Фолианты старых Магов

Глава 1. Фолиант Теней: Любовь

Когда голод становится непреодолимым. Когда остаётся последний шанс, сделать хоть что-то. Можно совершить необдуманный поступок и потерять себя, предав других. Книга, призванная спасти в трудную минуту, выполнила желание, но по своему. Была ли цена за спасение равноценной, решать было уже не кому.

Границы хаоса становились ближе. Мир, казалось, менялся на глазах, цвета покидали его или напротив, смешивались в безумное конфетти и танец всполохов света. Время шло одновременно вперёд и назад, заставляя деревья становится семечками, а семена замирать умирающими тысячелетними пнями. Вечносвободный лес, одно из немногих мест, что сопротивлялись сами по себе, противопоставляя хаосу, непредсказуемость самой природы, но даже он начинал терять свои позиции. По странам гуляли смерчи, что были названы "Ветрами Паззла"... смешивающих живых существ в жуткие подобия самих себя. Некоторые жили долго... некоторые каждое мгновение своего существования молили о финале этой жуткой игры с жизнью и мирозданием.

Но это было на границе.

За ней, царил мир хаоса и там были свои правила, главным из которых — отсутствие любых правил. Перед ней, к городам подступал голод, разрушение и засуха. Реки переставали течь, влага пропадала из земель и некогда плодородная долина становилась пустошью. Бури песка, стирали города один за другим, гнали их жителей прочь из их страны. Лишь на скале, замок Королевы, продолжал стоять наперекор стихии, сияя золотистыми стенами.

Пыль и песок заставляли её ронять слёзы, но ещё больше боли причиняло ей то, что видела она с балкона своего замка. Страна пропадала под морем песка. Все пещеры, под замком и в скалах возле него, были перенаселены беженцами из других городов, но еды уже не хватало даже для тех, кто держал магический барьер. Каждый слабеющий единорог, это была брешь в защите от пылевых смерчей. Каждый упавший из них, отдавался болью в её сердце, которое любило каждого из её подданных. Каждый ушедший... оставлял в её груди пустоту.

 — Мамочка... я хочу... есть... — Голос раздался позади тихо и слабо. — В замке совсем не осталось еды...

 — Караван из Кантерлота не придёт. — Тускло отозвалась она. — На границе уже гуляет "Ветер Паззла", многие пропали без вести. Нам тоже не пробиться, скажи, чтобы открывали запасы пятого и двенадцатого склада под замком

 — Мама... они уже пусты. — Светло-золотистая Аликорн встала с правительницей рядом.

Королева устала. Весть на миг кольнула её, но переживаниями дело не исправить, значит оставалось лишь одно.

 — Кристалис... иди за мной. Ты скоро станешь принцессой, а потом королевой как и я. Я расскажу тебе об одной книге, что хранится в храме рядом с замком. Когда настанет момент, ты поймёшь, что с нею делать. — Копытца бежевой Аликорна тихо цокали по покрытому песком полу. Несмотря на удерживаемый щит, эти тонкие золотистые песчинки пустыни проникали за него, скапливались по углам замка и весело стекали по ступеням сухим пескопадом.

Тяжёлые двери храма медленно раскрылись, скрипя песком в петлях. Ветер разбивал об его стены свои крылья и снова бросался на него в отчаянной попытке прогрызть клыками из песчинок его каменные стены. Храм бросили. Реликвии в нём не стоили жизни пони и единорогов, чтобы тратить магию ещё на него. Через разбитые витражи врывались клубы песка, но ярусами ниже было спокойнее. Песок лишь покрыл ступени и теперь зеленоватый телекинез смахивал его лестницы, очищая место под копытца гостей этого места. Кристалис смотрела по сторонам, едва узнавая место, в котором любила играть совсем малышкой. Вниз её, конечно, не пускали, но некогда светлые и радужные верхние ярусы, залитые зелёным светом от изумрудов в витражах, желтоватым от опалов и красным, от похожих на рубины камней, теперь остались в прошлом.

Липкая паутина попала ей на мордочку и она тихо вскрикнула, брезгливо стирая её с себя копытцами.

 — Тише... — Послышался голос её матери, ушедшей чуть ниже по ступеням. — Здесь всё расшаталось. Границы хаоса ещё далеко, но это место уже боится его и дрожит. Камни могут разойтись от любого неудачного шума.

Мысль оказаться похороненной под обвалом, сковала юную Аликорна словно цепи и несколько минут она боялась даже дышать. Лишь заметив, что зеленоватый блик от рога Королевы стал пропадать в темноте, она поспешно двинулась следом. Лестница уходила спиралью вниз и там было уже заметно чище. После жары пустыни наверху, тут веяло прохладой, однако даже тут, фонтанчики в стенах оказались пусты и повернув кран она лишь с грустью заметила медленно высыпающийся из крана песок.

 — Тут тоже нет воды.

 — Ниже, там есть источник, который берёт своё начало в горах. — Послышался ответ и прикосновение телекинеза плавно потянуло её дальше. — Там можно будет утолить жажду. Потерпи, мы почти пришли.

