Венец творения
Арка вторая. Часть 6.
Быстро покинуть собрание и отправиться восвояси не вышло.
— Да как так-то? — если бы мог, у Артёма сам бы задёргался глаз, — У нас есть Кошмары, пусть они и найдут.
— Они не у нас есть, — устало ответствовал Стрейт, — Они сами по себе есть, с нами ведя дела лишь когда это выгодно. И в Кантерлот они не лезут с того момента, как окрепла Принцесса Луна. Опасаются.
Ключевой проблемой похода за доспехами Найтмер было отсутствие информации о том, где конкретно оные искать, что и послужило причиной провальной попытки заручиться поддержкой клана разведчиков. И несмотря на всю важность момента, со слов шамана обитатели астрального плана упорно не собирались брать на себя эту работу, ограничившись выяснением того факта, что сами по себе доспехи есть и они в понячей столице.
— Задобри их, — казалось, всё шло не так там, где прояви местные хоть немного инициативы и решительности, можно было вырвать ощутимые преимущества. Абсолютно всё, — Ты ведь представитель к ним от целой расы или как? Разреши пировать снами восставших. И им сорвёт отдых, и Кошмарам корм. Идеально.
— Это невозможно, они могут скрываться у нас, лишь пока питание снами происходит без сопротивления и в ограниченных объёмах. — "Погоди, что-то не сходится, а как же..." — А тех же пленных мы с ног до головы навешиваем оберегами, лишь бы в Астрале не разносилось эхо, — "Просто великолепно".
Артём вновь не знал, что делать. Даже он ещё недостаточно выжил из ума, чтобы считать хорошей идеей полёт в сердце полноценного государства, рассчитывая в безвестности с наскоку захватить целую крепость и перерыть её на предмет комплекта... — "Сбруи... — он вероятно слышал это слово и в контексте элементов защиты на лошадь, — Можно ли так называть броню местных? Услышат ли они вообще разницу между сбруей и доспехом после обработки переводящей машинкой или она истолкует их семантически равными понятиями? — внезапно он понял, что незаметно для себя потерял линию рассуждения. Дробящийся разум был слишком подвижен, чтобы оставаться на чём-то, чему не находил ответа, — Это опять происходит".
— Тогда задобри и угрожай одновременно, — зато нашёптывающие отголоски всегда знали ответ, уверенно подкидывая образы действий и ни разу не усомнившись в верности предложенного пути, — Нам уже не до конспирации, сбежавшие через лазы всё равно растрезвонят про бои в Бастионе на всю округу.
— Что? — странно уставилась на него вся ставка.
— Что?
— Как ты вообще до этого додумался... — и в особенности Стрейт, — Чем можно угрожать Кошмарам? Кроме Принцессы Луны, конечно.
— Откажи им в добровольном питании и пленных, — "неужели идея их созависимости для вас не очевидна?" — Без их помощи это уже не симбиоз, а паразитизм. Если мы выиграем без разведки, то к чему вам нахлебники? И вряд ли ваша Владычица простит им такое промедление.
Наверное, впервые за время здесь Артём не мог понять взгляда фестралов. Несмотря, как бы это странно не звучало, на вертикальные зрачки, мимика морд и ушек с кисточками на концах, вкупе с движениями крыльев и крайне живой экспрессией даже у уставших пони создавали очень выразительный, интуитивно понятный язык тела. В этот же раз они были полны противоречивых сигналов, будто и сами-то не могли определить с тем, как относиться к услышанному. Его посетила смутная догадка, — "могло ли быть так, что никто из них не знал сна без чужого присутствия?".
— Это немыслимо и нелепо, — всё же выдавил из себя шаман, — Мы тысячелетие блюли договор и никто не поверит в такие угрозы по указу того, кого самого питают с помощью Астрала.
"Что делать, если никто не верит в пустые угрозы... — пока собственные мысли разбредались в пляс сомнений, свой вариант нараспев пропели чужие, — Нужно их подкрепить".
— Так зарубим всех пленных для убедительности, — по напрягшимся мордам он понял, что всё же без корректировок применять такие идеи нельзя, — Хотя половину лучше оставим как резервный источник, авось Кошмары всё же оборвут подпитку. Если победим, они получат новых с лихвой, а если проиграем, то уже всё равно.
