Дочь Принцессы

Принцесса - тоже пони

начало. ниасилил в описания

В Клаусдейле Селестия всегда чувствовала себя странно: здешние обитатели, хотя и считались ее подданными, в отличие от «земных», не придавали ее титулу особого значения, хоть и не отказывали в уважении. Но уважение это строилось на былых заслугах Селестии, а не на ее титуле принцессы и магических способностях.

Однажды в середине весны, будучи приглашенной в Клаусдейл на ежегодные соревнования, Селестия решила принять участие — весенний воздух и атмосфера спортивного азарта пьянили не хуже самого крепкого вина, в иные времена подаваемого на стол по праздникам.

Пройдя почти все испытания, Селестия дошла до финала. Кроме нее до финала дошли: желтогривая пегаска и радужногривый пегас.

В финальном залете им предстояло соревноваться в скорости и выносливости, пролетев пятьдесят кругов.

На сорок пятом круге Селестия начала отставать — при таких нагрузках даже повышенная выносливость аликорнов не спасает — но все-же ей удалось достичь финиша, лишь немного отстав от победителя — радужногривого пегаса.

После окончания соревнований он подошел к Селестии и произнес:

— Вы превосходно летали, Принцесса. Не ожидал. Разрешите представиться. Бифрост — погодный пегас.

В голове у Селестии промелькнуло: «Еще один ухажер. Тоже в принцы метит, наверняка. Когда они уже отстанут? Хотя, пегас же, тем более клаудсдейловский. Им на титулы наплевать. Неужели я сама понравилась? Стоит присмотреться к нему. Тем более, вроде, не так уж и плох. А одиночество надоело, тысячу лет без единой близкой души — тот еще кошмар. Может, хоть на время отвлекусь. И плевать, что не проживет и десятую часть моей жизни — воспоминания останутся».

— Благодарю. С вами было очень интересно летать. И давай на «ты», все равно здесь мой титул ничего не значит.

-Хорошо, Селестия. — улыбнулся пегас.

Опасности прошлого

Отношения Селестии и Бифроста развивались стремительно, порывисто и радужно. Поэтому, когда у них родилась дочка, пегасочка небесного цвета с радужной гривой, ее назвали в честь их отношений — Рэйнбоу Дэш.

Бифрост категорически отказался переезжать в замок, аргументируя это тем, что небо — его жизнь, и в городе он зачахнет.

Большую часть времени Селестия проводила с семьей, лишь изредка отлучаясь в Кантерлот, чтобы дать управляющим ценные указания. Мать из Принцессы получилась заботливая: стирала, убирала, кормила она, как и все остальные пони, а с ее магией было довольно просто следить за младенческими полетами дочки.

И жили бы они в спокойствии и мире, однако, приближалось эпоха перемен, и Селестия знала об этом гораздо лучше остальных, поэтому и состоялся однажды этот тяжелый разговор:

— Биф, мне надо уйти. Надолго. Возможно, даже, что и навсегда.

— Что случилось, Тия? Политические проблемы? Мы можем переехать в твой замок, если нет другого выхода.

— Все гораздо сложнее. Слушай: с момента тех свершений, за которых меня чтят, прошла почти тысяча лет. Они вернутся. Все: Найтмер Мун уже завершает подготовку к побегу, Сомбра уплотняется и скоро осознает себя вновь, заклятья на статуе Дискорда слабнут. Неизвестно, кто из них придет первым, однако я должна подготовиться: ввести уроки боевой магии в Академии, увеличить прием студентов, по возможности, найти среди них будущих Носителей Элементов. И, главное, — защитить вас. В первую очередь — Дэши.

Хорошо, если первой освободиться сестра, возможно, мне удастся с ней договориться и действовать вместе. Но если нет… Я не смогу сражаться и присматривать за вами одновременно, а враги коварны и будут бить по самому дорогому для меня — по вам.

Если вы останетесь здесь, а я не буду с вами видеться, то вы будете в большей безопасности, чем со мной.

— Что ж, если это действительно необходимо — прощай. Я буду вспоминать о тебе. С Дэши прощаться не будешь?

