Твайлит Старскай (Twilit Starsky)

Чаптер 1

Подошел к концу очередной рабочий день.
Очередная поездка на машине домой.
— Привет, ребята, я дома. — говоришь ты пустому дому. В физическом смысле он не пустой: гостиная удобная и обставленная мебелью, в столовой даже стоит антикварный семейный стол и стулья конца XIX века. Спальни на верхнем этаже чистые, с заправленными постелями и одеждой аккуратно убранной по местам.
В общем, дом весьма ничего.
Такой же, каким он его оставил.
Ты скидываешь куртку и шапку, кладешь их на диван и идешь к лестнице в подвал.
Ты вообще стараешься пореже покидать подвал. Он почти как твой дом. Там у тебя постеры, игровая консоль, компьютер, холодильник. Старый разбитый диван и пара двухместных кресел. Даже ванная с туалетом есть.
Ты вспоминаешь как ты помогал делать в подвале теплоизоляцию, как подметал, как тащил вниз по ступенькам унитаз. Это была настоящая жопа, а не задача, но теперь-то все отлично работает! В ванной даже окно есть, чтоб пар выходил.
Ты плюхаешься на диван. На этом самом диване ты частенько спал когда был ребенком. Ну и по сей день, собственно, то же самое делаешь.
Особенно ни о чем не размышляя, не имея никаких особых дел на вечер ты включаешь телевизор.
После пары часов просмотра ситкомов, как “Третья планета от Солнца” и “Клиника”, ты решаешь что пора бы подкрепится. А поскольку холодильник в подвале забит одним алкоголем и легкой закуской, тебе приходится тащится наверх.
Итак, сегодня в меню стейк, обильно сдобренный порошковым чесноком и порошковым луком. Стоит тебе начать — как тут же ты слышишь стук в дверь.
Странно. Кухонная то дверь ведет на задний двор, куда ты ходишь только чтоб траву скосить.
За дверью никого не видно, наверно какой-то пранк. Но все равно ты открываешь дверь.
— Эээээй, чувааак! Не одолжишь десяток яиц, а?
Да что за чертовщина?!
Ты смотришь вниз. Там стоит лошадь выкрашенная в благородный голубой, с сиреневой гривой. Ярко-красная прядь в ее гриве идет от кончика челки и всю дорогу по волосам вниз, почти до земли.
— Каких еще яиц? — спрашиваешь ты.
— Ну, яиц. Я и моя подруга, мы это… кушать хотим крапаль. Она бы не отказалась от омлета. Но мы сами не местные и денег у нас нема.
Голос у нее спокойный, с хрипотцой. Взгляд ее глаз немного осоловелый. И пахнет от нее лимонами.
Производит хорошее впечатление, почему-то.
— Ну, ладно. Щас проверю по-быстрому. — отвечаешь ты.

Тебе уже доводилось видеть таких пони. Не часто конечно, но кажется они становятся все популярнее и популярнее.
Сдвинув нечто, что ты называешь Дверной Камень в угол между дверью и косяком, ты переворачиваешь стейк на сковороде и бежишь к холодильнику.
— У меня тут… это… шесть яиц. И еще треть пакета тертого сыра, если хочешь. — кричишь ты гостье.
Сыр уже все равно почти просрочен, да и не куда особенно его употребить.
— Ох, чувак, правда?! — отвечает пони, — Было бы здорово!
Ты вынимаешь лоток с яйцами и пакет сыра. Если у нее, и у того кто бы ни обосновался там вместе с ней, в холодильнике пусто, можно наверное и побольше посодействовать.
Ты шепчешь себе под нос, прикидывая цену такой вот незванной щедрости, но тем не менее добавляешь к яйцам и сыру еще и неоткрытую докторскую колбасу и буханку овсяного хлеба.
А ведь ты только вчера эту буханку купил!
Но, наверное новые соседи в ней нуждаются больше чем ты сейчас. На тебе все таки ипотека не висит.
— Это самое, я еще хлеба и колбасы докинул. Не много, но на пару бутеров хватит.
Ты протягиваешь руку с кульком… на уровень, на котором находилась бы рука человека. Пони смотрит снизу вверх, безразличная к твоей ошибке.
— Бро, ты офигенен! Ты прям как… как брат вообще. Серьезно!
Ты пожимаешь плечами и ставишь пакет на порог.
— Да ниче. Не хочу показаться грубым и все такое. Да и тебе надо больш одного приема пищи, все равно.
Считая дело завершенным, ты возвращаешься к своему мясу.
Ты ожидал что пони возьмет пакет и пойдет своей дорогой, но она по прежнему сидит где сидела. Она оглядывает твою кухню и видимый кусочек гостиной.
— Зачетный дом, чувак.
— Спасибо. Он правда не мой. — Отвечаешь ты.
— Ты это, дом охраняешь тогда?
— Ага.
— А кто тогда тут живет?
Ты отрезаешь кусочек стейка и пробуешь. Съедобно. Даже очень. Может быть еще минутку прожарить и прямо со сковороды поесть?
— Отца это дом. Он тут один живет, я просто помогал с переездом пару лет назад. — параллельно отвечаешь ты гостье.
— О, круто, круто. — она кивает собственным словам. Красная прядь в ее гриве бросается в глаза. Ты видел пони окрашенных как угодно, так что дело не в цвете. Это… нереалистично, что ли? Правда, учитывая с кем ты говоришь...
— А где он? — продолжает любопытствовать пони, — Путешествует?
Ты подозревал что до этого вопроса дело дойдет. Ты глубоко вдыхаешь.
— Видишь, там, на книжной полке, фотографии стоят? Так вот он теперь там. С бабушкой. И с мамой. И своим старшим братом. А ведь он всегда больше сам по себе был.
— Хех, да ты шутник, как так можно чтобы-
Она осеклась.
Ну, ты и вправду мог бы не так витиевато изъяснятся.
— Ох. Это… извини. Я не хотела.
Ее нагловатый тон меняется, становясь каким-то испуганным.
Но прежде чем она начнет дальше извинятся, ты взмахом кухонных щипцов обрываешь эту тему.
— Ненадо, не переживай. Правда. В прошлом году дело было. И не неожиданно вовсе. Просто… так бывает.
Ты сосредотачиваешься на стейке чтобы отвлечься. Ты и так месяцами не мог на другую волну настроится.
— Не, ты прости, серьезно.— она продолжает, — И за всю эту жратву спасибо! Это точно ничего что я столько возьму?
— Да нормально. В следующий раз ты поделишься.
Ты правда не ожидаешь что вы еще встретитесь, кроме как походя. Но почему то приятно представить себе что встретитесь.
Она не сразу отчечает, но когда отвечает, то отвязность в ее голосе частично возвращается.
— А… Ага, чувак! Конечно! Ты молодца, чувак!
Она наклоняется чтобы взять ртом пакет, но останавливается на пол-дороги.
— А, кстати! Как зовут то тебя, сосед?
— Анонимус, как папу. Но можещь звать меня Анон. Или просто А. Или как-то типа того.
Она смеется. Кажется она не ожидала такой реакции.
— Ну ладно, Мистер А! Мистер Ааафигенный!
Кажется это ей удовольствие доставляет.
— А я — Твайлит Старскай. Я сюда приехала с братюней, Лиззи. Ну, это, она конечно не брат в смысле брат. Она типа… сестра, конечно. Но она вааще бро. Тебе бы понравилась.
Пони хватает пакет и поднимает голову, держа ее высоко и уверенно. Сквозь зубы слышится что то типа “Пасиб, Мистер А!” и она трусит прочь.
Мда, это было что-то. И если бы не стейк, ты бы вообще бы ее не встретил. Не закрывая двери ты возвращаешься к готовке. Смесь свежего воздуха, запаха мяса и приправ настраивает тебя на задумчивый лад…
— Ах ты ж!
Пока ты замечтался, стейк подгорел изрядно.
Смеркалось.
— …Прости. — говоришь ты в никуда, — Я твой рецепт запорол.
Хотя, как отец говорил: “Это не запорол, если хоть как то съедобно.”

Чаптер 2

Хотя по субботам ты и не работаешь, но все равно встаешь как обычно. Ну, и пить еще хочется, конечно. Может поэтому и встал.
Ты тащишься вверх по лестнице чтобы пополнить термос. Он хорошо холод сохраняет и вода часами не греется.
Хм, что-б на завтрак то поесть…
Тук-тук-тук.
— Э?
Стук повторяется. Кто то стучит в заднюю дверь.
— Чувак! Впусти! Это я, пони!— доносится оттуда.
Знакомый голос.
Ты идешь, приоткрываешь дверь на щелочку и выглядываешь.
Это все та же Старскай. Лучезарно улыбается тебе через дверь.
— Ты что, в поней не веришь?
Ты, честно говоря, никогда не испытывал такой потребности.
— Доброе утро, Старскай. Где твой Хатч? (примеч.: Отсылка к сериалу Старски и Хатч)
— За машиной смотрит.— говорит она и устремляется внутрь. Ее грива и хвост только что не волочатся по земле, такие длинные. Сколько ж она усилий тратит на поддержание всего этого в порядке?
— Спасибо что впустил, Мистер А! Помнишь, ты дал мне как то яиц, сыра и еще остального?
Ты, конечно же, помнишь. Ты до сих пор грустишь о том, какой тот батон овсяного хлеба вкусный бы был.
— Ага, помню. Как оно, вкусно?
— Ну… вобщем Лиззи-то немного дикая… Еще болше чем я думала.
Это она о чем, интересно?
— Хе-хе… это самое, чувак… она ,короче, подумала что я, типа, нашла их в настоящем курятнике. Вобщем она… ну, это… вспылила. И выкинула их.
Она изо всех сил старается сохранить на лице непринужденную улыбку, но глаза ее опущены.
— Но! Ей зато хлеб реально зашел! И колбаса. Ну и мы это и едим.
Ты несколько разочарован тем, что яйца похерены. Но, в общем, тебе все равно. Тебе другое не дает покоя.
— Дикая, говоришь? Напилась она, что ли? — ты спрашиваешь, параллельно ставя чайник.
Немного чая и овсянка будут кстати…
Надо же, тебе еще и тридцати нет, а уже звучишь как старикан.
— Ох, чувак, она любит потусить. — Старскай кивает своим словам, — И всякое такое. Диковатая она…
Тон Старскай смещается из обычной отвязности и пофигизма в сторону озабоченности.
— …Я б даже не отказалась, чтоб она попустилась чуть-чуть, если честно.
О, класс. Новая соседка бухает и буянит, значит. Хорошо хоть не чем потяжелее балуется. Ну, хоть ее лиловая говорящая пони трезвая ходит.
От этой мысли тебя почему-то и восхищает, и бросает в ступор. Ты задираешь брови и качаешь головой.
— Ну… бывает. Все в таком возрасте были. Она наверно студентка, к кому-нибудь сюда переехала, да?
Пони делает отрицающее движение и смеется.
— Ненене, Мистер А. Она уже давно выучилась.
— Да? И чем же она занимается?
— Работает в скейт-парке, в получасе отсюда. Сто лет уже, серьезно.
Хм, ну, звучит логично, ничего не скажешь. Ты, кстати, никогда особо скейтами не увлекался, только пару раз на друга доске прокатился.
— Здорово. Рад что вы ладите. — ты тем временем уже достал плошку и свой набор овсянок.
Два пакетика корицы, два — с пряничным ароматизатором…
— Ну… — пони нерешительно наклоняет голову, — Знаешь, как бывает: очень увлечешься и наделаешь чего то, никому не сказав? Вобщем она, это… со мной такое провернула. И этот получас… Чувак, даже машиной это далекущая даль. Так что я, это, не знаю где мы.
А, ну конечно, просит подвести! А ты вообще не собирался сегодня наружу вылазить, не говоря о том чтобы куда-то ехать к черту на кулички.
— Что, хочешь к ней поехать?
— Да не, не за что! — пони отвечает почти мгновенно.
Вы сморите друг на друга, и оба понимаете, что она это как то чересчур с готовностью сказала.
— Не, то есть… нет, чувак. Скейт это круто, но… ну знаешь, иногда хочется и чет по спокойнее.
Ты не сразу отвечаешь.
Неловкая пауза затягивается.
— Это ничего если я, типа, с тобой позависаю крапаль, Мистер А? Ну, это, пока Лиззи вернется. Ну или пока сам не выгонишь. Эт ничего, если так. У нас в доме есть эта, как ее, собачья дверка. И я через нее могу, это круто на самом деле. Даже ключа не надо. Можем кстати и у меня позависать, если хошь.
Вот это подлизывается, ну-ну. У тебя прям рука не поднимается послать ее куда подальше. Она кажется в самом деле не выносит вот так одной оставаться.
— Ты не подумай, — говоришь ты, — Я молчу потому что… потому что внимательно размышляю.
— А… Аа, шестернки скрипят?
— Угу.
Ладно, пофиг, суббота все таки.
— Ты какую овсянку любишь?
Она от этого вопроса аж расцветает.
— Чуваааак! А шо, разные есть?! А покажи!
Ты ей показываешь весь свой набор. Он, может быть, даже и чересчур богатый. Но ты привык всегда иметь большой запас чего то, что тебе нравится. Как овсянка или арахисовое масло, например. Кстати, надо бы его в овсянку накидать, говорят — офигенно.
Пони останавливает свой выбор на орехово-банановой.
— Чуувак, я могу банан так быстро схомячить, что ты подумаешь я мартышка.
Раз уж она теперь гостья, ты делишь чайник на две плошки овсянки. Потом наливаешь его опять и ставишь.
— На пол плошку не поставлю, странно это как то. Я это… обычно так не делаю, но пошли поедим на диване в гостиной? — ты почему-то не хочешь ее в свой подвал пускать. Да тебе и самому бы не помешало реже там сидеть. А то дом еще унылее от этого.
— Ох, Мистер А, ты офигенен! Блин, ну это… ты ж мог просто плошку на пол кинуть и мне бы хватило… Но ты аж приглашаешь по-царски расположится, поесть! Это круто!
— Ну, пошли тогда.
Ты правда опасаешься, что к ее хвосту не только ветка прицепилась, а там еще и грязищи.
Но пофиг, суббота так суббота.
С двумя плошками в руках, с ложкой в той из них что твоя, ты направляешься в гостиную, к дивану.
— Эй, Стар, прикрой дверь, ага? Я ее не держу открытой обычно.
— Сделаю, Мистер А!
Ты почти ожидал что она просто лягнет дверь, но взгляд через плечо показал что она просто толкнула ее плечом пока та не закрылась. Хорошо воспитана, однако.
Ты с облегчением плюхаешься на диван в гостиной. Отец так радовался когда купил этот потешный диван. С электрическим регулятором наклона и подставкой для ног, которую можно было вытянуть так далеко что диван превращался в кровать на одного. И даже с ЮСБ-портом для зарядки телефона.
Похоже что теперь это твой диван, хотя ты бы предпочел чтобы это было не так.
Седушка на противоположном конце дивана жужжит, подставка для ног выезжает наполовину. Старскай не прыгает на диван а аккуратно поднимается по подставке, как по рампе.
— Надеюсь ты не против что включаю твой диван, чувак? У Лиззи первого парня папы в гостинной был похожий диван. Очень удобный. А у этого, типа, подогрев тоже есть?
Не пытаясь проследить отношение между цепью родных Лиззи, ты отвечаешь на последнюю часть фразы:
— Подогрев? Не помню чтобы был. Я никогда особо не разбирался в устройстве, если честно.
— Ага, чувак… понятно. И так круто.
Ты ставишь ее плошку туда где она стоит наиболее устойчиво и тянешься за…
Ах, проклятье. Отец так любил хвастаться гаджетами что пультов дистанционного управления всем аж четыре. А тебе то нужен всего-то пульт от телевизора.
— Бери от Тошибы, Мистер А. Эт марка телека. Колонки блю-рэй, вон те, они другой фирмы. А четвертый пульт какой-то универсальный, что ли? Не знаю точно, как это все настроено.
— Это… глубокие познания.
Неожиданно.
Ты следуешь ее совету и телек действительно включается.
— Неплохо для угадайки. Ты заточена под технику?
Старскай хихикает, двигая в такт головой вверх-вниз.
— Не, чувак. Я просто, типа, хорошо с гаджетами умею. Оно как говорит со мной. Ну и Лиззи не особо разбирается, даже в тостере, так что мне приходится.
Хм, логично. Неплохое умение, хотя и в непривычной для этого физической форме.
— Ну окей, раз ты разобралась, что будем смотреть?
— Субботние утренние мультяшки, чувак! Я все время их смотрела когда жеребенком была.
— Пойдет.
Ты начинаешь думать что пони действительно такая какой кажется и это не просто хитрый способ проникать в чужие дома.

