Огнеупорный

Ферн покрутился в постели, просыпаясь, и невольно нахмурился.

Потолок почему-то оказался гораздо дальше привычного и какого-то стерильно-белого цвета вместо светло-жёлтых досок, виденных сотни раз. Свет падал под неправильным углом, кровать казалась жёсткой и неприятно ровной, без замечательного углубления посередине, в котором можно так удобно свернуться. И даже одеяло непривычно и неприятно пахло дешёвым стиральным порошком.

Кирин поморгал, ожидая, когда же мозг окончательно проснётся и даст логичное объяснение этим странным ощущениям. Потом брошенный в сторону взгляд наткнулся на объёмистые седельные сумки, лежачие возле приоткрытой дверцы стенного шкафа, и всё вдруг разом встало на свои места.

«Ну да».

Он потратил все вчерашние сутки, путешествуя на поездах и автобусах, страдая на сиденьях, не рассчитанных на его анатомию. Последний участок пути он провёл, свернувшись на сиденье трясучего и скрипучего автобуса, закрывающимися глазами глядя на проплывающие за тёмным окном жёлтые городские огни. А когда вывалился на бетонный тротуар, то с трудом доплёлся и дотащил сумки до комнаты в общежитии, где тут же и уснул. Имени и лица человека, что встретил его и устроил на ночь, кирин не запомнил абсолютно.

Сердце Ферна заколотилось быстрее в предвкушении, когда он отбросил одеяло и спрыгнул с постели.

Первый день на новой работе!

Настоящий пожарный на настоящей пожарной станции!

По дороге в ванную он бросил взгляд за окно — в предрассветных сумерках видны были невысокие домики пригорода, иногда шелестели листья деревьев или шуршали шины редких из-за раннего времени машин. Какой контраст с круглосуточным гулом большого города, где находилась его учебка!

Посетив туалет и почистив зубы, Ферн уделил минуту причёсыванию — это было просто и быстро. Он подмигнул своему отражению, подровнял электробритвой бакенбарды и шёрстку на шее, после чего увязал свою гриву в давно уже ставший привычным короткий «поньский», или как его здесь называют, «конский хвост».

Закончив туалетные процедуры, молодой кирин вернулся в комнату, чтобы надеть свою повседневную форму: жилет с коротким воротником и брюки. Да, земные суды уже давно пришли к соглашению, что пони считаются пристойно одетыми, даже если их одежда не прикрывает круп и задние ноги, но пожарное управление тем не менее выдало ему полный комплект униформы. Он не возражал — немало людей и без того чувствуют себя неловко в присутствии пони, так что добавлять к этому ещё и необходимость мириться с, практически, нудизмом…

Выйдя из комнаты, Ферн на втором же шаге практически натолкнулся на коренастого человеческого жереб… мужчину.

— А, ты проснулся, ну с добрым утром! — жизнерадостно воскликнул чисто выбритый мужчина, протягивая раскрытую ладонь. — Ты тот новичок, которого нам прислали из штаба? Будем знакомы, я — Юджин!

Ферн потратил пару секунд, чтобы попытаться вспомнить — хотя он уже кое-как научился различать людей по лицам, но это явно был не тот самый человек, что встретил его вчера ночью. Но, прежде чем ситуация стала неловкой, он всё же поднял переднюю ногу и ткнул копытом в подставленную ладонь.

— Привет! Да, это я и есть, называй меня Ферн!

— Рад видеть тебя! Ну что, отправимся на кухню, пожевать чего-нибудь?

— Ага! — после чего, моргнув, кирин осознал вдруг, что понятия не имеет, куда идти. — Только вот я в этом доме впервые…

Юджин снова улыбнулся, щёлкнул пальцами и направился вперёд по коридору.

— Не проблема, я помогу! Пошли со мной!

И Ферн последовал за человеком, изо всех сил стараясь запомнить назначение комнат и офисов, на которые указывал его провожатый. Заодно Юджин кое-что рассказал про местный распорядок, которому Ферн, как новичок, должен будет следовать во время работы. Да, разумеется, в учебном центре при штаб-квартире его обучили всему самому важному, как и всех здесь работающих, но без использования на практике это остаётся лишь теоретическими знаниями, и так далее, и тому подобное…

В какой-то момент он услышал чьи-то голоса, как по команде смолкшие, как только он следом за Юджином вошёл в ярко освещённую столовую. Оказавшись целью для взглядов всех находившихся в ней, Ферн рефлекторно поджал уши, но тут же справился с собой и помахал ногой присутствующим — ещё двум человеческим мужчинам, один из которых отличался непривычно коричневым цветом кожи, а другой имел на голове очень светлые и курчавые волосы, человеческой женщине с длинными и тёмными, заплетёнными в косу волосами, и… дракону.

Кирин ошарашенно моргнул. Он слышал, что на этой станции уже работает один из эквестрийцев, но никто не предупредил его, что это будет существо, как и он невосприимчивое к огню. Дракона была ярко-красной и похожей на человека из-за своей долговязости. Униформа, в которую она была облачена, была такая же, как у всех присутствующих, и усиливала это впечатление.

А потом эта самая дракона подмигнула ему.

— Добро пожаловать в сумасшедший дом, новичок! Присоединяйся к нашим страданиям!