Фестралы не нашли новых рациональных доводов против, а пересуды про отвратительность таких действий Артём отказался слушать, втолковав, что при провале их всех дружно ждёт аналог Нюрнбергского процесса. Со скрипом они согласись. В мнимом моральном превосходстве и сострадании не было смысла, покуда им уже поздно сдавать назад, а для победы над качественно превосходящим противником была необходима концентрация всех сил и средств здесь и сейчас. Его поражало, что желавшие возвращения кошмарного аликорна со всеми вытекающими, по типу вечной ночи, гарантированно ведущей к глобальным климатическим катастрофам, смышлёные в общем-то пони продолжали пытаться устоять на каком-то абсолютном, не делающим различий на свой-чужой понимании морали.
Он бы без проблем понял, стремись они к вечной ночи, чтобы заполучить превосходство над дневными собратьями, реализовав свою большую приспособленность к подобным условиями. Да и иметь над головой обязанного возвращением аликорна, даже если тот не испытывал бы к ним сентиментальности, было ценно с точки зрения пользы. Вот только о прагматизме они думали лишь на вторую или даже третью очередь, скорее испытывая глубокую надежду, что пришествие Найтмер исправит тысячелетия невзгод, объединив их обратно в целый вид с ними наверху иерархии. Фестралы намеревались остаться "хорошими пони". Было ли это той самой искренней и неподкупной верой, заставлявшей старообрядцев сжигать самих себя вместе с семьями в избах, когда Никон в царские годы правил и насаждал богослужебные книги по итальянским печатям или зашитым на подкорку инстинктом, диктующим маленьким пони стремиться под власть и одобрение столь больших и могучих родственных существ, способных вращать мир своей волей, Артёму оставалось лишь гадать.
Не то, чтобы у него было мало иных дел. И хотя лезть по катакомбам ловить разведчиков или самолично устраивать показательные акции в тылу он не видел смысла, а столкновения с магическим штурмовиками в замкнутых пространствах он предпочёл избежать, памятуя опыт столкновения с обычными стражами, вместо отдыха приходилось участвовать в мозговом штурме будущего десанта. Он бы и в рейде до столицы не участвовал, надеясь отсидеться в месте проведения ритуала, сбагрив непосредственное участие на тех, кто знает своё дело. После истребления сопротивления целого клана никто бы не посмел упрекать его в трусости. Вот только подвели и спутали карты шаманы.
— Кошмары ответили, — начал нашедший его через два часа Стрейт на грибной аллее, когда будущая десантная группа ещё собиралась из разрозненных кусков, — Они согласны провести разведку и даже поддержат нас во время штурма, — "слава дипломатии, воистину добрым словом и пи... — Но они требуют, чтобы ты отвлекал Луну до подлёта, —...доры".
В целом, Артём даже был готов хлопать в ладоши за такую постановку вопроса, если бы её провернули не с ним. Кошмары красиво перевели проблему столь важного первого шага с себя на него, резонно полагая, что никто не решится противостоять чему-то подобному богине снов в её же стезе. Как будто бы у него были другие варианты.
— Приемлемо.
— Серьёзно? — шаман смерил его прищуренным взглядом, ища следы ещё большего помешательства, — Ладно, это не всё... Мы не имеем достаточно времени на подготовку, всё началось слишком спонтанно. Ковен не сможет вернуть Найтмер Мун только с доспехом так скоро, нужна ещё минимум неделя.
— У нас нет недели, — "а сразу ты этого не сказал, чтобы сохранить морду, да?" — С текущим положением дел нам бы ночь продержаться, да день простоять. Думай Стрейт, бежать отсюда тоже некуда. Как только лунатики наладят контакт с Эквестрией, а они это сделают, ведь не все ходы нам известны, нас из под земли достанут. Или даже доставать не будут, лучом как ту гору выжгут.
Фестрал задумался, напевая под нос какой-то заунывный мотив. Артём же с трудом пытался удерживать концентрацию на одной теме, уж слишком она была важна, чтобы снова зависнуть в облаках.
— Если притащить саму Луну, мы справимся и сейчас, — в итоге размышлений заключил шаман, — Но это даже звучит абсурдно и я повторюсь, — лучше сконцентрироваться на Бастионе.
