Моя маленькая кошколошадь

Если я, предположим, возьму и скажу вам, что некая женщина, которую я в первый раз в жизни увидел всего несколько месяцев назад, сейчас сидит у меня на коленях и наслаждается тем, как я глажу её по волосам, какие вы сделаете из этого выводы? Скорее всего, что я, во-первых, странный парень, который зачем-то хвастается перед незнакомцами своими сомнительными достижениями, а во-вторых, что я с этой женщиной в серьёзных отношениях.

Так вот, во-первых: получается, что да. А во-вторых — нет. Честно!

…Ладно, попробую пояснить, к чему это всё. Место действия — нифига не Земля, а Эквестрия, и женщина, о которой идёт речь — не человеческая женщина, а местная. Ага, пони.

В общем, я попал сюда около года назад. Разумеется, первая встреча проходила в стиле «А-а-а, говорящие разноцветные лошади, кто отравил меня наркотиками?» — «А-а-а, огромный двуногий монстр, о ужас, убегайте все, пока он нас не съел!». Но потом я повстречался с местной правительницей, Селестией — удивительно понимающей жен… пони — да неважно кем! — и в итоге всё наладилось. Меня признали неопасным, разумным, но на всякий случай сослали в Понивилль под опеку Флаттершай. Поскольку она большая специалистка по общению с животными и наверняка сможет столь же нормально общаться со странным обезьяноподобным пришельцем.

Да, Флаттершай, местная специалистка по милым пушистикам, большим и маленьким. Представьте себе разом Золушку и Белоснежку, только в облике миниатюрной крылатой лошадки (таких тут называют — сюрприз! — пегасами) с гривой цвета жевательной резинки и жёлтой шёрсткой. Отличается магической способностью договариваться с самыми разными животными, даже с такими, которые ни с кем другим общаться не желают.

Благодаря её постоянной помощи я постепенно привыкаю к местному обществу. На первый взгляд, если на секунду забыть о том, что все местные обитатели — разноцветные лошадки, это общество похоже на человеческое. На второй достаточно часто оказывается, что многое здесь на самом деле совсем не то, чем кажется. Я даже начал вести список самых животрепещущих открытий. Например:

Занимательные понячьи факты, № 1: Здесь есть магия. Не просто есть — она встречается везде, и местные применяют её для всего подряд, от открывания дверей до (внезапно!) перемещения солнца по небу.

Или вот ещё один:

Занимательные понячьи факты, № 23: Пони могут в любой момент начать петь. Стоит чуть ли не любому из местных обитателей испытать сильную эмоцию, особенно если эта эмоция положительная, он заводит об этом песню, и все присутствующие (местные говорят «всепони») включая меня, если окажусь поблизости, невольно, но с энтузиазмом начинают ему подпевать. Когда я попросил Флаттершай объяснить мне, что происходит, она просто улыбнулась и сказала, что я скоро привыкну.

Да, так вот, о Флаттершай. Она практически весь день, каждый день, посвящает уходу за таким количеством разных зверушек, что средний зоопарк позавидует. Кормит, лечит, убирает за ними — и всё это бесплатно, просто по доброте душевной. Разумеется, в результате она выматывается и к вечеру едва таскает копыта, но не желает просить о помощи. Нет, не потому что такая гордая, просто ей не хочется причинять кому-либо неудобство своими просьбами.

И выглядело бы это мило, если бы я не наблюдал раз за разом, как у неё вечером не хватает сил, чтобы подняться по лестнице на второй этаж собственного дома.

Однажды я не выдержал. В то утро она, как обычно, встала гораздо раньше меня и, когда я проснулся, уже готовила завтрак (Взять на заметку: не забыть добыть где-нибудь будильник!).

— Доброе утро! — И счастливая улыбка на понячьей мордашке. — Я приготовила для тебя яичницу с сосисками!

— Доброе, Флатти, — ну да, понятия не имею, каким чудом она ухитрилась раздобыть для меня мясные продукты, проживая в городе, практически все обитатели которого вегетарианцы. — Знаешь, я решил, что с сегодняшнего дня буду помогать тебе ухаживать за животными.

Поня удивлённо посмотрела на меня.

— Но зачем? — ответила она, продолжая столь же радостно улыбаться. — Я и сама вполне справляюсь!

— Флатти, когда ты вернулась вчера вечером, у тебя не с первого раза получилось порог перешагнуть! Ты работаешь с утра и до ночи, не получая за это никакой платы, а теперь ещё и я у тебя поселился — да мне просто смотреть больно на то, что ты над собой вытворяешь!

— Ты преувеличиваешь… — отвечает пегаска, глядя в пол.

— Я это своими глазами вижу!

— Но я… не хочу… никого… беспокоить… — и каждое слово всё тише и тише, пока не скатывается до чуть слышного шёпота.

