Хэппилон

Вид изнутри

Рэйнбоу Дэш и Скуталу ступили на триста пятую ступень эскалатора. Пересекая его навершие, они воткнулись в большой интерактивный стенд со схематическим изображением “Элизиума”. Он был одним из кварталов городского аптауна.

Точки, стрелочки и пиктограммы подсвечивали наиболее востребованные уголки Элизиума, однако любой, кто осмеливался пойти по заданным координатам, вряд ли возвращался оттуда живым, или что было ужасней — мог навсегда утратить тягу к развлечениям и покупкам.

К счастью, им было необходимо узнать расположение весьма конкретного места в центре, а именно Павильона Фауны — известной достопримечательности, где проводились все некрупные передвижные выставки, но он был затерян в визуальной мишуре из иконок, мигающих микроскопическими звёздами на экране.

Рэйнбоу Дэш, не желая разбираться в многочисленных, порой витиеватых обозначениях, проголосовала ногами, продолжив путь в случайно выбранном направлении, пытаясь выразить своим решением, но не душой отсутствие надежды на успехи поиска.

Такой одновременный ореол загадочности и обскурантизма нисколько не мог ввести в заблуждение её спутницу. Они вместе залетели в город ради конвента, посвященного Дэринг Ду. Это был книжный персонаж, с которым некогда Рэйнбоу ассоциировала саму себя. И даже имела своего рода дружеские и родственные отношения.

Конвент не был конечной целью их путешествия. Буквально вчера они остановились на ночлег в Боулдер-Сити, расположенного неподалеку от Лас-Пегаса, где Дэринг Ду встала совершенным препятствием на дороге в ту неизвестную глубь странствия, в которую беспечно летели они обе.

Дэш побаловала местного мальчишку и приобрела у него газетенку чудесного наполнения под названием “Стонер”. Сардонически усмехнувшись при чтении новости о том, что в состав Вондерболтов впервые в истории вошел гиппогриф, среди однотипных объявлений и реклам она остановила свой предосудительный взгляд на “Труппа Дэринг Дурней приглашает всех археологов на ДэрингКон в Лас-Пегас. 31 июня. Павильон Фауны. Вход бесплатный.” и, зависнув на некоторое время в оцепенении, протянула разворот с изображением героини её юности смотрящей на вечерний скайлайн Лас-Пегаса Скут.

— Теперь ты прекрасно знаешь, где НАМ точно не стоит появляться, — торжественно заявила Рэйнбоу.

Да, Скуталу знала, что Рэйнбоу Дэш давно не была на фанатских конах с тех пор, как А.К.Ирлинг дописала свою последнюю книгу о своем альтер-эго и оставила свои рискованные поиски артефактов, переключившись на ведение популярной передачи о выживании в разных уголках Эквестрии. Но Рэйнбоу просто не могла упустить такой шанс и под любым предлогом вновь осмелится окунуться в мир своих девичьих грёз.

Ничьи слова не значат столько, сколько значат истинные намерения.

После примерно километра ходьбы Элизиум, будто бы пораженный загадочной лихорадкой, приобрел чёткое оформление в виде длинных серых рядов из мумий киосков и витрин, на которых были вывешены немногословные таблички «Аренда» и «Закрыто», и которые были наглухо законсервированы ржаво-охристыми жалюзи.

Дальнейший поход начинал напоминать экскурсию по древним катакомбам. В них, правда, отсутствовала искра вечной жизни и потустороннее движение, проданные за строгий ритм перегоревших электрических лампочек, более располагающих к атмосфере заброшенного морга или больницы.

Сломанные кондиционеры в попытках придать свежести здешним закоулкам вновь и вновь включались и выключались. От каждого внезапного порыва воздуха, сопровождающегося резким механическим гудком, по телу Скуталу невольно пробегали мурашки. Потолок, казалось им обоим, будто пытался раздавить их, и они ускорили свой шаг, пока случайным образом не вышли из злополучного коридора, вернувшись в стартовую точку — к спасительному стенду, усеянному рунами казиношек и фудкортов.

Мысленно Скуталу возмутилась вопросом: в каком месте совершенно прямая улица успела изогнуться и вывести их обратно? Была ли это галлюцинация или же реальная коллизия местной физики, допускающая наличие кольцеобразных дорог и возможность передвигаться по ним вверх тормашками?

/Заиграла музыка. Это была какая-то старая поп-композиция, но будучи замедленной и постоянно заикающейся в связи с неисправностью аппаратуры, она звучала как жидкий шум из мягких протяжных партий.

Разум Дэш молчал. Он сохранял духовное спокойствие и какую-то несвойственную ему сосредоточенность, нашедшую с того момента, как два часа ранее они вступили в городские владения через парковку монгольфьеров.

Всё это время Рэйнбоу напряженно вглядывалась, прислушивалась к происходящей вокруг несуразице, пытаясь с охотничьим азартом выловить весьма осязаемые текстуры, способные вызвать у нее ностальгию по тем самым дням. Дням без конца.

Главные и самые интимные впечатления, которые вновь пришлось испытать — чувства, как она лежала в палате госпиталя с переломанным крылом, получила первую свою повесть про Дэринг, взахлеб читала ее, не желая выздоравливать и выписываться, затем прятала ото всех свой энтузиазм, стесняясь прослыть книжным червем...

Болезненное слайдшоу снова и снова проигрывалось в голове у Рэйнбоу, не считавшей задачей связывать образы внутренней логикой и придавать им описательного различия. Эти кадры и без того были прекрасны в своей сообщительности.

