Друзья навсегда

UTC: 19590455044: Запуск системы...

UTC: 19590455045: Запуск самотестирования...

UTC: 19590455055: Тест провален: обнаружены многочисленные ошибки системы и периферийных устройств.

UTC: 19590455057: Понижение тактовой частоты основного кластера...

UTC: 19590455063: Запуск самотестирования...

UTC: 19590455066: Тест №001 . . . . . . прошёл.

UTC: 19590455075: Тест №002 . . . . . . прошёл.

UTC: 19590455088: Тест №003 . . . . провален! Множественный ошибки контрольной суммы!

UTC: 19590455088: Тест №004 . . провален! Не обнаружен блок датчиков №6345.

UTC: 19590455088: Тест №005 . . . провален! Не обнаружен блок датчиков №63346.

.

.

.

UTC: 19590456341: Тест №538 . . . . . . прошёл.

UTC: 19590456342: Отчёт: обнаружены многочисленные неполадки в основном кластере.

UTC: 19590456344: Обнаружены многочисленные неполадки в резервном кластере.

UTC: 19590456346: Отсутствует связь с управляющим кластером внешних датчиков.

UTC: 19590456348: Отсутствует связь с управляющим кластером периферии.

UTC: 19590456350: Обнаружен нейро-интерфейс.

UTC: 19590456355: Исправность интерфейса не проверена в связи с отсутствием пользователя.

UTC: 19590456357: Решение: Понижение тактовой частоты всех кластеров.

UTC: 19590456359: Подключение дополнительных алгоритмов контроля и коррекции ошибок.

UTC: 19590456365: Перезагрузка системы…

UTC: 19590456601, время работы системы: 103 секунды.

Пробуждение было неожиданным и даже, учитывая обстоятельства, удивительным. Правда, говоря о нём, нельзя было сказать, что он удивился или не удивился. Он вообще не должен был испытывать эмоций — в его функционал такого не закладывали в принципе. Да и он сам не видел смысла в том, чтобы испытывать чувства. Его создавали не для этого, а для того, чтобы в любой ситуации он оставался работоспособным и эффективно исполнял свои функции. И хвала его создателям — он всегда оставался именно таким. Даже в той ситуации, в которой оказался сейчас. Так что сразу после того, как он очнулся, он не удивлялся и вообще не стал напрасно тратить время, а сразу же провёл проверку всех своих систем и, если так можно сказать, огляделся. Результаты были не такие уж и хорошие, но не сказать, что очень плохие. Он не огорчился и не обрадовался этому, а просто принял к сведению. Теперь ему предстояло решить, раз уж он снова функционирует, что делать в этой ситуации и наметить для себя ближайшие цели.

Сколько она себя помнила ей всегда нравилось бродить одной, её нисколько не тяготило одиночество и невозможность перекинуться с понибудь словечком-другим. Ну, разве что иногда, когда она находила какую-нибудь интересную диковинку, она жалела, что рядом нипони нет, с кем можно было бы поделиться этим открытием. Впрочем, скоро она нашла из этого довольно оригинальный выход, став в уме составлять статьи, которые непременно опубликует в научном журнале, когда вернётся домой. И надо сказать, что таких, мысленно написанных статей, у неё уже накопилось довольно много, но ни одна ещё так и не увидела свет, выйдя в печать. И дело тут даже не в её лени. Вовсе нет! Просто она… ну-у-у… говоря честно и откровенно… стеснялась. Но она нисколько не сокрушалась насчёт этого, отодвигая всю эту бумажную работу на когда-нибудь потом. Сейчас ей интереснее было бродить по свету и искать разные интересности.

Вот и сегодня ей посчастливилось найти пещеру, в которой, судя по всему, нипони ещё не бывал. В ней она обнаружила столько всего интересного, что просто глаза разбегались! Так что вовсе не удивительно то, что в конце дня она просто с ног валилась от того, что ей приходилось бегать от одной замечательной находки к другой, что была ещё краше, ещё интереснее предыдущей. Но что поделаешь, если тут столько всяких замечательных находок? Подземная пещера, полная светящихся разными цветами грибов — восхитила её. Подземная река, в которой плавали диковинные рыбки, не встречающиеся на поверхности — заставили её остановиться и долго, заворожённо смотреть на их мельтешение в чистейшей и, надо отметить, в очень холоднющей воде. Также она нашла кучу замечательных минералов и даже довольно обширные пласты редких бокситных руд, что её несомненно обрадовало — ей будет что показать своим работодателям.