Все захихикали, и напряжённая атмосфера сама собой рассеялась.

— Чёрт побери, Эш^[1], — фыркнул Юджин. — Тебе обязательно требуется напугать новичка, стоит ему шагнуть на порог?

— Ха! Теперь, когда он появился, не я буду здесь самой новенькой! Клянусь, я ещё не раз этим воспользуюсь!

— Ладно-ладно, хватит пугать нового раба на нашей галере, — произнёс коричневый мужчина, окидывая многозначительным взглядом всех присутствующих, после чего обратился к самому Ферну. — Не обращай внимания на Эш, она просто чересчур возбуждена возможностью вежливо и уважительно поделиться своими профессиональными знаниями с кем-то ещё неопытным. Я ведь прав, Эш?

— Да-да, — фыркнула дракона, складывая на груди руки, — порти мне всё удовольствие, это ведь так необходимо…

Мужчина же продолжил говорить, словно не слыша её.

— Итак, с Юджином ты уже познакомился. Я Рави, а эти ребята — Зигмунд, Келли и Эш.

— Привет, ребята! — кивнув в ответ, снова помахал ногой кирин. — Я Свит Инферно, или попросту Ферн.

После того как завершилась череда взаимных приветствий и представлений, Юждин и Ферн занялись приготовлением еды для себя. Новичку хотелось побыстрее присоединиться к всеобщему разговору, так что он ограничился тем, что не требовало особого времени для готовки: чашкой лапши быстрого приготовления с кусочками варёных овощей и яйцами. К тому же в открытой печи поблизости нашёлся целый поднос свежеприготовленных пирожков.

— Ты давно здесь? — спросил он дракону, пристраиваясь за стол рядом с ней.

— Почти год, — ответила та, хрустя жареным рисом, смешанным с накрошенными драгоценными камнями. — А что? Я же не напугала тебя своими словами?

— Нет, — покачал головой Ферн, — конечно, нет. Просто первый день на новой работе, как-никак.

Сидящий на другой стороне стола Зигмунд с мудрым видом покивал головой.

— Правильно, есть чему радоваться! Знаешь, у нас на будущей неделе запланирован поход в ближайшую школу для проведения лекции по технике безопасности, вот тебя и пошлём!

Все сидящие за столом захихикали, вызвав у удивлённого кирина некоторые опасения.

— Гм… мне следует чего-то опасаться?

— Нет, вовсе наоборот, — ответила Келли. — Ты очень понравишься детишкам, точно тебе говорю!

Её ответ совершенно ничего не прояснил, но Эш, смилостивившись, наклонилась к нему и, хихикая, прошептала на ухо:

— Будь готов к тому, что тебя заобнимают. Я через это уже прошла — мальчишки просто восхищаются моей чешуёй и рогами, некоторым хватает храбрости попросить разрешения потрогать их, но девчонки… Они просто кидаются на тебя, все разом. Иногда во главе с учительницей.

— Вот оно что… — Ферн изобразил, что очень занят вылавливанием лапши из чашки при помощи палочек, надеясь, что никто не обратит внимания на его заалевшие уши.

— Ух ты… как ты ухитряешься это делать?

Подняв взгляд, кирин увидел Зигмунда, тычущего пальцем в сторону его передней ноги. Точнее, в сторону палочек, зажатых в раздвоенном копыте.

— Вы, пони, творите всякие чудеса своими копытами, но это же чёртовы палочки, их и пальцами-то не все люди ухитряются удержать! Как у тебя получается?

Посмотрев на своё копыто несколько секунд, Ферн пожал плечами.

— Никогда над этим не задумывался. Мы учимся таким вещам ещё маленькими жеребятами и принимаем как данность. Вы, двуногие, не задумываетесь ведь над тем, как не упасть при каждом шаге?

— Тоже вариант, — моргнув, ответил Зигмунд.

— Может хоть ты меня научишь, а? — прорычала Эш. — Те парни из китайского ресторана попытались, но отступились, когда у меня так ничего и не получилось, а я не люблю проигрывать!

— Не уверен, насколько полезной будет такая попытка, учитывая, насколько по-разному мы устроены, — кирин повертел в воздухе копытом, демонстрируя эту самую разницу, — но буду рад попробовать!

— Спасибо, — улыбнулась дракона, — буду очень тебе благодарна!

Разговор за столом продолжался то на одну тему, то на другую, то о семье, то о работе. Ферн обратил внимание на немногословие Рави, который, похоже, предпочитал сохранять свои слова для дела, а не расходовать их на болтовню. Келли после высказывания Эш про реакцию детей на пони тоже почему-то замолчала и теперь интенсивно, судя по частым движениям пальцев, выискивала что-то на смартфоне, иногда искоса бросая взгляды на кирина.

У того же получалось делить внимание между едой и общением, а также разглядыванием своих собеседников. Например, он искренне восхитился разнообразием блюд, расставленных перед драконой — там были и камешки, перемешанные с кристаллами, и какие-то сухие зёрна, и, кажется, машинное масло в большой чашке. «Типичная драконья еда» — решил было он, но Эш сумела его удивить, достав откуда-то брусок тёмно-зелёного полупрозрачного материала, дыхнув на него струёй пламени из ноздрей, отчего тот, ярко засветившись на конце, размягчился, и сунула странное лакомство в рот.

