Найтмер и я

XII – Обещание

К моменту, когда Селестия пришла к своей идее, у нее уже было на примете несколько пони, которым она могла довериться. Конечно, сейчас это только теория, фантазия, если угодно, за которую она ухватилась как за последнюю надежду; неизвестно, как все окажется в реальности. Но она должна попробовать. Обязана! Сестра не понимала, почему не задумывалась об этом раньше. Давно следовало поменять подход к работе. Глядишь, не возникло бы ситуации, как тогда в саду… или потом, когда она начисто забыла про свое обещание…

Однако чем больше она прокручивала это в голове, тем яснее все становилось. Она считала, что так и должно быть. Что принцесса, вроде нее, должна контролировать все сама. Но это было ошибкой. Даже аликорну не под силу уследить за всем, что происходит в стране — и хорошо, что она поняла это раньше, чем успела навредить кому-либо. Себе, мне или нашим подданным.

Если все получится, в ее распоряжении появится чуть больше свободного времени, которое она сможет посвятить тому, что действительно важно. Важно… Работа тоже очень важна. Селестия чувствовала ответственность перед страной. Второй Селестии, которая бы подменила ее, пока она проводит время с Луной, нет. Но она отказывалась выбирать между мной и долгом, и сказала себе решительно: «Я сделаю так, чтобы передо мной никогда не возник выбор».

— Кхм, — рядом кто-то вежливо прочистил горло, — Ваше Высочество?

Селестия отвлеклась от серьезных дум, перестала смотреть в окно, за которым виднелся солнечный день, и обратила взор на пятнистую пегаску. Ее смоляная грива была собрана в тугой пучок на затылке; глаза серьезные, даже излишне, пытающиеся скрыть внутреннюю нервозность. Оно и понятно: не каждый день тебя вызывает к себе принцесса.

— Спасибо, что пришла, — легонько кивнула Селестия. — Прошу простить мою задумчивость. Долго ты пыталась привлечь мое внимание?

— Нет… Вам не нужно извиняться передо мной, — пегаска тщательно подбирала слова, она была напряжена, как натянутая тетива лука, и сестра решила внести ясность сразу:

— Прежде всего, я хочу, чтобы ты успокоилась. Бояться тебе совершенно нечего и незачем. Полагаю, тебя беспокоит вопрос, с какой ты здесь целью?

— Да, принцесса, — лаконично ответила пегаска, пытаясь перебороть волнение. — Я как-то провинилась? Вы собираетесь меня отчитать?

Селестия сначала удивилась ее словам, но затем мысленно усмехнулась.

— О, нет, напротив. Я должна отдать тебе должное. Ты ответственно относишься к своим обязанностям, и как раз по сей причине я тебя сюда и позвала. Более того, ты зарекомендовала себя как умная и рассудительная кобыла, которая знакома с внутренней кухней государства. А еще я наслышана, что ты быстро адаптируешься к новым ситуациям.

— Вы хотите сказать… — до пегаски начало доходить, и ее глаза округлились от неверия.

— Именно. Мне нужны помощники. Я и хочу, чтобы ты стала одной из них.

На несколько секунд повисла тишина. Пегаска неподвижно взирала на сестру, не в силах вымолвить хотя бы слово.

— Это неожиданно, понимаю. Но ты прекрасная кандидатура, и мне бы очень хотелось видеть тебя рядом с собой. Уверена, мы прекрасно сработаемся.

— Никогда бы не подумала, что услышу подобное предложение, — взволновано ответила пегаска, изобразив улыбку. Она была рада, но в то же время как будто напугана. — Это честь для меня, но я, право, не знаю… как снег на голову. Я в смятении…

— Я не требую сиюминутного ответа. Ты вольна уйти, все обдумать, и дать ответ позже. Хотя, говоря откровенно, мне бы хотелось услышать его как можно скорее.

Пегаска немного подумала, а затем сказала:

— Ваше Высочество, вы позволите вопрос?

— Ты только что задала один, — отпустила шутку Селестия, надеясь тем самым приободрить пегаску, и та снова вымучила улыбку. — Можешь задать и второй.

— Спасибо. Это даже не вопрос, а наблюдение. У меня создалось ощущение, что вы куда-то спешите. Ведь так?