Вот, как раз подходящий случай вспомнить про Занимательные понячьи факты, № 19: Пони, если не предпринимать особых мер, упрямы настолько, что земной осёл обзавидуется.

Только и я уже насмотрелся на то, как она мучается, и готов даже на особые меры. Мой желудок, разумеется, будет меня ненавидеть, но…

— Флаттершай, если ты не согласишься принять мою помощь, то я не стану есть этот великолепный завтрак, что ты приготовила.

Похоже, удар попал в цель. Огромные голубые глаза становятся, кажется, ещё больше.

— Но… но… — такое впечатление, что она просто не находит слов. — Ты же нуждаешься в еде!

— А ты нуждаешься в помощи. Ну, как поступим? — И начинаю аккуратно отодвигать от себя тарелку.

— Я… Ты… Это же… — поня потянула копыто в мою сторону, словно пытаясь остановить тарелку, но опустила его, видя, что я не намерен отказываться от своей мысли. — Ох, ладно. Но только… если это не будет для тебя трудно…

— Уверяю тебя, было бы это проблемой, я бы не ста…

И тут желудок предаёт меня, громким урчанием жалуясь на то, что ему сегодня ещё ничего не досталось.

— Давай ты всё же съешь завтрак, прежде чем он остынет, — предлагает Флаттершай, тихонько хихикнув. И выглядит при этом ну настолько мило, что лишь могучим усилием воли я заставляю себя сдержаться и не погладить эту великолепную розовую гриву.

Просто не представляю себе, как Флатти ухитрялась справляться со всем этим в одиночку. Каждое животное нужно покормить, помыть, причесать, поменять ему подстилку. Некоторым нужно дать лекарства. При этом случается, что некоторые зверушки ещё и сотрудничать не хотят, а то и вовсе мешают: то лекарства отказываются принимать, то бардак устроят, больше разбрасывая корм, чем съедая его, то ни в какую не желают мыться и убегают, пытаясь забиться в свои норы и углы… И для каждого из этих засран… милых пушистиков запасены большие и довольно тяжёлые мешки с кормом и припасами.

Тут с одним-то животным попробуй сладить, а ведь Флаттершай умудряется одновременно заботиться о нескольких десятках! Ежедневно. Поначалу мне приходилось туго, но пегаска провела меня за руку (фигурально выражаясь, разумеется) через все сложности, и даже зверушки постепенно начали мне доверять — хотя для них, похоже, это было не так уж легко — в отличие от Флаттершай, я не могу просто объясниться с её питомцами на понятном им языке. К счастью, через некоторое время всё более-менее утряслось.

Занимательные понячьи факты, № 25: Как минимум половина природных явлений в Эквестрии либо обеспечивается, либо управляется понячьей магией.

Если честно, меня постоянно мучила одна мысль, и однажды, накормив медведя Гарри (кстати, вполне нормальный парень, очень любит обнимашки) и закидывая слегка полегчавший, но всё еще достаточно тяжёлый мешок рыбы на плечо, я её высказал:

— Знаешь, Флатти, там, откуда я родом, подавляющее большинство зверей справляются со всем этим самостоятельно.

— Вово? Во вы вывеев в выву?

Понять Флаттершай, которая иной раз, как сейчас, пытается разговаривать, не выпуская изо рта мешок с птичьим кормом, бывает достаточно сложно, но у меня получилось.

— Да, у нас это выглядит по-другому. Разумеется, в городах люди часто вешают кормушки для птиц, но чтобы кормить оленей^[1]? Змей? Медведей? У всех этих животных вполне получается прокормиться самостоятельно. Более того, приучать медведей к тому, что делишься с ними едой — занятие официально запрещённое, потому что по-настоящему опасное. Не предупреди ты меня, что Гарри настолько мирный, я бы ни в жизнь к нему не приблизился!

В это время мы как раз подошли к дереву, на котором висели несколько кормушек, Флаттершай выпустила свою ношу изо рта, перехватила копытами и, взлетев, начала пересыпать зерно в эти самые кормушки.

— Как странно, — удивлённо ответила она. — Мне трудно даже вообразить такое. Как если бы вся Эквестрия превратилась в Вечнодикий лес.

— Ну, так устроен мой мир, — пожал плечами я. — Хотя большинство земных животных всё же не агрессивные — ты не лезешь к ним, они не лезут к тебе. К тому же без магии у нас просто нет многих опасностей, которые имеются в этом вашем Вечнодиком.

В ответ она хихикнула. Очень, просто невероятно мило. И как только она умудряется быть такой милой?!

Благодаря моей посильной помощи у Флаттершай появилось больше свободного времени, и мы стали частенько проводить вечера вдвоём, сидя перед камином (пони знают, что такое электричество, но практически не используют его в своих жилищах) и болтая о том, о сём.

