Шум сердца
Глава 4 «Мертвецы не лгут»
Мне всегда было интересно... Ведь у каждой пони есть двойник в мире EG... Сансет – тоже пони.
Рейнбоу застает лучницу врасплох.
Она успевает лишь повернуть кран, выключить воду и сделать несколько шагов из-под душа в сторону висящих на крючке полотенец, когда ладонь спортсменки плотно сжимает её горло сзади, а спереди глотку подпирает лезвие ножа, украденного из местной оружейной.
Рейнбоу застает Абигейл (именно так её и представила Другая Сансет) врасплох, если так вообще можно сказать. Брюнетка не дёргается и не вздрагивает, смотрит металлическим взглядом на неё, несмотря на то, что ей бы вроде как должно быть неудобно. В отличие от Дэш у неё нет с собой оружия; в отличие от неё она абсолютно голая.
— Откуда вы знали, что там будет шпион Сараби? — она закипает, злится, в голосе ожесточённость, во взгляде — то, что должно заставить как минимум опасаться.
Острие ножа царапает кожу, когда она сглатывает. Но взгляд не отводит. У неё пульс ровный, Дэш точно чувствует; Абигейл знает, что радужная если и не считает удары, то точно сможет заметить разницу. Психолог из Рейнбоу откровенно херовый, но зато спортсменка замечательная. Абигейл дышит размеренно, она Дэш не боится, девчонка ничего ей не сделает. Она уверена на все сто, что Рейнбоу не разрежет ей глотку даже в приступе сумасшедшего гнева. Духу не хватит.
— Разве мисс Шиммер не говорила, что лучше ко мне не лезть? — широко улыбается, клыки обнажая. Карие глаза хищно поблёскивают. Чёртова алмазная псина! Чёртов вервольф.
Пальцы сзади её шеи чуть сжимаются. Рейнбоу совершенно не до острот. И плевать, что фактически Абигейл прижата вплотную к ней грудью и животом, в этом нет ничего страшного. Даже ничего ироничного или хоть немного смешного.
Она говорит:
— Работаете на него, значит? Получается, что первое мнение о вас не было ошибочным. Вы странные и не чисты.
Абигейл ведёт себя не просто спокойно, Абигейл остается уверенной, чуть прищуривается и чеканит каждое сказанное слово. Она не поднимает и руки, чтобы оттолкнуть девчонку, отпихнуть и послать откровенно нахуй с такими заявлениями. Не потому, что боится, совсем нет. В рукопашном бою она не уступит, несмотря на то, что нет ни одежды, которая защитит кожу хоть немного, ни ботинок, которые точно усилят удар. Просто ей сказали, что этот завтрак не для неё. Абигейл чеканит слова так, будто это она Дэш отчитывает, будто виновата девчонка.
По сути так и есть.
— Я никогда не работала ни на кого из волшебных гадов, ни уж тем более на Сараби. Можно, я возьму полотенце? Или тебе так комфортнее? Может, привычнее?
Последние слова будто издевка. Не в её привычках ёрничать, не в её привычках дразниться. Но то, что вся ситуация не приносит ни малейшего удовольствия, написано у неё на лице открыто и явно.
Рейнбоу ослабляет хватку на её шее. Вервольф не выворачивается, всего лишь отстраняется. Уверенности и достоинства в поведении столько, что её мокрая обнажённая кожа не кажется слабостью; к этой женщине никак не подкопаешься.
— Вот и прекрасно, — фыркает Абигейл. Тянется за полотенцем и, не вытираясь, сразу заворачивается в него, убирая от лица прилипшие влажные пряди. — Какая же ты неблагодарная скотина, Рейнбоу Крэш. Мы делаем всё, чтобы защитить вас от магического монстра, оставили вас на базе, удавку больше часа не держали, а ты караулишь меня с ножом в ванной. Благодарность, — она многозначительно приподнимает брови и усмехается.
~~~
Не успевают они трое опомниться, как с ног какая-то верёвка сбивает и вокруг шеи и талии оборачивается.
– Что это хрень?! – кричит Дэш и вырваться из пут пытается. Да только пошевелиться едва может.
Сансет прыскает и покругу их обходить начинает. Рэрити её уже пару раз мысленно убила. Что с ней этот маг сделал?!