Селестия ожидала от нее чего угодно, но только не этого. Я, признаться, тоже.

— …Можно и так сказать, — призналась она и замерла в ожидании следующего вопроса. Однако пегаска тактично промолчала и, похоже, вновь о чем-то задумалась. Тогда Селестия сказала сама:

— И ты не спросишь, в чем кроется причина моей спешки?

— Нет, Ваше Высочество. Мое чутье подсказывает, что подробности меня не касаются. Если потребуется, вы меня в них посвятите, а так мне достаточно просто знать, что лучше не затягивать с ответом.

«И то верно, — подумала сестра. — В любом случае, я бы все равно ничего ей не сказала. Она правильно подметила: это касается только меня и Луны. Это истинная причина. А то, почему я стала искать себе помощников, придворным можно преподнести как угодно».

— Я определилась, — заявила пегаска.

— Уверена? Я не пытаюсь давить на тебя…

— Уверена, как никогда в жизни, Ваше Высочество. Конечно, сначала я сильно изумилась, но сейчас я вижу, что не вправе упускать подобную возможность. Я к вашим услугам. Буду рада помочь всем, чем смогу.

Селестия вежливо улыбнулась:

— Рада это слышать.

Потом были еще семеро кандидатов. Не со всеми разговор прошел так же гладко. Кто-то испугался ответственности, что несет новая должность, кто-то назвал себя недостойным, кто-то наотрез отказался, о ком-то Селестия была лучшего мнения, но, в конце концов, согласился еще один пони, а другой попросил время на подумать, но сестра чувствовала, что и он согласится тоже.

Итак, трое пони, которые призваны облегчить ее ношу. Она не ждет, что польза от них будет сразу. Они должны в полной мере соответствовать ее высоким требованиям, и им потребуется время, чтобы привыкнуть к новой работе. Сие в свою очередь значит, что в ближайшее время работать ей придется даже больше обычного, ведь она теперь будет также наставницей…

И тогда сестра задумалась, правильно ли она поступает. Конечно, на душе стало легче, после того, как она продвинулась в решении проблемы, однако ее план, к сожалению, был не идеален. Он требовал жертвы. Но Селестия не могла отступиться на полпути, да и потом — был ли лучший путь? Можно бросить все и убежать вдвоем куда-нибудь далеко-далеко, скрыться от мира — но это так глупо, так по-детски и так… притягательно. Худший путь из возможных.

Она все давно решила для себя. «Это будет жертва во благо будущего. Нашего с Луной будущего».

Если бы только рядом был Старсвирл! Как бы все стало проще… Не пришлось бы делать то, что приходится делать… Куда же он пропал?.. Вернется ли когда-нибудь? Прошло уже столько лет…

С этими печальными мыслями сестра подошла к моим покоям. Она слабенько постучала в дверь и, услышав положительный ответ, вошла внутрь.

— Вижу, ты уже проснулась, — сестра усмехнулась себе. — Было бы странно, если бы ты еще не проснулась…

Сердце ее потяжелело, когда она встретилась взглядом со мной. На мгновение у Селестии появилось настойчивое желание отвести взгляд, но она переборола его и сказала:

— Я не займу много твоего времени.

Подойдя ко мне, она обняла меня.

— Что на тебя вдруг нашло? — удивилась я. — Что-то случилось?

— Нет, все хорошо. И будет еще лучше. Просто захотелось обнять младшую сестренку. Ты ведь не против?

— Даже если бы была, гляжу, противиться уже поздно.

Сестра нуждалась в этом объятии. Она чувствовала, как вместе с ним тревоги становятся совершенно незначительными. Конечно же, все будет хорошо. И никак иначе. Скоро, совсем скоро…

---

Селестия обнимала меня так крепко, как будто в последний раз. Теперь-то я знаю, что творилось на душе у сестры, однако я из прошлого подумала, что она снова извиняется за позабытое обещание. Я чувствовала ее печаль, но неверно понимала природу сей печали. Я хотела сказать Тие о том, что не обижаюсь, что ей пора бы уже перестать думать об этом, но слова как-то не клеились. Хотя, казалось бы, чего тут сложного? Не признание же какое-то…

И тут, выпустив меня из объятий, она спросила:

— Луна, ты мне доверяешь?

