Поезд. В огне. Полный сиро́т.

Серьёзно, здесь полным-полно сиро́т и огня

Телефон прозвонил дважды, прежде чем кто-то ответил. Это было ровно в два раза дольше, чем Лира Хартстрингс предпочитала ожидать, когда она звонила кому-то.

– Чёрт побери, а ты не торопилась, – сказала она, прикрывая рот и микрофон копытом, чтобы её голос был слышен сквозь крики множества сиро́т. – Чем ты там вообще занимаешься?

– Ну, я не знаю. Наверное, я могла бы сказать, что занималась своими чёртовыми делами. Но, опять же, в моей жизни просто не может быть абсолютно никакого смысла, когда рядом нету тебя. Так что знаешь что? Я ничем не занималась. Я просто безвольно смотрела в пространство, ожидая, когда же ты волшебным образом появишься и снова придашь смысл моему существованию…

– Очень мило, – перебила Лира. – Послушай, у меня тут некоторые затруднения, и я... – она вздохнула, – думаю, мне нужна твоя помощь.

Тишина. Ну, относительная тишина. Слышался шум поезда и крики всех этих безмозглых детей и котят рядом с Лирой. И ветер. Нельзя забывать про ветер. Но Лира молчала. Так же как и Бон‑Бон.

Потому что, конечно же, пони на другом конце провода была никто иная, как Бон‑Бон. Балаболка-экстраординарэ и, в девяноста девяти процентах случаев, гранд чемпион Эквестрии по игре "Веди себя как полный мудак и оставайся проигнорированным". По правде говоря, в эту игру играла только Бон‑Бон, но, богини, она была хороша.

– О, этого определённо не может быть, – сказала Бон‑Бон тоном, который был немного более высоким, чем обычно. И сопровождался самодовольной улыбкой, на которую способна только пони, у которой нет сердца. – Я на сто процентов уверена, что ты не можешь просить меня о помощи. В конце концов, ты была так уверена, что сможешь отправиться и сесть на этот поезд самостоятельно… Это буквально невозможно, чтобы ты умудрилась всё испортить за… Сколько времени прошло? Двадцать минут?

– Бон, послушай! Я...

– Двадцать минут. Плюс-минус. И ты уже звонишь мне. И это так неожиданно! Почти как если бы ты была бестолковым, бесполезным куском мусора, не способным нормально функционировать без меня…

– Клянусь Селестией, я найду тебя и вышибу твои кишки через твои мозги, если выберусь отсюда, – перебила Лира. – Можешь, пожалуйста, перестать быть невыносимой гадиной и выслушать меня? Или ты хочешь, чтобы я стала жёсткой?!

Снова тишина, приправленная жуткими звуками плачущих в отчаянии детей и кошек.

– Ты что, действительно использовала слово на букву "П"?

– Ты очень хочешь, чтобы я тебя пнула, да?

– Я как раз хотела сказать, что ты не можешь разговаривать со мной по телефону таким тоном, потому что я могу просто повесить трубку, и у тебя нет никакой возможности причинить мне физический вред, но знаешь что? То, как ты со мной разговариваешь, показало мне, что я ошибалась! Ты настолько гениальна. Конечно, я не могу повесить трубку! Если бы я это сделала, то поступила бы разумно! А это, разумеется, невозможно, потому что одно твоё присутствие полностью уничтожает любой шанс того, что хоть кто-нибудь будет проявлять компетентность. Настолько заразительна твоя тупость.

Лира застонала и убрала телефон от головы. Помассировав виски пару секунд, она снова приложила его к уху.

– Ну, хорошо. Бон? Ты сейчас одна, верно?

– Нет. Я на кровном воссоединении клана Бон. Рядом со мной тысяча миллионов пони. Мы все собрались на горе Бон, и вскоре мы отправимся на огромную частную яхту под названием "Бон Вояж", а затем...

– Хорошо, так как тебя никто не слышит, не могла бы ты, пожалуйста, отбросить сарказм ненадолго? Он меня немного раздражает. А я действительно не хочу умирать таким образом, так что...

Тишина.

