Реабилитация
Глава XI
Небесная колесница, запряжённая четвёркой белых пегасов в золотых доспехах, плыла по вечернему небу. Небу, заполненному тёмными тучами. На ночь была запланирована небольшая гроза.
Лавандовая единорожка продолжала рассказывать о своём мире остальным высокопоставленным пассажирам колесницы.
– …И вновь сотворённое заклинание щита капитана гвардейской стражи, подкреплённое любовью принцессы Кейденс, сумело выбросить всех чейнджлингов за пределы Кантерлота. Включая саму королеву Кризалис!
– Как-то неправдоподобно, – выразила свои сомнения Сансет Шиммер, личная ученица принцессы. – Одним единственным заклинанием очистить целый город от вторжения чейнджлингов! Да даже магических сил аликорна на такое может не хватить!
– Ты невнимательно слушала, – подала голос правительница Эквестрии, принцесса Селестия. – Магические щиты являлись особым талантом капитана, а любовь, как известно, является одним из сильнейших источников магической энергии в мире. К тому же чейнджлинги, питаясь эмоциями, имеют слабость перед направленными потоками чистых чувств. Ты же с удовольствием пьёшь яблочный сидр из кружки, но если на тебя обрушится целый водопад из сидра… И если учитывать, что королева Кризалис, напитавшись любовью капитана, смогла противостоять мне на равных…
– Их просто смыло едой! – изумилась оранжевая единорожка.
– В общем, – продолжила рассказ Твайлайт, – как только кризис миновал, капитан с принцессой смогли наконец-то сыграть свадьбу. И жили они долго и счастливо, пока не вернулась Кристальная Империя…
Время за рассказами пролетало незаметно. И вот уже на горизонте показалась тёмная, одиноко стоящая башня.
Внешне она почти не отличалась от башен Кантерлота. Только была построена не из белого камня, а тёмно-серого. И купол был не золотым, а серебряным. Башня стояла на небольшом холме, неподалёку от леса. Вечносвободного леса. А точнее, его противоположно расположенного по отношению к Понивилю края.
Вскоре колесница опустилась неподалёку от входа. У дверей сторожили двое тёмно-серых гвардейцев в серебряных доспехах.
Разговоры как-то сами собой сошли на нет. Это темнеющее небо, эта тёмно-серая башня, эти тёмные гвардейцы у входа и та самая принцесса тьмы, заточённая наверху…
Аура у места была угнетающей.
В полной тишине тройка посетителей направилась к входным дверям. Гвардейцы, удостоив правительницу Эквестрии почтительным кивком, молча открыли двери, за которыми оказалась винтовая лестница, освещённая редкими факелами.
Аликорна и две единорожки направились вверх по мраморным ступеням. Громкое в царившей тишине эхо от перестука копыт, казалось, бессовестно нарушает неписаные правила этого места. Правила, запрещающие говорить и вообще издавать любые нетихие звуки.
И тут сверху донеслось глухое эхо жуткого хохота. Знакомого хохота. Твайлайт хорошо помнила его по замку двух сестёр. Только сейчас он звучал радостней, безудержней, безумней.
– Постарайтесь не слушать, что она говорит, – подготавливала маленьких единорожек принцесса Селестия. – Не поддавайтесь на её провокации.
– Она всегда такая? – спросила Твайлайт, вслушиваясь в становившийся всё более громким хохот.
– Последние лет двести — да.
– Не верится, что такой смех может принадлежать вашей сестре, – съёжилась Сансет.
– Сестре… – эхом повторила Селестия. – Мы уже давно не называем друг друга сёстрами.
Посетители поднялись на самый верх, где их ждала ещё одна двойная дверь и ещё один тёмно-серый гвардеец. И вот, спустя ещё один почтительный кивок для правительницы Эквестрии, они наконец увидели ту, ради которой проделали весь этот путь.
Принцесса Луна. Или это всё-таки была Найтмер Мун? Она стояла у большого окна и любовалась начинающейся вдали грозой, заливаясь зловещим смехом. На ней не было знакомых Твайлайт тёмно-синих доспехов, цвет её шёрстки был не чёрным, а привычным синим, но драконьи зрачки и горделивую позу нельзя было не узнать.
Вся просторная комната была разделена пополам прочной металлической решёткой. Половина узницы представляла собой истинно королевскую тюремную камеру. Изысканная мебель, вычурные магические светильники, заполненный толстыми фолиантами шкаф, и даже магический телескоп! Твайлайт с удивлением обнаружила, что и сама была бы не против провести в подобном заключении годик-другой.
