Лучший подарок

Смолдер сидела в кабинете директора Старлайт на маленьком деревянном стуле перед широким дубовым столом. Мебель пони стала для неё уже маловата; она не совсем помещалась на сидении, и хвост пришлось обвить вокруг ножек стула, потому что больше его девать было некуда. Так мог бы сидеть взрослый на детском стульчике: вытянувшись струной, без опоры на спинку, грозящую обломиться, стоит лишь перенести на неё вес.

Была зима, пять дней до Дня Горящего Очага, и последний день перед формальным закрытием школы на выходные, хотя почти все ученики уже и так разъехались по домам. Кабинет Старлайт был украшен к празднику — мишура, мерцающие гирлянды, стеклянные ёлочные шарики. На гигантском столе — тарелка с леденцами, соблазн для учеников, попавших на этот стульчик.

Смолдер, одна в кабинете, потянулась и взяла леденец. Кончиками когтей отломила загнутую часть, оставив мятную палочку. Подожгла палочку, выдохнув мгновенную вспышку драконьего огня, и втянула ноздрями дымок с ароматом праздника.

— В школе не курят, — сказала Старлайт, открывая дверь. Тон её был суров, выражение лица — решительно. За ней, шаг в шаг, ступала Трикси.

— Я дракон, — невозмутимо ответила Смолдер, выдыхая искрящийся как конфетти мятный дым, — Я всегда курюсь.

— У тебя большие проблемы, юная леди, — резко ответила Старлайт, занимая своё место за столом. Трикси устроилась сбоку, вытянула из ящика маленькую пишмашинку. Повернув голову, Смолдер смотрела, как Трикси начала печатать, фиксируя ход беседы. Узнаваемый шум печати разнёсся в воздухе — жужжание, щелчки, удары металла по металлу, словно звук колокольчиков.

Трикси надо было внести несколько первых строк, но, поскольку никто не сказал ни слова, пишмашинка тоже затихла и в комнате наступила гробовая тишина.

— Так и будем молчать? — требовательно спросила Старлайт, и машинка снова выдала серию щелчков и перезвонов.

Смолдер ухмыльнулась, снова выдохнув клуб леденцового дыма.

— Вы мне ничего не пришьёте, миледи, — сказала она с очевидно наигранным акцентом. — Такое дельце разве что Кайзер Созе провернёт.

— По-твоему это было забавно?! — почти взорвалась Старлайт. — Я знаю, что вы натворили.

— Ну, раз вы знаете, почему я не вижу здесь Галлуса?

— Я поговорю с Галлусом отдельно, как и со всеми другими в вашем сплочённом дружеском коллективе, — фыркнула Старлайт. — И надеюсь, ваши рассказы сойдутся.

— Ну, знаете... — Смолдер откинулась на спинку стула, и дерево затрещало под её весом. — Истина сделает вас свободными, или ещё какая-нить воодушевляющая хрень. Тут, типа же, урок дружбы, ага?

— Да говори уже!

— Ну ладно, ладно! — Смолдер помахала лапой с леденцом в ней, и в воздух потянулись дымные спирали, расплывшиеся высокими арками, уходящими под потолок кабинета. — Началось это всё года три назад. Галлус мне тогда специально подобрал, типа, такой подарок на День Очага, что хуже просто быть не может. Так-то драконам вообще плевать на этот день, но я-то покруче, чем они.

---

---

— Нет-нет, совсем нет! — Галлус вцепился в стульчик как жертва кораблекрушения — в обломок дерева. Напряженная поза, сжатые на краях сидения когти, дикий и рыщущий по комнате взгляд, словно в ожидании неизбежной атаки. — Грифоны ведь тоже отмечают День Очага.

— Я знаю, — Старлайт подняла копыто. За ней прострекотала машинка Трикси. — Я не хочу сказать, что...

— И у нас собственные традиции касательно того, что и как дарить. Если я дам грифону цветную коробку с большим бантом, он подумает, что я его оскорбил. Что я над ним издеваюсь.

— Галлус, я...

— Так что я вручил Смолдер точно такой же подарок, какой дарю всем друзьям каждый год, с десяти лет. Отполированная двадцатибитовая монета, и листовка с пояснением, что совокупная полезность процедуры обмена подарками максимизируется при условии, что распределение ресурсов осуществляет одаряемый, а не даритель.

