Понедельник — день тяжёлый

Проснитесь и пойте

Проснитесь и пойте, мистер Тэйлвинд, проснитесь и пойте.

Отдалённый голос, звучавший из застилавшей глаза темноты, казался смутно знакомым.

Нет-нет, не подумайте только дурного, я вовсе не хочу сказать, что вы спите на работе, ведь, видит Селестия, ни одно живое существо во всей Эквестрии, вполне возможно, даже ни одна из принцесс не заслуживает отдыха больше вашего, и добрая четверть усилий всего мира пропала бы даром, пока…м-м-м…скажем просто, что ваш час снова пробил.

Ого. Весьма смелое заявление для такой скромной должности. И голос, произнёсший это… Где он мог слышать его раньше?

Я знаю, у вас говорят, что понедельник-день тяжёлый, и вам придётся сегодня здорово попотеть, чтобы доказать всем обратное. Пожалуй, это прозвучит слишком странно для вас, но при несколько других обстоятельствах я бы ни за что на свете не заставил вас гореть на работе так, как это требуется именно сегодня.

Действительно, странно. Гореть на работе, да ещё и в понедельник? Вещие сны никогда раньше не снились ему, как он мог узнать, что это правда?

Ситуация достигла пика, мистер Тэйлвинд, и вам нужно разрядить её.

Что? Опять ураган на южной границе? Это уже стало надоедать…

Даже канцелярская крыса вроде вас, оказавшись не в то время не в том месте, может перевернуть целый мир. Так проснитесь же, мистер Тэйлвинд, выскользните из сладких объятий принцессы Луны, по крайней мере, на следующие восемнадцать часов. Вас снова ждут великие дела…

Он резко сел на постели, тяжело дыша и озираясь. Мелкий холодный пот, пробивший его, покрывал всё тело: тяжело и быстро вздымавшуюся грудь, дрожащие передние копыта, гриву, закрывшую обзор, бессильно обвисшие крылья… Он на мгновение замер, стараясь усмирить дыхание и прислушиваясь в надежде, не раздастся ли вновь тот же голос, одновременно страшась того, что может услышать.

Но время шло, голос, так напугавший его, больше не появлялся, дыхание и сердцебиение возвращались в норму, пот высыхал, а за окном уже проступил рубиновый краешек солнца. Занимался рассвет.

Младший придворный советник по внутреннеполитическим делам по имени Тэйлвинд вздохнул, тряхнул головой, прогоняя остатки сна, и поднялся с кровати. Часы мирно тикали на тумбочке, показывая, что ему можно ещё минут пятнадцать вздремнуть. Но спать советнику не хотелось, хотя обычно он ценил свой сон, считая его источником силы, а в понедельник-тем более. Пегас включил свет и уставился на своё отражение в зеркальную дверцу платяного шкафа. Он был куда выше обычных пони, настолько выше, что почти на всех смотрел сверху вниз, однако до принцессы Селестии ростом не дотягивал. Всё-таки то, что пони он был только наполовину, сказывалось, это было невозможно скрыть. Над Тэйлвиндом с самого детства смеялись из-за непомерно высокого роста, и в школе он был ботаном-замухрышкой, однако с тех пор, как он вступил в должность и переехал на постоянное жительство в Кантерлотские апартаменты, смеяться над пегасом перестали, совсем даже наоборот, теперь многие из его бывших одноклассников поддерживали с ним переписку, но не более того. Тэйлвинд отвечал на все эти письма лишь по привычке, а на приглашения вроде званых ужинов и прочего обязательно следовал отказ ввиду загруженности государственными делами, и вот тут ему совсем не надо было кривить душой. За день он должен был успеть собрать информацию со всех уголков страны о том, как чувствует себя народ в любом, даже самом крохотном, городе или посёлке, весь вечер потратить на составление подробного обо всём этом отчёта, а утром следующего дня представить отчёт принцессам в письменном виде. А затем снова приняться за составление нового. Говорите, у канцелярских крыс лёгкая работа? Этот пегас с вами поспорит.

Длинная, даже после сна выглядевшая опрятной грива, вороная масть, столь непривычная для этих мест, огромные крылья, способные протянуться от одной стены комнаты до другой, ярко-зелёные глаза чуть в прорезях красных жилок, даже кьютимарка-и та на месте: белый голубь с ветвью лавра в когтях, «вестник мира». Прозвищем «дипломат» Тэйлвинда наградила детвора ещё в детские годы, когда он частенько разнимал дерущихся по очередной пустяковой причине друзей, причём не физической силой, а уговорами. Он вообще отличался миролюбием и старался пореже использовать силовое превосходство, так, лишь в самых острых ситуациях. Может, поэтому и был выбран в своё время для этой должности, кто знает?