— Нет. Не хочу, чтоб она запомнила меня плачущей. А лучше, пусть вообще не вспоминает. Благо ей всего один год, когда она подрастет, от ее воспоминаний останутся лишь смутные образы. Незачем Дэши знать, что она — дочь принцессы. По крайней мере, до моей окончательной победы над призраками прошлого.

Воспитай ее как следует. И пусть Дэши знает, что я люблю ее…

Расправив крылья, Селестия медленно полетела в сторону Кантерлота. Ей надо было придти в себя…

Первая встреча

Воспоминания о семье посещали Селестию по ночам, и не редко просыпалась она на влажной от слез подушке.

А днем принцесса была погружена в подготовку к обороне: лично посещала особо важные занятия Академии, общалась со студентами, в поисках подходящих Носителей Элементов.

В год возвращения сестры у Селестии была только одна ученица, способная задержать Найтмер Мун, да и та не годилась на роль Элемента, ибо была ужасно замкнута и погружена в учебу. Но в магии Твайлат понимала и шанс остановить опальную Богиню у нее был.

Носителей Элементов набрать не удалось вообще, однако боевых магов становилось все больше, хоть и не таких, как Твайлайт.

Сама Селестия в битву вступать не торопилась: сражаться с сестрой, да еще и после того, как ей пришлось оставить семью, принцессе очень не хотелось. С другой стороны, подождав, когда Найтмер остынет или растеряет весь пыл в схватке с Твайлайт, ее можно было уговорить хотя бы на некоторое время отложить вражду.

Однако, незадолго до самого возвращения Найтмер, Селестии пришла в голову идея — отправить Твайлайт учиться дружбе и, возможно, искать других Носителей Элементов.

А вышло все иначе, чем предполагала Селестия: Элементы вернули Луну в прежнее состояние, а ученица обрела новых друзей.

Но когда Селестия увидела одну из подруг своей ученицы с Элементом Верности на шее, ее прошиб холодный пот — ее Дэши, которая должна была пережидать неспокойные времена в более-менее безопасном Калудсдейле, теперь будет, рискуя собой, бороться с тем злом, что Сестрам не удалось окончательно победить тысячу лет назад.

Тем не менее, признаваться в родстве Селестия не спешила: пусть ее дочь и рискует, но наравне с остальными Носителями, а не как потенциальная цель для ее врагов.

Диалог с Луной

полуглава

— Тия, что тебя беспокоит? Я больше не буду завидовать тебе. Тем более у меня, оказывается, появились поклонники — пони-н’очники. Они обожают ночь и все, что с ней связанно. Так неожиданно и приятно.

Селестия улыбнулась, а про себя подумала: «Хорошо, что ты не знаешь их истории. Нынешние пони-ночники — самые мирные остатки с трудом побежденного Ордена Вечной Ночи, хотевшего погрузить Эквестрию во мрак, чтобы легче было творить свои темные дела ».

— Да нет, насчет тебя я теперь не беспокоюсь. Я за свою семью боюсь. Особенно за дочь. — грустно вздохнула принцесса.

— Семью? Дочь? Неужели ты вышла замуж? Поздравляю! Как жаль, что я пропустила. — Сначала обрадованно, а затем — с легкой грустью произнесла Луна.

— Да особого праздника и не было — отмечали в Клаудсдейле и скромно. Возможно, после окончательной победы мы поженимся нормально. Но до этого…

А моя дочь — одна из тех, кого ты видела в Замке. Рэйнбоу Дэш, носительница Элемента Верности. Я-то надеялась, что она будет жить в Клаудсдейле… — Селестия раздраженно прошлась по комнате, в которой они с Луной не бывали до сего дня целую тысячу лет.

— Хорошая пони, насколько я могу судить. И на тебя немного похожа.

Теперь мне понятна твоя тревога. Они ведь еще не возвращались, да?

— Нет. Ты первая. Остались Дискорд и Сомбра. И Дэши, вместе с остальными придется с ними сражаться. А самое грустное, что я не могу ей признаться до окончательной победы — слишком опасно. Особенно боюсь Дискорда — напасть на близких — в его стиле.