– Ладно, это серьёзно, – тон Бон‑Бон на этот раз утратил своё самодовольство, и теперь звучал почти как у обычный пони. Почти. У неё всё ещё был этот ужасный акцент. Как у пони, которая всю свою жизнь прожила под мостом, слушая исключительно заносчивых придурков, говорящих о хлебных крошках и о том, как правильно доставать их из гривы. От этого Лире захотеть её ударить, но опять же, Лире всегда хотелось кого-нибудь ударить, так что это не было большой проблемой. – Думаю, я посмеюсь над твоей кончиной позже. Что происходит?

Лира закатила глаза.

– Наконец-то. Видишь ли…

– И ещё, что это за шум я слышу? У тебя на заднем фоне. Я бы сказала, что это похоже на детский плач, но это невозмож… ладно, я забыла, что разговариваю с тобой. Это вполне возможно. Я слышу, как множество детей плачет. Я слышу, как плачет почти целая сотня детей, это так?

– Хм... – Лира убрала телефон от лица и обернулась. – Не, это не так, – сказала она.

Вздох облегчения.

– Слава богиням, ты даже не представляешь, как я рада это слыш…

– У меня здесь гораздо больше сиро́т. Я имею в виду, ух, три тысячи минимум.

Тишина.

– Плюс-минус.

Тишина.

– Что на самом деле является одной из причин, почему я тебе звоню! Видишь ли…

– КАК, ВО ИМЯ СВЯЩЕННЫХ ПОРТКОВ СЕЛЕСТИИ ТЫ ОКАЗАЛАСЬ В КОМПАНИИ ТРЁХ ТЫСЯЧ ДЕТЕЙ, И ПОЧЕМУ ОНИ ВСЕ ПЛАЧУТ?!

– Ого! – Лира убрала телефон от лица и нахмурилась, глядя на него. Позади неё всё ещё плакали маленькие пони. – За это я сожгу семейные драгоценности твоей матери, когда вернусь, – сказала она. Её голос был при этом градуса на три холоднее. – Не смей на меня кричать...

– В ПОСЛЕДНИЙ РАЗ, КОГДА Я ПРОВЕРЯЛА, ВСЕ СХОДИЛИСЬ НА ТОМ, ЧТО ДАЖЕ ПОЛИОМИЕЛИТ НЕ ТАК ОПАСЕН ДЛЯ МЛАДЕНЦЕВ, КАК ТВОЁ ОБЩЕСТВО! ТАК ЧТО ИЗВИНИ МЕНЯ, ЕСЛИ Я НЕМНОГО ВСТРЕВОЖЕНА ТЕМ ФАКТОМ, ЧТО... КАК, ЧЁРТ ВОЗЬМИ, ТЫ ПОЛУЧИЛА ПОД КОНТРОЛЬ ТАКОЕ КОЛИЧЕСТВО ДЕТЕЙ И ПОЧЕМУ МНЕ КАЖЕТСЯ, ЧТО ТЫ ПЫТАЕШЬСЯ СТАТЬ ЕЩЁ БОЛЬШЕЙ УГРОЗОЙ ДЛЯ ОБЩЕСТВА КАЖДЫМ СВОИМ СЛЕДУЮЩИМ ПОСТУПКОМ?!

– Ладно. Во-первых, они не "дети", они "сироты", – Лира прищурилась. – Я почти уверена, что существует какая-то научно-обоснованная разница. Типо, у сиро́т повышенная концентрация пероксида водорода или что-то в этом роде.

– О ЧЁМ, ЧЁРТ ПОБЕРИ, ТЫ ВООБЩЕ ГОВОРИШЬ?!

– О Науке. Кажется для тебя это слишком сложно, – Лира вздохнула. – Послушай, проблема не в сиротах, ясно? Ну, она связана с сиротами, но не они являются моей главной проблемой.

– ЛИРА ХАРТСТРИНГС!..

– Бон‑Бон Без-Фамилии, – перебила Лира, – заткнись.

– ПО КРАЙНЕЙ МЕРЕ, СКАЖИ МНЕ, ПОЧЕМУ ОНИ ПЛАЧУТ, НЕСЧАСТНЫЙ ТЫ МЕШОК ДЕРЬМА!

