Послание в бутылке. Том 1
G6.3850: Потерянные кусочки
Несмотря на громадные пропорции "Циклопа", в нем было очень мало больших помещений. Смотровая площадка была самым крупным, и даже там с трудом поместилось бы двадцать человек. Именно туда все и отправились, а грубые подчиненные Оливии ничего не объясняли и практически тащили Мелоди вместе с остальной частью их группы.
– Я не понимаю, – повторил Дэдлайт, когда они шли по коридорам. – Лучшие моменты фестиваля караванов происходят ночью! Мы не должны уплывать сейчас.
Они ввалились на обзорную палубу как раз в тот момент, когда подводная лодка начала погружаться. Никаких мер предосторожности, никакого медленного выхода в море, чтобы выглядело так, словно виниловая оболочка уплыла. “Циклоп” просто провалился вниз, забрав с собой маскировку и, вероятно, вызвав настоящий переполох в доках.
Но это было не единственное, что заметила Мелоди, когда они вошли. Первое, что бросилось в глаза – четверо истощенных пони, которые уже находились тут, забившись в угол подальше от всех остальных, как будто они боялись побоев.
– Это еще что за херня? – спросила Дороти, очевидно, думая именно о том же, что и Мелоди. Новые пони щеголяли ржавыми кандалами на некоторых конечностях и тащили за собой цепи.
У Абубакара был при себе сварочный резак, но пони явно не позволяли ему приблизиться. Невозможно было сказать, как долго они уже тут.
– Мы спасли нескольких рабов, – пояснил солдат. – Возможно, вы сможете убедить их, что у нас самые добрые намерения. Я бы хотел снять с них кандалы, но они заржавели и закрыты. У некоторых также есть незначительные инфекции и раны, которые следует обработать.
Группы Лаки нигде не было видно, как и Оливии. Перес тоже отсутствовал, но Мелоди слышала, как он кричал в глубине коридора. Спорит с Оливией? Нет, он слишком уважал субординацию. Вероятно, с “Предвестником”.
Все тело Дэдлайта напряглось. Мелоди почувствовала это и видела, как жеребец в ярости направился к Абубакару, топая по палубе.
– Я сказал Вэйфайндер держаться подальше от Сальвадора. Она проигнорировала меня, да? – он махнул хвостом в сторону рабов. – Вы втянули в это дело Орду. Вот почему мы убегаем из города – она нажила врагов, чтобы спасти этих четверых пони.
– Да, – ответил Абубакар, используя гарнитуру, чтобы зонд переводил для него. – Это не вся правда, но да, это ее часть. Мелоди, ты поможешь этим пони? Я думаю, требуется деликатное отношение. Больше, чем я могу им дать.
– Конечно.
Мелоди бросила свои седельные сумки на пол, там где стояла. Дороти, явно раздосадованная тем, что ее обед прервали на середине, подошла к автомату с едой и начала накладывать себе порцию.
“По крайней мере, у тебя есть семена. У меня не было и доли того времени, которое я хотела провести с местными”.
– Подожди, а как насчет другой меня? Мы же не оставили моего клона там?
– Нет, – ответил Могила из-за спины пегаски. И он, и другой солдат (Уильямс, вроде как) все еще держали оружие наготове, заняв позицию в задней части комнаты, как будто в любой момент ожидали нападения. – Ее группа была слишком далеко от доков, поэтому "Предвестник" отправил воздушный транспорт. Они встретят нас дальше в море.
Решив насущные вопросы, Мелоди сосредоточилась на бывших рабах. Все четверо выглядели примерно одного возраста, может быть, на несколько лет старше ее клона, не совсем взрослые.
“Интересно, не пришли ли вы из какого-нибудь понячьего эквивалента собачьего питомника?”
Там были два земных пони и два единорога, два жеребца и две кобылы.
“Странные цифры. Полагаю, вы были чьим-то подарком самому себе на фестиваль караванов, да?”
Мелоди не стала подходить вплотную, но приблизилась ближе, чем Абубакар. Встав примерно в трех метрах от пони, отгородив их от всех остальных в помещении.
– Дэдлайт, принеси мне немного зерна из раздатчика. Я знаю, что оно не сильно хорошее, но...
– Сейчас.
Пегаска посмотрела вперед, выбирая самого храброго на вид из всей компании. Земнопони-жеребец, единственный, кто оторвал взгляд от пола более чем на несколько секунд.
– Привет, – произнесла Мелоди самым нежным тоном, на который была способна. – Ты меня понимаешь?