— А это что? — спросил он у жующей драконы.

— Жевательное стекло, — ответила та, продемонстрировав обгрызенный брусок, после чего вытянула губы трубочкой и выдула состоящий из густой светящейся массы пузырь. Когда тот лопнул, она втянула сдувшиеся остатки языком в рот, — с урановым ароматом^[2].

Ферн принюхался, но никакого аромата не ощутил.

— А можно, — попросил он, — мне попробовать?

— Ты точно способен такое есть? — удивлённо подняла бровь дракона.

— Да, абсолютно.

Эш дожевала кусок стекла, что уже откусила, повертела перед собой оплавленный брусок и, отщипнув кусок от полурасплавленного конца, протянула небольшое количество странного материала кирину.

— Если ты этого сам не понимаешь — поскольку ты не дракон, не вздумай проглатывать!

— Будь осторожен, Ферн. Не окажись в больнице в свой первый рабочий день!

— Не беспокойтесь, — Ферн, подхватив магией светящийся кусок стекла, кивнул Рави, — для меня это вполне безопасно.

Попав в рот, раскалённый кусок стекла мгновенно испарил соприкоснувшуюся с ним слюну. Всё ещё мягкий, он, тем не менее, был всё же куда жёстче, чем любая ириска, которую кирин когда-либо пробовал. И, остывая, он с каждой секундой становился ещё твёрже.

— Парень, выплюнул бы ты это, прежде чем затвердеет и склеит тебе рот! — посоветовал Юджин.

Фыркнув ноздрями, Ферн сжал зубы на стеклянном куске.

— Фнафю!

«Да, разжигай эту искру!»

— Ты точно уверен, что… — начала Келли, подняв указательный палец.

— Фа!

В крови кирина вспыхнул огонь, его клыки удлинились.

«А теперь надо удержаться на самом краю!»

Раздалось шипение и хлопок, словно вспыхнула газовая горелка — сидящие за столом люди хором ахнули, а Ферн внезапно ощутил в себе достаточно тепла, чтобы справиться с упрямым куском стекла во рту. Он принялся яростно жевать и ощутил странный металлический вкус, словно пощипывающий язык тысячами мелких иголочек. Не то чтобы вкус оказался таким уж великолепным, но ощущение покалывания понравилось кирину, и ещё у него было достаточно стекла, чтобы тоже попробовать сделать пузырь.

Он не планировал оставаться в этом состоянии надолго: в отличие от полноценного превращения в нирика, такой вариант местного разогрева требовал усилий для поддержания, словно напряжение мускулов для пребывания в неудобной позе. Пузырь раздулся, лопнул, и Ферн тут же магией скатал из стекла шарик, который вывалился из его приоткрытого рта и шлёпнулся в чашку с остатками супа, где тут же зашипел в облачке пара. В следующую секунду пламя в крови кирина угасло, его грива снова стала обычными волосами и опустилась на шею.

— Круто! — воскликнула Эш, Юджин и Зигмунд захлопали в ладоши. — Сделай так ещё раз!

— Не надо, пожалуйста! — покачал головой Рави. — Могла включиться система пожаротушения, и вся наша еда размокла бы.

Келли внезапно щёлкнула пальцами и яростно ткнула пальцем в экран смартфона.

— Вот! — воскликнула она. — Вот почему ты показался мне таким знакомым!

В груди Ферна возникло неприятное сосущее ощущение, когда люди начали заглядывать на экран, который продемонстрировала всем довольная Келли. Он, кажется, знал, что именно сейчас увидят его коллеги. И, разумеется, из крошечного динамика телефона тут же раздались резкие звуки синтезатора и бас-гитары, сопровождаемые голосом пони-подростка — волна жара снова накатила на щёки и уши кирина. На экранчике была сцена: двое парней с гитарами в руках и между ними один очень знакомый серо-голубой пони, вокруг сцены колыхалось толпа возбуждённо размахивающих в воздухе руками студентов.

Келли добавила громкости. Под яростные ритмы рока кирин, надсаживаясь, хрипло кричал в микрофон:

«…где-то там ответ!

Выходя из тьмы, просто став собой,

Перестав быть тем, кем я был с тобой!»^[3]

В следующий миг шёрстка кирина на сцене стала угольно-чёрной, а грива и хвост превратились в голубой огонь. Сверкая ослепительно-белым пламенем глаз, кирин раскрыл рот, демонстрируя бушующей толпе остроту своих клыков, и его голоса не стало слышно за воплями восторженной публики.

К радости Ферна, Келли остановила видео, и все присутствующие уставились на него с разной степенью восхищения и удивления на лицах.

— Класс! — Эш улыбалась до ушей, сверкая своими немалыми зубами. — Можно я найму твою группу для выступления на моём следующем дне рождения?

— Это была так себе группа, — жалобно улыбнулся кирин, вяло отмахнувшись копытом, — мы собрались буквально за пару дней до выступления на том конкурсе… Слушайте, это была подростковая дурь. Тот, прежний я только прошёл свой Период Тишины, а когда на Земле услышал эту музыку — она заговорила в моей душе…

— Такое было практически с каждым из нас, — глубокомысленно кивнул Зигмунд, — и представить себе не можешь, какой музыкой мы в юности увлекались и какие песни пели. И ещё… гм… что курили…

— Ох, и какой ты был тогда пушистый! — Келли промотала видео до кадра, на котором отчётливо были видны грива и хвост певца. — Ну почему ты сменил причёску?!

