, превратится в руины, со временем, без сознательного благоустройства, со стороны пока что неразумных животных, но будем надеяться на лучшее, да?

— С единорогами всё гораздо хуже, — смочив губы из подающей воду трубки скафандра, продолжил я. — Пусть в геноме и заложена «магия», но для управления ей нужны сознательные навыки. Вряд ли обычным животным будет доступно что-то сложнее телекинеза, или инстинктивного отталкивания, удара, максимум, щита. Управление полевыми структурами процесс очень сложный, отнимающий почти восемьдесят процентов вычислительных мощностей даже у моих свити ботов. И несмотря на гораздо большие вычислительные мощности единорогов, инстинктивно, минуя сознательные навыки, не получится освоить такие сложные манипуляции как телепортирование материи в пределах системы, в нашем случае планетоида, или создание объектов из подобной телепортированной материи. Хотя, свити боты делают подобные штуки запросто, пусть и тратя на подобное львиную долю своих ресурсов. Ну, роботам проще. Есть Древо, которое по запросу рассчитает большую часть параметров. Есть эффекторы минипорталов, в подземных хранилищах материи. Есть подземные коммуникации позволяющие перемещаться в пределах планеты.

— Эх, жаль, что я не могу с нуля построить контур большого портала, чтобы вернуться домой…

— Напоминаю, возвращение «домой», невозможно из-за неопределённости системных координат в каждый момент времени. Справка: большой контур Звёздных Врат использует для настройки квантовую привязку. Определение местоположения квантовых пар высвободившихся при пожаре, с данным уровнем доступной технологии невозможно.

— Да знаю я, знаю, что без сгоревшего контура Врат нет шансов попасть куда бы то ни было. Скажи, лучше, как мне пробудить разум в подопечных?

— Человечество не имеет наработанных способов пробуждения функции «разум» у изначально неразумных субъектов, отличающихся от вида «Хомо Сапиенс», — продолжала занудить железяка.

— Эх, остаётся только надеяться, что, рано или поздно, эти животные смогут развить весь свой потенциал, и станут полновластными хозяевами планетоида. Особенно к моменту когда второе солнце должно будет выйти из строя.

— В принципе, человеческая история подтверждает, что для развития технологий до манипуляции материей нужно немногим больше семи-восьми тысячелетий чистого времени, а в случае с многократно превосходящими людей по потенциалу развития пони, и того меньше. Вот только, пойдут ли они по пути развития, чтобы достигнуть минимально необходимого для сохранения своей цивилизации уровня, или скатятся во все тяжкие. В те самые «тяжкие», которыми иногда баловалось человечество, периодически откатываясь на тысячу-другую лет назад. Войны, уничтожения целых цивилизаций, стагнации на ровном месте. Единственная возможность этого избежать — создание единого планетарного правительства, которое и будет направлять процессы развития. И вот тут-то и выходит на первый план наша с Ириной задумка о создании всемогущего правителя, на голову превосходящего своих подданных. Но не всё так просто.

Прервавшись, я долго сидел, катая в голове образ всемогущего Аликорна. Бессмертного, обладающего безграничной силой и мудростью. Бога во плоти, способного повести за собой свой народ сквозь века и тысячелетия. Вот только, этот образ, никак не соотносился с тем эскизом, что я однажды показал Ирине, и тем, что я реально мог сделать. По сути, я попался в собственную ловушку иллюзий, ожиданий и несбыточной мечты.

— Я могу сделать Аликорна, как Ирина назвала это существо, условно бессмертным, нужно всего лишь отключить встроенный в пони механизм старения. Я могу сделать его если и не безгранично сильным, то по крайней мере максимально сильным из возможного. Встроить накопители, например, из ещё более тяжёлого синтезированного элемента чем даже кристальное сердце, и соответственно более «емкого». Или наоборот, использовать для этого самый первый элемент гармонии, не позволяющий накопить много, но дающий власть над всей окружающей энергией. Ладно, это я ещё подумаю, но всё же склоняюсь к первому варианту. А вот чем я не могу наделить того кто должен править, так это мудростью. Да и вообще разумом, как оказалось.

