Линия горизонта
Глава вторая. Сближение противоположностей.
Рэйнбоу Дэш дочитала последнюю главу, перевернула страницу, почитала информацию об издателе, местах продажи и торговых знаках, что была напечатана мелким шрифтом, перевернула последнюю страницу и разочаровано посмотрела на пустой форзац, затем закрыла книгу и в который раз перечитала аннотацию на обратной стороне обложки. После тщательного осмотра со всех сторон и быстрого перелистывания всех страниц книги, удостоверившись, что больше не осталось никаких непрочитанных надписей, ускользнувших от ее взора, пони тяжело вздохнула, окончательно закрыла и отложила на прикроватную тумбочку книгу, которую принесла ей Твайлайт два дня назад.
Пегаска раскрыла одеяло, только сейчас заметив, что в палате довольно жарко, откинулась на груду подушек, разбросав копыта во все стороны, и уставилась в белый потолок палаты. Она уже оправилась после того падения, но выписать ее должны только завтра, поэтому впереди были почти сутки мучительно скучного пребывания в больнице. Как на зло, она прочитала всю книгу (хотя можно было растянуть чтение и подольше, но история была такая закатывающая, что оторваться было просто не возможно, в итоге сама и не заметила, как дошла до последней страницы), а подруги ее навещали вчера, оставив после себя несколько красных яблок на тумбочке, и три шарика (“Чтобы ты не скучала, Дэши!”), привязанных к металлическому изголовью кровати. Некоторое время она пялилась в потолок, потом, не увидев на нем ничего интересного, высунула язык и закатила глаза, притворившись мертвой. Крылатая пони представила, как глупо сейчас она выглядит со стороны, и рассмеялась своим хрипловатым смехом, но тут же снова скисла.
Она несколько раз подергала нитки шариков, привязанных к кровати, спустилась на подушке пониже, чтобы принять лежачее положение, повернулась на бок, немного поерзав, укладывая удобнее крылья, и, поджав задние ноги, попыталась уснуть, потому что по собственному опыту знала, что во сне время летит быстрее. Но сон не приходил. Кроме того, пегаска почувствовала, что зябнет. Это было уже слишком. В приступе бессмысленного гнева она зарычала и хаотично задергала копытами, несколько раз ударив матрас, будто в наказание за все ее неудобства. Рэйнбоу Дэшь резко развернулась на другой бок, накинула на себя одеяло, спрятавшись под него с головой, снова свернулась калачиком, прижав к животу радужный хвост. Стало заметно теплее, но сна не было, ни в одном глазу. Пони решила, что если она так полежит подольше, возможно, вскоре уснет… Не тут то было! В дело вступил неугомонный пегасий мозг, рисуя перед закрытыми глазами разные картинки, посылая мысли, воспоминания. Воспоминания… О недавних событиях… Губы Рэинбоу Дэш растянулись в легкой улыбке. Она вспомнила то чувство живого, сильного тела под собой. Тогда она была совсем не крутой и не быстрой, а слабой и беззащитной, и нельзя сказать, что это ей не понравилось, когда кто-то, более сильный, взял на себя заботу и ответственность за нее. Спать на спине у Большого Макинтоша было так сладко, и сон был такой глубокий, что проснулась она уже в больничной палате, с перевязанным крылом и обработанными синяками, она даже не заметила, когда с ней это сделали. Сон на облаке не шел ни в какое сравнение. Пегаска достала одну из подушек, обняла ее всеми четырьмя ногами и, наконец, уснула с блаженной улыбкой на мордочке.
— Привет, здоровяк!
Биг Мак был весь в работе. Он расставлял три-четыре корзины под яблоней, разворачивал к дереву хвостом, и коротким резким толчком стукал задним копытом по стволу. Яблоки тут же послушно срывались со своих насиженных мест и падали, заполняя расставленные корзины, лишь несколько яблок могли упасть мимо корзины, и укатиться, словно пытаясь сбежать от неминуемой участи стать начинкой для пирога или сидром, но все попытки тщетны, они тут же будут подхваченные и уложены на свое законное место.
