Алый Солнечный Свет - Том I: Расслабься / Scarlet Sunlight Vol. I: Relax, Take it Easy
Глава X ANOTHER BRICK IN THE WALL Часть IV
ГЛАВА X. ANOTHER BRICK IN THE WALL
Часть IV.
Настоящее время.
Сет Его высокоблагородия господина Рича Младшего.
– В тот день я повстречал её, ту единственную, боль от утраты которой преследует меня вплоть до сего дня, – чувственно ведал Рич, сверля томным взором, полным отчаяния, элегантное тельце подневольной барышни, что стремительно каменело, обрастая толстым слоем декоративного лака, подобно статуе, только высеченной из обломка скалы. – Эта леди, уж не знаю поверите ли вы мне или нет, отнюдь не могла похвастать богатой или же добродетельной родословной, вовсе нет! – легонько просмеявшись себе под нос, тот продолжил, переведя взгляд, полный влаги и сожаления, на потолок, объятый пламенем синей магии. – И всё же, её тонкая фигура была столь совершенна, грива столь мягка… её чарующий взор, элегантная поступь и лучезарная улыбка сразили меня наповал… Эту милую кобылку звали…
– Дай-ка угадаю! Хармлэс Фолли?! – вмиг протараторила Дэйлайт, теряя последние силы к сопротивлению каменной трансформации.
– Хармлэс Фо… Стоп, что?! – недоумевающе выпалил Рич, тотчас прервав своё мучительно долгое повествование. – Откуда вам известно имя моей первой любви?!
– Скажем так, я была вынуждена пойти на некоторые уступки, дабы добраться до тебя, – загадочно произнесла Дэйлайт, закатив глазки. – Так или иначе, раскладом я оказалась, мягко говоря недовольна, – в тот же миг единорожка напрягла мышцы передних копытец, заставив свои железные кандалы громко прозвенеть, – поэтому на последок у меня осталось только одно желание: засунуть её голову в твою задницу, а твою – в её задницу!
– Фолли? Хармлэс Фолли? – непонимающе спрашивал повергнутый в шок жеребчик, сияя в полумгле комнатки выражением искреннего любопытства. – О чём вы говорите, мисс Дэйлайт? Фолли…
– Так вы не заодно?! – выпалила Дэйлайт с выпученными от удивления глазками.
– Прошу, – вежливо обратился к той Рич, совершенно проигнорировав последний вопрос собеседницы, – объясните мне, мисс Дэйлайт… Нет, для начала явите мне правду: вы имели честь встретиться в моём ментальном особняке с мисс Фолли?
И, стоило только галантному жеребчику произнести это, как процесс трансформации Твитчинг Дэйлайт в предмет искусного декора остановился, оставив той, однако, одну лишь голову, дабы та имела возможность поведать Ричу тайны его же сета.
«Одну секундочку», – тотчас смекнула улыбнувшаяся единорожка, ощутив, как с остатков её доселе живой кожи ушло леденящее касание каменного обращения. – «Селестии ради, никогда бы не подумала, что мне придётся опуститься до этого, однако… У меня нет другого выбора: последним шансом на пути к моему спасению станет моё волшебное искусство чесать языком!»
– С вами всё хорошо, мисс Дэйлайт? – испуганно проронил Рич, с тревогой вглядываясь в гладкую серую поверхность окаменелого тельца, что так ярко сверкала в лазурном сиянии подвала отблеском дорогого лака. – Не могли бы вы поведать мне то, о чём я вас прошу?
– Да, конечно, хи-хи! – незатейливо выпалила единорожка, блеснув хитрыми очами. – За всё то короткое, но такое полное живых эмоций время, что мы провели с ней, мы, можно так выразиться, если, конечно, вы не примите сие за фамильярство, стали, Селестия мне судья, чуть ли не самыми настоящими закадычными подругами…. Вот так, Ваше высокоблагородие!
– Охотно верится, – процедил Рич, проронив еле заметный смешок. Вслед за чем, тепло улыбнувшись, отметил. – Она всегда была той пони, что ценила публику, и, уж поверьте мне, мисс Дэйлайт, ха-ха, в её словаре вы точно не найдёт слова «пустая болтовня»!
«А в твоей голове мы точно не найдём мозгов», – пробубнила себе под нос Дэйлайт.
– Что вы сказали, мисс Дэйлайт? – непонимающе проронил Рич в ответ, оттирая со своих век скопившуюся влагу ловким касанием чистой лазурной магии.
– Ох, ничего, простите, Ваше высокоблагородие, – спешно оправдалась статная барышня, на лбу коей от страха выступил холодный пот. – Мне вспомнилась мелодия, которая играла в вашем рабочем кабинете накануне, ха-ха!
– Понятно… Однако, мы отошли от темы, – важно огласил жеребчик, стукнув копытцем об пол. – Расскажите мне, где и при каких обстоятельствах вы повстречались с мисс Фолли?
– Вы хотите услышать историю правдивую или красивую?
– Ваш вопрос здесь неуместен, мисс Дэйлайт! – грозно отчеканил Рич, вновь стукнув своим тяжёлым копытцем. – Я желаю знать правду!
– Как вам будет угодно, – проронила единорожка, ехидно ухмыльнувшись. – Что же, мы встретились в пламени огня, в лужах крови, среди останков ваших бывших «барышень»… подле роскошного фонтана в оранжерее, что был величаво украшен статуей в вашу честь, Ваше высокоблагородие, – еле сдерживая смех, Дэйлайт, с азартом в лазурных очах рассказывала сию историю, наслаждаясь тем, как мордашка беспринципного богатея с каждым словом всё гуще порастает неприкрытым чувством отвращения.
– Какой ужас! – вскричал жеребчик вслед за собеседницей, прикрыв свой рот воротничком. – Вы рассказываете мне о каких-то жутких страстях, мисс Дэйлайт… с Фолли всё было хорошо?
«Ну да, конечно, мисс Фолли!» – вновь проворчала себе под нос единорожка, еле приметно фыркнув. – «Меня же вовсе не старались разодрать в клочья твои гнилые приспешники!»
– С вашего позволения, господин Рич, – галантно выстелила Дэйлайт, прикусив губу, – я позволю себе высказаться: откровенно говоря, ваша мисс Фолли мне не приглянулась ещё с первого взгляда, – медленно говорила храбрая леди, в то же самое время осторожно прощупывая свою твёрдую, словно гранит, шею, из страха проронить лишних слов. – Как только я встретила её, я, из соображений безопасности, приставила к её виску толстое дуло дымящегося револьвера.
– Ч-ЧТО?! – прохрипел Рич с глазами навыкат, тотчас прижав к сердцу фамильный платочек, и, с ужасом взирая на холодность хищного взгляда своей гостьи, нервно сглотнул.
– Вслед за тем, не дав той и секунды на размышления, я взвела курок, – глядя прямо в глаза Ричу, медленно и плавно промолвила единорожка.
Хорошенько пораскинув мозгами, Дэйлайт в одночасье приняла решение идти ва-банк, всем своим нутром понадеявшись на то, что её слабого собеседника, скованного ужасом, вскоре хватит сердечный приступ.
– Вам наверняка известно, как сильно я люблю тишину… ровно как и то, что я не выношу пустой девичей болтовни, не так ли, Ваше высокоблагородие? – холодно и тихо, чуть ли не шёпотом, проронила Дэйлайт, глядя на фигуру своего трясшегося от страха оппонента исподлобья жутким пронзающим взглядом, острым, словно гвардейский кинжал. – Я спрашивала её о том, кто она такая… Но она молчала, Ваше высокоблагородие, ох, нет, она вовсе не хотела открывать свой рот… Неудивительно: я бы и сама не стала перечить своему собеседнику, покуда мою кожу подле виска сверлит разгорячённое железное дуло.
Стеклянные зрачки Рича, полные тёплой влаги, матово сверкающей в ледяном свете лазурного чародейства, густо обросли туманом забытья, в то время как, тревожно кусая свои губы, он сам, что было сил, старался сохранять мужество.
– Я долго ждала ответа, стоя у неё за спиной… Я ждала и ждала, покуда она, застыв, подобно каменной статуе, лишь неразборчиво мямлила. – ведала Дэйлайт, улыбаясь до самых ушек. – Я ждала в надежде услышать от неё хоть что-то внятное, однако всё, что слетало с дрожавших губ – тревожные всхлипы и неразборчивые мольбы о помощи… Спустя какое-то время, потеряв терпение, я обхватила магией спусковой крючок и…
– Прекратите, мисс Дэйлайт! – выпалил вдруг Рич, тяжело дыша. – Вы лжёте мне! – нервно посмеиваясь, добавил он. – Вы просто пытаетесь заговорить мне зубы, дабы я потерял бдительность, не так ли, ах-ха-ха?! – состроив маниакальную гримасу, Рич оттёр влагу со своих глаз платочком, напоследок добавив. – Чушь! Вы не могли убить мою милую глупышку! Вы не могли! Вы не могли! – если бы Рич мог, он бы наверняка схватился за свою тяжёлую, жужжащую от тревожных мыслей голову, и всё же, будучи подвязанным железными цепями к полу и потолку, он со всем усердием зажимал свои веки, оттягивая улыбку до самых ушек, обнажая на обозрение собеседницы свои снежно-белые, чистые зубки. – ГДЕ ОНА?! ОТВЕТЬТЕ МНЕ, СЕЙЧАС ЖЕ, МИСС ДЭЙЛАЙТ! – завопил Рич, стукнув копытом.
– Ваше высокоблагородие, – сохраняя абсолютный покой, промолвила стойкая барышня, не теряя и мгновения. – Я не утверждала, что ваша возлюбленная мертва, – тихонько прилизав магией воротничок своего платья да осторожно подёрнув тот за его твёрдый окаменелый кончик, Дэйлайт продолжила. – Не беспокойтесь: она жива… Во всяком случае в последний раз, когда я её видела, она находилась в добром здравии.
– Где она? – задал вопрос Рич, сурово и холодно, глядя в самую глубь очей хитрой собеседницы.
– Ваше высокоблагородие, – отвлечённо ответила она. – Я, признаться честно, не знаю, где может находиться мисс Фолли, однако… Я могла бы пересказать вам то, что она сама поведала мне, покуда мы прятались в чулане под лестницей, в надежде спастись от орд ожившей мебели!
– Чулан?! – вскрикнул Рич, разинув очи. – Какой ещё такой чулан?! Что за бред вы мне рассказываете?! – произнеся это, жеребчик, овеваемый крайне странными ощущениями, внезапно надкусил свою губу до крови. – АЙ! БОЛЬНО! – воскликнул тот, со страхом осознав, что он находится не во сне.
– С вами всё хорошо, Ваше высокоблагородие? – мирно и доброжелательно выстелила доктор, видя, как на пол, одна за другой стекли крохотные капли крови.
– Да, – томно процедил Рич, потупив голову в пол.
– Отрадно слышать, – едко ухмыльнувшись, Дэйлайт нервно сглотнула и, облегчённо вздохнув, пояснила. – Этот ёмкий чулан находился под просторной лестницей, что вела из самого помещения оранжереи на её антресоль!
– Мисс Дэйлайт, я прошу вас отнестись к тому, что я собираюсь сказать, со всей серьёзностью, – тихо проронил Рич, переменившись в тоне. – Прошу вас, поклянитесь, что те ваши слова, что были сказаны, а также будут сказаны насчёт моей милой Фолли, – чистая правда! Ибо я отпущу вас, если вы приведёте меня к ней, – и, томно прикрыв тяжёлые веки, он спешно добавил. – В довесок к тому я гарантирую вам компенсацию за моральный ущерб и оплату вашего дальнейшего молчания… Думается мне, – произнёс тот, доброжелательно ухмыльнувшись, – сиротки, будут несказанно рады, коли, им на потеху, будет отремонтирована пара комнат или, быть может, даже всё здание… Как по мне, игра стоит свеч, дабы вы пошли мне навстречу… не так ли, мисс Дэйлайт?
– Д-Должно быть, так, – дрожа от переполнявших ту эмоций, выпалила Дэйлайт, в жуткой тревоге обдумывая непомерно щедрое, и оттого подозрительное, предложение господина Рича.
– Впрочем, я не договорил, – угрюмо процедил жеребчик сквозь зажатые зубы, просияв крепкой, непреклонной решительностью. – Прежде, чем вы расскажете мне, где я могу найти свою милую глупышку Фолли… Я хочу, чтобы поняли одну вещь, – его стан возмужал, заместо робкой улыбочки на сухих губах красовалось гордое безразличие, и, стоя так, подвязанным нерушимыми цепями, он заявил. – Я не могу выйти из этого подвала, как бы я ни хотел… Однако, я могу приказать своим девочкам явиться ко мне, притом с тем, чего я возжелаю… Вы понимаете меня, мисс Дэйлайт?
– Н-н-не-а, – честно ответила единорожка, помахав головой, продолжая со всей осторожностью обдумывать в голове щедрое предложение богатенького жеребчика.
– Мисс Фолли… Я бы отдал всё, что угодно, лишь бы поцеловать её хотя бы один раз, – томно ведал Рич, медленно оборачивая свой взор к полу, в отражении которого он видел себя, опоясанного железными кандалами в окружении тусклого, тоскливого сияния лазурной магии. – Всего один раз коснуться её робкого маленького копытца, всего один раз дать ей прильнуть ко мне, моему маленькому озорному котику, всего один раз коснуться своими губами её горячей щеки…
– Мыльная опера, если что, двумя этажами выше, Ваше высокоблагородие, – нетерпеливо выпалила Дэйлайт, закатив от подступавшего чувства тошноты глаза. – Что вам нужно от меня?