Пауза.
– Не думаю, что они говорят на эквестрийском, – сказал Абубакар сзади. – Я уже пытался.
Едва солдат закончил говорить, как жеребец кивнул. Он несколько раз открыл рот, но все, что он говорил, было так тихо, что Мелоди не могла разобрать ни слова.
– Дайте нам немного пространства, – пегаска повернулась, свирепо глядя на всех остальных в комнате. – Сядьте за столы. Мистер Абубакар, уберите резак. Это может занять некоторое время.
К ее удивлению, все подчинились, заняв места у столов возле дальней стены. “Предвестник” начал что-то говорить им, но достаточно тихо, так что Мелоди не могла разобрать слов. Какое-то обновление целей миссии? Как бы то ни было, они с этим справятся. У Мелоди и без того было о чем беспокоиться.
Дэдлайт принес большую миску, полную дробленого зерна, и поставил на палубу рядом с копытами пегаски. Выглядела еда ужасно, но химически усиленный вкус с лихвой компенсировал неприглядный внешний вид. Пахло не так хорошо, как некоторые вещи, которые Мелоди нюхала в Драгон Фоли, но лучше, чем ничего. Вероятно, значительно лучше, чем то чем кормили этих рабов.
“Нет. Бывших рабов”.
– У меня есть немного еды для вас, – сказала пегаска, и в тот же миг все четверо уставились на нее. – Смотрите, это безопасно.
Она опустила голову к миске, подхватила приличный кусок и задумчиво прожевала.
– Видите? Безопасно. Для вас.
Она подняла миску зубами, протягивая ее пони. Поначалу все отступали, но не надолго. С первого взгляда было очевидно, что им не давали достаточно еды. Тот же жеребец, который что-то ей отвечал, вышел вперед и потянулся за миской. Мелоди отпустила ее и жеребец попятился обратно.
– Джеймс! – Это была Дороти, которая теперь стояла рядом с остальными. – Джеймс, ты должна это услышать. Прямо сейчас.
Мелоди в этом сомневалась, но все равно подошла. Бывшие рабы, вероятно, захотят поесть в тишине, но она все еще чувствовала разочарование из-за того, что ее прервали. Что может быть важнее, чем помощь явно пострадавшим пони?
Ее разочарование исчезло, когда она увидела выражения их лиц. Даже крепкие и хладнокровные солдаты выглядели так, словно кто-то только что убил их собаку.
– Скажи это еще раз, “Предвестник”, – сказала Дороти. – Чтобы она слышала.
– Майор Оливия Фишер мертва, – произнес зонд без предисловий.
– Ч-что? Это не...
– Майор Оливия Фишер мертва, – повторил “Предвестник”.
– К-как?
Зонд рассказал. Никто не остановил его и не вмешивался. И когда “Предвестник” закончил, Мелоди почувствовала холод. Вероятно, ей следовало бы чувствовать что-то большее. Но горе от потери своего командира смешалось с облегчением. Облегчением от того, что Оливия не заставит их заниматься чем-то глупым вроде вторжения в Эквестрию. В конце концов, пегаска чувствовала что-то вроде потрясенного недоверия.
– Н-нет, она не может быть мертва, – заявила Мелоди, резко отворачиваясь от стола и направляясь обратно к рабам. Ей нужно было двигаться, что-то делать. Что угодно, иначе она рухнула прямо там, где стояла, и начала бы плакать.
“Будь полезной. Займись чем-нибудь. Кто-нибудь другой разберется с этим. Кто-нибудь другой решит что делать”.
На этот раз пони позволили ей подойти ближе, чем раньше, хотя все равно шарахались, если она подходила слишком близко. Миска, где зерна хватило бы на несколько приемов пищи, была совершенно пуста.
– Ты купила… нас, куда мы направляемся? – спросил жеребец.
Мелоди окинула его взглядом, пытаясь хоть как-то отвлечься. Примерно на десять сантиметров выше ее, с плугом в качестве метки и многочисленными шрамами на спине.
Очевидно, он неправильно истолковал ее взгляд.
– Мы будем хорошими! Остальные… очень послушные. Не нужно сильно бить. Мы сделаем так, как ты скажешь.
У жеребца был сильный акцент, слова натыкались друг на друга и путались.
“Интересно, какой язык тебе на самом деле родной?”
– Вам не придется работать, – ответила Мелоди, оглянувшись через плечо, когда Дэдлайт остановился рядом с ней. Кто-нибудь перевел для него новости? Знал ли он, что их лидер мертва? Если и знал, то бэтпони никак этого не показывал. Он не был на грани слез или нервного срыва, как пегаска.