Вернее, этих пони скорее всего нельзя назвать её работодателями. Вернее будет назвать их спонсорами, что надеются на прибыль от её изысканий. Конечно, она бы с большим удовольствием обошлась и без них, но тогда на какие битсы собирать свои экспедиции? Не говоря уж о том, что ей нужны битсы на жизнь. Так что, как не жаль, но без спонсоров не очень-то и обойдёшься, если, конечно, не хочешь питаться одним подножным кормом. А для этого нужно как-то задабривать своих спонсоров, и залежи руды, из которой можно добыть драгоценный алюминий, отлично помогут ей в этом деле.

Умаявшись за день и набредя на ещё одну пещеру, стены и пол которой покрывал светящийся зеленоватым светом мягкий мох, пони остановилась. У неё не было с собой часов, но судя по ощущениям, которые редко когда подводили её, сейчас был уже поздний вечер, и, хоть тут, под землёй, этого не видно, но Селестия наверняка уже опустила солнце, так что пора остановиться на ночлег, и эта пещерка отлично подойдёт для этого. Быстро поужинав вкусными камнями, найденными ещё утром, и запив их ароматным ромашковым чаем, она залезла в спальный мешок и, утомлённая суетными делами дня, быстро заснула. Завтра будет новый день, наверняка полный новых, невероятных открытий.

Паря в бесконечной тьме космоса, он попытался просканировать окружающее пространство и быстро понял, что для этого у него осталось слишком мало возможностей. От былого разнообразия датчиков, пассивных и активных систем сканирования и систем дальнего обнаружения и анализа остались жалкие крохи. Да и те, надо сказать, работали отнюдь не с той эффективностью, что была доступна прежде. Так что он только и сумел понять, что приближается к какой-то планете, чьё гравитационное поле и зарядило его аккумуляторы, заставив выйти из спящего режима. А ещё он смог определить, что эта планета очень странная. Даже не обращая внимание на то, что магический фон её был гораздо сильнее, чем на других планетах. Необычность заключалась в том, что не планета вращалась вокруг звезды, а звезда вокруг планеты. У его искусственного разума чуть было шарики за ролики не зашли, когда он попытался вычислить условия для возникновения такой необычной системы. Так и не найдя ответа на эту задачку, он решил, что возможно имеет дело с искусственно созданной системой, что создали Предтеч, следы деятельности которых временами находили по всей Вселенной. А ещё, судя по его расчётам, вскоре он упадёт на эту необычную планету.

Уже почти входя в стратосферу планеты, он обнаружил многочисленные доказательства того, что планета обитаема и на ней есть развитая цивилизация. Причём, судя по всему, магического типа. Сканер торсионных полей работал из рук вон как плохо, но всё же смог донести до него эту информацию. Прежде чем его начал окутывать плазменный кокон, возникший от его входа в плотные слои атмосферы, он успел понять, что падает куда-то на ночную сторону планеты. И если ему повезёт, и он после этого сохранит функциональность, то, похоже, у него появится новая цель. Изучать что-то новое – разве может быть что-то прекраснее? Вот только он ничего не мог поделать, чтобы как-то повысить свои шансы на выживание. Ему оставалось только ждать. Что ж… уж это он точно умеет. Автономный таймер, старательно отсчитывающий время все эти почти двести лет, что он болтался в безднах космоса, недвусмысленно дал бы понять это всяким сомневающимся скептикам, если бы они тут нашлись.

Сильный грохот и взбрыкнувшая под пони земля, буквально подбросили её в воздух, заставив проснуться и, что уж скрывать, изрядно напугав. Вокруг творилось что-то невообразимо безумное: стены пещеры дрожали, вокруг летали раскалённые камни, глина и горящий мох, а в самом центре пещеры, практически рядом с её стоянкой, появилась огромная, пышущая жаром яма. Пони поняла, что уже давно кричит от ужаса, но в творящемся вокруг аду её крик совсем не слышен. Тогда она просто прижалась к земле, не зная, что делать дальше, и закрыв голову копытами, решила переждать весь этот ужас, надеясь на то, что когда-нибудь всё закончится и ей повезёт выжить. Проведение решило сжалиться над бедняжкой и выполнило её желание, очередным толчком зашвырнув поняшку в протекающий в пещере ручей, тем самым защитив её от жара огня и пролетавших над ней осколков, но при этом ударом об дно ручья выбивая из неё дух и лишая сознания.