Стрёкот машинки ненадолго прекратился.

— А листовка зачем? — наконец, прервала паузу Трикси.

— Я не знаю. Просто у грифонов так принято!

---

---

— Не знаю, чем Смолдер недовольна, — сказала Сильверстрим, покусывая леденец и потягивая сочувственное какао. —  По мне, в листовке многое хорошо подмечено. Например, вы знаете, что налоги — это воровство? Монарх, которую никто не избирал, крадёт плоды моего труда без моего согласия.

— Ты ученица, — Старлайт зажмурилась и потёрла лоб копытом. — Ты не платишь налоги.

— Нет, но если бы платила, то была бы просто в ярости!

— Ладно, я не об этом хочу с тобой поговорить. — Старлайт протяжно выдохнула, подняла голову над столом и снова открыла глаза. — Что ты можешь мне рассказать о случившемся?

— Государственные деньги — иллюзия, и однажды она неизбежно рассеется. Умные существа хранят все свои богатства в золоте.

— Сильверстрим, наши деньги буквально сделаны из...

---

---

— Так вот, если бы он был драконом, я бы его била головой об пемзу до тех пор, пока до него не дошло бы, — сказала Смолдер, махнув лапой примерно в сторону окна, выходящего во двор. — Но с этим, типа, проблемы, когда ты дракон, а вокруг эти... млекопитающие. Если я ударю Галлуса достаточно сильно, чтобы мне стало лучше, я ему все кости переломаю. А его когти мою шкуру не пробьют, даже если он ими будет держать пилу. Нет смысла драться, когда тот, кого ты бьёшь, даже отмахнуться как следует не может.

Она взглянула на потолок, и тон её стал задумчивым. — Так что я вроде как подымилась и перестала. Думала, что на этот дурацкий праздник мне, может быть, стоит просто забить. Никому ничего не дарить. Но потом я поговорила с Трикси и...

Звук печати прервался и Трикси громко прокашлялась.

— А, да. Я имела в виду, я поговорила с чейнджлингом, который выглядел как Трикси, но я вообще не в курсах, кто он там был. Наверняка уже свалил куда-то. — Смолдер щёлкнула пальцами и указала на Трикси; та подмигнула в ответ. — Соль не в том. Мне помогли оценить праздник Дня Очага и насладиться им.

Старлайт прищуренно взглянула сначала на Трикси, потом на Смолдер, и спросила:

— И как же именно тебе помогли?

— Просто, — ухмыльнулась Смолдер. — Я даже не представляла, насколько кайфовым может быть День Очага, пока мне не подсказали, что я могу его выиграть.

---

---

— Это ужасно! — почти выкрикнула Оцелия. Она не могла усидеть в кресле, и ходила из стороны в сторону перед столом Старлайт. — Прошло три года, а меня до сих пор мучают кошмары.

Она резко постучала по своей груди, жужжа крыльями.

— Смолдер воспользовалась особенностями моего культурного наследия, чтобы...

---

---

— Видите ли, — сказала Смолдер, — никто не приглашал Галлуса на зимний танец, и он был так опечален. Этот маленький пухлый пирожок с корицей, который пытается делать вид, что ему плевать, что никто из кобылок не считает его милым. Так что я поговорила с Оцелией и сказала, что её приглашение на танец было бы просто отличным подарком ему на День Очага.

— Свидание из жалости?

— Нет-нет, — Смолдер подалась вперёд, глаза её сияли, мелкие движения были полны энергии. — Свидание из жалости только ещё глубже уронило бы его самооценку. Я сказала ей, что ему надо понять — для него в этом мире ещё есть любовь. Что он однажды найдёт себе то самое существо, которое создано для него. Лишь одна волшебная ночь, чтобы подарить надежду.

Первый леденец сгорел, она потянулась к тарелке и вытянула второй, снова отломила кончик и зажгла леденец, как и раньше.

— Так что я взломала его комнату и нашла журналы, которые он хранил под матрасом. И дневник. И помогла Оцелии сделать для него идеальную грифоницу. Её звали Гейз, и она была новичком по обмену между школами.

— Так, ты признаёшься во взломе чужих комнат?

— Да, три года назад, — Смолдер нахмурилась, — Чтобы украсть ценностей битов так... на десять? Срок давности.

— Это мы посмотрим, — сурово взглянула Старлайт, и пишмашинка отозвалась звоном. — Продолжай.