Чаптер 3

В конечном итоге ты просто сидишь и смотришь мультики вместе с пони. Хотя ты и так не имел никаких особых планов.
Время от времени она смеется и повторяет реплики на экране. Некоторые ее просто взрывают. Да, да, некоторые шутки и правда не устарели.
Только когда Солнце начинает садится ты понимаешь что провел с ней целый день. Даже обед пропустил. Ты ждешь до конца очередной серии Скуби Ду и говоришь:
— Ух, мы целый день протусили вместе.
— Ага, Мистер А. Некоторые из этих вещей я не смотрела уже фиг знает сколько!
— Угу… Как думаешь, Лиззи уже добралась домой?
Старскай испускает медленный тяжелый вздох.
— Да наверно. Если только не зацепилась с каким-то чуваком.
— Парнем своим?
— Неееееее, она больше по свободной любви, сечешь?
Не совсем, ну да ладно. Это кстати тебя наводит на мысль что надо быть с Лиззи поосторожней если доведется с ней познакомится.
— Типа того. — Отвечаешь ты, — Сходим посмотрим дома ли она? Не хочется тебя одну домой заставлять идти, стемнело уже. Я и так прошлый раз тебя отправил одну.
Старскай хихикает.
— Ого, да ты джентльмен! Круто. Ну, это, типа, нормально?
Ты встаешь, потягиваешься и громко зеваешь.
— Почему нет? Я тут окрестности знаю, тут достаточно тихо.
Она тоже встает, энергично скачет по наклоненной подставке для ног и приземляется на пол с хлопком. Потом потягивается, прижимаясь грудью к полу и поднимая заднюю часть вверх. Хорошо что длинный хвост прикрывает, а то сцена вышла бы пошлой.
— Ну ладно, пошли. Который дом там твой?
— Ща, секунду, чувак. Я почти. — Она качает бедрами туда-сюда, выгибая спину и шею. Ты не специально смотрел, но ее хвост сдвинулся чуть-чуть, как раз достаточно чтобы… не загораживать. Тебя бы не должно было это выбить из колеи, но оно почему-то выбило. Даже если эти существа всего лишь живые роботы — они построены с вниманием к мельчайшим деталям.
— Ну ладно! — Она подпрыгивает и смотрит через плечо, на тебя. — Надеюсь не заблудишься, Мистер А. Мир снаружи большой, а?
— Н-ну да.
Она улыбается видя выражение твоего лица. С чего бы?
Ты хватаешь ключи по дороге, вы выходите на задний двор и ты закрываешь заднюю дверь за собой. Во дворе высокая стена. А в воротах большая прореха. Сами ворота велики настолько что ты можешь свою машину протулить и припарковать на заднем дворе, если надо. Отец свое собственное ржавое ведро с болтами привозил по крайней мере раз в месяц, масло поменять и подкрутить по мелочи.
Как там говорят: “Не води машину автомеханика?”. Хотя он механиком то не был.
Через ворота вы выходите в закоулок за домом.
— А что, вы недавно, выходит, сюда переехали? — Ты спрашиваешь ее.
— Ваще-то да. Ну то-есть мы не в городе новички, а в этом районе. Лиззи говорила она тут росла, а потом переехала, а вот теперь не хочет опять домой. Типа, как то странно, а? Что плохого, если есть место где жратва за так и платить не надо за жилье?
Что то тебе подсказывает, что жратва за так ее особенно привлекает.
— Ну представь… это ж твоя комната там, как оставила. И книги все твои, и фильмы, и игры. Зачем в жизни еще что-то когда все это у тебя есть? А, Мистер А?
Ты таких рассуждений от нее не ожидал. Ты вообще теперь не уверен, что от нее ожидать. Это больше говорит о тебе, чем о ней, правда.
— Нуууу… Наверно. У меня тоже комната… Как ее оставил. Столько времени прошло, что как будто в прошлое возвращаешься. Но если вернусь, могу забыть что семьи то моей нету. — Ты вздыхаешь.
— Ух, это тяжко, чувак… трудно такое забыть, а?
— Как не стыдно признать… но, да. У меня уже седина появилась, а старше я себя не чувствую. Правда, нет. Поставь меня посреди моей комнаты — и как будто я опять школьник.
Ничего не поделать. Один раз было, тебе даже почудилось кто-то зовет тебя по-имени, зовет обедать. Наверно поэтому ты предпочитаешь сидеть в подвале, и не хочешь находится где нибудь еще в доме долго.
Может однажды…
Тем временем ты замечаешь, что дома Старскай вы то еще и не нашли. Наоборот, вы почему то возвращаетесь к твоему дому.
— Это…Старскай? Мы что по кругу ходим? Ты заблудилась?
— Я? Не, чувак. У меня запоминалка ого-го!
Вы останавливаетесь около чьего-о заднего двора, огороженного сеткой. Ворота настежь открыты.
— Ну вот он дом. — Говорит Старскай, — Свет горит… наверно она дома. Хошь проверить, на случай если Мистер Джентльмен хочет ограбление остановить, например?
Раз уж она так говорит, тебе и самому захотелось проверить все ли в порядке. Дом и правда похоже ее, потому что собачья дверка, о которой она говорила, вон вся на виду. Задний двор у них запущенный, однако. Но в общем нормально если только переехали.
Старскай ныряет в дверку и через пару секунд дверной замок щелкает. Ловкая.
— Ладно, я захожу! Не стреляйте, я сосед ваш! — ты говоришь. Пока ты дошел до кухни, Старскай и след простыл.
— Эй, Лиззи! Ты смотри, Мистер А пришел! Я тебе о нем говорила! Вставай! — доносится ее голос из гостиной.
И в кухне и в гостиной свет горит, так что никакие сюрпризы там не поджидают. В кухне также ничего нет, как ты и подозревал. Ты замечаешь остатки того самого батона хлеба. Эта Лиззи его просто бросила как попало! Зачерствеет же! А еще тут стоит стремянка, наверно для Старскай… залазить на кухонную стойку.
Негигиенично, но ладно.
Ты перемещаешься в гостиную и там видишь нечто, что похоже и в самом деле есть человеческая женщина. Завернутая в несколько пледов сразу и с еще сложенным пледом под головой. Она в ауте. И… что-то вокруг пахнет странно, неправильно. Как будто горелым.
— Эй, Лиззи, чувиха, вставай! Мистер А пришел поглядеть на наше логово! — Старскай поворачивает голову к тебе и смущенно улыбается, — Извини, Мистер А. Она дрыхнуть гаразда.
А вокруг в комнате, кроме пледов, похоже что ничго и нету. Этот дом не двухэтажный, как твой, но должна же тут где-то мебель быть, правда?
А, ладно. Ты гость, Анон. Не заморачивайся.
После как Старскай потратила некоторое время на то чтобы пихать женщину копытами в плече и качать ее из стороны в сторону, женщина наконец приходит в себя и взмахивает руками.
— Да, блядь, прекрати! Я дрыхнуть пытаюсь… бля.
Ее злобный тон производит на тебя впечатление как от царапанья гвоздем по школьной доске.
Старскай отшатывается.
— О-ой. Окей. Канеша-канеша, Лиз. — Пони улыбается в ответ, очень робко, совершенно для нее не характерно. — И-звиняй, Мистер А. Кажется она… в ауте. Она подрыхнуть любит, знаешь. Почти как в том фильме.
— Ага… я ж его так и никак не соберусь досмотреть. Может вообще, это мне все снится потому что мня срубило пока я его смотрел. — говоришь ты.
Эта фраза заставляет Старскай хихикнуть.
— Ха, да ладно, чувак! Это б чересчур было.
Ты чего то чувствуешь себя как будто ты вломился к ним в дом. Это все явно не то, во время чего стоит ошиваться вокруг.
—Ну… Ты теперь дома. Все нормально же, ага?
— Да, ага. Канеша. — Старскай старается чтобы улыбка не отклеилась.
Так, молчи. Ничего не говори. Пожелай спокойной ночи и сваливай.
…
Ну. Давай же. Давай же, дурак.
— Это самое… можно я тебе кое чего быстро скажу, на кухне? — рожаешь ты.
— На кухне? Ну да. Че, об ужине поговорить хошь? — Не особо понимая зачем, она идет за тобой в кухню, прочь от Лиззи, которая судя по всему все еще дрыхнет.
— Слушай, — говоришь ты, — Я… буду откровенен. Даже слишком. Ты… С тобой все в порядке будет если тебя тут оставить? Ты себе пожрать приготовишь?
Твои слова явно произвели на нее впечатление. Она смотрит на тебя как будто ты сказал что то запретное.
— Я это… Ну да, а как же! Да ладно, мне ж всего то через пару препятствий попрыгать придется. Надо ж разминаться, а?
Тебя это не очень убеждает.
— Так, мне может этого и не стоит делать… — Ты трешь себе виски. Ну ладно, раз уж ты начал — говори дальше. — Хочешь у меня поесть? Я, конечно, не одолжу вам мебели или одеял. Но если ты хочешь у меня переночевать…
— Чувак, ты ща серьезно?! — Не видано еще пони радостнее чем Старскай сейчас.
Не то чтобы ты часто поней-то видел. Пропустил, наверно.
— Да! Да! Пожалуйста! Да, канеша! Я это, я ж видела как ты готовишь стейк, ты ж как шеф-повар! Ты наверно даже можешь его как тот итальянец, как его там… — Она качается из стороны в сторону, как в такт мелодии. — Ну, это если он вообще итальянец. Я чет не запомнила.
— Да я тоже эту передачу уже сто лет не смотрел. — Признаешься ты.
— Во загадка, а? Где ж его показывали то…
Ладно, это становится глупо.
— Ну хорошо, перед тем как пойдем, что-нибудь захватить с собой хочешь?
Старскай качает головой.
— Нененене. Ничего у меня нету. А у Лиззи только ее шмотки.
Ты себя чувствуешь как вор. По правде, ты он и есть. Но, просто совсем не хочется связываться с этой…
— Ладно. Но все же, ты и Лиззи… Если ты просто так возьмешь и свалишь… Как она к этому отнесется?
— Нормально! Да, чувак, ага. Она… она не против будет. Обещаю!
Ты напоминаешь себе что это все реальность. Вот блин, вмазался из-за своей доброты!
— Ну, тогда пошли назад, поговорим по дороге. Я первый пойду, а ты смотри дверь закрой.
— Сделаю, Мистер Предусмотрительность!
Ну хорошо, а теперь надо убираться отсюда, назад в более привычную обстановку. Интересно, кстати, как она дверь-то закроет? Ну ладно, разберется.
Ты ждешь на заднем дворе. Проходят минуты. Ты думаешь что надо бы тебе медленно пойти в сторону дома вместо того чтобы напрягать слух чтобы уловить что-то из дома. Ты не слышишь криков или чего-то такого. Уже хорошо.
Наконец Старскай протискивается из собачьей дверки на двор.
— Ну вот и я, ура Мистеру А!
— Да ладно…
— Ура!
— Да нормально, по-
— Ура!
— Понял, понял, дос-
— УРА! — с третьим выкриком она подпрыгивает высоко в воздух и бежит мимо тебя в закоулок.
— Бро, это будет чумовая вечеринка! Мы можем попкорна набрать и смотреть мультфильмы, а утром можем пойти на мой любимый базарчик, а потом в библиотеку, а потом… — Она тарахтит как пулемет о сотне вещей, труся рядом с тобой, пока вы идете назад к тебе домой.
Во бля. Ты это сделал. Ты не знаешь, можно ли это квалифицировать как похищение пони. Ты ж ее, получается, едой заманил. А, проклятье!
Наконец ты открываешь дверь к себе на кухню и едва уворачиваешься от Старскай, которая проскакивает мимо тебя как лиловая трассирующая пуля.
— Мистер А, да у тебя сердце золотое! Что на обед? Что есть похавать?

Чаптер 4

Оказавшись в сравнительной безопасности, в своем доме, ты окидываешь взглядом кухню. Некогда, когда отец еще был в порядке и ходил по магазинам, она была хорошо снабжена. Большая часть запасов до сих пор здесь, и, наверно, еще будет съедобна пару лет вперед.
— Так, ты про попкорн говорила… — с этими словами ты подходишь к одной из полок, которые несколько, даже по твоим меркам, высоковаты. Старик был гигант и любил свои любимые вещи повыше класть.
С некоторым усилием ты все же достаешь пачку попкорна. Он не только вкусный, у него еще и масло в комплекте. Атмосфера кинотеатра на дому. Ты протягиваешь пакет кобыле.
— Ох, чувааааааак! Солененькое-жирненькое! Открывай и давай нажуемся по самое немогу! И включай Машину Тайн, хороший канал, круглые сутки фигню показывает! — Она пританцовывает на месте, тряся гривой.
Ты не выдерживаешь и улыбаешься. Ее воодушевление заразно.
— Ну хорошо, хорошо. Устраивайся у телека, а я захвачу пару пледов и большую миску. Я тебе даже дам решить сколько масла класть.
— Еще бы, Мистер Наимасленнейший! — С этим она убегает прочь.
Ты не должен бы радоваться что вот так ушел с чей-то лиловой пони. Но не то чтобы ты ее насильно тащил, и так она хоть поест и выспится. Ты вовсе не злодей в этой ситуации. Правда ведь?

Тепло, очень тепло. Наверно из-за пледов. И вообще приятно спать на крутом диване. Ты с трудом раскрываешь глаза. Телек все еще включен и ты почему то не можешь пошевелить левой рукой. Ты поднимаешь правую и протираешь глаза. Уже лучше.
Ты ожидал увидеть попкорн разбросанный повсюду, но пустая плошка спокойно стоит на полу. Старскай спит. Ее голова лежит на тебе. Ты стараешься не думать часто ли ей доводится выспаться нормально. Шевеля рукой, ты пытаешься ее разбудить.
— Эй, Стар, уже утро.
— Ммммммммм. Воскресенье же… — Она тихо выдыхает, как сдувающийся воздушный шарик. Забавно.
— Не любишь по выходным потусить?
Учитывая какая Лиззи, ты ожидаешь что кобыла тоже любит экстрим по вечерам.
— Чууувааааак… — снова голос сдувающегося шарика, — Я даж вечеринки-то не люблю… Громко сильно. Много быдла всякого. Не, в натууууууре…
Она наконец поднимает голову. Теплая улыбка расцветает на ее лице при виде тебя.
— Ээээй, Мистер А. Доброе утро. А ты что тут делаешь?
Она все еще выглядит наполовину спящей.
— Я-то? Я тут живу вообще-то.
— Правдаааааа? Уууу, везет же… — ее голова падает обратно на тебя, — Хотела бы я тоже тут жить.
— Но у тебя же есть дом?
— Ну, есть. Но… Он не не как дом вообще. Тут как дом. Чувство такое… — она выдыхает и трется об тебя носом. И вставать не намерена.
Блин. Ты тогда тоже не встаешь. Тут или дальше мультики смотреть или дальше дрыхнуть. Ну да ладно.

Воскресенье хорошее выдалось. Вы валялись аж до после обеда. Старскай неохотно шла домой, но ты пообещал что вы еще потусите. В общем и целом было… клево, как она бы наверное сказала.
Ну нечего, все с ней будет нормально, да.
Нормально.
Ты падаешь на свой, любимый с детства диван. Когда то вы с отцом за полчаса его сюда втащили. И еще час на нем сидели, отдыхали. Ты вспоминаешь сколько у него планов было на этот подвал… Полу-пещера, полу—домашний кинотеатр. Телек, который вы поставили, был нее совсем тот который он хотел, но тебе и такой подходит. Староват, но экран плоский.
— Ох, надеюсь это хоть съедобно. — говоришь ты себе. Ты назаказывал кучу мороженных полуфабрикатов: рагу, фрукты, супы, овсянка, смеси для завтраков. На месяц вперед наверно. Дядька твой бы обрадовался, выживальщик повернутый.
Ты откидываешься на спинку кресла и запрокидываешь голову. Хммм, это, в окне, это не кто-то смотрит на тебя снаружи?
— Это ты, Стар?
Ты встаешь и открываешь окно.
— Эээээээээййййй, Мистер Ээээээээйййййй! Здорово!
Да, это она. Распласталась на под окном, отпечаток носа на стекле. Рада тебя видеть, похоже.
— Ты что тут делаешь?
— Слежу за тобой, чувак. Что в ведерках у двери?
— Завтрак туриста. Месячный запас.
— Круто, чувак! Настоящий выживальщик! — ее прямо распирает от радости. Это читается в ее улыбке. И ее глазах. И в тоне.
— Стар?
— А?
— Ты что в такое время снаружи делаешь? И ты ж измажешься так, вставай с пола.
— Как хорошо что я натуральное дитя цветов, а?
Ага, очень похоже. Правда, от вопроса она уклонилась.
— Заходи, а то простудишься. Или койот сожрет.
— Мистер А, я знала что ты настоящий друг! Я заваливаю, ага?
— Заваливаешь?
— Заваливаю-заваливаю! — как будто произнеся волшебное слово, она цепляется передними ногами и подтягивается. После третьей попытки она оказывается внутри и шлепается на спину. Ну, хоть на диван приземлилась.
Она смеется и вытягивает ноги вверх. Ты, как бы между прочим, замечаешь два холмика плоти между ее бедрами. Хмм? Это что такое?
— Мистер А, а пялится невежливо. Но, это ж ты, поэтому нормально. Ты скажи какая поза больше нравится, я попозирую.
Ой бля, это было именно то что ты подумал. Вымя.
— Это… это самое… — ты качаешь головой и закрываешь окно.
— Хахаха, да я пошутила!
Интересно о чем: о том что невежливо пялится или о том что попозирует? Тяжко с ней, однако.
Ты опускаешься на диван.
— Как там Лиззи?
— Ну… ты ж знаешь.
Неа, не знаешь.
— Она даж не заметила что я не дома. — Продолжает Старскай, — И у нее сегодня в планах вечеринка еще. Не по работе.
— Она тебя не взяла?
— Неа, нееееа. Я только на таких сборищах мешаю, знаешь же.
Опять же, нет.
— Я просто по району пройтись решила. Я обычно всегда ходила на такой, знаешь, уютный базарчик, когда мы ближе к нему жили. Не, я там не работала. Ну, помогала там-сям, столько жратвы подняла для нас с Лиззи.
Она улыбается тебе, глядя снизу вверх.
— Спорим, я могу вот-такенный супец забабахать, если ты овощи любишь!
Хмм, звучит завлекательно. Ты уже супа сто лет не ел, даже по меркам того что ты мясо больше овощей любишь.
— Правда? Ты готовить умеешь?
— Ага, чувак. Я этим ртом много чего могу делать!
Ее улыбка становится еще шире. И ты заметил что она так и не подумала свести задние ноги.
—… Ну, потому что я пони, понял? У меня ж рук нету, поэтому я все ртом держу. — она вытягивает к тебе передние ноги, в качестве демонстрации.
— А. Ну да. — говоришь ты, кашлянув, и отводишь взгляд.
— Хехе, подумал наверно о чем-то таком, раз обсмущался так. А, Мистер А? Да расслабься ты.
— Я б расслабился, если б ты не такой грязной была.
Она переворачивается на живот.
— Блин, эт жестоко. Я чистейшая душа, знаешь ли. Я даж ни разу не целовалась, правда-правда!
— Это ладно, но я говорил про твои хвост и гриву. И шерсть. И копыта.
— Ох… Ты это, прости. Я ща слезу. — Она сползает с дивана как большущая лиловая змея.
— Да не, я не против. Помойся — а потом можешь назад залазить. Умывальник там. — ты киваешь на дверь в ванную. Там правда занавески нету, но дверка стеклянная непрозрачная. И слив прямо в полу.
— Ооооооо, да ты умелый!, — Она осматривает ванную. — Сам делал?
— Не, куда там. Батя пытался, устроил потоп, долго ругался и вызвал водопроводчика.
Она медленно заходит в ванную.
— А ты уверен, что я соглашусь?
Что?
— Что?
Она глядит через плечо, улыбаясь.
— Ну ты меня в душ сплавляешь, как мне знать что ты не просто поподглядывать хошь?
Ты аж прифигел. Не думал ты себе такого вовсе.
Она хихикает, глядя на тебя и показывает язык.
— Хахаха. Да норм все, я так, шучу. Пока я занята, ты попкорна еще сделаешь?
Пока что она тебя не объела, да и ты понимаешь почему она так голодна обычно.
— Ладно.
Попкорн так попкорн.
— Это самое, и чур я в этот раз масло кладу? — ты слышишь как она включает душ. Мда, лучше не задумываться сильно.