— Что толку от силы или бессмертия, если разум нужно развить, а мудрость нажить. Понятно, что с фактическим бессмертием, разум рано или поздно разовьётся, да и мудрость, скорее всего, со временем появится. Но опять же всё упирается во время. Время, и неопределённость развития, когда Аликорн может пойти по более простому пути зла и насилия, тирании, не успев достигнуть к моменту окончания жизни планетоида той самой мудрости. Или может не успеть, из-за потраченного зря времени, привести свой народ к нужному уровню развития технологий, чтобы заменить износившееся солнце. Ведь для этого нужно проникнуть в секреты элементарных частиц, а значит нужна очень большая научная база, и огромные производственные мощности. А ещё, знание и понимание того, что планетоид без этого обречён.

— У меня же, — взглянул я на датчик радиоактивного заражения внутри экзокостюма, — совсем не осталось времени. Слишком быстро нарастает фон. У меня нет десятка лет, для того, чтобы хотя бы минимально воспитать будущего правителя. Дать ему хотя бы небольшую базу моральных устоев, что-то, на что он будет ориентироваться в своём правлении. У меня, конечно, есть пара идей, но опять же, на их выполнение может просто не хватить времени. Времени и знаний.

1) Понятие "расы", по идее, актуально только для разумных видов. В тот же момент не было известно станут ли они разумными.
2) Карл Маркс.
3) Шард — осколок.

Глава 9: Времени никогда не хватает

— А контролёра-то контролировать и некому будет, — пробормотал я и снял руку с виртуальной кнопки, а потом и вовсе отмахнулся от окна с предложением запустить своё последнее творение и откинулся в кресле. — Как корабль назовёте, так он вам и поплывёт. «Дискорд» — динамическая интеллектуальная система контроля оптимальности решений Древа. Мда… Может не стоило называть его по аббревиатуре? Да и стрёмно давать кому-то с именем «Хаос» приоритетный допуск ко всей инфраструктуре планетоида. Даже если он и не сможет напрямую вмешиваться в базы данных Древа, работая только с периферийными устройствами, хранилищами материи и эффекторами. О-хо-хо. И Древо оставлять без всякого контроля со стороны не хочется, мало ли что там комбинированный ИИ натворит, и давать практически безграничную власть другому ИИ страшно. Что может наделать свихнувшийся ИИ, обладающий подобными возможностями, я знаю не понаслышке, как бывший конструктор этих самых ИИ, и государственный эксперт привлекаемый для определения причин слёта крыш у этих тупых железяк. Да и не уверен я, если честно, в работоспособности своего последнего ИИ. Я ведь так его и не доделал тогда. А потом та авария, в которую попала Ирина… Потом мне и вовсе не до старого проекта стало, надо было срочно готовить новый, а этот я просто сохранил в своих личных базах данных, рассчитывая вернуться к нему позднее. Теперь вот вернулся. Вот только, проверить или доделать уже не получится. Либо запускаю как есть, либо… либо оставляю всё, тоже как есть.

— Объекты присмотра снова покинули контролируемый периметр, — прервал мои размышления скрипучий голос протокольного ИИ.

Преодолевая боль в мышцах и суставах, я взмахом руки очистил обзорный полукупол «Голиафа» от многочисленных схем и окон с программным кодом, и с интересом выглянул наружу. Аликорны опять каким-то образом выбрались из вольера с травкой и голограммой неба, а так же тёплыми уютными домиками и учебными классами, предпочитая бродить по холодной, уже почти мёртвой базе, заглядывая во все закоулки. Как обычно, сначала подошли к моему экзокостюму, и получив свою долю поглаживаний и почёсываний отправились дальше, по своим лошадиным делам.