— Что за вопрос, сестра.

— Вполне естественный вопрос, после того, как я подвела тебя в прошлый раз.

— Я не злюсь.

— Но я так и не загладила вину.

— Извинений достаточно, Селестия, да и к тому же, я прекрасно понимаю, в каком ты положении находишься.

— Это я должна оправдываться, а не ты оправдывать меня.

На ее лице отразилась улыбка. Не то виноватая, не то веселая, сложно понять — возможно, что-то среднее.

— Видимо, у нас все не как у других, — сказала я.

Селестия коротко вздохнула.

— Луна, послушай. В ближайшее время у меня будет очень много работы. Но потом… потом мы наверстаем все упущенное. Обещаю.

Кошачьи глаза выглянули из темноты и сощурились в недоверии. Затем показалась сама Найтмер; она посмотрела на Селестию, застывшую в ожидании моего ответа, потом на меня и отрицательно покачала головой.

— Я верю тебе, Селестия.

На сей раз ее улыбка была куда более однозначна.

— Спасибо, Луна. Я пойду. Буду рада, если ты навестишь меня во сне! — сказала она, придерживая одной ногой дверь. — Если, конечно, у меня будет возможность сегодня поспать… — добавила она гораздо тише, однако я все равно услышала.

— Спокойной ночи, — пожелала я на всякий случай, и она ушла.

Наши взгляды с Найтмер встретились.

— Что? — спросила я. — Почему ты смотришь на меня так, будто я сказала что-то не то?

— Было очень великодушно с твоей стороны дать Селестии второй шанс, но я более чем уверена, что она опять не сдержит своего слова. Уже неоднократно она давала понять, что долг для нее важнее родной сестры. Это же очевидно, Луна, как ты до сих пор не поймешь? Открой глаза, наконец.

— Если я не буду ей верить, какая же я тогда сестра?

— Сестра, которая имеет полное право обижаться. Тебе следовало сказать «нет». Ты должна проучить Селестию. Потакая ей, ты ничего не изменишь. Все останется по-прежнему.

Она меня раздражила.

— Я не собираюсь ничего менять. Все хорошо, как есть.

— Ой-ли? Я не могу воспринимать твои слова всерьез. Да даже на шутку это походит слабо. Очень плохая шутка, Луна. Селестия о тебе почти не вспоминает!

— Так не вспоминает, что вот только что заходила.

— А звезды? — продолжала Найтмер, как будто не услышав моего возражения. — Ты почти перестала уделять им внимание. В тебе не осталось ни капли былого вдохновения. Не удивлюсь, если вскоре ты совсем перестанешь возиться со звездами и ограничишься подъемом луны. Ну, может хотя бы тогда Селестия начнет что-то замечать! Как тебе идея? Может, так и сделаешь?

— Да ты смеешься.

— Отнюдь. Я предлагаю тебе пути решения. Если ты не можешь высказать свои переживания прямо, нужно дать ей знак. Селестия совсем не замечает, что происходит у тебя на душе.

— Не все умеют читать мысли, как ты.

— Пожалуй, тут ты права. К тому же, ты все старательно прячешь. И все-таки, так ли вы теперь близки, как ты думаешь?

— Признай уже, что ты ее ненавидишь, — пробурчала я.

— Ненавижу? — хмыкнула Найтмер. — Какое громкое слово. Нет у меня к твоей сестре ненависти. Равно как и уважения. Но, возможно, я прощу ее, если она извинится как следует.

— И что же такое она должна сделать, дабы убедить тебя?

— Не знаю. Показать, что она действительно раскаивается. Эти ее обнимания и слова не значат совершенно ничего.

Найтмер стала совсем другой. Изменилось не только ее отношение к Селестии, но даже ее внешность. Зрачки сузились, став походить на кошачьи, зубы заострились. Она выглядела устрашающе, но кого она хотела напугать своим видом, мне было решительно непонятно. Селестия ее видеть все равно не могла.

— Не собираюсь я заниматься подобными глупостями, — со скучающим видом ответила Найтмер. Она села у окна, облокотившись на подоконник. В лунном свете она выглядела даже еще более зловеще, нежели в темноте. Темнота хотя бы скрывала клыки.

