Инструкция принцессы по выживанию в Ночь Кошмаров.

... – Ах, понимаю, — тихо произнесла Селестия.

В действительности, она не совсем понимала.

Точнее сказать, она не видела. По крайней мере, не ясно.

Магический щит закрывал её обзор.

Золотистый мерцающий барьер стоял между ней и Найт Лайтом с Твайлайт Вельвет.

Щит был воздвигнут не из-за обычных мер предосторожности. Во всяком случае, не тех, которые принцесса обычно использовала, создавая защитные заклинания.

Неожиданно Найт Лайт чихнул, и капли его дыхания, смешавшись с прозрачной слизью, брызнули на золотистый барьер. Они зашипели, словно раскалённые угли, упавшие в воду, и вскоре исчезли без следа.

— Извините, — пробормотал Найт Лайт, смущённо отводя взгляд.

Селестия попыталась одарить его тёплой улыбкой. По крайней мере, ей хотелось надеяться, что улыбка была направлена в нужную сторону, ведь из-за щита было трудно что-то разглядеть наверняка. Ради этого заклинания она изменила его свойства, сделав почти непрозрачным.

Перед ней возвышалась стена чистой магической энергии, толстая и непроницаемая, через которую нельзя было увидеть ничего чёткого.

Щит был создан импровизированно. Хотя Селестия и была невосприимчива к болезням, она могла быть их переносчиком. И теперь, когда почти все пони разъехались на празднование Ночи Кошмаров, забота о Твайлайт и Спайке легла на её плечи, пока их родители не поправятся.

Рисковать и подхватить инфекцию она не могла позволить. Потому и воздвигла этот слишком усиленный щит, затуманивший её обзор.

Но была и другая, более тонкая причина, которую Селестия не до конца осознавала.

Когда она получила весть, что Найт Лайт и Твайлайт Вельвет хотят поговорить с ней, она предположила, что всё будет, как обычно — вероятно, Спайк или Твайлайт что-то забыли. Это уже почти стало традицией: хотя Твайлайт и не была забывчивой (её списков хватило бы на всё), она часто не могла сосредоточиться ни на чём, кроме книг.

Но это не имело особого значения. Твайлайт и Спайк так часто гостили во дворце, что всё необходимое давно их ждало в покоях. Чаще всего возвращаться приходилось лишь за мелочами — сувенирами или игрушками.

Именно этого Селестия и ожидала: что Твайлайт или Спайк забыли одеяльце или куклу. Ничего необычного. Лишь на этот раз она решила отправиться сама — чтобы не подвергать других риску заразиться.

Но Вельвет и Найт Лайт хотели поговорить совсем о другом.

— Вы — наша единственная надежда, — прошептала Твайлайт Вельвет, семь раз прерываясь, чтобы высморкаться, оставляя за собой целую россыпь мокрых платков.

— И вы хотите, чтобы я... — начала было Селестия.

— Отвели Твайлайт и Спайка прогуляться по Кантерлоту и пособирать сладости на Ночь Кошмаров, — закончил Найт Лайт, заслужив сердитый взгляд жены за перебивание.

Взгляд Вельвет был бы куда грознее, если бы она могла перестать чихать хотя бы на миг. А Найт Лайт, полубредящий от жара, лишь пожал плечами.

Селестия тяжело вздохнула.

Так вот в чём дело.

Ночь Кошмаров...

— Очевидно, мы не можем с ними пойти из-за болезни, — простонала сильно простуженная Твайлайт Вельвет. — А бедный Шайнинг в ещё худшем состоянии, чем мы.

— Я всё ещё не понимаю, откуда у нас перьевая лихорадка, — хрипло пробормотал Найт Лайт, немного бредя. — У нас ведь даже нет перьев.

— Шайнинг, наверное, подхватил её в казармах и принёс домой, — предположила Вельвет и задумалась на миг. — Как там, кстати, Каденс?

— Всё ещё выздоравливает, — ответила Селестия. — Перьевая лихорадка далась бедняжке нелегко.