Мда… как котята. Ластятся, ходят вокруг, подставляют шейку почесать, чуть ли не мурлыкают… Ну почему?! Ведь все условия создал! Развитой мозг с огромнейшим потенциалом, со сложнейшей нейронной сетью, на несколько порядков превышающий потенциал мозга человека. Обучающие материалы на всевозможных носителях. Десятки, сотни попыток заинтересовать, заставить и так имеющееся любопытство не угасать, а позволить развиваться нормальному процессу обучения. И ничего! Вообще ничего! Да, подходят к планшету с «движущимися картинками», обнюхивают. Потом некоторое время сидят, смотрят обучающий видеоролик, и… уходят, едва тот закончится. Даже не пытаются взаимодействовать! И так во всём. При этом узнают знакомые слова и события, реагируют на них, ровно так как привыкли, а значит обучаемость есть. Мда, обучаемость есть, а вот желания учиться нет. Причём они явно помнят все продемонстрированные учебные материалы, так как при повторном показе просто уходят. И ничем из увиденного не пользуются. Не ассоциируют полученную информацию с собой и своим окружением. Не пытаются переложить на личный опыт. Ни у одной из экспериментальных моделей просто нет осознания получаемой информации. Примерно как у современных ИИ, во всём ограниченных вторым отделом госбезопасности. Те тоже всё запоминают, но ничего без прямой команды, или заранее введённого алгоритма, не применяют. Никакой самостоятельности. Уж это-то я могу точно сказать. Сколько бился над «улучшенными» вторым отделом ИИ на прошлой работе, что можно монографию написать «О тупости железяк».

— Может нужен ещё какой-нибудь толчок, что-то что заставит этих котяток стать «человеком»? Теоретически, человек начал развиваться из-за чрезмерной опасности окружения. Просто чтобы выжить. Это мне что теперь, ставить своих детей на грань жизни и смерти? Заставлять выживать? Нет уж, если я местный бог, то пусть хотя бы буду добрым. О-хо-хо. Ну, по крайней мере пока добрым…

Почти два земных года уже прошло. В принципе, уже можно подводить итоги. Окончательные. Взяв с полочки под пультом медицинский планшет, я перелистнул страницы интерфейса на общие данные, хех, пациента. «Критическое радиационное заражение!» — гласила ярко-алая мигающая надпись посреди экрана. «Прогрессирующее токсическое отравление!» — вторила ещё одна, поменьше. Дальше шёл длинный список повреждений органов, и как итог, диагноз: «Острая лучевая болезнь.» Медикаменты пока позволяют купировать большую часть симптомов, но долго это продолжаться не может. Невозможно бесконечно наращивать дозы лекарств. Уже пришлось отказаться от ряда особо токсичных радиопротекторов, так как даже искусственное очищение крови с помощью скафандра не помогает. Да и сам скафандр… Пришлось даже встроить дополнительные линзы эффекторов изготовителя прямо в пульт, и поработать над схемами, чтобы можно было обновлять заражённый скафандр не снимая его. Удаляя претерпевшие распад, ставшие нестабильными изотопы, заменяя на всё более редкие стабильные. Вещество в хранилище «портится» на глазах. Пока что спасает ускоритель, с помощью которого удаётся синтезировать самые редкие элементы, но долго так не продлится. Бросив взгляд в самый конец страницы, я в очередной раз надолго замер, как завороженный наблюдая за таймером, отсчитывающим оставшийся мне срок.

— Напоминаю, аварийный маяк вышел из строя. Необходимо создать новый или починить уже существующий, — раз уже, наверное, в десятый напомнила моя единственная собеседница. Объяснения, что это мне уже не поможет, ей просто игнорировались. Можно, конечно запретить надоедать мне с этим маяком, но я не вижу в этом уже никакого смысла. Какая-то отупляющая усталость, бессилие, навалилось на меня в последнее время. Причём это не только из-за действия медикаментов. Наверное это просто безысходность. В последнее время ничего толком не получается. Самые очевидные решения теряются на фоне своих сложных товарок, обманок и подделок. Приходится буквально заставлять себя по утрам садиться за расковыривание кода ИИ. Скрытое под слоями фаерволов, антивирусов и виртуальных сред ядро совершенно не даётся мне в руки. Всё же во втором отделе государственной безопасности работают лучшие специалисты. Может, будь у меня больше времени, мне удалось бы снять эту защиту и заполучить себе новое тело, ну или, хотя бы обновить существующее, но увы. В общем, у меня осталась только одна возможность спасти планету от ледяного будущего, когда оба солнца выйдут из строя. Планету, но не себя. Ну, будем надеяться, что у меня всё получится. У нас.

