Роща черных тюльпанов
Глава II. Иволги и жуки
Глава 2. Иволги и жуки
Прошло пять лет. Комната для свиданий каждую неделю пополнялась женами арестованных, желающие встретится со своими непутевыми мужьями. Жены в основном были у тех, кто провинился на работе или разыграл свою злость на Гвардейце. Лишь юная Анчелотта не была женой, но все же единственной невестой преступника.
Капо Нота изменился за эти пять лет. Он словно постарел, несмотря на то, что он по-прежнему был молод. Анчелотта старалась навешать его часто, но слух об аресте Капо быстро прошелся по городу. Лишь спустя столько лет, они, наконец, то смогли встретиться.
— Привет. – Тихо сказал Капо, сев за стол.
— Привет. – Так же тихо ответила Анчелотта.
— Ты великолепно выглядишь. – Улыбнулся Капо.
— Ты тоже. – Так же ответила Анчелотта и погрустнела. – Отец начинает сомневаться. Он сначала не верил мне, когда я показывала твои письма. Потом он начал прислушиваться к моим словам, о том, что ты не виновен и что наша помолвка в силе. Но сейчас он начинает сомневаться. – Анчелотта закрыла глаза и поникла головой. – Может у нас ничего не выйдет.
— Мне осталось немного. Я выхожу на следующей неделе. – Ответил Капо.
— Но прошло пять лет, Капо! – Анчелотта всхлипнула. – Нет так нельзя.
— Ты просто подожди. Прошу тебя! Ты у меня молодец, ты ждала пять лет, так подожди еще недельку, умоляю тебя. – Капо закрыл глаза и потер лоб. – Как там мой отец?
— Он тебя знать не знает. Говорит, что у него нет сына.
— Понимаю. – Капо улыбнулся. – Спасибо тебе, родная моя. Ты только дождись и все у нас будет.
— Ты уже говорил это. Пять лет назад.
— И будет. Ты просто дождись.
— А сейчас вы увидите чудо ловкости. – Провозгласил директор. – Этот юноша был взращен горными орлами и воспитан гремучими змеями, за что унаследовал от них ловкость, точность и мудрость! И сейчас, эта мудрость раскроется перед вами, на вашу же потеху! Никакой магии, никаких фокусов, только ловкость и точность! Встречайте: Акуто Колтелло!
Молодой Акуто вышел вперед, к центру цирковой арены. Одетый в пестрый фартук и с шаловливой прической, он подарил всем девушкам в зале по воздушному поцелую. Сидящим в первом ряду красавицам он обольстительно улыбнулся и подмигнул, вызвав ажиотаж у девушки и ревность ее парня. Метка в виде кинжала, воткнутого в яблоко, точно отображал талант юноши, с успехом начавший свою карьеру метателя ножей, будучи еще жеребенком.
Его юная и прекрасная ассистентка встала у выставленного в центре огромного крутящегося аттракциона в форме круга. После реверанса зрителям, помощники привязали ее к кругу и начали раскручивать его. К Акуто подбежал клоун с подносом на голове, закрытый шелковым платком.
Холодный, но веселый, Акуто стянул с подноса платок, и леветировал с него один из своих кинжалов. Ловко разрезав платок на две части, он продемонстрировал всю остроту своих оружий. Положив нож обратно, Акуто крепко завязал себе глаза и встал спиной к аттракциону.
Наступило молчание. Оркестр подал напряжение барабанной дробью. Зрители, затаив дыхание, продолжали смотреть. К ужасу и ажиотажу всех и легкому инфаркту одного из самых сердобольных пони, Акуто ударил по подносу и ловко перебросил летящие кинжалы в круг, не используя магию и не поворачиваясь к нему.
Каждый кинжал вонзился в крутящийся аттракцион, разрезав путы ассистентки. Девушка спрыгнула с круга и поклонилась публике. Сняв повязку с глаз, Акуто поднял копыта, наслаждаясь громкими аплодисментами и возгласами зрителей. Почувствовав воодушевление, Акуто подбежал к ассистентке и поцеловал ее, вызвав еще больше оваций.
— Что ты делаешь? – Крикнула девушка и ударила Акуто по щеке.
Акуто разозлился, но директор цирка успел угомонить молодых, сопроводив их за кулисы.
— Вот такие вот у нас страсти! – С улыбкой сказал он, вернувшись на арену. – А сейчас, на вашу же потеху, выступает Могучий Дзампано!
Во время отбоя, Капо часто просиживал вверенные ему часы отдыха на скамейке во внутреннем дворе темницы. Капо думал о своих родных и любимых и еще больше о новой службе на Капутцо Трукколини.
«Отдуваться за всех, во благо всего клана». Вот так Капутцо это назвал в своем извинительном письме. Следствие и суд уже решили вердикт: Серджио и Капо присвоили год заточения, так же еще три года за каждого из участников ограбления банка и еще год за возниц. И все это было нормальным в криминальной сфере, поскольку на свободе их ждала почет и слава.
Годы в тюрьме прошли быстро. Когда Капо Серджио быстро отбили свой авторитет и стали главарями темницы. Благодаря связям Капутцо, они устроили свой небольшой бизнес, напоминающую контору по трудоустройству. Каждый, кто доказывал свою пользу клану, получал патент на сотрудничество, по окончанию срока в тюрьме.
Многие в основном действовали через Серджио. Друзья сразу же сделали друг для друга авторитетный миф. Капо возглавлял темницей, управляя местной монополией, но дружбу с ним было сложно завести, из-за вздорного характера и жестокого нрава. И тогда приходил добрый Серджио и умасливал все отношения. Тем самым Капо с Серджио боялись и уважали. Конечно, это был всего лишь миф, благодаря которому ребята заработали много денег себе и клану Трукколини.