Болезнь настигла Каденс в самый неподходящий момент. Молодая аликорн ещё не обладала иммунитетом, как Селестия — по крайней мере, пока. Теперь она была прикована к постели на несколько дней, пока не перестанет быть заразной и не пойдёт на поправку.

— Итак, вы возьмёте их? — спросила Вельвет, пытаясь отпить чаю, но пролив его на себя, диван и мужа.

— Вы нас очень выручите, — тихо добавил Найт Лайт, опираясь на плечо жены. — Спайк так ждал своего первого выхода за сладостями, и теперь... — он замолчал, грустно опустив взгляд.

Селестия поморщилась.

Обычно она с радостью принимала любую возможность провести время с Твайлайт и Спайком. Даже если это было только для того, чтобы уберечь их от перьевой лихорадки, переданной родителями. Юная Твайлайт с её нескончаемой любознательностью была настоящим сокровищем, а Спайк — просто очарователен. Селестия редко могла позволить себе просто быть рядом с ними вне уроков и занятий.

Но это...

Это была та самая ночь.

Селестия тяжело вздохнула.

---

Рейвен Инквелл, сенешаль^[1] Ее Высочества Принцессы Селестии, можно было описать множеством эпитетов.

Непоколебимая. Стойкая. Невозмутимая.

— Нет! Спайк, перестань! — воскликнула Твайлайт, стремясь остановить дракончика. — Не ешь это!

И в этот момент её невозмутимость была готова испариться, как утренний туман.

Маленький дракон выплюнул странный предмет, застрявший у него во рту. Тот пролетел по дуге и угодил прямо в лицо Рейвен — точнее, в её очки. К счастью, иначе она могла бы «насладиться» весьма сомнительным удовольствием.

Тихий кабинет Рейвен, едва вмещавший её эмоции, вдруг наполнился сдерживаемым раздражением. Звуки, подозрительно напоминающие скрежет зубов, рождались, когда её терпение трещало, как тонкое стекло.

— Простите, мисс Инквелл, — пролепетала Твайлайт, поднимая дракончика, который лишь показал ей язык. — Спайк просто капризничает, потому что...

— Ты обещала! — выкрикнул Спайк. — Ты обещала, что мы пойдём за сладостями!

Твайлайт пыталась его успокоить, но Рейвен не могла не заметить, как сильно Твайлайт хочет плакать.

— Спайк, — прошептала она  нежностью. — Ты ведь понимаешь, почему мы не можем. Мама и папа болеют.

— Это нечестно, — прошептал Спайк, сдавленно всхлипывая.

Плечи Рейвен опустились. Она не была ни обучена, ни готова к такому, её невозмутимость испытала предел.

Вдруг двери бесшумно распахнулись. Высокая, величественная фигура вошла в комнату.

— Принцесса!

Твайлайт бросилась к аликорну, а Спайк обвил ногу Селестии в крепком объятии, словно боялся её отпустить.

— Доброго вечера, Твайлайт. Здравствуй, Спайк, — мягко сказала Селестия, скользнув взглядом по разрушенному кабинету. — Рейвен, надеюсь, они не доставили тебе слишком много хлопот.

— Они были... терпимы, Ваше Высочество, — ответила Рейвен, аккуратно вынимая скобку из своих очков. — Но теперь мне нужно спешить. Моя сестра ждёт меня.

Едва заметная тень дрогнула на лице Селестии.

— Ах, так ты продолжаешь свою традицию, — с ноткой ностальгии заметила она.

Рейвен коротко кивнула.

— Когда она чего-то хочет, ей сложно отказать, — с лёгким вздохом призналась Рейвен. — Совместный просмотр фильмов ужасов... я бы не сказала, что это по мне, но, вероятно, такой вечер соответствует духу праздника.

— Иногда тебе действительно стоит позволить себе немного отдохнуть, Рейвен, — мягко заметила Селестия. — Ты слишком много трудишься.