Половина же посетителей была абсолютно без мебели. Если не считать за мебель ещё одного гвардейца, сторожащего дверь с внутренней стороны.
Заключённая, наконец, прервала свой смех, оторвала взгляд своих драконьих зрачков от окна и, продемонстрировав свои белоснежные клыки хищной, лукавой улыбкой, заговорила.
– Не думала, что ты вспомнишь про мой день рождения, принцесса.
Только теперь Твайлайт заметила, что рог узницы украшал серый магический глушитель. Очень большой глушитель.
Правительница Эквестрии тяжело вздохнула.
– Я ещё помню, когда твой день рождения, Луна, и он не сегодня.
– Луна? – заключённая осмотрела свою камеру. – Нет здесь никакой Луны. А вот у Найтмер Мун день рождения именно сегодня. В любом случае, спасибо за подарки – тёмно-синяя аликорна указала наклоном головы на маленьких единорожек. – Такие молоденькие, наивные, преисполненные такого чудесного страха, – с этими словами узница плотоядно облизнулась. – Я прямо отсюда ощущаю трепыхание их сердечек.
Сансет от этих слов, поёжившись, отступила на один шаг, вызвав тем самым у Найтмер очередной приступ зловещего смеха.
Твайлайт, сохраняя внешнее спокойствие, внимательно наблюдала за поведением узницы.
– Кстати, я тут придумала ещё одну весёлую игру, которую устрою, когда выберусь отсюда, – отсмеявшись, продолжила заключённая. – Представь. Небольшой остров в открытом море, на нём разбросано различное оружие — луки, копья, мечи, топоры… На остров высаживается штук пятьдесят пони, без возможности его покинуть… И я наблюдаю за тем, как они убивают друг друга, пока в живых не останется один единственный пони, выигравший главный приз — возможность жить дальше.
И Луна вновь залилась кошмарным смехом.
Даже Селестия, представив описанную картину, не смогла сохранить бесстрастное выражение лица и поморщилась.
– Ничего не получиться, – равнодушным голосом заметила Твайлайт. – Пони не станут убивать друг друга в подобных условиях.
Кошмарный смех прервался, и заключённая направила гневный взгляд на наглую выскочку.
– Во-первых, если среди пони будут пегасы, то они смогут спокойно улететь, – как ни в чём не бывало продолжала лавандовая единорожка. – Даже если остров будет расположен от материка на расстоянии, превосходящем дневной перелёт пегаса, тому хватит одного маленького облачка чтобы передохнуть и набраться сил. Во-вторых, оказавшись в подобных условиях, пони начнут обустраивать остров как своё новое жилище. Начнут строить домики, выращивать еду, а это гораздо удобней делать сообща, чем в одиночку. Думаю, если оставить такой остров с пони лет на пятьдесят, то на нём вырастет процветающая деревушка, с растущим населением. Если же почва на острове окажется ну совсем неплодородной, то да, выжить пони не удастся. Но всё равно голод не заставить их убивать друг друга. И не думаю, что наблюдать за пони, умирающими от голода, будет столь увлекательно.
Гневный взгляд заключённой немного похолодел, превратившись в злой взгляд.
– Это только наброски идей, – прошипела Найтмер. – Я их ещё доработаю. Уверена, что если добавить в уравнение стаю древесных волков или заклинание пространственной иллюзии, то удастся достичь страха, заглушающего голос разума.
– Принцесса Селестия, – обернулась Твайлайт к белой аликорне, – какой именно диагноз был поставлен принцессе Луне?
– Диссоциативное расстройство идентичности.
Твайлайт задумалась. Когда-то давно, в старых воспоминаниях, она натыкалась на этот диагноз.
В книгах писалось, что в результате тяжёлой эмоциональной травмы сознание могло разделиться, для своей защиты, абстрагироваться от самого себя. Этакий механизм психологической защиты, который вышел из-под контроля.
И почти всегда этому заболеванию сопутствовали депрессия и чувство тревоги.
– Я, наверное, попрошу сейчас об очень многом, но могли бы вы довериться мне? – спросила бывшая пациентка психиатрической больницы у правительницы Эквестрии, – Я хочу кое-что проверить, но мне нужно, чтобы нас оставили нас наедине.
Несколько долгих секунд Селестия, нахмурившись, обдумывала предложение.
– Ты уверена?
Твайлайт одарила белую аликорну своей беззаботной улыбкой.
– Не думаю, что из-за магического глушителя и металлической решётки мне что-то угрожает.