– Хм… – Лира обернулась и на секунду задержала взгляд на сиротах. – Ну, судя по их лицам, скорее всего, они плачут из-за пожара.

Тишина.

– Из-за пожара.

– Да, именно это я и сказала, – Лира подняла бровь. – С другой стороны, вполне возможно, что они плачут, потому что котята тоже плачут. Сироты такие странные.

– Пожар… Пожар и котята. Рядом с тобой пожар и котята.

– Много котят. И ты не поверишь, как чертовски они раздражают.

– Ладно, – Бон‑Бон вздохнула. – Ладно, знаешь что? Просто… Просто скажи мне, что случилось, и что я могу сделать, чтобы ты убралась подальше от этих бедных жеребят.

– А как же котята?

– Сосредоточься.

– Конечно, – ответила Лира. – Итак, – она почесала подбородок. – На самом деле я не думаю, что у нас достаточно времени, чтобы всё тебе объяснить. Это долгая история.

– У тебя нет времени? Чем ты там вообще занимаешься?

– Хм. Прямо сейчас? Управляю поездом.

Тишина.

– Что?

– Ну, точнее будет сказать, что я пытаюсь. Этой штукой удивительно трудно управлять. Даже не смотря на тот факт, что она ходит по рельсам. Я всегда думала, что поезда, как бы двигаются сами по себе, но это далеко не так.

– Что ты вообще делаешь в поезде?!

– В данный момент? – Лира снова прищурилась. – Приближаюсь к разрушенному мосту с пугающей скоростью. Собственно, именно по этой причине я тебе и звоню.

– ВО ИМЯ ВСЕГО СВЯТОГО, ЧТО...

– Да, и у поезда нет тормозов, – Лира посмотрела направо, где валялся сломанный рычаг. – Это был довольно серьёзный облом, знаешь ли. Так что... Я на высокой скорости приближаюсь к сломанному мосту, высотой…– Лира облизнула губы, – думаю, метров сто пятьдесят или около того. Также поезд заполнен котятами и сиротами. А ещё он горит.

Тишина.

– Как ты вообще...

– Бон‑Бон, у меня есть минут пятнадцать, пока я не умру ужасной, постыдной смертью окружённая очаровательными созданиями! Не могли бы мы, пожалуйста, попытаться сосредоточиться на действительно важном? КАК, ЧЁРТ ПОДЕРИ, МНЕ ВЫБРАТЬСЯ ОТСЮДА ЖИВОЙ?!

– КАК, ЧЁРТ ПОДЕРИ, ТЫ ВООБЩЕ ПОПАЛА В ТАКУЮ СИТУАЦИЮ?!

– Я не знаю, ясно?! Я просто хотела добраться до Кантерлота, но у меня не было денег, поэтому я сделала единственную разумную вещь, которую могла сделать.

– ТЫ УГНАЛА ПОЕЗД, ПОЛНЫЙ СИРОТ?!

– Я угнала поезд. Точка, – Лира фыркнула. – Сироты не входили в план. И я до сих пор не понимаю, почему здесь котята. Эй, ты! Да, ты, толстяк! Почему у вас здесь так много котят?!

Очаровательный маленький жеребёнок, серый жеребчик, всхлипнул, прежде чем ответить:

– Они наши единственные друзья!

– Очень мило. Итак! – сказала Лира, возвращаясь к телефону. – Я хочу выбраться отсюда живой. Если же я умру, то я хочу умереть, убивая кого-то, кто, знаешь ли, достоин этого. Не кучку маленьких детей, которые всё ещё мочатся в свои кровати.

– ЛИРА! БЕЗОПАСНОСТЬ ДЕТЕЙ – НАШ ГЛАВНЫЙ ПРИОРИТЕТ!

– Конечно, если это тебя мотивирует, – Лира ещё раз взглянула на рельсы впереди. – Четырнадцать минут. Кроме того, мы, кажется, ускоряемся.

– О, Селестия, – голос Бон‑Бон звучал странно встревоженно, пронзительно, громко и всё такое. Лире было интересно, почему. – Ладно, ладно, мне... мне нужно сохранять спокойствие. Э-э, ты пробовала… эмм… остановить поезд?