— Я постараюсь, Ваше Высочество, — ответила Рейвен, собираясь покинуть кабинет. Она задержалась на мгновение у дверей, бросив взгляд на Твайлайт и Спайка. — Мне жаль, что вы не сможете выйти сегодня вечером за сладостями.

— Ничего страшного, — с видимым усилием попыталась улыбнуться Твайлайт. — В следующем году будет ещё одна Ночь Кошмаров, верно?

— Но это так долго ждать! — воскликнул Спайк, его голос дрожал от подавленного разочарования.

— Я... — начала было Селестия, затем слегка замялась, словно взвешивая своё решение. — На самом деле, я планировала отвезти вас прогуляться по Кантерлоту и пособирать сладости, — закончила она, её улыбка искрилась теплом.

Твайлайт издала радостный писк, её глаза сияли от восторга. Спайк, казалось, не верил своим ушам, и в его взгляде вспыхнула неподдельная радость. Рейвен застыла, ошеломлённая столь неожиданным поворотом.

— Вы уверены, Ваше Высочество? — робко уточнила Рейвен, её тревожный взгляд метнулся к Селестии. — Ведь это... та самая ночь.

На мгновение глаза принцессы потемнели, её взгляд стал серьёзным и сосредоточенным.

— Я прекрасно осведомлена, — спокойно, но твёрдо ответила она.

— Ой! — взволнованно воскликнула Твайлайт. — Мне нужно срочно подготовить костюм!

— И мне тоже! — подхватил Спайк, бросившись за ней.

— А кем вы будете, Принцесса? — спросила Твайлайт, обернувшись.

— Что? — Селестия слегка растерялась, не ожидая такого вопроса.

— Это же традиция! — серьёзно произнесла Твайлайт, полная детской уверенности. — Все должны быть в костюмах!

— Я буду рыцарем! — гордо заявил Спайк, его хвост поднялся с отвагой.

— Это будет сюрприз, — таинственно улыбнулась Селестия, хотя внутренне уже начинала волноваться, пытаясь придумать что-то подходящее для костюма.

«Может быть, мои старые доспехи? Я не надевала их со времён битвы с Сомброй...»

Она нахмурилась, вспомнив, что доспехи ей, возможно, давно не подходят.

---

— Вы готовы отправляться? — с мягкой улыбкой спросила Селестия, наблюдая за тем, как Твайлайт добавляла последние штрихи к своему костюму. Юная единорожка выбрала образ воплощения Теоремы Кловера о Вечном Аркане, украшенный множеством символов, отражающих её пытливый ум и любовь к магии.

Спайк же предстал в образе рыцаря в картонных доспехах, поражающих своей детализацией: набедренники и сочленения были выполнены с необычайной точностью. По мнению Селестии, горжет был слегка великоват, но именно это придавало костюму особое очарование. Даже картонное копьё с упором выглядело почти настоящим.

Если бы она попыталась догадаться, то, вероятно, кто-то из старательных новобранцев королевской гвардии помогал Спайку в этом, пока не слёг от болезни.

На фоне их тщательно продуманных нарядов её собственный костюм выглядел скромно.

Её костюм состоял всего из двух частей. Первая — старинный плащ глубокого синего цвета и остроконечная шляпа, украшенные бубенцами, звёздами и полумесяцами, — реликвии, напоминавшие о её далёком друге. Плащ был пропитан чарами сохранения и защитными заклинаниями настолько, что, вероятно, оказался бы прочнее её собственных доспехов.

А вторая часть была весьма незатейливой — фальшивая борода, сделанная из ваты, скреплённой проволокой и щедро пропитанной клеем.

— Принцесса! — радостно воскликнула Твайлайт, но замерла, с любопытством вглядываясь. — А… кем вы будете?

— Стар Свирл Бородатый, — ответила Селестия с загадочной улыбкой. — Он был моим наставником. Великим магом.

Глаза Твайлайт расширились от восхищения при мысли, что у Селестии был учитель.

— Он вас учил? Он, наверное, был величайшим магом на свете!