…
– Ну, хорошо, – не очень уверенно согласилась правительница Эквестрии.
Белая аликорна и оранжевая единорожка пошли к выходу. И гвардеец, получив от Селестии жест-приказ, последовал за ними.
Три пони покинули помещение. Двери закрылись.
Твайлайт осталась наедине с принцессой Луной.
– Что бы ты ни задумала, ты зря тратишь своё время, – холодный голос бывшей принцессы ночи был подкреплён холодным как лунный свет взглядом.
Твайлайт смотрела аликорне прямо в глаза, пытаясь разглядеть знакомую душу.
Тёмные грозовые тучи успели подойти к башне вплотную. Первые капли грозы застучали об окна.
А если я всё-таки ошибаюсь…
Взгляд Твайлайт ещё раз пробежался по королевской тюремной камере и зацепился за рабочий стол.
Фиолетовая аура окружила рог единорожки, подхватившей телекинезом чистый лист пергамента и чернильницу с пером.
Найтмер с неприкрытой завистью проследила за уплывающими через решётку письменными принадлежностями. Твайлайт по себе знала, как раздражает чужая магия, когда на тебе магический глушитель.
Сделав на листе короткую запись, Твайлайт положила пергамент около двери и вернула чернильницу на место.
– По-моему коротковато для завещания. Не находишь? – попыталась съязвить аликорна, но была прервана, розовой вспышкой телепортации.
Твайлайт оказалась на её половине.
Вместо металлической решётки их теперь разделяло всего несколько шагов пространства. От неожиданности узница немного попятилась, под пристальным взглядом лавандовой единорожки. Взглядом, смотрящим прямо в душу.
Но аликорна быстро пришла в себя, и на её лице расползлась жутковатая улыбка.
– А ты знаешь, эти магические глушители так-то очень даже острые, – сладким голосом пропела Найтмер, покачивая своим утяжелённым рогом. – И спокойно могут, например, пронзить сердце одной чрезмерно наглой фиолетовой особы.
Ответом ей было молчание. Твайлайт ничего не предпринимала. Только продолжала буравить узницу взглядом.
Внезапно Найтмер резко бросилась на Твайлайт, целясь рогом в грудь.
На стороне единорожки была магия, но у неё была всего пара секунд, чтобы среагировать. Кому-то вроде ученицы принцессы Селестии этого времени хватило бы, если бы ей удалось не испугаться и чётко сотворить заклинание телепортации.
Твайлайт не испугалась. Но не стала сотворять никаких заклинаний. Не стала даже пытаться уклониться. Лишь её глаза неотрывно следили за глазами приближающегося аликорна.
Ни одним мускулом Твайлайт не выдала страха за свою жизнь.
Покрепче сжав зубы, Найтмер в последний момент немного повернула головой, отводя остриё длинного рога от беззащитного тела.
От столкновения Твайлайт отбросило далеко назад, и она сильно ударилась спиной о стену. Всё-таки масса аликорна превышала единорожью больше чем в два раза.
Аликорна остановилась тяжело дыша. У неё на лбу выступили капли пота. Её переполняли смешанные чувства, в которых она не могла до конца разобраться.
Твайлайт начала подниматься. Ушибы изрядно болели, но, к счастью, она ничего не сломала. Кое-как сев, она вновь направила на заключённую свой взгляд, и последнюю это вывело из себя.
– УБИРАЙСЯ ОТСЮДА, ПОКА Я ТЕБЯ НЕ УБИЛА!
Если бы на Найтмер не было магического глушителя, то от её кантерлотского гласа задрожали бы стены и выбились окна. Но магический глушитель был надет, и у Найтмер вышел просто очень громкий крик.
Маленькая единорожка смотрела снизу вверх в эти полные кипящей ненависти глаза и вдруг улыбнулась.
Твайлайт увидела.
– Я не ошибалась.
Ненависть скрывала за собой страх. Страх перед самой собой, перед тем, что она может сделать. Страх, который мог принадлежать только настоящей принцессе Луне.
Но лишний раз играть на нервах узницы не стоило, и Твайлайт поспешила телепортироваться на свою половину помещения. Аликорна продолжала буравить яростным взглядом эту ненормальную единорожку с этой счастливой улыбкой на губах.
– Если бы я ошибалась, – радостным голосом говорила ненормальная, – то твоё выздоровление затянулось бы ещё надолго. А так, понадобиться не больше года.
С этими словами она подняла телекинезом лист пергамента, оставленный у двери, и развернула его так, что Найтмер могла прочитать, что там написано.