С облегчением она прислонилась к нему, чувствуя крепость его тела и уверенность. Вдыхая запах жеребца, позволяя ему на несколько секунд смыть рациональные мысли.
“Я не буду думать об этом, я не буду думать об этом, я не буду думать об этом”.
Было так много других способов отвлечься.
К сожалению, слова, обращенные к рабам, не возымели желаемого эффекта. Вместо того, чтобы наполнить их благодарностью или облегчением, они, похоже, здорово их испугали. Все четверо пали ниц, умоляя на каком-то языке, которого Мелоди не понимала. Даже жеребец, по-видимому, был настолько переполнен эмоциями, что забыл о своей способности говорить на эквестрийском.
– Что не так? – захныкала пегаска – увиденное было больше, чем она готова была вынести прямо сейчас. Она чувствовала, как слезы текут по ее щекам, и была не способна остановить их. – Д-Дэдлайт, почему они так реагируют? Что я сделала?
– Ты сказала им, что покупаешь их не для работы, – ответил бэтпони с мрачным выражением. Он испытывал отвращение, хотя и не смотрел прямо на рабов. – Они знают, что слишком избиты, чтобы считаться красивыми. Остается только одна причина.
Дэдлайт говорил так тихо, что она едва могла его расслышать.
– Еда. Они думают, что мы собираемся их убить.
– Прекратите! – часть страха и разочарования из-за Оливии отразилась в тоне Мелоди. Тем не менее это возымело желаемый эффект. Жалобные вопли и стоны немедленно прекратились. – Мы спасли вас. Мы не собираемся причинять вам боль, мы не собираемся продавать вас кому-то еще. Мы не собираемся избивать вас и не собираемся заставлять работать. Мы не собираемся убивать вас или позволять кому-то другому убить вас.
Четверо пони переглянулись, очевидно, все еще смущенные и напуганные. Но часть страха исчезла. Их представитель выступил вперед, тихо спросив:
– Тогда... почему?
Мелоди потребовалось мгновение, чтобы понять, что он имел в виду. Вероятно, этого бы не случилось, если бы она не была так рассеянна.
– Потому что там, откуда мы родом, мы думаем… мы считаем, что никто не должен быть рабом. Мы отправляемся подальше от Драгон Фоли, туда, где вам больше никогда не придется бояться оказаться в цепях. Мой друг вон там собирался вас освободить от кандалов.
Она махнула крылом.
Снова четыре пони понизили голоса и начали приглушенно переговариваться. Мелоди оглянулась через плечо.
– Дэдлайт, ты их понимаешь?
Тот покачал головой.
– Это один из языков племен, живущих в Бескрайней Пустыне. Их так много, что я никогда не сумею выучить их все, и они постоянно меняются...
Любое промедление в данный момент было врагом здравомыслия Мелоди. Даже нескольких секунд было достаточно, чтобы снова начать думать о мертвых.
Наконец вперед выступил представитель рабов. Он встал немного прямее, чем раньше, и встретился с ней взглядом. Не тот взгляд, которым раб смотрит на своего хозяина.
– Эквестрия существует. Селестия наконец услышала наши молитвы. Ты пришла, чтобы спасти нас.
– Я знала, что ваша магия сильна, – пропищала темно-синяя кобыла-единорог, указывая на огромное окно. – Я не знала, что настолько. Гигантский металлический водный корабль.
– Ты должна спасти остальных! – крикнула кобыла земнопони, и внезапно все они столпились вокруг Мелоди. – Они забрали все племя! Воины, такие же могущественные и храбрые, как вы.
Что она должна была сказать? Прямо сейчас сдержанность едва ли была первой вещью, которая приходила на ум.
– Мы бы хотели, – в конце концов ответила пегаска. – Но это может занять некоторое время. А пока мы возвращаемся в безопасное место. Город на острове, где вы можете быть в безопасности и где вы сможете оправиться от своих травм.
– Ох, – разочарование, но не гнев.
– У нас здесь есть врач, и она хотела бы заняться вашими ранами. И мы хотим снять эти цепи, – пегаска снова указала на их копыта. – Вы будете сотрудничать?
Бэтпони выбрал другую тактику.
– Я Дэдлайт, а это Мелоди, – сказал он. – Как вас зовут?
Вскоре она узнала, что жеребца, с которым она разговаривала, звали Булл, и имена остальных пони. Это было хорошо, имена давали дополнительную информацию, о которой можно было подумать вместо смерти Оливии.