— Так вот, Гейз. Его личный идеал — хорошая фигура, яркие цвета, укладывает перья точно так же, как модели в его журналах. Но не только. Она, типа, подходит ему во всём действительно важном. Умная, с чувством юмора, считает, что у него тоже есть чувство юмора. Из одного и того же захолустья Гриффонстоуна, так что может оценить его шутки только для своих. Так что эта Гейз к нему подошла и сказала, что она — новенькая в школе, ей некого пригласить на танец, и поскольку они оба из одного края, то, может быть...

— И?

— И, — широко улыбнулась Смолдер, — он втюрился по ушил. Он провёл весь день до самого вечера танцев пытаясь подготовиться, только о том и думал, испортил себе перья слишком тщательным вычёсыванием, пересушил шерсть слишком тщательным мытьём, и вогнал себя в самую настоящую панику. Так что я немного намекнула Оцелии, и она появилась перед ним с точно такими же покорёженными перьями и шерстью. Она спросила, нервничал ли он тоже, и они рассмеялись в унисон. А дальше? Танец, беседа, взаимное доверие и открытость, быстро бьющееся сердце Галлуса, и они трутся клювами под звёздным светом. И, согласно плану, когда танец закончится, Оцелия извинится и скажет, что не может быть с ним, но он — очаровательный грифон, и однажды он подарит кому-то настоящее счастье.

— Так и вышло?

— Нет, потому что когда танец подходил к концу, я ворвалась в зал и крикнула во всё горло, — она изобразила это лапами, подняв их ко рту, чтобы усилить голос, — «Оцелия, Торакс с визитом! Давай быстрее в свою форму!»

Стук машинки Трикси затих. Несколько секунд Старлайт ничего не спрашивала, вперив взгляд в стол.

Смолдер хихикнула:

— Сопляк рыдал часа четыре что ли.

---

---

— И я постарался пережить это! — выкрикнул Галлус, почти срываясь на визг от напряжения в груди. — Действительно постарался. Я отложил это в сторону на весь год и проглотил негатив, как Трикси меня научила. Никто не сможет тебя высмеять, если ты сам смеёшься.

— Трикси, — проворчала Старлайт, — сколько ещё раз твоё имя будет всплывать в этих рассказах?

— Это хороший жизненный совет. Не всем везёт жить в доме богатых родителей и среди тех, кто всегда готов поддержать.

— И я был в порядке. — продолжил Галлус, даже не заметив обмен репликами, — Я был в порядке до самого следующего года, когда она начала подначивать меня на тему, что мне подарить на этот День Очага. Может, повторить шоу, хм? И... и я не смог вытерпеть. Я всего лишь грифон.

— И что ты сделал?

— Ну, я сказал, драконы не отмечают День Очага, — он размашисто взмахнул лапами, хотя и сам не знал, на что или почему указывает. — И я видел, что вся эта атмосфера её раздражает — мишура, пение, танцы. Что она очень скучает по дому. Так что я сказал ей, что подарю ей кое-что, что позволит ей почувствовать себя дома, среди драконов. И дал ей большую коробку, в красной обёртке с блестящим жёлтым бантом.

— А в коробке?

— Ничего! И пока она отвлеклась открывать её, я со всей силы ударил Смолдер. Прямо в грудь.

Старлайт на мгновение задумалась:

— Мне казалось, грифоньи когти не могут пробить драконью чешую.

— Не могут, — ответил Галлус. — Поэтому я ударил её вот этим.

Он поднял над головой железную боевую булаву.

---

---

— Честно? — сказала Смолдер. — Больше всего меня выбесило то, что это на самом деле оказался очень хороший подарок. Когда я валялась на земле, пополам согнутая от боли, я думала — так ведь и было дома, среди драконов. И мне, типа, стало лучше. Как будто братья снова рядом. И я ненавижу, когда другие делают мне лучше.

— А что дальше?

— Ну, понятно, что этот раунд я проиграла, и я ненавижу проигрывать, но других хороших идей не было, так что я ему подарила двадцатибитовую монету и листовку с объяснением, что идея частной собственности проистекает из империалистического подавления и служит исключительно для оправдания применения государственного карательного аппарата против беззащитных.

После короткой паузы она добавила:

— Я подумала, что тогда мы, типа, будем квиты. Всё честно и поровну. Дело можно закрыть.