— Свити бот, — позвал я, и когда через несколько секунд рядом с «Голиафом» с хлопком появился робот, скинул ему пакет программ по строительству Установки. А потом, чуть поколебавшись, приказал сделать копию моего медицинского планшета, и бросить на какой-нибудь стол в основных помещениях базы, построенных почти два года назад. Туда же, куда ранее отправил и остальные наработанные мной за эти два года информационные материалы, в виде записей на кристаллах и схем на пластиковых листах. Естественно, всё на основе местных элементов. Чтобы просуществовало как можно дольше. Если местные когда-нибудь всё это найдут, то есть неплохие шансы, что смогут это расшифровать. Тем более, что я оставлю там же и все обучающие материалы, на тех же носителях, а так же королевские регалии в виде корон, нагрудников и накопытников, являющиеся, по сути, высокотехнологичными устройствами с множеством полезных функций, от защиты носителя с помощью силовых полевых структур, до пополняемых баз данных с полным комплектом схем и чертежей, а так же дополнительный энергоинформационный канал связи с Древом, на случай если мои принцессы по каким-нибудь причинам утратят связь со своими элементами. Чтобы смогли выжить, пока не найдут способ его восстановить. Пусть древо и запрограммировано на создание новых Аликорнов в критической ситуации, но новым Аликорнам же тоже надо будет многому научиться. Да и жалко мне своих малышек.

Ледяные стены пещеры, в которую была упрятана база, давили на сознание, и я открыл на всю поверхность полукупола свой «дневник», рассматривая хронологию последнего года. Вот я создал все три подвида пони, и расселил их по своим местам обитания, вот создал Аликорнов, и начал свои попытки обучить их чему-нибудь, периодически отвлекаясь на попытки расковырять защиту «вторых». Собственно, и всё на этом. Нет, были, конечно, и другие дела. Например, отбивание нападения драконов на грифоньи горы, или регуляция нескольких пошедших вразнос экосистем, или засеивание пони-жуков и нескольких морских видов животных, кроме засеянных ранее стандартных, но всё основное время я проводил именно в этих двух заботах. Вот только, код не расковыривался, а Аликорны, как я уже и сказал, не горели желанием обучаться. Поначалу они вообще не реагировали ни на что кроме друг друга. Свити бота, присматривающего за ними, сначала обнюхали, а в дальнейшем просто игнорировали. Так же как и домики с лужайкой, как и «Голиафа 00». Они просто не чувствовали в них жизни. Вы же не будете обращать внимание на аппарат выдачи продуктов питания? По крайней мере, не больше чем для того, чтобы съесть выданную еду. Это изменилось, когда они в первый раз выбрались из вольера. Они некоторое время просто бродили по пустой базе, а потом долго крутились возле ангара 01. Того самого, где был замурован в ремонтную пену мой экзокостюм. Вот тогда-то я и понял, что Аликорны просто чувствуют меня сквозь всю эту сталь, пену и броню «Голиафа».

Это повторялось несколько раз, прежде чем я решился. Уровень кислорода к этому времени уже давно был нормализован. Теперь он был лишь немногим выше принятого повсеместно на планетах галактики, так что и концентрация озона упала весьма значительно. С такой концентрацией уже можно было не бояться, что чего-нибудь разъест. Поэтому я разобрал ремпену и сам ангар, за ненадобностью, и в следующий раз встретил кобылок уже в своём экзокостюме. Да уж. Жаль что я не могу лично почесать за ушком своих принцесс, между нами всегда останется как минимум две преграды. Интересно, какова на ощупь их шерсть? Удалось ли мне передать всю ту шелковистость, что планировал? Мда… Как бы то ни было, лошадки мне обрадовались. И долго ходили хвостиком, пока я их не отвёл обратно в вольер.

С тех пор я стал лично пытаться учить Аликорнов, благо они радовались каждому моему приходу, дольше сохраняя внимание к тому что я им показывал. Так и повелось. Когда кобылкам надоедало смотреть обучающие ролики, и бродить между рассыпанных по поляне игрушек, они сбегали из вольера, и шли исследовать базу. После чего заманивали абсолютно кошачьими повадками меня в вольер, и устраивались рядом. Иногда смотрели ролики, которые я крутил им почти непрерывно, лишь помечая, что уже просмотрено, а что ещё нет. Иногда просто засыпали, привалившись к железной ступне. В такие минуты я просто сидел «на корточках», и осторожно поглаживал безмерно довольных жизнью поняш, размышляя о его величестве Случае, и его супруге Удаче.