— Вполне возможно, — кивнула Селестия, её взгляд смягчился от воспоминаний. — Хотя порой он мог быть ворчливым и очень серьёзным. Чувство юмора явно было не его сильной стороной.

Селестия осторожно подняла Твайлайт и Спайка на свою спину, и они отправились в ночной Кантерлот. Лунный свет и мягкие огни фонарей освещали улицы, заполняя их праздничным сиянием. Взрослые удивлённо замирали, глядя вслед величественной принцессе с двумя маленькими спутниками, а жеребята, наряженные в свои костюмы, тихонько хихикали. Твайлайт пряталась под развевающейся гривой и шляпой Селестии, а Спайк гордо держался, радуясь всем любопытным взглядам, направленным на него. Сегодня он был единственным драконом на улицах Кантерлота, и эти взгляды, полные восторга, казались ему самой настоящей наградой.

Селестия остановилась перед одной из величественных дверей роскошного особняка, который возвышался неподалёку от замка. Её губ коснулась лёгкая улыбка, и, тихо напевая, она позволила себе насладиться атмосферой вечера.

— Твайлайт, не могла бы ты напомнить мне, как соблюдаются обычаи Ночи Кошмаров? — спросила она, с интересом посмотрев на свою юную ученицу. — Боюсь, когда традиция собирать сладости стала повсеместной, я была уже взрослой и ни разу не участвовала в этом.

Спайк захихикал, выглянув из-под забрала своего картонного шлема.

— Вы такая старенькая!

— Что верно, то верно, — с тёплой улыбкой согласилась Селестия.

— Мы звоним в дверь, а потом говорим: «Сладость или гадость!» — объяснила Твайлайт, сияя от возможности рассказать.

— А потом — конфеты! — подхватил Спайк, подняв кулачок и свой картонный меч с восторгом.

— Поняла, — Селестия кивнула с лёгкой улыбкой. — Это самая важная часть.

Она позвонила в дверь и терпеливо стала ждать.

Дверь распахнулась, и на пороге появилась элегантная пони в костюме кошки, с ушками и нарисованными усиками.

— Сладость или гадость! — хором выкрикнули Спайк и Твайлайт.

Пони рассмеялась, опустила копыто в мешок с конфетами, готовясь выдать им угощение.

— Вы такие милые, вы… — Она подняла глаза, и её улыбка застыла, когда взгляд остановился на фигуре в фальшивой бороде и шляпе, под которой была узнаваема радужная грива. Видя перед собой принцессу с рогом и крыльями, она замерла, моргнула несколько раз и, наконец, заметно задрожала.

— П-принцесса…

«Дорогая? Кто-то пришёл?» — послышался приглушённый голос из глубины дома.

Жеребец в костюме клоуна с нелепо огромными штанами подошёл к двери, с улыбкой оглядывая комнату. Но и он замер, увидев неожиданных гостей.

— Добрый вечер, лорд Фэнси Пэнтс, — спокойно поздоровалась принцесса Селестия. — Сладость или гадость.

Она обернулась к Твайлайт, глаза которой сияли от восторга.

— Я правильно всё сделала? — спросила она, её взгляд был полон мягкой заботы.

Твайлайт едва сдерживала смех и кивнула. Она выглядела так, будто ещё немного — и усталость сладостных переживаний унесёт её в мир снов.

— Да! — радостно засмеялась Твайлайт.

— Конфеты! — напомнил Спайк, подняв кулачок с картонным мечом, словно отважный рыцарь, не забывающий о своём подвиге.

— Ваше Высочество! — наконец заговорил Фэнси Пэнтс, оправившись от изумления. — Какой неожиданный сюрприз…

— Стар Свирл, — с лёгким смешком поправила его Селестия. — Сегодня я — Стар Свирл Бородатый.

Фэнси Пэнтс моргнул, обменялся взглядом с женой, затем улыбнулся и слегка поклонился.