Флатти рассказывает о приключениях, в которые попадала вместе с друзьями, а я — о жизни на Земле. Особенно ей нравятся рассказы о земных животных и сравнение с тем, что я встречал здесь — она при этом приходит в такое возбуждение, что становится похожа на Пинки Пай (продолжая, впрочем, оставаться потрясающе милой). У неё даже голос становится слегка похож на голос Пинки. Интересно, может быть, они родственницы?

Занимательные понячьи факты, № 40: Человеческие руки очень нравятся поням.

В один из таких вечеров мы сидели на диванчике у огня, Флаттершай читала вслух книгу каких-то понячьих легенд, я слушал, а потом к нам решил присоединиться третий обитатель этого домика: кролик по имени Энджел (Ангел? Ха, даже близко нет — я бы предложил пару-тройку вариантов для его имени с полностью противоположным смыслом). Этот внешне симпатичный ушастик — один из тех животных, кто хуже всего привыкали к моему присутствию. Пока что самыми удачными можно назвать моменты, когда он просто не обращал на меня внимания, словно я был чем-то вроде ещё одного стула. Но сегодня сложилась презабавнейшая ситуация — в какой-то момент Энджел запрыгнул на диван и улёгся справа от меня, я, не задумываясь, протянул руку и принялся его гладить и чесать за ушками…

И внезапно осознал, что Флаттершай довольно давно уже молчит и удивлённо глядит на нас, а несносный Энджел ведёт себя крайне нехарактерно — лежит и молча кайфует.

— Так, — пони захлопнула книгу несколько более резко, чем того требовала ситуация, — Энджел, тебе пора в кроватку.

Кролик, разумеется, принялся протестовать, но Флаттершай как-то по-особенному сверкнула на него глазами (я далеко не сразу, да и не от неё самой, узнал, что это одна из её суперспособностей, называемая «Взгляд»), и тот, смирившись, упрыгал.

Происходило что-то странное. Обычно Энджел занимался чем хотел, пока сам не засыпал там, где пожелает. Но сегодня Флаттершай практически силой прогнала его спать, а сама то поворачивалась ко мне, словно собираясь что-то спросить, то тут же снова отворачивалась. Если не знать, как она обычно ведёт себя, всё выглядело бы как всегда, но я уже хорошо разбирался в тонкостях её поведения, чтобы понять — она колеблется перед тем, как решиться сделать либо что-то очень важное, либо что-то по-настоящему глупое.

— С тобой всё в порядке? — спросил я. Пегаска тут же торопливо опустила взгляд, пытаясь сделать вид, что ничего не происходит. — Флатти?

— Ну… я… хотела… спросить… — снова её манера произносить каждое следующее слово вдвое тише, настолько, что приходится не то прислушиваться, не то догадываться.

— Спрашивай. Ты же знаешь, что я не стану над тобой смеяться.

— Я смотрела, как ты гладишь Энджела, и мне захотелось узнать… захотелось узнать… чточувствуешькогдатебятакгладят!

Последние слова она выпалила так быстро, что у меня ушло пару секунд, чтобы понять, что мне пытаются сказать. И за эту пару секунд Флаттершай съехала на пол, свернулась в комочек и закрыла лапками свою мордочку, которая, насколько я мог заметить сквозь оставшиеся щели, приобрела ярко-красную окраску. Ещё пара секунд — и у неё точно пар из ушей повалит, как это показывают в китайских порномультиках.

Я опустился на пол рядом с ней.

— Флатти, — самым мягким и спокойным своим тоном произнёс я, — всё в порядке. Что тебя так напугало?

Она тихо что-то пискнула, но потом приподняла одну лапку, так что на меня блеснул краешек глаза.

— Я видела, — пегаска произнесла это чуть слышно, продолжая «прятаться» от меня, — что Энджел выглядел абсолютно счастливым, когда ты его гладил. И другие зверушки иногда хвастались мне, как им было приятно, когда ты чесал их, — её голос становился громче, и при этом снова увеличивался темп речи, — и я подумала, что сама хотела бы почувствовать то, что чувствал Энджел, нопонялачтотырешишьчтоястраннаяиобидишьсяиперестанешьсомнойразговариватьсовсемнавсегда…

— Флаттершай! — мне пришлось прикрикнуть, чтобы остановить этот поток. Пони вздрогнула и подняла голову. — Я же говорил тебе, что всё в порядке. — Забираюсь обратно на диван и хлопаю ладонью рядом с собой. — Иди сюда.

Через некоторое время она оказывается рядом.

— Значит, ты хочешь, чтобы я тебя погладил?

— …да… — наконец звучит чуть слышный ответ.

— Скажи, ты правда такая странная, что мне может захотеться перестать с тобой разговаривать?

