Боль одинокого сердца

Время от времени мне снится странный сон. В этом сне моя шёрстка приятного розового цвета, а вокруг полным-полно сверкающих хрустальных шпилей и башен. Рядом со мной жеребец, он сильный и мудрый, ни один аристократ не может с ним даже сравниться. Мы семья, и мы живём своей жизнью, уча пони гармонии и любви. Мы стоим на балконе и с гордостью взираем на наше королевство. Мы смотрим друг другу в глаза, наслаждаясь нашими бесценными сокровищами — любовью и доверием. Он берёт моё копыто в свои, и я знаю, что впереди у нас лишь самое лучше.

Но бывают и другие сны. Иногда во сне я высокая и величественная. Я правлю ласковым, но твёрдым копытом, моя семья и мои друзья поддерживают меня во всём. Нет ни одной битвы, в которой я потерпела бы поражение, испытания, что я не смогла бы пройти, вопроса, на который не нашла бы ответа. Все мои подданные любят меня, их доверие непоколебимо. Когда я прохожу мимо стражников, выражение их лиц не меняется, но я знаю, что в душе они улыбаются. Любой жеребёнок готов прыгать от радости, стоит мне назвать его по имени. Мой голос, полный дружелюбия и материнской любви, способен заставить любого пони воспрять духом.

Иногда мне снится, что я гораздо моложе. Весь мир держится лишь благодаря мне, если бы не я, он давно бы рухнул. Я ещё очень юна, но уже успела сделать столько, что многим не хватило бы на это и всей своей жизни. Рядом со мною само воплощение доверия и поддержки, доброты и любви, щедрости и честности, верности и веселья. Нас связала истинная магия, и она помогает нам делать этот косный мир лучше.

А иногда мне не снится ничего. Я просыпаюсь и вижу себя такой же, как и всегда. Моя шёрстка сливается с густыми тенями, словно пытаясь спрятать меня от мира, которому я никогда не была нужна. В зеркале я вижу всё те же глаза, на всё остальное не хочется даже смотреть. Я со стоном потягиваюсь, мой голос куда ниже и глубже, чем положено кобыле. Открыв дверь, я прохожу мимо стражника и замечаю, как волосы на его загривке встают дыбом от ужаса. Иду по коридору, и прислуга изо всех сил старается не встречаться со мною взглядом.

Иногда мне снится, что я лучше, чем на самом деле. Снятся пони, стремящиеся к большему и добивающиеся всеобщего признания. Пони, которых я боготворю и которыми искренне восхищаюсь. Как бы я хотела стать такой же, как они. Что-то значить, что-то делать, что-то чувствовать. Я мечтаю оказаться на передовой и отчаянно мчаться в атаку, слыша, как идущие за мной повторяют моё имя, словно боевой клич. Мечтаю подписать мирный договор; как приятно видеть своё имя рядом с именами моих кумиров. Мечтаю стать героем газет, восхваляющих меня за то, что я сделала нашу серую жизнь немного ярче.

Я хочу, чтобы у меня был кто-то особенный, чтобы я не могла думать ни о чём, кроме него, и тосковала, когда его нет рядом. Я хочу, чтобы долгими ночами и стылыми бесконечными зимами меня кто-нибудь обнимал. Хочу быть для кого-то единственной и неповторимой, бесценным сокровищем, путеводной звездой, величайшей победой. Хочу быть достойной того, чтобы за меня сражались. Хочу, чтобы у меня был кто-то, за кого не жалко и умереть.

Я хочу, чтобы моя жизнь была полна друзей. Чтобы мне было чем заняться вдвоём, втроём и даже в большой компании. Хочу, чтобы мы вместе обнимались, вместе фотографировались и вообще делали вместе что угодно. Меня не пугают ни тренировки командной работы, ни ночи наедине с учебником. Я хочу учить и хочу научиться новому мышлению. Я хочу мастерить и строить, и делать это не в одиночку, а с теми, кто примкнёт ко мне, вдохновит меня и примет меня такой, какая я есть, со всеми недостатками.

Я хочу расти.

Я не менялась уже много-много лет. Я всё та же кобыла, какой и была всегда. Я так же одеваюсь, у меня всё те же идеи и всё тот же мрачный взгляд на жизнь. Я вижу много разных лиц, но все они сливаются в одно. Я отношусь к пони так, словно они сделаны из хрупкого стекла, и избегаю их, точно так же, как, думаю, они избегают меня. Я влачу унылую жизнь и становлюсь для всех такой же обузой, какой, наверное, давно уже стала для собственной сестры. Я сокрушаюсь, когда пони воздают хвалу другим аликорнам, хотя прекрасно знаю, что не сделала ничего, чтобы заслужить такую честь.