— Конечно, как я мог не узнать, — сказал он, протягивая им корзину с угощением. — Конфеты, безусловно, для вас, юные искатели сладостей!

Твайлайт и Спайк радостно получили угощение и, благодарно кивнув, бросились дальше в ночную праздничную круговерть. Луна светила, освещая их путь, и смех детей разносился в ночной тишине.

Селестия шла следом, наблюдая за тем, как юные пони ликуют и радуются каждому дому, наполненному улыбками и конфетами.

— Не ешь конфеты сейчас, — мягко пожурила она, увидев, как Спайк собрался потянуться к сладостям. — Иначе ты можешь почувствовать себя нехорошо перед сном.

Спайк, вздохнув, убрал конфеты обратно в корзинку, а Твайлайт, хоть и неохотно, согласилась, пряча свою добычу.

Они обошли несколько домов, пока корзинки с угощениями не наполнились почти доверху. В районе дворца им щедро дарили конфеты, а Селестия с лёгким удивлением отмечала, как пони в этих домах были чуть более великодушны, чем обычно. Она понимала, что, вероятно, здесь сыграло свою роль её присутствие, но не видела причин препятствовать этому проявлению доброй воли. В конце концов, главное было — сделать этот вечер особенным для Твайлайт и Спайка, и на данный момент всё шло просто замечательно.

Однако не все были столь щедры, когда принцессы не оказывалось рядом.

— Прочь отсюда! — раздавался истеричный голос из одного из домов. — Прочь, пока я не вызвала стражу!

Группа напуганных жеребят, всего на пару лет старше Твайлайт, выбежала из особняка, некоторые даже бросали части своих костюмов, стремясь убежать быстрее.

— Н-но вы же пускали всех остальных! — дрожащим голосом сказал один из них, жеребёнок в самодельном пиратском костюме. — Почему нас нельзя?

— Я не потерплю, чтобы простолюдины пачкали мой сад! — заявила леди Блюблад с презрением.

Селестия нахмурилась.

Она понимала, почему пони из других, менее обеспеченных районов Кантерлота приходили в этот квартал, надеясь получить щедрые угощения от тех, кто не скрывал своего богатства. И также понимала, почему некоторые знатные пони относились к ним с таким раздражением.

Она глубоко вздохнула, пытаясь подавить гнев.

Селестия могла понять нежелание участвовать в этом празднике. Она знала, как это — избегать всего, что напоминало бы о той ужасной ночи. Ведь её маленькие пони превратили этот день в праздник, посвящённый изгнанию её сестры…

Разумеется, она могла понять тех, кто не желал принимать участие. Но леди Блюблад не просто отказывалась участвовать — она выбирала, кто, по её мнению, достоин, а кто — нет, используя своё положение, дарованное ей самой Селестией, чтобы запугивать детей.

Такое Селестия терпеть не собиралась.

— Твайлайт, — мягко обратилась она к своей ученице, слегка наклоняясь, чтобы их глаза были на одном уровне. — Напомни мне, что мы говорим, когда звоним в дверь?

— Сладость или гадость, принцесса, — уверенно ответила Твайлайт.

— Хм… а что именно означает «гадость»? — с таинственной улыбкой уточнила Селестия.

— Я… э-э… — Твайлайт замялась, её глаза задумчиво блеснули. — Я точно не знаю.

— Думаю, мне бы хотелось это выяснить, — сказала Селестия, её рог засиял мягким, но решительным светом. — Держитесь крепче, нас ждёт небольшой обход.

---

— Миледи, эти… попрошайки снова у двери, — объявил дворецкий, в нерешительности переминаясь с ноги на ногу.

Леди Блюблад нахмурилась.

— Тогда прогоните их снова, — холодно велела она, её голос был полон презрения. Вечер уже давно раздражал её: слуги осмелились попросить выходной, в чём она, конечно, им отказала, а теперь какая-то челядь смела бесцеремонно вторгаться в её владения.

Дворецкий приоткрыл рот, словно собираясь что-то возразить, но затем смолчал.