К сожалению, как раз в этот момент их прервали. Крики Переса стали намного громче, в основном это была испанская ненормативная лексика, за которой последовал звук разбитого стекла. Послышалась звуки потасовки, выстрелы и внезапно завыла сигнализация.
– ОПАСНОСТЬ: ОБНАРУЖЕНО ПОВРЕЖДЕНИЕ КОРПУСА!
Освещение сменилось красным светом, мигающим каждые несколько секунд. Их гости-пони, которые, казалось, только что начали расслабляться, забились в свой угол, в абсолютном ужасе озираясь по сторонам и что-то невнятно бормоча на своем языке.
Несколько секунд спустя в комнату вкатились три дрона. Двое тащили между собой брыкающегося и сопротивляющегося Переса, покрытого несколькими незначительными ссадинами и без оружия.
На этот раз он кричал по-английски.
– Чертов робот превратился в терминатора! – солдат дергался в тонких металлических захватах, но Мелоди знала, чем это все закончится. Ни у одного пегаса не было ни единого шанса. – Стреляйте в них! Мы должны захватить подлодку!
Как только они оказались внутри, дверь воздушного шлюза захлопнулась позади них, замки плотно его запечатали.
Это был тот момент, когда Уильямс и Могила нацелили свои винтовки на дронов.
– Не стрелять, – приказал "Предвестник", в голосе звучала абсолютная уверенность. Оба дрона, тащивших Переса, кинули его там где были. Жеребец тут же отполз от них, оставляя за собой следы крови из мелких ран. – Лейтенант Перес уже пробил брешь в корпусе выстрелом из винтовки. В настоящее время этот отсек запечатан. Вы хотите нарушить герметичность, проделав еще больше отверстий в корпусе?
Могила искоса взглянул на Переса, который отступил за пределы досягаемости трех дронов.
– Все правильно, сэр. Мы не можем стрелять здесь. У нас тут окно.
– Я не понимаю, – вмешался Абубакар, подходя к дронам с большим спокойствием, чем у остальных. У него не было ничего, кроме резака, но он даже не был включен. – Что случилось?
Перес ответил раньше, чем зонд.
– Он отказался подчиняться моим приказам! Оливия мертва, я здесь второй в цепи командования после нее. Я старался следовать ее инструкциям по зачистке, если что-то пойдет не так. Он отказался наносить удары – отказался даже дать мне командные коды! Ублюдок захватывает власть, превращая нас в своих рабов!
Мелоди спокойно развернулась, встав между разгорающимся конфликтом и четырьмя спасенными пони. Дэдлайт сделал то же самое, хотя от него исходило больше замешательства и меньше решимости. Английский, вероятно, был слишком быстрым, чтобы он мог что-то понять.
– Перес – следующий в цепи командования, – спокойно сказал Абубакар. – Передай ему командные коды, “Предвестник”. Он наш новый лидер.
Голос зонда звучал почти недовольно.
– Как я уже сообщил лейтенанту Пересу, это не так. Лейтенант Перес в настоящий момент действительно самый старший в цепи командования, однако Общество звездных первопроходцев не является военной организацией, и после смерти предыдущего руководителя экспедиции именно моей прерогативой является передача командования тому, кто, по моему мнению, с наибольшей вероятностью преуспеет в нашей миссии. Это может означать отстранение от руководства органические сегменты до тех пор, пока не будет выращен подходящий кандидат. Лейтенанту Пересу не хватает необходимых навыков, чтобы стать новым руководителем экспедиции по колонизации.
Экран на голове одного из дронов заполнился текстом. Даже находясь в другом конце помещения, Мелоди узнала шрифт и форматирование руководств Общества первопроходцев. Вероятно, там были те пункты, о которых “Предвестник” только что упомянул.
Могила опустил винтовку.
– Ну, с этим не поспоришь.
Однако специалист Уильямс так не считала, ткнув винтовкой прямо в одного из дронов.
– Тогда кто? Все так, как говорит лейтенант Перес? Никакой “органик” для тебя недостаточно хорош, так что ты берешь руководство на себя? Собираешься вторгнуться в Эквестрию с армией боевых дронов? Нашего командира только что убили, и ты утверждаешь, что иметь такого опытного солдата, как лейтенант, – это не то, что нам нужно?
“Ты гребаная идиотка. Что, черт возьми, даст стрельба по этому роботу, кроме возможности убить всех нас? “Предвестнику” плевать на свои механические сегменты. Он не чувствует боли. Его нельзя запугать”.
