Некромантия для Жеребят

Перекрёсток Смерти

Не прошло и десяти минут томительного ожидания Боуна Мэрроу в пыльной ратуше, как он уже начал беспокоиться. Алмазные Псы не возвращались, и остальную часть города тоже нигде не было видно. Расхаживая кругами по изношенному ковру в центре ратуши, костяной ворон уселся на безопасной периле на втором этаже, чтобы посмотреть на него оттуда. 

— Они должны были уже вернуться, — тревожно подал голос Боун. — Почему они не возвращаются? 

Подняв взгляд на ворона, Боун был опять встречен его молчаливым и безглазым вниманием. Птица все еще двигалась так, как будто на ней были перья, прихорашивая пустой воздух между костями и ерзая при малейшем дискомфорте. Жеребенок увел взгляд, стараясь сосредоточиться на единственной в данный момент проблеме. 

— Ладушки… никто до сих пор не вернулся, но и никаких намеков на битву или крик тоже не было. Это ведь должно утешить… да? — ни к кому конкретно не обращаясь, спросил Боун. Глядя в пустой дверной проем в надежде увидеть там Алмазного Пса, его беспокойство только усилилось, когда мимо пролетел изорванный кусочек ткани. Стоя перед выбором между выйти наружу на поиски и стать причиной многих проблем для пони, о которых он заботится, и остаться в “безопасности” в разваливающейся ратуши, Боун неосознанно и неумолимо приближался все ближе и ближе к проему, взвешивая все варианты. Если он останется здесь, то Алмазные Псы будут знать, что он никуда не уходил, и что не стоит наказывать остальных пони. С другой стороны, они будет точно знать, где он был, и именно в этом-то и заключалось основная проблема его дальнейшего существования. Его родители и жители города также будут знать, где он находится, но в это же время уже он не будет знать, где находятся они.

Боун вслух застонал вместе с треском крыши ратуши, смахнув пыль, пробившуюся сквозь черепицу в эту же секунду. — Почему все должно быть настолько сложно! 

Скелету ворона, казалось, уже надоело бездействие Боуна, поэтому он спикировал вниз с перилы прямо к жеребенку. Все еще занятый вытиранием своих глаз от всякого мусора, его едва ли волновало, что птица решила пригнездоваться у него на гриве. Он был больше обеспокоен поиском своих родителей, чем возможной угрозы для здоровья от недавно умершего и магически воскресшего ворона. 

— Ну, я думаю, никто не будет против, — предположил Боун, в последний раз осмотрев целиком все еще пустую ратушу, прежде чем выйти через сломанный дверной проем на одинаково грязные улицы. Впервые Боун заметил гору тел на перекрестке и поспешил отвернуться, как только завидел ее. — О, Селестия!

Пока Боун был занят попытками сохранить в себе тот маленький кусочек хлеба, который он съел несколько часов назад, скелет ворона решил, что куча трупов была более удобным местом, чем голова жеребенка, и полетел прямо на верхушку, начав ощипывать полусферой плоть с трупа грифона на самом верху. Ведомый любопытством, откуда идут эти звуки, Боун сразу же пожалел об этом, мгновенно провалив все попытки сдержать свой обед.

— Может прекратишь делать это!? — измученно прохныкал Боун, наконец восстановив способность говорить после рвотных позывов. — Это отвратительно! 

С кровью, покрывавшей все его лицо и тело, ворон поднял на Боуна взгляд, чтобы затем наклонить голову в бок. Вскоре, скелет вылез из своего импровизированного кратера, который он выклевал из живота грифона. Терпеливо ожидая, пока Боун прекратит трястись, ворон возобновил свой бессмысленный ритуал прихорашивания. 