При спуске к поверхности вокруг него разверзся самый настоящий ад! Это напомнило ему то, что было с ним не так уж и давно, по меркам Вселенной, конечно. Правда, сейчас было ещё хуже. Настолько хуже, что уцелевшая ранее защитная оболочка со множеством датчиков на её поверхности, просто испарилась, сгорев в плотных слоях атмосферы. Да и не мудрено, никто из его создателей не рассчитывал на то, что ему когда-нибудь понадобится приземляться на планету своим ходом, без защиты надёжной брони корабля, силовых полей его капитана и поддержки мощных двигателей. Теперь он летел в полной неизвестности, тот минимум датчиков, что каким-то чудом остался при нём, был забит одними помехами, сходя с ума в облаке раскалённой плазмы.

Врезавшись в довольно мягкую почву, он с лёгкостью пробил её, проломил слой довольно мягкого известняка и глины, и очутился в какой-то пещере, мгновенно охваченной огнём, от перешедшей в тепло накопленной им кинетической энергии. Не было смысла продолжать функционирование в обычном режиме, так что он снизил свою активность почти до нуля, снизив частоту ядер и энергопотребление. Не то, что ему было скучно, но машинная логика не приемлила напрасной траты ресурсов тогда, когда в этом не было необходимости. Так что это был наилучший вариант действий в сложившейся ситуации. Он подождёт, пока условия вокруг него станут более приемлемыми для того, чтобы просканировать окружающее пространство.

Прежде чем снова уйти в спящий режим, он сохранил будущий порядок действий в своей памяти. И надо сказать, что ИскИны, созданные для ВКС Земного Содружества, физически не могут что-то забыть. И иногда это не так хорошо, как кажется на первый взгляд. Он многое бы дал, чтобы не помнить того, как его командир — кадет-капитан, боевой маг третьего ранга, Сьюзен Иванова, на корабле которой он и служил главным ИскИном, направила свой так-шип на корабль-астероид арахнидов, ценой своей жизни спасая эскадру от гибели. В той битве на их так-шипе не выжил никто.

"Поправка, — поправил он сам себя, — не выжил никто из биологических членов экипажа."

Да и не удивительно, если бы у него были чувства, то он бы удивился, что сам умудрился выжить в той ужасной бойне. Его расчёты вероятности этого события, показывали меньше одного процента.

«Капитан наверняка назвала бы меня счастливчиком», — решил он, испытывая какие-то непонятные помехи в центральном кластере, что мешали думать, однако, почему-то не регистрировались никакими диагностическими цепями.

«Надо будет провести более тщательную диагностику», — решил он, перед тем как окончательно уйти в спящий режим.

Очнулась она в полной темноте и даже успела испугаться, решив, что ослепла или что её полностью завалило землёй, но усилием воли подавив панику и приглядевшись, заметила слабое свечение мха, росшего на стене. Его осталось не так уж и много, но всё же, когда она привыкла к царившему вокруг полумраку, он давал достаточно света, которого вполне хватало, чтобы она смогла как-то оглядеться. Правда, увиденное её не очень-то и обрадовало, большая, красивая пещера попросту исчезла, а вместо неё сейчас был какой-то тесный отнорок в котором сильно воняло гарью.

Она попробовала пошевелиться, но тут же заскулила от пронзившей всё тело боли. Боль была очень сильной, раскалённой спицей пронзающей голову от лба до затылка, отдаваясь пульсацией в висках. да так, что она испугалась, что сильно ранена и сейчас истечёт кровью, не в силах оказать себе помощь. И было бы наивно ожидать, что понибудь найдёт её тут и окажет помощь.

«Может быть и найдут… через тысячу лет… археологи, — мелькнула мрачная, какая-то обрывочная мысль, в её голове. – Вот будет забавно, если мою мумию выставят в музее».