– Да, опытный солдат, – ответил зонд, сарказм буквально сочился из его фраз. – Опытный солдат, который только что приказал мне провести артиллерийский удар по гражданскому населенному пункту. Опытный солдат, чьи приказы, несомненно, раскрыли бы нашу позицию и дали Эквестрии реальную причину бояться нас, и все потому, что он хотел скрыть связь майора с преступниками. Я просто не могу представить себе более квалифицированного руководителя для этой экспедиции.
Все взгляды обратились к лейтенанту, и он в конце концов кивнул.
– Оливия сказала нам убедиться, что не было никаких свидетелей. Когда мы закончим, если дела пойдут плохо… мы должны были уничтожить улики. Я выполнял ее приказы.
– Вот почему вы полезный солдат, лейтенант Перес, – сказал “Предвестник”. – Полезный солдат, но ужасный командир. Вы больше не были обязаны подчиняться указаниям майора Фишер, поскольку считали, что заняли ее должность. Вы могли заранее проанализировать последствия своих действий, но вы этого не сделали. Когда я отказался подчиняться вашим приказам, вы нанесли значительный ущерб подводной лодке в своей попытке все же устроить атаку, которую я не желал допустить.
– Черт возьми, самое время, – сказала Дороти, вставая из-за стола. – Ты наконец понял, что морпехи нас всех в гроб загонят. Ты собираешься поставить во главе кого-то разумного. Самое время, чтобы этой колонией снова руководил гражданский человек.
– Так и есть. Но я полагаю, что вы действуете, исходя из ошибочного предположения, доктор Борн. Я не выбирал вас или кого-либо еще на борту этой подводной лодки. Я полагаю, что единственный член этой экспедиции, имеющий хотя бы отдаленные шансы на успех миссии, – это доктор Джеймс Ирвин Третьего поколения. Я уже передал ей все командные полномочия. Пока она не прибудет, я буду ремонтировать эту подводную лодку, а вы, – все дроны повернулись к солдатам, вытянув в ожидании манипуляторы, – немедленно сдадите свое оружие.
Лаки Брейк с трудом удерживалась от слез. В прошлый раз Оливия не доверила ей говорить что-либо напрямую, чтобы случайно не раскрыть больше информации об их поселении, чем следовало. Но сейчас Оливия была мертва, а спутники Лаки были либо косвенно на стороне Эквестрии, либо еще худшими дипломатами, чем кобылка.
– Я готова, – сказала она, и сразу же из терминала послышался шум статики. Вскоре помехи рассеялись, или, по крайней мере, уменьшились настолько, насколько это было возможно. Было похоже на одну из древних записей времен Эдисона, которую Лаки однажды слышала в музее. Реликвии более ранней эпохи. И все же голос принадлежал не Твайлайт. Он был более молодым и мужественным.
– Эй, эм... эта штука работает? Я не уверен, что оно работает... – раздалось несколько глухих звуков, вероятно, кто-то постукивал по микрофону.
– Да, – ответила Лаки, так быстро, как только могла. – Я тебя слышу. Ты меня слышишь?
За ее спиной к ней приближалась Лайтнинг Даст. Мартин, в свою очередь, осталась там, где была.
– Ого, – донеслось из динамика. – Какой чистый звук. Не думаю, что когда-нибудь раньше слышал, чтобы пони так хорошо звучала по радио.
“У нас микрофоны получше”.
Но озвучивать это кобылка не стала.
– Твой голос не похож на голос Твайлайт Спаркл. Мы этот разговор планировали заранее.
– Да, да, – ответил слегка раздраженный голос. – Я ей трижды напомнил про это, но потом какие-то важные пони вызвали ее в больницу по какому-то сильно важному поводу и она телепортировалась. “Ты справишься с этим, Спайк. Просто перенеси разговор, Спайк". Такого дракона, как я, просто не ценят за весь мой тяжелый труд, понимаешь?
Тишина. Лаки изо всех сил пыталась переварить все, что только что услышала. “Предвестник” был прав, когда предположил, что в настоящий момент она далеко не в лучшем состоянии для ведения переговоров. К сожалению, вариантов получше было не так уж много. Только Мелоди могла бы справиться, но она не была способна понять культурный контекст того, о чем шла речь.
Запланировать новый разговор было бы идеально. Но когда Лаки уже собиралась согласиться, какая-то более рациональная часть ее разума заставила приостановиться. Голос этого “Спайка” звучал разочарованно и недооцененно. Может быть, он добровольно расскажет какие-нибудь подробности.