– Ты почти угадала. Это было почти завещание.
Аккуратным, каллиграфическим подчерком на пергаменте было выведено: «Это только моя ошибка».
Пергамент охватило пламя, быстро превращая в пепел не нужное больше послание.
Тут из-за закрытой двери послышался приглушённый голос взволнованной Селестии.
– Твайтайт! Всё в порядке? Мы слышали крики!
Поморщившись, единорожка поспешила ответить.
– Всё в полном порядке! Не волнуйтесь! Я ещё не закончила!
– Если что, только позови!
– Хорошо!
Вернув на лицо улыбку, выглядящую теперь виновато, а не счастливо, Твайлайт вновь встретилась глазами с заключённой, ярость которой уже успела остыть до мстительной расчётливости.
Но улыбка быстро исчезла, стоило Твайлайт произнести следующие слова неожиданно серьёзным тоном:
– Мне очень нужно, чтобы ты ответила на один вопрос.
Если бы не тон, то прозвучавшие слова можно было бы принять за очень глупую, несмешную шутку.
Но это была не шутка.
– И не мечтай, – ледяным голосом ответила аликорна.
– И поэтому я сделаю для тебя ещё кое-что.
Рог единорожки засветился, обволакиваемый фиолетовой аурой заклинания. Аликорна напряглась, ожидая новую подлянку. И вот с тихим «Пуф» заклинание высвободилось.
В первую секунду заключённая не заметила, чтобы хоть что-то изменилось.
А затем первая секунда прошла.
Принцесса ночи, соправительница Эквестрии, заключённая в этой башне уже почти тысячу лет своею старшею сестрою из-за психологического нездоровья, неверящими глазами смотрела на обыкновенную единорожку. Умную, способную, ненормальную, применившую заклинание трансмутации на её магический глушитель, превратив сплав висмута в обычное железо, проводящее магию.
В комнате наступила тишина, прерываемая звуками дождя и далёкими раскатами грома.
Луна медленно отходила от первичного шока и эйфории захлебнувших её магических потоков.
Наконец в тишине раздалось ещё одно «Пуф» – от применённого аликорной заклинания пространственного смещения, и Луна, удерживая ненавистную железку в телекинетическом поле перед собой, произнесла вслух вопрос-утверждение:
– Я могу теперь сбежать.
– Можешь, – согласилась Твайлайт, невинно улыбаясь.
Глушитель опустился на рабочем столе, и с него в воздух поднялся перочинный нож.
– Я могу прямо сейчас убить тебя.
– Можешь.
Нож плавно покачивался перед Найтмер, охотно подчиняясь воле могучего существа.
– Я могу одолеть Селестию, и воплотить в жизнь свои самые кошмарные замыслы.
– Можешь, – с каждым ответом невинная улыбка разрасталась всё шире, продолжая сбивать с толку аликорну.
И вот, она задала вопрос-неутверждение:
– И почему бы мне не сделать всё это?
– Потому что ты этого не хочешь, – ни секунды не сомневаясь, ответила единорожка.
…
– Интересно, – наклонила на бок голову Луна. – И чего же я на самом деле хочу?
В этот раз Твайлайт не торопилась отвечать, медленно убирая улыбку со своего лица.
– Завтра утром, принцесса Селестия снова придёт сюда… И попросит прощения…
И наступила тишина.
Казалось, даже гроза за окном забыла, что в ней должны присутствовать молнии.
Нож медленно пролетел на свое место на рабочем столе. Найтмер села на круп и начала тереть свои виски.
Наконец, она поняла, какой вопрос её мучает сильнее всего.
– Почему ты это делаешь?
– Потому что мне нужен ответ на вопрос, – отчётливо выговаривая каждое слово, произнесла Твайлайт.
Несколько долгих секунд Луна обдумывала услышанное.
– Хорошо, я отвечу, – сказала бывшая соправительница Эквестрии.
Твайлайт подошла вплотную к решётке и тихим голосом спросила.
– Заклинание переноса сознания?
Яркая молния за окном на долю секунды залила помещение своим ослепительным светом, и грому от неё лишь немного не хватило до того, чтобы быть оглушительным в буквальном смысле этого слова.
– Да.
– И её неожиданная реакция не позволила его правильно завершить?
– Да.
– Спасибо.
– Как вы думаете, о чём они там разговаривают? – спросила Сансет Шиммер у своей наставницы.