"То есть, нам нужно не просто вломиться в замок Хозяйки ночи, но и взять её с собой впридачу", — это было уже что-то, хоть какая-то вводная, от которой можно отталкиваться. И пускай руки опускались от понимания всей безвыходности положения, сам собой формулировался вопрос, от которого зависело всё.
— Живой или тело сгодится?
— Мерзость, — тут же отчеканил встрепенувшийся пони, — Ни у кого не поднимется и копыта совершить такой предательский и гнусный поступок ни на одну ипостась Принцессы ночи.
— Ещё вчера у вас друг на друга никто кидаться не собирался, а что теперь? — Артём прокрутился на месте, разводя руками. Почти незаметно, на грани различимости частот от стен раздавался пронизывающий весь Бастион пульсирующий гул. Так гора резонировала с раздающимися в её недрах криками и плачем, — Теперь здесь идёт чертовски кровавая возня. Чего стоит падение ещё одного табу на её фоне? Я знаю и слышал, читал и смотрел великое множество способов отрицать всякий запрет, от накачивания речами и отварами, дурманящими разум, до отпущения грехов и прочего. С методой определимся позднее, сейчас же, — он легко ткнул в фестрала пальцем без цели причинить дискомфорт, желая лишь доходчивее донести свои мысли до весьма тактильного существа, но тот отпрянул и вздрогнул, будто от пики, — Живой или тело сгодится?
—... сгодится. — глухо отозвался поблекший шаман, — А ведь казнённые не врали, — внезапно спросил Стрейт напрягаясь, — Ты действительно угрожал жеребятам?
Бдящий, неспособный к ненасильственным и мирным методам алгоритм без промедления пришёл в действие, едва уловив направление мыслей, без сомнений в возможности исполнения запроса ища ответ на представленный вызов, перебирая его память и сверяясь с собственными инструкциями. Иногда Артёму казалось, что щедрый дух воткнул ему в голову собранный на извращённый лад аналог автоматизированной системы управления огнём, подобной корабельным и стоящей на грани разумности. Если что-то столь деструктивное вообще может обладать разумом. Её навязчивость пугала, как и то, что он так и не разобрался, как её самому отключать. Но сейчас это было полезно. От стоящего совета чего-то столь древнего и опытного он уж точно не собирался отказываться.
— Ага. Пошли порадуем офицеров, Троицкий будет рад компании.
К наступлению ночи из Бастиона вылетело пятнадцать воздушных повозок, несущих по шесть фестралов внутри и двух на пилотах для каждой. Трое из них направились к руинам замка Двух сестёр готовить будущий ритуал, ещё дюжина направлялась на Кантерлот сквозь умеренную облачность. Пони в тех повозках были мрачнее тучи, с опаской косясь на нововыданную им разгрузку на сбруе, читая заговоры о смелости и вспоминая наскоро составленный план.
Обвешанные колбами алхимического варева отвратительного запаха, как ядовитыми для наконечников, так и стимулирующими для применения внутрь, а также масляными огнесмесями и едкими дымными порошками... сегодня они очевидно собирались согрешить. Но большой и страшный человек сказал, что так надо для возвращения Найтмер Мун, а почтенные шаманы лишь кивали в так тем словам. Так к чему бы им сомневаться в благости своего дела?
Печально косясь на кипы бумаг, Луна была одна в своих покоях, да и во всей башне. За прошедшие недели со странной встречи во снах принципиально изменилось малое, царственная сестра всё так же отсутствовала в столице, лишь переложив на неё обязанности вращать светила и копя силы...
В деталях же, даже за такой короткий срок она вновь смогла подвести Селестию, влезя туда, куда не следовало и потеряв целый воздушный конвой, исполнявший её внезапный приказ. Но что важнее в текущей ситуации, потеряв и свидетеля, знавшего про отвратительный культ, засевший в их горах. Культ, для отражения внезапной атаки которого не хватило стражи с нескольких регионов, вынуждая дневного аликорна преследовать зло посреди ночи, чем далёкую тысячу лет назад занималась сама Луна, что не могло не расстроить её ещё сильнее. Только чудом попавшие под ментальный контроль пони вернулись к "норме" после гибели овладевшего их умами искорёженного стража, упорно встававшего раз за разом в атаку под любыми ранами, пока его скелет не было выжжен до тла.