— Вижу вопрос в твоих глазах, Луна, но у меня нет на него ответа. Не знаю, почему меняется моя внешность, сие от меня не зависит. И да, это не то же самое, когда я примеряла твою броню.

— «Меняется»? Выходит, ты будешь меняться и дальше?

— Сие не станет для меня неожиданностью, — безразлично пожала плечами Найтмер.

У меня возникло ощущение, что она ходит вокруг да около. Как будто пытается донести до меня что-то в иносказательной форме. К несчастью для нее, у меня не было ни малейшего понятия, о чем она.

— Хватит обо мне, Луна. Я даже не существую — какое имеет значение, что происходит со мною? Тебе нужно думать о себе.

— Но как же! Не говори так, Найтмер. Существуешь ты или нет, но я не могу игнорировать тебя. Даже несмотря на твои постоянные вредные советы!

— Сядь, пожалуйста, со мной, Луна, — мягко попросила она. Я села, однако Найтмер продолжала молчать, как будто собираясь с мыслями.

— Тебя что-то терзает? — осторожно спросила я.

— У меня нет собственных чувств, — ровным голосом ответила Найтмер, взглянув мне в глаза, — посему терзать меня тоже ничто не может.

— Неправда. Я видела тебя и грустной, и веселой — эмоции тебе не чужды.

— Все это не более чем твое воображение. Ты хотела видеть меня веселой — я становилась веселой.

— Но ты прямо как настоящая, живая. Я даже могу до тебя дотронуться, — что я и сделала, коснувшись копыта ее передней ноги. — У тебя гладкая шерсть. И холодные копыта.

— Твое впечатление сложилось на основе знакомых тебе образов, — отвечала Найтмер, не дрогнув лицом. — Я не живое существо. Я не существо, в принципе. Ничто. Пустота. Пойми: я часть твоей души, которая не пытается закрывать глаза на реальность. Я вижу вещи такими, какие они есть. Иными словами, у тебя внутренний конфликт, принявший вот такую своеобразную форму.

— Даже не знаю… — с сомнением сказала я.

— Селестии ты веришь, невзирая на ее «заслуги», — неужели ты не поверишь мне?

— Сестру я знаю лучше, чем тебя, — парировала я. Губы Найтмер изогнулись в ехидной усмешке:

— Ты забываешь, что мы с тобой одно целое. Хочешь сказать, что Селестию ты знаешь лучше, чем саму себя?

— Похоже, у нас ничья, — признала я.

Одно целое, сказала она. Для меня это ни разу не сюрприз, но раньше я особо не зацикливалась на сей мысли. Найтмер вела себя так естественно, казалась настоящей, и мне было проще… нет, мне хотелось верить, что она настоящая. Хотя бы для меня. Но все это обман. Постоянные подбадривания Найтмер, ее доброта, недовольство, все те моменты, что мы провели вместе, — не имели никакого смысла. Ничто. Пустота. Я жила в собственной фантазии. Одна со своим одиночеством. Сама себя подбадривала, сама же ругала, спорила с собой… Какая же я жалкая.

— Пора бы тебе уже повзрослеть.

Это совсем не те слова утешения, которые я ожидала услышать от Найтмер. Впрочем, более привычные «все хорошо» или «я с тобой» мне бы сейчас вряд ли помогли.

Найтмер продолжала, ее взгляд стал жестким, как лед:

— Ты можешь и дальше бежать от реальности… но какой в этом смысл, когда упала ширма? Ты можешь признаться Селестии и закончить этот затянувшийся фарс раз и навсегда; заодно выясним, насколько твоя сестра печется о тебе.

Я была совершенно беззащитна сейчас, и она это знала. Сердце гулко забилось в груди, когда до меня стал постепенно доходить смысл ее слов. Я чувствовала это. Точка невозврата пройдена.

— Найтмер, ответь мне честно: если я поговорю с Селестией, и все закончится… ты исчезнешь?

Она смерила меня взглядом и сказала:

— Не исключено. Почему это тебя так волнует?

— И вот опять… Найтмер, помнишь, однажды ты сказала мне, что я себя совсем не уважаю? Знаешь, мне кажется, ты уважаешь себя еще меньше.

