Повелители Жизни

Глава 29

Глава, в которой Ария отходит от дел, а в крепость заявляются нежданные гости

Зазвучал колокольчик, и выстроившиеся перед импровизированным занавесом пони притихли. Шестая ученица принцессы Селестии притушила все ненужные более источники света, оставив лишь пару тусклых свечей, после чего с серьезным видом кивнула высунувшемуся из-за занавеса Маннтеку, давая понять, что всё готово.

Со дня смерти лазурной единорожки прошел уже почти месяц. Ночи стали холоднее, камни остыли, и обитателям цитадели пришлось всерьез задуматься о том, как же все-таки предыдущие владельцы обогревали эту каменную махину зимой. Обнаружить громадную доменную печь, к которой вели все трубы, пронизывающие строение, было нетрудно, куда труднее оказалось её запустить, потому как огромное количество вентилей, каких-то переключателей, паровых генераторов и странных на вид измерительных приборов поставило в тупик даже немного знакомого с техникой Делфина. Поковырявшись в них некоторое время, пони пришли к выводу, что проще будет переселиться в одну большую комнату с камином и отапливать только её, чем возиться со всем полупустым замком. К счастью, гремлин всегда был достаточно запасливым стариком, чтобы оставить после себя полные склады дров и угля, позволив им не тратить время на добывание топлива.

Осенние морозы еще сильнее сплотили их. Разговоры у потрескивающего пламени перед сном, стали для кобылиц и кольтов обычным делом и позволили пони познакомиться поближе. Например, Танде рассказал им, что по идее уже давным-давно должен был вернуться в Кентерлот на чемпионат, который начался еще три недели тому назад, но, учитывая как они расстались в прошлый раз, он не горел желанием больше выступать со своей группой, да и вообще решил завязать со спортом, найдя свое призвание в чем-то ином. Тем более что его теперешнее окружение нравилось ему куда больше общества спортсменов и собутыльников. В этом вопросе его поддержали и доктор, нашедший этот образ жизни во многом схожим с буднями в гарнизоне которых ему так не хватало в Ньюпони тауне, и Виолстар, сдружившаяся уже со всеми членами группы, и даже Лайт Ли – оливковая единорожка воспринимала это задание как возможность отдохнуть от хлопот семейной жизни и возни с двумя несмышлеными малышами: годовалым жеребенком и его отцом музыкантом. Разве что Маннтек всё больше хандрил и подолгу, молча, глядел на опустошенные земли своей расы. Он давно уже собирался покинуть их и отправиться на поиски своих сородичей, но, памятуя о данном им слове, каждый день проводил репетиции с Матионом, готовясь к спектаклю, премьера которого и должна была вот-вот состояться.

Единственным, кто не пришел на него, оказалась Ария. Ведьма за что-то очень рассердилась на них и перестала показываться на глаза с самого дня жертвоприношения, а, по словам Норда который часто ходил навещать её, так и вовсе заперлась в своей комнате, где безвылазно проводила дни и ночи напролет. Первое время никто особо не скучал по ней, тем более что им и без того хватало забот, но вскоре, сначала Виолстар, а затем и оба надзирателя забеспокоились, ведь с отсутствием зеленой пони невозможно было продолжать исследования, результатами которых каждую неделю интересовалась принцесса Селестия. А это уже вредило общему делу. Попытки вывести Арию на разговор ни к чему не привели, а потому в какой-то момент Берий даже предложил продолжать изучение Мира Мертвых самостоятельно под главенством шестой ученицы, но та наотрез отказалась, сославшись на то, что всего лишь выполняла поручения ведьмы и не может что-либо сделать без её указки.

Но вот, в тишине за однотонными темными кулисами послышался бархатный голос пегаса, выводящий всего одну ноту «ми». Этот звук быстро заполнил собой все помещение, слившись с окружением и, каким-то волшебным образом, преобразив его. Уже с первых минут спектакля единороги, земнопони и пегасы поняли, что имел в виду Маннтек, говоря о важности звукового фона.