– Ты серьёзно?

– ЧТО, ЧЁРТ ВОЗЬМИ, ТЫ ХОЧЕШЬ, ЧТОБЫ Я СКАЗАЛА?! Я НИЧЕГО НЕ ЗНАЮ О ПОЕЗДАХ!

– Ну, это не мои проблемы! И не стоит просто так демонстрировать свою тупость, – Лира облизнула губы. – Давай же, ты всё время придумываешь разные планы!

– НЕ Я, А ТАЙМ ТЁРНЕР!

– Разве? Хм. Честно говоря, я всё равно никогда не обращаю внимания на эти ваши планы. Я предпочитаю просто всё поджигать.

– О, Лу́на. Я ненавижу тебя. Ладно, ладно. Мне нужно успокоиться, – Бон‑Бон глубоко вздохнула. – Лира, как работает этот поезд? Магия, уголь?..

– Уголь, – Лира посмотрела налево. – Я стою рядом с топкой.

– Топкой?

– Эта штука, в которую ты бросаешь вещи, чтобы сжечь их и заставить поезд ехать быстрее.

– Хорошо. Тогда попробуй... э… потушить огонь? Там есть какой-нибудь выключатель или...

– Выключатель? – Лира огляделась. – Я не вижу никакого выключателя. Но, может быть, он там… Дай мне секунду, – она опустила трубку.

Тишина.

Ужасающий крик.

Тишина.

– Ладно, – сказала Лира, снова прижимая трубку к уху, – я бросила сироту в топку и попросила его поискать выключатель, но он не очень-то помог.

– ЛИРА!

– Что?

– КАКОГО ЧЁРТА ТЫ ТВОРИШЬ?!

Лира нахмурилась. Часть её хотела ответить чем-то угрожающим, но сломанный мост был уже совсем близко, и она поняла, что у неё действительно нет на это времени.

– Ну-ну, не стоит так злиться. Подожди минутку, я попробую ещё раз, – она опустила трубку.

– НЕТ, НЕ ПРОБУЙ ЕЩЁ РАЗ, ЧЁРТОВ КУСОК ДЕРЬМА! НЕ БРОСАЙ СИРОТ В...

Ужасающий крик.

– ЧЁРТ ВОЗЬМИ, ЛИРА!

– Ладно, я вернулась. Второй сирота тоже не заметил выключателя.

– ДА ЧТО С ТОБОЙ НЕ ТАК, ЧЁРТ ПОБЕРИ?!

– Со мной? Ничего. Я имею в виду, да, я понимаю, что сироты горят быстрее, чем обычные пони, но чего ты от меня хочешь?

– О ЧЁМ, ЧЁРТ ВОЗЬМИ, ТЫ ВООБЩЕ ГОВОРИШЬ?!

Лира закатила глаза.

– Серьёзно? Ты уже забыла? Знаешь, ты всё ещё находишь новые способы удивлять меня своей тупостью каждый день, – она вздохнула. – Сироты имеют более высокую концентрацию пероксида водорода по сравнению с обычными жеребятами, поэтому они горят быстрее. Это объясняет…

– ЛИРА!

– Что?

– ПЕРЕСТАНЬ БРОСАТЬ СИРОТ В ОГОНЬ, ТЫ ОШИБКА ПРИРОДЫ!

– Но почему?

Тишина.

– Пожалуйста, скажи мне, что ты шутишь и не спрашиваешь меня об этом всерьёз.

– Конечно, не шучу! Бон, я не хочу умирать таким глупым способом, понятно? – Лира нахмурилась. – И я хочу перед смертью убить либо Октавию, либо Кэррот Топ, так что да, мне некогда шуточки шутить. Что, чёрт возьми, я должна сделать, чтобы остановить этот поезд?

– Лира, ты только что убила двух сиро́т!

– Подумаешь, у меня ещё осталось три тысячи или около того. Я имею в виду, не похоже, что кто-нибудь будет по ним скучать.

– ЛИРА!

– В этом же вся суть сиротства. Их фишка, можно сказать.