– Названия у этой вищицы, нет – сапоги тяжёлые гулко по бетону стучат. – но мы зовём её удавка истины. Чем больше вы будете врать – тем больше она будет затягиваться. И так до тех пор, пока не отсавит лишь кашу из органов, да обломки костей. Поэтому не рекомендую перечить. Отвечать на вопросы будете поочередно, начиная с тебя. – пальцем длинным, музыкальным на Рэрити указывает. Та колеблется недолго но всё же кивает.
~~~
Фраза про удавку ездит по ушам заметно. И привлекает намного больше внимания, чем все остальные слова вместе взятые. Несмотря на это, нож Рейнбоу всё же убирает. Потому что, как выяснилось, внезапным страхом вервольфа не взять.
— Дэш, — поправляет она.
— Да хоть Флэш, — моментально парирует лучница. — Мне всё равно. А вот то, что ты сомневаешься в хранителе — это уже подозрительно.
~~~
– Кто вы вообще такие? – спрашивает Рэрити, потирая шею, где по-любому синяки останутся.
Сансет темпа не сбавляет и большими шагами, через ступеньку перешагивая, идёт по лестнице. Сейчас явно различия во внешности между двумя Шиммер заметны: эта выше, старше, глаза у неё жестокие и волосы длинные в хвост собраны, да по всей длине резинками перехвачены. Здание, в котором они оказались видимо очень большим было. Всюду люди сновали и как-то странно на подруг поглядывали.
– Нас зовут Хранителями. – наконец отвечает Шиммер, на хрен-знает-какой этаж поворачивая. – Мы охраняем наш мир от всей магической дряни, которую сюда из другого измерения сбрасывают. И за теми, кто здесь живёт присматриваем.
– И давно? – уточняет Эпплджек, осматривая длинный коридор, по которому их девушка ведёт. Язык уже не поворачивается эту Сансет подругой называть. Не она это. Двойник, как с Твайлайт вышло. Их подруга ведь из другого мира. Здешняя Шиммер жёстче и страшнее, а подруга, наверное, уже обыскалась их.
– Ну как-то же мы жили без вас. – хмыкает Сансет, ключ в замочную скважину вставляя.
Дверь открывает и их первыми в комнату пропускает. Два дивана, два дубовых шкафа по сторонам и стол большой посередине. Минимализм во всей красе.
– А много здесь... существ из другого мира? – осторожно спрашивает Рэрити, на диван кожаный присаживаясь.
– Прилично. – Сансет бедром о стол облакачивается и троицу взглядом сканирует. До костей пробирает. Мурашки предательские по спине бегут. – С Абигейл вы уже встречались. Вервольфы или алмазные псы – довольно распространённая раса. Есть ещё летучие мыши, или как их там и фениксы. Самые редкие – маги, они же единороги. – Шиммер ехидно улыбается. – Но у нас и таковой имеется.
– Вампиры, маги и оборотни... – тянет Дэш, взглядом в пол впиваясь. Желания смотреть на эту незнакомку совсем нет.
– Не соглашусь. – возражает хранительница. – Вервольфы не обращаются в полнолуние, а мыши не пьют кровь. Не надо путать со сказочками.
~~~
Рейнбоу смотрит на неё с вызовом во взгляде. Ещё бы пару дней назад Дэш могла бы поспорить, что у неё кишка тонка. Сейчас она знает куда больше, знает кто она, чтобы раскидываться такими случайными утверждениями. У Абигейл ещё как хватит духу, более того — сама казнит её, если вопрос встанет подобным образом. Другая Сансет слишком убедительно описала, как вервольф нуждается в свежем мясе и крови, как любит расчленять и мучить. Абигейл меняется в лице не сразу, вся эта волчья натура словно отступает. Тёмные, почти чёрные глаза отливают чем-то тёплым, она перекидывает волосы в одну сторону.
Говорит:
— Мне казалось, что мы выяснили, что я никому из вас не враг.
Тишина. Выяснили, конечно, выяснили.
Ну, а что Дэш ещё остаётся думать? Эти Хранители практически похищают их, связывают, да ещё и шпиона убивают. И нитей, за которые можно уцепиться, больше нет. Не винить же Эпплджек в самом деле. Рейнбоу усмехается: проверни она что-то подобное с подругой, она ударила бы по печени моментально и на повышенных тонах высказала, что Дэш совсем рассудком двинулась, раз допустила хоть на секунду подобную мысль. А потом бы получила ещё под дых за то, что ворвалась к ней, когда она в душе.
