Дружба миров
Крылья для Аякса
О космических полётах в Эквестрии на тот момент задумывались, разве что, несколько наиболее образованных учёных и пара – другая самых отмороженных пегасов, мечтавших подняться как можно выше. Остальные пони, простые и прагматичные, смотрели вверх в основном, когда пегасы случайно устраивали дождь вне графика. Поэтому, чтобы познакомить новых друзей с космическими исследованиями, в Эквестрию с лекциями вначале отправился Ари Абрамович Штернфельд, блестящий учёный и популяризатор науки.
Он встретился с учёными Королевской магической академии и рассказал о советских космических достижениях сначала специалистам, а затем начал выступать и перед населением. К этому времени в Кантерлоте и Сталлионграде уже началась трансляция двух телевизионных каналов и были организованы телестудии. До других городов телевидение ещё не добралось, поэтому заинтересовавшиеся пони приезжали из Мэйнхэттена, Филлидельфии, Лас-Пегасуса, и даже из Ванхувера, и Кристальной Империи, чтобы хоть краем глаза посмотреть, что это вообще такое. Возможность посмотреть «движущиеся картинки» в цвете, и не в «синематографе» за деньги, а у себя вечером в гостиной, увлекла многих.
Штернфельд рассказывал о том, как работает спутниковая система телевещания «Орбита», спутниковая и наземная радионавигация и связь. Навигацией особенно интересовались опять-таки пегасы, которым приходилось часто летать на большие расстояния. Заодно учёный рассказывал о пилотируемых полётах в космос, о готовящемся запуске большой орбитальной станции и многодневных «командировках на орбиту», а также о подготовке полёта к Луне. Как ни странно, Луна и возможность высадиться на неё, неизменно вызывали большой интерес у аудитории.
Лекционный тур Ари Абрамовича продолжался более двух месяцев, и только после того, как интерес общественности стал заметно выше, в Эквестрию отправился Юрий Алексеевич Гагарин. Он выступал в школах и Лётной академии в Клаудсдэйле, рассказывая о космических полётах уже не на популярном уровне, а более подробно, с точки зрения космонавта. Подготовленная Штернфельдом аудитория реагировала с интересом, хотя такого восторга, как на Земле, не наблюдалось.
(Упоминаемые далее Хоуп, Вермин и Аякс Слайм – персонажи, заимствованные из фанфика «Faster than Rainbow» https://ponyfiction.org/story/262/)
Хоуп готовила чай для Вермина и Аякса, когда услышала стук в дверь.
– Сейчас-сейчас! Уже бегу! – лимонного цвета единорожка, дробно стуча копытцами, спустилась по лестнице и открыла входную дверь.
– Оу! Принцесса Спаркл! – Хоуп привычно поклонилась. – Какая честь для нашего скромного дома!
– Нет, нет, поднимись, Хоуп, ты меня смущаешь! Я же не Селестия и не Луна! – даже через 4 года после коронации Твайлайт всё ещё не привыкла, что пони кланяются ей, как принцессе. – Аякс дома? С ним хочет поговорить человек.
Хоуп подняла голову, и инстинктивно попятилась. Позади Твайлайт стояла Рэйнбоу Дэш, а за ней, словно башня, возвышался один из этих странных двуногих, что в последние месяцы начали часто появляться в городах Эквестрии. Впрочем, он не выглядел опасным, и даже приветливо улыбался.
– З-здравствуйте… А…Аякс в подвале, в лаборатории… Проходите пожалуйста, я сейчас его позову.
Гости прошли в дом, человеку пришлось пригнуться, проходя в дверь.
– Вермин! Позови Аякса, к нему пришла принцесса Спаркл, Рэйнбоу и человек!
– Здравствуйте, принцесса, Дэш, сэр, – красного цвета пегас с короткой белой гривой и кьютимаркой в виде белой розы учтиво поклонился. – Сейчас позову Аякса.
Он спустился по лестнице, уходящей в подвал, и забарабанил копытом в стальную дверь.
– Аякс! К тебе гости! Принцесса Спаркл!
Из подвала вслед за Вермином поднялся ещё один пегас, такого же багрово-красного цвета, с такой же белой гривой, но подлиннее, в белом лабораторном халате, закрывавшем кьютимарку. Поверх халата на нём был надет жилет из плотной ткани, к которому на спине крепилась платформа с двумя механическими клешнями-манипуляторами.