Закончив разглядывание собственной внешности, советник быстренько ополоснулся под душем, насухо вытерся, состряпал нехитрый завтрак, перекусил и переоделся в новенькую, с иголочки, форму цветов флага Эквестрии. Он глянул на секунду в окно, чтобы убедиться, что солнце уже поднялось ровно наполовину (была у него привычка выходить из дому по солнцу, и наплевать на часы), прихватил дожидавшийся его с самого вечера отчёт, уже протянул копыто к двери…и на секунду замер, оглянувшись. Маленькая деталь, которую он едва не упустил из виду. Оружие. Нет, для путешествия во дворец оно было вовсе необязательно, но, как знать, что ещё выкинет население некоторых городков? До прямых покушений на убийство дело ещё, хвала Селестии, не доходило, однако советника не везде и не все любили. Были города, где его встречали, словно саму принцессу, а были и такие, из каждого дома в которых, стоило ему приземлиться там, в лоб Тэйлвинду направлялся ствол пистолета Спарклинга, или, что ещё хуже, винтовки Хоукая. А то и всё сразу. Ну, и кто говорил, что канцелярская крыса на работе ничем не рискует? Ошибаетесь.

Прихватив со стоечки короткий клинок в ножнах и тяжёлый пистолет, пегас живенько пристроил это барахло у себя под формой на полагающихся им ремнях, которые он сшил самостоятельно. Вышло несколько кривовато, но вполне себе удобно, оружие не сковывало движений ни при полёте, ни на земле, а выхватить его в напряжённой ситуации было делом одной секунды. К счастью, напряжённые ситуации случались редко.

В последний раз заглянув в зеркало и с умиротворением обнаружив, что малейший намёк на то, во сколько он сегодня лёг спать, выветрился из его глаз, советник покинул свой дом. Точно по солнцу.

С тех пор, как Тэйлвинд проснулся от тревожного сна, прошло около часа, не больше. Ради продолжения хода нашего повествования нам, пожалуй, стоит вернуться как раз на час назад, и перенестись в замок Кантерлот, в личные покои принцессы Луны. Наверное, я бы не стал с утра пораньше вести нас именно туда, если бы, по странному стечению обстоятельств, Принцесса Ночи не проснулась от почти такого же сна.

Проснитесь и пойте, Ваше Высочество, проснитесь и пойте.

Голос и ей тоже казался смутно знакомым, словно она могла слышать его раньше, но вот только где и когда? Сконцентрироваться помешал всё тот же голос:

Нет-нет, я не смею приказывать вам, поскольку не имею никакой над вами власти, я просто хочу сказать, что дворцовый этикет не терпит спать в то время, когда ваша старшая сестра уже подняла солнце.

Подняла? В самом деле? Ну, ничего страшного, ещё пару минуточек, ведь так не хочется вставать…

Я уже говорил сегодня, что не та личность не в том месте может перевернуть целый мир. Пусть я говорил это и не вам, но всё же. Вы же не хотите опоздать на столь желанную встречу, ведь правда?

Ужас и стыд горячими волнами полоснули щёки. Принцесса даже сквозь сон почувствовала, как заливается краской. Откуда обладатель голоса мог это знать? И как получилось, что она, знающая все сны наизусть, допустила его в свой собственный сон?

Так проснитесь же, Ваше Высочество, освободитесь от собственного дурмана на следующие восемнадцать часов. Я лично обещаю вам, что они не пропадут для вас даром…

Принцесса резко поднялась на постели, тяжело дыша и держась за сердце, колотившееся так, словно готово было вот-вот выскочить. От сладостной истомы, сковывавшей тело последние пару часов, не осталось и следа. Что это было? Вещий сон? Но это невозможно, ведь она сама прекрасно владеет всеми снами, решая, кому и какой послать сегодня, а для себя вполне может создать свой собственный, что она и сделала много часов назад! Больше так не умеет никто. Что же случилось? Неужели в её сознание кто-то проник? Но кто? У кого хватило сил, а самое главное, наглости так прерывать её сновидение?

Вопросов-воз и тележка. Ответа-ни одного. Принцесса Луна поднялась с постели и принялась прохаживаться по покоям, чтобы хоть немного успокоиться. Что за сильный колдун решился на такое? Это она здесь Принцесса Ночи, это она и никто другой распределяет и составляет сны, а самый крепкий, самый сладкий всегда посылает именно ему. Румянец, почти уже сошедший со щёк, вернулся обратно, прочертив широкую малиновую полосу поперёк её мордочки. Воровато оглянувшись, принцесса снова залезла под одеяло, вынув из-под подушки заламинированную фотографию. Вот он, во всей своей красе. Можно сказать, единственное фото, на котором он изображён в хорошем ракурсе. Обычно на фотографиях с церемоний его и не видно совсем. И как он так ловко прячется от объектива фотокамеры? Даром, что ростом почти с неё саму. Скромничает. Какова должность, таков и характер. А зря. Такой красавец в своей форме…

Щёки вспыхнули ещё жарче, став совершенно пунцовыми. Принцесса ещё раз обеспокоенно обежала взглядом свои покои. Здесь ещё царил полумрак, свет давало только лениво поднимающееся солнце, не взошедшее даже на четверть. Её глаза вновь скользнули к фотографии, а мысли-к тому, кто был на ней изображён.