Но Абигейл не Эпплджек, поводов верить Абигейл намного меньше.
Ей бы извиниться, но вины она абсолютно точно не чувствует. Не в отношении Абигейл, которой уже не в первый раз приходится терпеть всевозможные выпады, как только они здесь появились. Голос первой подаёт именно она.
— Всё ещё не зажила? — и Рейнбоу сначала ничего не понимает, о чём она вообще; они и так стоят достаточно близко, ей ничего не стоит протянуть руку и коснуться ладонью следа на щеке, тут же поспешно убрать руку. — Ты не на то тратишь время и злость. Сходила бы к Старлайт что ли.
Дэш ничего не говорит, позволяет ей уйти. И слишком легко она уходит, будто спортсменка только что не угрожала вскрыть ей глотку прямо у душа, в котором потом можно прекрасно смыть всю кровь. Стойкости вервольфа ещё нужно поучиться. Странно — или же в порядке нормы, — но её совершенно не грызёт совесть за то, что ей угрожала.
Вряд ли Абигейл врёт так же идеально, как это делает Другая Сансет. Потому приходится поверить. Приходится поверить, что она и правда зашла в тупик и готова обвинить абсолютно всех в том, что они превратились во врагов. Рейнбоу трёт переносицу, усаживается на банкетку у стены и сидит так какое-то время. Закрыть бы глаза, а потом открыть и увидеть Твайлайт рядом. Всё, что нужно. Но так просто ничего не делается, ничего не происходит. И это заводит в состояние прострации, полной апатии и беспомощности. Какой от неё толк, если она банально найти Спаркл не может, не говоря о том уже, чтобы защитить.
А Абигейл о каких-то там ранах говорит. К магу местному идти советует. Тем более, следу на лице уже несколько дней. Пройдёт, далеко не первая полученная рана; точно не последняя.
Всё теперь испещрено ранами, не только они; сам мир кажется одной сплошной гноящейся раной. Такой, что ещё немного, и гной хлынет прямо по земле, вонь будет стоять настолько сильная, что ни одно чистящее не поможет от неё избавиться.
Вопрос не в шрамах, вопрос в том, что те несут с собой.
У Рэрити в голову отдаёт от скрипа кроссовок по поверхности пола. Эпплджек ходит туда-сюда перед письменным столом в гостевой комнате, которую им выделили, никак не может угомониться и сесть хотя бы, несмотря на то, что модельер предлагала раза два или три. Она не поднимает голову, продолжает сидеть, склонившись над листами. И просто рисовать. Они здесь, видимо, надолго. Это ли не повод заняться чем-нибудь обыденным?
Гостевая комната на четыре секции разделена, будто на спальни отдельные. И это радует больше, чем наличие стола с душем. Не придётся кровать с кем-то делить.
— Ты отвлекаешь меня этим звуком, — говорит она наконец, откладывая в сторону один из листов.
— Каким звуком? — уточняет Эпплджек, а потом собирает мысли в кучу. Понимает, о чём она говорит. — А, это. Прости.
Она перестаёт ходить. Вместо этого присаживается на край кровати, тут же ловит недовольный взгляд подруги, сообщающий, что это её совершенно не устраивает, что ей лучше встать и немедленно. Она игнорирует, снимает кроссовки и разминает уставшие за день ноги. Ступни свело от неудобной обуви, главное — не оставить её тут. Лишь затем Эпплджек поднимается с кровати.
— Знаешь, — подаёт голос, — я всё думаю про рану Рейнбоу. Это как-то ненормально.
— Что именно? — усмехается Рэрити, поднимая на неё взгляд. — Её рана или то, что ты о ней думаешь?
Этот фирменный взгляд «ну не смешно же, прекрати» и почти неуловимая полуулыбка. Она подходит к столу медленно, Рэрити отмечает, что без этой ужасной обуви её шаги совершенно не раздражают.
— Ты поняла, о чём я.
Рэр говорит:
— Если бы с ней что-то было не так, она бы сообщила, я уверена.
Рэр говорит:
— Не всё решается зельями.
Рэр говорит:
— Да, это странно, но не из ряда вон выходящая ситуация.