Тааак, который час-то? Хмм, рановато. Так рано, что будильник еще не сработал. В комнате только телевизор светит. Мультики идут.
А, ну да. Это значит…
Ты рукой проверяешь, что у тебя на груди и находишь плечо пони.
— Стар?
— Нет ответа. Она в отключке. Ты пытаешься пошевелить головой и понимаешь что она свою рядом с твоей положила. Когда успела? Ты ж помнишь что вы сидели вроде. Ты ей дал самой масло налить и она попкорн аж утопила в нем. Ссылаясь на то, что она только вымылась, она убедила тебя ее с рук кормить.
От нее лимоном пахнет. Ты не особенно любишь лимоны, но тут не против. Она берет и всеми четырьмя тебя обнимает. Выдыхает, как будто ее что-то разбудило. Блин. Еще подрыхнуть, что-ли?
…
Так, секундочку. Это твой дом. Твой подвал. Твой диван. Не должно ли тебе что-то подсказывать спросить ее, что она все еще здесь делает.
— Мистер Ааааа… ты уже встал?
Ага, вот ща ты как спросишь...
— Да, только проснулся.
Блин. Не вышло что-то. Она обнимает тебя еще крепче.
— Извини, я опять разоспалась. Это так заметно, что я в тебе души не чаю?
— А это разве не потому что у мня есть дом и еда?
— Ну… Ну, ладно. И поэтому тоже.
Ага, рад слышать. Но зато честно.
— Ты мне напоминаешь мне друга одного. Он такой классный парень был. И с Лиззи ладил.
Ух ты, немного истории? И тебе бежать некуда. Она говорит задумчиво, как будто глядя в свои воспоминания.
— Он мне давал за компом поиграть. Много чего делать научил. Он был этот… как его… — она замолчала на секунду, потом захихикала, — Этот… Понилюб знатный!
Она смеется.
— Да, самый настоящий. Говорил, его первая девушка тоже по поням была. Сказал я ему ее напоминаю. Но, клялся что он занят. — Она зевает, — Правда ее я никогда не встречала. Но он похоже ее любил. И наверно до сих пор любит.
— Что с ним сталось?
Ее зевок переходит во вздох. Ты чувствуешь как она сдувается.
— Лиззи стала тусовать со всякими корешами. Мне удавалось с ним потусить еще, пока он не переехал куда-то, со своими стариками. Блин, это как сто лет назад было.
Ну, наверно все таки не сто.
— Ты не против… если я пооткровенничаю? Просто мы тут и обнимаемся, и секреты рассказываем…
Ну, ты то еще секретов не рассказывал.
— Что то покоя не дает?
— Да постоянно. Я знаю, Лиззи меня не особо жалует нынче. И у нее с баблом напряг. Ты можешь… типа… выкупить меня у нее, а?
— Ну у тебя однако и запросы.
— Да я понимаю… Но… Ну не хочу, чтобы она меня кому попало продала. Или этим Пони-Услугам. Знаешь?
Пони-Услуги? Ты что-то слыхал, кажется. Как общественная организация “Большой Брат”, только с пони. (примеч.: https://en.wikipedia.org/wiki/Big_Brothers_Big_Sisters_of_America)
— С чего мне тебя покупать? Ты ж не ее вещь, не собственность?
— Нууу… да, наверно. — она опять вздыхает. — Но я всегда больше как домашний питомец для нее была. Я сперва думала, мы, типа, как сестры с ней. Но, как она начала зависать с разными парнями и девками, так старушка Старскай отправилась на дальнюю полку. Пони второго плана. — Она хихикает. — Знаешь, что смешно? У некоторых парней тоже пони есть. И Лиззи с ними по хорошему. Но я не знаю… а с ними вообще безопасно тусить?
Тем временем, сам того не замечая, ты начал гладить ее, по плечу, до спины.
— Хмм, так ты подыскиваешь пару?
— Ну, не совсем. Но что-то в тебе есть, Мистер А. Какой-то животный магнетизм, что ли. И мне с тобой так спокойно. Какая-то аура спокойствия вокруг тебя. Я когда прибегаю, ты не злишься и не посылаешь меня куда подальше. — Ее объятие становится сильнее. — И ты любишь на меня пялится. Так что… я думаю ты тоже поней любишь. Да и я наверно от человека бы не отказалась. Волшебные руки и все такое.
При этих словах ты прекращаешь ее гладить.
— Хехе, я не сказала “стоп”, Мистер А. — Она обнимает тебя пуще прежнего. — Я не говорю, чтоб ты прямо вот щас пошел к ней договариваться… но подумай об этом, ладно? Я полезная! Вот щас, я — классное одеяло!
Ага, не поэтому ли она с тобой тусить начала? Ты, правда, не воспринимаешь это как оскорбление. Скорее это тебе льстит. Но все равно, ситуация непростая.
Понравилось ли тебе ваше случайное знакомство? Определенно. Но готов ли ты вот так взять ее себе? Да еще и заплатить за нее? Не то чтобы у тебя денег много было.
— Ээээээээээййй, Миииистеееееер Ээээээээййййй… ты похоже аж взбодрился? — ее голос снова стал игривым. Ты слышишь как она сдерживает смешок. — Ты ж любишь поней, а? Меня не обманешь!
Проклятье.
— Ты это нарочно. — Отвечаешь ты ей. — Не притворяйся паинькой.
Она уже некоторое время трется об тебя бедрами.
— Да я ж это, чтобы разговор поддержать просто, Мистер А. Не волнуйся.
Сложно с такой хищницей. Эх, где ж там сигнал будильника?

Чаптер 5

Ты решил поужинать бургерами. Объедение, а не бургеры. Нет, правда великолепные. Пшеничные булочки с мюнстерским сыром и красным перцем. По-простому.
Отец бы, конечно, тебя наругал за то что ты жаришь их на сковороде, а не пошел во двор на мангал, но погода нелетная.
Согласно первоначальному плану ты хотел сделать четыре и все их сожрать, но после двух оказалось что больше не лезет. Ты, однако, все равно пожарил остальные две котлеты. Но у тебя такое чувство, что тебе бы лучше их отдать кому-нибудь.
И ты даже знаешь, кому.
Как по заказу, ты слышишь стук копытом в дверь. Ты наклоняешься, тянешься к двери, балансируя на одной ноге, и открываешь.
— Блииииииин, Мистер А. Ты просто мыли читаешь. Ты что, знал что я приду?
— Не. Но я предполагал.
Она задирает голову и нюхает воздух.
— О, чуваааааак! Пахнет бургерами!
— Ага. И ты наверно не откажешься от одного или двух.
— Ой, бро, ты реально мысли читаешь! — Старскай хихикает в ответ. Она закрывает глаза и открывает рот.
Ну уж нет, сегодня она за так не отделается.
— Неа. Тебе придется заслужить обед. И эт потому что я верю ты справишься с тем что я предложу.
Старскай открывает глаза, но не закрывает рот. Ее выражение меняется на ехидную улыбку.
— А… А! Ааааааааааа… Есть работка для меня, Мистер А?
Явно о чем то пошлом подумала.
— Ну… — Тут надо как дед учил, встать перед трудной ситуаций по-стоически. Это сложно.
— Для начала, должен заметить, что ты явно ко мне хорошо относишься. И… Да, признаю, ты мне кажешься привлекательной.
Она ехидно улыбается.
— Пасиб, чувак. Ты… наверно третий человек который вообще обо мне что-то хорошее сказал. И то, даже на трезвую. Так что наверно даже первый.
Ты вопросительно задираешь бровь. Интересное кино.
— Ну, я конечно польщен. Но может статься и мне надо будет пару рюмок пропустить сначала.
— Ооооооо. Прибухнуть крапаль? Звучит заманчиво!
Что-то ты с темы съехал, Анон. Давай, не расслабляйся, а то она тебя обезоружит.
— Слушай, Стар. Мы оба согласны что твоя Лиззи…
— Человек плохой? Или дьявольской перхотью балуется?
Дьявольской перхотью?
— Дья… хм, может быть. Скажи, как она на самом деле? На самом. Если я копов, допустим, вызову, у них уже что-то на нее будет?
Старскай сразу становится не такой игривой. Она все еще улыбается, но выглядит теперь более хладнокровно.
— Правду сказать, Мистер А?
— Да.
— Если б ты вызвал копов вот прям ща, она бы надолго загремела. Может бы ей и на пользу пошло… но скорее ее бы на перо посадили там. — произносит Старскай, не задумываясь.
Блин, ты ожидал что она хотя бы чуть-чуть засомневается.
— Ну ладно, тогда и я честно скажу.
— Канеша, Мистер А.
— Я тут, в этом городе, давненько не жил, но теперь придется, потому что я не хочу батин дом терять. И для меня он все еще ЕГО. Не поднимется рука продать. Поэтому я совершенно не хочу, чтобы какая-то шпана обреталась поблизости.
Старскай кивает.
— Да, чувак, понимаю. Поверь, понимаю. Ну она раньше не такой была.
— Возможно. — Так, вспомни деда, Анон. Будь стоиком.
Уставившись на бургер, ты медленно облизываешь губы.
— Признавайся, на чем ты сидишь? Правду говори. Во что вы с ней вляпывались? В чем ты ей помогала?
Даже ее простая, спокойная улыбка теперь начинает слазить.
— Ни в чем, ни во что. Чувак, я пони. Если я чем-то закинусь и мне поплохеет, кто вообще будет со мной возится? Мне не пойти к врачу, как вам, людям. Да и ветеринары… Будешь мертвее фарша с ними.
Она скашивает глаз на открытую дверь.
— Ну и потом, я уж ее знаю. Если я заторчу, если меня проглючит, она может этим воспользоваться. — Она смотрит тебе в глаза, почти смущенно. — Такие дела. Это не сериал, где у людей есть всякие покаянные сюжетные линии.
Да уж. Ты чувствуешь злость. На то какая же тварь эта девка, ее хозяйка.
Ты берешь бургер в руку и опускаешься на колени. Просто наклонится и протянуть кусок, как собачонке, было бы наверно оскорблением.
— Хорошо, вот первый. Второй ждет, если ты еще на вопросы ответишь.
Как по волшебству, радостная улыбка возвращается.
— Да блин, Мистер А! Если мне за ужин спеть надо, что мне сделать для десерта, а?
— Сейчас не скажу.
— “Сейчас”? Прям заинтриговал! — Она обнюхивает гамбургер, размышляет с какого бы края начать, а потом откусывает небольшой кусочек. Она не запихивается, но и не тянет.
— Хм, а я ж даже не спросил, вы вообще мясо -то едите? Или только фрукты-овощи-зелень?
Она качает головой и облизывается.
— Не, бро. Это ты перемудрил. Я вообще обычно просто жру все что плохо лежит. Такой бургер в кайф схомячить, он хорошо приготовлен. Я ж не могу сырое мясо сама ртом готовить.
Ты ждешь пока она доест.
— Хорошо поперчен. — Она замечает между укусами.
Прежде чем ты успеваешь убрать руку, она облизывает тебе пальцы. Ее язык тугой и сильный. Ты убираешь руку. Нельзя дать ей поменять тему.
— Ладно. Хочешь второй?
— Угу. — она кивает.
— Ну тогда второй вопрос.
Она опять кивает.
— Ты сюда начала ходить не для того ли, чтобы к моему дому присмотреться?
Этот вопрос видно что выбивает ее из колеи. Она аж закашливается.
— Че?! Кхе-кхе. Нет! Я никогда ей не помогала с этим!
Ага, с этим, значит.
— Так она воровала прежде?
Старскай хмурится.
— Догадайся с трех раз, Мистер А. Я б не хотела уточнять.
— Ну, это только часть второго вопроса.
— Да?
— Да. И вторая часть… что это такое тогда? — Ты вытираешь руку о штаны.
— Ну, это самое… у меня рук-то нет, поэтому я ем ртом?
— Э? — ты смотришь себе на руку, потом на нее обратно. — Бля, да не то. Я про то… откуда этот дружеский настрой? Настырность эта. Я и впрямь как последняя надежда, или ты это проворачивала прежде со всеми на районе?
Тебе надо выяснить, не играла ли она с тобой. И если да, то почему.
Но часть тебя надеется, что это взаправду было. Что это не просто обычный ее репертуар. Чтобы почувствовать себя особенным, что ли. Мелочное чувство, учитывая что ты эту кобылу почти толком не знаешь.
Старскай улыбается и поживает плечами. Ее улыбка опять спокойная. Ей не приятно, но не более.
— Я каждый день живу, как на вулкане, Мистер А. Я не люблю ходить где опасно. Держусь подальше от тех, кто на мня косо глядит. Я не хочу быть с Лиззи, мне хватит знать что она жива и может без меня обойтись. — Она кивает, и выдает свою лучшую улыбку. — Я серьезно говорю, чувак. То что я говорила про животный магнетизм… Я знаю что для тебя я не зверюшка. Ну, мне не быть такой как ты или Лиззи. Но это нормально. У меня зато, типа, как супер пони-способности. Правда.
Ты не убежден, но в то же время боишься уточнить что она может. Если у нее там, супер-обостренное обоняние, или зрение высокого разрешения. Ты слышал что некоторые пони могут летать или вообще магию применять. Ну, люди, было, поговаривали.
— Ну а в итоге что? — Говорит она, проводя копытом по полу, — Я была для Лиззи лучшим другом… да всегда! Но я думаю что она вполне способна отвалить на бесконечною вечеринку, там, за гранью. И… Я боюсь что она утащит меня с собой. Она, канеша, мой лучший друг, но вот только я больше для нее нет.
Бля. Стоицизм, Анон! Как деда, будь спокойным.
Нет!
Не надо!
Дурак.
Даже, бля, не-…
Да куда ж ты руку тянешь?!
Ты гладишь ее гриву.
— Она больше не та моя Лиззи, чувак… Это ее тело, но это не она.
Повисает неловкая пауза. Ты не знаешь что сказать, что подумать. Ты просто гладишь ее и гладишь.
— Я не хочу чтобы она так продолжала, все это делать… Но я не хочу подыхать вместе с ней. Она… — Слова прерываются всхлипом, — Она… Не стоит она того! Не стоит чтоб за нее подыхать, Мистер А! — она так и не заплакала. Не железное свидетельство что она притворяется, конечно, но…
— Ты это давно переживала, а?
Она не отвечает сразу. Минута, наверно, проходит, а она молчит.
— Эй, Стар, — сдаешься ты, — Поздно уже. Уже наверно больше восьми.
Она кивает.
— У тебя еще второй бургер есть.
Опять кивок.
— А потом… пошли в подвале позаседаем, а? И… выходные потом еще. Давай что-то придумаем?
— Спасибо, Анонимус.