— За ней сложно было ухаживать, — стараясь говорить бесстрастно, ответил Ферн, — ты не представляешь себе, сколько мусора набивается за день в такую гриву и как тяжело её расчёсывать. А ещё при высокой влажности там, где я жил…

Юджин демонстративно содрогнулся и провёл ладонью по своей гладко выбритой голове.

— Не продолжай, я великолепно тебя понимаю.

— А жаль, ты так классно выглядел, на мой взгляд. Редко встретишь столь стильного парня…

— Ты серьёзно? — ушки Ферна встали торчком. — Тебе и правда понравилось?

— Парень, ты выглядел великолепно! Если когда-нибудь решишься снова отрастить гриву, обязательно приходи в салон моей сестрицы! — Келли возбуждённо потёрла ладони и хихикнула. — Ох, она бы многое отдала за возможность поработать с такими великолепными, от природы голубыми, мягкими как шёлк волосами, как у тебя… Да она, наверное, своего первенца согласилась бы продать за твою похвалу!

— Гм… — кирин, захлопав глазами, почесал копытом в затылке. — Это конечно очень лестно… я учту… Но ей точно не придётся идти на такие жертвы, честно…

— А, не беспокойся, — Келли легкомысленно махнула рукой, — мой племянник такой говнюк…

Сидящий на другой стороне стола Юджин поморщился и одними губами произнёс нечто вроде «да уж!»

— Не слушай их, — вступилась за незнакомого парня Эш, — они просто не ценят его талант устраивать розыгрыши.

— Это всё — твоё влияние! — обвиняюще произнесла Келли и сложила руки на груди. — Что бы мы ни говорили, он не верит, что, когда вырастет, не сможет стать драконом. Это ты виновата!

Все снова рассмеялись, даже бесстрастный Рави слегка улыбнулся.

— Вот видишь, каково мне? — театральным шёпотом произнесла Эш. — Меня обвиняют всегда и во всём!

Ферн в ответ рассмеялся. Происходящее было так похоже на нормальный семейный разговор дома, в Эквестрии…

Под конец завтрака разговор перешёл на относящиеся к работе темы и продолжился в расположенном поблизости зале заседаний. Надо было писать отчёты, составлять заявки, организовывать снабжение…

---

Остаток дня Ферн провёл, вникая в местные дела. Снаряжение и механизмы требовалось постоянно проверять и обслуживать — от электропил и раздвижных лестниц до раций и кислородных баллонов. Зигмунд старательно и доходчиво объяснял, что именно и когда следует делать, и у новичка не возникало опасений в том, что он не справится. Да и поговорить с кем-нибудь во время работы было хорошо, особенно когда требовалось заниматься скучными ежедневными делами — на пожарной станции не было предусмотрено обслуги, а мыть посуду и стирать постельное бельё тоже необходимо — сами себя, разумеется, тарелки не помыли бы.

В распорядке дня были предусмотрены учебные занятия и тренировки, но поскольку близилось завершение отчётного периода, их заменили бумажной работой и поддержанием себя в форме, так что Ферн ещё и провёл несколько часов в гимнастическом зале, тренируя свои телесные и магические мускулы.

Так что день получился, если верить словам Эш, «обычным и скучным». Ферн ничего не имел против обычного дня, особенно если это первый день на новой работе. Вот только у вселенной, как выяснилось, на него были совсем другие планы. Стоило ему выйти из душевой после тренировки, как по зданию разнеслась резкая трель телефонного звонка, сменившаяся тревожной тишиной, когда кто-то снял трубку.

И меньше чем через минуту из динамиков по всей пожарной станции зазвучал голос Зигмунда:

— Одеваемся, мальчики и девочки! На старом нефтезаводе происшествие, там объявлена всеобщая эвакуация!

И, словно детали единого механизма, все оставили свои дела и устремились к гаражу.

— Тебе повезло, — на бегу сказала Эш, — прямо в первый день — и настоящее дело!

Ферн мимолётно задумался, хорошо ли радоваться тому, что для других — катастрофа. Но грохочущее в груди сердце не обращало на его размышления внимания, и копыта слегка подрагивали, пока он вместе со всеми остальными облачался в защитное снаряжение.

Эш управилась первой — скорее всего потому, что ей это самое снаряжение практически не требовалось. В отличие от всех остальных, облачавшихся в тяжёлые комбинезоны с длинными рукавами и массивные сапоги, она надела только пояс с инструментами поверх своих шорт и несколько блестящих светоотражающих лент, обёрнутых вокруг конечностей и хвоста. Шлема у неё тоже не было.

— Мы пробовали, — произнёс Юджин, верно истолковав взгляд Ферна, стоило ему только открыть рот. — Во-первых, её череп прочнее, чем наши шлемы, и во-вторых, нацепить ей на голову шлем удастся только если отпилить рога.

— Чего, разумеется, не будет. Никогда! — фыркнув, завершила его фразу Эш.

После чего она вышла из ворот гаража и расправила крылья. Громкий хлопок, облако взметнувшейся пыли — и дракона исчезла, лишь издали донеслось:

— На месте встретимся!