Вот уже третий год пошёл с того дня, как она вернулась домой, на полагающееся ей место. И всё это время рядом был он, готовый выполнить любой приказ или помочь советом. Для того и нужен, советник всё-таки. Луна невольно вспоминала в меру учтивый, не приторно-сладкий, как у многих других, а скорее бархатный тон его голоса, красивую осанку, огромные крылья, которые он всегда держал сложенными… А вот интересно, они действительно настолько большие, насколько кажутся? Если да, то он мог бы крепко укутать её…

С трудом отогнав от сознания непозволительную, но весьма приятную вольность, принцесса вспоминала те редкие балы, на которых советнику удалось побывать. Наверное, он выкраивал бы больше времени и приходил чаще, если бы не работа. Любой, даже самый весёлый вечер или званый ужин был безнадёжно испорчен, если советник не сумел прийти. И наоборот, неудавшиеся балы, где все уже успели пресытиться и музыкой, и танцами, где вкуснейшие яства и приторно-сладкие речи пони-аристократов из высшего общества уже и им самим становились поперёк горла, были самыми чудесными вечерами, если только он был в зале. Для неё, по крайней мере.

Воспоминания катились всё дальше. В сознании Принцессы Ночи вновь и вновь оживали моменты, когда он шутя передразнивал принца Блюблада, а она смеялась так, что пунш заливался в нос, моменты, когда он свой единственный выходной в месяц отдавал ей, пусть не весь, но большую его часть точно, и тогда они вдвоём гуляли по саду, слушая птиц и говоря обо всём на свете, моменты, когда, забросив куда подальше дела и заботы, они, затаившись в укромном углу, перекидывались партией-другой в «четыре стража», при этом у советника на морде было такое выражение, словно они занимались чем-то непристойным, и он с минуты на минуту ожидал, что на них напрыгнет из-за угла дворцовая стража с криком «Ага!!! Попались!».

Непристойным… Мысль слегка кольнула сознание, мгновенно распространившись по всему телу и отозвавшись приятной щекоткой где-то внизу. Ни разу за долгое время Луна не допускала ни одной сколько-нибудь пошлой мысли о нём, её любовь была чисто платонической, даже в её самых сокровенных снах, где, казалось бы, можно всё, не опасаясь разоблачения, дальше поцелуев дело не шло. При большом желании она вполне могла ему приказать, но разве так следует поступать с тем, за кого готова отдать жизнь?

Ещё раз оглядевшись и сглотнув от кажущейся развратности собственных мыслей, аликорница медленно скользнула копытцем под одеяло, ниже, ниже, к тому месту, что уже успело слегка промокнуть и пустить первую крошечную капельку выделений вниз по половым губкам. И в тот момент, когда она коснулась своей киски, ей пришлось хорошенько прикусить другое переднее копытце, чтобы не завизжать на весь замок от острой волны наслаждения, прокатившейся по всему телу, заставив каждую мышцу чуть сжаться. Луна прикрыла глаза, как можно яснее представив образ советника… Своего советника…

Клоп. Клоп. Клоп. Образ становился всё ярче, но не таким, что был на самом деле. Более похотливым, извращённым, более…смелым. Принцесса побоялась бы признаться даже самой себе, но этот советник нравился ей куда больше. Игриво стрельнув в неё изумрудами своих глаз и развратно облизнувшись сквозь кривую ухмылку, ловкой подножкой он повалил её на кровать, оказавшись сверху, и крепко стиснул её своими крыльями, лишив возможности двигаться. Мягко погладив её копытом по шее и откинув назад гриву, так некстати упавшую на глаза, Тэйлвинд, порождённый неконтролируемым воображением кобылки, склонился к ней, высунув язык и проверяя её ушко на вкус. В воздухе разлился мускусный запах страсти. Луна задвигала копытцем быстрее. А воображение, спущенное с привязи, мигом нарисовало ей картину, в которой пегас, исходя слюной, проскользнул своим языком за её губы, лаская, вылизывая всё: ребристое нёбо, шершавый язычок, ровные белые зубки… Животик Принцессы Ночи давно уже чувствовал что-то горячее и твёрдое, упёршееся в него. При одной лишь мысли о том, что он сейчас войдёт в неё, щёлка принцессы, сладко хлюпнув, потекла ещё сильнее, обильно увлажняя копытце, ласкающее её. А фантазии и не думали униматься: советник, разорвав поцелуй и облизнувшись, шептал ей на ушко, чуть дрожавшее от предвкушения:

-М-м-м… Какая ты у меня вкусная, моя принцесса… Интересно, только здесь или вообще везде?