На сцену, опасливо озираясь по сторонам и спотыкаясь на каждом шагу, вышел щупальцеротый пони. Для любителя он прекрасно вошел в образ запуганного слуги, быть может, в этом ему помогло и собственное волнение. Глаза кольта скрывала серая повязка.

– Во-от… – протянул Норд, сменив позу и поудобнее устроившись на каменном полу, – Он с самого рождения был слеп, а так как его родители стояли на служении у какого-то богатого вельможи, то и ему пришлось заниматься тем же ремеслом. Ну, Маннтек рассказал нам, что в прошлом в подводном королевстве дети обязаны были осваивать ту же профессию что и их родители, а кьютимарка не играла в их жизни особой роли. Так вот: семейка ему досталась та еще. Хозяева использовали его как шута и всячески издевались над ним, пользуясь его увечьем. Все время давали ему какие-то бредовые задания и вешали лапшу на уши, называя вещи не своими именами, а как-то иначе. Ну, например, госпожа сунула ему рака отшельника, сказав, что это конфета и приказала съесть. Ей было смешно, а наивный бедолага, едва не лишился языка, после чего, вместо того, чтобы намотать это себе на ус, он сделал вывод, что, мол, не всякая конфета хочет быть съеденной. У меня вообще эта пьеса вызвала очень смешанные чувства: вроде бы и смешные ситуации, курьезные, а в целом почему-то грустно. Тем более что он, не видя ничего в своей жизни, так по-детски верил всему, что слышал и делал все более и более запутанные умозаключения после очередного обмана… Ты меня слушаешь?

Земнопони взглянул на большую обитую железом дверь, но никто ему так и не ответил. Сейчас он чувствовал себя очень одиноко. Только он, и масляный светильник рядом. А справа и слева непроглядная темень. Норд точно знал, что Ария находится за этой дверью и слышит каждое его слово, но нежить почему-то таилась от него. Замерла, не издавая ни звука.

– В последнем акте пьесы кухарка поведала ему правду, и весь его внутренний мир в одночасье был разрушен. Он больше не знал чему верить и ужаснулся, поняв, что пони могут быть настолько жестокими по отношению к калеке. Оказалось, что ему всю жизнь просто морочили голову все кому не лень. Концовка очень печальная: вооружившись тем знанием, что хозяева всегда ему лгут, он выходит из-под купола имения в большой мир, где, как ему рассказывали раньше, живут чудовища, которые съедят его едва он выйдет за порог, и, пройдя несколько шагов, видит перед собой яркий свет – ну, он был не совсем слеп, а мог различать свет и тень, если я правильно понял – он долго смотрит на него и думает, что это может быть, а потом его на полном ходу сбивает подводная карета, принадлежащая его же хозяевам. Жалко, правда? Я даже иногда его невольно с собой сравнивал… Там ведь не про настоящую слепоту говорится, там подтекст есть.

Где-то вдалеке с потолка отвалился камешек и запрыгал по полу. Если бы не окружающая тишина никто бы и не услышал его, но сейчас звуки эти казались раскатами грома. Норд навострил уши и всмотрелся в темноту. Ничего.

– Маннтек вообще сказал, что эта пьеса была написана каким-то известным философом как притча, причем не для простого народа, а в назидание будущим монархам и всем власть имущим, представляешь? Казалось бы, причем тут короли, когда всё время посвящено злоключениям одного слуги и смысл вроде как – не верьте тому, что вам говорят, но нет, тут все сложнее. Таких пьес было написано всего десять и правители щупальцеротых пони должны хорошо знать их все, чтобы не совершать подобных ошибок. Кстати, тебе тут новое письмо от принцессы Селестии пришло сегодня, уже третье. Хочешь, зачитаю? – земнопони быстро достал свиток и, развернув его, принялся за чтение:

«Дорогая моя ученица Ария. Меня очень беспокоит твое состояние. Хоть ты и в который раз игнорируешь меня, но Берий вкратце уже обрисовал мне сложившуюся ситуацию в последнем письме. Я сожалею. Очевидно, та кобылица была очень близкой тебе пони, и надо было иметь огромное мужество, чтобы принести её в жертву нашему делу. Надеюсь, теперь ты сможешь лучше понять ту боль, которая сидит у меня на сердце, но, поверь мне, я позабочусь о ней, и она получит достойную награду за свои страдания в будущем, если, конечно, ты не сломаешься и продолжишь работать. Это очень важно и для меня, и для тебя, и для всей Эквестрии. Доделай то, что требуется от тебя, и я смогу превратить потусторонний ад в рай для умерших.