---

Мощный мотор с рёвом нёс пожарную машину в сторону окраины города, сердце продолжало торопливо колотиться у Ферна в груди. Благодаря помощи Эш, высматривавшей сверху свободные от машин дороги, они быстро приближались к старому заводу.

— Ребята, плохо дело! — сквозь треск помех донёсся голос драконы. — Один цех вовсю горит, и в дыме чувствуется масса противных запахов. Персонал завода мечется повсюду, словно безголовые курицы.

— Химическая опасность? — спросил Рави.

— Воняет углеводородами, не понимаю какими. И здесь не с кем толком поговорить, — радио донесло громкий треск, сопровождающийся далёкими воплями, — не могу найти никакого начальства. Так что поторапливайтесь, а я пока помогу тут с эвакуацией работников!

Да, всё явно происходило всерьёз. Одного взгляда, брошенного Ферном в окно, оказалось достаточно — над деревьями и крышами вставал густой и мрачный столб дыма; чем ближе подъезжала машина, тем очевиднее были немалые размеры завода — уже несколько минут они ехали мимо забора, из-за которого вздымались высокие дымовые трубы и мачты освещения. Между корпусами и конструкциями змеились тысячи трубопроводов разных диаметров, некоторые уходили в стены корпусов, другие тянулись к огромным цилиндрическим хранилищам. Постепенно впереди вырастало четырёхэтажное здание, из пролома в крыше которого вырывалось пламя и валил дым.

Заводская аварийная команда уже протянула пожарные рукава и поливала здание водой, что не давало явно почти никакого результата, поскольку большая часть воды стекала по стенам и ещё оставшейся на месте крыше.

Пожарная машина остановилась на безопасном удалении от горящего здания, и все мгновенно принялись выполнять быстрые, привычные по многим часам тренировок действия для непосредственной подготовки к пожаротушению, после чего направились для инструктажа к машине уже прибывшего на место командира оперативной группы.

Как выяснилось, пожар возник в конструкциях одного из теплообменников, но были сомнения в том, что аварийные отсекающие краны сработали и отсоединили его от труб, по которым подавалось сырьё. Судя по интенсивности горения, скорее всего, именно не сработали. Рави был отнюдь не обрадован тем, что руководство завода не могло или не желало сообщить, какие именно вещества подавались в горящее здание — ну кроме того очевидного всем факта, что они были чрезвычайно горючими.

Единственное, что было уже ясно — здание явно было обречено, и план состоял в том, чтобы убрать всех сотрудников и не дать пламени перекинуться на другие заводские корпуса.

Самым неприятным было то, что двое работников из тех, что были в здании, до сих пор не были обнаружены, и последний раз, по словам остальных сотрудников, их видели внутри горящего корпуса. Эш сообщила по рации, что уже проникла внутрь и сейчас пробирается по верхнему этажу, пытаясь добраться до пультовой и выяснить, не оказался ли в ней или поблизости кто-либо из пропавших рабочих.

Пока все остальные занимались тушением, Ферн, Зигмунд и Юджин присоединились к группе пожарных, пытавшихся обнаружить людей на первом этаже здания. Облачённые в полную защитную экипировку, включающую в себя изолирующие противогазы, они зашли в здание и начали постепенно продвигаться в сторону пожара.

Большая часть дыма поднималась на верхние этажи и уходила наружу через пролом в крыше, так что видимость внизу была лишь слегка затруднённой. Здание было хорошо распланированным, с прямыми проходами, ведущими к механизмам и выходам, а яркий свет от горящего наверху огня помогал осматривать окружение.

К сожалению, огромное количество конструкций и трубопроводов обеспечивало просто невероятное количество мест, в которых могла бы спрятаться жертва пожара, заползшая в поисках укрытия от огня, так что поиск проходил прискорбно неторопливо.

Кирин подумал, что в спасательной команде очень пригодился бы чейнджлинг — один из таких существ с лёгкостью обнаружил бы любого находящегося в сознании человека, ориентируясь по исходящему от него страху, а сам Ферн не знал ни одного подходящего к ситуации поискового заклинания.

Минута шла за минутой, пожарные команды обшаривали здание, и чем дальше, тем явственнее становилось видно, что несмотря на все усилия пожарных, заливавших пламя потоками воды и пены, площадь горения продолжала увеличиваться.

Внезапно сверху раздалось громкое, словно реактивный двигатель, шипение, с явственными оттенками скрежета от рвущегося металла. Через пару секунд произошла ослепительная, ярче солнца, оранжевая вспышка, и на пожарных обрушилась ударная волна. Радио заполнилось торопливо кричащими голосами, Ферн и его коллеги вынуждены были потратить драгоценные секунды, чтобы оценить изменившуюся обстановку.

— Теперь горит уже не только теплообменник! — раздался в наушниках торопливый голос Рави. — Разгерметизировались основные трубопроводы здания! Всё, здесь теперь чересчур опасно, я объявляю всеобщую эвакуацию! Убирайтесь оттуда, парни!

— Подождите, — закричал в ответ Юджин, — смотрите, вон там кто-то есть!

Кирин обернулся в его сторону и увидел, что пожарный указывает на лежащую человеческую фигуру, едва заметную под горизонтально протянувшимися трубами. К сожалению, это место было глубоко в опасной зоне, и невозможно было сказать, находится ли пострадавший в сознании — и вообще жив ли.