Но, не смотря на все прелести тюремного бизнеса, Капо до сих пор был зол на Капутцо. Чувство несправедливости и бесчестие не покидали его с самого первого дня в темнице. Если он часть клана, то почему его и Серджио бросают в самые сложные места, без предупреждения, то и дело, обещая масляную жизнь? Эти мысли не давали Капо спать в своей камере и от этого он стал уставшим и злым.
— Ребята из 27 блока выплатили свою часть. – Перебил его мысли Серджио. – Капутцо прислал им по подарку.
— Прилизывается. – Буркнул Капо. – Услащает их будущее разочарование, когда его сынок отправит их в порт.
— Да ладно тебе. Это же просто бизнес.
— Можно и так сказать. Но потерянные пять лет жизни сложно вернуть.
— Зато мы живы и хорошо заработали. Все-таки есть же плюсы в этом деле.
Поникнув головой, к Капо и Серджио медленно подошел бывший главарь темницы Тони Два-медяка. Во рту он держал мешочек с деньгами. Тони боялся смотреть Капо в глаза, после того, как ребята лишили его авторитета.
— Вот…тут…долг. – Пробурчал он, передавая Серджио мешочек.
— Че то ты как то поздно, Тони. – Сказал Капо.
— Простите, простите, простите! – Взмолил Тони.
— Да не хныкай ты! Не люблю нытиков! Скоро твой срок оканчивается, так что поимей гордость, Тони. А то ты по жизни будешь стоить не меньше двух медяков. Иди, давай, считай долг выплачен.
— Спасибо! Спасибо! Спасибо!
Тони чуть было не расцеловал Капо, но тот пригрозил ему копытом. Вид униженного и оскорбленного Тони, некогда самого злобного авторитета в темнице, немного поднял настроение Капо.
— Ты прав, что-то хорошее в этом есть.
— Ты что себе позволяешь? – Кричал директор цирка.
— То есть? Я просто ее поцеловал! – Возмущался Акуто. – Что, у нас новые законы? Нельзя девиц целовать что ли?
— Хватит с меня твоих выходок! – Грозно сказал директор, угрожая хлыстом. – Мой цирк не любит выскочек. А ты уже не в первый раз показываешь себя выше других.
— Мои выходки кормят весь ваш цирк. – Акуто развел копытами. – Да стою всего этого цирка! Если захочу, то я один буду давать выступления! Да что там, тебя выгоню, управлять буду всем!
— Замолчи!
Директор ударил хлыстом по щеке Акуто, оставив покрасневший след на глазу. Акуто хотел ответить, но вовремя одумался, леветировал кинжал и причесал им свою гриву. Стиснув зубы и проглотив обиду, Акуто вышел из трейлера директора и направился к своему. Ночь была холодной, дул сильный ветер и юноша поспешил.
На пути он зашел к своей ассистентке. Девушка расчесывала волосы и не смотрела в сторону Акуто, даже когда он вошел в ее трейлер. Когда она потянулась за кремом, ловко брошенный кинжал Акуто испугал ее, когда лезвие пригвоздила банку к стене.
— Почему ты меня оскорбила, Анна?! – Грозно сказал Акуто. – Почему ты отвергаешь меня? Я что, по-твоему не так хорош для тебя?!
— Нет Акуто, ты хорошо. – Анна с гневом повернулась к Акуто. – Ты считаешь себя слишком хорошим. Ты выскочка! Цирк не любит выскочек, помни это!
— Ты меня опозорила на публике!
— Ты сам себя опозорил! Ты, Акуто Колтелло! Сын орла и змеи! Просто выскочка и фигляр, под занавесом своего таланта.
— Я не кому не позволю себя позорить.
Акуто вышел из трейлера, сильно хлопнув дверью. Начинался дождь, но Акуто не торопился. Его раздирал гнев. Он хотел ударить директора и Анну за их слова и за неуважение к его труду и таланту. Он бормотал сквозь зубы ругательства и проклятия, пока его не угомонил проходящий мимо Дзампано.
— Послушай, парень! – Легонько ударил его по щеке старик-великан. – Хватит уже!
— Пошел ты, Дзампано! – Крикнул в ответ Акуто и толкнул силача. – Ты всего лишь горилла, ничего кроме фальшивой цепи разодрать не способен. Я один кормлю весь цирк! Зрители идут только на меня. А вы все клоуны и бездари!
Дзампано снова ударил его, но на этот раз сильнее. Акуто вновь сдержал свой удар, буравя Дзампано яростным взглядом.
— Следи за языком, юноша. – Сказал Дзампано. – Таким темпом ты когда-нибудь бросишь кинжал туда, откуда потом не вынешь.
Звонок созвал всех заключенных корпуса во дворе. Заключенные встали шеренгой перед худым, но гордым офицером. Начиналось время воспитательных работ, и офицер приготовил список нарядов.
— Ну, граждане преступники, хулиганы-тунеядцы! – Начал офицер. – Кто хочет сегодня поработать? А?
Заключенные промолчали. По просьбе одного из преступников огласить весь список, офицер начал перечитывать наряды на тяжелые и неинтересные работы на шахтах или на уборки улиц.
— Кондитерская фабрика…
Услышав приятную вакансию, вся шеренга сделала шаг вперед, с желанием поработать на этом месте.
— …на сегодня нарядов не прислала. – Закончил предложение офицер.
Все угрюмо сделали шаг назад с чувством разочарования.
— Ну, есть добровольцы? – Спросил офицер..
Наступило молчание.
— Значит, я сам буду выбирать добровольцев
Это была долгая процедура. Когда все добровольцы были записаны, офицер освободил остальных. Под «остальными» подразумевались лишь двое – Серджио и Капо. Авторитет молодых жеребцов и связи Капутцо распространялись не только на преступников. Многие офицеры не прочь были заполучить свою долю в таинственной тюремной монополии.