Его крылья развернулись за спиной, мощно хлопнув и вызвав несильную воздушную бурю, заставившую люстру покачнуться. Крылья же принцессы, что в фантазиях, что в реальности, были прижаты к кровати, а потому им не оставалось ничего, кроме как легонько трепетать от страсти. Вот ими-то и занялся призрачный Тэйлвинд в первую очередь: склонившись к перьям своей пленницы, он принялся мягко терзать их, потираясь, щекоча, целуя её великолепные крылья. Луне пришлось сжать зубки ещё сильнее, однако в этот раз ей не удалось подавить тихий стон. Между тем жеребец только начал свои изыскания: оставив крылья любимой содрогаться от наслаждения, он высунул язык и двинулся им по бокам и животику вниз, хорошенько полируя её кьютимарку. Рог аликорночки мягко засветился, когда он достиг её изнывающей от страсти, капающей, едва не плавящейся от бушующего пламени в её крови дырочки, и, облизнув мокрые половые губки, нежно проворковал:

-Так вот где ты прячешь от меня самое вкусное… Ну, теперь держись, я буду тебе мстить… О, как же я буду тебе мстить…

С этими словами Тэйлвинд, не церемонясь больше, разом вогнал в Луну свой ненасытный язык и принялся вылизывать всё, до чего мог достать. Вторая, не менее жаркая волна страсти прокатилась по её телу, заставив принцессу чуть слышно взвизгнуть сквозь зажатое в зубах копытце. Фантазии разошлись не на шутку: пегас, утробно рыча, снова и снова поворачивал язык у неё внутри, проглатывая брызгавшую навстречу жидкость. В своих мечтах Принцесса Ночи стонала в голос, но в реальности она не могла себе этого позволить, тихонечко попискивая сквозь зажатое в зубах копытце. Прекратив, наконец, свою сладостную пытку, жеребец снова лёг на неё и поцеловал. Принцесса явственно ощутила на языке свой собственный вкус, наслаждаясь и им, и неторопливыми ласками советника. Не разрывая поцелуя, он чуть подался назад и не резким, но сильным и уверенным движением пронзил порядком взмокшую киску Луны своим членом, заставив обладательницу этих чудесных недр забиться в сладких конвульсиях, а сами недра сжаться вокруг того, чего в них на самом деле не было. Низко зарычав, Тэйлвинд вновь разорвал поцелуй и запрокинул голову назад.

-Ну, вот и всё, моя принцесса. Сейчас я как следует накажу тебя за то, что ты прячешь от меня сладости… О, как же ты сейчас будешь метаться и стонать, м-м-м… Настало время проверить, насколько крепки пружины в этой кровати. Или пощадить тебя?

-Нет! Не щади! Я не заслуживаю прощения! Накажи меня! Накажи! Если потребуется-сломай эту дискордову кровать к сомбриной бабушке, но только заставь меня страдать, прошу! Я это заслужила!

В своих мечтах принцесса вопила на весь Кантерлот, никого не таясь: на то они и мечты. Но в суровой реальности она могла лишь тихо попискивать, на манер мышки, которой наступили на хвост, обильно истекая слюной и ещё кое-какой жидкостью.

А воображение неумолимо подталкивало свою обладательницу к грани. Советник расхохотался.

-Вот и молодец, что не пытаешься избежать наказания. Если уж так, я буду помягче с тобой.

Его отвердевшее достоинство проскользнуло чуть дальше, вызвав короткий спазм и получив в ответ слабенькую струйку.

-Нет, не надо! Не надо мягкости, умоляю! Будь жесток, разорви меня напополам!

-Но ведь я люблю тебя…

-И я тебя, но я здорово провинилась перед тобой! Прошу, не останавливайся, продолжай!

-Как прикажешь, моя королева…

При этих словах Луна навалилась бёдрами на своё копытце, спровоцировав ещё одну волну удовольствия, тряхнувшую тело. Оба передних копытца промокли насквозь, одно от слюны, другое от любовных соков, обильно стекавших по дрожащим задним ножкам и крупу. А мечты достигли предела своего разгона, позволив Тэйлвинду просаживать Принцессу Ночи едва ли не насквозь, заставляя её подскакивать на постели, как в воображении, так и в реальности, стремительно подталкивая её к пику… Плотно вцепившись друг в друга в остром нежелании расставаться, чувствуя приближение своих оргазмов, любовники заметались друг на друге, ускоряя свои движения до предела, а через мгновение отчаянно клопающая принцесса кончила, выбрасывая из себя мощный поток своих горячих соков, разбившийся о задние ножки. Её рог просто взорвался вспышкой неконтролируемого, чистого, самого сладкого в её жизни заклинания, осыпав кровать и разгорячённую кобылку дождём из ярких, переливающихся на солнечном свету серебряных пятиконечных звёзд. Волшебное ощущение волнами прокатилось по её уставшему, мокрому телу. Тяжело дыша, аликорночка поднесла к губам другое копытце и принялась слизывать с него собственные выделения, вся наполняясь их вкусом. Проглотив, она снова взглянула на фотографию возлюбленного, тихо прошептав:

-Я люблю тебя, мой сладкий пегасик…

И могла поклясться, что в ответ услышала:

-А я тебя, моя развратная принцесса…

А солнце взошло уже на добрую половину, осветив покои постанывающей развратницы и заставив её слегка улыбнуться: он скоро уже будет здесь.