– Я хочу, чтобы вы рассказали мне абсолютно всё, что знаете о ней, и тогда, может быть, я отпущу вас…
– Простите, конечно, господин Рич, однако, коли я ещё могу говорить, я бы очень хотела знать… Какого сена вам нужны десятки барышень, в числе которых вскоре могу оказаться… и я сама?! – теряя равновесие, жёстко вопрошала Дэйлайт. – Если вы так любите свою Фолли?!
– Ох, вам не стоит так волноваться мисс Дэйлайт, – галантно отвечал Рич, очаровательно поцокивая язычком. – Я люблю всех своих барышень, от первой и до последней… И никого не оставляю без внимания, – на этой ноте уверенный жеребчик тотчас остановился, вслед за чем, спешно оглядевшись по сторонам, продолжил. – Взять хотя бы вас, мисс Дэйлайт…
– Меня?! – проронила единорожка, объятая ни то страхом, ни то гневом.
– Да, вас, – бархатисто выстелил Рич, – ваши гладкие фигуристые формы, отменное белое платье, шелковистая грива и, будто бы вишенка на торте, пламенный, огненный нрав, – пояснял он, утопая в блаженстве. – Как же я люблю вас и ваше тело, мисс Дэйлайт… Я готов поклясться, мой отец среди всего света не нашёл бы мне аристократа прекраснее вас, моя дорогая… Вы – самое прелестное, что когда-либо оказывалось в стенах моей крохотной обители…
– Я польщена, – сухо отрезала Дэйлайт, залившись алым румянцем да стыдливо обернув голову набок.
– А ВОТ Я НЕТ! – вскричала Фолли. – КАКОГО ЭТО РОЖНА ТЫ ВЗДУМАЛ ЗАВОДИТЬ РОМАН С ЭТОЙ ПСИХОПАТКОЙ?!
– ТЫ ЕЩЁ ЗДЕСЬ ОТКУДА?! – переглядевшись, выпалили пони хором, разглядев на входе в подвал знакомый крылатый силуэт.
– Не твоё собачье дело! – выругалась Фолли, сплюнув на пол, вслед за чем, встав в противоположном углу от Дэйлайт, гордо заявила. – Я слышала каждое слово, что ты посвятил ей, поганый изменник!
«Ох, Селестии ради, прошу, только не размазывайте при мне свои сопли», – подумала про себя скорчившаяся от стыда единорожка, тяжело вздохнув да попытавшись вырваться из оков каменного заточения – однако, безрезультатно.
– Но… Я же люблю тебя, милая, – услужливо выстелил Рич, в надежде залатать шрамы давно утёкший дней парой-тройкой трепетных, сладостных речей.
– Я ВИЖУ! – злобно ответила Фолли, обиженно скрестив на груди свои пушистые крылья. – Впрочем, подожди-ка, с тобой разберёмся позже, Ричи, – мило проронила та, резко встав да подойдя вплотную к Дэйлайт. Вслед за чем, расправив свои перья, та обдала щёку единорожки болезненной горячей пощёчиной.
ШЛЁП!
– Это тебе за то, что было в чулане!
– Зря ты это сделала, Фолли, ох, зря, – тут же ответила Дэйлайт, украсив свою покрасневшую мордочку лучезарной улыбкой. – Если ты действительно слышала всё, то ты должна была помнить шутку про головы, которые вставляются в чужие задницы, – и, показательно прокашлявшись, она довершила. – И благодаря тебе эта шутка вскоре перестанет быть шуткой, Фолли.
ШЛЁП!
– Ох-хо-хо, – захохотала Дэйлайт, прикрыв глазки. – А у тебя, я так полагаю, пунктик на подобное, не так ли?
– МОЛЧАТЬ! – оскорблённо выпалила Фолли, подёргиваясь от страха да отходя прочь от опасной собеседницы, красная, словно спелое яблочко.
– Д-Девочки, не ссорьтесь! – жалобно проронил Рич.
– Разве же мы ссоримся, ваше высокоблагородие? – тотчас пояснила Дэйлайт, едко, самодовольно посмеиваясь, потому как, вопреки всем беспринципным выходкам нахальной пегаски, граница окаменелой части её скованного тела даже и не думала ползти вверх по шее. – Вы, должно быть, мало когда в своей жизни видели ссору двух кобылок… Уж поверьте, коли бы мы имели возможность по-настоящему выяснить отношения, от этого «ментального особняка» в лучшем случае осталась бы пара несущих стен, томно тлеющих среди руин разбитого фундамента.
Заслышав это, влюблённая парочка нервно сглотнула и, спешно переглянувшись, пришла к выводу: вопреки нерушимым цепям, накрепко вдетым в безжизненное каменное тельце, что жёстко сковывали потаённую, истинно зверскую натуру мисс Дэйлайт, не стоит злить ту, покуда она «жива», ибо то может обернуться для них последним их прижизненным наслаждением.
– А ты чего лыбу давишь, а?! Скотина! – пропищала Фолли, оскорблённая до глубины души, тотчас обдав щёку беззащитного жеребца жгучим пернатым шлепком и, не отходя от темы, остро ошпарила крылом и вторую его щеку, приговаривая. – Будешь знать, как делать комплименты этой сумасшедшей!
ШЛЁП! ШЛЁП!
– Фолли, ты всё неправильно поняла, я, – корчась от боли галантный жеребчик уж было начал оправдываться, однако в тот же миг был прерван высокими нотками робкого голоска своей возлюбленной.
– Молчать!
ШЛЁП!
– Говорить будешь, когда я скажу! – сурово пригрозила Фолли, встав напротив Рича так, дабы подол её платья мягко касался его скованных металлом копытец.
– Сожалею, Ваше высокоблагородие, сожалею, – томно произнесла Дэйлайт, еле заметно проронив едкий смешок.
– Молчать! – испуская жаркий воздух из ноздрей, подобно свирепому буйволу, Фолли металась от стены к стене, недовольно фырча, и, галопируя на месте, невольно чувствовала, как её щёки краснеют, горячие, словно само Солнце. – Только посмей ещё раз мне съязвить… статуя неполноценная! – и вдруг, просияв улыбкой, полной ядовитого наслаждения, она, проняв суть ситуации, отчеканила. – Мой Ричи мигом заставит тебя навсегда замолчать… Не так ли, Ричи? – докончила та, мило прихлопывая ресничками.
– Господин Рич, уж простите что столь нагло краду ваше право речи, – начала Дэйлайт, хитро улыбаясь, вслед за чем, откашлявшись, продолжила, заставив свой рог сиять яркой аурой лилового чародейства, – но я бы настоятельно рекомендовала вашей возлюбленной услуги моего психотерапевта: уж думается мне, коли она бьёт вас, забирая право речи, а мгновением позже любвеобильно строит глазки – то ничто иное как психическое отклонение… или же банальная девичья наглость.
– Тебе, что, в прошлый раз не хватило?! – прокричала Фолли, медленно подходя вплотную к Дэйлайт, шагами, полными слепой отваги, в то время как на мордашке её, залитой багряным румянцем, от страха красноречиво дёргался правый глаз.
– Не-а! – выпалила готовая к удару единорожка, провоцируя свою собеседницу подойти ещё ближе.
– ХВАТИТ! ЗАТКНИТЕСЬ! ОБЕ! – жёстко затребовал выведенный из себя Рич, залив стены подвала эхом своего властного баса, заставив те на пару с полом в одночасье задрожать. Прошло несколько секунд, показавшихся Фолли вечностью, и лишь в тот миг, когда он узрел на её мордашке неподдельную пелену страха, жеребчик спокойно продолжил. – Говорить буду я.
– Как вам будет угодно, ваше высокоблагородие, – вежливо выстелила Дэйлайт, сверля едкой, самодовольной ухмылкой перепуганные глазки Фолли, остолбеневшей от страха.
– Для начала… Фолли, прежде чем я смогу перейти к той части нашей встречи, где мы счастливы и снова тепло любим друг друга! – стремительно выпалил Рич, сурово сверля очи своей возлюбленной сухим, беспристрастным взором, словно бы та находилась на допросе. – Не потрудишься ли ты объяснить, почему ты не смогла явиться сюда раньше?! Я думал, ты погибла!
– Не твоего ума дело! – нагло протянула та в ответ, однако, завидев, как цепи, пронзавшие тело жеребца начали звонко биться друг о друга, пронзая застоявшуюся тишь комнаты мерзким ушераздирающим эхо, она тотчас робко выпалила. – С-Стой! Л-Ладно! Я-Я п-передумала! Я-я всё р-расскажу! – и, потратив некоторое время на возвращение своей речи удобоваримого состояния, восстановив дыхание, Фолли начала свой рассказ. – Я уже долгое время искала возможность найти тебя, мой дорогой Ричи… И вот, наконец, спустя много лет, судьба улыбнулась мне! – произнесла та со сверкающими от счастья пурпурными глазками. – Говоря кратко, я приспособилась к условиям твоего особняка и выживала, покуда не встретила её.
– Мисс Дэйлайт? – уточнил Рич на всякий случай.
– Именно так, мой милый Ричи, – проронила Фолли, плавно прильнув к мужественному тельцу своего возлюбленного.
– Благодарю, тебя я услышал! – тотчас отчеканил довольно ухмыльнувшийся Рич. – Пойдём дальше… Мисс Дэйлайт – проронил тот, стиснув зубы. – Я хочу удостовериться в подлинности её слов…
– Я могу говорить? – уточнила Дэйлайт спустя пару секунд томного молчания.
– Конечно, мисс Дэйлайт, расскажите мне правду.
– Как скажете, ваше высокоблагородие, – начала та, в знак уважения помахав своему господину головой. – Что же, ваша Фолли в действительности хорошо приспособилась к жизни в вашем карманном мирке, разбавляя обстановку общением с едва выжившими пони, которых она укрывала в своём чуланчике, а затем кидала на произвол судьбы, дабы обзавестись новой информацией о безопасных уголках особняка… Тихая, незаметная и весьма действенная схема, ваше высокоблагородие, – докончила та, цокнув язычком, вслед чему, однако добавила. – Это всё, что мне известно доподлинно, однако, дополнительно я могу предположить, что территорию вашего особняка она также знает не из собственного опыта, а из опыта чрезмерно сговорчивых кобылочек… Бедняжки… Они даже не знали, что их используют как провиант для общения лишь для того, чтобы выкинуть при завозе следующей невинной красавицы.
– А я не бедняжка?! – задыхаясь ни от стыда, ни то от гнева, выпалила Фолли. – Мне нужно было хоть как-то выживать, дабы не сойти с ума в извечном окружении гнилых трупов и глухих стен! На протяжении долгих лет! Да, быть может, это не лучший способ, но он позволил мне жить, – и, заплакав от горя, та с мокрыми от стыда глазками вопросила. – А что бы вы сделали на моём месте
– Я бы пробилась напрямую к господину Ричу и превратила его прекрасную мужественную мордашку в алое произведение гротескного искусства за все те мерзкие вещи, что он заставил меня пережить, – гордо отчеканила Дэйлайт, цокнув язычком.
– А НУ, БЫСТРО ЗАТКНУЛИСЬ! – вновь прокричал Рич, оглушив своих весьма несговорчивых собеседниц гулким звоном цепей. – БАРЫШНИ, КО МНЕ! – заявил тот, присвистнув.
Глиняные наросты на бетонных стенах тотчас затряслись в такт бодрому топоту копыт галопирующего табуна, и даже тусклое лазурное свечение, проливавшее свет во тьму подвала, задрожало, подобно электромагической лампочке в дождливую погоду. Несколькими мгновениями следом на входе в помещение, верно салютуя своему любимому хозяину, уже стояла пара кобылочек небесной красоты, выжидая следующей команды на исполнение. С каждой прошедшей секундой вход в сырой, холодный зал лишь гуще полнился единорожками да пегасками, что сошли на эту землю, вероятнее всего, с роскошных обложек журналов мод. И вот, прошла всего одна минута всеобщего томного молчания, и подневольная армия численностью около двадцати бравых красавиц, теснясь на входе, уже красовалась своими вечерними платьями, элегантно натянутыми поверх тугих чулок.
– Кто из вас самые смелые?! – спросил Рич, важно кивнув головой. – Мне нужно четверо смелых и сильных красавиц! – и в тот же миг, будто бы те готовились к приказу заранее, из глубин разношёрстного табуна вперёд выдвинулись четыре единорожки, каждая из которых держала в эфирном поле своего телекинеза шестизарядный револьвер. – Великолепно! Теперь слушайте внимательно: половина из вас будет сосредоточена на действиях моей дорогой возлюбленной, дабы защитить меня от возможных проявлений её обезумевшего разума, прочая же половина из вас будет внимательно следить за действиями мисс Дэйлайт… Кстати говоря, мисс Дэйлайт, – проронил Рич, едко усмехнувшись, – уж простите, что пришлось так сильно задержаться… Настало время и вам примкнуть к моей коллекции, моя дорогая, ха-ха!