Взрыв на верхних этажах на несколько секунд вызвал резкое усиление тяги, выбросив вверх задымлённый воздух, на смену которому в здание затянуло чистый воздух снаружи, отчего видимость слегка улучшилась. Но теперь едкий дым снова начал заполнять всё вокруг, лишь в полутора-двух метрах над землёй воздух ещё оставался относительно прозрачным. Трубы обеспечивали лежащему некоторую защиту от обломков и углей, сыплющихся сверху, но для того, чтобы добраться до него, пожарным требовалось преодолеть более пятнадцати метров открытого пространства в непосредственной близости от огня, при температуре, скорее всего, превосходящей защитные характеристики их снаряжения. Ферн чувствовал жар пламени даже с того места, где сейчас стоял.

— Чёрт, чёрт, это чересчур, — пробормотал Зигмунд, — чересчур далеко, я не уверен, что мы сможем…

— Я доберусь туда, — перебил его Ферн.

— Ты уверен? Может, мы сможем позвать… Боже, а где Эш? Кто-нибудь слышал её, она в порядке?

— Нет времени! — покачав головой, кирин двинулся вперёд. — У меня хватит собственных сил.

— Ферн! — Сомнения в голосе Рави было столько, что это чувствовалось даже по радио. — Ты абсолютно уверен, что сможешь добраться туда и вернуться целым?

— Да!

— Ладно, — после паузы вздохнул Рави, — только будь очень осторожен! Если поймёшь, что тебе угрожает опасность, тут же отступай!

— Есть, сэр! Я понял!

Убедившись, что Зигмунд и Юджин отступили в относительно безопасное место, кирин наколдовал себе голубоватую полусферу защитного барьера и торопливым шагом двинулся вперёд, стараясь не проходить под конструкциями, которые могли бы обрушиться сверху — к сожалению, теперь к таким опасностям уже относилось практически всё, что было над головой. И в который раз позавидовал единорогам, чья магическая мощь позволяла создавать куда более прочные защитные барьеры, телепортироваться и, особенно, поднимать телекинезом массивные предметы на большом удалении от себя. Ему же удавалось поднять предмет весом и размером с человека на расстоянии не более трёх метров — если, разумеется, требовалось потом удерживать его в течение мало-мальски длительного времени.

Шаги Ферна становились всё быстрее — поддержание тепловой и кинетической защиты требовало энергии, а ведь ему ещё требовалось сохранить достаточно сил, чтобы защищать и нести пострадавшего на обратном пути!

На полдороге его накопытники зашлёпали по исходящей паром луже — то ли остаткам от попытки тушения, то ли утечке из какой-то местной охладительной системы. Порыв ветра на секунду развеял дым, и кирин увидел — человек заметил его и махал ему рукой!

— Держись, я уже иду! — пробормотал пожарный. Человек не мог его услышать, а если бы и услышал и сказал что-нибудь в ответ, то сам Ферн не сумел бы это воспринять за рёвом пламени и шипением воздуха в кислородном аппарате.

Вспышка над головой заставила его вскинуть взгляд, и он даже успел вскрикнуть, увидев, как на него обрушивается дождь горящих обломков. Самые тяжёлые из них натолкнулись на защитный барьер и были отброшены, не сумев погрести пожарного под своей массой — но прежде, чем кирин успел подать в барьер дополнительную энергию, защитное поле погасло под ударами пылающих обломков помельче.

Ферн упал на живот, застонал и кое-как, дрожа, сумел вновь подняться на ноги. Этот удар ничего, насколько он чувствовал, не сломал ему, но потеря теплового щита в сочетании с каплями горящих углеводородов, текущими теперь по его костюму, активировала систему предупреждения о перегреве. Она запищала, всё громче и надсаднее, по мере того как обугливался и трескался его защитный костюм.

«Вот дрянь».

Он был весь залит горящей жижей.

Пора было отступать.

Но он же почти дошёл, осталось всего несколько метров…

И Ферн, стиснув зубы, шагнул вперёд. Система контроля температуры пискнула ещё раз и, издав короткий треск, замолчала. Кирин почувствовал, как по его бокам разливается тепло в тех местах, где защитный костюм окончательно прогорел.

Содрогаясь при каждом шаге, Ферн изо всех сил пытался удержать себя в рамках, но его кровь вскипала, а сердце колотилось всё быстрее и быстрее.

«Пламя пытается пожрать меня? Да как оно может, я же сам состою из огня!»

Ещё больше тепла, ещё больше жара, ещё больше боли, когда падающие сверху мелкие обломки били его по спине и бокам. Его уши прижались к голове, словно напуганные рёвом пламени, скрежетом рвущегося металла, шипением испаряющейся воды и треском перегретого бетона.

У него не получалось сосредоточиться, чтобы заново создать барьер.

«Глупое пламя, оставь же меня в покое!»

Прямо над головой переламывается тонкая труба, из неё со свистом вырывается облако мелких капель, краем задевающее Ферна. А потом, коснувшись горящих на полу обломков, с рёвом воспламеняющееся.

«ДОСТАЛО!!!»