– Здравствуйте, принцесса, Дэш, – Аякс тоже поклонился. – О, моё почтение, сэр…
– Майор Гагарин. Рад познакомиться с вами, Аякс, – человек пригнулся и протянул пегасу руку, сжатую в кулак.
– Очень приятно, сэр, – Аякс слегка толкнул его руку копытом. – Чем могу быть полезен?
– Сначала – чай! – Хоуп уже разливала свежезаваренный чай по чашкам.
Все расселись вокруг стола, уставленного вкусняшками и свежей выпечкой.
– Ваши друзья, Рэйнбоу Дэш и принцесса Спаркл, рекомендовали вас, как талантливого инженера, – Гагарин с интересом разглядывал механический манипулятор, которым Аякс держал чашку. – Вы эти механические руки сами сделали?
– Да, сэр, сам. Они очень помогают в моих занятиях механикой и электротехникой.
– Вы, вероятно, слышали, что Эквестрия присоединилась к программе космических исследований «Интеркосмос»?
– Да, я вчера слушал по радио ваш рассказ о космическом полёте, сэр. Было очень интересно и увлекательно, – вежливо ответил Аякс, ещё не понимая, чего от него хочет этот необычный гость.
– Что вы скажете, если мы пригласим вас на работу?
– Э-э? Куда, простите?
– В ОКБ-1, к академику Королёву, руководителю советской космической программы.
– Ой! – Хоуп от неожиданности едва не уронила чашку. – Это туда, на Землю? Аякс! Как я за тебя рада! Соглашайся!
– Не терпится от меня избавиться, Хоуп? – пошутил пегас. – Благодарю за приглашение, сэр. А чем я буду там заниматься?
– Вам всё покажут, и дадут возможность выбрать самый интересный для вас участок работы, – ответил Гагарин. – Выбор за вами. Вот условия работы, оплата, проживание, – он передал инженеру распечатку из отдела кадров.
– Спасибо, сэр. Это должно быть очень интересно. Я хотел бы сначала ознакомиться с разработками, но в принципе, да, я согласен.
В ОКБ-1 Аякс выбрал работу над манипулятором для орбитальной станции, с помощью которого предполагалось перестыковывать модули и собирать станцию на орбите. Он прошёл медкомиссию и карантин, обязательные для всех эквестрийцев, задействованных в космической программе, а также встретился с академиком Королёвым, который лично беседовал с каждым учёным и инженером, присоединившимся к коллективу разработчиков. Он продемонстрировал Сергею Павловичу свои манипуляторы в работе, показал чертежи и расчёты.
– А он – молодец, даром что с копытами, – коротко похвалил эквестрийского изобретателя Королёв. – Жаль только, что жизнь с ним так жестоко обошлась. Как он крылья-то потерял?
– В детстве, в 8 лет делал опыт с электричеством, – ответила Твайлайт. – Я точно не знаю, но что-то у него там то ли взорвалось, то ли загорелось. Левое крыло у него оторвано наполовину, а правое… п-почти совсем, – фиолетовая принцесса разволновалась так, что у неё задрожали губки.
– А разве протезы крыльев у вас не делают? – удивлённо спросил Борис Евсеевич Черток. – Этот парень себе механические руки сделал! Неужели он не мог сделать себе крыло?
Королёв, Черток и Твайлайт переглянулись.
– Ну-у... вообще-то сделать протез крыла, такой, чтобы можно было летать – намного труднее, чем механическую клешню, – ответила фиолетовая лошадка. – Хотя... я видела, что у Тенакса – это наш начальник дворцовой стражи – искусственное крыло. Правда, я не припоминаю, чтобы он летал, но он уже немолод, может быть, ему просто тяжело?
– Дело в том, принцесса, что у нас делают для инвалидов протезы конечностей с биотоковым управлением, – пояснил Черток. – Возможно, объединив усилия, мы смогли бы помочь этому парню.
(История разработки 1956-62, патент 1962 г)
– И не только ему! – подхватила Твайлайт. – Каждый год несколько десятков молодых пегасов в разных происшествиях ломают крылья, и далеко не у всех они срастаются правильно. Иногда травмы бывают такие серьёзные, что пегас теряет возможность летать. Вы представляете, как это трагедия для существа, рождённого, чтобы парить в небе?