И когда она смогла отыскать в неспокойном от сновидений испуганных пони Астрале то существо, что исчезло с конвоем, оно всячески отказалось сотрудничать, даже напав на неё, сколь бы это не было бессмысленно. Опасаясь сошествия с гор очередного чудовища и поражаясь угрозе даже одного, Селестия приняла тяжёлое решение разрушить служащую им гнездом гору. Теперь же неустанно успокаивая ещё сильнее перепуганных пони и прижигая вскрывшиеся язвы древних алтарей по всей стране.
Луна искренне пыталась помогать, очищая сны от дурных сюжетов и даже восстановив ночной суд, старую традицию, позволявшую любому из маленьких пони лично обратиться за советом и помощью к принцессам. О чём и пожалела, не учтя перемену эпохи. Для отдалённых селений ещё тогда была предусмотрена возможность написать в суд письмо. Обычно их со своих областей собирали лорды, чтобы потом предстать перед короной, обсудить дела в их имениях и в целом поддержать личный контакт со знатью. Очень полезная традиция. Когда-то.
Теперь же Луна размышляла о том, не запретить ли в Эквестрии общее образование, пока сестра занята делами насущными, настолько много этих писем ей по почте присылали пони, не желая приходить ночью. А она их ждала, так ждала! Вместо живого общения теперь разгребая постоянно прибывавшую корреспонденцию о всяких несуразностях. И ладно бы на эти письма было приятно отвечать, отнюдь, таких было исчезающе мало.
Кому-то в глаз через тюль светили вновь выставленные звёзды, кто-то жаловался на снящуюся постоянно кашу с импортным овсом, которого нет в окружных магазинах... Но это всё мелочи, она могла посоветовать купить шторы вместо тюли или даже со слезами на глазах разрушить ансамбль, передвигая звёзду, прислать пачку подходящего овса или даже отыскать конкретного пони, поменяв кашу в его сне.
Куда хуже были письма, посвящённые бюрократическим проволочкам. Словно ядом они были исполнены канцелярита, требуя не просто пробраться сквозь незнакомые ныне клише, но и изучить регулирующие конкретный вопрос современные законодательные акты. С традициями было куда проще разрешать подобные споры, так например до неё дошли иски Гармоничных грив и Мелодичных меток, — двух музыкальных групп, обвинявших друг друга в плагиате мелодии в жанре блюз. Что это за жанр она и понятия не имела, но обе команды выслали с виду совсем разные ноты своих творений, вынудив Луну не только искать в библиотеке законы об авторском праве, но и заставлять замковый оркестр посреди ночи играть по присланным записям, чтобы уловить сходства мелодий. Поразительным образом они звучали абсолютно одинаково.
Ещё хуже было с жалующимися на последствия разрушения горы. Сопутствующий ущерб оказался изрядным, спровоцировав не сразу потушенные лесные пожары, безмерное число побитых волной окон и унесённого белья. Таким пони полагались компенсации и слова утешения, искренне выдавливать которые из раза в раз становилось всё тяжелее.
Единственной отдушиной была часто заходившая перед сном и с утра Каденс, приносившая разнообразные журналы и газеты, кои читать не оставалось ни сил, ни желания. И хотя от визитов она получала настоящее удовольствие, темы для разговоров были зачастую ей не интересны. К чему ей слушать сплетни про знать, возвышения чьих родов она даже не застала, коя простудилась на северных лыжных курортах, ведь от частого прибегания к попоне у неё так и не отросла зимняя шёрстка? В прежние времена таких пони бы осмеяли за излишнюю теплолюбивость, ныне же им сыпались утещающие открытки с вареньем.
Луне часто приходилось подбирать слова, чтобы не обидеть единственную подругу. Чувственная по натуре, та даже напросилась спать в её башне, не в состоянии уснуть от ужасных вестей, приходящих с востока страны, несмотря на все уверения Луны, что она проследит за спокойствием её сна и в прочих местах. Подобное соседство отвлекало от дела с предавшим её добрую волю монстром, что она раз за разом находила во снах, цепким взглядом окидывая чёрно-синие просторы Астральных течений. Ни одно существо из плоти и крови не могло обходиться без сна, даже драконы опасались гневить её. И пускай она ещё не добилась ответа на вопросы, очень важные вопросы о судьбе конвоя и угрозах горы, Луна была уверена в успехе сего начинания. Не сегодня, так завтра, она победит затянувшееся преследование.