Не ожидал ты такого поворота. Ты и до сих пор не убежден на сто процентов что это не лохотрон какой-то. Но, ничего не поделаешь, даже если есть шанс что ты поверишь что это все подстава. Проклятье.
Не вытянул ты на “Прости, не моя проблема”. Неудобно, очень. Что бы отец сказал? Что-то типа “Да е-мое, парень, не делись бургерами с животным, бургеры ж редко по скидке продаются!”
Как ты и ожидал, Стар опять на ночь осталась. Только спала на другой половине дивана. Когда ты встал, она все еще находилась тут. Бодрствующая, чувствующая себя вполне уютно и радая тебя видеть. Будь она обычной девушкой, отец бы одобрил. Он всегда хотел внуков понянчить прежде чем перекинутся. Правда, он еще хотел чтобы ты Ламборджини водил. И лотерею выиграть, чтобы послать нахер весь городок и переехать на Аляску.
А теперь бы он что сказал? Поздновато уже такому как ты нотации выслушивать, но ты бы хотел от него бы сейчас от него совет.
Весь рабочий день ты все думал, не мог на работе сосредоточится. Столько всего сделать надо, к столькому привыкнуть.
Ты паркуешь машину на заднем дворе. И ты не удивлен увидев Старскай, сидящую у твоей двери. Забор для нее не помеха.
— Ээээээээй, Мистер А! Как оно? Как работа?
— Как обычно.
Ты открываешь дверь и придерживаешь ее, на автомате. Старскай переводит взгляд с тебя на кухню, раскачиваясь из стороны в сторону, улыбаясь.
— Спасиб, чувак! Ты вообще джентльмен.
Не будучи голодным, ты направляешься в подвал, слыша ее за собой. Ты падаешь на диван, на продавленные подушки. Она запрыгивает рядом.
— Ну, это, Мистер А…
— Что, Стар?
— Ты подумал?
— О тебе, зависающей тут? Или о выкупе тебя?
Это большая ответственность. Ты думал о логистике обладания пони, о жизни с одной из них. Да еще с кобылой. Ты ж явно теперь не все что хочешь сможешь при ней делать. Хотя… Зная ее, она наверно будет глазеть и активно поддерживать.
— Мистер А? — Она возвращает твое внимание.
— Хмм?
— Завис? Ох, чувак, наверно смена была тяжелая. Еси ты не расслышал, я сказала “Да”, в смысле обо мне зависающей здесь.
— А. Ну, да.
А, в жопу все. Она все честно выложила, чего тебе стеснятся?
— Как это будет выглядеть? Не, правда? Мне на работу ходить, на весь день. У вас поней, работы поди нету. Готовка-то ладно, на двоих приготовлю.
Ты глядишь на нее. Она сидит облокотившись на подлокотник. Улыбается.
— Ну и да, — продолжаешь ты, — если ты продолжишь соблазнять меня… Я что-то же сделаю таки!
— Это щас угроза была или обещание, чувак?
— И то, и то.
— Ух ты, заманчиво! — Ее улыбка становится шире.
— Вот. Это меня тоже нервирует. Не потому что это не заманчиво… Но я ж тебя совсем почти не знаю, и ты меня не знаешь.
— Эт правда. Ну и кроме всяких видосов в нете, это для меня как минное поле. Не, представление то я имею. Но это как велосипед — пока не поедешь, не поймешь. — говорит она.
— Так то так. И… Не знаю, Стар. Я если это и сделаю, то знай, явно не оттого просто, что хочу кобылу полапать.
Она пожимает плечами, ее похоже этот вопрос не особо и заботит.
— Закручинился, добрый молодец, а? А что если я скажу что мне это по нраву?
— Ну я все равно, как то… Я ж это не за награду делаю.
До нее не доходит. Это на лице четко читается.
— Ну, так хорошо же? — в ее голосе слышится непонимание. Она барабанит копытом по подлокотнику и ждет. Потом продолжает:
— Так. Попытаюсь лучше растолковать. Давным давно, когда я и Лиззи были еще в школе… Ну, то есть она была в школе, не я. Я просто прибегала поглядеть, там, стырить пару печенек в столовке, такое. Так вот, был там чувак, в которого она втрескана была. Она мне призналась в этом и я сказала чтобы делала что она думает будет правильно. — Она сияет от гордости. — И я так думала на самом деле! Потому что надо всегда делать так, как думаешь будет правильней. Я в книжке читала. В большой.
— Ну вот я, значит, и сказала ей. И вот, пару дней спустя, он заявляется к ней домой. И я потом на них натыкаюсь. И они там, ух! Как зомби в том фильме! Крики, ногти…
Зомби? Какие зомби?
— Чееего?!
Ее глаза раскрываются на полную и она тычет в тебя копытом.
— Да, ваще как зомби! Я даже сначала не поняла че вообще происходит. И вот они на меня орут, я на них. Ну, потом мы конечно посмеялись вместе со всего этого, в кафешке. — Она кивает. — Во деньки были. Я всегда просила больше соли для картошки. Пони-то могут вагон картошки съесть!
— Ты сейчас о чем вообще?
— А, да! Да. В общем она и подумала что это правильно. А парень… он был неплохим. Правда. Но… Потом ей понравился другой. А потом другой. А потом еще… У нее куча дружков в школе было. Но, только не тот братюня… помнишь, я тебе говорила? У него флаг поднимался только для поней.
— Что-то я нить потерял: ты мне рассказываешь что она блядью в школе была и поэтому это и для тебя сработает?
Она поднимает копыто в вверх, хочет что-то ответить, но выглядит нерешительно.
— Я… — она прищуривается, — ну может? То есть, я не блядь, конечно…
— Придется на слово поверить, — замечаешь ты.
Первый раз она выглядит по настоящему задетой.
— Эй, Митсер А! Я тебе скажу, ты вообще первый парень с которым я спала! Ну, то есть на-, на котором. Рядом, в общем. — Она опять прищуривается, — Ну, я уверена в этом. Я спала раньше в той же комнате, в которой Лиззи со своим хахалем спали. Но! Я точно не на- или рядом с ним была!
Что-то похоже мы запутались.
— И я ниче такого не делала! Старомодная я. Один и все тут, пуд соли вместе и такое прочее.
— Как настоящая дружба?
— Ну да! — до нее доходит, — Да, как когда настоящий друг!
Она оглядывает подвал.
— Но, знаешь… И больше, чем друг. Типа, если любовь с первого взгляда и вы ладите, то зачем выдумывать? Сразу вместе на завалинке, пререкаться о беконе и бисквитах, качаться на качалке, как бабушка с дедушкой.
Ну и мечты, однако. Даже, можно сказать, целомудренные.
— Ну, это как тот братюня мне это объяснил. Тот, у которого только одна подруга была.
— Это у которого на поней вставало, что ли?
Она регочет.
— Ага, он самый! Я не все помню, о чем мы говорили с ним. Но это было что-то такое, личное. И чувства такие, как когда в кого то влюблен. Как, знаешь, всего лишь в жизни только раз цветут цветы в душе у нас! И когда никого больше не любишь, потому что с другими не те чувства совсем. И я это понимаю. Это как когда подходишь друг другу, как круглое и квадратное!
— Но они ж не подходят. — О чем она вообще?
Она опять ухмыляется.
— Подходят-подходят, Мистер А! Я могу запихать. Это называется думать за пределами квадрата!
— Коробки же.
— Не, оно плоское, так что это квадрат — Она торжествующе улыбается, в своем воображении поборов тебя логикой, и продолжает:
— Но, блин, я бы так не смогла. И наверно почему меня так и покорежило из-за этого. Ее дело, канеша. Но, я смотрела как она идет по рукам… и это меня разозлило. Я ж не всегда такая, познавшая зен, типа. Я видела, что те парни несчастные. А мы, пони, как хищники которые питаются грустью. Мы ее глотаем и все остаются счастливы.
— Правда что-ли?
— Угу.
Ты уж не знаешь или это она такая умная или ты тормоз, но ты теперь начинаешь понемногу понимать.
— Ну а после того как она сказала мне “отъебись” я, типа, это и сделала. Она то была счастлива. Или так мне казалось. Ну, это так выглядело. Но тогда я поняла, что мы больше не на одной волне. Рассинхронизация вышла.
— А ты думаешь что у нас с тобой синхрон и одна волна?
— Не знаю, Мистер А, но было бы круто. — Она ухмыляется, — То есть, ну романтично же. Представь, если бы Лиззи могла это понять, может я бы сейчас была уже тетей?
— Ты — да, куда более романтичная.
— Да ваще! Может это потому что я, типа, пони. Я знаю что парни наверно по другому думают. Но ты-то не такой!
Тебя это рассмешило.
— Прааааавда? А может у меня полно цыпочек, чтобы поразвлечься да попкорн пожевать вместе?
Она бросает на тебя томный взгляд и нажимает свой нос копытом:
— Волшебное чутье пони, Мистер Эээээй! Не пахнет у тебя тут женским духом. Во дворе тоже. И одежда твоя пахнет только пылью, салом и… — Она наклонятся тебе и принюхивается. — … И сладостями! Мистер сладкоежка!
Ты чувствуешь себя неуютно. То, как она веселится, усугубляет это чувство. Как будто за что-то личное задели.
— Хехехе, меня не обманешь, Мистер А! Нос знает!
— Да ладно тебе…
— Хехе. Я ж говорила, животный магнетизм. Ты не ведешь себя и не пахнешь как человек который делает обычную человеческую фигню. Не знаю, чувак. Мне нравится твой стиль. Зачем что-то выдумывать? Ты уютный как есть. Жизнь как большая школа, никогда новое не закончится. Вот и о тебе интересно больше узнать.
Ты хочешь найти изъян в ее рассуждениях, но не можешь. Или не хочешь. Звучит хорошо. Но все же что-то не так. Вещи сложнее должны быть, правда же? Ты не заинтересован в простых свиданках. Особенно сейчас. Ты, вообще-то, никогда особо о таких вещах не задумывался.
Ничего не отвечая ты включаешь телек. Там опять какой-то сериал из 70х, где все тусуют у главгероя в подвале.
— О, диван вроде как твой, похоже. — замечает Старскай.
— Да ладно?
— Ага, на нем рыжая красотка вон сидит.
— Ну ты то не рыжая.
— Ага, про красотку значит возражений нету? — она хихикает.
Тебе надо бы прокачатся чтобы вести с ней дискуссию. Она постоянно уводит разговор туда, где ты не знаешь как вовремя среагировать. Вон вышло что единственное с чем ты не согласен это то что она не рыжая. Но ты ж не считаешь что она красотка? Наверно.

Чаптер 6

Вечер пятницы выдался довольно уютным. И тихим. Ты посматривал то на окно из подвала, то во двор. Но Старскай не появлялась.
Она заняла слишком большое место в твоих мыслях. Ты чувствовал… нет, не сожаление, скорее смущение. Ты можешь уверенно сказать что она тебя привлекает. Ее манеры, повадки, ее голос… О боги, что за голос. Какой убаюкивающий!
Но… она ведь пони. Животное, пусть и искусственное. Романтичное, идеалистичное, но создание. С хвостом.
Ладно, лучше не задумываться.
После утреннего душа ты поднимаешься на кухню. Ты вспоминаешь, как это было когда этот дом все еще был полон людей и продуктов. В гостиной разрывался телевизор, повсюду голоса, наверху тоже кто-то телек смотрел, даже в твоей комнате ты что-то устраивал. Не было угла где было бы тихо.
— Доброе все утро… — ты бормочешь, ни к кому конкретно не обращаясь. Тебе хочется верить в призраков, приведений, сверхъестественное… но если твои родные все еще вокруг, пусть бы хоть знак послали, что ли.
Ты просто стоишь некоторое время. Вокруг никого. Ну, ладно.
Так же одиноко было когда ты жил один в сраной небольшой квартирке. Но ты скучаешь за ней, потому что по крайней мере она никогда не чувствовалась как будто ты дома.
По привычке, ты открыл дверь во двор, на случай если кое-какая соседка-пони решит зайти.
Тебе хотелось просто перекусить, но ты потратил целый час сооружая основательный завтрак. Масляные бисквиты, виноградное желе, яблочный джем ждали на столе. Толстые полоски бекона на тарелке, накрытой салфеткой. Пара пышных омлетов, по шесть яиц в каждом, посыпанные тертым сыром. Ты даже открыл банку замороженного сока, который в твоей семье все любили испокон веку.
Закончив с готовкой, ты выглядываешь наружу. Старскай нет и следа.
Ну и ладно. Она любит подрыхнуть, а ты то встал даже раньше будильника. Надо подождать. Она наверно завалится к тебе, выскажет пару замечаний о том что ей надо копыта помыть перед завтраком и о том как удачно что ты столько наготовил, явно многовато на одного. Или еще что-нибудь.
Кухня снова выглядит так, как будто ее на полную катушку используют. Но в ней не чувствуется оживления. Никто не спешит, не бегает, не стучат приборы. Никто не передает масло на ноже.
Ты опираешься на стол и ждешь. Как будто ты только начал готовить.
Ждешь пока испускающие пар бисквиты становятся холодными. Ты садишься на пол. Может всего-то надо еще чуть подождать?

Старскай не появлялась все выходные. Ну, не беда. Еда остыла, но пир все равно вышел знатный. Кроме обжорства, ты еще и решил поподробней изучить вопрос о пони, таких как она.
Она постепенно набирали популярность с годами. Иногда реклама представляла их как лучших друзей. Как куклы Чаки, только не одержимые. Их рекламировали как терапевтических компаньонов, как разумных мини-лошадей. Один канал на Ютубе, где чувак считал себя знатоком, так тот вообще встречался с одной. Это видео ты поспешил удалить из истории просмотра.
Удивительно, как они таинственны, при всей популярности. И ты точно не встречал пони уровня Старскай. Хотя может ты был невнимателен.
Ты провел все воскресенье изучая поней. Похоже они на самом деле всеядные. Живут десятилетиями.
Точных данных нет, вроде как ссылаясь на приватность. Но ты этому не веришь. Звучит натянуто. Но все попытки выяснить больше в итоге зацикливают тебя на те же несколько сайтов. Хорошо ты провел время в поисках, но наверно лучше некоторые вещи выяснить непосредственно от самого первоисточника, от пони. Любопытство тебя не покидало. Не обязательно в отношении ее.
Теперь, когда ты хорошенько все обдумал… ты понял что не знаешь что и думать. И никого нету чтобы предоставить альтернативное мнение. Так что ты остаешься при своем.

Ты достаешь сковороду из духовки, на ней бекон и сосиски с сыром. Твоему дяде понравились бы. Он всю жизнь упрямо проторчал в своем углу, занимаясь чем хотел. Теперь, зато, он опять вместе со всеми…
Так вот, в процессе перекладывания сосисок на тарелку, ты слышешь стук.
— Ага, вот и она. Наверно унюхала бекон. — ты улыбаешься. Круто разделить обед с кем-то.
Ты открываешь заднюю дверь. И твоя улыбка слезает.
Это Старскай, но она выглядит… потрепанной. Несколько ободранных ран и глубоких порезов на боку, возле плеча и на ребрах. Грива в спутана, хвост весь в грязи.
— Эй, Мистер А… можно душ принять маленько? — ее голос усталый и бесцветный. Смотрит себе под ноги. Что-то капнуло с ее подбородка… Что-то красное.
— Еба…
Так, без паники! Делай, как учили!
— Ээээ, да, конечно. Я как раз сосиски достал, сейчас вторую порцию запущу. — Среди ее шерсти ты замечаешь еще порезы. — А после душа подлатаем тебя.
Ты почти преуспел в контроле над эмоциями. Над чувством паники. Взять телефон, что ли? Копам позвонить? Или сразу отцовскую винтовку достать? Хотя от нее не исходило никакой суеты или спешки. И никто следом не шел. Никаких криков, никакой возни.
Она стоит на месте, слишком долго стоит. Наконец она произносит:
— Спасиб. Буду должна. Извини за то, что грязь разведу. — И еще несколько красных капель на полу.
— Да ладно, не переживай. Я пока что то соображу для тебя.
Она кивает.
— Спасибо. Я не долго. Вкусно пахнет, з-знаешь ли. — Ее голос надтреснут и она пытается это скрыть.
Старскай совершает несколько медленных, нарочито ровных шагов вниз по лестнице в подвал. Ты провожаешь ее взглядом. Ей удается спустится, но теперь весь путь отмечен красными отпечатками копыт.
Ты как завороженный смотришь как она исчезает из вида и пытаешься обдумать происходящее.
Дерьмо.
Единственные курсы по первой помощи остались далеко в прошлом, но ты уверен что можешь подлечить пони. Что ж случилось-то?
Через несколько мгновений ты слышишь шипение душа. Фух, добралась. Не обращая внимания на свой пустой желудок ты бежишь к машине, за аптечкой. Что-нибудь придумаем!