Со стороны может показаться, что все это действо не требует особого ума или умений — лупи себе со всей дури, да собирай яблоки. Но это совсем не так. Каждый такой удар является результатом точных расчетов, нужно учитывать высоту дерева, обхват ствола, размер и количество яблок на дереве, а также сорт — все это позволяло прикинуть оптимальное место для удара и его минимальную силу, чтобы сбить как можно больше яблок и не повредить кору. Конечно, красный жеребец ничего не считал перед ударом, а действовал больше по интуиции и по опыту, определяя, куда нужно ударить каждое дерево, только один раз взглянув на него, но если бы он был каким-нибудь занудным ученым в очках, то вполне мог бы написать диссертацию по сельскому хозяйству об оптимизации сбора урожая плодовых культур деревьев.
Большой Макинтош только размахнулся для очередного удара, когда его окликнула голубая летунья. От неожиданности он дернулся, смазал удар и проскреб ствол дерева копытам, содрав заметный кусок коры.
— Оу, извини…
Жеребец с грустью посмотрел на зияющую рану на дереве, потрогал ее копытом и, расстроено вздохнув, отправился в сарай за садовым варом.
— Между прочим, я полностью восстановилась, и меня выписали из больницы два дня назад. Спасибо, что поинтересовался, — пегаска от него не отставала и летела следом, как привязанная.
— Где сейчас ЭпплДжек?, — земной пони мотнул головой в сторону Южных Садов, в душе надеясь, что неугомонная пегаска, наконец, оставит его в покое, и полетит приставать к сестре.
— Отлично! Значит, никто нам не помешает, — радостно махнула копытом пегаска. Жеребец обреченно закатил глаза. Он уже вернулся из амбара и замазывал вязкой массой ствол дерева, держа во рту лопатку.
— А твои как дела?
Биг Мак был непреклонен, и упрямо молчал, тем более, что занятый рот был хорошей причиной уйти от разговора.
— Чего такой серьезный то? — пегаска подлетела к нему в упор и толкнула локтем в бок. Жеребец раздраженно на нее посмотрел, а в ответ получил игривое подмигивание.
— Тфу! — инструмент был резко выплюнут изо рта, — Чего тебе надо, Рэйнбоу Дэш? — не выдержал Макинтошь домоганий пегаски.
— Ну, наконец-то заговорил! — облегченно вздохнула кобылка, — Я уж думала, у тебя совсем язык отсох.
— Не видишь? Я работаю, а ты мне мешаешь. Лучше уходи, и так кучу времени потерял из-за тебя, — недовольно промычал жеребец, пытаясь сохранить спокойствие.
— Я, вобще-то, по делу пришла. Вернее с просьбой, — вдруг посерьёзнела пегаска.
— Говори, чего тебе, — сейчас он бы согласился на что угодно, лишь бы эта неугомонная пони оставила его в покое. Рэинбоу Дэш посмотрела по сторонам — нет ли кого рядом, и, приблизившись вплотную к жеребцу, что-то прошептала ему на ухо, слегка покраснев.
— Что!? Слушай, тебя точно долечили в этой больнице или ты сбежала оттуда, избив персонал? — Биг Мак с подозрением посмотрел на пегаску. — Ты головой не ударялась, случайно?
— Нет! То есть — да, ударялась, но меня уже вылечили, у меня даже справка есть! Ну, Ма-а-ак, — протянула пегаска, — Я после этого случая не могу спать нормально — постоянно не высыпаюсь.
— Ты понимаешь, что ты предлагаешь? Это же ни в какие рамки не лезет, только дурной кобыле, как ты, могла прийти в голову такая идея, — жеребец искренне поражался предложению, которое сделала ему голубая пегаска.
— Эй! За такие слова можно получить копытом ко кумполу! — пегаска встала в боевую позу, — ну, один разо-о-ок, — и тут же сменила тон на просительный.
Жеребец не любил, когда его долго просят, сам-то он был парнем безотказным и предпочитал сразу выполнить просьбу, при этом мало кто осмеливался злоупотреблять его добротой, опасаясь сурового внешнего вида Биг Мака, но то, что предлагала эта наглая кобыла, было уже слишком.
— Может тебе лучше найти какого-нибудь особенного жеребца для себя, и будешь использовать его, как тебе вздумается?
— А я уже нашла! — расплылась голубая мордочка в наглой улыбке. — Да, шучу, шучу я, — успокоила пегаска, увидев как посуровел жеребец.
— Мак, ничего лично, мы сделаем это и разбежимся, как не бывало.
— Если нас кто-нибудь увидит?
— Мы спрячемся.
Макинтош вздохнул и посмотрел на солнце — время уже близилось к обеду, а вокруг еще стояло десяток корзин, полных яблок, которые нужно отнести в амбар.
