Долгая дорога к дружбе / Long Road to Friendship
Шаг 25: Дом
Захлопнув ногой входную дверь, Сансет пошла прямиком на кухню. В руках у неё был горшок с папоротником, а на плече висели две сумки с покупками. После того, как горшок занял свое место на столе, девушка упала в первое попавшееся кресло, неосознанно позволив сумкам сползти на пол. Содрогнувшись от грохота, она понадеялась, что ничего в них не разбилось. Пусть она и была против половины всего, что в них лежало, но все равно было бы обидно, если бы они так скоро пришли в негодность.
Воскресное послеобеденное время Сансет провела в компании Великолепной Семёрки в торговом центре. Они с Твайлайт бродили по магазинам электротоваров в поисках необходимых компонентов для проекта. Перспектива зарплаты, которую ей должны были выплатить на следующей неделе, грела душу, ибо сейчас девушка оказалась полностью на мели, хотя, естественно, об этом никому не говорила.
— Спасибо за жалость, чтоб вас, — рыкнула она, смотря на растение. Папоротник был хорош, но долго он без достаточного количества солнечного света не продержится.
Как только детали для устройства были куплены, Рэрити сразу взяла девчонок в оборот и повела по различным магазинам. Начали они с товаров для дома.
— Знаешь, Сансет, — сказала Рэрити, когда они оказались вдвоем в одной из дальних секции, — мы тут с девочками подумали...
— Что не предвещает ничего хорошего, — не сдержалась Сансет.
— Так вот, мы подумали о твоем жилье...
— Рэрити, — Сансет взяла подсвечник, чтобы рассмотреть его получше, — если только ты не в курсе, где взять тысячу зелёных на аренду нормального дома, этот разговор лишен смысла.
Рэрити выхватила из рук подруги подсвечник и обиженно на неё посмотрела.
— Нет, мы думали, что сможем...
— Я не собираюсь жить ни с кем из вас, — начала выходить из себя Сансет. — Я не нахлебница какая-нибудь.
— Ты дашь мне договорить? — сжала кулаки модистка.
Язык Сансет прилип, как на суперклее.
— Мы думали, — несколько успокоившись, продолжила Рэрити, — что можем купить тебе что-нибудь для дома. Ну, знаешь, украсить его, чтобы стало уютнее, — она понизила голос. — Заводу вовсе необязательно выглядеть как завод.
— Спасибо, не интересуюсь, — сказала Сансет, когда её язык отклеился. — Мой дом меня устраивает.
Припомнив предыдущие случаи, Сансет должна была догадаться, каким будет ответ Рэрити.
Модельер скрестила руки и выгнула бровь, став точь-в-точь её двойником, только с фиолетовыми волосами.
— Да?
— Да, — последовал неохотный ответ.
— Дорогуша, почему ты ведешь себя так, будто наша помощь — нечто плохое?
— Потому что вы относитесь ко мне, как к какой-то бомжихе! И не нужна мне соцподдержка!
На этих словах Эпплджек, идущая им навстречу, застыла и начала с интересом разглядывать вязаные одеяла.
— Дорогуша, — Рэрити положила Сансет руку на плечо, — ты не бомжиха. Не думай, что мы о тебе такого мнения. Мы твои друзья и хотим, чтобы тебе было хорошо. Смотри на это как на новогодние подарки, только ранние.
— Сейчас ноябрь.
— Очень ранние новогодние подарки.
Сансет прижала ладонь к лицу, честно не понимая, зачем вообще пыталась возражать.
— Подарочки, Рэрити. Малюсенькие подарочки.
Девушка решила извлечь содержимое пакетов на стол: коврик с надписью «Добро пожаловать», два комплекта занавесок, настенная гирлянда с маленькими лампочками, рамка для фотографий с надписью «Друзья навеки» и футбольный мяч.
— У тебя там гора свободного места для трень, — самодовольно ухмыляясь, заявила ей Рейнбоу.