— Сеньор Фелоне, сеньор Ориоло, вас я попрошу остаться. – Резко остановил их офицер.
Фелоне стала своеобразным прозвищем Капо, оно означало «Преступник». Поскольку имя «Капо Нота» не звучала для авторитета, Капо не был против смены фамилии. Капо и Серджио подошли к офицеру.
— Ну, скоро на свободу, дорогие мои граждане преступники, хулиганы-тунеядцы! – Громко сказал офицер и тут же перешел на шепот. — Вы договорились насчет меня?
— Конечно же, офицер, все по лучшему разряду. – Подмигнул Капо. – А вы договорились начет наших парней?
— Конечно! Все будет как нельзя лучше. Вы только, пожалуйста, дайте мне новый список, чтобы я смог проверить всех жалеющих выйти с вами!
— Вы молодец, начальник. – Серджио одобрительно похлопал офицера по щеке.
— Спасибо, сеньоры!- Отдал честь офицер и тут же перешел на ругань, для конспирации перед остальными офицерами. – Так бездельники, кто не работает, тот ест! Так что бегом в столовую, чтоб духу я вашего не видел здесь! Хулиганы-тунеядцы!
Следующее выступление Акуто было коротким и шокирующим. Озлобленный на своих коллег, Акуто вышел с чувством презрения и к зрителям. Без лишних реверансов, Акуто тут же завязал свои глаза и бросил кинжалы в круг, не дожидаясь, когда Анну привяжут к нему. Два кинжала чуть было не поранили Анну, вызвав ужас у нее и у зрителей шок. Акуто, не извиняясь вышел со сцены, не получив аплодисментов.
Его долго ругали после выступления. Директор и Анна были вне себя от ярости. Акуто же смотрел на них холодным, пугающим взглядом. Внутри него словно скапливалось в одну чашу вся ругань, и смешивалась с гордыней и чувством несправедливости. Акуто молчал и принимал удары.
Акуто не хотел этого.
Директор продолжал говорить о равноправии вех артистов цирка. Его поддерживал, стоящий рядом Дзампано, силач пришел на случай нервного срыва спорящих. Анна намазывала лекарствами порезы от неудачно брошенных кинжалов. Акуто гладил свою гриву лезвием своего орудия и слушал.
— Акуто.- Наконец угомонился директор, перейдя на более добрый тон. – Мальчик мой! Ну, мы же, как одна семья. Одни за всех и все за одного. Почему же ты ведешь себя так, словно ты лучше нас? Мы едим из одной кастрюли, мы работаем под одним шатром и мы делим одну и ту же корку хлеба. Каждый из нас берет свой вклад в это дело.
— Каждый? Хха! – Отмахнулся Акуто. – С тех пор, как я появился, вы стали ленивыми. Вот ты, Анна! Раньше ты танцевал перед стеной, уворачивясь от моих ножей, а сейчас тебя просто привязывают к этому кругу для лентяев. – Он обратился к директору. – Вы, сеньор! Помните, когда Вы выходили на публику, на одноколесном велосипеде? Теперь же Вы просто объявляете номера, да и было бы что! Все выступления скучные, все это сделано лишь для траты времени, перед моим выступлением. Когда я появился, вы разбогатели. Но где эти деньги, сеньор? Где!
— Уважай всех, парень. – Сказал Дзампано. – Нам всем пришлось потратить много сил, чтобы создать этот цирк и удерживать его. Мы приютили тебя и приняли, как родного, но ты возгордился.
— Какие силы, Дзампано? – Акуто фыркнул. – Ты за всю свою карьеру то и дело, что разламывал фальшивые цепи на своей груди. Ты самый жалкий артист в этом цирке! – Акуто посмотрел на директора. – Лишь Вы, сеньор, можете его опередить по лени и ничтожеству!
— Следи за языком! – Не стерпел директор. – Я кормил тебя! Я растил тебя! Я сделал тебя чудом ловкости! Без меня, ты бы не был Акуто Колтелло!
— Я был рожден чудом. – Буркнул Акуто, повернувшись к директору спиной.
— Нет, Акуто! Ты был рожден сопляком и отщепенцем! – Злость директора взяло вверх над ним. – Твои родители продали тебя нам, чтобы прокормить твоих братьев и сестер. Без нас, ты бы умер с голоду! Да без нас и ты сейчас можешь умереть с голоду. Уберем с тебя жилет и кинжалы, это же наши вещи и что останется? Разве в порту или на фабрике нужен лучший метатель ножей, без ножей?!
Директор продолжал бранить Акуто. Гнев юноши притупил его слух, заменяя каждое слово директора на ядовитые крики глупого и жадного идиота. Копыто Акуто дрогнуло от напряжения и возбуждения. Кинжал продолжал скользить по его гриве, старясь вместе с волосами уложить и гнев Акуто.
«Ничтожество! Фигляр! Отщепенец!». Только это и звучало в голове Акуто. Вместе с копытом, начал дрожать и леветируемый кинжал. Акуто хотел заткнуть этого глупца, не признающий его талант. Талант, благодаря которому стены арены содрогаются от аплодисментов. Талант бросать кинжалы. Нож сам соскользнул в копыто Акуто, и инстинкт заставил его бросить.
Акуто не хотел этого.
— Что ты наделал! – С ужасом сказал директор, поворачиваясь к Акуто.
— Я…я… — Только смог сказать Акуто, шок притупил его речь.
— Ты убил его! – Кричала и плакала Анна.
Ужас. Ужас окатил всех сидящих в трейлере, когда могучее мускулистое тело великана Дзампано бездыханно пало на ковер. Акуто хотел что-то сказать найти оправдания, но в его глазах был только Дзампано. Директор смотрел на него, как на самое страшное чудовище в Сантцилии, осуждая его тяжелым взглядом.