— Значит так, отнеси все эти корзины в амбар, и тогда, возможно, я подумаю над твоей просьбой.
— Есть! У меня на это уйдет ровно десять секунд. Засекай! — Рэйнбоу Дэшь возрадовалась, что добилась своего, и помчалась выполнять поручение.
Биг Мак, прикинув, что у него есть минут двадцать свободного времени, лег под яблоней и стал с удовольствием наблюдать, как наглая пегаска выполняет его работу.
Рэйнбоу Дэшь с яростным рвением схватилась за первую корзину и дернула ее, стремясь мигом доставить груз по назначению, но затея не удалась — корзина оказалась гораздо тяжелее, чем выглядела. Пегаска приподняла корзину над землей и натужно потащила ее к амбару, активно работая крыльями. После третей корзины она почувствовала усталость. После пятой она с опаской смотрела на оставшиеся, сомневаясь, что сможет завершить работу. Седьмую корзину пегаска рассыпала, уронив ее, когда отказали крылья от усталости. Баг Мак, увидев это, только закрыл глаза копытом.
Прошло почти сорок минут. Рэйнбоу Дэш, мокрая от пота, изнемогающая от усталости, уперлась головой в предпоследнюю корзину и что есть сил толкала ее, но безрезультатно — груз не сдвигался ни на миллиметр. Пегаска упала без сил, глубоко дыша. Она не справилась… Нет! Рэйнбоу Дэш собрала всю свою злость (сил уже не было), сделала решительный толчок… и корзина легко подалась, усталая голубая кобылка растянулась на земле, наблюдая, как корзина сама скользит в нужном направлении, а затем она увидела Макинтоша, который эту корзину нес. Видимо, жеребцу надоело смотреть на ее мучения, и он давно отнес одну оставшуюся корзину, а теперь еще взял и эту, с которой пегаска так и не справилась.
Кобылка полежала некоторое время, восстанавливая силы, затем с трудом поднялась и, грустно наклонив голову почти до самой земли, опустив крылья по бокам, прихрамывая, побрела к выходу с фермы.
У Биг Мака защемило сердце, когда он глядел на изможденную пегаску. Он почувствовал себя последней сволочью, за то, что так издевался над слабой кобылкой.
— Рэйнбоу! Рэинбоу Дэш, погоди, — жеребец нагнал пегаску, та остановилась и посмотрела на него снизу вверх, — Я согласен.
— Что?
— Я согласен выполнить твою просьбу, — повторил он.
— Йе-еху-у! — пегаска подскочила в воздух, как будто не она только что умирала от усталости, и аккуратно опустилась на спину жеребцу, устраиваясь поудобнее. Но Макинтош не одобрил подобное нахальство и, взбрыкнув задними ногами, подкинул ее вверх.
— Эй! Ты же согласился! — обижено воскликнула голубая пегаска, зависнув в воздухе.
— Не здесь, — коротко ответил Биг Мак и, оглянувшись по сторонам, добавил: — Не сейчас.
— Хей! Здоров, Рэйноу Дэшь! Ты ко мне? — кричала ЭпплДжек из далека, направляясь к ним со стороны дома.
— Оу! Кажется, мне пора. Увидимся, Биг Мак, — и только радужный след, уходящий в небеса, остался от пегаски.
— Чево эт она? — наконец, подошла Эпплжек, удивленно глядя на радугу. Биг Мак только махнул копытом.
Рэйнбоу Дэш ликовала — она только что добилась своего, с помощью хитрого плана, разжалобив Большого Макинтоша свои видом, и вызвав у него чувство вины за эксплуатацию бедной кобылки, хотя устала она не по-детски. Но ничего, вечером она на нем выспится. В прямом смысле. Ха-ха.
Они встретились на закате дня в условленном месте, о котором договорились ранее, когда пегаска наткнулась на Макинтоша на рынке. Место это находилось за окраиной города — небольшая роща из редко растущих деревьев и кустарников, идеально для проведения ночи, не опасаясь быть кем-нибудь потревоженным. Биг Мак принес покрывало, сшитое из крупных лоскутов разного цвета, бутылку воды и масляную лампу, чтобы ориентироваться в темноте… Рэйнбоу Дэш принесла одеяло, боясь замерзнуть, хотя ночи были еще достаточно теплые, чтобы этого не опасаться. Пока раскладывались, пегаска начала было какой-то отвлеченный разговор, но была грубо перебита жеребцом, предложившим поскорее приступить, чтобы быстрее закончить этот балаган. Ей пришлось согласиться.