– М-да... – Главный конструктор слегка помрачнел. Затем потянулся к телефонной трубке, набрал номер. – Алло! Яков Савельевич? Королёв. Да, да, он самый. Нет, я к вам по вашей непосредственной специализации хочу обратиться. Нет, слава богу, не для себя, для своего инженера.
Пока Королёв говорил по телефону, Твайлайт посмотрела график движения поездов в Эквестрию, чтобы узнать, когда в очередной раз откроется «окно», телекинезом подтянула к себе ручку и лист бумаги, и прошептала Чертоку:
– Я сейчас напишу принцессе Селестии! Спайк! – она громким шёпотом позвала заснувшего в углу фиолетового дракончика.
Она попробовала на соседней бумажке, как пишет непривычная ей авторучка, и вывела традиционное обращение: «Дорогая принцесса Селестия!»
Заканчивая разговор, Сергей Павлович с круглыми глазами наблюдал, как дракончик сжёг зелёным пламенем письмо.
– Это «драконья почта» так работает, – пояснила фиолетовая аликорн. – А вы с кем говорили?
– С нашим лучшим специалистом по протезированию, который и разрабатывает эти протезы с биотоковым управлением и экзоскелеты. Яков Савельевич Якобсон, – ответил Главный конструктор. – Он, конечно, гарантий не дал, но обещал помочь. Борис, расскажи, как мы медтехникой параллельно занимаемся.
Черток коротко рассказал об участии ОКБ-1 в разработках современной медицинской техники, которыми он руководил по поручению Главного конструктора.
(Б.Е. Черток по заданию С.П. Королёва совместно с хирургом А.А. Вишневским руководил разработкой различной медицинской техники, в создании которой принимало участие ОКБ-1 и НИИ-88, см. Б.Е. Черток «Ракеты и люди»)
– Ой... Спасибо вам огромное, Сергей Павлович! – Твайлайт с восторгом смотрела на этого сурового плотного человека, что принял так близко к сердцу трагедию ещё недавно совершенно незнакомого ему пегаса.
– Э! Что это с вашим... э-э... секретарём?
Спайк дёрнулся и отрыгнул изрядный язык зелёного пламени, из которого выпал на пол свиток с сургучной печатью.
– Это ответ от принцессы Селестии! – фиолетовая аликорн телекинезом развернула свиток и прочитала:
«Моя дорогая Твайлайт!
Я горжусь твоим непоколебимым стремлением творить добро и помогать пони, попавшим в беду. Для меня нестерпимо больно, когда я не могу помочь кому-либо из моих маленьких пони, и я буду очень рада посодействовать тебе и людям в таком благородном деле.
Я спросила Тенакса, кто делал ему протез крыла. Он ответил, что протез ему подгонял и с тех пор обслуживает его кантерлотский механик Грип Спаннер. Но сам протез очень древний, хотя и не раз восстановленный. Я очень внимательно его осмотрела, и у меня не осталось сомнений, что это – древний артефакт работы либо известных тебе демикорнов или даже наследие тех времён, что были до прихода Хаоса. Тем более, что Тенакс поведал о том, как одна особа по имени Эйранда Конис Дэл Арахна искала в подземельях запасные части для этого протеза. Ты не знакома с этой пони, она – одна из тех авантюристок, которым не даёт покоя слава Дэринг Ду. Но она знает своё дело. И кстати! У неё тоже есть протез – артефакт очень древней работы, и даже не один.
Поэтому, дорогая Твайлайт, сделаем так. Я попробую разыскать Эйранду, и, если она будет доступна, отправлю к вам её, Тенакса, и механика Спаннера. А ещё, моя дорогая ученица, я сейчас напишу Первому секретарю, и попрошу его содействия в этом деле. Он может попросить о помощи тех недавно пробудившихся демикорнов, о которых я тебе рассказывала. Они – гениальные магомеханики, и могут вам очень помочь.