– ЛИРА!

– Ну, может быть, котята будут скучать. Думаю, мне стоит сжечь и их тоже.

– ЧЁРТ ТЕБЯ ПОБЕРИ, ТУПИЦА, ПЕРЕСТАНЬ БРОСАТЬ СИРОТ В ОГОНЬ!

– Я и перестала, примерно полчаса назад, – сказала Лира. – А теперь извини, что прерываю, но мы приближаемся к мосту, и я не вижу, чтобы поезд замедлял ход.

– КАКОГО Х... Ладно, ладно. Мне нужно успокоиться. Мне необходимо… – Бон‑Бон вздохнула. – Только... не сжигай больше сиро́т, ладно? Это тебе не поможет.

– Хмм.

– Я серьёзно! – сказала Бон. – Хватит жечь сиро́т!

– Ладно, ладно!

– Сжигать сиро́т запрещено!

– Как скажешь. В любом случае, нам нужно... Аа?

Тишина. Ну, опять относительная тишина, потому что сироты всё ещё плакали. На самом деле они плакали ещё громче.

– Ну ладно. Есть хорошие новости и плохие новости.

– О богини…

– Хорошая новость заключается в том, что я не бросила ни одного пони в топку.

– …Ладно. Ладно, это... это хорошо, – Бон‑Бон вздохнула. – Для абсолютно любого другого пони в мире это не являлось бы хорошей новостью, но для тебя не сжигать детей заживо – это отличное начало, так что…

– Плохая новость в том, что сироты всё равно горят.

– ЧЁРТ ПОБЕРИ, ЛИРА!

– Эй, я же сказала, что это ни разу не моя вина!

– У ТЕБЯ БЫЛА ТОЛЬКО ОДНА ЗАДАЧА, И ТЫ УМУДРИЛАСЬ ВСЁ ИСПОРТИТЬ СРАЗУ ЖЕ!

– Я ничего не делала!

– ТЕБЕ БУКВАЛЬНО ПОНАДОБИЛОСЬ МЕНЬШЕ ДВУХ СЕКУНД, ЧТОБЫ СНОВА НАЧАТЬ УБИВАТЬ НЕВИННЫХ ДЕТЕЙ!

– Повторяю: это не моя вина. Они вроде как сами себя сжигают! – Лира повернулась к охваченным огнём сиротам. – Верно, дети?

– ААААААААААААААААААААААА!

– Даа, что они говорят.

– ЧТО, ЧЁРТ ВОЗЬМИ, ТАМ ВООБЩЕ ПРОИЗОШЛО?!

– Ну, я же говорила тебе, что поезд в огне, – сказала Лира, глядя на пламя. – Думаю, это был лишь вопрос времени, когда огонь доберётся до локомотива. Вообще, это ты виновата, что тратишь время, крича на меня, – Лира облизнула губы. – По крайней мере, ты делаешь это без сарказма.

– ХОТЯ БЫ, ПОПЫТАЙСЯ ИМ ПОМОЧЬ, ПСИХОПАТКА!

– Ага, конечно. Моими волшебными противопожарными силами.

– ТЫ ЕДИНОРОГ! У ТЕБЯ ЕСТЬ ВОЛШЕБНЫЕ СИЛЫ! ЭТО БУКВАЛЬНО ЕДИНСТВЕННЫЙ ПОЛЕЗНЫЙ НАВЫК, КОТОРЫЙ У ТЕБЯ ЕСТЬ!

– Да, но у меня есть дела поважнее, чем спасать сиро́т, – Лира обернулась и снова прищурилась. – Например, придумать, как остановить этот дурацкий поезд. Думаю, мы действительно едем быстрее, чем раньше, со всеми этими сиротами, горящими в топке.

– Ты же сказала, что бросила внутрь только двоих!

– Эм, ещё несколько упали сами по себе. Я никогда не говорила, что сироты умны.

– О, Селестия, почему это вообще происходит...

– Потому что у поездов недостаточно крепкие тормоза, вот почему, – сказала Лира. – Клянусь Селестией, тот, кто спроектировал этот кусок дерьма, был ещё тупее тебя, Бон.