Этот раз начинался также, как все предыдущие. Странного вида фейерверк отправляется вверх, чтобы своим светом выловить её силуэт на месте вторжения в сон. Миг и ей приходится останавливать ещё два таких же перед самой мордочкой. Она уже не пыталась останавливать залп четвёртой из ракеток, все предыдущие разы существо находило всё более тошнотворные способы оборвать контакт. Вместо этого она привычно начала пробираться сквозь чужое сознание, которое с каждым разом становилось всё менее вязким, позволяя ей подчерпнуть всё больше деталей.
Раньше её добычей становились недооформленные мысли и смутные отголоски ощущений, недостаточные чтобы что-то понять. Возможно, современные менталисты легко бы с этим справились, но несмотря на её опыт и мощь, в её времена сия наука только развивалась, представляя заклинания и возможности весьма ограниченного спектра. Теперь же, когда Луне удалось продвинуться куда как дальше обычного, она смогла уловить полноценные образы. Быть может именно сегодня чужак сдался, после очередного залпа поняв всю бессмысленность своего сопротивления?
"Так, это хешируем, но как тогда сверять контрольную сумму? Выделить под запись память, туда-сюда, а обновлять как... Воткнуть в параллельный сегмент, так, падажжи ёмана... "
И даже так она продвигалась медленно. Слишком уж чужеродным был разум, что стоял за этим существом, считая сам мир вокруг него неисправным и неполноценным, отторгая всякий его элемент. Даже распознав сами слова, она не понимала смыслов.
"Она здесь. Мысли скомпрометированы".
Шаг за шагом она углублялась в эту трясину, приказывая течениям чужих мыслей принести интересующие её образы, чтобы те послушно отозвались разойдясь в стороны и обнажая илистое дно воспоминаний.
"Пора".
Вместо ответов её с головой захлестнули леденящие волны, внезапно обрушив столь обширной поток образов, что он сливался в сплошной белый шум. Луна узнала этот поток, точно такой же стёсывал разум случайных сноходцев за пределами снов. Но если протекающий в самом Астрале поток шёл по своему руслу, этот злою волей был направлен прямо на неё, пытаясь смыть повелительницу снов, как какой-то камень. И что было хуже, с отвратительным свистом что-то впилось ей в глаз, жаром обдавая нутро.
"Попал".
Луна ударила вслед по волнам, не намереваясь такое терпеть. Не проекцией тела, но чистым разумом, вбивая своего обидчика в пыль и стремясь за раз настигнуть чужое "я", задавив сопротивление чистой мощью. Что-то по ту сторону разлетелось на мириады фрагментов. Она услышала эхо забурливших тысяч и тысяч осколков некогда единого оппонента. Один хотел есть, другой – спать, третий – домой. Четвертый сомневался в самом существовании голода, сна и дома. Пятый отрицал четвёртого и существование себя самого. Принцесса ночи испугалась. Не за себя, но за то, что перестаралась, вызвав катастрофический распад чужого разума, переоценив его крепкость. Она приготовилась стабилизировать сон, по опыту визитов к потерявшим рассудок единорогам-менталистам ожидая стремления осколков подобно газу заполонить собой всё доступное пространство и перемешаться в однородную массу.
Вот только они не разбредались, даже будучи фрагментированы продолжая удерживаться в прежних границах, подобно рыбе в сетях. Они спорили и противоречили друг другу, в тоже время то ли по воле случая, то ли хитрого замысла сближаясь, сталкиваясь и слипаясь остатками ассоциативных связей, образуя из хаоса новые, более сложные сегментарные цепи. И что было совсем странным, во всей той раздробленности сохранилась неказистая, химерообразная гармония всех элементов, будто в насмешку над законами природы оставляя хозяина единым в своей децентрализованной структуре.
"Дави", — вместо голоса одного в мыслях монстра отозвалось множество.