Пнув мяч куда подальше, Сансет принялась вешать занавески на кухонное окно с чувством давнишней неприязни. Пусть они и говорят, что делают это чисто из дружеских соображений, Сансет всё равно видела на их лицах глупые сочувствующие улыбки.
«А с другой стороны, если б всё было наоборот, то это я бы им помогала».
Вернувшись к столу, Сансет осознала, что есть разница между жалостью и сочувствием. Эта маленькая граница определялась лишь узами, связывающими её с остальными. Это было сродни тому, как Флэш покупал ей подарки. И делал это, потому что хотел, а не потому, что так было надо.
— Флэш Сентри, идиотина, — выдавила девушка, сжав со всей силы край столешницы.
День в Кантерлотском пассаже протекал вполне себе достойно, пока из всех возможных людей не появились именно они: Флэш Сентри и двое его соратников по рок-группе. Тут же у Рэрити возникла «восхитительная» идея пойти с ними. Сансет высказалась решительно против, но — спасибо ужасной системе демократии — её голос утонул под весом подавляющего большинства.
Затем они всей компанией провели час в зале игровых автоматов. Рейнбоу и Эпплджек с переменным успехом пытались побить друг друга в аэрохоккей, Флэш наигрывал до нелепости длинную песню в «Гитар Хиро», а Пинки Пай пять раз подряд набрала максимум очков в «Дэнс-Дэнс Революшен».
Сансет предложила Флаттершай дружескую партию в скибол. По крайней мере, она была дружеской, пока к ним не присоединился Флэш. Сансет в приступе раздражения катнула шарик с изрядной силой, отчего тот угодил в центральную лунку. Флэш, пусть и не впал в такую же крайность, вполне составлял ей конкуренцию.
Для Сансет это был вызов.
И началась неистовая битва за очки, где каждый последующий бросок вызывал больше напряжения, чем предыдущий, а соперники обменивались косыми взглядами. Никто из них так и не заметил, как единственная связующая их ниточка — Флаттершай — тихо ушла.
— Только глянь, — с фальшивой безразличностью сказала Сансет по окончании третьего раунда. — Двести билетов.
Флэш взял у автомата свои билеты и, не глядя на девушку, сказал:
— Неплохо, — и после паузы добавил: — Двести сорок два.
В Сансет засвербело чувство, что огненным шаром надо было кидать в него. А когда он подошёл к Твайлайт и предложил выигрыш ей, это чувство лишь усилилось.
— Тебе они нужны? — спросила невесть откуда взявшаяся Пинки.
— Нет, — промямлила выбитая из дум Сансет и передала билеты, которые Пинки сразу побежала обменивать на плюшевого мишку.
Тут к Сансет подошла Твайлайт, на удивление, без билетов в руках. Следующие минут десять девушки весело общались, хотя Флэшу и удавалось оставаться поблизости и смеяться над репликами Твайлайт.
В конце концов, компания наткнулась на гигантскую шахматную доску в середине торгового центра. Твайлайт вызвала Сансет на партию. Остальные расселись по скамейкам, окружающим доску, и начали подбадривать подруг (все, кроме Рейнбоу, которая каким-то образом уснула уже через два хода).
То ли от чрезмерной поддержки, то ли из-за Флэша (де-факто, Сансет была уверена, из-за него), но ей был поставлен разгромный мат: все фигуры съедены, а короля зажали в углу ладьей и ферзём.
На Сансет нахлынула ещё одна волна раздражения, связанная не только с Флэшем, который сразу же поздравил Твайлайт с победой, но и с самой Твайлайт. Когда они сели за самый большой стол в пиццерии и Твайлайт оказалась между ней и Флэшем, Сансет сочувствовала ей уже чуть меньше.
Разговоры за столом не умолкали ни на минуту; даже Флаттершай нашла, о чём поговорить, хотя Сансет и приходилось напрягать слух, чтобы расслышать её тихий голосок. Сама же Сансет большую часть времени хранила молчание и наблюдала, медленно поглощая свою пиццу с грибами и оливками. Раз за разом она замечала, как Рэрити кидала свой пытливый взгляд с Флэша и Твайлайт, затем на Сансет, а потом снова на Твайлайт.