Если бы реальный советник мог увидеть эту сцену, он бы, наверное, со стыда сгорел. Но в тот момент, когда принцесса, едва держась на трясущихся ногах, вышла в тронный зал, Тэйлвинд, обменявшись на пороге парой слов с капитаном городской стражи, вошёл туда же, отвешивая обеим сёстрам низкий поклон и будучи не в состоянии узнать, что воображение младшей сестры только что вытворяло с ним. Советник принялся зачитывать очередной отчёт. Принцесса Селестия вся превратилась в слух, а вот мысли её сестрёнки поплыли куда-то назад, на целых сорок минут назад, когда она безраздельно принадлежала своему любимому…

Луна вернулась к реальности, лишь осознав, что Тэйлвинда в зале больше нет. И вернётся он ещё ой как нескоро. Тяжко вздохнув, она поднялась по лестнице обратно в свои покои и села у окна, пустым взглядом глядя вдаль, совершенно позабыв о сне, разбудившем её, и думая, гадая, мечтая…

С того момента, как советник, поклонившись, покинул тронный зал, а Принцесса Ночи вернулась к себе, прошло много часов. Тэйлвинд сидел у себя, отдыхая после долгого путешествия и беседуя с зашедшим к нему в гости дворцовым сорцерером, а принцесса Луна возвращалась на поезде из Кристальной Империи, снова и снова прокручивая в голове подробности разговора с Кейденс:

-Эт-то было так…так ярко, словно он и впрямь был со мной, я…

-Достаточно, дорогая. Я всё поняла. Не бойся своих чувств, это вполне естественно. Не смущайся, более того, дай себе выход. Но не так, как сегодня утром.

-А…А как же?

-Соблазни его, вот и всё.

-Но… как же… я не… Ты говоришь так, будто это совсем просто…

-Ты просто-напросто никогда этого не делала. Попробуй один раз-и всё поймёшь. Обещаешь?

-Да, я…да…

-Вот и чудесно.

Сказать-проще, чем сделать. Как же выманить советника из дома? К нему не пойдёшь, апартаменты-то на виду. А вот вызвать его письмом к себе-более чем стоящая идея. Вот только что написать? «Любезный Тэйлвинд! Сим уведомляю Вас, что Я, Моё Королевское Высочество принцесса Эквестрии Луна, желаю спариться с Вами сегодня, в девять часов вечера в моих личных покоях.» Даже вообразить глупо такие слова. А что тогда?

Промучавшись с письмом часа полтора, принцесса наконец составила что-то стоящее и несколько раз перечитала, а затем отправила адресату.

Вскоре мирной беседе советника и сорцерера помешал посыльный с этим самым письмом.

Тэйлвинд вскрыл его и прочёл:

«Любезный Тэйлвинд!

Сим уведомляю Вас, что Я, Моё Королевское Высочество принцесса Эквестрии Луна, очень хотела бы иметь возможность встретиться с Вами не далее как сегодня, в 21:00 по курантам замка Кантерлот, в Моих покоях по поводу получения некоторых дополнительных сведений касательно вашего отчёта от 17. 06. ХХХХ и обсуждения Вашего дальнейшего пребывания на занимаемой Вами в данный момент должности. Настоятельно прошу Вас ответить как можно скорее, дабы эффективнее использовать как Моё, так и Ваше время.

За сим подписано Мной,

Моим Королевским Высочеством принцессой Эквестрии Луной.»

Советник два раза пробежал глазами письмо.

-Что это значит: «…обсуждения Вашего дальнейшего пребывания на занимаемой Вами в данный момент должности…», а?

Дворцовый сорцерер задумчиво повёл рогом и, наконец, изрёк:

-Думаю, тут одно из двух: тебя либо повысят, либо низложат. Могут даже с работы выкинуть.

Тэйлвинд похолодел при этих словах.

-Выкинуть? За что?

-А что такого в том отчёте?

-Да ничего, самый мирный и спокойный за год, я бы сказал.

-Ты точно ничего не упустил?

-Нет, я три раза проверил.

-Тогда не знаю… Значит, грядёт повышение. Мне приготовить бутылку?

Советник только поморщился в ответ на широкую улыбку своего друга.

-Да ну тебя. Который час, кстати?

-Расслабься, ещё три часа посидим-и пойдёшь. Кстати, я никогда тебе не рассказывал о том, как я…?

Таков уж дворцовый сорцерер. Обычно из него клещами слова не вытянешь, а тут растрынделся так, что только слушай, не зевай. Быстренько накатав ответ, Тэйлвинд вручил его тому же посыльному, а сам, навалившись на копыто и расстелив одно из крыльев по полу, с улыбкой слушал разглагольствования приятеля, посмеиваясь над некоторыми чудными словечками.