Искренне твоя, принцесса Селестия»
Через неделю в НИИ протезирования, в кабинете Якова Савельевича Якобсона собрался самый невероятный консилиум за всю историю существования института. Его коллега и соавтор по разработке протеза с биотоковым управлением, специалист по теории машин и автоматов Арон Ефимович Кобринский, едва не уронил челюсть, когда в кабинет вошёл Борис Евсеевич Черток, которого Королёв попросил быть посредником в этом непростом деле, а за ним – четверо маленьких разноцветных лошадок.
Борис Евсеевич, хитро улыбаясь, представил гостей:
– Её Высочество принцесса Твайлайт Спаркл, координатор эквестрийской космической программы. Это, собственно, наш пациент, инженер и изобретатель Аякс Слайм.
Красный белогривый пегас в плаще церемонно толкнул копытцем руку Якобсону, а затем и Кобринскому.
– Я представлю остальных, Борис Евсеевич, – Твайлайт решительно взяла на себя руководство. – Генерал Тенакс, начальник стражи королевского дворца. У него образец старинного протеза.
Белый, хмурого вида пегас коротко поклонился.
– Грип Спаннер, механик, он обслуживает крыльевой протез генерала.
Слегка встрёпанный пони с изображением гаечного ключа на бедре вежливо поздоровался. Ему явно было не по себе в столь необычном месте.
– К сожалению, принцесса Селестия не смогла разыскать ещё одну пони с протезами – Эйранду Конис Дэл Арахна, – Твайлайт и сама была разочарована. – У неё есть два очень совершенных протеза-артефакта, но она много путешествует, и найти её не удалось.
Все расселись, кто по стульям и кушеткам, механик, не долго думая, уселся прямо на пол.
– Ну-с, давайте посмотрим нашего пациента, – сказал Якобсон.
Аякс снял плащ. Арон Ефимович коротко произнёс:
– М-да... Случай непростой.
На месте правого крыла на спине пегаса виднелся лишь уродливый рваный шрам. От левого крыла осталась изуродованная культя.
– Рентген делали? – спросил Якобсон.
– Да, вот, – Твайлайт телекинезом передала ему снимки.
Яков Савельевич с лёгким изумлением взял их прямо «из воздуха», и уже привычно посмотрел на свет.
– Хорошо хоть, внутренних повреждений нет.
Он осторожно прощупал спину пегаса.
– Удивительно... две пары лопаток – одни для передних ног, и вторые – для крыльев! Впервые вижу млекопитающее с тремя парами конечностей... М-да, задачка сложная, придётся хорошенько подумать...
В этот момент в кабинет заглянула медсестра.
– Яков Савельевич! Ой... у вас тут... целый табун? Простите... но... к вам тут ещё четыре рогатые лошади! Говорящие!
– Мы тут все «говорящие», если вы до сих пор не заметили, – ехидно произнёс Спаннер.
Медсестра отодвинулась в сторону, освобождая проход, и в кабинет один за другим, пригибаясь, вошли четыре... Ну... назвать их «лошадьми» можно было разве что очень условно...
Гордая осанка, высокий рост, вдвое выше сразу показавшихся маленькими остальных пони. У каждой был длинный изогнутый рог, задняя кромка которого блестела металлом. За ушами торчали подвижные высокие кожистые перепонки на костяном каркасе, вроде крыльев летучей мыши. Такие же «кожаные» драконьи крылья с внушительными когтями на сгибах, были сложены по бокам короткого тела. Позади волочились по полу длинные шипастые драконьи хвосты, с костяной «стрелкой» на конце, кокетливо отороченной меховой кисточкой. На ногах надеты браслеты, множество браслетов, испещрённых загадочными рунами. На бедре слева у каждой из четверых висел здоровый «будильник» с четырьмя стрелками и рунами на циферблате.
В комнате тут же стало тесно. Начальник стражи Тенакс весь подобрался, готовый броситься в бой. Первая из вошедших, аквамариновая синеглазая «лошадь», с гривой глубокого синего цвета, обвела взглядом собравшихся:
– Здравствуйте. Я – Индиго Ирис, демикорн, магинженер, клан Шестерни. Первый секретарь, товарищ Хрущёв попросил ознакомить вас с древней технологией протезов и помочь одному талантливому инженеру. Я привела своих коллег. Это – техномаг Старгэзер из клана Орб.
Серый демикорн с чёрной гривой коротко кивнул собравшимся.