Как ни старалась Сансет понять, что на уме у модельера, но лицо той оставалось непроницаемым. В конце концов, Сансет сама начала следить за парочкой. Твайлайт вела вежливую беседу с Флэшем и внимательно слушала все его истории, хотя сидела лишь вполоборота к нему. Сансет могла с уверенностью сказать, что их взгляды уже долго не пересекаются.
Твайлайт определённо не интересовал парень, который походил на влюбленного дурака, пытающегося изо всех сил удержать внимание второй половинки. И хотя от почти явного провала Флэша у Сансет по спине пробежала волна приятных мурашек, он возродил в голове мысль, так старательно подавляемую прошлой ночью.
Мысль, которая допускала возможность, крайне маленькую, — одну к тысячи. Надо быть сумасшедшей, чтоб в неё поверить. Но вдруг Сансет проникла в измерение, где Твайлайт Спаркл влюблена в нее?
Она проиграла в голове ещё раз все «за» и «против», пока доедала пиццу. В отличие от Флэша, Твайлайт не выказывала никаких заметных признаков того, что Сансет для неё больше, чем подруга, если, конечно, исключить тот случай в библиотеке. С остальной Семёркой она общалась ровно столько же, сколько и с Сансет, уделяла каждой время, чтобы узнать получше, смеялась над шутками и дивилась глупостям Пинки. Твайлайт даже отчитывала Сансет за ехидные и саркастичные комментарии, которые казались ей чересчур недостойными.
Да, рядом с ней Твайлайт краснела больше. Да, они уснули в объятиях друг друга на Хэллоуин. Да, Твайлайт крайне ценила её ум. Но это ещё не значит, что она любит Сансет. Однако, как только она задумывалась над этим, у неё в животе сама собой возникала стайка бабочек.
Снова подойдя к столу, Сансет поморгала пару раз, чтобы разгрузить разум от мыслей, и потянулась. Но стоило ей только вспомнить о завтрашней встрече с Твайлайт, как бабочки снова вернулись. Она взяла мысленную мухобойку, сотканную из раздражения и неправдоподобности, и начала их методично изничтожать. Со стороны Твайлайт было бы глупо её любить. Естественно, она по-своему глупа, но не настолько же. Просто она ценила их дружбу куда больше, возможно потому, что считала Сансет своим самым близким другом с момента перевода в новую школу.
— Подруги, — отчеканила Сансет, убивая в себе последнюю бабочку, будто бы надеясь таким образом уничтожить даже мельчайший шанс на такой исход. — Просто две подруги работают над научным проектом. Обычное дело.
Взяв сумки, она пошла наверх. Вопрос закрыт и похоронен, и никакие доводы плюшки того не изменят. Но для пущей уверенности, зайдя в комнату, Сансет сразу закрыла её в шкафу.
Настало время душа, в который крайне не хотелось идти. И, как назло, подул холодный сквозняк. Надо было просить у подруг тёплый халат.
* * *
Прозвенел звонок с последнего урока, снова выпуская на свет божий полчища подростков. Шарфы и куртки, видневшиеся тут и там, свидетельствовали о приходе зимы, которая прислала открытку в виде пронизывающего ветра и подарок в виде завесы свинцовых туч, то и дело низвергавших ледяные дожди — изредка с градом.
Такая погода наступила ещё в понедельник, когда Сансет проснулась под звуки ливня за окном и тихие «кап-кап» капель, падавших с потолка. Их путь тут же преградило ведро.
Достав из школьного шкафчика зонтик, девушка наглухо застегнула рюкзак, отчаянно надеясь, что ничего в нём не намокнет, пока они будут идти к дому Твайлайт. Мотоцикл стоял на приколе у завода под брезентом: чем меньше он пробудет под дождем, тем лучше.