Это и правда моя жизнь? Даже не умывшись, в незаправленной кровати я, едва проснувшись, уже терзаюсь бесконечными “А если…” и “Что бы я…”. Смогу ли я выплыть из бездонного омута депрессии? Развеять проклятье, что сама на себя и наложила? Почему, несмотря на все мои усилия, часть меня совсем этого не хочет?

Я даже не знаю, с чего мне начать.

Лавандовые копыта закрывают тетрадь, к которой никогда не следовало прикасаться.

Проходит несколько часов, и те же самые копыта меряют шагами пол комнаты, где их хозяйка впервые коснулась источника своих тревог. В этой тетради слишком много личного, вероятно, она должна была остаться тайной для всех, кроме автора, но её прочла одна из пони, упомянутых на её страницах. Прочла с болью в сердце. Твайлайт Спаркл не знала, что делать с новым знанием.

Тетрадь была искренней и беспощадно откровенной, написанной буквально кровью сердца, и не оставляла места домыслам о личности автора. Между ночной принцессой и обычными пони всегда существовала некая пропасть, но Твайлайт и подумать не могла, что это так глубоко затронуло душу Луны. Это вызывало беспокойство. И не только о здоровье той, которую Твайлайт считала своей подругой, но и о том, что эта подруга способна радикально изменить весь её мир, причём не в лучшую сторону.

Твайлайт стало стыдно за последнюю мысль, но избавиться от неё она так и не смогла. Чувствуя нарастающее стеснение в груди, она остановилась. Вздрогнув, Твайлайт решила, что у неё остался лишь один путь.

— Я хотела бы встретиться с принцессой Луной. — Твайлайт почувствовала, что её уверенность мгновенно испарилась. — П-пожалуйста. Если она, конечно, свободна.

Слегка шокированная её нервной улыбкой секретарша, даже не заглянув в свои бумаги, заявила, что принцесса свободна.

— Я могу организовать встречу с её высочеством в кабинете западной башни. Надеюсь, вы знаете дорогу?

— Да, конечно, — сухо усмехнулась Твайлайт. — Не смею вас больше задерживать.

Когда Твайлайт вошла в кабинет, почти никто не обратил на это внимания, разве что несколько служанок взглянули на неё с лёгким замешательством. Нарядно одетая кобылка вошла через искусно скрытую боковую дверь и принесла небольшое блюдо с закусками. В ожидании аликорна Твайлайт успела съесть половину угощений, но вот наконец принцесса Луна прибыла.

Она величественно вошла в комнату с высоко поднятой головой и бесстрастным выражением лица. Захлопнув дверь, она, казалось, на мгновение сникла, словно под незримым бременем, и Твайлайт задумалась, заметила бы она это, не прочитав её дневник.

— Приветствую, Твайлайт. Что привело тебя сюда? — Луна на мгновение остановилась, приподняв переднее копыто и едва касаясь им пола. — Не подумай, что я тебе не рада, мне просто любопытно.

Твайлайт со стыдом посмотрела на стоящую перед ней пони. Все признаки были налицо: скрытая нервозность, отсутствие зрительного контакта, оправдания, чтобы, упаси Селестия, никого не обидеть. Она поразилась, что так долго в упор не замечала проблем одного из своих друзей.

Подавив желание подойти и обнять кобылу, Твайлайт заговорила:

— Много дней прошло с тех пор, как нам доводилось как следует пообщаться. В последнее время мы просто занимались “делами принцесс”, и у нас не было времени поболтать без протокола. Определённо прошло слишком много времени с тех пор, как я разговаривала с одной из моих давних подруг. — Твайлайт старательно улыбнулась. Она знала, что немного переигрывает, но получила ту реакцию, на которую и рассчитывала, — лёгкую улыбку в ответ.

Встреча двух аликорнов проходила в неформальной, хотя и не лишённой некоторых заминок, обстановке. Луна чувствовала, как тает сковывающий её лёд, а в сердце разгорается волнение, и, сама не заметив как, начала рассказывать о том, что её увлекает, и чем она хотела бы заняться в будущем. Вскоре говорила только она, а Твайлайт слушала.