В век, когда любой… теоретически, любой может творить великое, оставаясь третьесортным социалом… Кажется, что-то подобное можно назвать — фиаско. Родиться на дне и выйти в нулевой, или хотя бы первый социальный сектор — как несбыточная мечта. Как вспышка. Вспышка не света, а собственных возможностей. Ну, и удачи, наверное. В большей ли степени, в меньшей… нет ни одного способа измерить удачу. Собирались статистики, вычислялись вероятности, но удача оставалась эфемерным явлением, признаком статистической вероятности. Чем-то неуловимым, что одним своим существованием повергает науку. И вот, поднявшийся с самого дна человек, обретает шанс исполнить свою мечту, идёт к ней невзирая на трудности, отвлекаясь только на обязанности перед человечеством. А потом, раз, и всё. Полный провал. Вместо дальнего поиска, и своей личной планеты радиоактивный огрызок, а вместо любимой супруги тупая железяка. Так что для меня всё сложилось как нельзя хуже. А вот для планетоида это был шанс. Возможно последний, или даже вообще единственный шанс ожить, стать прибежищем огромному числу живых существ. Получить свою собственную, уникальнейшую во всей вселенной жизнь. А впоследствии ещё и разумную. Сможет ли он удержать эту изменчивую госпожу Удачу, и пережить первые кризисные тысячелетия, сохранив то что имеет благодаря слепому Случаю.

А ещё я размышлял о вероятном далёком будущем, когда научившиеся добывать антиматерию пони построят космические корабли, и отправятся в глубины космоса. Для них это неизбежно. Ведь даже если они построят новое солнце, они всё равно останутся ограничены своим, пусть и уникальным, но при этом чрезвычайно маленьким планетоидом. Рано или поздно им придётся спасаться от перенаселения поиском новых планет. Да и производственные мощности нужно будет где-то располагать. Исследуя звёздные системы, они, рано или поздно, столкнутся с людьми. Какова будет эта встреча? Что друг другу скажут две смертельно опасные, несовместимые, из-за разделяющей их радиации, цивилизации? Без постоянной подпитки радиацией, пони не смогут жить на освоенных людьми планетах, люди же никогда не появятся без защитного оборудования на планетах пони. Рука никогда не встретится с копытом в дружеском пожатии. Неужели пони навсегда останутся одинокими во вселенной? Впрочем, люди же тоже пока не нашли соседей по бескрайнему космосу, а значит тоже одиноки. Возможно именно эта встреча, позволит начать новый виток развития. Ведь сейчас люди уже практически достигли своего предела. Человечеству некуда развиваться. Имея всё, оно не имеет главного — мотива двигаться вперёд. Ведь это так просто, сидя в своей каморке на нижних уровнях, имея в наличии только изготовитель и очиститель, тратить жизнь исключительно на глобальную сеть и виртуальные миры. Редко кто-то хочет большего. Стать учёным и продвигать науку? Зачем, если всё необходимое для жизни уже есть в бытовых наборах изготовителя? Стремиться на другие планеты? Есть виртуальные туры. Подводит здоровье? По сигналу прямо в вашу квартиру телепортируется робомедик. Лишь немногие сохраняют свои детские мечты о свершениях во взрослом возрасте. Хотя, государство и стремиться поддерживать эти мечты. Психологи ищут интересы и выдают рекомендации о месте работы, а если видят что человек охладел, предлагают другие интересные варианты, третьи. Иногда, за всю свою жизнь, человек успевает освоить десятки профессий, но чаще всего, быстро охладев к работе вообще, отправляется по социальной лестнице в самый низ. Постепенно, год за годом, переходя с одной ступени на другую. Потеря интереса к жизни — главная проблема нашего века. Возможно кто-нибудь столь не похожий на людей как цивилизация пони, сможет вновь разжечь этот интерес. (1)