Твайлайт ждала её у выхода из школы. На ней были фиолетовый плащ, белый с розовым шарф и желтые резиновые сапожки. Как хорошо, что поблизости не шастала Рэрити: бедняга, наверное, померла б на месте... и прихватила бы с собой Твайлайт.
Они вместе вышли из дававшего надежное убежище здания — и дождь обрушился на них. Сансет с толстыми перчатками на руках попыталась открыть зонт, но, когда ей это все-таки удалось, сильный порыв ветра вывернул его купол наверх, превратив в красную миску.
Сансет вернула зонту надлежащий вид и толкнула Твайлайт, прекратив приступ хохота. И, присоединившись к параду зонтов, они побрели прочь с территории школы. По мере приближения к пригороду толпа потихоньку рассасывалась.
Весь поход под ливнем они болтали о том, о сём: прыгали с погоды на школу, со школы на планы по созданию глушилки. Наконец, крыльцо дома Твайлайт укрыло их от дождя, и они, закрыв зонты и стряхнув с них воду, зашли внутрь.
Дом Твайлайт оказался уютным и милым. Приятно пахло выпечкой. Сансет сняла сапоги и вышла из маленькой прихожей в гостиную, где задорно трещал огонь камина.
Комната сильно отличалась от той, что была в доме у Пинки. Стены были покрашены в приятный бежевый, а не стерильно-белый цвет. Вдобавок помещение украшали отменные произведения искусства в дополнение к семейным фотографиям. Диван, как и ковер, выглядел будто с витрины. В общем, по первым ощущениям дом полностью отражал Твайлайт, в то время как дом Пинки походил лишь на пристанище для ночлега.
Из-за угла вырулил Спайк, несшийся с максимальной скоростью для своих коротких лап. Твайлайт на автомате села на колени, и он тут же запрыгнул к ней на руки и начал лизать лицо. Это зрелище напомнило Сансет о Пятныше, и она в мыслях почесала ему животик, наблюдая за дергающейся в такт лапой. Мысль о нём согревала и успокаивала.
Из-за того же угла выглянул Шайнинг.
— А вот и ты, Твайли. Я уж было собирался звонить и узнавать, не забрать ли тебя.
— Да ты б даже и не подумал, если бы я тебе не напомнила, — произнес мягкий голос у него за спиной.
В комнату вошла девушка и одарила подруг радушной улыбкой. Она была довольно высокой, с лицом, чем-то напоминающим по форме сердце; её волосы — оттенков розового, фиолетового и золотого — были длинные и с завитушками на концах. Одета она была в розовую толстовку с вышитым сердцем и такого же цвета штаны.
— Привет, Кади! Я и не знала, что ты собираешься нас навестить, — произнесла Твайлайт. Когда её взгляд снова упал на Сансет, она встрепенулась, будто бы вспомнила, что пришла не одна, и неловко улыбнулась. — Э-э, а-а, Каденс, это Сансет Шиммер. Сансет, это...
— Ми Аморе Каденза, — усилием воли подавляя любой намек на презрение в голосе, сказала Сансет и, как ей казалось, убедительно улыбнулась.
Каденс подошла ближе. Сансет заметила на её щеке остатки муки.
— Просто Каденс. Как приятно наконец тебя увидеть, Сансет Шиммер. Твайлайт нам о тебе много рассказывала. И только хорошее, — она протянула девушке руку.
«Будь паинькой, Сансет, будь паинькой. Это не та Каденс».
— Она и о тебе немного рассказала, — Сансет покачала головой. — Неплохо, наверное, вести свою собственную передачу на радио.
Каденс посмеялась в ответ — будто зазвенел хрустальный колокольчик.
— Да, это действительно волнующее дело. Но без моих фанатов и передачи-то не было бы. Они просто класс.
«Ага, легионы отчаянных воздыхателей. Им впору основать культ да молиться на богиню во плоти. Звучит неплохо».