Луну с новой силой захлестнули видения из астральных течений, одновременно обрушиваясь с разных векторов и приближая все старания по удержанию во сне к коллапсу. Она ударила вновь, стремясь проучить соперника и прекратить его импровизированную атаку. К своему удивлению обнаружив, что давление прекратилось лишь с одной стороны. Возникло сомнение, не промахнулась ли она, и хотя этого не могло быть, она нанесла третий удар, уделив часть могучего разума проследить за его ходом, чтобы узреть, как дошедший по волнам импульс дробит на фрагменты слипшийся кластер...
Но лишь один из многих. Хотя последовавшие удары подобно копыту в латном башмаке топтали кучки осколков один за другим, она так и не смогла оборвать вымывающий её поток. Луна была быстра, почти моментальна, но всё же действия требовали мысленного переключения меж собой, практически неуловимого при её опыте и таланте, но всё же занимающего какие-то доли миллисекунды. И этого оказалось достаточно. Оперируя каким-то фундаментальным свойством, осколки перебирались в новые кластеры быстрее, чем она успевала разгромить их все.
Она вынырнула из чужого сознания, удержавшись на внешней периферии сна и оценила ситуацию. То, что должно было быть монолитным и крепким в своей сути, ныне представало собой нечто подвижное, напоминающее паутину отвратительного вида, но успешно взаимодействующее для её выдворения. Это определённо было гармонией зла. Ужасало от представления, какими категориями надо мыслить, чтобы счесть приемлемым сотворение чего-то подобного с самим собой вместо разговора. И куда как больше её волновало, ради каких конкретно секретов стоит так сопротивляться.
Конечно, при желании она бы могла не дробить, но выжигать сегменты, не оставляя им шансов быть собранными вновь. Вот только к этому не было никаких прямых поводов, дозволявших столь тяжкое деяние. И хотя монстр определённо подготовился, она была обязана сокрушить эту защиту. Никто не смел силой прогонять Хозяйку снов оттуда, куда она пришла. Это было столь возмутительно, что сие нельзя было просто так оставлять и всё остальное могло подождать.
Спустя часы ментальных баталий Артёма разбудили на подлёте к Кантерлоту. Совсем не сразу ему удалось понять, что вообще происходит, покуда он чувствовал, как перекатываясь по кусочкам из одного района головы в другой собирается воедино. Это было отвратительно, хотелось блевать, а в мыслях творился сущий бардак, он надеялся, что всё встанет на свои места, и всё же...
— Что Кошмары?
— Полностью справились, сэр, — слишком звонко и бодро рапортовал фестрал под боком, — Основной гарнизон смотрит ужасы, немногочисленные дозорные выслежены по косвенным следам, расположение доспеха и Принцессы локализовано западной башней, приказы скорректированы с учётом разведки.
Наконец-то всё шло хорошо, всего-то надо было... Он сам до конца и не понял, что сделал. Память ещё не прояснилась, чтобы определить детали, но в общем и целом это было торжеством афоризма про возглавление того, что невозможно остановить. От недосыпа блуждающее сознание крошилось слишком обильно, чтобы удержать себя собранным, так почему бы не признать произошедший раздрай на своих условиях? Тем более, уж слишком часто пред его последним нормальным днём в СМИ и интернете звучали россказни про технологии децентрализованной, узловой передачи и обработки данных.
И если работу блокчейна он представлял смутно, заядлый пират помнил принцип торрент-протокола, чем и вдохновлялся при своей авантюре. Осознанные сны давали недюжинный простор для фантазии, противостояние в них было в какой-то степени соревнованием в изощрённости умов. Пускай за спиной Артёма не было личного опыта, сопоставимого нестареющему аликорну, у него был опыт цивилизации, превосходящей местных в вопросах взаимодействия с информацией и её организацией. В итоге он даже выспался, ощутив себя более цельным. Немного.
Внезапно в глазах потемнело и всё вокруг застряло, а при попытке вдохнуть он изошёлся в кашле. "Я так и знал, — набатом звучала паникующая мысль, — Отмолчался и ударил скопив сил". Планируя распустить самого себя на время сна, Артём пытался учесть риски, одним из которых видел то, что какой-то из сегментов вместо следования общему протоколу предпочтёт затаиться и сфальсифицировать своё повреждение. Непременно с целью в подходящий момент попытаться перехватить контроль. Будь он всего-то бэкапом сознания, так бы и сделал. Если уже так не сделал, что впрочем не было принципиально важно.