Сидя подальше от своей тошнотворной кучи, закутанной в вязкую грязь, Боун Мэрроу уставился на своего окровавленного “спутника” со смесью беспокойства и надежды. Насколько он сумел выяснить, у него талант воскрешать мертвых птиц, но что если его способности много могущественнее, чем есть сейчас? Воскрешать, к примеру, птиц побольше, или просто вещи, похожие на птиц? Возможно, им даже не надо иметь крылья, да и вообще быть живыми существами! 

Его восхищение росло вместе с протестами его желудка, явно не одобряющего его мысли и идеи, глядя на всю эту гору трупов. А что если они могут говорить? Что если они не захотят его слушать, или просто уйдут по своим делам, как будто ничего и не происходило. В эту же секунду подкралась еще одна мысль: Будут ли они на его попечении, если он вернет их к жизни?

Глядя на ворона и ковыряя грязь своим передним копытом, Боун позвал его:

— Эй, ворон, не подойдешь сюда? 

Мгновенно и послушно, ворон спланировал со своей горы трупов на копыто Боуна, да так и остался сидеть на нем, уставясь на него, как обычно это делал.

— Прозвучит немного странно, но раз мой особый талант — мертвые штуки, или возвращение мертвых штук в не-совсем-мертвое состояние, то не делает ли это меня… твоим родителем? — осторожно спросил Боун, наполовину веря, что ему ответят, а наполовину — что он окончательно сошел с ума. 

На его удивление, птица кивнула. Неудивительно к отвращению Боуна, в эту же секунду капелька крови соскочила вниз с клюва ворона и растворилась в коричневой массе внизу. 

— Хорошо… значит, если я использую мой особый талант на чем-то другом, то… эм… — попытался рассудить Боун, прежде чем его мозг полностью не потерял нить мыслей. — Ну вроде… — попытался начать сначала Боун, но опять не смог совладать с чем-то, препятствующему его ходу мыслей. Его лицо исказила гримаса разочарования, и жеребенок сложил копыта на груди и издал недовольные и сварливые звуки. 

К счастью, его ворон сумел уловить намек и клюнул заднюю ногу жеребенка. Острая вспышка боли завладела внимание и раздражением Боуна, давая ворону возможность его острым крыльям привлечь к себе внимание. Поглядывая то на ворона, то на гору трупов, не понимая еще больше, скелет птицы принял решение сделать свою цель до боли очевидной. Вспорхнув на верхушку горы и клюнув ее еще разок, ворон продемонстрировал бедро мертвого земнопони бандита и начал тащить его к Боуну. 

— Ты хочешь, чтобы я таскал их? — спросил Боун, подходя ближе к ворону и мертвяку. — Они намного больше, чем я. Я их не утащу! 

Разжав кусок плоти и еще раз посмотрев на Боуна Мэрроу, птица внезапно взлетела и приземлилась на роге жеребенка, указывая гору трупов своим крылом. 

— Ты… хочешь, чтобы я использовал магию? — подытожил Боун, нервно улыбнувшись. — А у меня получится? — Очередной клевок ворона по рогу Боуна определенно дал понять его намерения. — Ауч! Ладно!

Смотря на гору трупов и уже не чувствуя прежнего отвращения, Боун попытался сфокусироваться на них, обращая к ним свою магию так, как будто он собирался взять перо. Он пытался поднять, тянуть, трясти и двигать их, но получил за свои заслуги лишь усталость. Он толкал их вкопытную, кричал на них, даже пытался договориться с кучей тел, велел им восстать, умолял их сделать хоть что-нибудь, но все это ни к чему не привело. Шел битый час, или даже больше; Боун не считал. Сейчас его мир крутился лишь над тем, как заставить эти тела двигаться, как это получилось с птицей. 

Сделавшись еще более огорченным, Боун небрежно уселся в грязь, снова скрестив свои копыта на груди. — Я не могу! Эти глупые мешки не слушают меня, я уже все перепробовал! 