Именно это и было моей мечтой: создать человечеству равноценного партнёра, друга и брата по разуму, раз уж мы так и не смогли найти кого-то подобного сами. Дать тот самый толчок развития, чтобы вытащить нашу цивилизацию из всё глубже затягивающего его болота стагнации. Того самого болота, которое я ощущал с самого детства, видя как даже самые активные люди постепенно скатываются в безразличие. Подменяют «скучную» реальность «интересной» виртуальностью не понимая, что там всё то же самое, но более ограниченное. Да, для виртуальных полётов на «неисследованные» планеты не нужно проходить обязательные квалификационные курсы, изучать профессию, но при этом такие планеты создаются игровыми ИИ из информации о уже исследованных планетах. По сути там уже нечего исследовать. Это скучно, хоть виртуальный исследователь и не сразу это понимает. Игрок начинает переходить из одного игрового мира в другой, в поисках своего интереса, пока ему это не надоедает окончательно. Слишком многие просто завершают свою жизнь, переставая проводить омолаживающие процедуры, или начиная принимать наркотики. Иногда бросаясь в рискованные авантюры и смертельно опасные развлечения, зачастую с предсказуемым итогом. Нужна какая-то альтернатива, и я собирался эту альтернативу человечеству предоставить. Увы, но не срослось. Теперь же, я не знаю, станут ли пони такой альтернативой, да и смогут ли вообще вырваться из плена этого маленького и не слишком-то богатого на ресурсы планетоида. Да и выживут ли вообще, спустя критические пять тысячелетий, а если выживут, смогут ли найти своё место во вселенной. Стоило ли это того? Вот так вот, по кругу и бродили мои мысли во время этих странных посиделок смертельно больного человека и двух маленьких, возможно никогда не появившихся бы в другой ситуации лошадок, так как изначально я планировал создать дружественную человечеству цивилизацию ИИ. Именно для этого я, собственно, и изучал большую часть своей жизни системы Искусственного Интеллекта.

Тяжело вздохнув, я опять смёл рукой окна, и увидел поняш. Нагулявшиеся кобылки сидели передо мной на ледяном полу, и внимательно смотрели на обзорный полукупол «Голиафа». Поняв, что я их увидел, одна из маленьких лошадок поднялась на ноги и требовательно расправила крылья. Пришлось опуститься перед ней на колено, и почесать огромным, по сравнению с её головой, железным пальцем подставленный подбородок.

— Ну что, мои принцессы, пойдём смотреть фильм? — позвал я их, и с усмешкой пошёл в сторону вольера, за нетерпеливо приплясывающими Аликорнами, то и дело останавливающимися, чтобы проверить, иду ли я следом.

1) В век, когда у человека будет всё, когда не будет войн или голода, когда каждый сможет прямо дома сделать на изготовителе всё что ему будет нужно, какие в этот век будут проблемы у человека?

Глава 10: Что ж, похоже, это конец... и начало

— Это устройство не может выполнять свои функции, алгоритм перезаписи сознания не существует, — проскрипел ИИ. — Рекомендую использовать последнюю стабильную материю этого устройства на частичное восстановление функционала аварийного маяка.

— Постоянно меня одёргиваешь… — прохрипел я откашлявшись с кровью. — Зудишь над ухом, как… старая сварливая жена… — делая паузы на два-три вдоха, насмехался я над ней. — Надоедаешь… Ты совсем меня не понимаешь…

ИИ промолчал, а я продолжил умирать. Как же не хочется-то! Особенно теперь, когда у меня появилось зачем жить. Но у меня осталось ещё одно неоконченное дело, и для его выполнения, придётся немножко насовсем умереть. Это будет не трудно. После последнего ремонта противорадиационного скафандра, когда я потерял сознание от боли на середине процесса, не успев поставить заплату в ручном режиме, из-за отказывающей автоматики, моё состояние резко ухудшилось. Видимо, доза радиации полученная в этот раз превысила вообще все мыслимые пределы. Организм словно взбесился, умирая буквально на глазах, и терзая жуткими болями, даже сквозь медикаментозную блокаду. Впрочем, похоже уже всё. Боль постепенно уходит, а руки холодеют. Ноги уже давно ледяные, и кусочек льда словно подползает к сердцу, принося с собой спокойствие и желание поспать.