Твайлайт что-то проверяла наедине с принцессой Луной уже пятнадцать минут. Один раз из-за дверей даже были отчётливо слышны угрозы заключённой, пробившиеся сквозь закрытые двери и звуки разбушевавшейся на улице грозы, но Твайлайт заверила, что всё в порядке и ей нужно ещё немного времени.
– Уверена, она нам сама всё расскажет, когда выйдет.
Площадка перед дверьми была довольно маленькой, четыре пони — два гвардейца, ученица и наставница, с трудом расположились на ней без всякого излишнего дискомфорта. Пятого уже пришлось бы выталкивать на лестницу.
Наконец, двери раскрылись, и закончившая все свои дела Твайлайт, игнорируя правительницу Эквестрии, поспешила обратиться к оранжевой единорожке.
– Сансет, ты практикуешь ночные марафоны в погоне за знаниями?
– Ээээ… Ты имеешь в виду, не засиживалась ли я за книгами по теории магии до рассвета?
– Да-да.
– Конечно! Не раз бывало, что какой-то вопрос не давал мне покоя. В таком состоянии я совсем не могла спать. Приходилось пролистывать учебник за учебником, в поисках ответа, который нередко находился лишь на следующее утро.
– Отлично. Не поможешь мне этой ночью? У меня появилась одна теория, напрямую связанная с путешествиями между суперсферами, но я хочу убедиться, что она теоретически непротиворечива.
За этими беглыми разговорами Твайлайт ненавязчиво утянула Сансет и Селестию за собою вниз по лестнице.
– Нам понадобятся трактаты Инквелла, таблицы Лонгмейна, Сомнамбулические трактаты, чтобы убедиться в достоверности слов Луны…
– Луны? – Селестия остановилась, и единорожки обернулись к ней. – Тебе удалось до неё достучаться?
– Ну, – смущённо потупила взор Твайлайт, – я не уверена. Большую часть информации я выловила из ехидных обмолвок и колких замечаний по поводу моих умственных способностей, но не думаю, что она обманывала меня в каждом своём слове. В любом случае сейчас её лучше не беспокоить. Я дала ей пищу для размышлений. Посмотрим, что из этого выйдет.
– Так значит, ты полагаешь, что может быть связь между подпространством тонкого эфира и миром снов? – спросила уловившая направление мыслей лавандовой единорожки Сансет.
Три пони продолжили спуск по лестнице.
– Слова принцессы Луны указывают на то, что это возможно. И я склонна довериться опыту аликорна-сноходца.
Между единорожками завязался научный разговор о природе эфирных возмущений и схожести их колебаний с колебаниями аур сомнамбулических заклинаний.
Тем временем, лестница кончилась.
– Подождите здесь, – сказала принцесса Селестия, и, создав небольшой магический зонтик, вышла под затянутое тучами небо.
Сансет с Твайлайт замолчали, наблюдая за тем, как аликорна, повернувшись на запад, величественно подняла голову и засветила рог своей золотой аурой.
Ни солнца, ни звёзд за облаками было не разглядеть, но для Селестии это не было проблемой.
Вечерние сумерки плавно перетекли в кромешную ночь. А затем лунный свет пронзил закрывающие небо тучи, и те, неохотно, пропустили его дальше к земле, делая ночь не совсем кромешной.
– Мне никогда не надоест на это смотреть, – сказала Сансет.
– И не говори, – подтвердила Твайлайт.
Весь обратный путь в небесной колеснице звуки ночной грозы вторили не затихающему научному разговору.
Какого метода теоретической доказуемости придерживаться? Какую структуру заклинания использовать? Каким вспомогательным конструкциям отдать предпочтение? Какими формулами описывать эфирные возмущения? Как выразить природу сонных потоков узорами лейлиний наилучшим образом?..
И к моменту, когда колесница приземлилась на широком балконе одной из башен кантерлотского замка, единорожки уже определились по большинству вопросов.
Время уже было к полуночи.
Принцесса Селестия была вынуждена оставить единорожек из-за накопившихся государственных дел. Сансет с Твайлайт же поспешили в знакомый зал западного крыла, служивший местом занятий принцессы и её личной ученицы.
Им предстояло придумать, составить и вычислить новое заклинание. Заклинание, наподобие продемонстрированных Сансет в записях по концепции Инквелла об источниках эфирных потоков, но с сомнамбулическими элементами. Заклинание, которое могло бы сказать, что именно произошло с Твайлайт месяц назад. Хотя бы в теории. Заклинание, которое должно было существовать. Которое должно было оказаться теоритически возможным.
Единорожек ожидала очень долгая ночь.
За которой последует очень долгий день. Грустно усмехнулась про себя Твайлайт.