В этот момент его ворон улетел внутрь ратуши. Слишком уставший, чтобы пошевелиться, Боун решил наклониться боком в грязь, да и в итоге просто лег в нее. Это было более удобно, чем просто сидеть на крупе, он уже начал серьезно сомневаться в своем таланте, думая, что он заключается лишь в воскрешении скелетов птиц. Когда он уже провалился в сон от своих неудачных попыток, Боун получил по лицу чем-то холодным и металлическим. Его глаза распахнулись, увидев карманные часы его отца, которые свисали перед его лицом, покачиваясь из стороны в сторону, прямо как часы его дедушки, стукнув его в конце концов по носу.

— Что? — выпалил Боун, приподнявшись с земли, чтобы разглядеть получше. — А это тут при чем?   

Покачивание часов ускорилось, пока они вообще не выскользнули от ворона в кучу тел. Прежде чем Боун начнет протестовать, ворон еще раз приземлился на его роге и указал на трупы. 

— С чем они нам помогут? — пожаловался Боун. — Это же просто часы. 

Очередной вороний клевок побудил единорога продолжить, и он еще раз попытался сдвинуть их. Он толкал, тянул, тряс и тыкал их. Он просил и кричал на них, чтобы они встали. Он измученно стукнул их за то, что они не поднялись, и поддался своему разочарованию, снова усевшись на землю.

— Ладно, раз это не работает, то я обречен на всю свою оставшуюся жизнь возвращать к жизни вороватых птиц, — вздохнул Боун. В последний раз, он как только мог попытался хоть как-нибудь повлиять на гору, желая, чтобы они встали и помогли ему найти его родителей и остатки города, чтобы они охраняли его, и чтобы они больше не были мертвыми. Он, концентрируясь, зажмурился и напряженно сфокусировался на мертвецах, заставляя свои мысли каким-то образом перекочевать в реальность. 

К его радости и удивлению, у них получилось.

Тела начали перемещаться, они разлагались. Грифоны, прямо как и ворон, начали разваливаться на части. Перья обратились в пепел и опали на трупы внизу. Плоть разлагалась, превращаясь в пыль. Один за другим, тела приступили к отряхиванию остатков кожи и мышц в растущий под ними курган сажи и пепла, отрываясь от других тел и становясь друг подле друга. Пегасы, Грифоны, Алмазные Псы, Земнопони и Единороги — и все скелеты, окружившие Боуна, как его маленькая армия. 

Глаза жеребенка полезли на лоб от ужаса, и он застыл на месте от такого зрелища. Он, несомненно, знал, что уже вернул птицу к жизни, но это была планка повыше. Он думал, что следовало бы посмотреть, сколько их у него, но сейчас он был больше обеспокоен тем, не бросятся ли они на него, как его ворон, терзающий их трупы секунду назад.  

— Э… друзья? — предложил он, протянув им копыто и очень нервную улыбку. Он не мог точно сказать, улыбались ли они ему в ответ из-за отсутствия у них губов, но судя по их молчаливому взгляду и безобидной стойке, он предположил, что все будет в порядке. — Ладушки, — добавил он, медленно опуская копыто к земле и стараясь изо всех сил удержать серьезную мину лица. 

— Итак… вы все мертвы, и я вернул вас всех к жизни. Я полагаю, — Почесав край глаза, Боун Мэрроу, кажется, не знал, что еще можно сказать. 

Скелеты просто стояли перед ним, ожидая и наблюдая. 

— Вы можете хоть на секундочку не стоять вот так? У меня от вас мурашки по коже… — попросил Боун. Он было ожидал, что они, как и ворон,  продолжать пялиться на него, но они немедленно подчинились его команде. Они закрутились на своих лапах, копытах и когтях, чтобы встать в полукруглую формацию с Боуном в центре. Обнаружив, что во рту пересохло, Боун сглотнул, реагируя на это так, как будто страдал от обезвоживания.