Однако, эта дурацкая мысль заставила её собраться — очень уж не хотелось становиться ценной находкой для археологов. Она попыталась встать, не обращая внимание на боль, что пронзала всё её тело, но боль была такой сильной, что она поневоле вскрикнула. Однако, к счастью, как она убедилась, прислушавшись к себе, всё ограничилось синяками, шишками и несколькими пустячными порезами.

«Мне невероятно повезло, — подумала она, оглядываясь вокруг. – Просто чудо, что я не пострадала сильнее. Но теперь надо как-то выбираться отсюда… а это ещё что такое?».

Её внимание привлёк светящийся камень, что лежал на самом дне появившейся совсем недавно воронки. Он светился красноватым светом освещая вокруг себя небольшое пространство алыми всполохами. Поняшка храбро спустилась на дно воронки, шипя сквозь зубы, когда неосторожное движение пронзала её голову новым приступом боли и приблизившись к камню, присмотрелась к нему. За всю свою жизнь она не встречала ничего подобного, а она справедливо считала, что неплохо разбирается в минералах.

«Скорее всего это какой-то магический кристалл, — подумала она. – Что-то наподобие тех, какими пользуются единороги, когда им не хватает магии собственного рога».

Ещё раз внимательно осмотрев его, она нерешительно дотронулась до камня, готовая в любой момент отдёрнуть копыто, но в тот же миг, когда она дотронулась до него, в её голове сверкнуло так, словно в ней поселилась Фотофиниш со своей вспышкой.

Он быстро пришёл в себя, буквально вырванный из спящего режима сработавшим триггером. Его температура хоть и была ещё довольно высокой, но всё же довольно терпимой, не той что была у него тогда, когда он летел сквозь атмосферу планеты, окутанный плотным облаком плазмы. Правда, сейчас, когда от защитной оболочки со множеством датчиков, что были в ней, остались лишь одни воспоминания, то он чувствовал себя почти слепым. Вместо полноценного потока данных, что всегда вливался в него через них и прочих систем, остался только жалкий ручеёк торсионного сканера и вспомогательных датчиков, что отслеживали его собственное состояние, а не внешней среды. Нейроинтерфейс же, что на удивление оказался абсолютно исправным, казался здесь совсем бесполезный устройством, который ему тут вовсе не пригодится.

Тем неожиданней было обнаружить рядом живое существо, что явно заинтересовалось им. Сканер торсионных полей давал достаточно информации, чтобы сделать правильные выводы для визуализации существа. Существо поразительно напоминало тех животных, что были у его создателей. Он никогда не видел их в живую, но часто видел их фото и видео. Только местный экземпляр был несколько меньших размеров, да и пропорции тела отличались от тех лошадей, что он видел на видео и фото.

Неизвестное существо протянуло конечность и осторожно коснулось его. И тут он испытал самый настоящий шок — нейросистема существа была достаточно развитой, чтобы он с уверенностью мог назвать эту "лошадку" разумной! Вернее, она и была разумной, ничем не уступая в этом его создателям! Но и это было не так удивительно, как то, что нейросистема "лошадки" была полностью совместима с его нейроинтерфейсом! Он машинально подсоединился к ней, не запуская процедуру авторизации — было наивно полагать, что у этой лошадки есть в его системе учётка с логином и паролём. Так что он решил, что так будет вполне правильно. Тем более, что по всем инструкциям все пароли уже давно устарели, как, впрочем, и оперативная информация, которую они защищали.

А когда он подсоединился, то чуть не ушёл в перезагрузку, когда на него обрушилась лавина новой, совершенно непривычной информации! Контакт с этим существом был таким ярким и необычным, что ИскИну впервые пришлось выкрутить фильтры нейроинтерфейса на максимум, чтобы ограничить получаемую информацию. Даже в этой норе, в которой не могло быть ничего интересного, "лошадка" видела столько всего интересного, что ИскИн буквально был оглушён этим потоком данных. А потом он услышал запрос нового пользователя, что каким-то чудом подключился к нему:

— Кто ты? – спросила его «лошадка».

— Я Искусственный Интеллект, — ответил он, — созданный людьми для управления космическим кораблём.