Эпплджек крутит в руках дырокол, рассматривая его с поддельным интересом, а потом осторожно возвращает на стол. Переводит взгляд на подругу и отмечает, что в её присутствии она предпочитает всё же не курить. Если бы Сансет не приходила к ней периодически, наверное вся её комната скоптилась бы от дыма. А так Шиммер с горем пополам, но следит за ней. Вовремя проветривает, отвлекает или гонит спать. Кто ещё, спрашивается, может так?
Она подпирает бедром край стола и решает всё же не садиться. В конце концов, это ведь не её кровать, давать лишний повод для раздражения не хочется. Да и если бы она и правда задалась целью выбесить Рэрити, то сделала бы это другими, более грубыми методами.
— И всё же, — произносит Эпплджек. — Надо попросить эту Старлайт.
— Прекрати следить за моим состоянием, — с заметным оттенком неудовольствия замечает Рэрити и перекладывает листы, бросая взгляд на папку со сведениями, что ей дала Абигейл. Вервольф хоть и была немного странной, но знала границы во всём. Даже в настороженности.
Фермерша хмыкает. А у Рэр откуда-то появляется странное желание начать оправдываться. Воззвание к совести удалось, она может быть довольна собой.
Но Эпплджек вдруг поправляет её.
— Я не про твою жизнь, а про рану Рейнбоу. Но молодец, что заметила изъяны.
Рэр поворачивает голову в её сторону и не успевает никак прокомментировать её решение, когда ЭйДжей хмурится, включает лампу на столе и оттопыривает край фиолетовой кофты. Смотрит на правую сторону шеи подруги, и теперь сомнения нет, вчера не показалось, у неё действительно какие-то непонятные точки. Такие у самой недавно были, но сошли, как грязь. Тогда почему у Рэрити остались? Она более чистоплотна.
— Что не так? — выдыхает Рэрити почти равнодушно.
А Эпплджек хмурится, пальцами накрывает три точки рядом и одну — мизинцем — чуть в стороне. Кожа не шершавая, не ненормально горячая или холодная. Ничего странного, она даже ведёт чуть подушками пальцев в сторону, чтобы убедиться в этом.
Слишком сосредоточенное выражение лица, смотреть на неё неудобно, у модельера в который раз слишком устали глаза.
Но она не смотрит на Рэр, она смотрит на кожу перед собой, на точки, лишь затем встречается с ней взглядом на пару мгновений, что можно перечитать по пальцам одной руки; Рэрити не считает, Эпплджек задерживает дыхание.
— Ты свою шею видела? — спрашивает, а в голосе отчётливо слышно беспокойство.
— Видела, — отзывается Рэрити, смотрит на неё пристально и перехватывает её ладонь, убирает в сторону, а сама отворачивается. — Наверное, какая-то мерзость с безымянного. Блузка испорчена, пятна не замазать.
Эпплджек хочется засмеяться в голос, вместо этого она прижимает ладонь ко рту и сдерживает смешок. У неё глаза светятся; насколько же это смешно, а Рэр всё хмурится, не понимает, что она такого комичного нашла.
— У тебя пятна на коже, а ты про испорченную блузку, — наконец произносит она. Всё же усаживается на край стола и складывает руки на груди. — Меня это беспокоит, — говорит уже серьёзнее.
Не о чем здесь беспокоиться, в этом Рэрити уверена. Если бы это опасно было, она бы уже давно недомогание почувствовала. Да и точки небольшие, чёрные, будто кто-то ручкой случайно ткнул.
— Беспокоит, — повторяет Рэр её фразу на выдохе и поворачивается на стуле в её сторону. — Слушай, это всего лишь шрамы. У тебя они тоже есть. Гораздо больше.
Всё с ней нормально вопреки её опасениям; последнее время их эта дружеская забота везде. Или же Рэрити снова стала на это обращать внимание слишком остро. ЭйДжей просто пытается сделать как лучше; ей почему-то как-то не по себе, когда смотрит на неё. Потому она снова возвращается к бесполезному рисованию.
— Эти укусы… — начинает она.
— Это не укусы, — перебивает Рэр. Почти раздражённо, почти на уровне «ты душишь меня заботой, прекрати».
— Могут оказаться крайне опасными, — приходится чуть повысить голос. Но это никак не привлекает её внимание. Рэрити всё так же продолжает водить карандашом по чёртовому эскизу. Иногда Эпплджек хочется сгрести все рисунки со стола в один мусорный пакет и поджечь. — Я звоню и прошу Старалайт о помощи.