Кирин резким движением срывает с себя баллон вместе с маской (вокруг дыхательного аппарата тут же появляется ореол теплозащитного барьера), поворачивается к бьющему сверху вниз факелу и гневно кричит ему нечто невнятное. Его кровь обращается пламенем, по нервам проносятся сверкающие молнии; мускулы становятся натянутыми стальными канатами, а кожа ощущается так, будто она горит — каждый сантиметр.

Мир вокруг превращается в ненатурально отчётливую картинку из чёрной тьмы, белого света и голубого пламени. Голубое пламя вырывается на свободу, охватывает его почерневшее тело, и вот на первый план выходит скалящий клыки нирик, готовый сражаться и рвать врагов на части.

Но в следующую секунду включается наработанный годами упорных тренировок контроль, и разум кирина каменной стеной встаёт на пути огненного вихря эмоций.

«Вдох… выдох… медленный, плавный… Сосредоточься, ты нужен, от тебя ждут помощи!»

И пусть это займёт несколько драгоценных секунд, но память выталкивает на передний план Кодекс Баланса, позволяющий не бороться со своей огненной стороной, а принять её, перенаправить, дать ей предназначение, отличающееся от сражения и потакания своим страстям.

«Нет страсти без дисциплины».

«Нет силы без сострадания».

«Нет свободы без ограничений».

«Нет победы без самопожертвования».

«Нирик и Кирин, мы — одно целое».

Глубоко вдохнув, Ферн чувствует, как огненная ярость отступает, прячется на дно сознания.

Да, нирики представляли собой, по сути, разумную элементальную форму жизни, и этот вздох был скорее рефлексом, чем потребностью; теперь он мог не бояться, что задохнётся в дыму. И, кроме того, превращение подарило ему дополнительный поток маны, так что удержание на весу дыхательного аппарата и защита его от пламени, в том числе и от собственного, почти не требовало напряжения. Впрочем, маска успела кое-где оплавиться, но с этим ничего уже нельзя было поделать.

Нирик шагает вперёд, чувствуя, как осыпаются с его тела клочья горящей униформы, каждый шаг его оставляет покрытую голубыми язычками пламени лужицу расплавленного пластика.

Человек в ужасе пытается забиться поглубже в своё ненадёжное убежище, видя, как к нему приближается пылающее чудовище.

— Я пришёл, чтобы помочь тебе! — произносит Ферн, демонстрируя обнадёживающую, как он надеется, улыбку — но ничего не может поделать с тем, что голос нирика резок, хрипл и пугающ сам по себе.

Человек в ответ заходится в кашле. Но тут перед ним появляется окружённая волшебным ореолом маска дыхательного аппарата. Она не совсем подходит ему по размеру, от неё резко пахнет горелым пластиком, но человек всё равно принимается торопливо и глубоко дышать через маску, а Ферн магией затягивает на его затылке опалённые крепёжные ремешки.

— Постарайся успокоиться, я тебя вынесу!

В любой момент могут произойти новые взрывы, так что Ферн, не тратя времени на объяснения, вытягивает человека из-под труб, окружая защитным барьером. Пострадавший напрягается, но не пытается сопротивляться.

— Если сможешь, постарайся свернуться, мне так будет проще!

Человек, подчиняясь, сгибается и подтягивает колени к груди, что даёт нирику возможность немного уменьшить площадь защитного поля, прикрывающего спасённого и дыхательный аппарат, и позволяет пожарному уделить часть сил на то, чтобы создать небольшой кинетический барьер над собой.

Скрежеща зубами, Ферн подаёт энергию в барьер, ощущая, как по нему ударяют, отлетая в стороны, кусочки металла и капли горящей пакости — и начинает возвращаться по собственным следам. В основании рога появляется боль, с каждой секундой, словно стальной буравчик, начинающая ввинчиваться внутрь черепа.

Верхние этажи уже полностью охвачены пламенем, и все пожарные, кто там был, наверняка отступили — но без рации, сгоревшей вместе с костюмом, Ферн не имел возможности об этом узнать.

Ему оставалось лишь надеяться, что он идёт к выходу, а не в огненную ловушку.

Здание снова сотрясается от взрыва, но силовой щит отбрасывает падающие сверху обломки, а пламя и удушливый дым неспособны помешать нирику идти вперёд, лишь доставляя ему лёгкий дискомфорт.

Ещё несколько десятков шагов — и они покидают обречённое здание, выходя в пронизанную лучами прожекторов темноту двора. Глаза нирика, привыкшие к яркому свету пожара, ещё не адаптировались к окружившей его полутьме, и он устремляется к ближайшим световым пятнам, надеясь, что там его встретит помощь. Тепловое зрение показывает очертания приближающихся фигур, но расстояние до них никак не получается определить.

Подбежавшие пожарные останавливаются, не решаясь подойти к пошатывающейся, окружённой языками пламени чёрной фигуре.

Потом раздаются громкие хлопки могучих крыльев, и рядом с ним приземляется Эш — даже если бы он и не узнал её по звуку, в тепловом зрении она выглядит куда ярче, чем люди.

— Ну, отпускай его! — Ферн не спорит, у него едва хватает магических сил, чтобы опустить человека в её протянутые руки — и остатки магии гаснут. На самых остатках сил физических он делает несколько шагов к пустому месту, покрытой асфальтом парковке, подальше от всех остальных.

Грохот, раздавшийся где-то позади, проходит по периферии его внимания, не заставив даже поморщиться.