Но другому будет довольно трудно разобраться в её флэшбэках, если только тому не довелось иметь схожего опыта знакомства с тем, что однажды нравилось, и во что хотелось бы больше никогда не вникать.

* * *

Следующее решение было принято её спутницей. Павильон Фауны явно не мог располагаться в кромешных тоннелях Элизиума, поэтому они опять предпочли эскалатор. Ещё этажом выше их ждала стеклянная пирамида, выйдя из которой, их окружил внушительной широты холл, напоминающий собой внутренности базиликального собора. В боковых нефах игрались фонтаны, поочередно мигающие цветными переливами и отражающиеся в зеркальном полу. Ступеньки стен из черного искусственного мрамора с белыми прожилками постепенно стремились в точку купола, казавшегося снизу призмой ночного неба, усеянного туманностями и полярными сияниями.

"Шахматы. Чур я королева, Скут," — пошутила Рэйнбоу, заметив под собой шашечный узор пола.

Скуталу неуютно улыбнулась.

“Атриум” — так назывался квартал-ярус, представляющий собой лабиринты из волшебных зал, галерей и пьяццо, заполненных ни к чему не обязывающими настенными и потолочными композициями, которые демонстрировали подвижные картинки, в особенности маринистические, витражные и пуантилические фигуры, пасторальные сюжеты и сцены городской жизни.

Бесконечные гипнотические анфилады заставили Рэйнбоу Дэш и Скуталу почувствовать себя в цифровом дворце, не уступающему в своём величии резиденции принцессы Селестии в Кантерлоте, но ещё более вычурном и понтовом.

Вся эта роскошь требовала и пользовалась финансовой поддержкой мэрии, защищавшей надуманный фасад Лас-Пегаса от порчи и запустения. Городским правительством были приняты парадоксальные меры по охране культового наследия — массовое посещение Атриума туристами было ограничено, но вместо них в целях придания месту оживленности тут и там словно в музее бродили специальные сотрудники, получавшие за свою работу небольшой денежный паёк. Он служил гарантом сохранности элементов уличного убранства.

Путешественницы старались избегать контакта с ними, когда те проходили мимо. Но привидения были безразличны и не имели к двум пегасам никаких претензий.

Вдоволь нагулявшись по Атриуму, копыта завели их в трехэтажную трапезную с равной ее габаритам трансептом. Тут располагались торговые ряды.

Здесь тоже была музыка, но в этот раз её язык был членоразделен и легко определяем в подвижный коммерческий джаз, побудивший Рэйнбоу не предаться самозабвенному шоппингу, но спросить у местных торговцев или, как было бы лучше выразиться – местных тунеядцев, о месте проведения заветного ДэрингКона.

В иных случаях работники стараются помочь потенциальным клиентам, не чураясь никаких навязчивых приставаний, но в Лас-Пегасе они были немногословны. Большинство из них разваливалось на своих прилавках или проводило время за чтением в ожидании конца смены. Некоторые в принципе не появлялись на рабочем месте, находясь на постоянной основе в закусочной или кафетерии.

— Эй, дружище, не подскажешь, как дойти до Павильона Фауны? – внезапно подскочила Рэйнбоу к пони, продающему чайные ассорти.

Она не дождалась вразумительного ответа. Жеребец смотрел сквозь трёхмерную Рэйнбоу, каким бы не было потенциально соблазнительным ее эго, на большущий монитор, установленный в стенной нише. “Очешуительное” зрелище — беспрерывная схватка драконьей дружины c пучеглазой доисторической тварью, выпирающей своей оскалистой мордой из бушующих изумрудных вод океана.

Пони безнадежно очарованный фантастической баталией был похож на сфинкса, по всем правилам ждущего не вопросительной интонации, а четкого решения на свою неординарную, но единую для всех психологическую загадку. Видимо, так ему и платили — за воплощение феномена увлеченности, ведь фирма, поставляющая чайные наборы, была давным-давно поглощена своим более крупным конкурентом, слывшей акулой этого бизнеса, а филиал в Лас-Пегасе продолжал существовать лишь по инерции благодаря каким-то серым конъюнктурным махинациям и тому обстоятельству, что наборы, разложенные на витрине, некому было купить.

Рэйнбоу Дэш не могла признать своего поражения, нахмурив брови перед не замечающим ее пони.

— Паршивое местечко. Куда только не занесет нас с тобой, — проворчала Рэйнбоу.

Говоря о “нас с тобой”, она подразумевала только саму себя, ведь Скуталу не очень-то её и слушала. Роуминг по улицам Лас-Пегаса был не единственной черной страницей её похождений, однако в этот раз она не чувствовали на себе пристального внимания местных, готовых реагировать на ее появление чем-то вроде: “Поймай Радугу!”, как это было с Сомнамбулой. Избавляет от совсем уж негативных упреков...

Присутствием Дэш в Лас-Пегасе очевидно никто не был смущён. Каждый городской зевака, как например ослепленный зритель, был озабочен своим “теневым” интересом, сходным с тем, что глубоко закрался в мысли и настроение кобылы. Может, она и не хочет попасть на ДэрингКон, чтобы не встретиться лицом к лицу с ним, увидев его материальное воплощение?

Может поэтому их путь так петляет и не стремится вывести их к злополучному Павильону. Может поэтому они со Скуталу избегают всякой спешки?