– Смотрю я на вас и думаю… Как же прелестно вы дополняете друг друга... Оба головой стукнутые! – ехидно пророкотала единорожка, откинув панику прочь, после чего ощутила на своей шейке ледяное касание каменного заклятия, что всего за пару мгновений обездвижило её нижнюю челюсть, лишив статную кобылку возможности чисто излагать свои мысли. – Ш-Шнаешь ш-што?! – вымолвила Дэйлайт сквозь боль, в надежде перевести весь нахлынувший страх в плотный поток гнева, направив тот супротив излишне горделивого юноши. – Нащейща, штобы я умерла, инаще шебя будет штат што-шо хуше смерщи…
– Ох, ну что вы, мисс Дэйлайт, ха-ха! – тут же рассмеялся в ответ Рич. – Не стоит… Фолли не изменилась ни на йоту!
– А вот ты, – грозно вымолвила Фолли, указав на своего скованного возлюбленного трясшимся от напряжения острым пёрышком. – стал ко мне излишне холоден, Ричи!
– Ох, прости милая, – размеренно произнёс галантный жеребчик, заранее приостановившись, дабы перевести дыхание, и, глядя в самую глубь очарованных глазок своей второй половинки, докончил. – Слишком много событий в моей размеренной жизни произошло за столь короткое время…
Тем временем в тайном чулане господина Рича
– Итак, интенсивность твоей эмоциональной деятельности сосредоточена на глубоком внутреннем переживании… любовный интерес… потеря… травма юности… основной тон эмоции окрашен положительно… так, скованность… контроль… дисциплина… а само возбуждение и его производные вопреки их аффекту, являются… устойчивым?! – бубнила себе под нос Прудэнс, спешно, но вдумчиво разглядывая дымчатое окружение жеребца, как вдруг в её очах тотчас воспылал огонёк надежды, и та, прозрев, вполголоса заявила. –Да! Наконец! Я поняла! Если же основная эмоция и в самом деле представляет собой подавленное внутреннее возбуждение, переплетённое с многократными любовными неудачами, выходит уязвимостью подобного сета сосредоточена в самом его сердце, наиболее «живом» объекте из всех прочих, притом, если обратить внимание на жёсткую дисциплину Рича, извечную жажду контроля и скованность, тесно граничащую с повадками психопата, моё предположение верно… с вероятностью около девяноста процентов… Нужно срочно сообщить об этом мисс Дэйлайт! Мисс Дэйлайт! Приём! Вы слышите меня?! Мисс Дэйлайт, срочно, приём!
– Мисс Дэйлайт слышит вас, мисс Прудэнс?! – спросил Хиро без промедления, нервно сгрызая зубами краешек своего копытца.
Заместо ответа Прудэнс лишь сильнее закусила свою нижнюю губу, глядя на мягкую поверхность зачарованного камня статной единорожки. Глядя на ту блестящую, гладкую поверхность благородного опала, что из последних сил испускала тусклые пурпурные отблески, подобно выдохшимся уголькам потухшего костерка, земная пони в ужасе поняла, что она опоздала.
– Она слышит вас?! – переспросил Хиро, в панике мечась от стены к стене, размахивая своим металлическим копьём. – Что с мисс Дэйлайт?! Прошу, ответьте мне, я не понимаю! – готовый расплакаться, он всё же поумерил свою активность и, присев рядом с доктором, начал трясти ту за воротник, слёзно приговаривая. – Я думал, она вот-вот встанет, но вы уже в который раз пытаетесь до неё достучаться! Что с ней, мисс Прудэнс?!
– Я не знаю! – грозно прошептала Прудэнс в ответ, откинув прочь грязные копыта тревожного юноши да оправив белый воротничок вечернего платья.
– Я очень хочу, чтобы она открыла глаза, мисс Прудэнс!
– Ты думаешь, я не хочу?! – жалобно проронила Прудэнс, утирая копытцем подступавшую к глазам тёплую влагу.
Алый солнечный диск уже наполовину перевалился за тонкую линию багрового горизонта. Глядя на него, двое земных пони, щедро залитые блаженством тёплых закатных лучей, томно глядели в пол, с упованием внимая целебной тишине, подобно тому, как это любила делать мисс Дэйлайт. Мрак недосказанности повис в воздухе, и, боясь произнести лишнего, мисс Прудэнс, виня себя во всех возможных грехах, мысленно обращалась к Селестии, дабы её пациентка подала той знак.
– Мисс Прудэнс, взгляните! Камень пульсирует! – внезапно воскликнул Хиро, радостно хлопая глазками и, копытами обернув голову обомлевшего от шока доктора к блиставшей поверхности зачарованного камушка, прибавил. – Она слышит вас!
– Мисс Дэйлайт, приём! – тотчас выпалила Прудэнс и, не теряя времени на пустую болтовню, заявила. – Вам нужно уничтожить сердце этого сета! Судя по моим предположениям, оно расположено в крохотной, холодной, сырой комнате в глубине сета… «Сердце» представляет собой нечто, связывающее между собой всё, что происходит в пределах сета Рича, его ядро, притом являющееся живым организмом… Возможно, это и есть он сам… Нет, учитывая его эгоцентричность, это определённо точно есть он сам, Рич – тот, кого вам следует хорошенько избить, дабы выбраться из сета! Он и есть главная слабость своего собственного сета, ибо, дабы всё прочее могло подчиняться его команде, он и сам обязан быть кирпичиком в стене своей обители, безвольный и слабый, как все прочие.
Не успело минуть и минуты, как, спешно проговорив это, Прудэнс заметила на поверхности камня активность и, нависнув над камушком, тяжело дышавшая психотерапевт, печально шмыгая носиком, начала выискивать смысл ответного послания, посредством визуального анализа динамики эфирных частиц в толще зачарованного камня.
– Ну, что там, мисс Прудэнс?! – нетерпеливо вторил Хиро, с головой поглощённый едким чувством паники.
– О-Она, – робко начала земная пони, разинув очи. – О-Она отвечает мне…
– Что она говорит?! Не томите, прошу!
– «Спасибо вам, дорогая мисс Прудэнс», – медленно шептала себе под носик заледеневшая от ужаса кобылка, тяжело дыша, – «но у меня осталось не так много времени, прежде чем моя воля уступит место воле моего нового господина, Его высокоблагородия, Рича младшего… Если я поняла всё правильно, свобода моя отойдёт в мир иной всего через несколько коротеньких минут, и потому, будучи заживо заточённой в камень, я бы хотела передать вам кое-что очень важное. Спасибо вам, мисс Прудэнс», – произнеся это, милая доктор, ухватившись за свой воротничок, нервно сглотнула, вслед за чем продолжила читать, неподвижная, бледная и холодная словно труп, – «вся эта безумная неделя поистине была для меня глотком свежего воздуха… Наши рабочие смены, полные моего извечного ворчания вперемешку с вашими занудными изречениями… Выходные, половину времени из которых я отвела сражениям с полоумными безумцами, жаждущими обесчестить моё имя, забрать жизнь или вырвать последние кровные… Насчёт Даниэля, впрочем, я так и не определилась, ну да и Дискорд бы с ним… Мисс Прудэнс, вы самый милый психотерапевт, что когда-либо брался за мою больную голову. И пусть вы также являетесь первым терапевтом, что был приставлен ко мне, я абсолютно уверена, что никто, кроме вас, не произвёл бы на меня такое впечатление, ибо, откровенно говоря, ваше лечение – фуфта! Однако вы смогли подарить мне что-то гораздо более ценное, окромя светлой головы… Вы подарили мне свою дружбу, мисс Прудэнс… Я только жалею, что мы так мало пообщались, и потому напоследок я хочу сказать вам: не смейте меня спасать! Бегите прочь, ибо господин Рич совсем скоро выберется из своего сета, вслед за чем частью его «коллекции» будете избраны вы… А я пока буду наслаждаться тишиной, всегда ваша, мисс Лайт!»
Вскоре её зачарованный опал, стремительно тускнея, и вовсе перестал мигать, оставив взору перепуганной до смерти кобылки мягкий, еле различимый свет на дне лилово-чёрного камушка.
Поглаживая шелковистую гриву своей пациентки робкими касаниями копытца, мисс Прудэнс с опавшей до пола челюстью и дрожащими губами смотрела на закрытые веки единорожки, не в силах выразить свои чувства иначе как простодушной заботой.
– Ч-ЧТО ДЕЛАТЬ?! – тотчас выпалил Хиро, не в силах справиться с волной стресса, что погребла его в своих пучинах с головой.
Прудэнс же молчала и, тихонько посмеиваясь, глядела на свой крохотный камень, что деловито блистал подле воротника лазурью чистого неба, ярко искрясь в лучах алого заката. Коря себя за медлительность и нерасторопность, юная леди, не в силах совладать с эмоциями, вскоре всё же опала на пол, горько, но бесшумно заплакав.
– Ох, прошу, не печальтесь, мисс, – подобному истинному джентлькольту, заявил Хиро, прильнув к своей собеседнице сбоку да потянувшись копытцами к её тёплым бокам. – Мы обязательно что-нибудь придумаем, моя миленькая! АХ, ЗА ЧТО! – пропищал тот, ощутив пусть и слабый, но внезапный удар копытцем чуть ниже живота, что опрокинул не только излишне назойливого жеребчика, но и его металлическое копье. – Л-Ладно! П-Понял вас, м-мисс!
Еле приметный неразборчивый шёпот, доносившийся из уст лиловой кобылочки, был единственным, что пронзало мрачную тишь затхлого чулана, лишь изредка прерываемую гулкими постанываниями Хиро, что, держась за свой пах, болезненно тянулся к небу. Глядя распахнутыми от ужаса очами в одну и ту же точку, кончик носа своей мерно дышавшей пациентки, Прудэнс, нервно посмеиваясь, вновь протягивала к её шелковистой гриве свои трясшиеся копытца, приговаривая:
– Н-не в вашем стиле говорить т-такие сентиментальные вещи, мисс Лайт! – робко шептала земная пони, сердце которой гулко отбивало свой точный ритм. – Вы ведь наверняка нагнетаете обстановку, дабы затем, победоносно ликуя, выпрыгнуть из этого сета! Так ведь?..
И всё же, вопреки всем стараниям Прудэнс, Дэйлайт не отвечала. С каждым прошедшим мгновением её камушек тускнел всё сильнее, оставляя взору доктора гладкий, непроглядно чёрный опал заместо былого океана разноцветных эфирных частиц, что, сверкая на поверхности камня, подобно праздничным блёсткам, оповещали учёную кобылку о состоянии её дорогой пациентки.
– С ней всё в порядке, мисс Прудэнс? – плаксиво протянул Хиро, туго обернув свою голову своей же гривой так, словно бы та приходилась ему мягким салатовым платочком. – Стоп, – впав в ступор, отчеканил следом жеребчик, и, тотчас разнюхав средь калейдоскопа ароматов чулана запах свежего жжёного эфира, спросил, – почему пахнет так, словно Рич… или Дэйлайт… вот-вот сколдует что-нибудь могущественное?!
– Действительно, знакомый аромат, – прокряхтела Прудэнс шёпотом, вслед за своим непутёвым собеседником принюхавшись к воздуху, в коем были плотно растворены нотки блаженного эфирного аромата, что обыкновенно сопровождают всякое колдовство, начинающееся обыкновенным телекинезом и заканчивающееся сложнейшими заклинаниями, наподобие реконфигурации свойств живой материи.
ТСШШШШШШШШШШШШШ
– Это ещё что?! – вдруг пискнула Прудэнс, подскочив на месте от испуга.
На небольшом отдалении от доктора, плотно впившись своим пылающим остриём в кармашек на пиджаке Рича, шипело, подобно дикой змее, опавшее мгновением назад копьё, испуская в воздух над собой облака густого солнечно-жёлтого пара.
– Ч-Что вы сделали, м-мистер Хиро?! – протянула Прудэнс обеспокоенным тоном, нервно сглотнув, вдогонку чему, отползая прочь от эпицентра таинственного колдовства, приказала. – Хиро, немедленно выкладывайте: что вы творите?!
– Я-Я не знаю! – выпалил тот в ответ, крепко держа копьё.
Покуда земные пони, тревожно кусая свои копыта, в жутком трепете наблюдали за разраставшимся на глазах облачком, в окно рабочего кабинета Рича, припугнув парочку до полусмерти, нежданно постучался воробушек, пытаясь выклевать своим острым клювиком вычищенное до блеска стекло.
Стараясь отдышаться после всего случившегося, Прудэнс, вслушиваясь в каждый, сколь угодно малый, шорох, подползла ближе к своей пациентке и… обомлев от шока, узрела на поверхности благородного опала стремительно разгонявшийся танец крохотных эфирных частиц.
– Ч-Что вы с-сделали, м-мистер Хиро? – переспросила Прудэнс шёпотом, с тревогой разглядывая черты внешности Хиро да придерживая копытцами вскружившуюся от паники голову.
– Да не знаю я! – ответил тот своим дрожащим голоском, шатко балансируя на грани нервного срыва, продолжая мёртвой хваткой удерживать своё копьё, дребезжащее в крепком хвате его тонких копыт.
– Ч-Что же, – тотчас взяв ситуацию под свой контроль, Прудэнс, покрутив головой, дабы взбодриться и прийти в себя, отодвинула юного нытика прочь и, нависнув над камнем своей дорогой собеседницы, произнесла. – Мисс Дэйлайт, приём!
Сет Его высокоблагородия господина Рича Младшего.
Холод. Беспросветный мрак ледяного камня. Непроглядная пелена одиночества и тишь. Лавина морозящей беспомощности на пару с тёплой негой посмертия вмиг захлестнули тело статной леди, подобно свирепому хищнику, не оставив от её боевого настроя и капли былой ярости. Глядя во мглу, пылавшую густым пламенем пустоты, Дэйлайт не могла поверить, что всё это происходит взаправду. Всё её тело обратилось в камень, и лишь последние останки ясного сознания, храбро ведшие смертный бой с могущественным заклятием подчинения, были в силах сдержать неподвластный телу натиск лазурной магии.