На другом конце провода раздался звук, жутко похожий на тот, который издала бы Бон‑Бон, ударившись в отчаянии головой о стену.

– Я ненавижу тебя всеми фибрами души, Лира.

– Мост приближается, тупица, – сказала Лира. – Есть идеи?

– Почему сироты не пытаются напасть на тебя или, не знаю, спрыгнуть с поезда?

– Потому что они боятся. И они все земнопони, – ответила Лира, – поэтому они не могут улететь. И глупы. По-моему, все земнопони невероятно глупы, – Лира нахмурилась. – Минуточку… Спрыгнуть с поезда, говоришь?

Тишина.

– ...Да, – ответила Бон с сомнением в голосе. – Да, именно так я и сказала. Почему ты спрашиваешь?

– Потому что я думаю, что ты только что подала мне идею. Подожди секунду. – Лира снова опустила трубку.

– Постой. Постой! Лира! Что ты собираешься...

Ужасающий крик.

– ПРОКЛЯТЬЕ, ЛИРА!

Странный шум, жутко похожий на звук, который издал бы поезд, наскочивший на полной скорости на что-то мелкое.

– КЛЯНУСЬ СЕЛЕСТИЕЙ, ЕСЛИ КОРОЛЕВСКАЯ СТРАЖА НЕ ДОБЕРЕТСЯ ДО ТЕБЯ К КОНЦУ ДНЯ, Я...

– Я вернулась, – сказала Лира, снова беря трубку. – Хорошая новость. Теперь я знаю, как остановить поезд. Плохая новость. Сначала мне нужно потушить огонь в топке. Но да, я думаю, что спасла положение.

– КАКОГО ЧЁРТА ТЫ НАТВОРИЛА?!

– Я бросила сироту на рельсы.

Тишина.

– Поезд врезался в него, и это замедлило нас на секунду, но так как топка всё ещё горит, мы довольно быстро наверстали потерянную скорость. Но я думаю, что если просто...

– ЛИРА, Я ДУМАЛА, ЧТО ВЫРАЖАЛАСЬ ДОСТАТОЧНО ЯСНО, КОГДА ГОВОРИЛА ТЕБЕ, ЧТО ТЫ НЕ МОЖЕШЬ УБИВАТЬ СИРОТ!

– Да ладно тебе! Этот был слепой. Я почти уверена, что у него в любом случае были нулевые шансы на самостоятельное выживание. Это было даже милосердно.

– ЛИРА!..

– Ладно, на самом деле это было невероятно болезненно, – Лира облизнула губы и посмотрела в вагон позади неё, полностью заполненный горящими сиротами и котятами. – Но кого это волнует? А теперь, как мне погасить топку?

– Не знаю, но не кидай в неё ничего больше! – закричала Бон.

Лира почесала подбородок.

– Хм… Но бросать в неё вещи – это единственное, что я могу делать. Эй, может быть, если я заброшу достаточно сиро́т, огонь погаснет? Если я покрою его полностью…

– НЕТ!

– Почему нет?

– ТЫ НЕ СТАНЕШЬ ДУШИТЬ ПЛАМЯ СИРОТАМИ!

– Даа, полагаю они мне понадобятся для рельсов, – Лира пожала плечами. – Что ж, думаю, что могу попробовать использовать кошек. Некоторые из них уже сгорели, но я уверена, что справлюсь. Я позвоню тебе ещё раз, если что-то случится. Я собиралась сказать "спасибо за помощь", но, как обычно, ты была совершенно бесполезна. Увидимся.

– НЕТ, НЕ ВЕШАЙ ТРУБКУ! НЕ ВЕШАЙ ТРУБКУ, ИЛИ, КЛЯНУСЬ, Я...

Ужасающие крики повсюду.

Лира повесила трубку.

– ЧЁРТ ПОБЕРИ!

Телефон прозвонил дважды, прежде чем Бон‑Бон ответила.

– Ладно, – сказала Лира, – я сделала это, но теперь я застряла посреди огромной пустыни с одним единственным телефоном и полутора тысячью сиро́т. Некоторые из них всё ещё горят. Есть идеи, как мне отсюда выбраться?