P.S. Да, снова хочу тебе напомнить о том, что желаю увидеть тебя в Кентерлоте в самое ближайшее время. Я обещала извиниться перед тобой лично и я все еще намерена это сделать, кроме того, есть некоторые вопросы которые я хотела бы обсудить с тобой в беседе с глазу на глаз. Постарайся успеть сделать это до начала зимы в противном случае мне тяжело будет выделить тебе необходимое количество времени.

Понимая твои чувства, принцесса Селестия.

P.P.S. Памятуя о твоих лидерских навыках в «войне» против Эквестрии я бы не отказалась видеть тебя в роли предводителя экспедиционных войск. Что ты об этом думаешь?»

– Так что ты теперь будешь военачальницей, наверное. Здорово?

Норд отложил письмо и снова притих, ожидая реакции. Вредная кобылица и не думала на это отвечать. Раздосадованный пони прикусил губу.

– Это первое письмо, которое я прочел за тебя, честно! – сердечно заявил кольт в пустоту, – просто они все приходят, а ты молчишь. Может не стоит так относиться к письмам Её Величества? Тем более что она кажется вполне искренней и действительно беспокоится за тебя. Я бы, наверное, грохнулся в обморок, даже если бы она просто взглянула на меня… А тут принцесса Селестия столько раз просит у тебя прощения и скорбит вместе с тобой. Ария?

Молчание. Как будто бы и не было никакого письма. «Может она умерла? Хотя… Вряд ли, конечно, это возможно. Ну же! Хотя бы стукни чем-нибудь в ответ!» – мысленно взмолился земнопони.

– А знаешь, я тоже не ожидал, что на тебя смерть Кентаврины так повлияет, – честно признался пони. – Я привык думать, что ты и правда как те сказочные ведьмы – напрочь лишена чувств. Ты столько раз говорила, с какой радостью прикончила бы нас всех и осталась одна. Это звучало так убедительно из твоих уст. Я ни разу не видел, как ты грустишь. Как сердишься, да, как злорадствуешь видел, а вот как грустишь… Ладно, я тогда просто посижу здесь немного, хорошо?

– И не увидишь, земной… – с каменным лицом пробормотала в ответ Ария, выдержав весьма продолжительную паузу.

Снова он зачем-то пришел к ней и снова нес всякую чепуху под дверью. Странный кольт, неужели он думает, что она захочет с ним разговаривать? И она стояла у двери всякий раз вовсе не потому, что хотела его услышать, просто ей было интересно узнать, с чем же на этот раз он к ней припрется. Каждое его слово она мысленно высмеивала и находила десять аргументов «против» просто потому, что он не должен был сказать ей ничего путного. Он же бестолочь. Деревенский дурачек. Подопытный кролик. Ну и по совместительству самый старый её знакомый в этом мире, кроме Селестии, который к тому же ни разу ей ни в чем не отказал. Да и в том мире у неё было немного знакомых – ни одного.