— Может быть из-за этого взрослые пьют так много сидра. Если их особые таланты такие же пугающие, как этот, то неудивительно, что они нервничают рядом с жеребятами; на их душе может быть все что угодно! — взволнованно рассудил Боун про себя. Теперь он на ступень выше! Все это только подтверждало всю реальность его кьютимарки, что было определенно лучше, чем пустые бока. Он был на все сто уверен, что ни один пони не сможет заставить двигаться кучку тел, но и в то же время он был очень рад, что его особый талант не что-то скучное, вроде владение мечом или метание огненных шаров. 

— Королевская стража будет так рада, когда вернется со своих учений! У них будет целая куча новых друзей, с которыми можно попрактиковаться, и все эти бандиты окажут им большую услугу вместо того, чтобы промышлять своими темными делишками. 

После секундного осознания, Боун напомнил себе, что не видел Алмазных Псов, да и остальных пони, уже достаточно долгое время. Ночь подкралась к нему незаметно, когда он увидел луну, упрямо двигающейся по небу. К его удивлению, сейчас на луне можно было разглядеть лицо. — Ух ты, — ахнул Боун, пока улыбка расползалась по его лицу. — Это так потрясно! Спасибо, Принцесса Луна! 

Когда наступила ночь, Боун Мэрроу делал все возможное, чтобы заснуть в ратуши, но к своему сожалению обнаружил, что это невозможно. Ратуша была переполнена скелетами всех мастей и его вороном, сидящим у изголовья. Его пропавшие родители так и не объявились в городе, Алмазных Псов тоже нигде не было видно. Он бы мог просто сидеть на крупе или мог бы взять своих новых друзей отправиться искать его родителей, что он в свою очередь и предпринял. 

— Эй, слушайте все сюда! — позвал он, привлекая внимание орды скелетов. — Сейчас мы пойдем искать остальных, хорошо? Не обижайте никого, как Алмазные Псы. Они действительно подлые, и их никто не любит.  

К его разочарованию скелеты остались на своих местах. Смотря на него. Молча.

— Ох, да ладно! Просто следуйте за мной и делайте, что я скажу, договорились? — приказал Боун, отшвыривая в сторону коврик, которым он обернулся в качестве одеяла для сна. — Мы пойдем в шахты, найдем там моих родителей и друзей, а затем прогоним Алмазных Псов из города. 

Полностью уверенный в своих возможностях, Боун взял карманные часы его отца и надел их на шею, как талисман удачи. Пройдя в голову армии и бодро маршируя из ратуши, он был рад, что банда его скелетов последовала за ним. Когда ворон приземлился ему на голову, ему пришла одна мысль.

— Мне следовало бы дать тебе имя, как думаешь? Ну то есть, ты первый, кого я вернул к жизни… да, звучит довольно странно. Теперь я говорю о воскрешении штук так, как будто всю жизнь этим занимался, — отвлекся от темы Боун. — И все же! Мне надо подобрать тебе имечко, и я думаю, мы найдем еще больше новых друзей, которые помогут нам в поисках, как тебе план? 

Ворон согласно кивнул, и этот дуэт опять потратил неопределенное количество времени, рыская по маленькому городку Скория в поисках трупов. “Друзья” Боуна помогли другой горе мертвецов на еще одном перекрестке, и вскоре обнаружилось, что тел было здесь намного больше, чем он первоначально предполагал. Когда они примчались обратно, он начал считать, в итоге насчитав тридцать земнопони, пять единорогов, семь пегасов, десять грифонов и четыре Алмазных Пса, включая скелетов, которые у него уже были. 

— Ого, — моргнул Боун Мэрроу, оглядывая мертвецов и еще свеженькое пополнение. — Ну, думаю, что нет времени лучше, чем… жизнь после смерти? 

Глядя на свою костлявую армию, Боун несколько расстроился, что ни у одного из них не было способности оценить его чувство юмора. Ну или посмеяться, раз уж на то пошло. — Я думаю, это было смешно. Загробная жизнь, жизнь после смерти, вы ведь не совсем мертвы, если так подумать… а хотя забудьте.