Он притащил с собой слишком много огня, слишком много тепла: для него это безопасно, но если он не будет очень осторожен, то повредит хрупким и уязвимым людям, просто подойдя близко к ним.

Оглянувшись и убедившись, что вроде бы никого в непосредственной близости нет, нирик с облегчённым вздохом опускается на асфальт, который тут же начинает плавиться под ним. Вверх поднимаются облака дыма — горячие, яркие в его тепловом зрении. Ферн отстранённо смотрит, как проплывают над ним термические потоки, слышит, как потрескивает раскалённый асфальт, и постепенно, очень медленно убеждает своё пламя угаснуть.

Проходит несколько минут, он, наконец, снова становится кирином, его зрение возвращается к прежнему режиму — а также возвращается былая чувствительность к коже, и Ферн с шипением втягивает в себя воздух, разом ощутив все ушибы и порезы, в основном на плечах и ногах, которыми обзавёлся в своём коротком приключении.

И никуда не пропадает боль в роге.

Он поднимает взгляд к небу — тёмно-голубому у горизонта, чёрному над головой, с крошечными мигающими звёздочками; пытается их сосчитать — но все эти огни вокруг постоянно мешают сосредоточиться…

Когтистая рука прикасается к его плечу, кто-то наклоняется над ним, он видит, что алые чешуйки Эш теперь покрылись серыми пятнами пепла и копоти.

— Это что, кровь? — сощурив глаза, дракона торопливо осматривает его и принюхивается. — Да ты ранен!

Ферн со стоном принимает сидячее положение, смотрит на собственные ноги — да, на них видны тёмно-красные пятна и потёки. К счастью, в самых важных местах всё вроде бы цело. Пламя нирика сожгло все попавшие в его кожу инородные тела, так что не придётся ничего извлекать, а мягкий асфальт прикрыл и заклеил раны. Он ощущает, что даже короткий отдых избавил его от большей части боли.

— Просто несколько царапин, ничего опасного, — бурчит кирин в ответ.

— Вы все так говорите! — игнорируя вялые попытки протестов, Эш торопливо осматривает и ощупывает его, ища ранения, уделяя особое внимание тем местам, где артерии проходят близко к шкуре, прежде чем удовлетворённо кивнуть. — Да, тебе повезло, все повреждения — поверхностные. Хорошие новости, — произносит она в рацию, — наш кирин почти в порядке. Ему, конечно, придётся поставить пару заплаток и хорошенько отдохнуть, но потом будет как новенький!

— Принял! Слава Богу! — раздаётся сквозь треск помех чей-то голос в ответ. — Как сможешь, возвращайся к нам!

— Все… — хрипло произносит Ферн. Затем, откашлявшись, начинает снова: — Все ли сумели вовремя выйти?

Нахмуренное лицо Эш разглаживается, и на нём даже появляется улыбка.

— Да, а ещё Келли нашла второго потеряшку, он сумел сам выбраться и шлёпнулся за задней стеной здания, им и твоим спасённым уже занимаются врачи. Начальство, конечно, обидится на то, что ты спалил всё снаряжение, но ты только что спас человека. В общем, новичок, ты молодец!

Ферн вздохнул и опустился обратно в асфальтовую лужицу. Она была удобной и приятно тёплой, а следы на шерсти и чешуе потом можно будет отчистить…

— Круто, — пробормотал он. — Спать хочу.

— Позже. Нам пока есть чем заняться!

Он перекатывается на бок, спиной к драконе.

— Ну, ма, ещё пять минуток…

— А говорят, что это мы, драконы, самые ленивые! — фыркает Эш и, ухватив кирина за копыто, вынуждает его сесть. — Давай, поднимайся! Они там сумели перекрыть трубопроводы, так что у нас теперь есть возможность погасить всю эту пакость. Начальству требуются все, способные сражаться с огнём!

Моргая и пошатываясь на ходу, Ферн ковыляет вслед за драконой. Впереди их команда сражается с пожаром, заливая огонь ревущими потоками воды. Огонь уже выглядит менее ярким и опасным, чем несколько минут назад — словно уставший элементаль, шипя и пыхтя, отступает обратно в своё логово. Да, похоже, Эш права — он нужен.

Рабочие толпятся в безопасном отдалении, глядя ему вслед, многие снимают его на камеры своих смартфонов. Он с некоторым усилием улыбается в их сторону и приветственно машет ногой, чтобы показать, что с ним всё в порядке. Ему точно не хотелось бы, чтобы свидетели рассказали, как пожарное управление не бережёт своих эквестрийских сотрудников, бросая их израненными и закопчёнными.

Эш, заметив, что он отстаёт, оборачивается и бросает через плечо:

— Ну что, не передумал оставаться пожарным, новичок?

Её игривые слова воспламеняют искру в его груди: раны ещё болят, ему придётся немало отдыхать, прежде чем он сможет нормально пользоваться магией, но уж собственный-то вес он вполне сможет удержать!

Искра разгорается, превращаясь в огонёк, и кажется, он ощущает, что кисточки на его ушах начинают дымиться. Ох, он докажет, насколько она неправа, сомневаясь в его решимости!

— Пфе, нет, разумеется! — фыркает на коллегу Ферн, шагая вслед за ней в сторону пожара. — И по-другому быть просто не может!