— И оно закрылось?

— В том году да, но в прошлом... ну, типа. Мы оба знали, что на День Очага что-нибудь случится, только не знали, что именно. Я решила дать поблажку и оставить за Галлусом первый ход. И это оказалось большой ошибкой. Для начала, Сэндбар предупредил меня, что Галлус попросил Оцелию принять облик того чешуйчатого шлака по кличке Пирит...

---

---

— Мои способности — не реквизит для вашего понячьего театра теней! — выкрикнула Оцелия так, что едва не сорвала голос. — Мы — благородная и просвещённая раса, но все относятся к нам так, словно мы просто второстепенные персонажи романтической комедии, ждущие, пока...

---

---

— Так и вышло, что когда настоящий Пирит появился по заданию от Лорда Драконов Эмбер, — Галлус потёр когти о когти, глубоко и неровно дыша, — Смолдер думала, что это Оцелия, так что она очень постаралась устроить ему максимум неприятностей. Уронила его в фонтан, звала его не тем именем, вызвала погулять по болоту с сумкой приманки для гидр. И он сорвался. Он просто сорвался и наорал на неё, что она самая тупая и невыносимая драконица, какую он только видел. Так что она сказала «хватит придуряться, чейнджлинг», и выдала ему пощёчину.

— Так понимаю, он её ударил в ответ?

— Нет-нет, он не ударил её в ответ, — Галлус полубезумно усмехнулся, — Он вынес ею две стены здания, а потом...

---

---

— ...сел на неё и заставил сотню раз подряд повторить «То, что я вожусь с милыми пони-принцессами, не делает меня милой пони-принцессой, и я больше не буду дерзить настоящим драконам», — сказал Сэндбар, — И я подумал, что ну да, это жестоко, но теперь-то они смогут успокоиться, правда? Но оказалось, что когда Пирит вернулся в земли драконов, он всем всё рассказал. И когда Смолдер съездила домой на летние каникулы, все мальчики её высмеивали и она не смогла даже пойти на свидание.

Сэндбар помолчал, покусывая свой леденец. Потом добавил:

— Да, и вроде как Галлус наврал мне, что Пирит — это Оцелия. Какого фига, спрашивается? Совсем не круто.

---

---

— Так что в этом году, — сказала Смолдер, — я была готова пойти до конца. Без ограничений. Уничтожить его. Когда Сильверстрим сказала мне, что Галлус попросил Оцелию изобразить его и сделать вид, что он приглашает меня на свидание...

---

---

— И теперь, — Галлус слегка безумно хихикнул, — Эпплблум сказала мне, что Смолдер попросила Оцелию изобразить её и сделать вид, что она приглашает меня на свидание...

---

---

Оцелия нависла над столом, поставив на него передние копыта, и почти продекламировала:

— Это истинная справедливость. Ответ за меня и за всех чейнджлингов. Те, кто не знают вкуса любви, познают вкус моего возмездия!

---

---

— Как видите, — сказала Сильверстрим, забрав свой экземпляр «Селестия расправила плечи». — Они оба на свидании друг с другом, и оба считают, что второй — чейнджлинг, пытающийся их соблазнить. При этом оба уверены, что лучший способ выиграть в дуэли — играть как можно лучше и достовернее, так что настоящие Смолдер или Галлус отступят. Оба открываются и доверяются, но, типа, не ждут, что другой это сделает?

— Я понимаю, — Старлайт двинула копытом, приглашая её продолжить.

— Так что Галлус вышел из роли первым и сказал «Я не могу поверить, что ты это делаешь. Это совсем не смешно», и рассказал, как плохо к нему в детстве относился дядя. В духе, типа, он не может поверить, что с его чувствами так играют. Но он не сказал конкретного слова «чейнджлинг», так что Смолдер...

---

---

— «Ты думаешь, у тебя были проблемы?» — сказал Сэндбар, с помощью копыт изображая как двое кричат друг на друга, — «Твой дядя мог на тебя просто повысить голос. А если я вела себя как девочка, то братья просто избивали меня так, что я на ногах едва стояла. Потому что драконы таковы». И потом она добавила: «Драконы вообще уроды». Потому что, вы понимаете, она сама может так сказать, но Галлус-то думал, что говорит Оцелия...

— Он думал, что Оцелия оскорбляет Смолдер.