– А знаешь, почему не увидишь? – уже громче спросила она. – Потому что я не грущу. Я снова злюсь. На тебя и на других болванов, которые расплодились вокруг меня как грибы. Мне так хорошо работалось в одиночку. Только я и Её Величество. Зачем вы вообще появились в моей жизни? Зачем ты тогда увязался за мной? Что, нечего ответить? Правильно, молчи. И когда речь зашла о поиске жертвы, я надеялась, что у меня хотя бы появится выбор, раз уж вас так много, а вы все оказались одинаково бесполезными. Настолько бесполезными, что пришлось убить Кентаврину. Нет, мне не жалко её, я даже в кои-то веки пообедала, когда энергия её смерти разлетелась во все стороны. Куда меньше, чем если бы я её съела, но все же. Просто она нужна была мне здесь, – Ария глубоко вздохнула и бросила взгляд на лежащее на диванчике почти новое платье, испорченное шестью разрезами. – Вот почему ты не ценишь свою жизнь? Почему перестал сопротивляться? Между прочим, я считала тебя своей последней надеждой… но ты подвел меня в очередной раз. А еще эта ваша реакция. Разве можно быть настолько жестокосердными? Вы бы еще сплясали, когда узнали, что я её убила. Я знала, что вы ненавидите её, но чтобы настолько.

Она отошла от двери и, прогнав от себя розоватого фантома, легла на диван. Взгляд ведьмы остановился на небольшой картине в золотой рамке, на которой изображалось огромная отрубленная голова чудовища, с поднятыми вверх безумными глазами, а на вывалившемся из пасти языке стояли, по-дружески обняв друг друга, волк и овен.

– Может ты сам рисовал их в свободное от злодейств время?.. – тихо спросила она Чародея, который, увы, уже не мог ей ничего ответить. – Слушай, Норд. А с чего ты вообще вдруг решил ассоциировать себя с тем слугой? Хочешь сказать, что я дурачила тебя? Просто, если ты ставишь себя на место того слепца, то я, очевидно, превращаюсь в его зловредную хозяйку, так? Ай-яй-яй, чего же ты так обо мне. Сам ко мне пришел, уходить не захотел, да еще и выставляешь меня в таком свете. Разве это хорошо? Тем более что между мной и ею огромная пропасть: я хоть и обманывала тебя иногда, но только лишь из-за того, что это было необходимо. У меня была какая-то цель и, идя к ней, я использовала любые методы, в том числе и ложь, только чтобы достигнуть её. Зачастую ложь требовалась для того, чтобы ты не паниковал раньше времени. В отличие от той клуши которая лгала только чтобы потешить себя. Да и вы с ним имеете мало общего – он делал какие-то выводы, анализировал свои поступки, а ты просто дурак. Сидишь под моей дверью и языком мелешь.

Наверное, Норд сейчас прислонился ухом к двери и впитывал в себя каждое её слово. Еще бы, он ведь столько времени ждал.

Ария позволила себе улыбнуться уголком рта.

– Но иногда я все-таки позволяю себе и поиздеваться. Не над тобой – ты для этого мелковат, – над принцессой. Скажу тебе по секрету, я и не собираюсь ей ничего отвечать. Пусть помучается. Несмотря на то, что я прекрасно осознаю важность предстоящей беседы я ни за что не пойду в Кентерлот до тех пор, пока Тия сама ко мне не прилетит. Ты думаешь, она этого не сделает? Как бы ни так. Ей Мир Мертвых в тысячу раз важнее, чем мне, так что появится как миленькая, а я могу и подождать. Еще пару недель.

Откинув от себя платье, в котором давно уже не осталось ни капли живого тепла, ведьма вновь потопала к двери.

– А знаешь Норд, что отличает тебя от Кентаврины? Ты слаб. И вы все, те, кто там сейчас собрались, слабы. Вы не можете отнестись ко мне как к равной. Либо принижаете, как нечто отвратное и потустороннее, либо слишком возвеличиваете. Это не правильно! Ты почти каждый день появляешься под моей дверью, но даже ни разу не догадался надавить на неё. Она, между прочим, не заперта. Зачем ждать приглашения войти, если я с тобой не разговариваю? Может все чего я от тебя ждала, это чуть-чуть смелости и внимания. Вот и сейчас: ты так долго ждал, когда я заговорю с тобой – ну держи, пожалуйста! Я говорю. Задавай вопросы, спорь со мной. Нет, ты нем, как рыба. Ты никогда не можешь проявить активность пока я не дам тебе пинка! А Кентаврина могла, – ведьма на секунду замолчала и сердито свела брови. – Ты там до вечера собираешься сидеть или персонального приглашения ждешь? Милости просим.