-И тут я такой говорю: «Сразу видно дорогая, что ты плохо училась в школе, поскольку твой любимый закон дисперсии никак не влияет на вероятность возникновения резонансного каскада, равно как и уровень мощности воздушных конденсаторов. Это зависит только от спектрометра антиматерии…»

-Эй, эй, хватит! Уймись!

Тэйлвинда давно уже отпустило напряжение, он от души хохотал над увлёкшимся приятелем.

-Который час?

-О, уже пора. Ну, ни пуха.

-К Дискорду!

Советник пулей вылетел из дома, прошёл через дворец, получая салют от дворцовой стражи, и поднялся наверх, в западное крыло замка, к двери личных покоев принцессы. Уже занося копыто, чтобы постучать, он вновь ощутил, как его охватывает волнение. Едва справившись с собой, Тэйлвинд услышал, как пробило девять вечера. Отступать поздно. Да и некуда. Он набрался смелости и постучал.

-Войдите! – послышалось из-за двери.

Советник вошёл в покои принцессы и поклонился.

-Я прибыл по вашему приказанию, Ваше Высочество.

-Вы пунктуальны как всегда, советник. Закройте дверь.

-Слушаюсь.

Тэйлвинд исполнил приказ и повернулся к Принцессе Ночи, готовый услышать самое худшее.

-Хорошо.

Луна ходила туда-сюда, явно стараясь успокоиться и нервно подёргивая хвостом. Где-то далеко в сознании пегаса мелькнула мысль, что круп у неё довольно-таки неплох, но он тут же вышвырнул её из своей головы.

-Итак… Скажите, советник, вы когда-нибудь бывали за границей?

-Что? Я… Да, Ваше Высочество. Бывал, и не один раз.

-Чудесно. А где именно?

-За южной, например. За западной тоже был. До двух других так и не добрался. Пока что.

-Ну что ж… Отлично. Я вижу, опыт у вас есть. Сегодня я тоже попрошу вас, так сказать, перейти границу.

Она отвернулась к окну. Её хвост продолжал елозить по полу из стороны в сторону. Тэйлвинд с трудом поборол искушение хорошенько шлёпнуть её по крупу. Да что это с ним творится? Наверное, здорово перенервничал, вот и лезет в голову дискордовщина всяческая. Надо будет потом психологу показаться. Хотя, может, это нормально? Всё-таки она кобылка, причём довольно привлекательная. Советник не сдержал улыбки, когда вспомнил, как ходил в своё время к сестре Редхарт, жаловался на хроническую усталость, в ответ на что сестра порекомендовала ему наполовину сократить интимную активность.

«Ах, вот оно что» — елейным голосом отвечал тогда пегас. «И что же вы мне посоветуете, интересно: перестать думать о половых контактах или перестать говорить о них?» Надо было видеть, как Редхарт залилась краской. Дворцовый сорцерер целую неделю смеялся.

Заметив в оконном отражении улыбку Тэйлвинда, Луна повернулась к нему и тоже улыбнулась, чувствуя, как уходит волнение, уступая место отчаянной решимости.

-Что ж, ради вас-всё, что угодно, — вновь поклонился советник. –Какую же границу мне надлежит перейти?

-Границу дозволенного, — мягко ответила Принцесса Ночи.

-Прошу прощения, но я вас не по…

Пегас не успел договорить: волшебная стрела, сорвавшись с кончика рога принцессы, поразила его точно в грудь, заставив перекувыркнуться в воздухе и отшвырнув на кровать. От мягкого удара у Тэйлвинда сбило дыхание.

«Что за…?»

Инстинктивно он потянулся за пистолетом, но тут же ощутил, что ни одна конечность не собирается ему подчиняться. Смесь ужаса и недоумения подступила к горлу, не давая дышать.

«Да что здесь происходит-то?»

Используя способности к левитации, принцесса обезоружила своего любимого, подошла к нему и устроилась у него на животе, чуть обнимая крыльями и лаская копытцем шею.

-Попался, — с наслаждением произнесла она, покрывая его морду лёгкими поцелуями.

-Что такое, сладенький? Не можешь управлять собственным телом? Ох, надо же, какая неприятность.

-К-кто ты? – спросил советник, чувствуя, как страх сжимает ему горло.

Принцесса Ночи хихикнула.

-Видимо, я слишком сильно тебя ударила, раз ты позабыл имя собственной принцессы, — проворковала она, стаскивая с него форму.

-Но…но я не…

Луна прекратила начавшиеся было возражения, приложив копытце к его губам.

-Тс-с-с, тише. Не говори ничего. Просто расслабься.

Аликорночка принялась нежно вылизывать ему шею, чуть слышно постанывая от удовольствия, которое доставлял ей тот факт, что она наконец-то может ощутить его вкус. Вкус ей понравился: мягкий, бархатный, чуть островатый от дорожной пыли, с едва различимой примесью оливок. Тэйлвинд же, испустив тихий вздох от прикосновения её язычка, почувствовал, как ускоряется пульс. Ощущения были новые, незнакомые, ему страшно нравилось, хотя он скорее откусил бы себе оба крыла, чем признаться в этом. Крепко сжав зубы, чтобы подавить стон, пегас попробовал расслабить тело, но это было не так уж просто.