Лед во взгляде Найтмер тотчас растаял.

— Опять ты о своем, — раздраженно фыркнула она. Тут же, несмотря на меня, она поднялась и быстро прошагала в центр помещения, будто ей резко опротивела моя компания. — Бестолковая. Ничего не понимаешь.

— Ты как всегда права. Я безнадежно глупа. Глупа настолько, что решила поискать другой путь.

— Что? — обернулась Найтмер, ошеломленная услышанным. — О каком именно пути ты толкуешь?

— …Пока не знаю. Но мне действительно пора что-то предпринять. Мне не нравится то, что предлагаешь ты. Точно так же, как не нравится и то, что я делала до сих пор.

— Да ты совсем сбрендила, подруга.

Вокруг нас незаметно сгущалась тьма. Нашим с Селестией надеждам не суждено было сбыться. С этой поры события развивались все быстрее и быстрее. Мы даже не подозревали, что времени у нас осталось ничтожно мало.

Сестра не соврала, когда сказала, что у нее станет больше работы. Сдержала слово, но не там, где нужно, думала я. Бывало, мы не виделись с ней неделями, и в какой-то момент я поймала себя на том, что мне безразлично, где она пропадает, — менялась не только Найтмер, я стала замечать перемены и в себе тоже. Я пыталась упрятать растущую обиду в дальний уголок сознания, как уже делала много раз с другими чувствами, но она не слушалась меня. Как будто в подсознании закончилось место. Как будто в день, когда Селестия нарушила обещание, моя вера в нее все же пошатнулась.

В зале было шумно, тесно и душно. От роскошных нарядов, платьев и костюмов рябило в глазах. На самом деле пони здесь было не так уж много, но именно такое ощущение сопровождало меня каждый раз, когда приходилось посещать разные балы и им подобные сборища. Кто бы мог подумать, что Гранд Галопинг Гала, проходящий раз в году, станет для меня и Селестии единственной возможностью свидеться? Для сестер, живущих в одном замке! Представляете, какой абсурд? Но знаете, соскучившись по Селестии, я радовалась и этому. Чего нельзя было сказать про Найтмер.

Никто не видел, но рядом с нами стоял третий аликорн, ничуть не уступающий сестре по росту. Хотя, наверно, оно и хорошо, что ее никто не видел. Облаченная в мою броню Найтмер испепеляла присутствующих взглядом и походила скорее на чудище из Тартара. Искаженная мечта. Нет… Вовсе не такой я хотела быть.

— Могу вас заверить: подобного тому, что произошло в Балтимэйре, больше никогда не повторится. Мы извлекли из произошедшего урок, ваша родня может быть спокойна, — сказала Селестия старому аристократу. Тот вежливо кивнул и откланялся.

Все внимание было направленно на сестру и только на сестру. Разные пони подходили к ней, и задавали разные вопросы, будто мы были не на балу, а на приеме.

— Посетить выставку скульптур? Простите, я не смогу выделить на это время. Я более чем уверена, что талант вашего сына говорит сам за себя и не нуждается в одобрении принцессы.

— К сожалению, сегодня не время и не место для подобных предложений. Я обязательно вас выслушаю в часы приема.

— Один из музыкантов фальшивит? Я поручу разобраться с этим…

Найтмер поочередно награждала подходящих пони презрительными словами:

— Глупые. Ничтожные. Неблагодарные. Бесполезные, — наконец, ей это надоело, и она и посмотрела на меня, нахмурив брови: — Зачем ты здесь находишься?

Так нужно.

— Я не о том! Взгляни, сколько их тут! — обвела она копытом зал. — И никто — никто! — не смотрит на тебя. Тебя как будто тут нет, прямо как меня. Ты словно тень. Тень Селестии.

Найтмер, я уже сбилась со счета, сколько раз говорила тебе, что мне не нужно их внимание. Мне хорошо в тени. Так же, как Селестии хорошо в лучах солнца.

— Хочешь сказать, тебя устраивает то, что весь мир игнорирует твое существование?