– Фолли, я… я хочу… мной… ты мне… мне трудно подобрать слова, дабы выразить то, что я сейчас чувствую, – неспешно молвил Рич, с особым трепетом относясь к тому, что слетает с его дрожавших уст, дабы произвести наибольшее впечатление на свою давно утерянную юношескую любовь, тотчас завладев её наивным девичьим сердцем.
– Немудрено! – пророкотала Фолли, звучно фыркнув. – Я бы тоже не смогла оправдаться перед тем, о ком та напрочь забыл на семь лет! Ты просто жалкий бессовестный бабник, Рич! – следом, злобно топнув копытцем, она сделала шаг ему навстречу и, робко перебирая копытцами, во всеуслышанье заявила. – Зачем тебе столько кобыл, падла?! – пегаска, ни на секунду не задумываясь отвесила Ричу пощёчину, вслед за чем, насупившись, замолчала.
– Уф-ф-ф, – прошипел жеребец, поджав веки. – А ты всё так же своенравна, как и прежде, дурашка моя, – подметил он следом, улыбнувшись во всю ширь хитрой мордашки. – Выходит, ты хочешь знать, для какой такой затеи мне понадобился целый табун разношёрстных очаровательных красавиц?
– Да, и, желательно, побыстрее, иначе от твоего достоинства живого места не останется, и я не шучу, Ричи, – отчеканила Фолли злобным тоном, крепко-накрепко сжав своё крыло прямо перед глазами Рича, в ответ на что тот, нервно сглотнув, звонко пискнул.
В то же самое время, наслаждаясь тишиной, стоявшая на небольшом отдалении от влюблённой пары Дэйлайт, уже как минуту обращённая в мраморный предмет декора, смирилась со своей участью, окончательно лишившись контроля над скованным телом. Её окаменелые копытца не были в силах даже вздрогнуть, перед глазами сквозь тусклую снежную дымку виднелась лишь тьма, густая и чёрная, словно уголь. Отягощающее понимание грядущей погибели уступило место блаженному покою. И пусть Дэйлайт не могла дышать, не могла слышать и чувствовать мир вокруг, она, преодолевая ядовитое чувство тревоги, погрузилась в последний медитативный транс, прогнав тревожные мысли о грядущей погибели прочь да водрузив на их место воспоминания минувшей недели, кои так заботливо согревали её душу. «Спасибо вам, мисс Прудэнс», – подумала про себя смирившаяся Дэйлайт, прогоняя в своей голове события дней минувших. – «Жаль, мы так и не успели узнать друг друга получше…»
– Понимаешь ли, Фолли, – деловито оправив магией белый воротник, Рич начал свой ответ, сверля лазурью змеиных очей самое сердце нахмурившейся пегаски. – Как бы тебе объяснить… я бы и сам был рад быть с тобой, мягко держась за твои копытца под светом ясной луны, касаясь своими губами твоих губ, покуда внутри меня, вырываясь наружу, словно молот, бьётся сердце, но… мой отец не мог этого одобрить… Увидев нас вместе в тот самый день, он сказал мне… А-а-а… Как же у меня сильно кружится голова! Ч-Что происходит?! – вдруг завопил он, прервавшись.
ЩЁЛК! ЩЁЛК! ЩЁЛК! ЩЁЛК!
Четверо подконтрольных Ричу кобылок, взведя курки, вмиг навели дула своих заряженных револьверов на голову Фолли и, держа их так, непоколебимо стояли на месте, словно вкопанные, перерезав подозрительной пегаске все пути к отступлению своими телами, что тотчас сомкнулись вокруг неё в плотное, тугое кольцо.
– В-Всё х-хорошо! – тотчас воскликнул Рич, сомкнув челюсти от боли, и, не теряя времени даром, обеспокоенным голосом приказал. – Отставить! Фолли здесь ни при чём!
«Как бы я была счастлива», – помышляла про себя Дэйлайт, утопая в последней своей прижизненной неге, объятая комфортом блаженного духовного уединения, – «если бы все пони на свете умирали так безболезненно, быстро и тихо… Прошу, простите мне мой эгоизм, мистер Харт… Если бы я только знала, какие муки пони, отходящему в мир иной, приносит томное странствование в пустоте междумирья, бесцельное блуждание на границе жизни и смерти, жара и холода, я бы не стала вас мучать… Клянусь, я приложила все свои усилия, дабы вы остались живы, но… Я просчиталась… Я переоценила свои силы… И мой просчёт заменил последние спокойные секунды вашей жизни долгими минутами страданий… Вы болезненно мучались во имя моей прихоти вернуть с того света единственного… друга… Я прекрасно понимаю, что меня невозможно простить за то, чему я подвергла вас, и всё же, стоя на пороге становления безвольной куклой этого засранца Рича, я хочу понадеяться, что душа ваша свободна от страданий нашего мира, подобно моему сознанию, что оказалось погребено под плотным слоем декоративного камня… Сама же я, подобно вам, устала противиться миру… Я была сильной слишком долго, и это отняло у меня все силы… Я устала и потому всё, чего я на самом деле сейчас хочу… Это спокойной смерти…»
Но вдруг, в параллель к тому, как сознание окаменелой барышни продолжало неспешно, умиротворённо размышлять о долгожданном покое во власти тишины и окружении вечного мрака, мраморные волосы её, трескаясь, начали бурно осыпаться.
«Подождите-ка… Что здесь происходит?» – тотчас задалась вопросом Дэйлайт, чувствуя своей кожей жар подступавшего воздуха, что так трепетно ласкал собою её лиловые локоны.
– СЕЛЕСТИИ РАДИ, ЧТО ПРОИСХОДИТ?! – завопил следом Рич, выпучив на обомлевшую от страха Фолли свои голубые очи, густо заплывшие алой кровью. – ОТКУДА ЭТА СИЛЬНАЯ БОЛЬ?!
Стоявшее же чуть поодаль них мраморное изваяние, спешно покрывавшееся чередой трещин и изломов, продолжало с треском опадать на пол, плотно заполоняя пространство подле высоких ножек леди мёртвой серой пылью. «Впрочем… Знаете-ка что?! К чёрту это гиблое место!» – подумала про себя встрепенувшаяся Дэйлайт, подобно фениксу, пламенно воспряв из мёртвых. – «Я ещё слишком молода и горяча, чтобы дать этому миру просто так избавиться от меня!» – не успело пройти и минуты, как голова статной единорожки, красуясь пурпуром своих пышных локонов, была полностью вызволена из каменного плена жуткого заклятия и, улыбаясь во всю ширь пыльной мордашки, подумала. – «Что же, вот и настало моё время повеселиться, дорогие молодожёны!»
– Мисс Дэйлайт, приём! – тотчас заявила о себе Прудэнс.
– Приём, Дискорд вас побери, – навеселе ответила Дэйлайт, разминая свои бедные закостеневшие суставы, только-только освободившиеся от мраморных оков. – Я прекрасно слышала вас, мисс Прудэнс! Можете не повторяться!
– ОНА! – не жалея связок, закричал Рич. – ЕСЛИ ОНА ХОТЬ НА ШАГ СДВИНЕТСЯ С МЕСТА, СТРЕЛЯЙТЕ!
В тот же миг тяжёлые ментальные оковы, удерживавшие главного мученика этого сета, господина Рича, в мерзком сыром подвале, грузно опали на пол, освободив того от мук собственной обители. Мгновением позже то же самое произошло и с его дорогим экспонатом, мисс Дэйлайт, которая, как назло, была столь близка к становлению вишенкой на торте его новейшей коллекции. Подхваченный на лету своими драгоценными красавицами, обессилевший Рич, прикрыв тяжёлые веки, пал ниц.
– Ричи, что здесь происходит?! – тревожно взвыла Фолли.
Освободившись от ментальных оков, Дэйлайт первым делом взвела курок своего верного револьвера, что благородно воссиял в лазурном сиянии чародейства белизной душевной гармонии. В параллель с тем револьверы охранной группы, щёлкнув курками, уже были нацелены на голову излишне самоуверенной кобылки, готовые окрасить стену позади неё в густой красный цвет.
Напряжение, подобно волнам чарующего эфирного аромата, остро пронзало собой сырой подвальный воздух: всего лишь один богатей, две пары цепей, три метра дистанции, четыре увесистых пушки и целый океан прелестных, как на подбор, кобылочек отделяли Дэйлайт от манящих врат долгожданной свободы.
Удерживая в сверкающем поле своего лилового чародейства непомерно большой револьвер, барышня, ехидно ухмыльнувшись, вмиг перенаправила его прожорливое дуло, обратив жадный взор железного монстра на поникшую голову господина Рича. И в то время, как корпус его, блиставший снежной белизной шипастой розы, вселял обездвиженной толпе надежду на мирное окончание конфликта, курок, туго оттянутый назад, продолжал стойко стоять на своём.
– Ну что, Рич, не хочешь ли ты поговорить со мной?! – не прошло и минуты, заявила Дэйлайт во всеуслышанье, начав медленно и неспешно надавливать на спусковой крючок.
– РИЧ, ВЫРУБИ ТЫ ЕЁ УЖЕ НАКОНЕЦ! – завопила Фолли, охваченная ужасом, будучи не в силах предпринять что-либо самостоятельно. – ЛИБО ТЫ, ЛИБО ОНА!
– Я, – робко проронил обмякший единорог, теряя последние силы к сражению, – Я не могу!
БАХ!
– Упс! – выпалила Дэйлайт навеселе. – Хватка дрогнула!
Выстрел её, по мощи своей едва ли уступавший мощи пушечного ядра, пришёлся в потолок, оставив на месте попадания миниатюрный кратер, отчего вся тонкая потолочная отделка, откалываясь и потрескиваясь, начала повсеместно опадать на пол, орошая подвал пыльной бурей, вперемешку с градом из тонких хрустящих пластинок.
– М-Мисс Дэйлайт! –прошептал Рич, испуганно ухватившись за сердце. – Ч-Что вам нужно?
– Ох, знаете, ничего особенного, – прошептала Дэйлайт в ответ, склонившись к земле, дабы уподобиться своему оробевшему собеседнику. И, прищурив глазки, та заявила. – Всё, чего бы я хотела – это разговора, ваше высокоблагородие… Но… Понимаете ли, – покуда толпа была заворожена сладостной речью прелестной барышни, она повторно взвела курок, направив его на голову жеребца, вследствие чего тот, выпучив глаза, лишь сильнее ухватился за сердце, – я не могу чувствовать себя в безопасности, покуда на меня направлено четыре смертоносных дула, готовые оборвать нить моей жизни в любой момент…
БАХ!
– Ох, прошу, простите! – раскланивалась Дэйлайт следом, покуда комнату засыпало очередной порцией мелких осколков промятого пулей потолка. – Должно быть, у меня сегодня выдался не самый спокойный денёк, вот и нервишки шалят, ха-ха!
– Л-Ладно, л-ладно! – изрёк Рич следом. – Дамы, прошу, прекратите держать мою гостью на мушке, – однако, стоило ему только отдать этот приках, как он, узрев на губах Дэйлайт растущую ухмылку, тотчас вскричал, – СТОЙТЕ, ОТСТАВИТЬ!
– В чём дело, ваше высокоблагородие? – деловито выстелила довольная барышня, покачивая своим оружием в холодном хвате искрящегося телекинеза. – Вы не можете мне довериться? – её иссиня-сапфировые очи, остро подчёркнутые чернью роскошных ресничек, в тот миг блистали, подобно бриллиантам, в то время как сама кобылка, довольно лыбясь, нежно поглаживала своей магией спусковой крючок пушки, что была готова в мгновение ока пробить черепушку Рича насквозь.
– Как я могу довериться вам, мисс Дэйлайт, – проронил Рич, жадно глотая воздух в порыве неистовой паники, – если вы до сих пор продолжаете держать мою голову на мушке, ежесекундно устрашая всех присутствующих в зале своей зверской огневой мощью?!
– Никак, господин Рич… Вы не сможете мне довериться, однако, – спокойно изрекла Дэйлайт, проронив еле заметный, самодовольный смешок, – вам, как и мне, придётся поверить в то, что самым благоразумным выходом из сложившейся ситуации будет всеобщее разоружение, – вслед чему, дав своему собеседнику время на раздумья, она холодно прибавила, – в противном случае живым из этого особняка не выйдет никто…
– Вы предлагаете нам сбросить оружие единовременно, мисс Дэйлайт? – ни без толики подозрения промолвил Рич, продолжая потирать копытцами настрадавшиеся от боли виски.
– Именно так, Ваше высокоблагородие!
– Притом вы не можете дать мне никаких гарантий, касаемо того, что вы выполните свою часть соглашения, так? – повторил тот для пущей ясности.
– Совершенно верно!
– Что же, в таком случае, – деловито выстелил Рич, ни без труда поднявшись на все четыре копытца, и с улыбкой на трясшихся губах заявил, гордо, во всеуслышанье, – мы согласны поверить в ваше великодушие, мисс Дэйлайт!
– Ч-Ч-Что?! – тотчас пискнула Фолли, обильно потея, вслед за чем, грубо обдав щёку своего хромавшего особенного пони резким ударом крыла, выругалась. – П-Придурок! Т-Ты это чего удумал?! О-Она же просто хочет отстрелить тебе причиндалы!