— Я… н-не думаю, что смогу, — пробормотал он, его взгляд был прикован к дверям, будто за ними скрывалось что-то куда более грозное, чем просто дети.

— Бесполезный, на что ты вообще годен, — фыркнула леди Блюблад, раздражённо направляясь к двери и с силой распахивая её.

— Я сейчас же вызову стражу! — завизжала она, её голос был наполнен гневом. — Вы хоть представляете, с кем имеете…

Она замерла, подняв глаза и увидев, кто стоял на пороге.

— Добрый вечер, — произнесла Селестия с ледяной улыбкой, острой, как лезвие. За её спиной стояла группа жеребят, смотрящих на происходящее с благоговением и тревогой.

— В-Ваше Высочество! — пробормотала леди Блюблад, пытаясь вернуть прежний надменный тон. — Мы… мы не ожидали вас. Может, мы поговорим...

— Сладость или гадость, — спокойно прервала её Селестия.

Леди Блюблад моргнула, её губы дрогнули, пытаясь произнести слова, которые застряли где-то в горле.

— П-простите?

— Гадость, — повторила Селестия с холодной лёгкостью. — Или сладость.

Она склонила голову, и в её глазах зажглась опасная тень. Леди Блюблад ощутила, как холодный пот стекал по её спине.

— Это ведь ваш выбор, не так ли? — мягко произнесла принцесса. — Как того требует традиция этого праздника.

— Я… наверное, произошло недоразумение...

— Довольно! — Селестия подняла копыто, и леди Блюблад затихла. — Поправьте меня, если я ошибаюсь, но, кажется, вы уже сделали свой выбор. Не так ли?

Леди Блюблад сглотнула, её голос дрожал.

— Поэтому позвольте мне спросить ещё раз, — продолжила принцесса, слегка наклоняясь так, чтобы её глаза оказались на уровне глаз леди Блюблад. — Сладость. Или. Гадость.

---

Вскоре группа жеребят, ликуя, обступила Селестию, их корзинки наполнялись конфетами, и они благодарно кланялись принцессе.

— Это было потрясающе!

— Моя корзинка переполнена!

— И кто бы мог подумать, что можно так украсить виллу туалетной бумагой!

Селестия тихо смеялась, глядя на ребят, круживших вокруг неё с восторженными криками. Вилла леди Блюблад теперь представляла собой удивительное зрелище, окутанное струящимися полосами белой бумаги, свисающей с окон и кустов, напоминая паутину. Её владельца можно было увидеть, застывшую у двери с недовольным выражением лица.

— Я рада, что смогла помочь вам, мои маленькие пони, — с тёплой улыбкой ответила она.

Жеребята поблагодарили её и побежали дальше, исчезая в тени ночных улиц, и Твайлайт, расслабленно вздохнув, проводила их взглядом.

Селестия слегка нахмурилась. Однажды Твайлайт придётся научиться общению со сверстниками. Ей нужны друзья, и она должна научиться ценить такие связи.

Селестия слишком хорошо знала, к чему может привести одиночество и изоляция.

— Принцесса? — Твайлайт подняла на неё утомлённый взгляд, сдерживая зевок. Ночь для неё была долгой.

Завернуть всю виллу туалетной бумагой оказалось непростой задачей, и Селестия улыбнулась, глядя на её сонные глаза.

— Да, Твайлайт? — мягко ответила Селестия, её голос был наполнен нежностью и заботой.

— Нам всё ещё нужно сделать подношение, — сонно пробормотала Твайлайт, напоминая о последнем обычае ночи.

Они быстро нашли подходящее место.

Каждый год на Ночь Кошмаров в разных уголках Кантерлота появлялись алтари. Пони приносили конфеты в жертву, чтобы умилостивить Найтмер Мун и защитить себя от её мнимого гнева. Эти «подношения» были молчаливыми мольбами о пощаде, обращёнными к грозной богине тьмы.