Земной затих. Может быть, просто остолбенел, не зная как поступить. «Ну что за трусливое создание!» – выдохнула Ария и, активировав рог, рывком распахнула дверь, внутренне надеясь, что заденет-таки Норда, и он кубарем улетит куда-нибудь в сторону.

– Заходи, деревенщина!

Тишина. Разве что эхо принялось играть остатками выкрикнутого слова, швыряя их о стены пустого замка. В этой тишине зеленая кобылица медленно вышла в коридор и посмотрела по сторонам.

– Норд? – негромко позвала пони.

Даже если Норд и был здесь, то он давно ушел, забрав с собой светильник и погрузив коридор в непроглядный мрак. Не дождался. Где-то вдалеке сверкали своими бронзовыми наплечниками манекены в кособоких рыцарских доспехах.

Кобылица негромко выругалась и быстрым шагом вернулась в свои покои.

– Я тихонько подкралась к нему сзади, когда он репетировал, и навалившись на него закрыла копытцами глаза, чтобы показать насколько я его люблю, а он от неожиданности резко обернулся и как ткнет меня смычком прямо в нос, – с улыбкой рассказывала своим друзьям Лайт Ли, расправившись с ужином.

– Ого. Он что ли злой такой? – спросила Виолстар.

– Мой муж? Нет, что ты. Просто неуклюжий, – рассмеялась пони. – Он смычок ведь зубами держал вот и получилось… Больно так было. Я орала, как резаная, и какими только хорошими словами его ни называла. Пришлось прямо так, со смычком в носу, в больницу ехать, а он потом меня каждый день с цветами и конфетами навещал. Зато я навсегда усвоила, что не стоит отвлекать его во время занятий.

– Ага, Мат тоже постоянно злился, когда я его отвлекал, – прокручивая перед глазами картины детства, улыбнулся Танде, – лягался, головой бодал. А я ржал как конь. Помнишь, Мат?

Матион бросил взгляд на своего двоюродного брата и, убрав с лица соломенно-желтые локоны волос, согласно кивнул.

– Да уж. Раньше мы с ним всегда на пару всё делали, как родные. Я у его родителей даже чаще ночевал, чем у своих собственных. Это потом только: академия, соревнования, летная группа и как-то наши пути надолго разошлись. Лет пять не виделись, а то и больше.

– Иметь брата – здорово, – мечтательно произнесла фиолетовая единорожка.

– Не всегда, – хмыкнул Норд, который все это время задумчиво листал книжку в углу комнаты, но, услышав краем уха тему разговора, также решил высказаться. – Мой брат, хоть и родной мне по крови, но как был для меня ослом, так им и остался.

– С чего это вдруг? – искренне удивился старший пегас.

– С того, что с самого рождения он постоянно надо мной подтрунивает. То червяка в еду подкинет, то камней в сумку наложит. Знал бы ты, как это бесит. Он даже сейчас без язвительной шуточки или какой-нибудь мелкой пакости, ко мне не подходит. А самое страшное то, что он даже не осознает, как я его ненавижу.

– Пф, тоже мне, нашел из-за чего на брата обижаться, – махнул копытом Танде. – Я над Матионом тоже вечно подшучивал, и боролись мы с ним если не каждый день, то раз в неделю стабильно. Нет, тут ты не прав. Шутки шутками, но кровное родство это святое. Вот если бы у тебя беда какая-нибудь случилась, уверен, он бы все сделал чтобы тебя выручить. Ну а червячка в макароны, думаю, любой старший брат младшему подкидывал.

– Червяка? И вы его съели? – втянулся в разговор Берий. Он посмотрел в миску с овощным супом, который приготовил им Зок и поморщился – Фу, какая гадость. Зачем обсуждать такие вещи за столом?

– А что такого? – с невинным взором спросил Танде. – Между прочим, червяки это далеко не самое плохое блюдо. Особенно если они жирненькие и хорошо прожаренные, до хрустящей корочки, у них еще брюшки так противно лопаются в процессе жарки…

– А ну прекратите портить мне аппетит! – возмутился историк.