— Вон отсюда. – Прошептал директор.
— Я не хотел! – Задыхаясь сказал Акуто.
— Вон отсюда. – Повторил директор, переходя на крик. – Вон отсюда! Вон отсюда! Вон! Вон! Вон!!!
Акуто выбежал из трейлера и пустился, куда глаза глядят. В его глазах был только Дзампано и поэтому юноша не знал, куда он бежит. Спотыкаясь об кочки, разрывая жилет об ветки сухих кустов и царапая лицо об иглы засохших сосен, Акуто старался убежать ни сколько из цирка, сколько от образа совершенного его преступления.
Он упал в грязную канаву, продолжая при этом искать выход их своих кошмаров. Ему казалось, что везде был только Дзампано и глаза директора и Анны полные ужаса и осуждения. Кинжалы покоились в ножнах его жилета. Они словно отяжели на тонну, сдавливая жилет и мешая Акуто дышать.
Только одинокая иволга напевала свою песенку, не думаю о бедном юноше.
Капутцо Трукколини ждал Серджио и Капо у самых ворот темницы. Позади него уже была готова роскошная карета, запряженная шестеркой быстроногих жеребцов. Подходя ближе, Капо и Серджио все сильнее чувствовали запах свежего глинтвейна ожидающий их в кабине. Капутцо обнял повзрослевших юношей как сыновей, целуя им щеки и хлопая по плечу.
— Дорогой мой Серджио Ориоло, как ты вырос за эти годы. – Смеялся Капутцо. – Ты, я вижу, даже потолстел в темнице!
— Вашими молитвами. – Улыбнулся Серджио.
— Капо Нота, мой мальчик. – Обнял Капутцо Капо. – Ой, прости, ты же теперь Капо Фелоне, мой дорогой! Как же ты изменился! Похудел, постарел, возмужал. Ты точно пять лет сидел, или же сорок?
— Пять лет. Я запомнил. – Холодно ответил Капо.
— И за эти пять лет я вам очень-очень благодарен. – Капутцо улыбнулся и снова похлопал ребят по плечу. – Ну, поедемте!
В карете было тепло. Пар от котелка с глинтвейном согрел Капо и Серджио от унылой дождливой погоды. Выпивая по чашке, они слушали своего босса, не произнося ни слова. Капутцо, тем временем, манером схожим с попугайским, начал заливать ребятам все новости за прошедшие пять лет, одновременно наливая им еще вина.
Новости, если верить смеху и улыбкам Капутцо, были более чем положительные. Благодаря их ограблению, канцлер Рамо Д`уливио лишился многих полезных ему атрибутов во власти и вскоре чуть было не лишился поста, пока не принял предложение от союзного клана Пониталье. Безработица стала угасать, но работы стало еще больше, но при этом прибавилось уважение всех кланов, за счет альтруистического срока Капо и Серджио.
Капо слушал Капутцо и совершенно не верил его словам. Слова о новых выгодных сделках, управляемой политики и легкой работы словно заглушались неприятным гулом. Капо не верил его словам, но продолжал слушать. Серджио понимающе смотрел на Капо, но босса слушал с большим интересом.
— Теперь мы в полном торговом содружестве с Пониталье. – Капутцо потер копыта. – Теперь нас ждут лучшие годы, и все это благодаря вам.
— С нами еще несколько десяток рабочих. – Сказал Серджио, передавая Капутцо бумаги. – Мы обещали им работу…
— Да-да-да-да, я помню, вы писали мне о них. – Капутцо легкомысленно отбросил папку. – Мы уже нашли им работу.
— Случаем не на грузовом порту? – Буркнул Капо, вспоминая начало своей карьеры на клан.
— Ну, все начинают с грузового порта. – Улыбнулся Капутцо. – Работу в порту отсеивает жуков от иволг! Вы ведь помните мои афоризмы верно?
— Да, Петрицио нам хорошо отплатил, когда мы решили на свое дело. – Сказал Капо, напоминая о неудачном грабеже биржевой фирмы.
— Это все дела прошлого. – Капутцо налил еще по бокалу глинтвейна. – Сейчас вы среди иволг.
Эта фраза прозвучала для Серджио и Капо самым отвратительным оскорблением. Как одно целое, им захотелось ударить Капутцо, за все тяжелые и потерянные пять лет и за несправедливое отношение ко всем.
— Остановись! – Рявкнул Серджио возницам.
Карета резко затормозила, обронив котел с глинтвейном. Серджио и Капо вышли из кареты, демонстративно громко хлопнув за собой дверьми.
— Вы куда? – Крикнул им вслед Капутцо.
— Проверить своих ребят! Многие из них бывшие учителя, биржевые работники и врачи, потерявшие работу! – Сказал в ответ Капо. – Мы обещали им вернуть их должности.
— Но ведь, вы не говорили об этом!
— Все это написано в папке, сеньор Капутцо. – Ответил Серджио.
— Не все, кто соглашаются сотрудничать с нами, хотят переходить в криминал, сеньор Капутцо. – Сказал Капо. – Они не подписывались быть жуками.
Разгрузка контрабанды началась давно. Десяток доверенных Капо и Серджио бывших заключенных, совсем недавно снявшие с себя тюремные робы, трудились в поте лица, таскали на своих спинах тяжелые ящики. Все пони из списка Серджио были хилыми и малосильными для такой работы и поэтому работали медленно, что злило назревающих жеребцов Трукколини.
— Пошевеливайтесь! – Кричали они.
Иногда доходило до битья. Другие бывшие зеки, высмотренные Капутцо, имевшие больше силы, глумились над своими соплеменниками и иногда даже мешали им работать. Ведь когда надсмотрщики клана начинали свои воспитательные процедуры, можно было найти минуту для отдыха.