Ее слова, как будто отрастив клыки, больно вгрызлись мне в сердце. Почему же я вдруг почувствовала себя обделенной? Нет, аристократы тут совершенно ни при чем; мне было глубоко безразлично внимание этих пони. Так себя почувствовать меня заставили исчезнувший Старсвирл, Селестия, которая разрывалась между долгом и мной, и все те безразличные наблюдатели, считающие ночное небо данностью.

— Нет… — прошептала я, потупив взгляд в мраморный пол. Я сказала это вслух, но, похоже, никто не заметил.

— Не могу поверить, что ты призналась себе, — проворчала Найтмер. — Наконец-то! Наконец-то ты взялась за ум.

Что со мной происходит? Почему я допускаю такие мысли о Селестии, Найтмер? Я не хочу ни в чем обвинять ее… но то, что она в последнее время делает…

— Ты и так держалась долго, Луна. Или ты надеялась, что будешь до бесконечности высказывать свои чувства мне?

Себе.

— Вот именно.

Тем временем, кто-то похвалил платье Селестии.

— Ох, и правда, портной превзошел себя в этот раз! — искусственно улыбнулась она, делая вид, что не заметила комплимента. Временами меня поражала ее изворотливость. Ну, полагаю, для принцессы подобное умение — необходимость. — Но раз уж мы заговорили об этом, то я не могу не отметить платье, в которое сегодня облачена Луна, — посмотрела Селестия в мою сторону. — Вот, где истинное великолепие!

Пони направили взгляды на меня.

— Прости, сестра. Мне пришлось, — шепнула она, чуть наклонившись ко мне.

— Хм, я согласна с ней, — говорила Найтмер. — Твое платье превосходит все, что я здесь видела. Сие объективный факт. Но какой в этом толк, если пони опять смотрят на Селестию? С тем же успехом ты могла облачиться в тряпки — никто бы и не заметил.

Ты преувеличиваешь.

— Конечно преувеличиваю. Но мне, например, обидно, что вы с портным потратили столько времени и сил на платье, а в итоге — никто и взгляда на нем не задержит. Я уж молчу о комплиментах.

Да… Мне тоже было обидно. Ведь это была попытка приспособиться к миру. Тот самый «другой путь». Я подумала, если не небо, так пусть будет платье — и выплеснула творческий порыв на нем… и задумка обернулась полной неудачей. Однако я не собиралась унывать раньше времени.

— …что думаете вы, принцесса Луна? 

Я совершенно случайно переключила внимание и внезапно осознала, что обращаются ко мне. Спина похолодела. Я не имела ни малейшего понятия, в чем заключается предмет обсуждения. Конечно, внешне я этого не выдала, однако в душе на мгновение поднялась паника. Всего на мгновение — на самом деле все было просто. Такой вопрос обычно задавали, когда Селестия уже высказала свое мнение, и кто-то желал услышать меня.

— Наша сестра все сказала, — ответила я практически официальным тоном. Со знатью я общалась только так. — Наши мнения по сему вопросу полностью совпадают.

Ответ восприняли нормально — никто не выгнул бровь и не пришел в недоумение. Я тихонько выдохнула. Пора заканчивать витать в облаках. Привыкла, что стою в тени и радуюсь, что меня не достают вопросами. В следующий раз может не повезти, и тогда точно не избежать проблем. Неудобно будет перед Селестией…

— Все хорошо, Луна?

Я обнаружила, что пони, похоже, на какое-то время перестали донимать вопросами сестру, и она решила потратить этот свободный миг на меня. «Какая щедрость», — донесся голос Найтмер.

Селестия молча взирала на меня, ожидая ответа.

— Да, — коротко ответила я. — Задумалась.

— Знаю, ты не любишь Гала, но постарайся немного повеселиться.

— Конечно, — попыталась улыбнуться я. 

В каком-то смысле, я веселилась прямо сейчас, разговаривая с ней. Все остальное мне было не по нутру. Ни унылые танцы, ни скучные светские беседы, даже музыка, раньше, в общем-то, нравившаяся мне, в последние годы навевала тоску своим однообразием.

— Луна, — вновь послышался голос Найтмер, — ты владеешь ее вниманием. Возможно, Гала — не самое лучшее место для личных бесед, но ты должна хотя бы намекнуть Селестии, что ты хочешь серьезно поговорить. Все еще можно решить простым разговором по душам.