Алтарь перед ними был скромным — мраморный куб с небольшой статуэткой ухмыляющейся Найтмер Мун на вершине. Вокруг статуэтки горели свечи, выстроенные в аккуратный круг, а подножие уже заполнялось конфетами, оставленными, чтобы «успокоить» мифическую угрозу.

Селестия смотрела на всё это с едва заметной горечью. Если не учитывать конфеты, алтарь мог бы напоминать надгробие.

Она ненавидела эти алтари. Оскорбление, заложенное в самой их идее, жгло её сердце — как могли её пони вообразить, что её сестра могла бы пожирать жеребят? Она не была чудовищем. Никогда не была...

И они никогда не изображали её сестру правильно. Всё было преувеличено, искажено, превращено в карикатуру: злобное, самодовольное лицо, холодный оскал. Но больше всего её раздражало выражение, запечатлённое на лицах этих статуй. Оно не отражало настоящих чувств — боли, горя, ненависти… и той трагедии, что скрывалась за всем этим.

Возможно, это было к лучшему.

Твайлайт и Спайк давно уже уснули, уютно устроившись у неё на спине. Улицы начали пустеть, и последние собиратели сладостей спешили к своим домам, подчиняясь тишине и покою ночи.

Селестия осталась совершенно одна.

Она подошла к статуе, не отрывая от неё взгляда.

— Привет, Луна, — тихо прошептала она, грустная улыбка коснулась её губ. Статуя оставалась такой же, как и была: неподвижной, холодной, смотрящей в пустоту. Каменные глаза. Каменный оскал.

Холодный, бездушный камень.

Селестия обернулась и взглянула на спящих Твайлайт и Спайка, уютно устроившихся у неё на спине.

— Думаю, они бы тебе понравились, — прошептала она с нежностью. — Если бы только ты могла их встретить.

Она глубоко вздохнула. Статуя оставалась безмолвной и равнодушной, неживой и безмятежной. Камень не знал жизни, а значит, не знал и смерти.

— Это ведь так глупо, — произнесла Селестия, и её голос едва заметно дрогнул. — Я говорю в пустоту. Тебя здесь нет. Ты ушла навеки. Так почему я…

Её слова повисли в воздухе, она сделала глубокий вдох, стараясь подавить внезапный прилив эмоций.

— Прости, — тихо сказала она, как говорила это каждую Ночь Кошмаров вот уже почти тысячу лет. Это было её собственное «подношение». — Прошу, прости меня, сестра.

Горькая улыбка мелькнула на её губах, и рог Селестии засиял мягким светом. Она осторожно взяла по щепотке сладостей из корзинок Твайлайт и Спайка, стараясь найти то, что подходило для подношения.

Темный шоколад. Луна всегда предпочитала горько-сладкий вкус, избегая излишне приторного. Эта деталь делала подношение ещё более символичным и, в каком-то смысле, ироничным.

— Я скучаю по тебе, Луна, — прошептала она. — Я люблю тебя. И всегда буду скучать.

— Принцесса? — раздался тихий, сонный шёпот Твайлайт, вырывая её из задумчивости.

— Ш-ш-ш, Твайлайт, я отнесу нас домой, — мягко ответила Селестия, оборачиваясь к своей ученице.

— Вы делаете подношение? — спросила Твайлайт, её глаза уже закрывались, и сознание постепенно ускользало в мир сна.

— Да, — просто ответила Селестия.

— Она выглядит одинокой, — пробормотала Твайлайт, её взгляд на мгновение задержался на статуе, пока глаза окончательно не сомкнулись.

— Да… есть такое, — с едва уловимой грустью прошептала Селестия.

Ещё один взгляд назад, и Твайлайт уже мирно посапывала, убаюканная покоем ночи.

Селестия улыбнулась, глядя на спящую жеребёнку, а затем снова обратила взгляд к статуе, с её холодными, равнодушными глазами.

— Спокойной ночи, Луна, — тихо сказала она.

Высоко над ней мерцала полная луна, одиноко плывущая в безмолвной тишине звёздного неба, словно посылая ответное, невидимое прощание…