– Правильно, лучше давайте о Матионе поговорим, – вступилась на сторону немолодого кольта Виолстар, также не находя в теме про насекомых ничего хорошего. – Ты где-нибудь учился, развивал свой талант, или сразу так прекрасно петь умел?

Пегас задумался, но едва он открыл рот, как в комнату пулей залетел Маннтек и широко распахнутыми глазами оглядел всех присутствующих.

– Они летят! Быстрее за мной! Быстрее!

Пони с непониманием уставились на кольта, а он, в свою очередь, принялся тормошить всех и звать за собой. Он явно был сильно возбужден и чем-то взволнован.

– Так кто летит? – задал висевший у всех на языке вопрос, Берий.

– Наши! – чуть не плача от счастья, крикнул щупальцеротый, после чего смутился и поправился. – Вернее мои… вернее… в общем быстрее за мной, сами увидите, там все небо в вивернах – десятки тысяч, а то и больше!

Собравшиеся подскочили со своих мест и поскакали за Маннтеком, в комнату со случайно образовавшимся окном, где и увидели это впечатляющее зрелище – широким строем, на фоне уходящего за горизонт солнца, гордо летели всадники на ящерах. Воздух наполнился звуками горнов, грубыми выкриками, визгами виверн и хлопаньем множества крыльев. О десятках тысяч бойцов речи конечно же не шло, но вот тысяч пять там наверняка можно было насчитать. Некоторые из них были одеты в легкую цветастую броню, наподобие той, что нес на себе сам Маннтек во время первой встречи с ним и вооружались тонкими копьями, другие, наоборот, в тяжелую и мрачную. Эти и летели пониже и виверны у них были помассивнее. Особенно бросались в глаза огромного размера знамена с двумя разными изображениями – символом Найтмер Мун на бирюзовом полотне и коронованной раковиной на синем.

– Ого, они, оказывается, почитают нашу принцессу Луну… – протянула Виолстар, но, к счастью, Маннтек был слишком занят созерцанием войска и разве что кивнул в ответ, пропустив мимо ушей её реплику.

– Это знамена подводных и надводных пони, – благоговейно произнес Манн. – Никогда бы не подумал, что жители глубин вмешаются в эту войну и выступят единым фронтом со своими собратьями. Нам с вами довелось увидеть уникальное событие – две едва ли не враждующие силы объединились в борьбе с более сильным и страшным врагом…

Направлялась армада с севера на юг и, как сразу определил их сородич, летели они прямиком из порта, где основная часть этого войска судя по всему и вышла из-под воды на поверхность. Управление вивернами для подводных щупальцеротых пони пока еще оставалось в новинку, и строй их трудно было назвать образцовым, скорее – хаотичным, но оттого еще более завораживающим выглядел темный рой, от которого то и дело откалывались небольшие группки. Эти отряды, обогнав войско, проводили беглую разведку местности.

А между тем конечная цель крылатого воинства становилась все более и более очевидной. Они намеревались атаковать цитадель, причем они явно очень торопились, рассчитывая на внезапную атаку, а потому разведчики словно хищники принялись кружить над логовом злодея, дожидаясь основных сил и выискивая место, где можно было бы высадиться и нанести решительный удар по защитникам. Вот теперь присутствующие здесь поняли, почему в логове Чародея не имелось ни одного окна и каких-либо выходов на крышу, только прочные камни и узкие бойницы. В такой крепости достаточно было и полусотни бойцов, выставленных в конце лестницы, чтобы месяцы и годы, не напрягаясь, оборонять весь этот огромный комплекс от любой угрозы… ну, кроме тяжелых осадных орудий, которые так или иначе проблематично было бы подымать на вершину этой горы. В общем, в плане фортификации гремлин оказался настоящим мастером своего дела, жаль только что его гениальное творение больше некому было защищать. Некоторое время разведчики внимательно разглядывали обрушившуюся стену, где и скрывались в тени нынешние её обитатели, но этот вход был для огромного войска слишком мал, чтобы идея воспользоваться им возымела успех.