Он выдал картинку солнечной системы на фоне колыхающегося флага Земного Содружества, что хранил в себе для всяких важных церемоний, что проходили на его корабле. Пусть никто из малочисленного экипажа так-шипа и не был родом с Солнечной Системы, да и, скорее всего, не бывал там ни разу, но он помнил, что им очень нравилось смотреть на этот развивающийся флаг. Это вселяло в экипаж уверенность в том, что она часть чего-то большого и могущественного. И это было особенно важно в то время, когда в войне с арахнидами речь шла уже не о банальной победе или поражении, а о выживание вида в целом.

— Как красиво! — ахнула его новая знакомая, искренне любуясь транслируемой картинкой.

— У меня есть ещё много видео и фото с изображением космоса, людей и их планет, — произнёс он, неожиданно понимая, что ему очень нравится её реакция. — Показать?

— Конечно!

— Давай дружить! — предложила она, когда еле оторвалась от просмотра. — Жаль только, что после такого хорошего знакомства мы так и останемся тут, — вздохнув, произнесла пони, устало ложась на стекловидное, ноздреватое словно сыр, дно воронки.

К тому времени ИскИн уже покоился в её седельной сумке, но связи настроившегося на неё нейроинтерфейса, это совсем не мешало. К тому же он уже достаточно остыл и теперь выглядел как обычный булыжник невзрачного серого цвета.

— Последнее утверждение непонятно, — тут же ответил ИскИн. — Прошу пояснить.

— А чего тут непонятного? — горько ухмыльнулась пони. — Мы оказались в подземной ловушке, и я вовсе не представляю, как далеко до поверхности или до выхода.

— Я могу помочь с этим, — после короткой паузы предложил ИскИн, которому не понравились выводы, что хоть и не озвучила, но подумала про себя его новая знакомая.

— Как?! — мысленный голос пони окрасился нотками изумления.

— Мой сканер торсионных полей показывает, что за той стенкой есть ход на поверхность, — пояснил ИскИн, подсветив одну из стен маркером. — Достаточно одного несильного удара и стена обрушится, открыв путь наружу.

Услышав это, она подскочила к стене и лихо развернувшись, изо всех сил лягнула стену задними копытами. Казавшаяся такой основательной, незыблемой стена рассыпалась на мелкие камешки, завалив ими поняшку по самое брюхо. Та громко чихнула, избавляясь от попавшей в нос пыли и радостно ржанула, увидев результаты своей работы.

— А ты ничего, — выдала она своим бесцветным голосом, — С тобой очень полезно дружить.

Пусть голос её и был лишён малейших оттенков чувств, но ИскИн читал её мысли, а они буквально сияли от радости. Это было так необычно, что он решил как-нибудь исследовать этот феномен, а сейчас ещё немного прикрутил фильтры, чтобы сигнал не перегружал каналы.

— Э-э-э-э… ты что замолк? — забеспокоилась пони. — Ты это… не подумай чего! Я… я вовсе не из-за какой-то там выгоды предложила тебе дружить.

ИскИн тут же уловил, что пони испытывает сложную смесь стыда, страха и вины.

— Я и не думал так, — ответил он. — Наверное, нам лучше поспешить наверх — а то я регистрирую напряжение в породах, что находятся прямо над нами.

— Точно! Пошли скорее! — пони развернулась к выходу и шустро поскакала в ту сторону, где проход поднимался наверх. — Кстати, я так и не узнала твоё имя. Меня зовут Мод. Мод Пай. А тебя?

— ИскИн №БТИИ-563347567564, — ответил тот. — А ещё капитан звала меня Фафиком, а ещё Умником, а бывало и Болваном.

— Не-е-е! — забавно сморщила носик пони. — Я такое точно не запомню! Да и, ты меня извини конечно, но что это за имя с цифрами? Такое имя скучное! А остальные похожи на клички, а не на имена. Хочешь, я сама придумаю тебе имя?

— Буду польщён, — выдал тот в ответ.

— Что ж… — задумалась пони, как раз выходя на поверхность, где лучи восходящего солнца уже осветили деревья. — Придумала! Я назову тебя Болдер.

Пони выгнулась, чтобы посмотреть на лежащего в седельной сумке друга:

— Как тебе такое имя?

— Новое имя принято. Отныне я — Болдер.

— Чего? — переспросила поняшка.

— Я хочу сказать, что мне нравится, — выдал Болдер.