К сожалению, Лаки была совсем не в том состоянии, чтобы целенаправленно манипулировать хоть кем-то. Но она все равно решила попытаться.
– Да, да. Я поняла. Извини, что доставила тебе еще хлопот.
Еще несколько секунд помех. По крайней мере, сейчас не приходилось ждать по десять минут между сообщениями, как в прошлый раз.
– Это не твоя вина, пони. Ты назначила эту дату заранее и четко следовала плану. Точно так же, как Твайлайт всегда учила меня. И все же вот она унеслась галопом вдаль, выставив меня в плохом свете. Это просто нечестно.
Он не стал ждать достаточно долго, чтобы Лаки успела сформулировать ответ.
– Так кто ты, как бы то ни было? Какая-нибудь ученая пони далеко отсюда? Наверное, тоже какой-нибудь новомодный изобретатель, а? Все хорошо, до тех пор, пока ты не будешь похожа на тех других изобретателей, которые до сих пор иногда заявляются в Понивилль.
Как оказалось, разговорить Спайка было не так сложно, как казалось. Лаки едва успела вставить слово, как он снова начинал болтать. Большая часть того, что Спайк говорил, не имело смысла или звучало абсолютно бесполезно. Но то, что кобылка была не в том состоянии, чтобы понять все сейчас, не означало, что все так и останется.
Лаки попыталась направить словоизлияние в сторону принцесс и того, что они задумали, и Спайк минут двадцать разглагольствовал о том, как Эквестрия изо всех сил пытается найти баланс с таким количеством принцесс одновременно. Что ни один пони должным образом не оценил труды Твайлайт, кроме разве что Селестии. Но когда Лаки попыталась спросить о Фларри Харт, то она обнаружила, что наконец-то заплыла в запретные воды.
– Почему ты хочешь знать о ней? – спросил Спайк с внезапным подозрением в голосе. – Я только что понял, что даже не знаю твоего имени.
– Меня зовут Лаки. Лаки Брейк. И я спрашиваю, потому что мы подруги, и я беспокоюсь о ней. Я давно ее не видела.
Молчание затянулось, и кобылка обнаружила, что все больше боится, как бы Спайк не оборвал связь. Но нет – прошло несколько секунд, и его голос вернулся, и уже без скепсиса.
– Думаю, в этом есть смысл. Но я мало что знаю. Только то, что слышал от Твайлайт, а она рассказала лишь, что Фларри Харт увидела что-то действительно страшное, и ей нужно некоторое время, чтобы прийти в себя. Она остановилась во дворце Кантерлота со своей мамой и принцессой Луной. Думаю, что бы это ни было, оно, должно быть, было очень страшным, если для этого понадобились аж две принцессы, но подробностей не знаю. Никто мне ничего не говорит.
Было ли что-нибудь, что Лаки хотела узнать? Наверное, много чего, но она просто была не в том состоянии, чтобы спрашивать. Во всяком случае, не вызвав подозрений.
– Что ж, Спайк, спасибо за помощь. Как ты думаешь, Твайлайт могла бы попытаться поговорить со мной завтра в это же время?
– Позвольте мне проверить ее расписание... – последовало долгое молчание. – Нет, не завтра. Как насчет через два дня? Тогда у нее ничего не запланировано, кроме открытия фестиваля урожая.
Еще одна короткая пауза.
– Он будет продолжаться целую неделю. Если ты находишься где-нибудь поблизости от Понивилля, тебе обязательно стоит заехать. В противном случае ты многое потеряешь.
– Я постараюсь, – ответила Лаки, хотя и не была уверена, насколько убедительно это прозвучало. – Еще раз спасибо, Спайк. Я должна сейчас отключить радио.
И она так и сделала, рухнув на пол дрожащим, сбитым с толку комком.
По крайней мере, она была не одна. Лайтнинг Даст все это время тихонько стояла рядом, не вмешиваясь. Но теперь она приблизилась, скользнув по креслам, и накрыла Лаки крылом. Она не плакала – Даст всегда была слишком суровой для этого, слишком гордой. Но она все еще была теплой и мягкой, а это было то, в чем понячий мозг Лаки очень нуждался в данный момент.
– Я… понятия не имею, что мы будем делать.
– Я знаю, – ответила пегаска. – Я тоже.