Примерно через пятнадцать минут бесполезных кружений воины вернулись к своим и вся армия плавно спикировала вниз, скрывшись из виду.

– Сад жалко, потопчут, – вздохнул Зок.

– Это те самые аборигены что ли? – негромко спросил историк.

– Угу… пойдем, обрадуем их? – неуверенно предложил Танде, после небольшой задержки. Счастье Маннтека разделили немногие, потому как ощущение того, что эти свирепые бойцы сейчас со всех ног несутся прямо к ним, не слишком воодушевляло.

– Я что-то побаиваюсь. Они пришли сюда с Чародеем воевать, а тут мы. Как бы чего не вышло.

– Вот именно, Виол. Если вы помните, в истории уже имели место быть подобные трагические ошибки – с серьезным видом заметил Берий, – я предлагаю спрятаться где-нибудь, пока они не уйдут. Ни к чему рисковать.

Маннтек поглядел на них как на полоумных.

– Спрятаться? Вы что! Они с нами на одной стороне и никого не тронут, – попытался их подбодрить кольт, – И наверняка очень обрадуются, узнав, что Чародея нет.

– Да, только вот кто им это скажет…

– Мы?

– Вот так просто выйдем навстречу идущей в атаку армии и скажем?

– А что такого? – все еще не понимал намеков пожилого земнопони Маннтек.

– Так, представьте себе ситуацию: у вас отняли друзей, поработили вашу семью, лишили крыши над головой, в общем, разрушили всю вашу прежнюю жизнь. Причем сделал это кто-то кого вы ни разу в своей жизни не видели, но знаете, что это хитрое и коварное существо, живущее в крепости. И вот, у вас появился шанс с ним расквитаться. Вы скачете мстить ему за все прегрешения, и вдруг у вас на дороге встает какой-то тип и говорит, что Чародея здесь нет. Вы поверите ему, Маннтек?

– Ну… наверное.

– Сомневаюсь, – покачал головой пони. – Нас в лучшем случае отпихнут и затопчут, а в худшем еще и ткнут чем-нибудь острым…

– Ага. Или молнией вашей шарахнут, – кивнул Танде.

– Вы чего несете! Мы развитая раса, а не какие-нибудь варвары.

– Манн, дело не в том, варвары вы или нет, – попытался донести до него суть сказанного Делфин. – Дело в большом количестве и стадном инстинкте. Все кто с ними, бегут рядом, а все кто против – прямо перед глазами. Если хотя бы один из них не услышит нас и продолжит наступать, то другие побегут за ним. Если хотя бы один из них решит атаковать нас, то и другие последуют его примеру. Естественно, когда пыл закончится они, вероятно, осознают свою ошибку и будут жалеть о содеянном, но для нас это уже не будет играть никакой роли. Так что я, как и мой коллега, за то, чтобы схорониться и, желательно, как можно глубже, чего и тебе советую. Все-таки мне бы не хотелось, чтобы пациент, на которого я потратил столько времени и сил, нашел себе такой конец.

Маннтек ничего не ответил. Только нахмурился и отвернулся в сторону. Возразить ему было нечего, ведь внутренне он и сам прекрасно представлял себе как неубедительно они будут смотреться, встав перед вооруженными до зубов щупальцеротыми, но гордость не позволяла ему принять поражение. Вслед за остальными он вернулся в коридор.

– Не переживай Манн, как только они успокоятся и не будут так агрессивно настроены ты сможешь присоединиться к ним, а заодно узнаешь что случилось с твоими родственниками и вообще со всеми пони обитающими на поверхности, – тихо сказал ему Танде, стукнув копытом по плечу.

– Предлагаю спуститься в шахты. Норд, сбегай, разбуди Саддама, Зок, возьми наши попоны и немного еды, Манн, ты дольше всех бродил по лабиринтам этого замка, так что постарайся припомнить какое-нибудь укромное место, чтобы отвести нас туда, ну а я пока соберу кое-какие лекарства из своих запасов. Встречаемся здесь же через пять минут, хорошо?