На кофейном столике стоят тарелки с едой. Напитки. Термос горячей воды, на всякий случай. А еще пластырь, бинты, спирт, коагулянт… Так, чего не хватает? Чего-то ж не хватает. Тебе никогда не приходилось делать что-то кроме как перевязывать себе ссадины. Думай, Анон! А, не хватает льда для компресса. Дерьмо, а льда то у тебя и нету! Хорош помогатель нашелся!
Тут дверь в ванную открывается и выходит Старскай. Из двери валит пар клубами, бедный телевизор… Ладно, фиг с ним.
Она сморит на тебя, сидящего на полу, среди полотенец, стола полного еды и медикаментов.
— Ты норм, Мистер А? Выглядишь как будто перепугался. — Она медленно подходит к полотенцам и усаживается на них. Хорошо ты пол помыл, только что вымытый хвост не перемажется. Ты думаешь со сверхзвуковой скоростью.
— Я? Перепугался? Я… да.— Вопрос в том как она может быть такой спокойной?
— Ну, с чего начать? Где больнее?
Она наклоняется от тебя, показывая бок полный резанных ран.
— Тут. И тут. — она поднимет голову и ты видишь что один порез тянется от ребра вверх по шее. — Не переживай, Мистер А. Я полежала, поплакала и кровотечение остановилось.
— Так, так, а где еще?
— Да расслабься. Не так уж сильно потрепало. Как марафон, не как спринт.
— Ты ложись, ложись.
Ты сосредотачиваешься на ней. Раздвигаешь шерсть, отводишь гриву в сторону, спиртом промываешь. Она дергается от боли, но молчит.
Так, так… Теперь промыть… А, нет, ты уже промыл. Тогда коагулянт. А теперь бинты. Не должна рана открыться, вроде.
— Мистер А, да выдохни ты.
— А? Чего?
Она улыбается.
— Расслабься. Я в порядке. Мы не в больнице и все не так плохо. У тебя лицо такое, как будто это тебе хреново.
— Ага, тихо сиди.
Расслабься, расслабься.
Хорошо.
С новой силой ты принимаешься за ее порезы. Повезло, что аптечка есть. Ты прикладываешь к ранам тампон с мазью и заворачиваешь бинтами.
— Привстань, чтобы я мог ребра перевязать.
— Хорошо. Мистер А, осторожнее, не хочу на мумию походить!
Ты обвязываешь шею. Пластырь к шерсти не приклеить. Ты все свое умение прикладываешь чтобы примотать плечо к участку ребер. В итоге заматываешь всю ее грудную клетку. Еще целых две пачки бинтов ушло.
Ты останавливаешься оценить свои усилия. Как вышло, хорошо ли все?
— Вау, ты как доктор прям. Когда меня предыдущий раз потрепало никто так надо мной не хлопотал.
— Да я, это…
Не перестарался ли ты? Интересно, что бы батя сказал на все это? Наверно бы сказал что бинта многовато. Или что нужно было только порез на шее бинтовать.
— Я это сделал.
— Ага, сделал. Может даже жизнь мне спас.
— Ага, возможно. — ты вздыхаешь свободнее. Так, вся эта возня с бинтами отвлекла от главного…
— Стар, так что, бля, произошло-то?
— Нуууууууууууууу… Я, типа, сказала Лиззи что она достала малехо… и что я, типа, может наверно буду с кем-то другим тусить, кто не настолько упорот. И… и что я не хотела возвращаться к ней вообще. Она разозлилась. Наговорила всякого. В общем… не понравилось ей то что я сказала.
Вопросов много. И один из них — рад ли ты что она к тебе пришла? Ну, ты, конечно, рад что она в порядке. В относительном. Однако первый дополнительный вопрос который ты задаешь:
— Ты ела что-то вообще, все это время?
Она глядит на тебя. На тарелки. Ухмыляется. Как-то даже свысока.
— Не, Мистер А, не думаю. Хочешь праздничный ужин устроить?
— Ну… да, конечно. Угощайся! Рад что ты тут.
— Я тоже. Спасибо, Анон.
— Не за что. Я… пойду я в кухню, чего-то еще поищу. А ты угощайся. Тут у меня где-то… а, ну да, здесь… — ты бормочешь и устремляешься наверх, прежде чем она что-то ответила.
Целую минуту ты моешь руки. А вот что бы случилось, если бы ты был не готов?! А если бы ее и того пуще отделали? Что если она бы из ванной не вышла?
“Так, так, чувак, соберись!” — говоришь ты самому себе. Все это тебе напомнило, как тогда скорая приехала. Не было ни криков, ни суеты. Ты тогда тоже молчал и был сверхсосредоточен.
“Ладно, ладно, нормально…” — ты плещешь себе в лицо водой. А раньше ты думал люди так только в фильмах делают.
Она жива! Все будет нормально.

Чаптер 7

Поздний вечер. Слишком поздний. Чего ты торчишь, неизвестно. Телек работает, показывает какой-то плейлист с Ютуба, но ты на него не обращаешь внимания.
Где там Стар? Ты зеваешь и поднимаешь голову. Она свернулась калачиком на другой половине дивана. Ты дал ей одеяло и подушку — она накрылась подушкой и легла на одеяло.
Ты молча глядишь на нее, пытаешься уловить дышит ли она.
Жива, хорошо. Ты кладешь голову обратно на подушку. Может ты и переборщил с перевязкой, но порезы были глубокие. Не воспалились бы. И вдруг шрамы еще останутся.
Ты отмыл кровь, накапавшую на пол и ступени. И накапало немало. Как же так вышло? А что если бы не ты? Если бы она не пришла к тебе? Кровью бы истекла? С тех пор как она залезла на диван она все время дрыхнет. Хорошо ли это для нее? Наверно…
А для тебя? Ты раньше вообще не задумывался что пони существуют, не говоря уже о том чтобы задумываться как это, быть рядом с одной из них.
Как вообще относится что у тебя, по сути, девушка теперь ночует. Ты не особо уделял внимание свиданкам раньше. И теперь нету никого, чтобы что-то посоветовать.
— Мистеееер Ааааааа…
Ты подскакиваешь, услышав этот низкий хрип.
— Ты не спииииишь?
— Нет. Как дела, Стар?
— Чуууувааак… все болит.
— Да уж, представляю. Как бок?
Ты слышишь стон. Она пытается пошевелится.
— Уй. Почти не болит. Спасибо что переборщил с бинтами, Мистер А. Рана бы наверно открылась, если бы так сильно не было перемотано.
— Всегда пожалуйста.
Хорошо что ты от души намотал.
— Слушай… не в службу, а в дружбу… дай воды, а?
— Да, да, сейчас. Не спится чего-то.
Она аккуратно хихикает.
— Я видела как ты на меня глядишь. Ну погоди ж ты, дай хоть подлечится. Потом можешь глядеть сколько хочешь.
Отгоняя от себя пошлые мысли, ты резко встаешь.
— Оооооой, Мистер А, шо такое? Уязвимые девушки тебе нравятся, а?
Бля.
— Та тихо ты. — ты выдаешь слабую отповедь и идешь наверх. Там ты находишь наибольшую чашку, наполняешь ее у холодильника и кидаешь кубик льда. А ты всегда посмеивался, что батя взял холодильник с формой для льда и еще и с кулером для воды. А вот пригодилось. Там даже фильтр есть.
Перед тем как пойти назад ты смотришь на двор. Вроде никто не лазит. Ты и вечером проверял, пока Солнце не село…
Переулок выглядел гротескно. Старскай его щедро кровью полила. Неужели только с нее одной натекло? Или еще кто-то был? Что там случилось, на самом деле? Заметили ли что-то соседи? Ну, копы пока что не приехали. Или инспекция по делам животных.
Надо ли переживать? Наверно. Ты теперь в этом всем участвуешь.
— Ах, дерьмо
Ну, поздно пить Боржоми. Делаешь, что можешь. Ты проверяешь замки и идешь вниз.
Старскай не сдвинулась. Ты ставишь кружку возле телека и подтягиваешь кофейный столик ближе к ней. Он все равно не на уровне, но так хоть легче ей будет. Ты переставляешь чашку.
— Эй, Старскай, вот, держи. Я… не глянул, есть ли у нас соломинки, извини.
Она пожимает одним уцелевшим плечом.
— Да не, все окей. Я не много за раз выпиваю. Только… наклони чашку, плиз.
— Да, конечно. — Ты держишь чашку пока она пьет.
Выдув половину, она кивает:
— Паааасиб, бро. Опять жизнь спас.
— Ага, наверно. Ну, да ладно тебе, это в порядке вещей.
— Ой скромняга! — Она вытирает нос об одеяло и вздыхает. Глаза у нее закрыты. — Ух, хорошо. Теперь можно и поспать. Споки.
После натужного вздоха она расслабляется. А у нее бок наверно адски болит. Наверно она на одном адреналине до тебя добралась тогда.
— Ага, споки.
Ты возвращаешься на свое место на диване. Он поддается под твоим весом. Наверно хорошо что она устроилась на другой половине, там не так продавлено. Наверно надо будет диван перетянуть. И подушки тоже. Ты не хочешь другой диван покупать.
Ты ложишься. Поздно уже.
В голове роятся тысячи мыслей. Только ты потянулся за пультом, как оказалось он на столике. А ты его сам отодвинул. Вот, блин. Ладно. Пусть телек трындит.
Ты закрываешь глаза. Тебе хочется поговорить со Старскай о том, что произошло. Это надо сделать. И ты сделаешь. Но потом, когда ей станет лучше. А эта Лиззи может тоже заявится. Может она сожалеет о том что наделала? Может же?

Ты внес некоторые усовершенствования в подвал. В частности, в конструкцию ванной. Ты выколупал решетку слива, чтобы Старскай могла его как туалет использовать. И принес табуретку из ванной наверху и набил лекарствами полную корзину для пикников. Запас был. Отец не был помешан на здоровье, но не любил врачей и поэтому запасался всевозможными лекарствами, теми, которые можно без рецепта купить, естественно. И витаминами.
У тебя нету способа точнее определить ее состояние, кроме как спросить. Ты даешь ей то, что может помочь человеку от боли или воспаления.
Повреждения не так сильны, по человеческим меркам. Но пони не такая большая по размеру. Эквивалент таких ран для человека наверно как если бы мечом не насмерть порубили.
Ты не хочешь оставлять ее одну, поэтому взял за свой счет всю неделю.
Кроме помощи с перемещением по комнате, ты пытался подколоть ей гриву и хвост, но защипы от пакетов с продуктами слишком слабые для такого объема волос. Интересно, когда она вообще предыдущий раз стриглась? По-хорошему надо бы сходить в зоомагазин и купить какой-нибудь набор для ухода за шерстью. Но ты вместо того, чтобы куда-то ходить, просто проводишь все время с ней. Просто на всякий случай.
Даже если бы ты ее не знал, нельзя же так ее оставлять одну.
Хотя, если задуматься, то не так-то уж ты ее и знаешь.
“Ты мне прямо жизнь спас”, ее слова врезались тебе в память. Ты пытаешься не задумываться, пытаешься…
Чтобы чем-то заняться, ты провел день за компьютером. Лаптоп у тебя крутой, но ты похоже сильно переплатил за него в свое время.
Первым делом ты полез изучать что можно еще найти на Ютубе про пони. Оказывается, одежка для пони это очень популярная вещь. Хотя и нишевая, самое популярное видео едва дотянуло до пятиста тысяч просмотров. Все видео люди снимают. Только в одном пони показали, но она молчала. Она была темно-зеленая с коричневой гривой, в оголовье. Ее наряжали в Вельму из Скуби-Ду.
Некоторые видео старые, большинство, даже. А, вот новое, несколько дней назад. Меньше десяти тысяч.
Прикрутив звук, ты запускаешь его. Это в-лог, с пони в главной роли. Она выглядит полной дурой, не сосредотачивается ни на одном рассуждении больше минуты. К концу видео ты так нихрена и не понял. Но, впрочем, пофиг. Пони или человек, тебе надо наконец спросить что-то. Да и в-лог нуждается в комментариях, их всего десять. И в-логерша ответила на каждый.
Ты прикидываешь, что бы спросить и берещься за клавиатуру: “ Эй, у меня есть сильно потрепанная кобыла на руках. Как правильно за ней ухаживать? Она…”
…
Сказать что она твоя? Неудобно получится. Но, Старскай все таки хотела чтобы ты купил ее. И у нее нет паспорта же. А может она чипованная? Разумных пони чипуют вообще? Может быть.
Надо спросить, когда Стаскай в себя придет.
В итоге, ты печатаешь: “Эй, у меня тут сильно потрепанная кобыла на руках. Кто-то напал на нее, повредил плечо и ребра. А ее перевязал и завтра буду новую перевязку делать. Буду каждый день перевязку делать, пока не полегчает. Что можно из лекарств давать? Что лучше поможет?”
Так. Вроде нормально. Почти. Надо еще кое-что добавить:
“Мы не так давно с ней знакомы, но я стараюсь чтобы ей лучше было. Пожалуйста, порекомендуй что-то, что тебе самой помогало, когда ты болела. Заранее спасибо.”
Ты нажимаешь “Отставить комментарий”.
Хороший ли это способ? Оставить комментарий под левым видео и надеяться, что тебе что-то ценное расскажут, еще и вовремя?
Вовремя… Ну, ее жизнь вроде вне опасности. Но, с другой стороны, если бы рана была не серьезной, она бы могла ходить, наступая на раненную ногу. Может потеря крови?
Ты лезешь смотреть про кровопотерю. Симптомы: учащенное дыхание, слабость, чувство усталости, холодные ноги и руки…
Так, кроме ног и рук, похоже. Хотя некоторые части тела на ощупь на самом деле теплые. И ты ей уже надавал жаропонижающего и обезболивающего.
Так, после двух суток организм восполняет потерю плазмы. У людей. Но требуется месяц на восстановления красных телец. Ии даже два. Может все таки к ветеринару пойти? Сделать переливание крови? Надо спросить ее. Интересно, сколько стоит?
— Эээээээээээээээй, Мистееееееееер Эйййййййййййййййй…
Ты отскакиваешь от монитора и поворачиваешься к ней. Ее лицо цветет наиуютнейшей, сонной улыбкой.
— Ты знаешь, ты такой милый, когда сам с собой говоришь.
— …Ой. Я правда это сделал?
— Да, аж разбудил.
— Ах… бля. Извини. Слушай, ты у ветеринара раньше бывала?
— Не, чувак. Я дитя природы. — Она пытается покачать головой, но не решается ей двинуть дальше нескольких миллиметров в обе стороны
Она строит неопределную гримасу:
— Эй, Анон… В горле пересохло. Дай что-нибудь похлебать, а?
— Сейчас.
Ты идешь к ней и даешь ей чашку воды. В этот раз ты нашел соломинку, так что теперь достаточно кружку просто приподнять. Она опустошает кружку за секунды. Издает удовлетворенный вздох, как будто только этого ей и не хватало. По крайней мере чтобы открыть глаза.
— Пасиб, чувак. Буду должна.
— Да ладно. Ты бы для меня то же самое бы сделала. А?
— Да даже больше, Мистер А, даже больше… — Она пытается кивнуть, но не может оторвать голову от подлокотника.
— Че ты там про кровь говорил? Я только знаю что митохондрия это основа клетки, а вот что это значит…
— Я просто информацию искал. Кстати, как долго ты провела на ногах после того как тебя отделали?
— Ну, пару часов, типа… Ынаю. — Она пожимает здоровым плечом. — Это не дома было. Иначе наверно я бы промолчала и ничего ей не сказала бы.
После мгновения тишины она моргнула и продолжила:
— … Не, все равно сказала бы. Честная я.
— Ну, блин… В общем, честно говоря, боюсь не скоро ты еще гарцевать будешь.
— Чем хуже? Я и так балласт, даже в лучшем состоянии.
— Я переживаю за тебя. Поищу еще всякую диетическую жратву, чтобы заживало быстрее, но пока что мы имеем что имеем.
— Думаешь, мы имеем покушение на убийство? — И тут она сама пугается своей шутки. Почти тотчас выражение ее лица становится совсем мрачным.
— Ну… то есть… это не то. Просто херня случается, знаешь? — Она закрывает один глаз, — Между друзьями всяко бывает. Просто мне сильнее досталось, чем ей. Не надо допрашивать.
— Ладно уж. Зови если что понадобится.
Она слабо кивает. Как будто сонная, но ее лицо напряжено. Как будто она сдерживает эмоции. И дыхание прерывистое. Это анемия? Ну, если она на самом деле не так устала, наверно она все равно не хочет говорить.
Ты глядишь на нее еще с минуту и возвращаешься на диван. То, как ты утопаешь в подушке, вызывает смешок со стороны предположительно дремлющей пони. Хотя бы характер у нее все тот же.
Ты встаешь и опять идешь к компьютеру. Так, что там по поводу еды? Ты ищешь в поиске.
Красное мясо, шпинат, молочка… красный перец?
— Да уж, поможет он. Будешь как дракон. И спереди, и сзади. Если не добьет, то точно поможет! — бормочешь ты. Твоя реплика вызывает очередной смешок за спиной.
— Мистер А, да расслабься. Тут никак серьезной не побудешь, когда ты такое выдаешь.
— Ты давай поправляйся, или я вот возьму и в самом деле как наберу перца.
— Блииииииииин… Я и не думала что ты такой садист, бро. Ну, смилуйся над побитой кобылой!
Ты смотришь на ее лицо. Она расслаблена и улыбается.
Очень мило улыбается.