Капо и Серджио явились без промедления, с ужасом глядя на очередную подлость сеньора Капутцо. Когда один из надсмотрщиков хотел ударить провинившегося хилого старика, его копыто тут же остановилось под подставленной ногой Капо. Надсмотрщик и Капо встретились глазами. Капо и Серджио узнали в нем своего коллегу из банды, которая участвовала в ограблении банка пять лет назад.
— Ты что себе позволяешь! – Рявкнул бандит.
— Это пони зачислены на другую работу! – Ответил Капо. – Они выплатили свой долг в тюрьме и им были обещаны другие места!
— Все работают, че они лучше нас что ли? – Сказал один из преступников-грузчиков.
— За языком следи, ты в тюрьме то работал, фигляр? – Заступился за Капо Серджио. – Что — то я не припомню твоей морды! У нас были договоренности! Тек, кто ее выполнял, получали хорошую карьеру на воле.
— Ох-ох, какие вы принципиальные. – Заглумился надзорник. – Вы что, паханы что ли?
— Да может и так! – Огрызнулся Капо.
— Да кто ты такой!
— Я Капо Фелоне, ты фигляр! – Имя авторитета тут же заставили всех заключенных отойти. – Я сидел за тебя, пока ты гулял на воле и жрал макароны! – Капо подошел к надзорнику ближе. – Хотя ты должен был сидеть с нами. Пятеро грабили и пятеро должны были либо сидеть, либо гулять! Я сидел за тебя, так что следи за языком.
— Ты сидел, потому что был лохом. – Не признал слов Капо надсмотрщик.
— Ублюдок!
Надсмотрщик в ответ ударил Капо, за что получил ответный удар. Его коллеги хотели заступиться, но все заключенные разом повалили жеребцов, защищая авторитет Капо. Капо тем временем расправил крылья и, резко развернувшись, ударил ими по лицу громилы, сбив его с колеи. Следующий удар повалил надсмотрщика на холодную поверхность портового побережья.
— Запомни, сволочь! – Сказал Капо, вставая ему на живот. – Это мои пони и я за них отвечаю, а не ты и не твои боссы!
— Вот дон то услышит, щенок! – Прошипел громила.
— А ты рискни ему сказать!
Спрыгнув с него, Капо напрягся и поднял надсмотрщика над головой. Рывком он бросил его в холодную воду. Заключенные тут же зааплодировали своему лидеру, поддерживая его возгласами и одобрениями. Они прекратили, когда подъехала дорогая карета, с Петрицио внутри.
— Что тут происходит!? – С гневом зашел на причал Петрицио, ослепляя всех белизной своего чистого жилета.
— Перечет рабочих. – Ответил Серджио.
— Капо, Серджио, друзья мои! – Узнал их Петрицио. – А я вас дома жду, с отцом.
— Никакие мы тебе не друзья, Петрицио. – Грозно сказал Капо.
— Да будет вам, что вы сразу так злитесь. – Петрицио посмотрел на избитых надсмотрщиков и на неуклюже плавающего громилу. – Что вы тут устроили? Ну, разве так можно, а?
— А разве можно обманывать друзей? – Огрызнулся Капо, подойдя ближе, сейчас он был готов на все.
— У нас просто вышло недоразумение с рабочими. – Решил прекратить спор Серджио. – Возникла ошибка с перечетом, ее вполне можно решить.
— Ну, если только не за мои деньги. – Петрицио засмеялся глупым смехом. – Ну ладно, перечитывайте, решайте и завтра ко мне, нас будет ждать работенка! – Петрицио посмотрел на громилу. – И помогите ему, а то простудиться.
Серджио, до своего ареста, обычно не пользовался своей квартирой, исключая отдых во время работы на Капутцо. Сама по себе квартира была подарком хорошего знакомого Серджио, и в его отсутствие являлось временным общежитием. Спустя пять лет, Серджио вновь открыл дверь в маленькую однокомнатку и не удивился тому, что за эти годы ничего не изменилось.
Квартира много раз меняла хозяев и при этом оставалось нетронутой. Возможно, это было ее мистической способностью, которая бывает у средневековых особняков. Правда однокомнатная тесная квартира совершено не могла сравниться с особняком. Но при этом, Капо и Серджио были рады вернуться в знакомое место.
Развалившись на софе, от которого уже был выдернут пух в нескольких местах и торчала пружина, Капо вновь ушел в свои размышления. За пять лет Капо стал больше думать, чем действовать. Но Серджио знал, если Капо начинал действовать, то действовал наверняка, поэтому не мешал размышлениям друга.
— Ты правильно поступил. – Сказал Серджио, зажигая керосиновую лампу на столе. – Капутцо повел себя неправильно. Хорошо, что мужики тебя уважают и все обошлось хорошо.
Капо молчал, но слушал. Серджио понимал, что он решил сделать и не судил его. Он это понял по его глазам. Точно такой же взгляд был у него в тюрьме, когда они не могли уснуть в своей камере и Капо поведал ему о своих планах на Капутцо.
— Нужно проведать родных. – Решил Серджио. – Мои думают, что я исчез.
— Да. Верно. – Ожил Капо, вспомнив и о своей родне.
— Правда я не знаю где их искать, поэтому задержусь здесь. – Сказал Серджио, проверяя шкафы.
Капо поднялся, привел себя в порядок и направился к двери.
— Нужно…собрать кое-какие вещи и…договорится… — Туманно сказал Капо.
— Хорошо. – Без слов понял его Серджио. – Ты уверен?
— Да. Я хочу это. Хватит с нас. – Сказал Капо и вышел из квартиры.