– А я тогда сгоняю за почтовым дракончиком, – добавила Лайт Ли и поскакала к себе.

– Так, стоп, вы забыли про Арию, – напомнил Норд. – Кто её предупредит?

– Ну, она ведь и так никуда не выходит из своей комнаты. Сомневаюсь, что они решат обыскивать все углы в цитадели, так что ей ничего не угрожает.

– Ага, а если она все-таки решит выйти?

– Ну, тогда… – доктор попытался предложить какой-нибудь менее кровопролитный вариант развития событий, но в голову ничего не шло. – Норд, до её комнаты почти час ходу, а им до нас от силы минут десять. Даже если ты каким-то чудом избежишь встречи с теми пони когда будешь подыматься наверх, пути назад у тебя всё равно уже не будет. И вообще, я уверен, что уж кто-кто, а Паучья ведьма сумеет за себя постоять.

– Но это не правильно! Она даже не знает о том, что на логово Чародея нападают. Вы как хотите, я пойду за ней, – твердо заявил земной и направился в противоположном направлении. В кои-то-веки он был полон решимости, несмотря даже на то, что где-то в глубине цитадели уже слышался отдаленный гул, словно пустующее здание начинало потихоньку оживать.

– Это слишком опасно.

– Пфф, будто это меня остановит, – смело заявил пони. – Я начинал этот путь вместе с Арией, с ней же я и хотел бы его закончить. Если нам не удастся выбраться, и нас испепелят, приняв за владельца этой цитадели, значит, так тому и быть.

– А ты уверен, что она тебя впустит? – вдруг спросил его единорог, заставив Норда остановиться. – Что если она проигнорирует твой призыв, как делала это всё время?

– Эм…

– Тогда умрешь только ты. Прямо перед её дверью. Ведь она НЕ откроет её ради тебя, если почувствует хоть какую-то угрозу для себя самой. Ей одной ничего не угрожает, потому как чтобы убить ведьму, а к тому же еще и нежить, потребуется нечто куда более мощное, чем простое оружие, а вот на земнопони хватит и обыкновенной пики, которых у них великое множество.

Норд задумался. В словах Делфина было зерно истины, тем более что он и сам понимал, насколько эгоистичной и самовлюбленной является Ария. С другой стороны она не раз и не два выручала его в трудных ситуациях, которые, правда, сама же для него и создавала, но, тем не менее, он очень хотел отблагодарить её. Вот только вряд ли глупую смерть можно было назвать благодарностью.

– Ладно, что вы предлагаете?

– Спрячемся, а когда они уйдут, разыщем твою Арию. В этом замке находится её лаборатория и все её труды, так что она так или иначе будет здесь. Они уйдут, мы вернемся, и все будет как прежде, – и снова был этот гипнотизирующий голос специалиста, которому невозможно возразить, – Так ты с нами?

«Трудный выбор. Нет, будь у меня гарантия того, что она действительно там и откроет мне, что моя жертва не будет напрасной, я бы конечно пошел…– рассуждал у себя в голове Норд, – А так это действительно глупо… наверное. О, Селестия, и зачем ты поселилась так далеко от нас».

– Хорошо, – почти не открывая рта, только и смог выговорить он, чувствуя себя последним предателем.

Между тем со стороны общей комнаты к ним уже бежала Лайт Ли, рядом с которой, водрузив себе на спину механического дракона и кое-какую кладь, топал Саддам. Вскоре явился Зок. Звуки приближающегося войска стали уже хорошо слышны, а пол крепости ощутимо вибрировал под твердой поступью тысяч копыт. Времени оставалось все меньше.

– Док! – крикнула ассистентка, магией приподняв над головой мешок с медикаментами. – Я собрала всё, до чего смогла дотянуться, хватайте это и бежим.

Делфин благодарно кивнул и пони двинулись в путь. В бесконечные паутины из ветвей, заброшенных штолен и узких переходов, где никто не смог бы их найти.