Ты ерзаешь на стуле. Чувство неудобное. Ты, было, хотел включить телек на фоне, но вышло бы еще более неудобно. Ты ж не хочешь чтобы он спросил “Че?”.
— Привет, пап. Извини, я не часто говорил с тобой все это время.
Ты напротив всех сразу, но сосредоточен на нем. Ты просто сидишь некоторое время, ничего не придумывается, что бы сказать. Или просто не хочется свой собственный голос слышать.
— Это… дом твой в порядке. Я ходил в ванную наверху, пару полотенец взял. Не знал что там их пачка лежит, на стирку.
Ты опять замолкаешь. Во всей гостиной до ужаса тихо.
— Та… хм… девушка… — вот он бы смеялся если бы ты сказал что это разноцветная говорящая пони, — Ей лучше. Значительно. Я переживаю что может шрам остаться, но она в порядке. Тот, кто с ней это сделал, если это тот кто она сказала, тут не появлялся. Не знаю, надо ли мне волноваться.
Ты проводишь рукой по волосам и прокашливаешься.
— Ей понравился твой рецепт. Я знаю, он простой очень, но она говорит что очень любит. Говорит что я “ваще спецЫалист”. Да, именно с Ы.
Ты представляешь его лицо. Наверно полно такого же скепсиса, как и твой тон.
— Похоже… Похоже она тут надолго. Я, правда, не знаю что с ней делать. Ну, то есть, правда, не знаю.
Ты опускаешь глаза в пол.
— Что же я делаю-то? Хожу на работу, хожу домой. Я смотрю вокруг, и вижу как при тебе было. Как все общались, как вечно пререкались кто что по телеку включил и кому тарелки мыть.
На твои плечи как будто тяжесть опускается.
— Мне не по себе даже на верх подняться. Не заходил в свою комнату… уже много лет наверно. И в твою вообще не совался.
Он, скорее всего, ничего бы не ответил и дал тебе продолжать.
— Это же твой дом. Твой, не мой. Я просто…
Вырос здесь?
— Жил здесь. Сделал в своей комнате все как мне хотелось и все. А теперь…
Надо ли вообще продолжать этот монолог? Просто мысли это одно, но тебе тяжело слушать свой голос, подтверждающий их.
— Все тут как ты оставил. Если я наверх заберусь, наверно найду чашку недопитого кофе. Что мне делать с твоей одеждой? С постелью?
Нет ответа. Ну, конечно же.
— Не могу же я просто это все раздать? Это твое! Ты на это все заработал, купил! Ну, может, разве что те хреновые футболки, которые ты говорил что купил на барахолке по два бакса за штуку, когда я ребенком еще был…
Отец не знал и слова по испански, но футболки у него были самые цветастые, и на каждой было написано Feliz Jueves. (Доброго Четверга — исп.) Твои вопросы и комментарии тогда остались без ответа.
Так же как сейчас.
Нет ответа.
Нет совета.
— Ты меня к такому не готовил. Ну, ты не готовил меня и к тому что и все остальные уйдут… но к тому, что и ты уйдешь — точно не готовил. Ты должен был быть засушенным стариканом, к моменту когда бы я был твоего возраста. Ругающимся на внуков, что слишком часто дверь открывают туда-сюда и кондиционер не выключают.
Ты чувствуешь, как на глаза наворачиваются слезы. Ты моргаешь, но в одном глазу изображение так и остается нечетким. Похоже, с тебя хватит.
Ты встаешь и отталкиваешь стул. Глупый способ провести пол-часа, что и говорить.
Ты идешь на кухню и достаешь газировку из холодильника. Ты ждешь несколько мгновений, чтобы успокоится. Потом, с тяжелым вздохом, ты идешь вниз.
Внизу слышится телевизор. И динамики твоего лаптопа. Старскай очень точно бьет по клавишам своими копытами.
— Как оно, коротышка? Как себя чувствуешь? — окликаешь ее ты.
— Прив, бро! — она выглядит как-будто только что встала. Она бросает на тебя взгляд и сразу же поворачивается обратно к лаптопу. Там какая-то странная музыка играет.
— Ты ж заешь, как говорят: “чуть от смеха не лопнул!”? Смешно не было, вот я и не лопнула.
Надо уточнить, что ты уже раз третий спрашиваешь. Она начала вставать сама, ходить в ванную.
— Прости, что лестница крутовата. Это я просчитался.
— Да ладно, мне хватает и того что тут есть вокруг.
Ты пожимаешь плечами и протягиваешь ей бутылку.
Когда она оседлывает ноутбук, тебе нечем заняться. В твоей старой комнате все еще стоят твои консоли, но это надо туда идти… а ты не хочешь туда идти, как будто комната все еще твоя.
— А ты-то как себя чувствуешь, Мистер А? Кстати, у нас гости, что ли? Слышала как ты чет говорил наверху.
Ну естественно.
— Эээээээ… не. Номером ошиблись. Ага.
Упрямая мысль, что он тебя вообще не слышал, как будто сосет из тебя соки. Ты переводишь взгляд с телевизора на аптечку. Уже не хватает бинтов, ваты и пластыря. И мази.
Правда, ей уже и не нужно столько. Она говорит что уже нормально, но ты все равно перевязываешь ее. И каждый день на бинтах все меньше красного. Но, раны же могут открыться. Она еще не на все сто поправилась.
— Слушай, спросить хотела. Раз я уже на ногах и уже не такой балласт…
— Что такое?
Она отворачивается от компа и смотрит на тебя:
— Ты там не встречал Лиз? Наверху, в большом мире.
Прошло несколько недель. Лиз так и не появлялась. Прошел дождь и смыл все следы крови в твоем переулочке. И ты, кстати, ни разу не замечал света в доме, в котором она предположительно обитает.
— Нет, ни разу. Не думаю что она вообще ищет.
— Ух… а никаких флаеров? Объявлений на столбе? Мое лицо на пачке молока?
— Я пластиковыми банками беру. Нет, не замечал. — Ты не смотришь прямо на нее, но даже боковым зрением замечаешь как она переживает.
— Ну… наверное она еще никак не соберется…
— Наверно. — Ты отхлебываешь газировки. — Ну, ты ж знаешь, как я обычно: когда на улице я на своем сосредоточен. Наверно не заметил. Может она что-то и делает.
Слова не помогают. Особенно, если сам в них не уверен.
Она, тем не менее, улыбнулась. Это как поощрительный приз.
— Да, может… Все равно пасиб, что проверил.
Клавиатура опять застучала. Через пару минут ты с любопытством наклоняешься в ее сторону. Как она так копытами строчит?
Она выгнула передние ноги, и ударяет по клавишам торцом копыта. Она медленно поворачивает голову к тебе, заметив внимание.
— Интересует что, Мистер А?
— Как ты выучилась печатать? Клавиатуры-то не шибко большие.
— А ты сам-то как научился? — Она ухмыляется.
— В школе еще.
Она кивает в ответ на это, ты слезаешь с дивана, подходишь ближе и садишься рядом с ней, поставив газировку на подлокотник.
Похоже она пишет очень большое письмо по электронке.
— Я, типа, тоже в школе, потому что Лиз меня туда таскала. Ну и… кто ж не знает щас, как на компе работать?
— Ну может быть.
— У меня даж свое мыло есть! Всю эту херню вот я другу посылаю.
Ты надеешься, что хоть не Лиззи. Старскай, как будто прочтя твои мысли, нахмурилась.
— Не напрягайся, чувак. У меня и другие подруги есть. Эта вот, она работает, типа, на фермерском рынке.
— На базаре, что ли?
— Да не! Это типа… как копрпоративная фигня. Там большая фирма и фермеры, и садоводы всякие, продают что выростили, по-многу.
— А… А. Круто. А как вы познакомились?
— О, чувак, я думала и не спросишь! — Она оживляется, — Ну, короче, Лиз и я… кстати смотри, я тоже грамотно писать могу… Мы много где подрабатывали, по окрестностям. Она вообще в школе была в этих… “Будущих фермерах Америки”(примеч.: https://ru.wikipedia.org/wiki/Future_Farmers_of_America), ток для школьников. Все пыталась меня в призовую пони нарядить. Не получилось у нее… А эта Хакклбери, у нее тоже понь был. Не обычный, понятно, который высоченный, а говорящий.
— Мистер Эд? (примеч.: отсылка к сериалу Мистер Эд)
— Не. Но знаешь, его звали Какой-то-там Бамбук.
— Ну, теперь знаю.
— Она классная девчонка была. Я звала ее Мисс Х. Она и старше нас была, так шо я к ней с уважением.
— А Х это от чего? От фамилии?
— Да не, это такая очень старая шутка была.
— Как-то ничего непонятно… Стой, ты это что, намекаешь что я старый?
Она ухмыляется.
— Чувак, вот смотрю на тебя — и ни морщинки, ни сединки. Но прожил ты явно пару моих жизней.
— Да уж…
— Угу. — За этим последовало еще немного печатанья, а затем она продолжила:
— Ну так, в общем. Мисс Х и я значит с тогдашнего времени знакомы были. А у ее семьи ферма, за городом. И два раза в месяц они вывозят то что наростили, на продажу. Ну а раз мы друзья, я ее попросила чего-то отсыпать, ну чтобы тебя отблагодарить. Я не хочу просто балластом быть, я пригожусь!
Ты сразу же хочешь возразить, что она никакой не балласт. Даже не смотря на то, что она две недели провела практически у тебя на руках. Но ты опоздал со своей репликой.
— И да, не волнуйся. Я тебя и лично отблагодарю, но маленький подарок же сделает все еще лучше? — У нее очень красноречивая ухмылка. — Теплее, все таки, когда на тебе лежит большая, мягкая пони?
Ты спешишь вставить слово.
— Да, да. Кстати, ты хочешь гриву и хвост подстричь?
Она кажется удивлена, что не удалось тебя в краску вогнать.
— А? А че, тебе короткие гривы больше нравятся?
— Так тебе просто удобней мыться будет. И ничего застревать не будет.
Она почему-то смутилась.
— Ну… если подумать… — Она пожимает плечами. — Ну ладно. Позволю тебе себя постричь. Только чур оставишь меня у себя потом!
Ты не можешь отделаться от подозрения что тут опять какой-то пошлый подтекст.
— Угу. Хорошо, завтра постригу.
— Ладно.
На несколько минут устанавливается молчание, а потом она говорит:
— Эй, Анон. Кроме шуток, я щас допишу мыло, и… давай поваляемся на диване и что-то посмотрим? Чет у меня боевой дух низкий.
— Конечно.

Чаптер 8

Бисквиты на завтрак, куриная грудинка на полдник и в обед. Пару пирожных между едой. Прикорнуть немного. Посмотреть Ютуб, причем видео выбираешь не ты. Неплохое воскресенье.
Все время Старскай возле тебя, как приклеенная. Она уже может подниматься и спускаться по лестнице, но и близко не такая шустрая как была. Тебе тоже приходится замедлить ход, чтобы приноровится к ней, а она все шутит, что ты к ней слишком снисходителен.
Но, вообще, неплохо. Ты не чувствуешь себя одиноким, когда она рядом. Даже когда нечего сказать друг другу, все равно приятно как расслабленно она опирается на тебя.
Из-за проваливающегося дивана, она всегда оказывается зажата между тобой и подушками, когда вы лежите вместе. Она любит класть голову на подушки. Еще ты понял что у нее крестцовый отдел очень хорошо развит, потому что когда она подталкивает тебя задом, ты чувствуешь кость в хвосте. Она делает это часто, а ты не можешь ей помешать, как бы ни хотел порой. И ты не говоришь просто ничего.
— Эй, Мистер А. — Ласковый, спокойный голос заставляет тебя стряхнуть дремоту. Телевизор на фоне включен и тоже создает тихий шум.
— А? Че?
— Я знаю, что ты, типа, по особому относишься к этому дому…
Это она приуменьшает.
—… Так почем бы тебе не включать телек в гостиной и оставлять?
— Это зачем еще?
— Ну, чтоб было как у нас внизу… но наверху. — Она трется носом о подушку. — А то как-то жутковато, чувак… это ж твой дом! Обживи его хоть чуть-чуть. Хоть чтобы для того, когда идешь наверх, там не выглядело как… — Она осеклась.
“Склеп.” — додумываешь ты за нее. Звучит жестоко. Но метко.
— Я думал над этим. Но батя… Он, понимаешь, любил смотреть разные вещи и в разное время. Если я включу на один канал, это будет не то…
— А чего не запрограммировать? На расписание, чтоб переключался между теми каналами что надо?
Ты сразу даже не ответил. Хорошая ли идея?
Она продолжает:
— Я это… это самое… немного подслушала, как ты с ним говоришь. Может он рад будет, если ты это сделаешь?
Вот бля. Ты чувствуешь сейчас еще больший стыд, чем вчера, когда произносил монолог в пустой комнате. А ты и не думал что тебя так будет хорошо слышно внизу.
—…Ты правда так думаешь?
— Ну дык! Если бы я… — Она опять осеклась, и потом поморщилась — То есть если бы вот ты захотел мою память почтить… Мне б понравились видео АВГНа и видосики про котиков.
Она вжимается в подушки, как будто хочет спрятаться. Так, надо отплатить. Словесно.
— Видосики про котиков? Ты кошатница у нас?
— Ага. У одного из друзей Лиззи кошка была. Она на мне спать любила. — Старскай вздыхает и кивает своим же словам. — Во деньки были-то. Мне приходилось ее кормить иногда, хоть это и трудно с моими копытами. И консервы для кошек, те, из тунца, офигенные были…
Ты смеешься.
— О как! Так ты кошку объедала?
— Да не, ты не так понял, Мистер А! — Она поворачивает голову так, чтобы смотреть на тебя снизу вверх.
— Да? И как же это понимать?
— Ну вот не так! Мы поровну кушали…
Ты хмуришься и кладешь руку ей на нос. Она хихикает.
— Так ты может еще и мяукать умеешь? Пойду в магазин тогда, тунцом запасаться.
Она ухмыляется, заглядывает тебе в глаза и испускает хрипловатое мурчанье.
— Мурррррррр… Мистер А.
Чем дольше ты молчишь, тем шире ее улыбка. От нее у тебя мурашки по коже.
Ты аккуратно гладишь ее шею.
— Эээээ… Ну да, ну да. Вот так.
— Хехехе, Мистер А любит пушистых и гибких, а?
— Я тебе ночью расскажу.
— Оооо, ну так я, пожалуй, тогда к тебе прижмусь!
— Давай на боковую готовсья.
Она обнимает тебя хвостом и трется об тебя спиной. В очень характерной манере.
Ох блин, щас бы хорошую причину чтобы из кровати вылезти.

Че? Че происходит?
Сквозь прищуренные, сонные глаза ты видишь что свет в ванной включен. И светит прямо в глаз. Ты свет оставил, что ли? Эх, надо было не такие яркие лампочки брать. Интересно, что ноутбук тоже включен, и воспроизводит какое-то видео, достаточно громко, но свет то светит прямо в глаз…
Ладно… Ты прикрываешь глаза, стараясь игнорировать ванную. Ты слишком устал.
…
Проклятье.
Ты протираешь рукой глаза, но ты отлежал руку и поэтому буквально бьешь себя по лицу, не рассчитав движение. Просто прекрасно.
Ну, теперь то не поспишь. Ты тянешься к лаптопу и прикручиваешь громкость. И как тебе удалось вырубиться рядом с разрывающимся динамиком? Он что-то левое играет, не то чтобы ты обычно включил, даже.
Подожди ка! Теперь, когда динамик тише, ты слышишь Старскай. Ты прикрываешь глаза и сосредотачиваешься. Слышно, как будто она сморкается. Аллергия, что ли? Хм, она еще и всхлипывает, что ли?
Ты резко открываешь глаза. Это не аллергия, она рыдает.
Дерьмо.
Пойти, что ли, проверить что происходит? А не будет ли это сильно навязчиво? А она что скажет на это? Давно она так?
…
Ты слишком устал. И потом, она всегда выдерживает такой спокойный, нагловатый фасад. Надо ли показать ей, что ты заметил игру?
А что батя бы сделал? А, ладно, не важно что бы он сделал. Ты здесь, а не он.
Ты закрываешь глаза опять. Но не спится. Старскай уже почти заглушила видео… Надо что-то придумать…