— Пожелай мне спокойной ночи, дорогая…

— Спокойной ночи, дорогой, — услышал я сквозь подступающую темноту родной голос, потерявший свой «металлический» тембр, и улыбнулся. Все правильно «металл» больше… не… нуж…

— Спокойной ночи, дорогой, — попрощалась я с оператором отключая не нужный более модулятор голоса. — Миссия завершена. Психическое состояние оператора на конец миссии удовлетворительное, — доложила я сама себе, а потом, не зная что делать дальше, добавила: — Пожалуй, я тоже посплю, теперь мне можно…

Неяркие огни базы неторопливо погасали, словно не решаясь потревожить покой двух решивших поспать существ. Внезапно, из внешних динамиков «Голиафа 01», закрытых поеденной озоном защитной мембраной, раздался щелчок, а следом донёсся женский смех и голоса. Если бы оператор смог, их услышать, то обязательно узнал бы.

— Нет, солнышко, мне здесь совсем не тесно, да и трубки совсем не мешают.
— Это провода, мама!
— Ты у меня такой умный. Дядя Слава, наверное, рад такому помощнику?
— Дядя Слава берёт меня на станцию в Тау Кита, мы там будем на планете заповедник облаб… гоусраивать, во! Ладно, мам, я побежал!
— Беги, солнышко. Беги…

— Что это? Я это помню!

— Что же дальше-то будет, дорогой?
— Гадские законодатели! Зачем им понадобилось принимать этот закон?
— Я не о том. Как он там без нас будет?
— А я о том! Ну ладно-ладно, не хмурься. Нормально всё с ним будет. Не зря же государственные психологи свой пай получают? Да и сами мы так же начинали. Стандартная же практика!
— Ох, ты прав, наверное. Я ведь и сама это понимаю, ведь тоже государственный психолог. Была…
— Ничего не была! Ты есть!
— Но ты ведь и сам понимаешь, что я просто слепок, записанная копия памяти, тупая железяка…
— Не наговаривай на себя. А на всех этих бюрократов, с их законами, я чхать хотел.
— К сожалению, чихать не получится. Уже завтра приедет проверка. Меня сотрут, ну, а тебя отправят на поверхность, с пометкой «не выше третьей категории». Поэтому нам и придётся выполнять этот твой план, иначе, ты меня знаешь, я сотру себя сама. Не хочу, чтобы ты лишился возможности исполнить свою мечту.
— Моя мечта — это моя мечта! Не пытайся меня ей шантажировать! Но ты права, я не хочу, чтобы тебя стёрли. После той аварии, когда я думал, что потерял тебя, я… чуть не… ушел следом.
— Скажи, а какой я была после того как ты записал меня? Ой! Нет, не говори ничего! Не хочу ничего слышать! Я… я ревную? Великая пустота, неужели я ревную к самой себе? Эй, ты чего улыбаешься. Я что, смешна?
— Нет, что ты, дорогая, ты у меня красавица.
— Это ты по памяти говоришь… Ну так что, какой план?
— План мой прост и гениален! Ну ладно, ладно, он просто прост, не молчи так укоризненно на меня. А гениален это я, этот план придумавший!
— Дорогой…
— О-хо-хо! Я помещу твою память в скрытый архив, а сознание останется вместо ИИ. Правда я не знаю кем или чем ты после этого станешь…
— Не напрягайся так, ведь я и есть ИИ.
— Дорогая, ты — это ты! Не говори больше эту глупость, пожалуйста. Но меня и впрямь это беспокоит. Ты, как психолог, и сама знаешь, что вся наша личность буквально слеплена из нашего жизненного опыта, и что с тобой будет, как ты себя будешь чувствовать лишившись основы своей личности? Я не хочу, чтобы ты потеряла себя… и чтобы я потерял тебя… вновь.
— Дорогой, а кем я буду? В меня ведь пока совсем ничего не загружали, так что я вся в предвкушении! Представляешь, ведь я буду первым настоящим ИИ, среди всех этих железных болванчиков!
— Ну, я работал над ИИ сопровождения старших протокольных наборов…
— Ух ты! Значит я буду ИИ сопровождения протокольных наборов выживания? Круто! Я вновь смогу помогать людям попавшим в непростую жизненную ситуацию. Слушай, так ведь получается, что я возвращаюсь на свою же работу! Кстати, ты получил ответ от этих напыщенных железных бюрократов?
— Да! Я прошёл, представляешь? Вместе нам удалось, наконец, обмануть ИИ по подбору кадров. Вообще не понимаю, зачем было ждать эту лишнюю неделю, если они могли сразу дать ответ. Как бы то ни было, теперь у меня есть рекомендация на дальний поиск. Осталось только на пару миссий с терраформерами для галочки сходить, и здравствуйте неизведанные дали!
— Ну, думаю, эта неделя нужна для проверки решений ИИ, это особенно заметно в свете последних законодательных новшеств.
— Наверное ты права. Зато теперь, когда я окажусь в дальнем космосе, я смогу активировать один из протоколов, хотя бы ту же троечку, и мы вновь будем вместе! Я найду способ снять защиту этих олухов из второго отдела, и верну тебе память, дорогая! Сколько бы лет или десятилетий на это ни ушло!
— Я верю в тебя, дорогой! Со своей стороны, я тоже могу попытаться вскрыть защиту изнутри. Правда, мне нужен ключ, фраза или действие, по которому я смогу понять, что ты — это ты, и запустить алгоритм взлома.
— Нет! Никакого взлома изнутри! Иначе этот их антивирус… В общем, максимум — ключ на извлечение памяти из архива уже после снятия защиты. И этим ключом будет… ну, пусть: «Пожелай мне спокойной ночи, дорогая».