Биг Мак лёг животом на расправленное покрывало, подогнув под себя ноги, и кивком головы дал знак пегаске, чтобы тоже устраивалась. Рэйнбоу Дэш накинула себе на спину одеяло и стала аккуратно укладываться на спину жеребцу. Задние ноги она свесила посторанам, предварительно просунув под себя хвост, а передние скрестила перед собой, чтобы положить на них мордочку. Пегаска зубами подтянула на себя одеяло, и, пожелав спокойной ночи, уснула.
Земной пони не спал. Затушил лампу, положил голову на передние ноги и лежал, всматривался в темноту и слушая сопение голубой кобылки. Какого ляда, я согласился на это, думал он. Ясно же, обвела она тебя вокруг копыта, как жеребенка, а ты и рад, что к тебе сейчас прижимается симпатичная кобылка, пускает слюни тебе на шкуру, блин. Завтра она только махнет радужным хвостом, и через пятнадцать минут не вспомнит твоего имени, мягкосердечный олух.
Жеребец понял, что так он не уснет, и завалился на бок, попридержав кобылку и притянув ее к себе, чтоб она удобнее лежала на другом его боку. Кобылка не проснулась, прошептала что-то вроде: “мама”, и начала похрапывать. Очень мило. Поправив одеяло, Макинтош, вскоре, уснул тоже.
Время близилось к полудню. Пинки Пай как обычно, скачками, куда-то направлялась. Она уже вышла за пределы города и теперь прыгала с улыбкой на мордочке, вращая головой во все стороны, чтобы не пропустить чего-нибудь интересного, и думала — какого сена (хи-хи), она здесь делает. Внезапно, во время очередного прыжка она увидела нечто, что заставило ее на несколько секунд зависнуть в воздухе, а ее глаза стали еще шире, чем были до этого. “О-пань-ки,” — пропищала она. Шлепнувшись вниз, пони прижалась к земле и, словно дикая кошка на охоте, стала красться к своей цели. И только ярко розовый хвост столбом торчащий из травы, словно буй посреди океана, выдавал ее расположение.
А увидела розовая пони Большого Макинтоша и спящую на нем Рэйнбой Дэш. Одеяло было откинуто за ненадобностью — им хватало тепла друг друга. Пегаска лежала на спине поперек жеребца, расправив крылья, задрав ноги к верху, а голову свесив почти до земли. Биг Мак же за всю ночь не изменил своего положения, боясь побеспокоить сон кобылки.
Красный жеребец открыл глаза и увидел перед собой два огромных голубых глаза, смотрящих на него в упор.
— Привет, большой брат Эпплджек, — раздался писклявый голосок.
— А-а-а! — Биг Мак подскачи на все четыре копыта, совсем забыв, что на нем кто-то лежал.
— Вы что, пикник устроили? А почему меня не позвали? — ни чуть не смутилась реакции жеребца розовая пони.
— Пинки Пай, — промолвил жеребец, успокоившись, — можно тебя кое о чем попросить, как друга.
— Конечно! Если меня друг о чем-то попросит, то я это обязательно сделаю! Это и означает быть другом.
— Отлично. Пожалуйста, никому не говори, что ты здесь видела.
— Через сердце на луну кексик в глаз себе воткну,- пропищала розовая кобылка, сопровождая слова какими-то движениями, — Заметано!
Пинки Пай протянула копыто Макинтошу, и тот тихонько стукнул своим.
Когда розовая пони ушла, Биг Мак огляделся вокруг и никого больше рядом не увидел. Улетела, решил он, и почему-то почувствовал грусть.
Рэйнбоу Дэш же, когда жеребец подскочил, мигом все поняла, и в мгновение ока спряталась в кроне дерева, откуда и наблюдала за разговором Макинтоша и Пинки Пай. Увидев, что жеребец приуныл, пегаска решила открыть свое присутствие:
— Еще увидимся, Большой Макинтош, — сказала она, так чтобы жеребец ее услышал, и рванула с дерева, сбив несколько листьев.
Биг Мак смотрел на падающие листья, а губы его растянулись в улыбке. Постояв немного улыбаясь, он направился домой на ферму — нужно было еще придумать правдивую историю, чтобы объяснить Эпплджек где он пропадал всю ночь и еще полдня.