Она говорит, практически бубнит себе под нос:
— Ты всё равно всё уже решила.
Эпплджек хочется что-то сказать, но она почему-то замолкает. Сама не знает почему, просто смотрит на подругу несколько секунд, а потом отрывается от стола и медленно направляется в сторону своего угла.
— Эпплджек, — окликает подругу Рэрити. И она останавливается, думает, что модельер сейчас что-то скажет, но вместо этого слышит: — Кроссовки.
Эпплджек поджимает губы, многозначительно вскидывает брови и возвращается за обувью. Иногда ей хочется треснуть Рэрити за её педантичность и вечное стремление свернуть разговоры как можно быстрее. Она останавливается на ней взглядом на пару мгновений, берёт кроссовки в руки и всё же ничего не говорит; Рэр продолжает пялить глаза в рисунок и тянется, не глядя, в ящик стола. За пачкой сигарет, она уверена. Ей остается вернуться в свою "комнату".
Кроссовки она убирает в малюсенький шкаф и тянется за телефоном, лежащим на кровати. Рэрити права, она всё уже решила. Не хватало сейчас только каких-то непонятных ранений. Рейнбоу так точно — но она же о себе не позаботится. Значит, позаботится Эпплджек.
Несколько пропущенных от Смит ЭйДжей игнорирует. Слушать о своих недостатках сейчас нет настроения, да и бабуля никогда не звонит ей, когда случается что-то действительно важное. Для подобных случаев у неё есть старший внук. Правильный, ответственный и дальше по списку. И нет, Эпплджек совсем не ревнует, она давно привыкла ко всему этому.
Она набирает Другую Сансет, которая дала свой номер, чтобы они не бегали и не искали её по всей Базе. И чтобы знать, что в случае опасности каждая на связи. (Дэш, к слову, откопала всё-таки свой мобильник) Опасности... Кто сюда вообще сунется? Пару раз Эпплджек задавалась вопросом: что будет, если они попытаются уйти? Они же здесь, будто в плену. Музейные экспонаты.
Шиммер снимает трубку после второго гудка. Поразительно быстро. Эпплджек ложится на кровать и вытягивает ноги.
— Всё в порядке? — спрашивает она сразу, вместо приветствия.
— Было бы не в порядке, тебе бы уже доложили, правда? — получается со смешком. — Хотя я бы не сказала, что всё идеально. Ты можешь позвать того вашего мага? Сама ни за что не найду.
~~~
– Запишите мой номер телефона. – практически приказывает Шиммер. Не заметив должной реакции с нажимом добавляет: – Все трое.
Рейнбоу закатывает глаза.
– Зачем? Неужели с нами может что-то случиться здесь. На Базе Хранителей. – вкладывает максимальную долю иронии в фразу. Рэрити видит, как Другая Сансет едва сдерживается, чтобы не начистить девчонке морду.
– Я сама тут иногда теряюсь. – бросает Сансет, смотря как все трое достают мобильники. – Не хотелось бы вылавливать вас по всему зданию.
– Ты же здесь хрень-знает-сколько лет работаешь. И теряешься? – усмехается Дэш.
Номер на бумажке простой, даже при желании запомнить с первого раза можно. Вот только желания этого нет. Рейнбоу эта девушка откровенно неприятна.
– Я здесь всего пару месяцев. – возражает хранительница. – Наша группа из Вашингтона следует за Сараби повсюду. Он нигде долго не задерживается.
~~~
Ответ не заставляет себя долго ждать.
— Стоит бояться за ваше состояние?
И тут бы ей соврать. Сказать, что всё просто прекрасно, что просто скучно, нужен неизвестный собутыльник с выпивкой и вообще ей надоело, что Рэрити вечно сидит с рисунками, пускай магия вытащит её оттуда. Ей бы сказать, что нужно хорошо напиться.
Вместо этого остается лишь тяжело выдохнуть практически в трубку.
— Когда я сказала, что всё в порядке, я преувеличила. У Рейнбоу рана так и не изменилась, я сегодня утром смотрела. Может... Старлайт на неё посмотреть?
Сансет говорит:
— А я-то всё убеждаю Стар, что она годится на что-то, кроме как на роль домашнего мага.