Сансет продолжала улыбаться, но лицевые мышцы уже начало сводить.
— В общем, мама с папой сегодня работают допоздна, так что мы решили заказать пиццу, — объявил Шайнинг. — Какие-нибудь пожелания, Твайли?
Девушка, на руках у которой всё ещё сидел Спайк, лишь неопределенно пожала плечами.
— Не знаю. Ты с чем будешь, Сансет?
— Просто с грибами, если можно, — вытянула шею Сансет, пытаясь заглянуть на кухню. — А что тогда так вкусно пахнет?
— О, я просто решила испечь немного печенек, — пренебрежительно махнула рукой Каденс. — Сегодня ведь хороший день для печенек, а? Надеюсь, Вельвет не будет возражать, что я использовала остатки муки.
— Думаю, что нет, — улыбнулась Твайлайт. — Мы с Сансет будем наверху.
— Печенье вот-вот испечется, — крикнула им вслед Каденс и игриво добавила: — Не шалите там!
После этих слов Твайлайт издала странный звук: что-то между смешком и кашлем.
Комната Твайлайт полностью соответствовала хозяйке. Фиолетовые стены украшали таблица Менделеева и карта мира, а с потолка свешивалась модель Солнечной системы. Книжный шкаф готов был вот-вот развалиться под весом многочисленных томов, как тех, что стояли бок о бок на полках, так и лежавших сверху стопками. Все книги, что не смогли уместиться, бессистемно валялись рядом. На столе, стоящем у окна, лежали запылившиеся очки в толстой оправе, ещё пара книг и рамка с фотографией Твайлайт в компании симпатичной девушки с красно-фиолетовыми волосами.
— Прости, тут не убрано, — со смущенной улыбкой сказала Твайлайт, поправляя и так уже застеленную кровать.
Сансет поразилась: если закрыть глаза на обилие книг, то комната была идеально чистой. Пожав плечами, она списала это на невроз Твайлайт.
— Стул! — воскликнула Твайлайт, оторвавшись от кровати. — Тебе же нужен стул! Сейчас принесу!
— Нет, Твайлайт, не стоит... право, — но девушка уже скрылась за дверью. Вздохнув, Сансет подошла к кровати, на которой уже развалился Спайк, и почесала песика за ухом, смотря на его трепыхающийся хвост.
Бум. Бум. Бум.
Сансет обмерла: как ему удается создавать столь сильный звук? И тут до неё дошло, что шум-то доносится из коридора. Спустя секунду появилась Твайлайт, волоча по полу стул с кухни.
— Вот... так, — выдохнула она, криво улыбнувшись.
— Правда, не стоило... — покачала головой Сансет. — Спасибо.
Она плюхнулась на стул, а Твайлайт села за свой стол.
— Ну-у... вот и моя комната, — проговорила Твайлайт, издав нервный смешок, и обвела помещение рукой.
— Уютная.
— Спасибо.
В комнате наступила неловкая тишина, разбавляемая только бряцанием ошейника Спайка — пёсик вертелся, пытаясь устроиться поудобнее. Твайлайт смотрела в пол, а Сансет делала вид, что крайне заинтересована периодической таблицей. И в этой самой тишине в живот вернулись бабочки.
— Может, займёмся проектом? — предложила Сансет, наверное, чересчур громко, потому что Твайлайт подскочила на стуле.
— Да-а, нам пора заняться проектом. Ха, много работы впереди и... да, давай начнем.
Она пулей вылетела из комнаты, побежав за отцовым набором инструментов, а Сансет тем временем достала из рюкзака детали будущей глушилки и разложила их на полу. В мыслях устройство уже стояло собранным.
— Если первое место будет не наше, то уже и ничьё.
Её немного передернуло от того, что может произойти в случае их поражения.
Тут вернулась Твайлайт с разнообразными инструментам, резиновыми перчатками и защитными очками, затем окинула хмурым взглядом разбросанные детали и начала их сортировать.
