Пегас домашний

Встречайте зиму!

Выйдя из подъезда, Хелл вдохнул холодный, но не морозный воздух, и огляделся по сторонам. Наконец-то на смену скучной поздней осени пришла зима! Не то чтобы пегас особенно любил это время года (хотя у эквестрийских пони зима вызывает больше положительных эмоций, чем у людей), но смотреть на белые луга и поля было куда приятней, чем на пожухшую траву и серую землю! А ещё снег покрыл тротуары и автодороги, так что пегас перестал чувствовать себя, словно корова на льду!

Расправив крылья, Хелл пролетел над придомовыми кустиками, спугнув воробьёв, прыгающих между сучьев, и приземлился на краю дома, погрузившись в снег по самую шёрстку. Выдохнув облачко пара, пони весело улыбнулся и снова поднялся в воздух, взметнув вокруг себя снежную крошку и хвостом подняв маленький зимний вихрь. Отлетел он совсем недалеко, поближе к лесополосе, вплотную примыкавшую к домам — здесь снега было ещё больше, и Хелл, перевернувшись на спину, плюхнулся в самый огроменный сугроб. Покрутившись с боку на бок, пони расправил крылья и прижал их к снегу, быстро-быстро задвигав ими вверх и вниз, ещё и сгребая снег, и закидывая его на свою пушистую грудку.

Вскоре в сугробе появилась ложбинка, из которой с некоторым трудом выбрался припорошенный снегом и довольный донельзя пегас. Встав на копыта, Хелл по-собачьи затрясся, сбрасывая снег с шёрстки, снова расправил крылья и оторвался от снегу, взлетая вдоль берёзы и чуть не доведя до инфаркта двух ворон, никак не ожидавших, что эта синяя бочка вдруг взмоет в небеса. Провожаемый раздражённым карканьем, пегас поднялся ещё выше, затем перешёл в горизонтальный полёт и плавно пролетел над уже ставшей ему родной пятиэтажкой, бросая тень на переливающийся на крыше снег.

Несмотря на холодный ветер, дувший с востока, где поднималось слепящее золотое солнце, Хелл быстро согрелся в полёте. Усердно работая крыльями, он поднялся ещё выше, перевернулся вертикально и замер в воздухе, оглядывая преобразившийся город. Кра-а-асота! Дымили трубы котельных, выбрасывая в воздух клубы серого пара, сказочно преобразились сосны и ели, покрывшись снежным панцирем, по заметённым железнодорожным путям двигался поезд, чьи вагоны и цистерны словно укрылись белыми тентами, скрывая чёрные следы мазута. Вышки связи красными огоньками горели в чистейшем воздухе, сновали туда-сюда по дорогам крошки-пешеходы, суетились вокруг своих машин, превратившихся в сугробы, или катили на этих самых машинах по улицам, ещё не до конца очищенным от снега…

Но больше всего Хеллу, конечно же, нравился городской парк. Сейчас была погашена иллюминация, но даже в свете дня наряженная ёлка, ряды флажков и разноцветных гирлянд выглядели по-праздничному весело. Жаль только, что в квартире нельзя соорудить камин — до человеческого Дня Согревающего Очага оставалось совсем недолго, и, что самое важное, праздновать его можно было аж четыре раза — сначала ка-таклическое Рождество, затем Новый год, потом православное Рождество, а потом ещё Старый Новый год — такого в Эквестрии не бывало!

И, находясь под впечатлением от мысли о грядущем празднике, Хелл не удержался от небольшой погодной шалости. Углядев в небесах тучку поменьше, видимо, обогнавшую своих тяжёлых снеговых собратьев, пегас взметнулся вверх, рванулся влево и вправо, затем вниз и снова вверх, и ещё наискосок. Потом он снизился, аккуратно приземлился на крышу ближайшего дома и задрал голову, любуясь своей работой: на фоне слегка сероватого зимнего неба плыл облачный пегас, большой, но почти как настоящий — с головой, копытами и крыльями, только без хвоста, на которого тучки не хватило.

— Встречай зиму, Ликино-Дулёво! — удовлетворённо произнёс пегас.

И полетел домой — пить горячий ягодный чай. С печеньками, конечно же!