– Не лезь в дела взрослых, глупышка, – едко подтрунил над той захохотавший единорог, напрочь проигнорировав жаркую пощёчину, словно бы той вовсе и не было, и всё же гигантская розовая отметина, занявшая собою полмордашки крепкого жеребчика, не давала молчаливой толпе обойти произошедшее стороной. – Ты можешь расслабиться, Фолли… Мы знакомы с мисс Дэйлайт уже много лет, и я точно знаю, чего бы она хотела на самом деле… не так ли, мисс Дэйлайт?
– Безусловно, Ваше высокоблагородие, – утвердительно отчеканила Дэйлайт, не покраснев ни на йоту да сделав в сторону господина разношёрстной толпы роскошный реверанс.
– Что и требовалось доказать, – довольно выстелил Рич, соблазнительно поведя своими тонкими бровками. – Честного слова мисс Дэйлайт для меня более чем достаточно, ей же, я так полагаю, в свою очередь достаточно честного слова моего, – очи жеребчика, вопреки охватившей того слабости, грозно пылали ярким лазурным пламенем, словно бы те были пропитаны едким экстрактом змеиного яда.
Четверо тяжело вооружённых красавиц, смирно стоявших на своих позициях, столь же холодно, как и прежде, держали дула взведённых револьверов устремлёнными строго по центру черепной коробки самодовольно ухмылявшейся единорожки, не позволяя той сделать и шага навстречу их почтенному хозяину. И всё же, сполна перепуганные огневой мощью высокой рогатой бестии, глядя на два пылавших кратера в толще бетонного потолка, превосходившие ту количеством, дамы не смели открыть пальбу первыми, опасаясь за жизнь своего господина.
– Ну что же, коли несогласных более не осталось, как изволите провести разоружение, мисс Дэйлайт? – торжественно изрёк Рич, перерезав накал страстей, нависший средь гробовой тишины подвала, и, довольно улыбаясь, закусил нижнюю губу.
– Пусть Фолли, встав посредине меж нами, – пророкотала Дэйлайт, ехидно улыбнувшись до самых ушек, – вырвет со своего крыла перо и выпустит его в воздух, – издав еле приметный смешок, она докончила, – в тот самый миг, когда перо коснётся пола, мы в едином порыве великодушия откинем свои оружия прочь… Ваше высокоблагородие, вас устраивает такой расклад?
– Вполне, – ответил Рич, задумчиво потирая подбородок.
– Ч-ЧТО?! – тотчас пропищала Фолли, прижав свои крылья ближе к телу. – «Вполне»?! Т-Ты сдурел?! – пегаска вновь обдала щёку своего особенного пони жгучим шлепком, вслед за чем, отойдя в сторону, важно заявила. – Н-Ничего я вырывать не буду!
– Как тебе будет угодно, глупышка, – добродушно успокоил ту уверенный в себе жеребчик, вырвав заветное перо с её крыла самостоятельно, резвым потоком лазурного чародейства.
Фолли звонко пискнула, в ту же секунду подскочив на месте от острой точечной боли.
– Благодарю вас, господин Рич, – изрекла Дэйлайт следом, спокойно и сухо, кротко махнув головой в знак признательности своему решительному оппоненту.
Вглядевшись в лазурный океан очей ненаглядной гостьи, Рич, сияя лучезарной улыбкой, вскинул в воздух перо своей возлюбленной, и то, подхваченное лёгким дуновением ветра, начало своё падение, медленно и плавно, подобно реке времени.
В тот судьбоносный миг, кротко улыбаясь, Дэйлайт, охваченная непреодолимым чувством гордости, даже и не помышляла о возможности быть застреленной. Внутри неё, пылая, разгоралось жгучее пламя возмездия, и покуда огонь внутри неё пылал ярче, нежели искры снаружи, высекаемые пулями коварного противника, она не позволяла себе отступить. Всматриваясь в неровности сиреневого пёрышка, тихо, плавно и неспешно приближавшегося к водной глади на поверхности крохотной лужицы, Дэйлайт глубоко, ровно дышала, позволяя живительным потокам холодного воздуха насытить её тело спокойствием накануне грядущей битвы. Будучи пони неглупой, она не могла надеяться, что Рич выполнит свою часть соглашения, и потому, преисполненная окрыляющего чувства отваги, она готовилась привести в исполнение план жгучей мести под предводительством разрушительной мощи солнечного пламени.
– С вами всё хорошо, мисс Дэйлайт? – спросил Рич, утопая в неге комфорта и душевного благополучия, обеспеченного целой армией прелестных кобылок за его худощавой спиной.
– Всё хорошо, Ваше высокоблагородие, – ответила Дэйлайт, продолжая мерно пропускать сквозь свои лёгкие целебные потоки кислорода, подобно губке, очищавшего её бойкий разум от грязи тревожных помыслов. – Мне просто нравится наслаждаться тишиной…
– В таком случае я не стану более вам докучать, – гордо отчеканил хозяин этой жуткой обители, не переставая сводить с плавно опадавшего пёрышка глаз.
Прошло около десяти секунд с того самого момента, как отсчёт времени пегасьим пером вступил в силу. Переваливаясь со стороны на сторону да ловко покачиваясь в окружении воздушных потоков, подобно рыбацкой лодочке, оно плавно опускалось вниз. И пусть мгновения той минуты протекали в сознании оппонентов, подобно вечности, оба, самодовольно ухмыляясь, безо всякой паники, смирно выжидали заветного момента, дабы покончить друг с другом без лишних слов, раз и навсегда.
Глядя друг другу в самую душу, два статных аристократа, довольно улыбаясь, не смыкали глаз и, навострив ушки, внимали каждому шороху, что мог повлиять на время касания пером тонкой водной глади на поверхности пола, сполна залитого грязной ледяной водой. Закрыв свои прелестные глазки прямо накануне долгожданного момента истины, Дэйлайт, глубоко дыша, расслабленно левитировала свой револьвер ближе к торсу и, заслышав еле приметный шумок воды, тотчас раскрыла очи, скинув прочь револьвер, сиявший снежно-белой дымкой покоя, да улыбнувшись во всю ширь своей довольной мордашки.
Лязг
– А вы не из робкого десятка, мисс Дэйлайт, – изрёк Рич, продолжая держать свою ненаглядную гостью на мушке четырёх готовых к выстрелу пушек. – Я надеюсь, вы понимаете, что никакая беседа ныне не сможет помочь вам уйти? Вы узнали обо мне и этом месте слишком много, и сколь бы щедр я ни был, я не могу позволить себе отпустить вас, моя дорогая мисс Дэйлайт…
– Я прекрасно понимаю это, – выпалила Дэйлайт в ответ, стоя на месте, словно вкопанная, – вот только ты не в лучшем положении, чтобы диктовать мне свои условия, Рич.
– Я?! – залившись смехом, спросил вдруг Рич, ухватившись за свою разгорячённую голову. – Я не в лучшем положении?! – Он тотчас указал трясшимся копытом на толпу разношёрстных красавиц позади него, что были готов сию же секунду разорвать излишне самоуверенную узницу в клочья голыми копытами. – Уж не знаю, как эта мысль могла прийти вам в голову, мисс Дэйлайт, однако, к вашему сожалению, моё преимущество неоспоримо.
– Лучше бы тебе подумать ещё раз, Рич, – сухо и холодно отчеканила Дэйлайт, возжигая свой рог густым алым пламенем гнева. – Я бы не стала столь беспечно относиться к тому, кто имеет смелость обращаться к тебе на «ты».
– Что это вы делаете?! – выпалил жеребчик в панике, только завидев кроваво-красные круги, плавно оборачивающиеся вокруг рога его очаровательной собеседницы, подобно лозе прекрасной шипастой розы. – Прекратите, мисс Дэйлайт! Вы не сможете мне навредить! Одно только движение в сторону – и от вашей головы останется каша!
– Я могла бы простить тебе твои прегрешения с кобылками, коли ты сбросил свои оружия, – казалось, её рог, охваченный бардовым пламенем, пылал, ярче Солнца, раскаляясь, подобно металлу в рыжиках языках огня кузницы, – но в твоей крови совершенно нет никакой чести!
– При чём здесь моя честь, м-мисс Дэйлайт?! – испуганно проронил Рич. – Я просто не могу дать вам уйти, потому что это изничтожит репутацию всего моего рода, как вы не можете понять?! – на его глазах выступили слёзы. – Да, мне жаль вас, но я не могу жить иначе! Я привык ко всему этому и, если выбирать между жизнью моей и моих потомков и жизнь вашей, я выберу свою… Правильно, Фолли?
– ТЫ ПРИДУРОК?! – вскричала Фолли в ответ. – ОНА ЖЕ ПРОСТО ТЯНЕТ ВРЕМЯ! – вопила та, постукивая себя по голове где-то в глубине плотной толпы. – СТРЕЛЯЙ, ИДИОТ!
– Д-Да, сейчас, милая, – взволнованно ответил Рич, неловко подвязывая к своей шее опавший воротничок. – Итак, мисс Дэйлайт, – начал тот, насквозь пронзённый решительным взором своей возлюбленной, – чего бы, окромя пули, вы бы ж-желали получить напоследок?
– Я хочу, чтобы Фолли отсчитала до трёх, – произнесла единорожка тихо, чуть ли не шёпотом, тяжело дыша, обильно обливаясь потом и концентрируя гигантский сгусток эфира на остром кончике своего длинного рога.
– ТРИ!!! – не став дожидаться соглашения Рича, тотчас выпалила пегаска своим властным тоном, продолжая трястись от страха, словно осиновый листик.
«Отлично!» – подумала про себя просиявшая маниакальной улыбкой Дэйлайт, услышав заветное слово именно в тот миг, когда оно было нужно. – «Благодарю, мисс Фолли!» – пробубнила себе под нос статная леди, позволив ярко-алым эфирным струйкам, подобно разрядам молнии, устремиться назад, вмиг заполнив пространство меж стенкой и крупом чародейки плотным зарядом взрывоопасной магии.
Покуда Рич, шокированный нежданным ответом своей излишне говорливой возлюбленной, был скован, будучи не в силах отдать приказа на расстрел, его верные слуги, как и прежде, стояли, держа на мушке их цель, готовые продырявить ту шквалом пуль, сделай та хоть один шаг навстречу, однако Дэйлайт стояла. В то время как за её спиной, раскаляясь, подобно Солнцу, горел чародейский эфир, ослепляя толпу величием жаркой звезды. Не прошло, впрочем, и секунды, как, залив весь подвал ярчайшей вспышкой света, нестабильный сгусток сдетонировал, отправив Дэйлайт, спешно подобравшую с пола откинутый револьвер, в полёт навстречу своему оппоненту.
– СТРЕЛ, – только и успел вымолвить Рич, как грозное магическое копыто Дэйлайт на околозвуковой скорости влетело в его челюсть, в мгновение око раскрошив ту надвое.
– ДА! А-ХА-ХА! – победоносно заликовала единорожка, вмиг замедлив своё падение, благодаря мягкому табуну красавиц, сформировавших своими телами подобие мягкого облачка. – Ха-ха! Выкуси, Рич! – торжествовала Дэйлайт, ощущая, как на месте её крупа осталось одно только выжженное пятно, ежесекундно скулившее нестерпимой болью прямо в мозг спасшейся леди.
– Р-РИЧ! – горестно выпалила Фолли, яростно потирая ослепшие от света глаза.
– Скажу честно, это было близко, – гордо заявила Дэйлайт, перевалившись на спину. – Ты допустил всего одну ошибку, дорогуша, – произнесла та, взводя тугой курок револьвера. – Ты слишком много болтал! Что же… Настало время тебе насладиться тишиной, Рич!
БАХ!
Прорезая жаркий воздух подвала, из дула {BIG IRON}, пылая огнём возмездия, вылетела гигантская белая пуля. Охваченная прожорливыми языками снежного пламени, она, оставляя за собой тонкий белёсый след, тотчас двинулась по направлению к затылку Рича. Разрушительная звуковая волна от выстрела, обогнувшая то затхлое помещение пару-тройку раз, заставила всех в нём находившихся резко закрыть уши копытами, низко припав к полу.
Пуля безо всякого сожаления прошила череп Рича насквозь, оставив на месте былой головы крупное зияющее отверстие, сквозь которое можно было наблюдать угасающие лазурные огоньки на стенах подвала, затрещавшего от мощи ударной волны.
– РИЧ? – слёзно взвыла Фолли вслед отгремевшему выстрелу, крепко зажав крыльями свои чувствительные ушки, гудевшие в её сознании до жути громким, нескончаемым звоном смерти. – РИЧ?.. РИ-И-И-И-ИЧ?!?!?! – зарыдала та, что было сил, через силу раскрыв больные глаза, полные едкой горечи, глаза, в которых отражался окровавленный силуэт её особенного пони, лежавшего в грязной алой луже.
– Наслаждайся тишиной, Рич, – очаровательно сдув с дула револьвера белёсый дымок, с презрением прошептала себе под нос Дэйлайт, медленно прикрыв залитые кровью глазки, на краях которых отчётливо виднелись крохотные частицы влаги.
Следом за Ричем вниз, словно тряпичные куклы, опали и все его верные слуги, в один момент заполонив пространство пола бездушными, обездвиженными телами, что жутко преобразили его, превратив в устрашающее подобие живого лоскутного одеяла.