По крайней мере, они вместе. Возможно Лаки и потеряла того, кто вел их – того, кого она считала непобедимым. Но это не означало, что они стали беспомощны. Лаки Брейк была не одинока, и их миссия не закончилась только потому, что утратила одну из своих самых важных частей. Они как-нибудь найдут способ справиться с этим.
Лаки Брейк не была уверена, как долго они с Даст лежали на полу. Следующее, что она помнила, это голос “Предвестника”:
– В течение ближайших десяти минут будьте готовы к стыковке с “Циклопом”.
Оливия хотела умереть. Точнее, она должна была умереть.
Но не получилось.
Беспамятство накатывало волнами. Были вспышки света, краткие мгновения холода и давления. Она видела ярко освещенные комнаты, снующих пони, кричащих друг другу что-то, чего она не понимала. Время от времени кто-нибудь из них пытался заговорить с ней, но получал в ответ только неразборчивое бормотание.
"Я должна была воспользоваться пистолетом, – подумала Оливия. – Я могла бы дотянуться до него”.
Но теперь момент принятия решения миновал. Ее зубной имплантат исчез, и она, по-видимому, все еще была жива.
Боль затуманивала сознание на грани восприятия, и все плыло. Фигурки, которые могли быть пони, а могли быть кем-то еще, часто что-то делали с ней, втыкая что-то в вены или в заднюю часть горла. Это было больно, но не больнее, чем другие пытки, которые она уже перенесла.
“Просто дайте мне умереть, пожалуйста. Я сделала для Отара все, что могла, но этого было недостаточно. Следующему лидеру придется стараться лучше”.
Однако ее невысказанное желание осталось без внимания. Сознание возвращалось все чаще и чаще, а видение окружающего мира становилось все четче. Смутная надежда на то, что ее каким-то образом спасли и она очнется в лазарете Отара, развеялась, когда Оливия увидела вокруг себя примитивное оборудование и тех, кто им управлял.
Пони, все верно, но ни один из них не был ей знаком. Броня исчезла – вместо неподатливого экзоскелета на ней была мягкая и удобная ткань. Что-то вроде больничного халата, с постоянным раздражением в районе одной из ног.
Оливия несколько раз пыталась сопротивляться, но была слишком слаба и едва приходила в сознание, чтобы что-то изменить. За это ее привязали к кровати, но на этом все.
Так много разных пони входило и выходило, что они быстро сливались в неразличимое пятно. В своем одурманенном состоянии Оливия не понимала большинства слов, а тем более имен. Это был танец, движений которого она не знала.
Затем последовала вспышка света, жгучая боль в затылке и сокрушительное ощущение тела, которого Оливия совсем не желала. Она снова вдохнула, и окружающий мир обрел цвета. Туман, который так долго затуманивал разум, наконец рассеялся, и она смогла видеть.
Майор находилась в больничной палате, в этом не было никакой ошибки. Судя по всему, на верхнем этаже, хотя на окне были решетки. К одной из ног был подсоединен механизм, тихо пищавший в такт биению сердца. Толстые ремни обвились вокруг туловища, прижимая крылья к телу, и еще больше ремней удерживали обе задние ноги. Оливия также заметила кое-что еще, ужаснувшее ее – с ее шерсти была смыта краска. Она снова была ярко-желтой, а небольшой клок гривы, свисающий перед глазами – голубым.
“Они ее смыли?”
Конечно, краска не была очень стойкой, и любой нормальный растворитель мог бы с ней справиться. Вероятно, пони обнаружили это случайно, в процессе лечения. Больничный халат тоже отсутствовал, что сразу заставило чувствовать себя незащищенной. У этих пони не было никакого уважения к элементарным человеческим правилам приличия.
В комнате было сразу две кобылы: розовая и фиолетовая. Дверь была закрыта, и, похоже, на нее установили несколько здоровенных замков. Но в остальном все выглядело как обычная больничная палата, с ящиками и шкафчики с медицинскими принадлежностями, а также планшет, надписи на котором Оливия прочесть не могла, но он наводил на мысль о больничной карте и рекомендациям по лечению.
– Ĉu vi certas ke ĝi funkciis, Твайлайт? Ŝi ne aspektas esti multe plibona, – розовая не обращалась к ней, что было хорошо, потому что словарный запас, который пони использовала, был слишком продвинутым, чтобы Оливия могла его понять. И говорила пони недостаточно медленно.
"Надо было учить эквестрийский”.
Конечно, он бы ей не понадобился, если бы яд сработал так, как было задумано.
“Я должна быть мертва!”
Оливия даже не могла предупредить “Предвестника”, что яд не сработал и что имплантаты ее подчиненных так же неэффективны.