— Облака проходим, — зазвенел всё тот же фестрал, видимо заметив за ним какое-то беспокойство, — До столицы осталось всего ничего.
И действительно, скоро всё нормализовалось, а снаружи стало немногим теплее. Особой разницы он не ощутил, от истерик ветров прикрывала заштопанная ночными пони мембранная куртка. Это было то ещё зрелище. Переглянув за борт летающей повозки, с высоты птичьего полёта Артём увидел зрелище не хуже. На горе возвышался град. Прекрасный стольный град, плавно перетекающий в не дворец, но функциональную, хоть и крайне украшенную крепость. Золотые шпили замка, высокие и грациозные, стремились коснуться небес, крепостные стены...
Любые стены этого города были покрыты витиеватыми и замысловатыми позолоченными узорами, статуями и декором. Изогнутые, вымощенные камнем улочки и разноцветные сводчатые крыши, колонны и масштабные фрески, мосты через горные ручьи и скульптуры, арки и парки, всё это создавало иллюзорный эффект, казалось игнорируя границы между искусством и архитектурой. Было ли это барокко? Артём так себе разбирался в стилях, но это определённо было красиво. Любуясь, он в тоже время подмечал предположительное расположение складов и деревянных конструкций. Если у них не выгорит тихо зайти и выйти, город было решено поджечь. В суматохе у вырвавшегося из кошмарных видений в пожар гарнизона будет меньше времени и сил на них.
От общего построения отделилось пятеро повозок, веером разойдясь над замком, чтобы с них начали пикировать тени. Так передовая группа отправилась глушить дозорных. Ещё три экипажа юркнули к высоченной западной башне, чтобы высадить поисковые группы на разных этажах балконов и террас. Четверо повозок, включая его, оставались на высоте, нарезая круги над городом, представляя собой резерв и ударную силу, неся бронированных до невозможности самим взлететь фестралов. Каким образом тогда целую повозку таких пони могло нести всего двое из них, было очередной магической чушью. Артём полагал, что-то в корпусе или глушит гравитацию, или компенсирует тоннаж.
В целом, всё шло нормально. В нескольких местах вспыхнули стычки и возня, но без поднятия тревоги, башню же шерстили этаж за этажом. Нормально, пока из башни не раздался пронзительный девчачий визг, а с одного из балконов не вывалился опрокинутый подушкой фестрал. В повисшей тишине все надеялись, что всё обойдётся, в конце концов чего стоит визг одной испуганной пони для целого города? Визг повторился, из окна с того же этажа вместе с подушкой вылетел ещё один фестрал.
— КАДЕНС! — вторя визгу ночь пробило два крика. Женский и мужской, коим ответствовал первый голос, — Тётушка, Шайни, спасите!
— Что это за херня? — осуждающе обратился Артём к своему гиду, указывая вниз на бегущего по мосту в башню единорога, которого пытаются забросать сетям, — Дозорных же отследили.
— Упс..?
— Пошёл, пошёл, пошёл! — под крики полевого офицера с соседних карет на тот этаж пикировали бронепони, залетая в окна, чтобы вылетать обратно теперь уже под всполохи света. С его кареты также стартовало трое, двое ждали пассажира.
Обхватив двоих летунов за шеи, гурьбой они сиганули за борт, с отвратной аэродинамикой пытаясь попасть в конкретный проём. Проблему высадки Артёма также прорабатывали при планировании. От идеи сцепить его за страховку тогда отказались, был велик риск потерять одного из несущих фестралов при прорыве обороны, если ту бы сумели организовать, и без шансов свалиться втроём. Расплатой за надёжность доставки стал вопрос торможения, в конце траектории оба фестрала распахнули крылья, насколько могли, сбавляя скорость и тяня вверх, сбрасывая его кубарем катиться по балкону.
Благо, внутри ещё оставались подушки. Худо, здесь было аж два аликорна, один незнакомый и розовый, второй черно-синий и известный, так ещё и притащивший с собой какую-то сверкающую глефу. В помещении было внезапно тесно, по стенам жались сумевшие закрепиться фестралы с короткими копьями, а на стороне обороняющихся также был запыхавшийся единорог, перекрывший другую сторону балкона каким-то светящимся барьером.