В последующие мгновения, закружившись в водовороте разрушительного безумия, колонны ментального особняка, треща по швам, начали спешно трескаться, истираясь в пыль буквально на глазах тяжело дышавшей леди. В воздух поднялись тучи пыли, песка и щебня, начав кружить над головами опавшей толпы виртуозный вальс, изничтожая на своём пути к возвышению всё: бледные стены, худощавый потолок и даже холодное тельце Рича, опавшее замертво на крохотном круглом пьедестале, опоясанное разорванными лазурными цепями. И низкий гул стоял в воздухе.
Следом за прошедшим штормом, потрескиваясь кусочек за кусочком, стены подвала, являвшиеся, помимо того, частью прочного фундамента, заливая собою пол, подобно волнам наводняющим сухую низину, начали резво заполнять подвальное помещение песком. В то время как над головами мирно спавших красавиц, красуясь габаритами внутреннего мира Рича, виднелись просторные залы, столь же живописно и жутко осыпавшиеся вниз, погребая под собой целую толпу живых пони. И вдруг свет погас.
Мисс Дэйлайт расслабленно закрыла очи, задержав дыхание.
Тем временем в тайном чулане господина Рича
– Ну же, ну же, мисс Дэйлайт, скорее, – тараторила Прудэнс, тревожно сгрызая свои копытца. – У вас всё получится, я уверена!
– Ах! – вдохнув живительную порцию кислорода, охнула Дэйлайт сразу после пробуждения. – Пирог мне в сено, Прудэнс, я б на вашем месте не была так уверена, – резко отчеканила она в ответ, медленно раскрывая мутные очи, заплывшие густой дымкой головокружительной дрёмы.
– АХ! – восторженно охнула на радостях земная пони, закусив нижнюю губу. – Мисс Дэйлайт! Вы живы!
– Спасибо вам за помощь, мисс Прудэнс, – произнесла возвращавшаяся к жизни леди, грубо ухватившись копытцем за трещавшую от боли голову. – Выбравшись из камня, действовать стало в самом деле проще…
Сидя на расстоянии вытянутого копытца, две тяжело дышавшие кобылки, едва ли не соприкасаясь дрожащими разгорячёнными телами, со жгучим трепетом разглядывали на мордашках друг у друга милые искрящиеся глазки. Тяжело дыша, Прудэнс, робко переваливаясь со стороны на сторону, мялась, не в силах отважиться сказать что-либо первой. Дэйлайт же, скованная непередаваемо сильной головной болью, была лишена такой возможности вовсе, и потому, сгорая от нетерпения выразить свои чувства, попросту сильнее сближалась со своей верной подругой, неловко подползая к той на крупе.
– Мисс Дэйлайт, я так рада видеть вас здесь, со мной, в добром здравии, – сияя от счастья, подобно звезде на ночном небосводе, пророкотала Прудэнс, миролюбиво обхватив свою захворавшую пациентку тёплыми копытцами так широко, насколько той позволяло её крохотное телосложение.
– Ага, конечно, скажите это моей голове, – проронила единорожка в ответ, саркастично усмехнувшись да приведя в порядок своё врачебное платье. – Благо, хоть тело не затекло…
– Мисс Дэйлайт! – земная пони тотчас нахмурилась, и щёки её, подобно спелым яблочкам, засияли багровым наливом. – Вы могли погибнуть в сете этого негодяя, а всё шутки шутите!
– Самое главное в подобных ситуациях, мисс Прудэнс, не терять чувства юмора, – деловито парировала статная леди, не переставая, однако, массировать своими копытцами жужжавшие от боли виски.
– И всё же, – нервно сглотнув, ответила Прудэнс, – хорошо то, что хорошо заканчивается.
– Ах, как мило! Скоро они поцелуются! – прошептал себе под нос Хиро, зачарованный красотой зримой им картины. – Это же прямо как в тех романтических историях… Эй, дамы! – обратился тот к двум уединённо болтавшим докторам в надежде быть услышанным.
– Мистер Хиро, не сейч, – только и успела обмолвиться Прудэнс, как, закрыв той рот, Дэйлайт, ведомая чувством долга перед своей подругой, взялась решить вопрос самостоятельно.
– Ты ещё кто такой? – сурово отчеканила Дэйлайт, накренив свои выразительные тонки бровки. – Личный шут Рича?
– Ч-Ч-Что?! Кто я?! – жеребчик, излишне женственные очи которого тотчас оказались на мокром месте, в тот же миг взвыл о признании.
– Не беспокойтесь, мистер Хиро, – изрекла вдруг Прудэнс, ловко выскользнув из-под хвата копыта излишне своенравной единорожки. – Мисс Дэйлайт в силу полученных той ментальных увечий испытывает временную селективную потерю памяти, – но затем, подумав, психолог с усмешкой прибавила. – Впрочем, вам это, ежели вспомните события минувшего утра, только к лучшему, ха-ха!
– А что было сегодня утром? – ни без толики беспокойства спросила Дэйлайт, сжав челюсти да грузно опав на пол от пронзившей ту головной боли.
– Сегодня утром всё было замечательно! – пропищала вдруг Фолли, неуклюже выкарабкавшись со дна кучи нагромождённых тел ещё тёплых, живых пони. – Пока не пришли вы!
– Ох, Селестии ради, лучше бы я о тебе забыла…
– П-Простите, – протянула робко Прудэнс, неловко уведя ногу за ногу. – В-Вы знакомы? – изрекла та, мечась взором, полном тревоги, меж двумя парами непомерно грозных очей.
– Можно сказать и так, – выпалила Дэйлайт, усмехнувшись, вслед чему добавила, – Впрочем, тому удивляться не стоит: мисс Фолли, м-м-м… скажем так, сполна упивается общением, и потому во встрече нашей было больше её нужд, нежели моего желания…
– Ты что, совсем дура?! – пискнула Фолли, что было сил ухватившись за воротничок своего платья, дабы не пасть жертвой удушья, навеянного тревогой подступавшей опасности. – Дэйлайт, ты хоть немного представляешь, к чему приведёт то, что ты убила моего милого Ричи?!
– В-Вы кого-то убили?! – передёрнувшись так, будто бы через тело той прошёл свирепый разряд молнии, прошептала Прудэнс, охваченная ужасом, дрожа, словно осиновый листик.
– Не беспокойтесь, мисс Прудэнс, – сухо парировала единорожка, высматривая своим чутким взором устрашённого Хиро, еле заметно щеголяющего в сторону выхода. – Рич был тем ещё психопатом, – Дэйлайт присвистнула, указав одёрнувшемуся юноше его месте подле рычажка на стенке. – Он подверг нескончаемым мукам Селестия знает скольких живых пони, превратив тех из некогда живых, полных энергии, сущностей в декоративные элементы интерьера его сета.
– Это ужасно! – тотчас выпалила Прудэнс, прильнув ближе к своей пациентке, предвосхищая нутром приближающуся опасность.
– Истинно так, мисс Прудэнс, – холодно подтвердила едко ухмыльнувшаяся единорожка, вслед за чем, цокнув язычком, перевела свой пламенный взор к робко дрожавшим очам не на шутку перепуганной пегаски. – И как же вы, интересно, воспротивитесь этому, мисс Фолли?
– Рич не был убийцей! – тотчас заявила Фолли во всеуслышание, грозно стукнув о пол своей тонкой, худощавой, женственной ножкой. – Он определённо был не в своём уме, но он не был убийцей, Дэйлайт! – тихо рыча, пегаска, накренив бровки, сверлила пурпуром своих заплаканных очей самую душу статной барышни, еле слышно приговаривая. – А вот ты, Дэйлайт, в отличие от моего милого зайки, поганая душегубка!
– Да что ты говоришь?! – угрожающе выпалила Дэйлайт, подойдя вплотную к своей излишне самоуверенной собеседнице да схватив ту магией за воротник роскошного вечернего платья. Подняв ту за шею в воздух да плотно прижав к стенке под шокированные возгласы Хиро и Прудэнс, единорожка, в шаге от нервного срыва, спросила. – Как тогда, по-твоему, я должна была поступить, а?! Ты думаешь, жандармерия бы поверила моим рассказам о «ментальном особняке, выстроенном из тел полуживой армии пони, которых превращают в шкафы и подушки против их воли»?! – Дэйлайт холодно, безэмоционально, словно мёртвая, вгляделась в посиневшую мордашку Фолли, заставив ту обратить на себя внимание, и лишь тогда, пресыщенная боли, она докончила. – Мисс Фолли, – обезумевши отпела барышня, теряя последние останки самообладания, – они бы просто сдали меня в дурку – вот и всё… В то время как ваш «Ричи» остался совершенно безнаказанным!
– И всё же, – воспротивилась Фолли на грани удушья, пустив из-под закрытого от ужаса века горькую слезу, – он не заслуживал смерти… Никто не заслуживает смерти.
– Мистер Харт тоже не заслуживал смерти, – с глубоким трепетом произнесла Дэйлайт, вслед за чем, переменившись в морде, завопила. – И что?!
– Мистер… Кто? – дрябло прокряхтела Фолли, теряя сознание, но не бросая, однако, попыток вырваться из оков мёртвой хватки своей статной собеседницы.
– Умер ещё один пони?! – тревожно предположила Прудэнс, нервно сглотнув, после чего, тяжело дыша, обратилась к своей пациентке, медленно и размеренно. – М-Мисс Дэйлайт, кто это?
Заместо ответа единорожка лишь сильнее ушла в себя и, мерно выдыхая горячие клубни пара через свой аккуратный носик, спокойно и холодно ответила:
– Неважно, – следом за чем она отпустила Фолли, позволив той в панике упрятаться в дальнем уголке чулана, под горой застарившейся грязной одежды.
– АХ! ГДЕ Я? – вторгшись на собрание четырёх пони безо всякого приглашения, произнесла восставшая из мёртвых серая кобылка, приложив ко лбу твёрдое обледенелое копытце. – АХ! КАК ЖЕ СИЛЬНО У МЕНЯ БОЛИТ ГОЛОВА! А ВЫ ЕЩЁ КТО?!
– Всё хорошо, – тотчас выпалила Прудэнс, моментально придя всем на помощь, выйдя вперёд, покуда Хиро и Дэйлайт не позволили ситуации стать ещё хуже, нежели она есть сейчас. – Не беспокойтесь, теперь всё налади…
– АХ! – изрекла вторая проснувшаяся поняша, воспряв из неги сна, подобно фениксу. – ГДЕ Я?! – пискнула та следом.
Третья, четвёртая, пятая, десятая, двадцатая – не прошло и минуты, весь чулан Рича, некогда полнившийся коллекцией живых манекенов, оказался полон неразборчиво бормотавших в страхе, ужасе и панике молодых кобылок.
– Мисс Дэйлайт! – пропищала Прудэнс, плотно прижавшись к своей дорогой пациентке. – Что происходит?!
– Гости Его высокоблагородия наконец проснулись, мисс Прудэнс, – чётко, тихо и медленно пробормотала Дэйлайт в ответ, глядя на то, как сошедшая с ума толпа вяло потирает свои виски, катаясь по полу, в надежде избавить себя от мук головной боли.
– Простите? – непонимающе уточнила психолог.
– Мисс Прудэнс, что случится с пони, что, будучи в сете бессмертным и вместе с тем безвольным, можно сказать, «объектом», всё-таки получил раны, близкие к летальным, притом несколько раз кряду? Не затронет ли это его психику?
– Я… Я не уверена до конца, однако, – потирая подбородок, промямлила Прудэнс, после чего, нервно сглотнув да хорошенько проанализировав данные ей условия, ответила. – Если сознательный пони, полностью контролирующий себя и свои мысли, представляет в сете своё же сознание, выходит, то, о чём говорите вы, будет являться его бессознательным, подавленными мыслями…
– Превосходная лекция по психоанализу, мисс Прудэнс, но теперь, быть может, вы ответите на мой вопрос? – деловито выстелила Дэйлайт, глядя на затаившихся в углу Фолли и Хиро.
Входная дверь в кабинет Рича тотчас отворилась, дозволив волне обезумевших от страха и боли дам в едином вялом порыве отправиться навстречу неизвестности.
– Да уж, – немногословно изрекла Дэйлайт, вслед за чем, задорно рассмеявшись, дополнила, – вы, как всегда, мисс Прудэнс, ну да ничего, до дома дойдём, того и гляди ваш анализ подоспеет, ха-ха!
– П-Простите, мисс Дэйлайт – робко промямлила земная пони, спешно выйдя из чулана в надежде спрятать от взора глазастой пациентки свои порозовевшие щёчки.
– Ха-ха, ну что же вы, не обижайтесь, – изрекла та, тотчас догнав своего терапевта, вслед чему, тепло улыбнувшись, гордо заявила, – Я же шучу… Вы и сами прекрасно понимаете, что ваши знания пришлись как нельзя к месту и помогли мне одолеть Рича.
– А ещё помогло моё копьё! – прокричал Хиро из дальнего угла чулана, ловко притаившись за спинкой остолбеневшей от страха Фолли. – Не забывайте обо мне!
– Мисс Прудэнс, напомните… Кто это такой?
– До чего же грубо вы отнеслись ко мне, моя дорогая мисс Дэйлайт, – заявил вдруг Рич, скривившись в морде, да, крепко держась за свою голову обоими копытами, дополнил. – Впрочем, ха, от леди пылкого нрава, подобной вам, можно было ожидать и не такого…
– ТЫ ЖИВ?! – чуть не завопила Дэйлайт с глазами навыкат, узрев заплывшие кровью лазурные очи богатея, что только-только продрал их в своём чуланчике, под боком с любимой крылатой кобылкой. – Я же буквально прострелила твой череп… насквозь!