Это вызывает вдруг чувство вины, слов не находятся, оправдания не получается, а затем Другая Сансет смеётся. Хотя, нет, скорее фыркает. И это один из тех моментов, когда Эпплджек почти готова признать, что поверила. Почти. Хорошо, что хранительница не видела её выражения лица.
— В первую очередь Старалайт – патологоанатом. Она сейчас занята, но я попрошу, и в течение двух часов она будет, — бросает Шиммер.
Но когда Эпплджек кладёт трубку, ей не становится легче. Наоборот. Она поднимается с кровати и снова начинает прокручивать в голове всё, что касается черновой раны подруги. Теперь главное, чтобы та не удумала сбежать отсюда.
Вылавливать Рейнбоу, которая по всему зданию шныряет, и играть с ней в кошки-мышки нет откровенно никакого желания. Только ЭйДжей уверена, что скажи она прямо, та сразу же начнет отнекиваться и бросит что-то про нехватку времени и необходимость искать Твайлайт. Все её подруги порой не замечают очевидные вещи; для этого она им и нужна. До того, как придёт маг, надо отнять у Рэр папку с данными и почитать. Найти хоть что-то.
...до того, как придётся осматривать глупую девчонку, надо поднять архивы с записями о последних хранителях, которые так или иначе пострадали от магической слизи во время слежек.
Туфли, от которых ноги уже прилично натерпелись за день, снова на ногах. Старлайт не успевает повернуть ещё по коридору, только выходит из помещения, когда слышит громкое «Стар, дверь!» из кабинета Шиммер.
— Давай мы купим тебе собаку, чтобы тебе было, кем командовать? — дразнит она и закрывает дверь перед тем, как всё же направиться в морг на нижние этажи.
Сансет никак не комментирует даже в пустоту. Мобильник пищит, сообщая о новом сообщении. Шиммер отключает его, даже не смотря, кто написал, и возвращается к тому, чем и была занята. Каждый делает то, что считает нужным для поисков; а туфли на каблуках слишком громко стучат по идеальному паркету, несмотря на стирающиеся уже набойки.
По дороге до морга не попадается ни одна из тех девчонок. И отчего-то Старлайт даже радуется, что никто не станет грузить её сейчас спешными поисками Сараби. Его и так многие ищут, справятся без неё. Её намного больше волнуют смерти, что никак не идут из головы. Плотный халат и заколка для волос находятся в шкафчике, хорошо, что ни за чем не приходится возвращаться.
Архив закрыт на ключ, а значит, никто не помешает. Свет моргает пару раз и загорается, освещая помещение с многочисленными полками и этажерками; и заваленном картами и заключениями столом слева. Как раз тех пары часов, что элементы будут ждать, ей прекрасно хватит.
Глиммер находит стопку с заключениями за последний месяц на столе и отчасти радуется склонности хранителей, работающих здесь, не сортировать всё сразу по полкам и этажеркам. Иначе бы её поиски заняли намного больше времени. Всё же их компания больше привыкла к работе в Вашингтоне. Первые три карты оказываются бесполезными банально потому, что относятся к трупам мышей, найденным пару недель назад. Здесь же и уже знакомый человек Сараби с ножевой раной. Ещё четыре хранителя с естественной смертью. Затея кажется откровенно бесполезной, пока она не замечает лежащую чуть в стороне папку с края стола.
Файл сообщает, что Ноутфри погиб три недели назад во время масштабной охоты на безымянных. Старлайт открывает картонную папку и хмурит брови, сосредоточенно смотрит на фотографии с экспертизы. Почему они не были в курсе этой охоты? Почему их не привлекли? Эти вопросы непременно стоит задать Сноуфлейку. Потому что она не помнит, чтобы за последний месяц были крупные слежки. Но это не так важно, как медицинское заключение в руках. Она быстро просматривает фотографии, пробегается по тексту глазами и возвращает папку на место. Судя по тому, что папка до сих пор здесь, а не убрана, тело в морге.
Оно только на руку.
Пару перчаток приходится натягивать с трудом, слишком плотно они обтягивают кожу, практически намертво прилипая. Ощущение не из приятных. Нужный холодильник находится почти сразу же, Старлайт открывает дверь и вытаскивает железный пласт с трупом на нём.
— Хорошо же они тебя, Ноутфри… — задумчиво произносит она, касаясь пальцами кожных покровов на груди и руках.