Хочу ли я? Или это желание Найтмер, то есть другой части моей души? Не знаю… Ничегошеньки не знаю! Я запуталась. Вот ведь решила: буду искать другой выход из своей ситуации — но существует ли он? Что, если нет? Что делать тогда? Следовало начать давным-давно, но вместо этого я предпочитала бездействовать — и копить, копить все в себе! Эмоции просились наружу. С каждым днем слабела моя защита; прежняя непоколебимость истончалась на глазах.

Пока я думала, внимание Селестии переключилось на что-то другое. Она кивнула мне почти незаметно, и пошла по своим делам. У меня возникла безумная мысль окликнуть ее, чувства оказались проворнее разума, я даже приоткрыла рот… и мне не хватило смелости.

Селестия ушла. Найтмер, появившись в поле зрения, вздохнула и разочарованно покачала головой.

Нет, решено! Я поговорю с сестрой. Обязательно поговорю. Так больше продолжаться не может. Сие невыносимо!

— Спасибо, Луна. Наконец-то ты прислушалась к голосу разума, — во взгляде Найтмер отразилось облегчение. Она даже легонько улыбнулась. Мне и самой полегчало, когда я утвердилась в своем намерении. Как будто камень на сердце чуть ослабил давление.

Мне очень хотелось уйти, но я не могла. Правила предписывали, что принцессы должны оставаться здесь до момента «пока последний гость не покинет торжество». А гостей еще было предостаточно — Гала был в самом разгаре.

— Прекрасно выглядите в этом платье, принцесса!

Я опустила глаза и увидела пятнистую пегаску. Платье, в которое она была облачена, выглядело довольно простецким в сравнении с общей массой, но не то чтобы ужасным.

— Спасибо, — сказала я, — хоть кто-то оценил.

— Сами шили?

— Нет. Я, скорее, выступила дизайнером.

— Вижу, да. Узор из звезд не даст соврать.

— Простите, мы знакомы? Не помню, чтобы встречала вас на Гала прежде — а вы уж поверьте, в лицо я знаю здесь всех поголовно.

— Не сомневаюсь, Ваше Высочество, — вежливо усмехнулась пегаска, прикрыв рот копытом. — Вы правы, это первый мой Гала.

— И как он вам? Веселитесь? — это был совершенно обычный вопрос без какого-либо сарказма.

— Мне не до веселья. Я занята делом.

— О? Могу я поинтересоваться каким?

— Всяким… разным, — покрутила передним копытом пегаска. — Зависит от того, что пожелает принцесса Селестия.

— Так вы, значит, помогаете сестре?

— Да, принцесса Луна. — Она вдруг как-то хитро улыбнулась: — Вы даже не скрываете, что вам скучно.

— Странно. Я была уверена, что мою скуку совершенно невозможно прочитать, — ответила я, стараясь сохранять спокойное лицо.

— Мой отец говорил, что рыбак рыбака видит издалека. Полагаю, дело в этом.

Мы посмеялись. Это был один из тех редких случаев, когда я искренне посмеялась на Гала. Мы поговорили с этой любопытной пони еще немного о всяком, прежде чем она сказала, что ей пора идти «проверять музыкантов».

— Пока вы не ушли, вы не могли бы передать Селестии, что я хочу с ней поговорить?

Она удивилась.

— Принцесса, я сейчас, возможно, позволю себе лишнего, но почему вы сами не скажете ей?

И правда — почему? Почему я прошу кого-то другого?

— Я уже говорила тебе, — встряла Найтмер. — Все из-за боязни. Отрицай — не отрицай, но ты боишься того, что Селестия тебя не поймет. Ты слишком затянула… Нет, мы затянули и позволили сему чувству окрепнуть в тебе. Это неправильно. Так не должно быть.

— Забудьте о том, что я сейчас сказала.

— Извините, если мои слова вас как-то оскорбили…

— Нисколько. Вам нужно спешить.

— Верно. Приятного вам вечера, принцесса.

Найтмер проводила пегаску взглядом и посмотрела на меня:

— И когда же наступит тот самый день?

— Тебе не придется ждать долго, — ответила я, чувствуя, как в сердце вновь начинается клубиться тьма.

— …Хочу на это надеяться.