"Телепортировался похо..." — Чудовище! — мысль об единороге не дали додумать, пришлось укатываться к кучке ощетинившихся фестралов от пытавшихся его затоптать синих копыт, попутно выхватывая с пояса ледоруб и походный нож. Он рассматривал вариант взять что-нибудь из арсенала кланов, но оно просто не было рассчитано под хват рукой. Даже древка копьев у них были угловатыми, ради вставления в пазы на боках сбруи.
— Ты огребаешь, лошадь!
Произошедшее дальше слилось в странный калейдоскоп отрывков. В окна занырнуло два нёсших его фестрала, воодушевлённые, все вместе они ринулись вперёд. Слепили вспышки рогов, кого-то впечатывало в стены со всего размаха при столкновении с всполохами. Под непрерывное жжение перстня на правой руке он всё же навязал клинч, вслед за ним пробрался кто-то ещё и всё превратилось в свалку. Стоило только попытаться выйти на позицию для фатального удара, глефа в телекинетической хватке угрожающе просвистела влево, успевая блокировать разом нескольких противников. Намёк был ясен, наведённый Хексарионом механизм взвесил параметры и выдал итог, — "успеваем".
Шаг вперёд и два замаха. Глефа без промедления начинает ход. Левая рука сгибается на её пути, подставляя лезвие ножа. Приказы идут по лей-линиям, не дожидаясь отчётов о выполнении от неуспевающей нервной системы. Попытка остановить удар тщетна, но замедляет, вынуждает преодолевать сопротивление металла и ткани, плоти и кости. Перегружая, разрывая мышцы напряжением суставы и позвоночный столб резко уходят вниз, до упора и дальше, ломая трахею. Голова кивает ниже положенного, глефа проносится слишком высоко и не успевает на второй удар, покуда даже телекинез не гасит всю инерцию и скорость моментально. Второй шаг и правая рука достигает цели, вбивая клюв ледоруба сквозь плотную шерсть в голову лошадки.
Рог гаснет, клювом разрываются ведомые к нему цепи нейронов. Где-то позади плюхается половина левой руки. Вот только в глазах больше магического, чем физического существа, всё ещё теплится жизнь, чего не было предусмотрено. И пока наведёнка пересматривает тактику, синий аликорн срывается с места в галоп, применяя затухший клаксон единственным ныне функциональным образом против своего обидчика.
Тяжело что-то сделать, когда тебя сносит лошадь. Вдвойне тяжелее, когда солнечное сплетение пробил волшебный рог. Но Артём честно пытался, по крайней мере он продолжал бить несмертную тварь ледорубом, что было сочтено "оптимальной тактикой" даже его мудрейшим советником. Кажется, кто-то ещё из фестралов пытался бить по её ногам и тулову. Не то чтобы это остановило галоп, в конечном счёте приведший их на край балкона, где Артёма натурально попытались стряхнуть. Это вышло слишком успешно, подоспевшие сзади бронированные ночные пони вслед за ним выпихали с балкона и саму Принцессу ночи, коей уже не хватило координации сгруппироваться в воздухе и сменить падение полётом. Хотя может тому виной были повисшие с её спины громады мяса и брони.
Большего он не смог разобрать, упав в кусты парка под башней. Левую руку почему-то не вышло перекрыть по уже привычной методе, сжав сосуды прямым приказом, как то вышло с грудью. Вероятно, глефа та была непростая. Несподручно, но он смог перевязать культю одной рукой остатками рукава, пока город просыпался, разнося набат колоколов под крики и отражаясь в небе заревом пожаров. Хотя бы здесь первая группа сработала нормально. В зареве их стараний он различил силуэт садящегося дальше по парку экипажа, попробовал звать, но трахея ещё не восстановилась. Пришлось встать и ковылять на подвёрнутых от падения ногах сквозь кусты, надеясь здесь не потеряться.
Не успел. Видел, как те затаскивают Принцессу с застрявшим в голове ледорубом внутрь повозки, хрипел как мог и даже искал камень, чтобы кинуть в экипаж. Прекрасно ухоженный сад был абсолютно пуст от всего лишнего, только свежий газон и кусты покрывали его. Хруст веток лишь ускорил погрузку. С обидой и неверием Артём смотрел, как в небо под светом с заговоривших магическими трассерами крепостных башен взлетал его билет отсюда.
"Предательство или случайность?"