Она рассказала, что мечтает разбить огород и вырастить собственные овощи, чтобы приготовить из них чудесное рагу для своей любимой сестры. Ещё её привлекало цветоводство, и она хотела составлять из цветов красивые букеты и дарить их дворцовой прислуге. С почвы и компоста разговор незаметно перешёл к рукоделию, ведь Луне пришлось бы самой шить себе комбинезоны и фартуки, столь необходимые для работы в саду, поскольку найти готовые её размера вряд ли возможно. Когда лунная принцесса мечтала о том, что могла бы ткать свои собственные гобелены для Ночного Двора и менять их каждый вечер и каждое утро, её глаза сверкали, как звезды. Идеи и мечты из самой глубины сердца вызвали детскую улыбку на её лице. Больше не было ни забот, ни сомнений, ни ненависти к себе, только поставленные цели и весь огромный мир в придачу.

Слушая, как принцесса изливает ей душу, Твайлайт чувствовала, как её переполняет радость. Доверие и искренность Луны были бесценны. Вспоминая о своих недавних мыслях, Твайлайт больше не верила, что эта бедная кобыла с таким множеством надежд и стремлений, обращённых к таким простым вещам, могла бы снова превратиться во что-то настолько тёмное. Она мечтала о том, чего была лишена с самого детства, ведь жизнь принцесс помпезна и обстоятельна, простые радости им недоступны. Но сейчас принцесса, нет, Луна, просто светилась от счастья.

И Твайлайт решила рискнуть.

— Знаешь, я думаю, по крайней мере одну из твоих идей стоит обсудить поподробнее. До конца дня осталось несколько часов, почему бы нам не продолжить наш разговор в твоей комнате?

Луна тут же осеклась, второй раз за их встречу.

— Н-не знаю, стоит ли. Может, как-нибудь в другой раз, или где-нибудь в другом месте? — Она умолкла, словно ища оправдание. — Мои покои, они… В них творческий беспорядок, так сказать.

Сердце Твайлайт сжалось. Стоило Луне выйти из зоны комфорта, былого тепла не осталось и следа. Твайлайт уже видела, как на ее лице появляется типичное королевское выражение. Её желудок снова скрутило от того, что она собиралась сказать. Она зажмурила глаза и, обретя наконец уверенность, снова открыла.

— Я читала твой дневник.

Казалось, Луна не поверила своим ушам. На миг она уставилась на Твайлайт с лёгким замешательством, прежде чем ужасающая мысль о том, что означают эти слова, дошла до её сознания. Твайлайт поймала взгляд растущего ужаса и печально кивнула. Глаза Луны расширились, и она пристально уставилась куда-то вдаль, прямо сквозь Твайлайт, как будто её здесь не было.

— Н-несколько страниц, не больше. Он случайно оказался в моей библиотеке среди книг, что прислала Селестия. Когда я увидела неподписанную тетрадь, мне стало любопытно и я… — Она прикусила губу и заставила себя встретиться глазами с невидящим взглядом Луны, которая, казалось, стала меньше ростом. — Если бы я знала, что это такое, я бы никогда его не открыла. Но я думаю, что всё это к лучшему.

Взгляд Луны снова метнулся к ней, словно она только что её заметила. Её глаза умоляли Твайлайт объясниться, сказать, что она имеет в виду. Твайлайт подчинилась.

— Ты… страдаешь. Гораздо сильнее, чем я когда-либо себе представляла. Ты ненавидишь то, где ты оказалась, и то, что с тобой стало. Ты не видишь в себе абсолютно ничего хорошего. Ты хочешь быть кем-то другим, сбежать от жизни, с которой тебе пришлось столкнуться, сбежать от своих тобою же выдуманных недостатков. Тебе нужно остановиться. — Грустная улыбка скользнула по её губам. — Я здесь, чтобы помочь тебе, чего бы мне это ни стоило. Ни один пони не должен сталкиваться с таким в одиночку. Особенно пони, которая уже была так одинока.

Луна пристально посмотрела в глаза Твайлайт. Несмотря на то, что всё было изложено предельно ясно, она ничего не понимала. Слова не складывались у неё в голове. Она попыталась возразить, но не смогла. Всё, что она могла сделать, это смотреть в глаза младшего аликорна, той, у которой было для неё столько тепла, и которая просто мечтала поскорей её обнять. Лицо Твайлайт омрачила печаль, и она шагнула вперёд, навстречу ошеломлённой кобыле. Та прянула назад, неуверенная в своих намерениях, неуверенная в том, что же ей делать. Её челюсть дёрнулась, словно Луна пыталась произнести какие-то слова, но губы так и не разомкнулись. Её глаза смотрели вниз на лавандовую кобылку, подходящую всё ближе и ближе. Без колебаний младшая принцесса обняла старшую, которая почувствовала, как её тщательно выстроенные стены рухнули без единого слова.

В небольшом видавшем виды кабинете тысячелетняя принцесса упала на колени. В маленькой комнате одинокой башни кобыла рыдала в объятиях своей подруги.