Закончив с шеей и подбородком, Луна приподняла голову, заглядывая в изумрудно-зелёные глаза и облизываясь, и ласково прошептала:

-Оказывается, ты вкусный. Будь ты ростом поменьше, я бы тебя съела. Всего, без остатка. Но ты вон какой большой, боюсь, весь в меня не влезешь, только…м-м-м…определённые части.

Принцесса снова склонилась над его шеей, покрывая её поцелуями, и при этом совсем позабыв про свой рог. Советник же, чуть покраснев от её грязного намёка, момента не упустил. Крепко обняв губами источник её магии, он принялся водить по нему языком вдоль по линиям, покрывавшим его, надеясь ослабить хватку связавшего его заклинания настолько, чтобы суметь хотя бы пошевелиться. Вкус был довольно странный, неуловимый, постоянно меняющийся. Язык Тэйлвинда то костенел от холода, то пылал от жары, иногда ему казалось, что это не рог, а остриё меча, а иногда-что он приложился языком к стволу столетнего дуба. Но одно ощущение не менялось, оставаясь постоянным: ощущение, словно его язык пронзают тысячи и тысячи крошечных булавок и иголок, на которые подаётся ток, причём не постоянно, а дёргающими разрядами. Понравилось ли ему? Да более чем! Пегас уже успел позабыть, чего ради принялся ласкать колдовскую принадлежность принцессы.

Сама же Луна, едва ощутив прикосновение его губ к столь чувствительному органу, протяжно ахнула, забыв про поцелуи, а когда в дело вступил язык возлюбленного, вызвав мягкое свечение одного цвета с её глазами, она не сдержалась и легонько потекла, сначала почти незаметно, а затем всё больше и больше, входя в раж и явно получая от этого наслаждение. Не утратив, однако, контроля над своими чарами, Принцесса Ночи мягко высвободила свой рог из его губ, чтобы не кончить раньше времени.

-Т-тебе так п-понравился мой рог? – задала она вопрос, чуть подрагивая всем телом.

Советник медленно, уверенно кивнул, а для пущего эффекта произнёс:

-Очень.

Улыбнувшись, принцесса мягко шепнула ему на ушко:

-Если бы ты только мог почувствовать, до чего это приятно… Это ни с чем не сравнить… Ни с чем… Как жаль, что у тебя нет рога… Впрочем, я могу попытаться воспроизвести подобные ощущения на несколько…другой части твоего тела.

Объяснений не потребовалось. Одна лишь мысль о том, что принцесса Луна сейчас начнёт ублажать его своим ротиком, наверняка натренированным по каким-нибудь толстым, старым книгам, в которых раскрываются такие секреты, о которых лучше и впрямь помалкивать, заставила и без того уже окрепший участок тэйлвиндовой плоти окаменеть окончательно. Шалунья медленно соскользнула вниз, осторожно взяв его член между передних копыт, склонилась к нему и принялась осторожно, словно опасаясь повредить, водить язычком по вздувшимся венам.

Пегас выпустил воздух сквозь стиснутые зубы. Ощущение было пока ещё недостаточно сильным, чтобы вызвать стон, но это пока что. Принцесса брала всё выше и выше, медленно приближаясь к головке. Крылья советника напряглись, они готовы были с мощным хлопком раскрыться в полноценный, жёсткий вингбонер, если бы не кровать и не заклинание.

Луна запечатлела на уже блестевшем от её ласк участке плоти своего жеребца лёгкий поцелуй, по ощущениям напоминавший касание пёрышком. Тэйлвинд издал рычание от удовольствия и неудобства одновременно: крылья напряглись сильнее, скоро ему станет больно.

-Отпусти меня… Пожалуйста… — жалобно попросил он у своей принцессы.

-Я тебя отпущу, любимый, обещаю. Но не раньше, чем мы закончим. И знаешь что? У тебя уже не будет сил, чтобы хоть что-то сделать.

С самодовольной улыбкой развратница подмигнула ему и вновь опустила голову, на сей раз для того, чтобы поиграть с шарами своего любимца, сдавленно охнувшего, ощутив там её губы.

Дыхание советника стало прерывистым, из груди вырвался тихий стон наслаждения, а кобылка продолжала играть с ним, облизывая, целуя, терзая губами. Она подняла голову как раз вовремя, чтобы заметить, что головка его члена уже вся покрыта выступившей смазкой. Принцесса, ни секунды не потратив на сомнения, слизнула её всю, зажмурившись и сладко замычав от вкуса, наполнившего теплом её ротик.