– Доктор Алоэ, клан Синего Цветка, – представилась белая золотогривая красавица, обвешанная множеством браслетов. Её крылья были усажены небольшими кругляшами, вживлёнными в перепонку.
– Дэйзи, магинженер, клан Шестерни, – отрекомендовалась четвёртая, коричневая лошадка с гривой, явно обесцвеченной перекисью водорода.
– Расслабьтесь, генерал, мы не драться сюда пришли, – успокоила Ирис. – Покажите лучше ваше механическое крыло.
Тенакс с металлическим лязгом развернул правое крыло.
– Позвольте взглянуть, – Якобсон и Кобринский склонились над замысловатой конструкцией из титановых пластин, тяг и полупрозрачных шлангов, наполненных маслом. – Ого, какая красота! Сколько он весит?
– Когда включен кристалл, протез почти не ощущается, – ответил Тенакс. – Когда привыкнешь – почти как своё крыло.
– Кристалл?
– Электромагический аккумулятор, – Грип Спаннер отодвинул титановую пластинку и показал большой плоский кристалл, встроенный в крыло.
Якобсон и Кобринский переглянулись:
– Яша, я не представляю, как эта штука работает, – признался Арон Ефимович.
– А можно как-то приглушить свет? – спросила Ирис, скептически глядя на лёгкие белые занавески.
– Я сейчас сделаю «Купол темноты», – рог Твайлайт засветился, и присутствующих накрыл куполообразный щит, едва пропускающий десятую часть света из окна.
– Спасибо, принцесса. Ну-ка, посмотрим, – Ирис достала стилус и прикоснулась засветившимся кончиком к протезу.
Прямо в воздухе развернулось голографическое светящееся изображение устройства протеза и его кинематическая схема. Якобсон удивлённо охнул. Кобринский сидел, не скрывая восхищения.
– Работа ранняя, – уверенно заявила Ирис. – Мы делали подобные адаптационные артефакты, но на несколько другом принципе. Этот, похоже, был сделан во время появления первых эквиридо, когда мы только-только обретали свободу воли. Если даже не до того.
– Ничего себе, – удивилась Алоэ. – И он сохранился?
– Похоже, он долго лежал где-то в запаснике на консервации, – заметила Дэйзи. – Вы ведь относительно недавно его получили, генерал?
– Да, если сравнивать с временами до Великого Катаклизма, то совсем недавно, – усмехнулся Тенакс.
Изображение изменилось, теперь в воздухе возникла колонка текста, написанного рунами, и гидравлическая схема.
– Вы можете это прочитать? – спросил Кобринский.
– И даже перевести, – усмехнулась Ирис. – Для этого мы здесь.
Она провела стилусом по спине Тенакса. В воздухе развернулось изображение крепления протеза к скелету пегаса. Титановые детали уходили глубоко в тело и крепились к лопатке и позвоночнику.
– Вот это работа! – восхищённо произнёс Якобсон.
–– Мы можем попробовать сделать внешнюю механическую часть крыла, –заметил Кобринский. – Но тут понадобятся годы исследований.
– Что хуже – мы сами не сможем имплантировать его в организм пациента. Понадобится помощь ваших врачей, – добавил Якобсон.
– А кто и где этот протез устанавливал? – спросила Ирис, глядя на Спаннера. – Это ведь не вы делали?
– Что вы! Я – простой механик! Ну, там, масло поменять, деталь на замену установить, – пояснил Спаннер. – Тут явно хирург работал, высокой квалификации.
– Меня сбили над Бэдлэндом, уже раненого. Я не помню, как это случилось со мной. Похоже, кто-то меня нашёл и принёс в развалины, – хриплым голосом произнёс Тенакс. – Я очнулся, уже с протезом, на пороге древних подземных руин, больше напоминавших полуразрушенные пещеры. Несколько месяцев пришлось лечиться и ждать, пока имплант приживётся, но это того стоило. Я сбежал оттуда, думал, что меня захватили в плен. В пустыне я потерял сознание. Меня нашла Эйранда и дотащила до цивилизации. Так мы с ней и познакомились. Протезы у неё были уже тогда.