Та, что стояла над ней, была больше розовой. Рог был длиннее, а ноги немного более стройные. В осанке чувствовалась властность. Похожее Оливия могла бы почувствовать от генерала, окруженного обожающими его солдатами.
– Mi relative certas ke ĝi funkciis. La sorĉolibro de Meadowbrook klarigis. Ŝiaj okuloj nun movas alie.
Фиолетовая пони повернулась к Оливии. На этот раз она говорила очень медленно и достаточно просто, чтобы она поняла.
– Лаки Брейк, ты в порядке? Ты меня понимаешь?
Оливия старалась не реагировать, изо всех сил старалась смотреть куда угодно, только не на пони. К сожалению, само это уже послужило достаточной реакцией. Горло все еще саднило, желудок горел. И очень хотелось томатного супа.
– О, – сказала розовая. – Ŝi vere ŝajnas esti pli klarmensa.
Почему-то голос ее голос казался знакомым. Оливия была уверена, что слышала его раньше, но не могла вспомнить когда. Это будет продолжать беспокоить ее, пока она не разберется.
– Не… она, – прохрипела майор. Она почти чувствовала, как кровь сочится в горло, когда она говорила. Звучало как голос сердитой бабушки.
– Via priskribo akordas, – произнесла розовая. – Kvankam mi ne scias kiel ŝi mensogis al mi. Mi ne pensis ke oni mensogeblas al iu, kiu surhavas Nightfall-an armaĵon.
– Меня зовут Твайлайт Спаркл, – сказала фиолетовая. – И тебе повезло. Если бы гвардейцы Найтмэр не нашли тебя, ты бы estus mortinta. Я думаю, тебя venenita.
Оливия снова помотала головой. Она вдруг поняла, почему именно розовая кажется ей знакомой – она была той пони в магических доспехах. Той, кто захватила ее в плен. Ее звали Старлайт. Она в Эквестрии. Оливию собирались допросить, они выяснят местонахождение Отара, а затем убьют всех и вся, что имело для майора значение.
– Чего ты хочешь? – спросила Оливия, запинаясь на каждом эквестрийском слове. Ну, по крайней мере, простые предложения она произнести могла. Некоторые уроки Лаки Брейк не прошли даром.
Обе пони, казалось, были ошеломлены. Они переглянулись и начали переговариваться. Они бормотали слишком тихо и слишком быстро, чтобы их можно было понять.
– Ĉu la veneno damaĝis ŝian cerbon tromulte? – спросила розовая. – Kiel ŝi povus forŝteli princinon kaj ne memori?
– Mi pensas ke ŝi memoras, – Твайлайт снова оглянулась на Оливию, громко прочищая горло. – Ты знаешь, почему гвардейцы арестовали тебя, Лаки Брейк?
Майор долго обдумывала свой ответ. Не только потому, что она была не полностью уверена в том, что от нее хотят, но и потому, что начала осознавать открывающиеся перед ней возможности. Да, пони ее захватили. Они будут держать ее в плену столько, сколько захотят. Но, может быть, если Оливия сможет лгать достаточно убедительно, существует вероятность заставить пони подумать, что она действовала в одиночку.
“Если они не будут знать об Отаре, они перестанут охотиться на нас”.
Она должна была быть мертва. Но, вероятно, если ей удастся задурить им головы, майор сможет превратить свое выживание в преимущество. Поверят ли они, что ее внезапная пропажа языковых навыков вызвана отравлением? Попробовать стоило.
– Потому что я... убила... – правильного слова для обозначения работорговцев Оливия не знала, – ...монстров.
– Нет, – сказала Твайлайт. – Потому что ты forŝtelis Princinon Фларри Харт. А насчет остального...
Она искоса взглянула на свою спутницу.
– Я должна сообщить принцессе Селестии, что ты у нас. Как только я это сделаю, она... захочет поговорить с тобой лично. Но потом... – пони неловко переступила с ноги на ногу, глядя в сторону. – Я хочу, чтобы ты сначала набралась сил. Твой kuracistoj сказал, что semajno antaŭ ты будешь достаточно здорова для перемещения. После этого я transdonos vin к Селестии.
Что бы сказала Лаки? Оливия не была уверена, поэтому выбрала:
– Я это заслужила.
Было слишком тяжело не заснуть. Требовалось слишком большое умственное и физическое усилие, чтобы понять, о чем они говорят. Она должна была быть мертва.
Оливия снова потеряла сознание, оставив пони наедине.