— Ага. Так что он, типа, в её защиту, спросил «Ты сейчас по сути назвала Смолдер уродом?»

---

---

— Я не урод, — сказала Смолдер, скрестив лапы и откинувшись на стуле. — Точно нет. У меня просто было тяжёлое детство. И иногда я позволяю себе отыграться на других.

Трикси прекратила печатать. В комнате повисла тишина.

— Я имею в виду, он сказал про меня в третьем лице. «Назвала Смолдер», а не «назвала себя», так что я в целом уже поняла, что происходит. Но я не урод, я просто иногда срываюсь на эмоции. Так что я ему так и сказала. Я просто сильная. А он — мешок с нытьём и обломами, который дважды на дню по косточкам рассыпается, потому что дядя его недостаточно сильно любил.

— А что дальше? — спросила Старлайт.

— Он спросил, почему, если я знала, что мои действия его по-настоящему ранят, я всё ещё продолжаю. Потому что он думал, что мы друзья.

---

---

— Это, типа... — Сэндбар подался вперёд на стуле. — Я никогда бы не подумал, что доживу до дня, когда Смолдер покажет слабость перед Галлусом. Они орали друг на друга, а потом... Она просто разрыдалась. А драконы плачут бензином! И она кричала, что не хочет никому вредить, просто так получается, она сама не знает как.

— А дальше?

— Дальше слёзы и объятия.

— А дальше? — с ударением повторила Старлайт.

— Я точно не знаю. У меня был не лучший обзор. Я почти уверен, что Смолддер поцеловала его первой? Но может и наоборот.

---

---

— И они в главном зале, и на крики собралась толпа, так что все видели, как Смолдер спрашивает у Галлуса, точно ли всё происходит на самом деле. А он указывает вверх и говорит «Омела», и там и правда омела, так что они начали целоваться прямо на виду у всех.

---

---

— У меня теперь есть пара, — сказал Галлус, держа голову в когтях и смотря в пол. Он трясся как лист на ветру. — У меня теперь есть пара, и первое, что мы сделали вместе — попали под суд за непристойное поведение и призывы к массовым беспорядкам.

---

---

— Я бы не сказала, что он мне пара, — Смолдер выдохнула ещё одно облако дыма. — Но он меня понимает, или типа того. Не знаю. Может, попробую с ним ещё.

---

---

— Это токсичные созависимые отношения, как по учебнику! — повысила голос Старлайт, подняв копыто. — Мы должны развести их. Мы действительно должны. Если, чтобы развести их, надо будет выслать одного из них на родину, я и на это пойду!

— Гмм, — Кейденс кашлянула. — Один вопрос. Кто из нас — Принцесса Любви? Ты? Или... — она указала копытом на себя, — или, может быть, я?

— Вы, но...

— И, значит, если кого-то из учеников надо развести или, хм, свести, это моё дело, не так ли? То есть, я свожу всех. Мне решать, будут ваши с Трикси отношения эпатажными как в плохих комедиях, или вы останетесь любящей парой, не потерявшей вкус к жизни.

— Вы... — Старлайт тоже прокашлялась. — Да, это вам решать.

— А если я хочу, чтобы мы были эпатажными? — спросила Трикси. Её проигнорировали.

— Так что, в свете этого факта... то есть, этих фактов. Множества связанных фактов... я полагаю, что нам следует оставить этот инцидент без последствий и позволить им быть вместе.

— Мм... вы Принцесса, — Старлайт опустила взгляд к столу. — И я люблю Трикси. На самом деле.

— Я знаю.

— Но... Старлайт глубоко вдохнула, собираясь с силами, чтобы продолжить. — Будет ли со Смолдер и Галлусом… всё хорошо?

— В эмоциональном смысле, как с личностями? Да. Это пойдёт им на пользу. Поможет им залечить душевные раны и стать лучше. Или ты спрашиваешь, достигнут ли они успеха в качестве настоящей пары? Тогда не уверена. Потенциал настоящей любви присутствует, но его развитие зависит только от них.

— И когда мы узнаем точно?

— Я предлагаю выждать год, — посоветовала Кейденс. — В конце концов, им придётся подобрать друг другу подарки на следующий День Очага. Тогда мы и узнаем... — она приостановилась, чтобы с осторожностью подобрать слова. — Узнаем, кто победит.