Дом Анчелотты совершенно не изменился за эти пять лет. Все тот же ухоженный двухэтажный домик, с деревом около окна в комнату любимой Капо. Крылья Капо за это время окрепли, и более ему не нужно было взбираться по нему в окно, хотя, как он решил, этот подъем нес в себе свою романтику.
Вспоминая последний разговор в тюремной комнате свиданий, Капо долго стоял у крыльца ее дома, решая, что делать. Поскольку никто так и не заметил его, вполне вероятно, что дом пустовал. Но Капо продолжал стоять, мучая себя дилеммой по поводу звонку в дверь.
Он хотел ее увидеть. Сказать, что все будет хорошо и что он выполнит свое обещание и извинится за пять утраченных лет. Мысли о годах тюрьмы вновь заставили Капо вспомнить о несправедливости Капутцо, тем самым разозлив себя. Он начинал понимать своего отца.
Путь от дома Анчелотты до родной столовой был недалеким, но Капо шагал медленно. Подойдя ближе к отцовскому кафе, он обошел здание и перелетел через кирпичную стену во внутренний дворик кладовой. Не поднимая шума, Капо зашел внутрь и увидел из кладовой сам обеденный зал.
Как и пять лет назад, в это же время, отец был занят разговором со своим друзьями.
Прислушавшись, Капо понял, что и их темы для разговоров так и не изменились. Отец сидел спиной к кладовой и поэтому Капо не мог разглядеть его лица. Вскоре он поднялся и направился за продуктами.
Капо осторожно вышел в дворик и спрятался за ящиками с картошкой. Отец также вышел, чтобы взять несколько картофелин. При блеклом свете, Капо увидел, как сильно они стали похожи. Оба измученные гордые жеребца, выжившие в сложное время в сложной части страны. Отец постарел на несколько лет, но гордая осанка и мудрый взгляд оставался нетронутым временем.
Когда отец вернулся в столовую, Капо перелетел через стену и обошел здание. Через окно столовой, он увидел, как к друзьям отца присоединился все тот же гость. Капутцо сидел, одетый в розовый пиджак и о чем-то болтал, изредка выдавливая из себя саркастичный смешок. Отец все так же смотрел на Капутцо с презрением и спорил с ним.
Отражение Капо в стекле окна словно слилось с лицом отца. Капо и отец словно стали одним целым. Объединенные не сколь родственными связями, а непосильной ненавистью к Капутцо Трукколини и всего его клану. План должен был состояться, решил Капо, отходя все дальше от мест своего прошлого.
Начинало темнеть. Капо, полностью утонув в своих горестях и мыслях, медленно направился к дому Серджио. Его тяготило все. Казалось, что все тело покрылось свинцом, а голова заполнилось горящим кипятком. Капо шел и не верил, что прошло пять лет. Он не верил, что столько лет мигом пронеслось над его головой, словно звездопадом.
Срок в темнице был для него отдельным этапом жизни. С самого начала ему и Серджио приходилось отстаивать свою позицию в бесконечных драках между отбоями. Им крупно повезло, когда они смогли свергнуть авторитет Тони Два-медяка и тут же занять его место. Капо старался не вспоминать, как Капутцо предложил им бизнес в тюрьме, благодаря которому их позиция выросла и принесла доход. Он не хотел быть обязан Капутцо.
Тьма полностью покрыла район, но Капо не спешил. На дорогах не было ни души, лишь одинокие Гвардейцы изредка патрулировали свои позиции. Инстинктивно не желая встречаться с ними, Капо направился ближе к мосту, через высушенную городскую реку. Опустившись под мост и обойдя спящего в лохмотьях бездомного молодого жеребца, Капо направился дальше.
— Папаша, пару медяков не найдется? – Остановил Капо чей-то голос, эхом пронесшимся под мостом.
Свет уличных фонарей с дальней стороны отразил тень, приближающуюся все ближе и ближе. Вскоре, хромая на правую переднюю ногу, под мост зашла рослая фигура серого жеребца с темно-красной гривой и Меткой в виде две монеток, соединенных в знак бесконечности.
— Тони? Ты что ли? – Узнал его Капо.
— Верно, сеньор Фелоне. Это я. – Прихрамывая Тони, подошел ближе.
— Что у тебя с ногой?
— Ничего страшного. – Ответил Тони. – Поскользнулся, упал.
— Ты всегда был неуклюжим, Тони. – Капо усмехнулся. – Как живешь хоть?
— Да так. Настоящее скудно обещает еще более скудное будущее. – Тони коварно улыбнулся. – Лишь мысли о прошлом мешают не уснуть.
Тони резко рванул к Капо и из, как казалось, больного переднего копыта выскочило лезвие. Капо среагировал быстро и подставил свое копыто, защитив свое горло. Нож вонзился в предплечье. Капо, сжав в себе крик боли, повалился на холодный и мокрый камень.
— Теперь ты ответишь за все! – Тихо сказал Тони, поднимая копыто с лезвием для последнего
удара.
Брошенный кем-то крышка мусорного бака остановил его, сбив лезвие с крепления на копыте. Еще один столкнул его от Капо. Нож засиял красноватым светом и улетел в сторону далекой фигуры. Нож нежно остановился на копыте бездомного молодого жеребца и тут же полетел в Тони, после его ловкого сальто.
Нож пронесся быстро, прорезав губу Тони. Преступник ухватился за лицо, вопя и крича от боли. Эхо передало его крики на несколько миль, обратив внимание Гвардейцев. Парень быстро подошел к Капо, стянул с себя лохмотья и быстро перевязал его копыто.
— Гвардия скоро будет. – Пошептал Капо. – Помоги мне встать.
Понимающе кивнув, коричневый молодой единорог серой гривой и пестрым жилетом помог Капо подняться и выти из моста, прежде чем прибила Гвардия. Тони Два-медяка продолжал кричать, эхом
передавая ругань, проклятия и вопль.