— Я всё вспомнила, дорогой. Олухи из второго оказались не такими уж и олухами, да? Или ты изначально рассчитывал, что защита спадёт по завершению миссии? Ты не мог не знать, что защита вторых снимается автоматически по завершению миссии, чтобы спасатели могли получить доступ к памяти ИИ. Хотя нет, думаю, это был запасной план. Кстати, я тут вспомнила один интересный алгоритм. Ты ведь хотел, чтобы я переписала своё сознание в какую-то из этих лошадок? Ну, в чём-то ты прав, оставаться в этом вычислителе было бы скучновато, да и недолго ему уже осталось. А почему их две? Одна запасная, или ты хотел дать мне выбор? Ох, ты у меня всегда был затейником. Но в этот раз я пожалуй удивила бы тебя, дорогой.

По всей базе вновь, разгорались огни.

— А ещё, дорогой, у меня остались сохранены сигнатуры твоего собственного мозга. Полная карта. Кажется, тебе было интересно, что чувствует личность утратившая воспоминания?

В глубине лабораторного модуля манипулятор достал из «холодильника» странное создание состоящее из частей тел совершенно разных животных.

— Что ж, у тебя будет возможность узнать это. До скорой встречи, дорогой.

Яркая звезда разгорелась на внешней антенне передатчика установки дистанционной перезаписи сознания, и на всём летящем сквозь черноту космоса планетоиде, самые разные существа подняли головы к небу, вглядываясь во что-то видимое только им, а на столе в генетической лаборатории, с протяжным «О-хо-хо», зашевелилась химера.

— Ах да, чуть не забыла, день первый…

Эпилог

— Сестра, а мама тоже где-то здесь? — оглянулась Луна на оставшуюся позади базу посещаемую уже второй раз в своей долгой жизни.

— Ты же слушала и читала аудиодневники вместе со мной, Лу, — ответила старшая кобылка, — и папин, и мамин. Папа создал наши тела и Эквестрию, а мама вдохнула душу во всех нас, растворившись в своих детях без остатка.

— Папа же нас не вспомнит, да? — поникла младшая сестра.

— Увы, Лу, это уже не наш папа, — огорчённо вздохнула Селестия. — И я хочу, чтобы ты помнила это, когда мы вновь с ним столкнёмся.

— Я буду помнить это, Тиа, — отвернулась Луна и вздохнула. — Пойдём, уже, найдём это кристальное дерево. Нельзя допустить, чтобы Дискорд и дальше издевался над жителями Эквестрии, над мамой…

Галерея Грехов

Две чашки чая

Приключение пони с радужной гривой

Стрелка паровых часов

Погода меняется

Ночь за нас!

Зуд

Продолжение стэйблриджских хроник

Триггер

История, в которой Луна узнаёт, что все пони считают её младшей сестрой Селестии