— А вот тут ты ошибаешься. Дискорд ни во что не ставит общепринятые нормы, но свои собственные блюдет строго. Я говорила с ним, еще когда мы не рассорились, он рассказывал, что может долго издеваться над своим противником, но его родню не тронет — при его силе в этом нет необходимости. Но вот Сомбра — другое дело. Премерзкий тип, хоть и был моим учеником.

Не беспокойся, скоро ты сможешь вернуться в семью. И я сделаю все, чтобы тебе помочь.

— Спасибо, Луняша! — Селестия в порыве сестринских чувств обняла ночную принцессу.

Возвращение Дискорда

и не спрашивайте, почему Селестия матерится переделанной молитвой Ктулху.
Это просто экспрессивное высказывание, не имеющее особого смысла

«Он вернулся!» — со страхом, надеждой и некоторой долей облегчения подумала Селестия.

Дискорд был самым опасным и непредсказуемым из ее противников. Если Носителям Элементов удастся его остановить, за результат сражения с Сомброй можно будет не беспокоиться — один из демиургов Эквестрии в сотни раз опаснее какого-то темного мага, пусть и обучавшегося магии у Луны.

Селестия жалела, что в свое время им не удалось помириться с Дискордом. Была ведь возможность: всего лишь отдать ему ту территорию, что сейчас занимает Вечнодикий Лес, но… Гордыня была сильнее. И у него и у двух тогда еще молодых (впрочем, и сейчас далеко не старых) Принцесс.
" Не время для воспоминаний" — оборвала себя Селестия. — «Носители должны скоро прибыть, надо будет дать им указания».

Но обеспокоенная судьбой Эквестрии и своей дочери, которой предстояло сразиться с одним из основателей мира, Принцесса не могла сосредоточиться.

Луну, не смотря на ее желание помочь, Селестия отправила в старый Замок — второй битвы Богинь Эквестрия не перенесет, а перессорить сестер Духу Раздора не составило бы труда. И это все, что она успела сделать до того как ее ученица, дочь и их подруги, запыхавшись от быстрой скачки, практически ввалились в Замок.

Дав разъяснения отчаянной шестерке пони, Селестия повела их к хранилищу, где должны были храниться Элементы Гармонии. Однако Принцесса сильно сомневалась, что Дискорд спокойно даст им воспользоваться своим творением против себя, но в случае с ним можно было ожидать чего угодно.

Как и ожидала Селестия, Элементов в хранилище не оказалось. Приняв удивленный вид, она стала ждать, что еще предпримет Дискорд.

Дух Хаоса не заставил себя долго ждать, и, проявившись в гравюре, изображающей его заточение, начал весело отплясывать. В голове у Селестии прозвучал его голос:

— Помнишь, как тогда: «Оппа гангам стайл»?

Селестия поморщилась — воспоминания были не из приятных. Песня, хоть и была примитивной и неприятной, все же захватывала умы пони, заставляя их танцевать безумный танец. Одна из многих причин той ссоры, что надолго изменила Эквестрию.

А Дискорд вовсю насмехался над пони. Не выдержав этого, импульсивная и гордая радужногривая пегаска рванулась к нему, чтобы встретить его лицом к лицу.

Селестия вздрогнула, увидев, как ее дочь на не маленькой скорости врезалась в стену.

— Ничего страшного, — успокаивала она себя, — современные пони — венец творения. И не только в духовном, но и в физическом смысле, поэтому повредить себе почти не могут. А вообще, вся в нас: импульсивность и напористость Бифроста, гордость, пусть иногда излишняя, как у меня. Надеюсь, что верность у нее тоже от отца — было бы очень неприятно, хоть и в чем-то даже правильно, если бы он меня забыл.

Тем временем, Дискорд отправился подготавливать поням полигон для испытаний. Не то, чтобы у него ушло бы на это много времени, но ему хотелось досконально изучить место будущего развлечения. Двадцати трех секунд ему на это хватило, и Дух Хаоса пригласил пони к месту предстоящего веселья.