В итоге, ты просыпаешься, а Старскай спит рядом.
Ее приглушенные всхлипы преследуют тебя весь рабочий день. Когда ты возвращаешься домой, Старскай опять спит. Она даже не слишком сдвинулась с места. Пожалуй, лучше ее в покое оставить. Но, чувство, что ты не должен ее просто так оставить, не покидает. Что важно, это не показать ей что ты догадываешься что она нуждается в чем-то.
Ты приседаешь рядом с ней. Она нежится на подушке дивана. Вылинявшая шерсть обозначает то место, где она лежит чаще всего. Бинты немного ослабли. В предыдущую перевязку ты не стал так уж сильно заматывать. Но, если совсем остановить перевязки, вдруг шрамы сильнее проявятся?
— Бля… — Ты шепчешь себе под нос.
— Спящая Красавица проснулась от поцелуя. Хочешь меня так же разбудить, Мистер А? — Она немедленно подает голос.
— Ай, б… — Ты отшатываешься от неожиданности. Ты и подумать не мог, что она за тобой наблюдает.
Она улыбается и зевает, долго и со вкусом.
— Рад что ты в порядке, я боялся тебе хуже. — Говоришь ты.
— Ненененене, я-то? Я дитя природы, Мистер А. Единственные разы когда мне плохело, это было потому что я нажралась чего ни попадя.
Она поднимает голову. Выглядит спокойной, как всегда. Эта ее довольная улыбка… Но глаза красные. Ты невольно морщится. Она это видит и как будто сдувается.
— Что, так заметно?
— Да.
Она не находит что ответить. Повисает неловкая тишина, которую ты нарушаешь:
— Хочешь, куда нибудь сходим? Поле работы. Ты наверно не привыкла столько взаперти сидеть.
Улыбка возвращается.
— Ооооооо, типа свиданка?
— …Да. Хочу, может, похвастаться тобой. Чтоб видели все, какое мне счастье привалило.
— Хехехе. — Она удовлетворенно хихикает. — Я знала, хвост подействует!
— Ну, наверно…
— И то, как ты меня обнимал, когда…
— Ну ладно, ладно тебе! — Ты пытаешься ее остановить. Стыдно признаться, но ты и в самом деле начинаешь реагировать на нее… определенным образом.
— Ох, да не волнуйся, чувак! Ты и я… это по-особенному. Я знаю.
— Знаешь прямо?
— Ага! Мне наверно осторожнее быть надо, или, там, поволноваться. Но я чувствую.
— Что чувствуешь?
Она пожимает плечами так, как будто ей уже почти не больно:
— А я знаю? Это первый раз, когда рядом кто-то кто может меня так легко взбодрить.
— А, ну так хорошо же.
— Ага. Надеюсь, ты таким для меня и дальше будешь.
Миссия… выполнена? Судя по ее словам, тебе бы надо гордится, что ей так хорошо с тобой. Все же, что-то не дает тебе покоя. Не ты же к ней подкатывать первый начал! И, ты ее все еще не так уж хорошо знаешь. Как не крути, как-то что-то неудобно выходит…
Она примирительно улыбается твоему молчанию:
— Извини… Чет я сильно напираю?
“Да не!” — хотел сказать ты, но получилось:
— Ну, чуть-чуть.
Она опускает голову обратно на диван.
— Бля. Я это, просто пытаюсь подражать Лиззи, когда она… ну, тогда… Это у нее всегда срабатывало!
— Ты думаешь, что я такой же, как те ее дружки? Что я на такое поведусь?
Это наверно первый раз, когда ты видишь на ее лице искреннее отвращение.
— Фу, бля! Не! — Она щуриться и отшатывается, как будто твои слова оставили плохой привкус. — Чувак, ты видел вообще ее парней? Стрелять-колотить, эти чуваки были… ну, один или два может и получше остальных… но почти все, после того, как…
Она качает головой и продолжает:
— Не, не будь как они, чувак! Это… отвратно просто.
— Ну так я и говорю.
Вроде тебе стало понятней, как она рассуждает вообще.
Она, тем временем, сдувается немного и прикрывает глаза.
— Чувак… хошь, я кое-че такое скажу… что вообще никому не говори что я сказала?
О, класс.
— Ага.
Блин.
Она выдерживает паузу.
— Точно?
Нененене, не говори, не над…
— Ага.
Проклятье!
— Ну, в общем, извини что делаю такое, Мистер А. Я-то, я не как Лиззи. Но… я хочу тебе понравится. Очень хочу. Я ж не шучу, когда говорю что у тебя аж аура такая. Притягивает, как холодильник к магниту.
— Это я магнит?
— Да, чувак. Животный магнетизм же.
— Ну ладно. А ты, что ли, холодильник?
— Да, потому что я ж крутая! (англ. Cool) — Выдает она с невероятной уверенностью в себе. — Я просто хочу чтобы ты полюбил меня, чувак… Я знаю, мы не встречаемся… и у тебя свои дела. Я, просто… просто делаю что могу, чтобы качнуть весы в свою сторону. Если есть вариант хорошо провести время, да и тебя заодно узнать ближе, то я за! Будет легче тебя убедить что я — это к добру.
Какой, однако, хитрый план.
— То есть, ты пригождаешься и в обмен живешь тут?
— Типа того. Ты же парень… ты ж не против, а? Вроде не против.
Что бы ответить на такую наглость?
— Как-то это сильно шлюховато, если честно. То что Лиззи находила способы окрутить тех парней, не значит, что со мной такое надо делать.
— Чего ты? Тебе ж понравилось. Мы оба знаем это.
— Чего? Потому что это для меня имеет значение! Я не хочу, чтобы кто-то меня хитростью использовал. Какая любовь, когда всегда надо думать, а не пытаются ли от тебя что-то выманить.
Она задумчиво фыркает.
— Ну… наверно.
— Не наверно, а точно.
— Эх, чувак… Вот если бы я была Роксанной, а ты Максом…
— Ч-чего?
— Та, это из моего фильма любимого. Оба любили друг-друга, все пучком, хеппи энд. Он даже не искал никого, он сразу знал кто ему нужен. И она, она тоже его любила, не всегда в фильмах такое. И даже ее подружка кого-то себе подцепила…
По мере того, как она рассказывает, ее тон становится все менее уверенным и нагловатым.
— Не дай мне быть как она, как Лиззи, Анон. Она и жуже делала ведь, много хуже…
Ты решаешь не перебивать ее.
— Это ж все начиналось с обнимашек. С поцелуйчиков в награду. Потом пошли поцелуйчики в засос, потом зажиматься. Как награда. И за что? За внимание, за подарки, за помощь, за “дай списать!”
Ну, логично.
— Пока она просто не забила болт, на то, что сама говорила что важно. — Старскай вздыхает. — Она меня просто выкинула, Анон. Как мешок с мусором. У меня ее больше нет.
И тут плотину прорвало.
— А я не знаю, как удержать тебя рядом! Ты ж парень, тебе ж всякое может нравится…
— Я не просто парень, я человек.
— Та да! Да, канеша, знаю… Но я не знаю что это значит-то толком. Вдруг я что-то не то сделаю и ты разозлишься. Или начнешь жалеть, что я рядом. Или захочешь что-то еще взамен, иначе не будешь добр.
Чего ж она такого насмотрелась, там, у Лиззи.
— Старскай, посмотри на меня. Хватит взгляд прятать.
Она нехотя поднимает глаза. Взгляд виноватый. Ты грозно хмуришься, наклоняешья к ней… и нажимаешь пальцем на ее нос. И еще раз. И еще. И еще…
Она задирает бровь. Ты продолжаешь.
— Эээээ, чувак… ты норм?
— Я привлекаю твое внимание.
— Ну, привлек. Только, это, пальцем в нос не залезь.
Ты останавливаешься. Немного подумав, ты говоришь:
— Если хочешь меня получше узнать — хорошо. А я хочу получше узнать тебя.
Она молчит.
— Не знаю, смогу ли быть твоим Максом… потому что я не знаю, кто моя Роксанна. Ты вот знаешь, где я был, прежде чем сюда обратно приехать?
Она по прежнему молчит, но смотрит теперь с явным интересом.
— У меня была работа получше нынешней. Квартира съемная. Я даже за официанткой приударял, в ресторане.
— Из-за мяса или из-за “мяса”?
— Будет тебе!… Ну… да. Она мне всегда больше накладывала. У меня и телефончик ее был.
— Оооо, и как оно?
— Да никак. Неделю спустя, от отца позвонили… и я все бросил. Ушел с работы. Ей даже слова не сказал. Покидал что под рукой в багажник и сюда помчался. Паре приятелей которые у меня были, сказал что могут взять что хотят из моих вещей.
— Это самое… очень щедро!
Она так заинтересовалась, что аж села.
— Да не то чтобы. Они сослуживцы были, с которыми я общался часто. Пару из них долбоебы, но неплохие парни, в общем.
Как же давно это было? Как будто вчера.
— Я даже звякнул арендодателю, сказал что разрываю аренду. Я им все выплатил по день отъезда, и ключ оставил.
Оставил ведь?
Эх, вся обстановка для кухни, гостинной и спальни… Каждый гаджет, каждая безделушка… Выкинуто, забрано в чей-то другой дом или продано. Целая жизнь, которую ты пытался для себя сам построить… Сколько ж это все стоило…
— Я, это…
Ты все бросил. Ты в жизни всегда за отцом следовал. Он добил тебя своей смертью.
— Я, это… Вот так теперь, в общем. — Ты взмахиваешь рукой обводя подвальную комнату. — Это теперь моя жизнь. Диван, подушки, подвал…
— Ну, а дом-то? В котором подвал…
— Не мой он! Никогда не был, я тут жил просто! — Неожиданно для себя ты почти кричишь.
Она прижимает уши, в замешательстве. Ты обхватываешь свое лицо ладонями:
— Я даже не знаю, что теперь делать. Друзей нету, если те друзья вообще были мне друзьями. Семьи — нету. Никого не осталось. Не к кому обратится за помощью. А за советом и так ходить было некуда, все говорили “сам разберешься”. Но теперь и это говорить некому.
У кого еще плотину прорвало, называется.
— Я не знаю, что вообще хорошая идея… Не знаю. Но я не могу тебя так бросить. Не могу не помочь. Но не смей делать то, что саму тебя заставит думать что я использую тебя. Я…
Тебе просто нужно что-то делать, чтобы отвлечься. Горькая, уродливая правда. Под стать ее собственной.
— …Не знаю, что ты ищешь в своем Максе. Не знаю, смогу ли это тебе дать. Даже не знаю, что могу сейчас дать, кроме еды и места на диване.
Она не отвечает. Ты бы наверно сам тоже не ответил. Кажется,в молчании проходят часы. Смущение витает в воздухе. Обоим хреново.
— Ты все еще хочешь на свидание сходить? — Она произносит, с надеждой.
— Ну… да. — Ты не хочешь, чтобы это прозвучало раздраженно. — Да, хочу. Нам обоим надо почаще отсюда вылазить.
Язык мой — враг мой. Вот говорят, что как выскажешься, то легче. А тебе не легче. Только сильнее задумался о разном. До этого ты помогал прото на автомате, не задумываясь “А оно вообще к чему то хорошему приведет?”
— … Все норм будет, Мистер А.
Она так смотрит на тебя… Верит ли она в то что говорит?
— Будет ли?
— Если я постараюсь и ты постараешься… Давай стараться вместе?
Ну, терять-то нечего. Она в основном честная была до сих пор. Вроде не похоже на надувательство.
— Да, конечно. Я согласен. Если это поможет тебе, я всегда “за”.
Она опять улыбнулась.
— А если это значит, что и тебе поможет, я тоже “за”. Так же и должно быть?
— Да. — Ты чувствуешь себя без сил. — Только ты, это, никому не говори, что тут было сейчас.
Старскай улыбается в ответ.
— Будь спок, Мистер А. Я помогу, если ты поможешь. И ты не будешь говорить, если я не скажу, лады?
Ты киваешь.
— Да, надеюсь.
— Ну вот и класс! Видишь? Мы уже стали ближе, потому что честные друг с другом.
Ну да, честные и открытые.
— Значит, можно устроить что-нибудь особенное. — Ты встаешь и падаешь на диван, проваливаясь в него.
— Особенное это что? А, Мистер А?
— Например тебя вместо одеяла. Но я не об этом сейчас…
Ты ищешь часы. О, а ведь не так поздно, как ты думал.
— … Сейчас, давай лучше сделаем перерыв на вечер.
— Конечно, Мистер А.
Ты прикрываешь глаза. Ты чувствуешь отвращение собой, за свою откровенность. Не потому, что ты ненавидишь честность, но потому что все это выглядело абсолютно криво. Если бы ты что-то планировал, то точно бы не это.
— Спокойной ночи, Старскай!
— Ага, и тебе, Мистер А! Я на тебя заберусь когда ты будешь меньше всего ожидать. Идет?
Может это от усталости или от смущения, но ты улыбаешься.
— Спасибо.

Чаптер 9

Твой зевок — как глухой рык! Кухонная лопатка — как Копье Правосудия! Щипцы для жарки — когти от которых ничто не сбежит! Твоя…
Старскай тоже зевает на заднем плане.
— Не выспалась?
— Да ну, в натуре. Я люблю на тебе спать, но за каким ты поднимаешься аж до зари?
Она опять на тебе дрыхла. Ты опасался, не повредит ли это ее ребрам, но похоже все уже подзажило полностью. Два наибольших шрама на ее боку теперь видны только если мех подраздвинуть. Но на ощупь, по размеру они такие же. После очередного душа ты решишь, продолжать ли перевязки.
Ты пожимаешь плечами:
— Ничего не могу с собой поделать. Раньше я не любил рано вставать, но теперь, если уж поднялся — то поднялся.
В меню сегодня бекон, печеные бисквиты и овсянка.
Тебе странно, что ты из всего дома ты так легко можешь заходить именно на кухню. Наверно потому, что всегда любил готовить.
Ты знаешь что где лежит. Гордишься богатым набором кухонной утвари. Кое что из нее это семейные реликвии столетней давности. Когда ты держишь старую сковородку, ты как будто чувствуешь связь со всеми.
— Эй, Мистер А?
— Чего?
— Ты… ты ваще такой серьезный когда куховаришь. Ты там не шеф-поваром работал, часом?
— Че, такой уж прямо серьезный? — Может потом, что готовка помогает тебе собраться с мыслями.
— Да ваще. Я аж переживаю, чтоб ты меня следом на сковородку не послал.
Она не хочет рисковать получить брызгами горячего масла, поэтому сидит у задней двери, ведущей во двор, облокотившись на нее.
— Не, ну это ты переборщила. Не съем я тебя. И шефом я не был. Мне противна мысль готовить за плату. Слишком много времени на одном месте, в жаре. — Ты задумчиво щелкаешь щипцами, — Хотя, по иронии, я однажды мечтал быть кузнецом.
Ты переворачиваешь бекон. Обычно тебе лень жарить его только на себя, так что Старскай дает тебе повод побаловаться.
— А ты чем хотела заниматься, когда была моложе? Я что-то ообще не знаю, есть ли для пони какие-то работы или должности.
— Хммм… — Она смотрит по сторонам. Улыбка расцветает, но она выглядит смущенной, — Ты правда хочешь знать?
— Ну да. Я думаю это важно.
— Я это… мамой всегда хотела стать…
— Мамой? Во как. — Ты все еще сосредоточен на беконе, поэтому до тебя доходит с запаздыванием.
Хм, ну это вполне возможно, наверное. Есть же самцы-пони.
— Наверно нет цели лучше, чем завести свою собственную семью. Я тоже так хотел, но наверно это самая дальняя цель из всех.
Старскай хихикает.
— Ты тоже хотел мамой быть?
— Ага, конечно. Меня бы звали Маманон, бля. — Ты хмуришься.
Разговор набирает обороты. Она выглядит заинтересованной и больше не наваливается тоскливо на дверь.
— Не, я тебя понимаю, чувак. Это круто что ты хочешь папашей быть. Я даж не слышала не разу, чтобы парни о таком мечтали. Ты, с которыми Лиззи тусила наверно бы дали по газам при первом упоминании. Глупо это. Кто же не хочет иметь семью?
— Пацаны? Не хотят чтобы их что-то привязывало. И многим на семью пофиг.
— Бля… но почему? Вот ты например, из тебя отличный папа получится, Мистер А!
Ты щелкаешь щипцами с нетерпением. Эх, нельзя есть сырой бекон, но и нельзя его заставить приготовится раньше чем надо.
— Да, наверное. Но для многих пацанов? Им бы подошло просто всунуть, вынуть и пойти.
— А тебе?
Ты опускаешь щипцы, отходишь от сковороды и прислоняешься спиной к кухонной стойке.
— Что “мне”?
Она ухмыляется, глядя тебе прямо в глаза.
— Ты бы тоже всунул, вынул и ушел?
—… Не. Я лучше бы даже не влезал в это дело, если есть риск наделать детей той, кто явно не будет хорошей матерью. Или тем более позволить такой на тебя давить детями.
Старскаевская ухмылка становится еще шире.
— Таааак что, если б ты решился, значит ты точно выбрал себе пару?
Так, что ли, выходит? Ты прищуриваешься и задумываешься. Ну, наверное да. Ты и так не особо гулял. Отцовское воспитание помогло уяснить границы дозволенного.
Как например…
Ты уставился на Старскай и чувствуешь, что краснеешь.
— Обнимашки не в счет!
Ее ухмылка сдувается немного.
— Ой, да ладно, Мистер А!
Ты упрямо качаешь головой.
— Неа, не в счет.
— Чуваааааааак… Блин, прямо в лицо отшил. — Она опускает глаза. Что-то похоже она придуривается.
—Но, — продолжаешь ты, — Ты у меня все равно особая.
Ее уши подскакивают вверх.
— Не, эт ты так просто говоришь.
— Да не, правда.
Она взмахивает хвостом. Она борется с улыбкой на лице.
— Никакая я не особая, чувак.
— Нет да!
Уголки ее рта дрогнули.
— Насколько особая, Митер А?
— Настолько, что я не против что ты спишь со мной. И на мне.
Как дверь, разбитая толпой зомби, улыбка взрывается на ее лице.
— Ну че, звучит важно.
— Да уж поверь мне.
Она довольно раскачивается из стороны в сторону, польщенная твоей уверенностью.
— Круто же, Мистер А! Пасиб! А Лиззи, вон, с парнями, даже не у себя дома ночевала.
— Она тебя с собой не таскала?
— Ну, пару раз… Я ж… того, думала сначала что это просто, ну как переночевать у друга. Я не ожидала что она, прям так… ну ты понимаешь.
— Понимаю…
Но, похоже ей нравится рассказывать про Лиззи. Хотя ты очень мало хорошего о ней слышал за все это время.
— Как часто она так?
— Ой, Мистер А. Она… — Старскай поднимает взгляд, — Она, ну наверно со старших классов. А потом, типа, выпускной и все такое. Я, помню, дома сидела, смотрела сериал любимый, а она говорит что идет на выпускной. И что там, мол, с пони вход запрещен. Но пообещала, что фоток наделает и потом покажет. Ну, пока я там похавала, еще чет поделала — и тут она возвращается, после полуночи. Платье набекрень. Ну я подумала, норм. Упала, там, мож быть. Пофиг. Но тут я унюхала — от нее бухлом разило… — Старскай прищурилась, — и… мужиком. И она начала отнекиваться, когда я про фотки спросила. Разозлилась даже. Почти наверно как ты бы разозлился, если бы я весь бекон одна сожрала.
— Да ну, не так уж я бы и разозлился!
— Ну, ты то норм чувак. Ну в общем она вся на нервах, я в шоке… — Она вздыхает. — А потом я узнала что она не со своим парнем тогдашним даже на выпускной пошла. А с каким-то пацаном, которого она всегда говорила что терпеть не может. Вот как это вообще, кувыркаться с кем-то, кого ты терпеть не можешь?! Я то обычно никого не ненавижу. Мы ж все Божьи кобылки… ну кроме тех кто не кобылка. Но если бя кого-то бы ненавидела, я б с ним — никогда!
Опять мы куда-то не туда зашли…
Она продолжает:
— А потом, потом… Даж не знаю, чувак. Дальше так и пошло по наклонной… Говорят что отношения тебя меняют, но тут даже отношений-то не было толком! Она даже не всегда фамилию чувака знала, а уже прыгала на него, как хищник.
Кажется, она просто хочет выговорится.
— Ну как так можно, а? Как не заебет-то? И еще так квасить, к тому же.
Она завершает свое выступление глубоким вздохом. Лиззи похоже большое место в ее мыслях занимает.
Вообще, за всю ту неделю что она безвылазно тут, из эмоций ты наблюдал наиболее часто усталость, горечь, отвращение, безнадежность и страх…
— К-кстати… — ее тон полон смущения, — А к-как твоя фамилия?
Ух. Понятно. Ты делаешь вид что не заметил связи.
— Пападопулос.
— Анонимус Пападопулос, входит?
— Ага.
Она глядит на тебя, долго, с минуту. А потом укатывается со смеху. Ржет она долго. Несколько раз она делает короткий передых, а потом опять продолжает.
Ты терпишь. Как могучий дуб, пинаемый малышом-каратистом. Вроде и без толку, а все равно неприятно.
— ПАПА! — Она выкрикивает.
— Че? — Ты не понял.
— ПАПАНОН!
Ты аж удивлен, как это она еще по полу не катается.
— ДА ТЫ Ж ПРИРОЖДЕННЫЙ ПАПА!
Хмм… В таком смысле люди еще с твоей фамилии не шутили.
Проходит еще немало минут, пока она успокаивается.
— Ох… Это… — Она произносит наконец.
Ты делаешь лицо кирпичем.
— Можно я тебя буду Папа звать? И это ж не будет странно, потому что ж твоя фамилия. — Ее опять одолевает хохот. Ты держишься, а потом все таки присоединяешься к ней.