– Не поймите меня неправильно: несомненно, вам идёт самоуверенность, отвага и расчетливость, моя дорогая мисс Дэйлайт, – деловито выстелил Рич, плавно прикрыв свои тяжёлые веки, – но ведь и я не первый день живу на свете…
– Поясните, – скрипя зубами, сухо затребовала единорожка, подойдя ближе.
– С превеликим удовольствием, – ответил аристократ, жутко скривившись в морде. – На самом деле всё до изумления просто…
– Погибнуть в сете невозможно по определению, мисс Дэйлайт, – спешно протараторила Прудэнс, воспользовавшись моментом, – в худшем случае поражённый пони может лишиться рассудка, однако он останется в живых… впрочем, к счастью или сожалению – решайте сами.
– Благодарю вас, юная мисс… кем бы вы ни были, спасибо за пояснение, – галантно подытожил Рич, вслед за чем грузно упал на пол, начав бесконтрольно подёргивать мышцами морды, что-то нечленораздельно бормоча. – Пфвффвммите!
– Ч-Что вы сделали с моим Ричи?! – испуганно проронила Фолли, душа которой тотчас ушла в пятки, стоило ей узреть под боком эту чудовищную картину. – ЧТО С НИМ?! – прибавила та гневным тоном, постаравшись докоснуться до любимого пони осторожным движением робкого девичьего копытца, однако… тщетно.
– Эпилептический припадок, – сухо отрезала Прудэнс, нервно сглотнув, и, опасаясь подходить к парочке на расстояние ближе трёх метров, пояснила. – Это и есть одно из возможных последствий, кое может испытать пони в реальном мире, будучи поражённым в сетовом пространстве и…
– Да мне плевать, как это называется! – тотчас вскричала Фолли, глядя заплаканными глазками на извивавшееся, подобно змее, тело своего возлюбленного. – СПАСИТЕ ЕГО! ПРОШУ! ВЫ ЖЕ ВРАЧИ!
– Боюсь, даже если бы на нашем месте были лучшие медики из самого Кантерлота… даже они, элита, владеющая могуществом современной медицины, не смогли бы вывести Рича из этого жуткого состояния, – пояснила Прудэнс, одновременно с ужасом и удовольствием в широко разинутых глазах глядя на то, как ненавистный ей душегуб бесконтрольно дёргается, захлёбываясь в луже собственной слюны.
– ВЫ ДАЛИ КЛЯТВУ! – истошно завопила Фолли в ответ.
– Повторюсь, – тотчас ответила милый психотерапевт, подойдя на шаг ближе, – мы ничего не можем сделать. Эпилептический припадок нельзя просто взять и «отключить», даже пользуясь всеми средствами современной медицины, не говоря уже о том, что у меня с собой есть лишь пара копыт и сетовый камень…
– Да какой же тогда из вас врач! – грозно выпалила Фолли, также сделав шаг навстречу юной собеседнице. – Ты недостойна называться врачом, эгоистичная тварь! – после чего, охваченная яростью, пегаска произвела в сторону земной пони резвый рывок.
Однако её стремительно приближавшееся тельце было столь же резво остановлено плотной стеной могущественного лилового чародейства, что ярко замерцала перед глазами Фолли, опадавшей на пол, тысячей крохотных блёсток.
– Я что-то не поняла, – прошептала скованная чувствами Дэйлайт, потупив головой в пол. – Кто дал тебе право определять её профпригодность?! – грозно и в то же время весьма деловито заявила статная леди, сердито притопнув копытцем прямо перед мордой не на шутку перепугавшейся кобылки, что, не теряя времени, шустро отползла назад.
– Мисс Дэйлайт! – пропищала Прудэнс, замявшись на месте от стыда. Вслед за чем, прикусив нижнюю губу, красная, подобно спелому яблочку, она дополнила себя, упрятав от взора коллеги ало-багровый румянец под покровом больших пушистых лиловых ушек. – Прошу, не гневайтесь на неё, Селестии ради! Господин Рич оказался в таком тяжёлом положении… Её можно понять…
– Да и Дискорд бы побрал этого Рича! – заявила Дэйлайт во всеуслышанье, ярко блеснув полными ярости лазурными очами, в которых, возгораясь всё ярче, пылало тартарово пламя, питаемое жгучей ненавистью благородной души.
– Почему вы так ненавидите его?! – слёзно вопросила Фолли.
– Мозг, Фолли, мозг, – утрачивая последние крупицы самообладания, грозно отчеканила Дэйлайт, нежно постукивая себя по лбу, сразу за чем пояснила, – пока не выяснишь предназначения этого органа, будь добра, держи свой рот на замке.
Тем временем этажом ниже.
– Ну, что думаешь, старик?! – бодро пропел молодой жеребчик, эстетично позируя перед своим старшим коллегой да медленно покручивая копытцами тяжёлое дубовое копьё.
– О чём? – немногословно уточнил утомлённый старец, томно глядя куда-то далеко, за горизонт, лишь бы не видеть циркового представления своего гиперактивного коллеги.
– Обо мне! – охотливо пояснил юноша. – Вот подтверди, я ведь похож на Рокхуфа?!
– Нет, – немедля отрезал седогривый жеребчик, аккуратно приложив к морде копыто, дабы хоть немного остудить щёки от скопившегося раздражения.
– Не-не-не, погоди, – спешно протараторил юнец. – Одну секунду! – переменившись в стойке, он попытал удачу вновь. – А теперь?
– Да хоть раком встань здесь, – ответил пожилой стражник, проронив еле приметный смешок, после чего горько сплюнул себе в копыто, добавив. – Мне от твоего ребячества ни проку ни толку!
– А эт ты зря, дедуль! – бодро проронил юноша, кряхтя от напряжения, кое в его неповоротливом теле пробудил внезапный сеанс экстравагантного позирования. – Вот увидите! – заявил тот гордо, просмеявшись. – Я чувствую… чувствую её! Да-а-а!
– Что ты там чувствуешь, обалдуй? – рассмеявшись, спросил седой старец и, улыбнувшись во всю ширь морды, стыдливо закрыл копытом глаза.
– Точно тебе говорю, она! – молодой страж на мгновение замолчал, дозволив напряжению перекочевать из недр его тела прямиком в атмосферу дружеского разговора. И, выждав пару секунд, он огласил. – Эстетика! – вслед за чем, стильно поигрывая мышцами, юнец в очередной раз принял странное положение, опёршись копытцами о древко своего копья. – Вот увидишь, старик! Кобылки за мной табунами будут ходить, ха-ха!
В ту же секунду со стороны лестницы, бдительно охраняемой стражами особняка, стал доноситься глухой топот бесчисленного множества копыт. Параллельно с топотом в хаотичном шуме толпы, медленно, но верно спускавшейся на первый этаж, можно было разобрать тяжкие, усталые вздохи, кашель и неразборчивое бормотание утомлённых леди.
– Подожди-ка со своим табуном, парень, – отрезал старец, быстро среагировав на шум, отзывавшийся за его спиной глухим стуком, способным за считанные секунды посеять хаос в стенах особняка Его высокоблагородия.
– Что-то не так? – поинтересовался юноша, потягиваясь.
– Да, – немногословно подтвердил седогривый стражник, обернувшись, дабы высмотреть в алых лучах закатного солнца разноцветную толпу кобылок-нарушителей. – Вот, кажись, и табун твой подоспел! – он вновь сплюнул себе в копыто, осуждающе выпалив. – Накликал-таки беду! Обалдуй!
– Да чё случилось-то, старик? – спешно спросил юнец вновь, обернувшись назад, подобно своему старшему напарнику, вслед за чем прибавил. – И да, хорош меня обалдуем обзывать!
Однако, как бы то ни было уныло, заместо искромётного ответа седогривый жеребчик решил всецело сосредоточиться на выполнении прямой своей рабочей задачи, обеспечении безопасности покоев Его высокоблагородия господина Рича. И потому, развернув своё копьё остриём по направлению к фронту наближавшейся толпы, он, накренив брови, прошептал:
– Будь готов, парень, – сухо отрезал старец, приняв боевую стойку да сосредоточив свой взор на пока ещё пустой лестничной площадке, по краям которой, однако, виднелись вяло щеголявшие по ступеням тонкие копытца таинственных нарушителей покоя.
– «Парень»? – уточнил весело настроенный юноша, обронив звучный смешок. – Может, ты имел в виду «обалдуй»?
В воздухе на мгновение повисла неловкая тишина.
– Ты хоть иногда можешь думать о работе? – сурово отчитал того седой коллега, приложив ко лбу копыто, медленно, но верно теряя последние крупицы самообладания, в то время как на ступенчатом горизонте уже начали показываться утомлённые, казалось, полуживые, мертвецки уставшие морды еле ковылявших кобылок. – Вон, туда лучше взгляни, ты… обалдуй! У нас пара десятков незваных гостей!
– ДЕВОЧКИ! – безрассудно выпалил молодой жеребчик, на радостях обронивший свою пику. На морде его тотчас просияла искра надежды, и без того горячее сердце начало биться чаще, щёчки будто бы вмиг заплыли красным, и сам он, исполненный энтузиазма, заявил. – Можешь даже не мечтать, дедуля, они хоть и выглядят вяло, но в песок, как ты, не рассыпаются!.. Сегодня мой день!
– Придурок, это нарушители! – сурово заявил седой страж.
– Придувок, это навушители! – комично парировал юноша.
– Непрошибаемый обалдуй…
Тем временем в рабочем кабинета господина Рича
Смиренно сидя подле своего возлюбленного, Фолли, пусть и нехотя, молчала, лишь время от времени робко касаясь своими копытцами его измученного тела. Её глаза были закрыты, иссиня-серая мордашка с каждой секундой становилась всё бледнее, тяжёлые веки томно подрагивали в такт биению больного сердца. Будучи не в силах самой предпринять что-либо во благо спасения любимого, убитая горем дама слёзно шепталась, сокрыв себя и своего особенного пони от лишних глаз во тьме потайного чулана.
– Мисс Прудэнс, – аккуратно прошептала Дэйлайт на ушко своей коллеге, – быть может, это не столь уж и важно в данный момент, однако… меня одолевает любопытство, – кобылка, на благо чистоты своей речи, взяла паузу, комично повиснув над головой низенькой собеседницы, разинув рот, однако, не найдя нужных слов, задала вопрос прямо. – В общем… Жить-то он будет?
– Господин Рич? – уточнила Прудэнс в ту же секунду.
– Господин кирпич, – ответила единорожка, рассмеявшись.
– Как вам это удаётся, мисс Дэйлайт?! – не в силах более скрывать своё изумление, Прудэнс чуть ли не запищала, и вся мордашка её, украшенная по-детски доброй улыбкой, заплыла багряным цветом. – Всего несколько минут назад вы были одним копытом в могиле… а как выбрались, не прошло и часа – уже вовсю сыплете шуточками!
– Это защитная реакция, мисс Прудэнс… кому как не вам об этом знать.
– Ой, – проронила психотерапевт, раскрасневшись пуще прежнего, – и то верно, хи-хи! – прикусив нижнюю губу, она попыталась упрятать свою устыжённую мордашку от взора Дэйлайт, свесив книзу ушки, однако, тщетно. – Так или иначе… что касаемо господина Рича, – вдруг земная пони показательно откашлялась, моментально выровнявшись в стойке, подобно студентке, отчитывающейся перед преподавателем за усвоение полученных знаний. – На данный момент, поскольку сам пациент не имеет возможности выйти с нами на контакт, сложно что-либо утверждать, однако одно я могу сказать наверняка, – обернувшись к своей коллеге, Прудэнс, грозно свесив брови, спросила. – Мисс Дэйлайт, то, что вы ошеломлённо выкрикнули ранее, правда? Вы в самом деле прострелили Ричу голову?.. Насквозь?..
– Именно так, – преспокойно ответила единорожка.
– В таком случае можно наверняка утверждать, что его разум был сильно искажён… Более того, я могу с полной уверенностью заверить вас, что этот припадок являет собой лишь преддверие к тем ужасающим последствиям, кои для господина Рича уготовила ментальная травма…
– Ч-Что именно случится? – внезапно проронила Фолли, еле заметно потирая дрожавшим копытцем края заплаканных глазок.
– Деменция, мисс Фолли, – сухо и холодно заявила поникшая психотерапевт, не теряя времени попусту, вслед за чем, вновь показательно откашлявшись, пояснила. – Вероятнее всего, к тому моменту, как вашего возлюбленного перестанет мучать эпилепсия, его измученный мозг уже будет необратимо поражён слабоумием… Принадлежащие ему воспоминания о делах дней минувших начнут медленно искажаться, постепенно исчезая в небытие, подобно некогда ярким краскам на холсте повидавшей своё многовековой картины, – на мгновение прервав свою речь, Прудэнс нервно сглотнула и, тяжко выдохнув, заявила. – Нельзя исключать и того, что при пробуждении ваше имя или даже вас как личность он забудет полностью, мисс Фолли…
– Мне не привыкать, – горько процедила пегаска, в сердце которой превратная судьба вновь вонзила кинжал, целиком и полностью покрытый жгучим ядом душевной боли.
– То есть… жить будет? – уточнила Дэйлайт, аккуратно почёсывая копытцем взлохматившийся загривок.