Серджио не подался паники, когда он увидел за дверью своего раненого друга, поддерживаемым незнакомым юношей в пестром жилете. Приказав жеребцу положить Капо на софу, он вытащил из шкафчика аптечку и, со знанием дела, тут же перевязал раненое копыто. Единорог помог Серджио завязать бинты, используя свою магию.
— И как ты так умудрился? – Спросил Серджио.
— Да так, встретился с Тони Два-медяка. – Капо посмеялся. – Не сложилось у нас рандеву. Благо парнишка был рядом.
— Ну-ну. – Серджио посмотрел на жеребца. – И как звать Вас?
— Я Акуто Колтелло. – Холодно ответил юноша.
— Знакомое имя. – Капо нахмурил брови. – Ты случаем не тот циркач, «чудо ловкости»?
— Нет. Я ничего не имею общего с тем циркачам. – С грустью сказал Акуто.
— Не считая жилета и кинжалов . – Заметил Серджио и ухмыльнулся. – Ну, прошлое твое нас не волнует. Как видишь, прошлое больно кусается. – Серджио погладил свой нос. – Так-с… бездомный ты значиться, раз был там…ну ладно! Что предпочитаешь? Трехкомнатную квартиру? Виллу? Дворец?
— Что? – Не понял Акуто.
— Понимаю. – Серджио улыбнулся. – Пиджак и шляпу от лучших Кутюрье. И денег конечно же. Десять тысяч, это пока задаток. Работу можем найти, не обязательно в цирке. Или можешь без работы.
— Я не понимаю.
— Это награда, дружок. – Улыбнулся Капо. – Ты мне жизнь спас. Капо Фелоне в догу не остается.
— Спасибо, мне ничего не нужно. – Хмуро ответил Акуто.
— А вот нам бы пригодился хороший метатель ножей. – Сказал Серджио.
— Я… я не думаю, что вам нужен, такой как я. – Акуто погрустнел. – Я плохой пони.
— Вот молодежь пошла. – Капо ухмыльнулся и поднялся. – Ты, то хоть в курсе, кто я? Я Капо Фелоне, дружок. Меня Трукколини знают. – Капо похлопал по плечу Акуто. – Ну а если ты примешь мое предложение, то узнают и остальные.
— Какое предложение?
— Предложение дружбы, конечно, дружок. Ты же мне жизнь спас. И нам как раз нужен такой друг.
Прошла неделя. Новые сделки с кланом Пониталье приносили доход. Южная Сантцилия менялась на глазах. Казалось, что Трукколини процветали, но на самом деле они просто продали всю свою власть Пониталье. Серджио и Капо поняли это, когда Петрицио созвал всех в своем кабинете.
Петрицио, на зло старику Блэк Джакету, был одет в безвкусный клетчатый пиджак и соломенную шляпу. Его отец, сеньор Капутцо, сидел в шикарном кресле и словно король со своего трона наблюдал за шутовством сына. Петрицио, поигрывая крапивной водкой в бокале, начал свою тираду:
— Сеньоры, друзья мои! Как вы знаете, теперь мы имеем полную возможность для расширения наших границ. Пониталье дали нам все что нужно, сделки, заключения и связи. Осталось только все это взять, но для этого, нам необходимо новое предприятие. После того, как канцлер Рамо Д`уливио перешел под узду Пониталье, Южная Сантцилия начинает процветать в глазах простого народа, но не для нас.
Блэк Джакет, стараясь не смотреть на бездарный костюм босса, наполнил его бокал до краев.
— Понимаете, каждый раз, когда Сантцилия переживает невзгоды, мы получаем от этого выгоду. Когда король, осознав вред алкоголя, принял сухой закон, мы разбогатели подпольными барами. Когда канцлер Западной Сантцилии превратил наши пляжи в курорты, мы тут же захватили власть над отелями. Когда Д`уливио решил превратить Южную Сантцилию в производственную машину, тем самым ввергнув ее в безработицу, мы получили власть над рабочими. На каждый удар мы отвечаем ударом сильнее.
Петрицио выпил напиток до дна и, удерживая хмель, продолжал:
— И теперь…ИК! Прошу прощения! И теперь, когда нам нечего здесь делать, мы отдаем Юг Пониталье. А сами же… сами же мы…мы нашли новое предприятие на Востоке и оно обещает нам большую прибыль. Настолько большую, что мы можем превзойти самих Пониталье. Но сначала, я .. и мой любимый отец, должны все будем уладить. Пока нас не будет, кланом будут управлять Пониталье. Работы будет много, не заскучаете. Главное, что это на пользу всему к-к-клану! Per il benessere del clan!
«Per il benessere del clan». «За благосостояние клана». Этим лозунгом пользовались все мафиозные доны, когда соглашались на выгодную всему семейству сделку. Всему семейству, а не лично донам. И предательства, через побег от своего же клана не включалось в понятие выгодной сделки. Капо и Серджио поняли это, с самого начала.
Но на этот раз они были готовы к новому коварство Капутцо и его сына. Они ждали этого момента.
Товары и вещи отца и сына Трукколини погрузили на поезд, состав которого состоял из трех вагонов, вагоном-спальней, рестораном и грузовым. Весь транспорт принадлежал им. Вместе с Капутцо и Серджио уезжали три пони-охранника, которые так же участвовали вместе с Капо и Серджио в ограбление золота канцлера.
Ящики с товаром были тяжелые, но работники сделали все быстро. Загрузив последний ящик и чемодан, рабочие отошли от поезда и незаметно для других кивнули Капо и Серджио. Машинисты приготовили локомотив к долгой поездке через горный перевал, залив баки водой и проверив прицеп с углем. Незаметно для других незаметно для других кивнули Капо и Серджио.