Не будь Тэйлвинд скован парализующим заклятием-он бы просто набросился на неё и насквозь-не насквозь, а вошёл бы в принцессу глубоко, это точно. И не факт, что получилось бы вытащить. Похоже, паралич был предусмотрен Принцессой Ночи именно на такой случай. Крылья, в особенности ближе к спине, горели огнём, кусок плоти, отвечающий за размножение, изнывал от пережитого наслаждения, требуя ещё и ещё, и Луна поспешила утолить его страсть: обмотав его язычком, она затянула член в свой ротик и принялась ласкать всеми известными ей способами. Она явно собиралась довести своего жеребца как минимум до двухнедельного окосения.

Пегас испустил могучее, звериное рычание, которому наверняка мог позавидовать не один дракон. А кобылка уже не в состоянии была остановиться, погружая и почти полностью вынимая его естество из своего ротика, при каждом погружении обрушивая на головку целый тайфун страстных вылизываний, а при вынимании-слегка, будто случайно касаясь его зубками.

-Довольно… Прошу, довольно… — взмолился советник, не в силах больше сдерживать громкость своих стонов.

-Как же можно остановиться? Ты ведь такой вкусный!

-Но ведь я тоже хочу тебя попробовать!

Ну, и кто тебя за язык тянул, господин советник? Никто. Тогда, может, ты это искренне? Нет, серьёзно? Ты хочешь…?

Луна, хихикнув, снова устроилась на его животе, установив свой истекающий круп напротив его морды, так что несколько капель попали ему прямо в рот. Ощущения-непередаваемые.

-Давай же, — едва ли не взмолилась она, запрокидывая голову в сладостном предвкушении.

Тэйлвинд резко напряг шею, благо она ему ещё подчинялась, приподнял голову и вонзил свой язык в розовое лоно принцессы, тут же сладостно сжавшееся вокруг него, словно умоляя: ласкай, ласкай!

Верхние кобылкины зубки впились в полную нижнюю губу. Она едва сдерживалась, чтобы не застонать на весь замок, ей в тот момент было глубоко наплевать, кто её может услышать. Но приоритеты всё же взяли верх. Склонившись, она вновь взяла член любимого с сладостные объятия своего ротика, в ответ на что жеребец ещё энергичней принялся вычищать её скользкое, сальное чрево, наклонившись так, чтобы её соки вливались прямо в горло.

Принцесса резко поднялась с его обездвиженного тела и повернулась так, чтобы его обласканный пенис, торчащий как шпур почти под идеальным прямым углом, оказался в точности под её крупом.

-Пора с тобой заканчивать, — похотливо промурлыкала она, и, резко опустившись, глубоко вогнала его в себя, издав громкий стон наслаждения.

Советник-так тот и вовсе издал храп от накатившего восторга. Уже совсем скоро она освободит его, и тогда… Ох, что будет тогда. Ему уже было на всё наплевать, не осталось ничего и никого, кроме них, кроме этих двух тел, что сплелись между собой так страстно…

Принцесса Ночи, похоже, решила превратить финал их соития в бешеные скачки, причём твёрдо вознамерившись их непременно выиграть. Или же, растеряв остатки сил, рухнуть на него, извиваясь в нежных судорогах. Такой вариант тоже существовал. Усиленно работая задними ногами и крупом, она буквально в несколько минут привела их к порогу, за который они шагнут вместе.

-Ещё…совсем…немного… — прорычал Тэйлвинд, пуская слюну от непомерно эротичного вида скакавшей на нём кобылки. Крылья его уже адово болели.

-Я…ЗНАЮ!!!

Они вплотную подступили к черте, за которой их ждало лишь счастье. Рог Луны засветился, сковав их обоих серебряной цепью, составленной из маленьких молний, а секунду спустя оба кончили одновременно. Оргазм взорвался в них с силой многотонной бомбы, усиленный заклинанием аликорночки, гораздо мощнее, чем любой другой. Сладостный импульс пробежал по их телам, а когда громкий победный стон прекратился, принцесса рухнула ему на грудь, задыхаясь от сильнейшего наслаждения, чувствуя, как он всё ещё извергается в неё, правда, уже значительно слабее, и как она, в свою очередь, выталкивает из себя самый сильный из любовных эликсиров, составленный всего-навсего из двух компонентов. Она освободила своего любимого и прошептала:

-Обними меня… Пожалуйста…Ты ведь не дашь мне замёрзнуть, правда?

-Конечно же нет, моя сладость…

Его крылья, почуявшие, наконец, свободу, обвились вокруг её тела, мягко укутывая.

-Я люблю тебя, моя развратная принцесса…

-А я тебя, мой сладкий пегасик…

Сон овладел ими обоими, потерявшими все силы.

А в это время, где-то далеко, там, куда не достигали их безмятежные сны, дворцовый сорцерер, потихоньку улыбаясь, шептал себе под нос:

-Спите спокойно, Ваше Высочество. И вы, мистер Тэйлвинд, тоже спите спокойно.

Повернувшись к оторопевшей Селестии, сорцерер улыбнулся и сказал:

-Понедельник-день тяжёлый, Ваше Высочество. Кстати, я никогда не рассказывал вам о том, как я…?

Конец.