— Нет! Но я боюсь, что…

— Тогда всё в порядке, — перебиваю я.

И через несколько секунд она забирается ко мне на колени, сворачиваясь в клубочек.

— Ну что, я начинаю?

— Стой! — вскрикивает она прежде, чем я успеваю опустить руку. — Пообещай, что никому не расскажешь!

— Не беспокойся, не расскажу, — я пытаюсь говорить как можно убедительнее.

— Пинки-клятвой? — её вопрос звучит так, словно она и правда воспринимает эту считалочку как что-то очень важное.

— Через сердце на луну, — вот что за фигня вообще? — кексик в глаз себе воткну!

Первое, на что сразу же обращаю внимание — какая потрясающе мягкая у неё шёрстка. Бывало, что я про себя называл пони «плюшевыми», но прикосновение к её гриве не похоже на прикосновение к плюшевой игрушке — я словно пытаюсь погладить шелковистое облако. Удивительное ощущение и настолько приятное, что мне сразу же захотелось, чтобы оно продолжалось подольше.

— Флатти, ты как? — интересуюсь я, проводя пальцами, словно гребнем, по её гриве.

— …у-умм… — лежащая с закрытыми глазами и улыбкой во всё лицо пегаска издаёт странный звук. — Прия-я-тно….

На некоторое время в комнате повисает тишина. Я глажу шёрстку и чувствую, как лежащая на моих коленях Флаттершай всё сильнее расслабляется. Кажется, будто я ненадолго вернулся к себе домой на Землю и глажу пригревшуюся кошку. Хотя… а что это за звук? Не прекращая поглаживать, слегка нагибаюсь к, судя по всему, источнику звука, поскольку слышу его более отчётливо… или это сам звук постепенно становится громче? Но теперь я точно уверен: откуда-то из глубины её горла раздаётся сначала тихое, но постепенно всё более отчётливое мурчание.

Мурлыкающие пони? Серьёзно?

— Флаттершай, ты что… мурлычешь?

Она резко напрягается.

— …нет?..

Хорошо, что я прислушивался. А то бы точно не услышал ответа.

Занимательные понячьи факты, № 52: Пони не умеют врать. Совершенно. Они тут же принимаются переминаться, отводить взгляд, оправдываться совершенно неестественным тоном… В общем, если встретишь пони, который убедительно врёт, потом гарантированно выяснится, что это был замаскированный злодей.

— Правда? А что это был за звук?

— Это… поезд? — Флаттершай торопливо принимается оправдываться, а её мордашка резко окрашивается в густо-розовый цвет. — Наверное, на станцию поехал!

— Знаешь, не очень похоже, — я изо всех сил пытаюсь не расхохотаться и продолжать говорить обычным тоном: — Вроде бы, по расписанию он проезжает в совсем другое время.

— Тогда… наверное, это Пинки пытается играть на йовидафоне^[2]?

— Не-а. Её странная штука не звучит настолько мило, как ты.

Где-то через полсекунды я понимаю, что сказал эту фразу вслух. Ещё через полсекунды обнаруживаю, что Флаттершай больше не лежит расслабленно, а сидит у меня на коленях лицом ко мне, вытаращив глаза, отвесив челюсть и с красной словно свёкла мордочкой.

— Ты… правда думаешь, что я милая? — Такое впечатление, что она пытается говорить на вдохе, так сдавленно звучит её голос.

Первым моим позывом было начать всё отрицать, сказать, что она ослышалась… но, раз уж начал, надо продолжать.

Делаю глубокий вдох.

— Да, Флаттершай. Именно так я думаю. А ещё — что ты самая добрая и красивая из всех существ, что я видел в двух мирах. И среди пони, и среди людей. Я счастлив, что судьба дала мне возможность встретиться с тобой, и очень надеюсь, что у меня получится принести тебе хотя бы половину того добра, что ты проявила, заботясь обо мне.

Секунду продолжалась тишина. Флаттершай открыла рот, словно собираясь ответить… а затем метнулась в сторону и галопом выбежала из комнаты.

В общем, не столь уж неожиданное поведение.

Подождав несколько минут, в течение которых не происходило совершенно ничего, я решил, что мне тоже пора отправляться в кроватку. Зашёл в свою комнату, расстелил постель, лёг и уже собирался задуть свечу, когда кто-то тихонько постучал в дверь.

Снаружи оказалась розовогривая пегаска.

— Я… только хотела сказать… — она раз за разом пыталась оторвать взгляд от пола, но у неё это не получалось, — …спасибо! — и снова умчалась в сторону своей комнаты.

— Спокойной ночи! — донеслось до меня сквозь цокот копыт.

— И тебе спокойной ночи, Флатти…

Так что нет между нами ничего такого особенного.

Честно-честно!