Селестия оправившись от общения с давним товарищем, решила проследить за понями и сестрой. Шесть небольших магических экранов показывали окрестности Кантерлотского парка. Седьмой — замок. Селестия уже было решила, что заклятия сбоят из-за той ауры хаоса, что сопровождает Дискорда, однако голос Луны убедил ее, что аура Дискорда тут не причем.

— Луна, ты что здесь делаешь? Чем мы ближе, тем Ему проще нас рассорить.

— Прости, Тия. Я не специально. Я сидела в старом замке, наблюдала за вами через такой же экран. — Луна кивнула в сторону магических экранов. — Потом он внезапно увеличиваться в размерах, приобретать объем, и вот я уже стою здесь.

— Дискорд K`нтерлот вгафанагл фхтагн! — грубо выругалась Селестия на одном очень древнем языке.

— Тия, ты чего?! Испугалась за сестру ночная Принцесса — столь крепких выражений гордая правительница Эквестрии не употребляла почти никогда.

— Просто зла на него! И боюсь… Вдруг снова нас поссорит? Еще тысяча лет без тебя — страшно! — Селестия содрогнулась от подобной перспективы.

Луна, приобняв крылом, попыталась успокоить Селестию. Селестия, улыбнувшись, обняла сестру в ответ и они обе стали с интересом вглядываться в экраны.

Дискорд, наблюдающий за блужданиями пони в лабиринте, поперхнулся попкорном, когда услышал, какими словами его поминает Принцесса.

— Это бжжж неспроста! — решил он. — С чего это ранее спокойная Тия так сквернословит?

Дискорд бесцеремонно влез в ноосферу, пошарился в ней и нашел ответ:

— Этого не может быть, потому что не может быть никогда! — воскликнул драконикус и тут же устыдился своих слов. Чуть обдумав ситуацию, он заржал вслух, приговаривая: «Вот так раз! Чтоб Селестия, с пегасом! Был бы я кем другим — в жизни не поверил бы! Да еще и дочь! Теперь понятно, чего она беспокоится. Надо бы вычислить ее дочь. Чисто ради интереса. Зуб даю, что она из этой шестерки».

— Первая пошла! — с обращением Эппл Джек проблем не возникло.

— Вторая есть! — Пинки Пай обратилась так же легко.

— Третья! — с Рэрити и того проще вышло.

— Четвертая! — с Флаттершай пришлось повозиться. На минуту он даже подумал, не она ли дочь Селестии. Но не было в ней той внутренней силы, что всегда поражала его в Селестии. Внутренний стержень был, а Силы — нет.

— Пятая! — Рэйнбоу Дэш предала друзей, но осталась верна родине — Клаудсдейлу.

— Вся в Селестию — общественное выше личного. — промелькнула одна из шальных мыслей в голове Дискорда. — Ну да ладно, пойду стебаться над шестой. А там разберемся.

Сестры внимательно следили за происходящим на экранах.

Когда Дэш приняла крылья, Селестия горько произнесла:

— Повторяет мои ошибки. Родина важнее друзей и все такое… Только у меня-то вечная жизнь на исправление ошибок. У нее — гораздо меньше. А если она не воссоединится с Элементами при жизни, ее ждет нечто худшее, чем тысяча лет одиночества. Настоящая вечность одиночества — в следующих воплощениях она не найдет друзей. Ни этих, ни других. Раз за разом возрождаться без надежды обрести друзей — худшая участь.

— Надеюсь, они справятся. И даже, скорее всего, справятся, я уверена. Я… знаю. — Последние слова прозвучали неуверенно. И не из-за того, что Луна не знала. Просто знание это было получено еще когда она была Найтмер Мун.

Селестия натянуто улыбнулась и устало произнесла:

— Спасибо за поддержку, сестренка. Что бы я без тебя делала?

— Не знаю. Не мучилась с моими капризами, может быть?

— Ну что ты такое говоришь?! Я готова терпеть почти все твои капризы, которые не повредят Эквестрии.

— Ха! Если бы такие были! Капризы Богинь — это катаклизмы для мира. Так что я лучше постараюсь не капризничать. Ну разве что совсем чуть-чуть.