Эйранда рассказывала принцессе Селестии, что пони, которая её лечила, звали Оранж Дайс. Не уверен, что мне помогла именно она, но технология моего протеза и артефактов Эйранды очень похожи. Я сомневаюсь, что в Эквестрии есть кто-то ещё, кроме неё, кто мог бы вылечить меня в тех развалинах. Я запомнил это имя на всю жизнь, и не перестаю ежедневно возносить хвалу Селестии, что Оранж нашла меня тогда, с искалеченным крылом... и каким-то образом поставила вместо него этот протез.
Не исключено, что она помогла не только мне и Эйранде, но никаких сведений об этом либо не сохранилось, либо мы их не обнаружили.
– Чудо, что там что-то ещё работает, – удивилась Дэйзи. – Автоматические операционные были в каждом комплексе, и не одна, а две-три.
– Раньше умели строить. На века, – коротко пояснил Старгэзер. – Но сейчас, думаю, очень многое разрушено. Если не вообще всё.
– А мы можем восстановить хотя бы часть этого... комплекса? – спросила Твайлайт. – Мы могли бы устроить там совместный госпиталь и научный ортопедический центр.
– Скорее – операционный центр, – заметил Тенакс.
– Почти все подземные комплексы разрушены, да и добираться до них сложно, – ответила Ирис. – Большинство из них расположены в труднодоступных местах – в Северных и Кристальных горах, или в Бэдлэнде.
– А мы попросим выделить нам дирижабль, – тут же нашла выход фиолетовая принцесса. – И, если там ещё что-то работает – можно проложить туда железную дорогу.
– По поручению принцессы мне разрешено сообщить вам сведения, известные Старой Гвардии Селестии, – сказал Тенакс. – Магам Зелёного Крыла удалось исследовать часть подобного древнего комплекса вблизи городка Гринлиф.
– Комплекс Древа, – напряжённым голосом произнесла Алоэ. – Там что-то уцелело?
– Насколько нам удалось понять, там была разрушена система орошения оранжерей, – сообщил генерал. – В результате растительность очень буйно разрослась, возможно, из-за протечки каких-то удобрений или действия магии, ускоряющей рост. Комплекс сильно разрушен, но некоторые помещения уцелели.
– А где устанавливали протезы Эйранде? – спросила белоснежная демикорн.
– Точно не знаю, но попробую выяснить, – Тенакс вежливо поклонился.
– Я бы не рассчитывал на это оборудование, – проворчал техномаг. – Ему уже 8 тысяч лет, кто может дать гарантию, что оно работает сейчас, и не сломается прямо в ходе операции? Лучше уж попытаться обойтись своими силами.
– У нас в комплексе четыре автоматических операционных, и ещё четыре запасных комплекта оборудования на складе, – сказала Алоэ. – Но у нас не так много специалистов, умеющих с этим оборудованием обращаться. Клан Синего Цветка понёс самые тяжёлые потери в Битве Кланов. Мы же самые мирные из всех – врачи. Потребуется совместная работа, чтобы всё проверить и отладить.
– Я договорюсь с принцессой Селестией, она пришлёт самых лучших врачей, – заверила Твайлайт.
– Имплантацию может сделать док Оук, – сказала Алоэ, – Если ему помочь запрограммировать автоматику операционной. И может понадобиться помощь ваших хирургов.
– Я попрошу СанСаныча Вишневского, – тут же предложил Борис Евсеевич. – Лучше него мы хирурга не найдём.
– Мы с Анемоном и Кранберри проверим программное обеспечение, и, если нужно, напишем программу, – заверила Дэйзи.
– Мы знаем, как сделать протез крыла, – произнёс Старгэзер. – Опыт есть. От вас нужны станки и рабочие.
– Производственная база, – кивнул Кобринский. – Это мы организуем. В обмен мы рассчитываем, что вы поделитесь своими технологиями. Они нам очень помогут делать протезы для наших инвалидов.
– Само собой, за этим мы здесь, – кивнула Ирис.
Они ещё долго обсуждали возможные варианты, затем, когда у рабочих закончилась смена, Арон Ефимович повёл Старгэзера, Дэйзи, Ирис, Спаннера и увязавшегося с ними Аякса смотреть оборудование на опытном производстве, а Якобсон показал Алоэ и Твайлайт медицинские лаборатории. Борис Евсеевич в это время рассказывал Тенаксу некоторые случаи из космической программы. Расстались все уже как друзья, договорившись начать работу по проектированию протеза в самое ближайшее время.