Закатив глаза, Сансет взяла отвертку и начала разбирать одну из специально купленных под запчасти камер. Осторожно отвернув заднюю крышку, она извлекла драйвер вспышки и швырнула ненужную более камеру за спину. Поглядев на Твайлайт, она заметила, как та сверлит её крайне недовольным взглядом.
— Хорошо, — проворчала Сансет, встала и положила фотоаппарат в коробку, которая теперь была за мусорное ведро.
Удовлетворенный кивок — всё, что Сансет получила в ответ. Твайлайт достала чертежи и постелила их на последний свободный кусок пола. Затем пробежалась по списку необходимых вещей, получая от Сансет, продолжающей добывать драйверы, утвердительные «есть» по каждому из пунктов.
Закончив с инвентаризацией, она надела резиновые перчатки и защитные очки.
— Приступим же!
— Уже, Спарки, — не повела ухом Сансет, соединяя драйвер фотовспышки с мотком проводов.
Спустя час дождь не прекратил хлестать по окнам теплой комнаты. На столе лежал поднос с тыквенными печеньями, а место на креслах занимали тетрадки и коробки с недоеденными пиццами. На полу стояла наполовину собранная глушилка; рядом с ней бок о бок сидели Сансет и Твайлайт.
— Так, а теперь аккуратней, — сказала Твайлайт, сверяясь с тетрадкой. — В конденсаторе может быть остаточный заряд. Может искрить.
Сансет склонилась над коробочкой, которая стала приютом для всей электронной начинки.
— Знаю, поэтому и надела перчатки с очками. «Соблюдай правила безопасности, Сансет», — пропищала она.
— Я не так говорю!
— Да-да, конечно, не говоришь, — себе под нос ухмыльнулась девушка.
Сансет подняла резистор за ножку, готовую в любой момент шваркнуть разрядом, и тут ей в голову пришла шальная мысль. Она взяла обе ножки, убедилась, что Твайлайт смотрит, и забилась в конвульсиях.
— Бз-з-з-з-з-зт!
— Боже, Сансет!
А та в ответ запрокинула голову и заржала во весь голос. И её лишь больше раззадорило, когда Твайлайт принялась бить её тетрадкой.
— Это! Было! Не! Смешно! — приговаривала она с каждым ударом.
Рухнув на пол, Сансет схватилась за бока.
— На-наоборот! — выдавила из себя она. — Твоё лицо того стоило!
— Ты... тупая... дура, — Твайлайт приподняла защитные очки и потерла переносицу.
— Отличный словарный запас, Спарки.
Твайлайт ещё раз хлобыстнула её тетрадкой, вызвав лишь очередную волну смеха.
— Ладно, — она отправила тетрадку на кровать и сутуло села на стул, взяв кусочек пиццы. — Давай передохнем.
— Ой, да ладно, Твай, это ж просто шутка, — присела напротив неё Сансет, взяв свою пиццу с грибами и сыром.
— Угу, ага. Но, когда тебя взаправду ударит током, даже не думай, что я брошусь тебе на помощь.
— Тогда я оставляю за собой право преследовать тебя призраком.
— А я оставляю за собой право позвать охотников за привидениями.
Их взгляды снова пересеклись — Твайлайт улыбнулась, а затем прыснула со смеху. Её пример был столь заразителен, что Сансет тоже согнулась в припадке смеха, не в силах остановиться. Пара кусочков грибов соскользнули с пиццы, и Спайк, до этого немо созерцавший еду, резко соскочил с кровати и побежал к добыче.
Это лишь раззадорило их ещё больше.
После ужина Твайлайт извлекла из футляра скрипку и решила сыграть для Сансет только разученную композицию. Сансет оставалось лишь завороженно смотреть, как чарующе девушка держит инструмент. Вид её был столь изящен, элегантен и спокоен, что охмелял Сансет. И стоило только Твайлайт сфальшивить, она тут же сполна исправлялась идеально сыгранной следующей нотой.