— Как я выгляжу, Мистер А?
— Бинты чистые уже пару дней были. Раны не открывались.
— Ага, а все благодаря тебе! Ты такой классный ммммммасажик делаешь…
— Это была мазь. И я только раны мазал.
— Да ладно тебе, я не против.
Ты внимательно осматриваешь ее раны и киваешь с одобрением. Тот понитуберша так тебе и не ответила, кстати. Ничего, и без нее обошлись.
Ты похлопываешь Старскай по боку, приглаживая ее шерсть.
— Не больно?
Она качает головой.
— Неа. Так что продолжай гладить.
— Я лучше тебе обработаю хвост и гриву.
Она удивленно задирает бровь.
— Ого, Мистер А! Ты это о чем, а?
Опять пошлятина…
— …Ты прекрасно знаешь о чем я! Я пошел за ножницами.
Ты берешь ножницы из аптечки. Те же, которыми ты резал бинты.
— Ну, как тебя постричь? Я не парикмахер, поэтому постарайся попроще что-то придумать.
Интересно, как давно ее вообще кто-то в порядок приводил? Шерсть у нее сантиметра три, а где и подлиннее. Хвост и грива п полу волочатся.
— Задачу задал! Я и не думала даже над этим никогда. А тебе как нравится?
— Мне?
— А ну, глянь! — Она встает и вертит головой из стороны в сторону, принимает пару поз; поворачивается к тебе то лицом, то задом, то боком. — Я-то не знаю. Я так привыкла уж, никогда не задумывалась над стилем.
— Ты мне полную творческую свободу дашь?
— Ага!
Она садится. Ее глаза светятся, она похоже и правда рада.
— Хмммм… — Ты прищуриваешься, перебираешь гриву. Это ее еще больше радует, но она сидит не шевелясь.
Что бы ей было больше к лицу? Под горшок? Не это садизм какой-то. Просто укоротить? Так проще всего…
Ее грива пышная, тяжелая. Очень мягкая на ощупь и даже совсем не спутанная. Это так от природы? Не похоже ведь чтобы они могли сильно успешно за собой ухаживать с помощью копыт. Пока ты перебираешь ее гриву, она внимательно следует взглядом за твоими руками.
— Ух, Мистер А, ты прям заторчал.
— Тихо ты, я думаю.
Она прыскает и улыбка становится еще шире.
И все же, как постричь такую прорву волос? Ты и себе бы самому прическу не придумал.
— Эх… — Ты прикрываешь глаза. Пытаешься визуализировать какой-то план.
— Чувак? Ты это… зен познал?
Так, Таааааак… О! Ну да!
— Знаю! — Ты сосредотачиваешься и тянешь руку к гриве. Она сидит как статуя. Ты собираешь волосы в прядь и ведешь руку вниз. Каждые несколько сантиметров ты останавливаешь руку и прикидываешь. Так, это сильно коротко… да и для такого машинку надо. Ниже. Ниже. Ниже.
Чем ниже движется твоя рука, тем больше она расслабляется. Ты останавливаешься на пару сантиметров ниже плеча. Так вроде сойдет. Ты присобираешь волосы, подносишь ножницы и просто стрижешь по линии. Старскай напрягается.
— Меня-то не порежь, Мистер А. Я только залаталась.
Ты продолжаешь орудовать ножницами.
— Ну, уже, что ли? — Ей не терпится.
В ответ ты победно поднимаешь отрезанную массу волос.
— Ого, как это со стороны-то… — говорит она.
— Тебя вообще кто-то стриг когда-то?
— Даже не помню. Можно я это себе оставлю?
Теперь ты поднимаешь бровь.
— Ты хочешь состриженное себе оставить?
— А чего нет?
— А зачем?
— Буду каждый день поливать и может вторая я прорастет?
Ты не можешь понять она шутит или нет.
— Не.
— Ууу… — Она звучит расстроенной. Ну да ничего.
Ты откладываешь ножницы и кусок гривы в сторону.
— Так, а теперь самое веселое.
— Че? Че?
Вместо ответа ты просто запускаешь пальцы глубоко к ней в гриву и массируешь кожу, перебираешь пряди пальцами, выбирая отрезанные волосы.
— Мистер А, че ты…
Ты спускаешься вниз по шее, потом идешь обратно. Ты чешешь ее у основания ушей.
— Мистеееееер Эййййййййййййййй… — Она аж глаза выпучила.
Ты продолжаешь массаж по всем правилам. Ты повторяешь весь цикл раз пять. К концу процедуры, она почти в прострации.
— Стрелять-колотить, Папа…
Передохнув ты начинаешь опять. Твои руки, как ловкие пауки, бегают по ее шее. У нее аж подкашиваются ноги. Каждый раз, когда ты замедляешься, она испускает протестующее ржание.
Наконец ты опускаешь руки. Ее грива больше не лежит под собственным весом. Теперь она стоит пышным ореолом с обоих сторон.
— Да я просто виртуоз! — Восклицаешь ты.
Зеркала под рукой нету, поэтому ты хватаешь телефон. Включаешь сэлфи-режим и тычешь камеру ей под нос.
После такого кайфа перезагрузится сложно, но она наконец ухитряется и глядит в экран.
— В-вау… Мистер А, это что за взрыв на макаронной фабрике? Ниче се!
Это что, комплимент такой?
— Ну как? Чувствуешь себя новой кобылой?
— Чуваааааак! Хахаха! Да ты глянь! — Она крутит головой и так, и этак. — Ух ты, голова как ничего не весит теперь! И такое все воздушное! И прохладненько. И я такая… миленькая.
Она подмигивает камере и лучезарно улыбается. Жаль камера сама не сработает. А ты зазевался. Такой кадр упущен!
— Бля… Да когда же это я предыдущий раз стриглась-то? Я теперь уже не как кобылка выгляжу… а как взрослая кобыла, ваще! Говори потом о новых началах!
— Рад что тебе понравилось. Я бы может чего-то покруче наделал, но я не знаю как. Ну, подумал что так подойдет. Так и не коротко сильно, тебе идет, но и вниз не тянет. А, еще можно бантик где-то раздобыть…
— Бантик?! Ух, да ты вообще хочешь чтобы я была прям вся женственная-женственная?
Ну, может и так.
— А что, проблема, что ли?
Она имитирует отдание чести.
— Не, сэр, Мистер Парикмахер, сэр! Лиззи, когда-то давно еще, пыталась меня прихорашивать, но потом забила. Эх… то что ты сделал… это как машина времени.
Почему-то тебе не хочется уточнять.
— Ладно, если мы хотим таки куда-то пойти, давай займемся хвостом теперь. — Ты опять берешься за ножницы.
— Эй, попридержи коней, ковбой!
— Что такое?
— Ты ж не будешь вот брать леди и хватать за… дай хоть отдышаться! — Она встает и отползает от тебя.
До тебя не доходит.
— Да что такое? Давай хвост, говорю.
— Не, руки прочь.
— Давай!
— Не! — Она, похоже, серьезно.
— Ну, ты ж хотела на свиданку.
Она выглядит, как будто захмелела.
— Чувак, мы считай прошли и свиданку и кино и проводить домой задно!
— Да я ж тебе только гриву подстриг!
— Да не, чувак, ты своими руками меня до глубины души потряс.
…
— А?
— Ага.
— Ну… Ну ладно.

Старскай уговорила тебя засесть в гостинной наверху. Всю неделю подряд. Это тебе показалось глупо, но и слышать ничего не хотела.
— Видишь, я ж говорила!
— Ага… наверно.
Ты притащил снизу свой лаптоп, пледы, одеяло и подушки. Единственное что тебя беспокоит, так это то, что стул где ты сидел во время своего монолога все еще стоит где стоял. Ну, хоть она на него внимания не обратила. Тебе кажется что это очевидно, почему он стоит здесь, напротив фотографий.
Как неудобно-то! Бате бы за тебя стыдно было. А ты теперь должен тут сидеть как будто ничего не произошло?
Ты чувствуешь копыто на своей руку.
— Мичтер А… Ты злишься на что-то?
— Я? Да чего?
Ты смотришь на свою руку и понимаешь что ты сжал ее в кулак.
— Да не злюсь я.
— Точно? Не хочешь выговорится? — Ее тон какой-то другой сейчас. Она не в обычном игривом режиме.
Тебе бы чувствовать себя спокойнее, но нет.
— Эй, Анон! — Старскай не даст себя игнорировать, — Это не здорово, все время внизу сидеть.
— Да знаю я. — Ты просто не чувствуешь… что ты можешь, должен быть здесь.
— Мистер А, вот скажи мне…
— А?
У нее лицо серьезное. Грива… очень красивая.
— Тебе моя грива нравится? — Она улыбается и встряхивает гривой, давая ей волной взлететь с шеи. Волос все еще достаточно длинный для этого. Окрашенные в очень красивый оттенок сиреневого.
— Да, нравится. Очень красиво.
— Хошь меня расчесать?
— Что?
— Хочешь… расчесать… мне… гриву? Мистер А? — Не, точно не шутит. Что делать-то?
— Ну… хочу. Давай.
Она подходит а поддевает твою рук своей головой.
— Пасиб, Мистер А. Ты настоящий друг! С тех пор как волос поубавилось, я прямо нарадоваться не могу.
— Да… конечно. — Почем это тебя смущает? Потому что она хвалит тебя?
— Кстати, что смотрим-то? — спрашивает она.
Како на с темы на тему прыгает. Вы ж уже говорили, вроде, что.
— Смотрим То Самое Шоу из 70х. (примеч.: https://en.wikipedia.org/wiki/That_'70s_Show)
— А почему мы его выбрали?
— Ну, хорошее шоу потому что.
— Это да! Вам с семьей нравилось его смотреть?
Твоя рука сжимается.
— Эй, помни про гриву, чувак!
— Да… — Ты продолжаешь ее гладить. — Да. Нравилось. Это такой простенький ситком, но у каждого свой любимый герой был. Даже не самые лучшие моменты… ничего были. Поиски работы. Увольнения. Отношения. Посиделки с друзьями.
Твоя рука кажется тебе тяжелой.
— Нормально-нормально, чувак. Я рада что мы друзья. Давай посмотрим его, пока тут сидим. Оно на телеке большом здОрово будет смотреться.
— Посмотрим, посмотрим…
Три сцены спустя и ты уже смеешься как ни в чем не бывало. Как тогда.
Конечно же, ты не рос в 70е. Даже твой дед еще не родился тогда. Ты себе представить не можешь, как это, иметь столько друзей. У тебя никогда столько не было.
Тогда, давно, ты даже называл своего отца Рэд, в шутку. А он тебя Келсо…
Старскай хихикает над некоторыми шутками, но некоторые похоже не догоняет.
— Эй, Мистер А? Кто твой любимый герой?
— Лео.
— О, его еще не было в кадре.
— Не было. Он далеко не во всех сериях. Он старик, очень классный. Немного на выпивоху похож.
Ты прокашливаешься и стараешься изобразить его акцент: “Ничесе, браток! Парень и его пони, сидят телек смотрят.” Удается не очень, трудно тебе изобразить Томми Ченга.
— Хахаха, правда что ли? Ой, братюня, точно! — А вот у Старскай получается. Даже не верится что она шоу в первый раз смотрит.
— Ну, а раз он не в этой серии, кто тогда тут любимый герой? — спрашивает она.
— Тут? Эрик.
Ты сам от себя не ожидал, что его назовешь. Он в компании самый большой задрот. Заучка, хилый и очень правильный. Ни капли на тебя, ни тогдашнего ни нынешнего, не похож.
— Ого! Вот тот, что ли? Че так? Ты тоже задохликом был?
— Да нет. Просто… Просто нравится, как у него всегда семья. У него родители. Друзья. Даже его подружки отец к нему расположен. А Боб и того, крутой чувак.
— Вот оно че… Да, согласна.
Она поддевает твою руку головой, опять, напоминая что ее нужно гладить.
— Рассказать тебе о моей семье?
Ты смотришь на нее. Она смотрит в телек.
— Ну, расскажи. Лиззи там, и еще…
— Там Лззи. Ее мама. Мама ее мамы. И ее тетя.
Одни женщины? Почти наоборот с твоей семьей.
— Ну и, значит, Лиззи единственный ребенок. Вот тогда я и появилась… А бабушка… она долго не протянула. Ушла, когда я еще и не успела освоится…
— Это всегда тяжело… — Замечаешь ты, — Когда становишься старше, понимаешь что столько о человеке не знал. Если бы хоть часик, чтобы поговорить…
— Да, ваще да.
Похоже ни ты, ни она особо на шоу не сосредоточены.
— Значит, мама Лиззи. Она вся всегда в работе. А тетя… Лиза. Она просто приходит и… Но она вообще-то классная была. Не знаю, может я чего от нее понабралась. Она курила как тепловоз. И самая крутая была во всем курятнике.
— А, научила тебя житейской мудрости и все такое?
— Типа того. Научила меня уважению. И как быть скромной. Типа, я пони и могла делать то что Лиззи не могла, но и Лиззи могла много что я не могла. И мы ссорились из-за этого с Лиззи. Как сестры, типа.
— Понимаю.
— И тетя когда это видела, она меня просто брала и вела на прогулку. И говорила.
— О чем?
— Да обо всем. Про солнце, про звезды, про души — что и у людей и у пони они есть — про погоду, про то, сколько деревья живут…
— Странно как-то.
— Не знаю. Она, она вся такая возвышенная тогда была. Сказала что насмотрелась в интернете какого-то чувака, который ее сподвиг всегда во всем разбираться и всегда вопросы задавать.
Она опирается о тебя.
— А она вообще объясняла к чему это? Или просто выводила тебя из дому и говорила про астероиды и силу цвета?
— Ну… вобще не то чтобы. И мне как то не довелось спросить. Я… Я потом узнала что она немного того…
Старскай хныкнула. Ты смотришь на нее. На подбородке у нее вяся скатившиеся слезы.
— Но в общем, мне самой пришлось собирать паззл. И кажется я собрала кой че. У нее все это так просто звучало… и она такая спокойная была. Как только мы с Лиззи ссоримся, она сразу тут как тут и мы уже слушаем чем джем отличается от компота. И я думаю… — она сглатывает, — …Она просто помогала так. Разряжала ситуацию. Я вот думаю, как же она переживала? Как сильно все замечала? Она выглядела, как будто ее ничего не проймет. Но она переживала, выходит.
Тем временем серия кончается. Еще один набор ситуаций, перемежаемый дежурным закадровым смехом.
— Ну, она наверно знала что делает, все таки.
— Да, она офигенная была. Как говорящая статуя.
Ты откидываешься на спинку дивана. Потом включаешь подножку и поднимаешь ее так, что аж спинка опускается.
— Это наверно искусство, снимать напряжение когда все на взводе. — Говоришь ты.
— Ага. Я бы тоже уметь так хотела.
Тебе не хочется ничего на это отвечать, но в то же время ты хочешь ей показать, что она и так умеет. Тетя могла бы ей гордится.
— Ты и так умеешь. А вот если бы я все таки тебе хвост постриг, то ты была бы еще круче.
—Н-не, все окей. — Она аж вздрагивает. — Хорошего понемножку…
Ты склонен согласится.
— Ладно. Как захочешь — обращайся.
— Ага, когда приду в себя от прошлого раза.
Да что такое-то? Что ты такого сделал?
…
Ладно. Надо дальше сериал включать.