– Определённо, – подтвердила Прудэнс немедля. – Однако, я бы не назвала такую жизнь полноценной, – в очередной раз закусив нижнюю губу, лиловая барышня, стараясь не смотреть в глаза Фолли, пояснила, томно вздохнув. – Как я уже говорила ранее, его память в значительной степени исказится, вслед за тем в небытие канут приобретёнными им практические навыки… всяческая познавательная способность в конечном счёте сойдёт на нет, и всё это приведёт к тотальной деградации психики… его память, его мышление и, как следствие, его личность будут безвозвратно утеряны, и всё, что от него останется, это, подобное пожилому старцу, молодое тело, извечно скитающееся во тьме враждебного, незнакомого ему мира, все былые воспоминания о котором будут тщательно истёрты в порошок.
– Э-Это правда? – промолвила пегаска слезливым тоном, готовая в любую секунду потерять сознание от того ужаса, что, подобно заледенелому панцирю, плотно объял её робкую девичью душу.
– Я-Я могу лишь предполагать, мисс Фолли. В конце концов, мне доподлинно не известно, сколько времени господин Рич провёл в своём сете, будучи… Скажем так… Мёртвым…
– Если вам так интересно, сколько времени он валялся там с бубликом заместо башки, так я с радостью вам скажу, – процедила Дэйлайт, едва ли не скрипя зубами, еле сдерживая в своём нутре жгучее пламя праведного гнева. – Около минуты.
– В таком случае, – на радостях заявила земная пони, блаженно выдохнув, – всё не так уж и плохо, мисс Фолли… Быть может, перечисленные мною симптомы проявят себя лишь в малой степени.
ТУК-ТУК-ТУК-ТУК-ТУК
Пронзив невзрачно холодный холл особняка глухим стуком, со стороны лестничной клетки внезапно донёсся грозный топот тяжёлых копыт.
– Я… несказанно рада, что господин Рич будет в полном порядке, однако, мисс Прудэнс, – спешно протараторила Дэйлайт, подавляя своим голосом шум, вслед за чем, состроив хитрую мину, намекнула, – не пора ли нам уходить?
– Уходить? – переспросила лиловая кобылка, непонимающе поведя бровями. – А как же господин Рич? Как же…
– У нас нет на это времени, – жёстко стоя на своём, выпалила статная единорожка, прожигая жарким, пламенным, подобным Солнцу, взором самые потаённые закрома души медлительной земной пони.
ТУК-ТУК-ТУК-ТУК-ТУК
Не успела Диар Прудэнс осознать сути происходящего, как грозный, тяжёлый топот жеребячьих копыт начал отзываться в ушках её звонкой трелью приближавшейся опасности. Дрожь тотчас охватила её робкое тельце, спокойствие помыслов уступило место панике и, нервно сглотнув, сама она отвела свой взор подальше от входной двери, смиренно и безмолвно стоя на месте, подобно живому каменному изваянию.
– Ну так что, – начала Дэйлайт, обронив тихий смешок. – Вы готовы, мисс Прудэнс? – улыбнувшись во всю ширь мордашки, единорожка, харизматично подмигнула своей коллеге, вслед за чем, оправляя непослушные локоны пурпурной гривы, раскрыла магией окно, что вело во внутренний двор поместья.
– Г-Готова к чему? – боязливо прошептала Прудэнс, чувствуя всем своим телом дрожь, коей отзывался в ней грохот копыт вооружённых стражей, готовых в любое мгновение ворваться в рабочий кабинет Рича.
– Отправляться домой, – тепло и миролюбиво пояснила Дэйлайт, за спиной которой, в тёплых лучах алого закатного неба, Прудэнс, ведомая надеждой, в очередной раз узрела силуэт двух распростёртых ангельских крыльев. – Было бы грубо опаздывать на чаепитие, не так ли, мисс Прудэнс?
Внезапно, вопреки тревоге дрожавшей от страха лиловой барышни, жуткий топот прекратился, и в кабинете воцарилась тишина, лишь изредка прерываемая еле заметными отзвуками эпилептического припадка Рича.
– Ваше Высокоблагородие?! – обильно кашляя, обратился к своему господину пожилой старец, попутно стуча в дверцу кабинета тяжёлым, словно чугун, копытом.
– Да, Ваше Высокоблагородие, – повторил за своим коллегой юнец, посмеиваясь. – У нас тут внезапно целый табун милашек нарисовался! Вы не будете против, если ими займусь лично я?!
– Обалдуй! – тотчас отчитал юношу седогривый жеребчик, вслед за чем зарядил тому по голове древком тяжёлого копья.
– Ай! Да за что!
– Помолчи, пока взрослые говорят.
Почувствовав облегчение, Прудэнс, исполненная храбрости, покуда ещё не поздно, подошла к своей коллеге, прошептав:
–Ч-Что от меня требуется?
– Закройте глаза, – спокойно изрекла Дэйлайт, оправив подол пышного платья, – и молчите, покуда я не дозволю, идёт?
Заместо ответа лиловая красавица лишь бодро кивнула и, заняв весьма экстравагантную позу подле края подоконника, отсалютовала Ричу с Фолли, грациозно послав вдогонку последней милый воздушный поцелуй.
– В таком случае, – резюмировала Дэйлайт, окружая свой рог пурпурным пламенем могущественной колдовской ауры, что искрилась в багровом свете небес снежным блеском благородной крови, – adieu, cochons arrogants[1]!
Вслед за чем, взяв разгон, безоговорочно уверенная в себе и своём плане, Дэйлайт выпрыгнула в окно, прихватив под боком с собой дрябло трясшееся тельце напуганной земной пони. Объятые лиловым телекинетическим сиянием, они, плавно опадая на лужайку, подобно крохотному лепестку, подхваченному потоком ветра, грелись в лучах закатного солнца, плотно прижавшись друг к дружке, словно в последний раз. Не прошло, однако, и пяти секунд, как, элегантно опустившись копытцами на мокрую травку, парочка, спешно переглянувшись, уже вовсю галопировала в сторону ворот поместья, слыша позади себя недовольные возгласы стражи на пару с унылым бормотанием слонявшихся кобылок.
– Ну вот! – недовольно выпалила Прудэнс, закусив нижнюю губу. – Закрыто!
– Для начала, мисс Прудэнс, прекратите наконец откусывать себе губы, – заявила Дэйлайт, возжигая на кончике своего рога крохотную пурпурную звёздочку. – А теперь немедля прижмитесь как следует к воротам! Я не хочу, чтобы посредством телепортации эти прутья превратили вас в сэндвич на палочке…
Прудэнс молча повиновалась.
– Что же… в таком случае… уходим отсюда! – победоносно заявила единорожка, под звонкий хлопок искрившихся блёсток переправив свою коллегу на другую сторону стальных врат.
Тремя минутами спустя.
На окраинах Вечнодикого леса.
– Мисс Прудэнс… как вы? – обратилась Дэйлайт ко своей коллеге, тяжело дыша.
Её бледные копытца, изрядно утомлённые внеплановой вечерней пробежкой, слёзно взывали о пощаде, однако бледные колонны роскошного особняка позади них, высматривая парочку сквозь густые зелёные заросли, однозначно отвечали на эту просьбу решительным отказом. И пусть большая часть поместья уже была сокрыта от взора посторонних густым слоем пышной растительности, парочка, одолеваемая непреодолимым чувством тревоги, продолжала стремительно галопировать по направлению к дому, притом окольными тропами, в надежде отыскать средь бесчисленного множества развилок укромный лесной закуток.
– Хорошо… а вы как? – ответила бежавшая рядом Прудэнс.
– Плохо, – честно призналась Дэйлайт, смахнув со лба капли пота одним ловким взмахом копытца. – Впрочем, – тотчас изрекла она, улыбнувшись, – ха-ха, всё хорошо, что хорошо заканчивается, не так ли, мисс Прудэнс?
– О чём вы? – спросила земная пони, физическое состояние которой было многим лучше её уставшей коллеги. Оно, однако и не было удивительно: крохотное телосложение вкупе с хорошими атлетическими навыками давали о себе знать.
– Об этом! – выпалила Дэйлайт, резко совершив рывок в сторону своей коллеги, чем повалила их обоих на мягкую травку близ пушистого ягодного куста, сполна залитого алым солнечным светом. – Попалась, ха-ха!
– М-Мисс Дэйлайт, что вы д-делаете! – выпалила Прудэнс, мордашка которой вмиг заплыла багряным румянцем.
– Да так, – проронила статная леди, рассмеявшись себе в копытце, вслед за чем, отряхнувшись от приставшей к платью листвы, та пояснила. – Хотела… создать воспоминание.
– Какое ещё воспоминание?! – испуганно спросила Прудэнс, подобно своей коллеге, стряхивая с платья опавшую листву. – Как прибудем домой, я обязательно проведу анализ вашего сета, дабы опознать, как на вашу психику повлияли травмы, приобретённые в сете Рича.
– Дурочка ты, Прудэнс, – по-детски мило показав своему психотерапевту язык, Дэйлайт бодро рассмеялась, после чего, улыбнувшись во всю ширь мордашки, заявила. – И да, пока не забыла… Я… ха-ха, Я… Я разрешаю тебе перейти со мной на «ты».
– Ч-Что?! – очи Прудэнс распахнулись так сильно, что, казалось, глаза её вот-вот выпадут наружу, и всё же, подневольная тревоге, раскрасневшаяся пони ответила. – Я-Я не могу! В-Вы же сами понимаете… Вы пони совершенно другого достоинства… Я… Понимаете… Как бы я ни хотела, я не могу уподобиться вам, – она вновь закусила нижнюю губу. – Вы не можете просто взять и позволить мне, грязной земной пони, быть вашей…
– Подругой? – изрекла Дэйлайт, оборвав свою коллегу на полуслове, вслед за чем, подойдя ближе, прибавила. – Что же... в твоих словах есть доля правды, – и вот, игриво поведя своими элегантными чёрными бровями, единорожка, ни без смеха, заявила. – В таком случае, – она демонстративно прокашлялась, пронзая небесной лазурью своей души самую глубь глазок лиловой красавицы, – властью, данной мне по праву наследования силы и могущества аристократического рода Лайт, я, Твитчинг Дэйлайт, провозглашаю тебя, Диар Прудэнс, моей служанкой!
– Ч-Что?! – пискнула Прудэнс, веки которой тотчас начали нервно подёргиваться.
– Молчать! – затребовала Дэйлайт, нисколько не церемонясь со своей новой слугой. – Я ещё не закончила! – в очередной раз откашлявшись, она столь же гордо и важно заявила. – Властью, данной мне по праву наследования силы и могущества аристократического рода Лайт, я, Твитчинг Дэйлайт, на правах твоего хозяина приказываю тебе, Диар Прудэнс, немедля стать моим другом! – докончила Дэйлайт, еле сдерживая подступавшие волны смеха.
– А что, если я откажусь? – спросила Прудэнс с хитрой ухмылкой на багряной мордашке, хорошенько обмозговав сказанное.
– Узнаешь, что я делаю с Даниэлем за отказ следовать моим приказам, – бодро выстелила единорожка, не в силах перестать улыбаться. – Я ведь уже определила тебя своей слугой.
– Мисс Дэйлайт, это так не работает! – пропищала Прудэнс в ответ, сгорая от стыда.
– Да знаю я, знаю, – донельзя довольная, ответила Дэйлайт, обронив заразительно звонкий смешок.
– Впрочем, знаете… К чёрту правила! Я представлю, что это работает именно так, – выпалила лиловая пони, одобрительно подмигнув своей пациентке. – Я признаю себя твоим другом, Дэйлайт, хи-хи.
– Так бы сразу! – подойдя ближе к своей новоиспечённой подруге, Дэйлайт опустилась ближе к земле и, едва сдерживая слёзы, посмотрела той прямо в глаза, вслед за чем, отведя взгляд на кровавое закатное полотно, заявила. – Спасибо тебе, Прудэнс…
– За что? – поинтересовалась кобылка, в конец растаяв от любезностей своей подруги, подобно мороженому в дни знойного лета.
– Выслушав тот диагноз, что ты поставила Ричу, я вновь задумалась… Ведь… В нашей жизни нет ничего более ценного, чем воспоминания… Наша жизнь, какой бы она ни была, слишком скоротечна, чтобы по-настоящему наслаждаться настоящим и слишком стремительна, чтобы мечтательно грезить о будущем. Но прошлое, наши воспоминания о делах давно минувших дней, остаются с нами навсегда, покуда жива наша сознательность. Я хотела бы выразить тебе признательность, Прудэнс… Ещё никто не смел так грубо вламываться в мою жизнь, нагло перекраивая полотно будничной рутины… Поначалу я была зверски зла на тебя, однако… Если бы не ты, я бы никогда не смогла ощутить и половины всех тех чувств, что обрушились на мою голову за последние пару дней. Быть может, пережитый мною стресс и отразится на психике, однако… Для того тебя и приставили ко мне, разве не так, ха-ха?..
– Именно так! – подтвердила Прудэнс, расчувствовавшись вслед за своей пациенткой.
– И даже тот диалог, что мы ведём сейчас, рано или поздно останется в прошлом, лишь изредка воскресая из пучин загруженного рутиной сознания, расцветая в трудную минуту, подобно бутону пышных алых роз… Тёплые воспоминания согревают сердца, Прудэнс, я поняла это лучше, чем когда-либо, и теперь всё, чего бы я на самом деле хотела, это произвести как можно больше воспоминаний, в которых есть ты…
КОНЕЦ I ТОМА
[1] Фр. «Прощайте, высокомерные свиньи»