Сансет поняла, что околдована музыкой. Она покачивалась с ней в такт. Перед её глазами стояла только Твайлайт. Все черты её лица стали ясными и четкими. Щёки лица, прижатого к скрипке. Длинные ресницы на закрытых в сосредоточенности глазах.
Сансет резко выпрямилась, часто заморгав.
«Это ещё откуда?»
Она яростно затрясла головой, прогоняя прочь наваждение.
— Тебе не нравится? — Твайлайт прекратила играть, печально посмотрев на Сансет. — Я могу закончить, если хочешь.
— Нет! Нет! Я в восторге! Все хорошо. Правда.
«Все хорошо», — заверила себя Сансет, игнорируя писклявый голос где-то на задворках разума.
Когда Твайлайт завершила произведение, Сансет тут же энергично зааплодировала, пытаясь загладить прошлое недоразумение.
— У тебя просто талант, Твайлайт, — польстила она, любуясь залившимися краской щечками подруги.
— Спасибо, — тихо ответил та, откладывая скрипку. — Рада, что тебе понравилось.
Девушка убрала футляр с инструментом под кровать. И вот обе они снова сидят молча, смотря куда угодно, только не друг на друга.
Наконец Твайлайт, заерзав на кресле, решила нарушить молчание:
— Эм, Сансет... я уже давно хотела у тебя кое-что спросить.
Сансет напряглась.
«Она же не... она не может... она же не настолько глупа?»
Но сердце нещадно колотилось. Если Твайлайт позовет её на свидание, нужно ли согласиться? Сансет сжала подлокотник, готовясь ответить «нет», даже если проклятие попытается заставить её сделать всё наоборот.
— У тебя почти на всех вещах знак. Что он значит?
Немая секунда. Сансет посмотрела на свою толстовку с вышивкой в виде багряно-золотого солнца с восемью лучами.
— А, это моя кьютимарка, — волна облегчения прошла по её телу.
— Что за «кьютимарка»? — заинтересовано спросила Твайлайт.
— В Эквестрии, как только пони узнает, что у неё получается лучше всего, или открывает для себя любимое хобби, она тут же получает крупометку, которая олицетворяет её талант. Что-то типа взросления.
— Так... и что олицетворяет твоя?
Сансет задумчиво потупила взгляд. Грудь сдавило, а в голове укоренилось былое непонимание.
— Я... я так и не поняла, — голос был далеким и тихим.
— Но ты же сказала, что она появляется, когда пони узнает, что у него лучше всего получается.
— Знаю. Так обычно и бывает, — Сансет подперла подбородок. — У меня хорошо получалось колдовать. Я училась под руководством Селестии, когда получила кьютимарку, — она улыбнулась. — То-то было счастья. Я думала, что это лучший день в моей жизни, но...
Сансет сгорбилась ещё сильнее.
— Часть меня думала, что мой талант — быть ученицей Селестии, но это ж дурость дуростью. Я даже спросила у нее, и она обещала посмотреть... но ничего так и не нашла. Поэтому я продолжала думать, что кьютимарка как-то связана с магией. Выходит, это не так.
Сансет смолкла, на неё нахлынули воспоминания. Всё то, о чём она уже давно не вспоминала. Прошлая жизнь, сейчас кажущаяся такой далёкой.
— Я тогда во многом ошибалась, — она порывисто смахнула слезу, обставив всё так, будто зачесался глаз.
Однако Твайлайт было не так уж легко провести. Она посмотрела на подругу взглядом, полным сожаления и участия.
— Сансет, если хочешь поговорить, я готова тебя выслушать.
Сансет было уже ответила на автомате «нет», как всегда делала, но это слово так и не покинуло её рта. Твайлайт была, казалось, такой искренней в своём желании её выслушать. За окном лил дождь, а мягкий свет в комнате даровал чувство безопасности. Может, один раз — только ради Твайлайт — ей стоит открыться.
— Ну... — она посмотрела в окно на тяжёлое серое небо и ливень. — С чего начать?