Кстати, твоей ученице, похоже, нужна помощь.

— И чем же я могу помочь ей? Она обращена, изменения произошли на сознательном и подсознательном уровне, а такие заклятья подвластны только Дискорду. Ну и некоторым зебрам.

— А снять их может и сама жертва. Надо только дать ей толчок. Попробуй напомнить Твайлат о тех днях, что она провела с друзьями.

— Думаешь? Ну ладно. Хуже уже не будет.

Твайлайт очнулась от чар Дискорда и помчалась расколдовывать друзей.

Сестры с интересом наблюдали за ней.

Немного подумав, Луна спросила Селестию:

— Почему он изолировал от них Дэш? Мог бы ведь оставить ее с остальными, для большей хаотичности.

— Опасается, морда такая. Дэш не предала свой Элемент, она предала друзей, но сохранила верность Клаудсдейлу. Для пегасов их город слишком много значит, такова пегасья природа. Так что, если бы она попыталась воспользоваться своим Элементом, как остальные, он не просто засветился бы, а заработал почти в полную силу. Верность — Элемент мощный, его одного могло хватить, чтобы заставить остальные Элементы работать хотя бы вполсилы. И Дискорд прекрасно это знает — Элементы Гармонии — его лап дело.

Тем временем в Понивилле пятерка пони вовсю пыталась поймать Дэш.

Луна, наблюдая за этим, спросила Селестию:

— Слушай, ей что, выносливость аликорнов от тебя досталась? При мне не было ни одного пегаса, способного выдержать столь бешеный полет. Нет, я, конечно, видела современных Вондерболтов, но ведь они ей и в подметки не годятся!

— Да нет. Вся в отца. Бифрост — тот еще летун. Мы с ним на соревнованиях и познакомились. Обошел меня, несмотря на все мои аликорньи способности. От меня Дэш мало что унаследовала: гордость, верность, приоритет общественного долга над личными стремлениями и еще несколько мелочей. И хорошо, что так мало — простой пони силы и особенности аликорна лишь помеха. Тем более, пегаске. Им кроме шума ветра в крыльях, надежных друзей да особенных пони в более позднем возрасте, почти ничего и не нужно. Ну, разве что, гордость свою потешить, иногда. Веселый народ.

Эх, поскорей бы уже этих выскочек победить, да к пегасам в Клаусдейл отправиться. Пожить, как они, Бифроста проведать, Дэши признаться.

Ну и замечталась же я! — отдернула себя Принцесса.

— Это от нервов. — Заметила Луна. — Ничего, Дискорда они почти победили, видишь, Дэш снова свою окраску обретает? А Сомбра им на один зубок будет: хоть и был моим лучшим учеником, но по сравнению с Дискордом он — никто. Так что недолго тебе ждать осталось.

Радужная волна на секунду ослепила Сестер, но вместе с тем и возвестила о победе шестерки дружных пони над самым сильным врагом Сестер, непредсказуемым и почти всемогущим третьим демиургом Эквестрии.

— Урра! — сдвоенный победный крик Сестер в иное время напугал бы всю прислугу замка, однако сегодня день был особенный и уже никто ничему не удивлялся.

Разве что капитан стражи, заглянувший на крик и увидевший прыгающих, как жеребята, Богинь, чуть не упал в обморок, осознав столь еретическую мысль, что они — тоже пони. (Шайнинг никому об этом не рассказывал, однако именно это зрелище позволило ему признаться в любви Каденс).

Шумно отпраздновав победу и отблагодарив победительниц, кантерлотцы разошлись по домам.

Выслушав самые искренние благодарности Принцесс, шестеро подруг отправились в Понивилль, весело обсуждая произошедшее.

А Принцессы от пережитого шока просто уснули. Аж на целых 6 часов, чего они себе почти никогда не позволяли.

Так что, ночное светило в этот вечер появилось на пол часа позже обычного, однако пони ничего не заметили. А те, кто заметили — тактично промолчали, ибо не хотели обижать Принцессу Ночи