У него раны царапанные, рваные. От когтей, по-видимому, по всему телу. Пожалуй, нетронуты лишь ноги. Здорово рассечено лицо, практически по диагонали. Глиммер хмыкает и не без труда переворачивает труп на живот. Нос непроизвольно морщит; запах мог быть и хуже. По крайней мере, этот парень даёт ей информацию, которую не в состоянии обеспечить никто другой, так что она не в праве жаловаться. Только мертвецы не могут лгать.
Крупные ожоги на спине, на левой руке, что похожи на химические. И снова рваные царапины. Он не мог умереть от простых царапин. Да, широкие, но не настолько глубокие, чтобы от них умирать. Если верить заключению, то у него даже ничего не сломано, внутренние органы тоже повреждены не были. А ожоги — от кислоты безымянных, скорее всего — тоже так себе причина для смерти.
Поток мыслей прерывает громкий звук пришедшего на мобильный сообщения. Старлайт укладывает труп обратно на спину на металлическую поверхность. Не без труда стягивает перчатку с правой руки, резина звучно щелкает, звук разносится по помещению эхом. Она достает телефон из кармана халата.
«Время вышло. Комната 72», — лаконично и по делу от Шиммер.
Труп отправляется обратно в морозилку. Туфли громко стучат по поверхности пола, когда она покидает морг, параллельно бурча себе под нос. Тремя проблемами больше. Что ещё лучше поможет в поисках телепата?
Не просто так тот парень умер во время рейда. Вряд ли дело в плохой подготовке. Надо навести справки по поводу той охоты.
Семь минут уходит, чтобы добраться до кабинета Сансет, что находится в другом крыле и на пару этажей выше. Старлайт стучит несколько раз и только потом заходит. И ей хочется усмехнуться, потому что Шиммер со своими многочисленными отчетами и папками уж больно не похожа на профессиональную убийцу.
Глиммер решает не тянуть кота за хвост и сразу переходит к делу.
— Пару недель назад, во время охоты умер Ноутфри.
— Тот семнадцатилетний парень? — уточняет Шиммер, припоминая. Даже глаза не поднимает.
Старлайт кивает утвердительно.
— Именно. И судя по медицинскому заключению, установленная причина — многочисленные раны на теле, нанесённые безымянным.
Шиммер хмурится, откидывается на спинку стула, упирается рукой в край стола и спокойно произносит:
— И что тебя смущает?
— А то, что я видела его труп. Раны слишком незначительные, чтобы истечь кровью и умереть на месте, — пауза, Глиммер переводит взгляд на бумаги, будто проверяет их содержание и говорит: — В любом случае, это настораживает.
И покидает кабинет Сансет. Она точно вернётся ещё к этому трупу и обстоятельствам смерти парня, но не сейчас. У Шиммер сейчас своя работа, а ей нужно осмотреть девчонку. В конце концов, не просто же так её позвали. Теперь она понимает одержимость Сансет идеей найти Сараби; её мысли никак не идут от того трупа. Разница лишь в том, что она того парня не знала лично.
Что-то подсказывает, что случай его смерти чрезвычайно важен. Остается выяснить чем.
Эпплджек поднимается по лестнице из столовой, параллельно набирая сообщение Рейнбоу о том, что нужна помощь и практически моментально получает ответ: «Буду через минуту». Старый, добрый, проверенный метод.
Она даже не удивляется, когда находит Рэрити всё так же за рабочим столом, как и оставила несколько часов назад. Она заглядывает в комнату, придерживая дверь открытой.
Привлекает её внимание обычным «эй». Рэр поворачивается и смотрит на неё спокойно; не злится всё же, это хорошо.
Она говорит:
— Старлайт и Рейнбоу сейчас тут будут. Готова?
— Значит, всё же позвала её, — произносит Рэр. И фраза её совершенно не звучит, как вопрос. Она откладывает папку с бумагами, которую прочитала по два раза уже точно, а некоторые листы и по три, выключает настольную лампу и трёт уставшие глаза.
ЭйДжей пожимает плечами.
— Я не хочу, чтобы с тобой что-то случилось. Чтобы с кем-то из вас что-то случилось.
И она даже не спорит. Вместо этого молча кивает и поворачивается к зеркалу. Перед приходом гостей стоит привести себя в порядок.