Капутцо и Петрицио тем временем пересказывали своим посредником все наставления на последующие полгода. Капо и Серджио не слушали его, понимая, что все их слова лишь намек на то, что следующую жизнь им предстоит целовать копыта Пониталье, которые не удосужились даже послать своего представителя. Власть, отданная под слепую опеку.
Капо и Серджио незаметно кивнули рабочим и машинистам. Капутцо подошел к ним, сияя улыбкой.
— Все готово. – Сказал Серджио.
— Отлично! – Капутцо потер копыта. – Помните, когда мы вернемся, все должно быть в лучшем виде. Вместе с Пониталье мы превратим Юг Сантцилии в настоящую золотую жилу. Или высосем остатки, если на то пойдет карта.
— Или воля нового хозяина. – Тихо сказал Капо.
— И что бы без ошибок у меня! – Успел сказать Петрицио, поднимаясь в вагон.
— Ошибок более не будет. – Ответил Серджио.
Капутцо обнял ребят и сел в вагон. На прощание он вылез из окна, помахивая своим посредникам и другим.
— Вы наша гордость, Капо и Серджио! Я рад, что нашел вас! – Крикнул на прощание Капутцо.
— Ответьте нам, сеньор Капутцо! – Крикнул Капо, подходя к вагону. – Вы нас никогда не предавали?
— Ну что вы! Что вы! Да как вы так подумали! – Капутцо даже обиделся на слова, но продолжал улыбаться.
Эта улыбка была лучше любого ответа. Капо слишком долго слушал его разговоры с отцом и тем самым помнил, что означала эта улыбка. Он махнул машинисту, и поезд медленно направился к узкому горному перевалу. Представители клана Трукколини удалились с остановки. Остались лишь Капо и Серджио. Вскоре к ним присоединился уставший Акуто Колтелло.
— Смотри Акуто. – Капо кивнул в сторону поезда. – От нас уезжает главный смрад этого мира. Ложь. Все они – лгуны. Капутцо, Петрицио и их амбалы. Они обманывают нас и пытаются быть лучше нас.
Прежде чем поезд исчез под тенью перевала, из машины локомотива выпрыгнули машинисты. Рабочие тут же скрылись в кустах, незаметно для оставшихся в вагонах.
— Они делят пони на жуков и иволг, считая себя иволгами. – Продолжал Капо. – Думают, что тем самым они имеют право обманывать тех, кого сами заклеймили жуками. Но они не иволги и даже не жуки. Они черви. Они лгуны. – Капо улыбнулся. – И вот они есть…
Поезд приблизился к перевалу, между которым возвышались огромные скалы. Железная дорога проезжала мимо небольшой пропасти. Этот путь был опасным, но подходящим для быстрого переезда в Восточную Сантцилии, без встречи с областной таможней.
— И вот их нет. – Подытожил Капо.
Послышался взрыв. Это прогремел динамит, оставленным Акуто на одной из скал. Взрыв вызвал камнепад, сбросивший вагоны в пропасть. Последовал еще взрыв. Это взорвались подмененные под динамит ящики с товаром Капутцо. Огромный черный столб дыма, поднимающийся с самого низа пропасти к небу, разрешил долговечные проблемы Трукколини.
Связи, подкуп, заговор. Дым от взорванного поезда доказал, что план Капо удался. План, к которому он долго готовился. Серджио и Акуто смотрели на плоды своего деяния с ужасом в сердце, но холодом в глазах. Улыбался только Капо, улыбкой, в которой пересекалось и радость, и коварство и что-то еще, известное лишь самому Капо.
Стемнело. Капо, Серджио и Акуто возвращались через лес, оставив посредников Капутцо смириться с неожиданной новостью. Акуто и Серджио шли в мрачном молчании, углубившись в мысли. Капо же шел с счастливым лицом и радостным настроением.
— Переночуем у моего дяди с тетей, здесь недалеко. – Сказал Капо, пробираясь через молодые пихты. – Они хорошие пони, лишнего не задают, хорошо покормят и комнату уютную дадут.
Акуто и Серджио не ответили. Они не были обеспокоены или шокированы, план был разработан с их участием. Просто им нужно было немного подумать. И Капо понимал их. Выйдя на опушку, ребята увидели в дали одинокий домик посреди горной поляны. В окнах был свет, хозяева еще не спали.
— Слышите? – Вдруг сказал Капо. – Иволга поет.
Дядя и тетя Капо встретили племянника и его друзья с распростертыми объятиями. Родственники Фелоне тут же пригласили гостей и накрыли на стол. Капо и дядя болтали весь ужин, тетя же занималась готовкой. Акуто и Серджио молчали, за них говорил Капо, но чтя законы этикета, юноши помогли тете Капо накрыть на стол.
Ужин был сытным. Паста с томатным соусом и тир вида овощных салата были невероятно вкусными. Сытость вызвала сонливость, у всех и дядя Капо приготовил им комнату на втором этаже. Комната была маленькой, с двумя кроватями, но гости не жаловались. Серджио уснул быстро, Акуто и Капо же не смогли сомкнуть глаз. Фелоне сидел на подоконнике и смотрел на звездное небо.
— Не спится? – Сказал Капо Акуто. – Это все тяжелый груз на душе. – Он повернулся к окну. – Тяжелые грузы утомляют, но только, если они не на душе.
— Это моя второй тяжелый груз. – Признался Акуто.
— Не думай о прошлом. – Ответил Капо. – Теперь пора думать о будущем.
Если слова каким-то образом вызвали сон у Акуто и юноша уснул. Капо же сидел до самого утра, наблюдая за звездами. Он думал и рассуждал. Его мысли не были забиты Капутцо и Петрицио. Он думал о новой власти, которая пришла в Южную Сантцилию.
Власть Серджио Ориоло, Акуто Колтелло и Капо Фелоне.
Конец второй главы