Скрипнула ещё одна дверь и подземный зал открылся перед нею во всём своем великолепии полумрака. Прочные колонны держали свод, на котором были изображены странные существа, похожие на огромных драконов только с тремя парами глаз на вытянутых и оскаленных мордах. Самый крупный из них, сидел перед тремя стоящими в боевой стойке единорогами с рогов которых били молнии в сторону чудовища. Золотистая Аликорн поджала крылья. В этом месте её магия словно сжималась от страха.

 — Тебе страшно? — Мягкий голос матери раздался из центра зала.

 — Да немножко... тут, будто никого нет, кроме меня. Я даже не чувствую твоей магии. — Тихо отозвалась она, делая осторожные шаги в сторону колонны. Там, посреди нарисованных на камне кругов, через линии которых проходили ровные углы шестнадцатилучевой звезды, возвышался каменный уступ, гладкий с одной стороны, словно на него постоянно клали копытца, и потрескавшийся с другой. На нём, покрытая паутиной лежала книга. Точнее даже тёмный фолиант, уголки которого были украшены металлическими деталями узора переходящего в обложку из плотного и, отчего-то, похожего на змеиную кожу материала. Королева сдула с книги пыль и положила сверху копыто.

 — В этой книге, как и в некоторых похожих на неё, сохранены достижения первых магов страны, которую называли Экви. Теперь ты знаешь её как Эквестрия, но были времена задолго до прихода хаоса. Мир тогда был другим, но... — Королева задумчиво смотрела на книгу. — Не всё что узнали о маги тогда, использовалось на благо. Но и не всё, что несло зло, могло быть использовано только так. Запомни Кристалис. В трудный момент, если не будет выхода, эта книга даст шанс. Шанс, не стать песчинками в мире где жизнь станет иллюзией.

 — Но, мне хочется есть... Как в этом сможет помочь какая-то книга? — Кристалис поджала губы и посмотрела на тяжело вздохнувшую мать. Зеленоватое свечение телекинеза поставила перед юной принцессой надтреснувшую чашку с водой.

 — Утоли жажду... как и я, ты сможешь продержаться без еды намного дольше других. — Но в словах не было той уверенности, которую хотела вложить в них Королева.

Вода была безвкусной, но в ней хотя бы не было вездесущего песка. Кристалис почувствовала себя немного лучше, хотя и заметила, что мать не стала пить, придвинув свою чашку к ней. Золотистая Аликорн вопросительно посмотрела на неё, но Королева лишь отрицательно покачала головой.

 — Пей. Воды тут тоже не так много. — Страницы странной книги шуршали, подсвеченные зеленоватым светом рога правительницы.

 — Кто они? — Золотистые копытца принцессы зацокали по полу пустого зала. Она стояла у стены, рассматривала уходящие вверх изображения. — Эти существа на потолке... они такие страшные. Это хаос? Три единорога победят их ведь так?

Королева тихо засмеялась и, подойдя к дочери, обняла её бежевым крылом.

 — Конечно нет. Говорят они жили задолго до того, как появились пони. Задолго до того, как вообще что-то было в этом мире. Их имя, Гексагондрагоны и они были магией в чистом виде. Кто-то говорил, что они были воплощением магии, той самой, что не имеет границ и при этом не меняется. — Голос Королевы звучал, наполняя переливом голоса стены и от её слов загорались и подсвечивались линии барельефов на стенах и потолке, словно оживляя вырубленные в камне изображения давно ушедшей эпохи. — В преданиях, к ним обращались за советом, но были это они или маги воображали себе мудрых покровителей, никто не знает. Дальний предок всех магов, когда-то видела последнего из них. С этим гигантом шла не менее огромная пони, крылья которой жгли рубиновым светом. Вот смотри, если бы не время, можно было бы увидеть её целиком, а так, лишь часть головы и хвоста остались видны на стене. Но время не пощадило это место... А хаос скоро сотрёт его с поверхности земли навсегда.

Зеленоватый лучик с рога указал на стёршееся изображение. Гордо вскинув голову, там стояла или сидела в несколько раз более крупная чем Аликорны пони, лоб которой украшал загнутый и словно плоский как лезвие рог. Вдоль сохранившейся части хвоста, виднелись зубцы или шипы, но рассмотреть их лучше не удалось. Лучик погас и Королева пошатнулась, оперевшись на вступ у колонны. Магия пила её жизнь и даже самое незначительное заклинание, сокращало её силы.

Дни шли один за другим, складываясь в месяцы. Замок принимал всё больше беженцев. Золотистая Аликорн шла среди них и замечала следы голода, усталости и обречённости на каждой мордочке, что поворачивалась в её сторону с ожиданием и надеждой в глазах. Улицы столицы почти полностью покрылись песком и теперь всё чаще единороги виднелись ближе к стенам замка, чем городским стенам, постепенно уступая улицы жадному песку. Где-то раздавался плач маленьких жеребят, просящих еды у своих родителей. Город одолевал песок, но ещё сильнее его заглатывала безысходность. Уже не первый день, Королева отводила её в тот храм, проговаривая какие-то заклинания. Голод отступал, но не уходил насовсем.

Однажды Кристалис спросила её.

 — Мы можем спасти жеребят? Этот ведь заклинание убирает голод... хоть на немного. Они плачут там... хотя бы им?

Но Королева лишь покачала головой. Её бежевая мордочка осунулась и от былого величия Аликорна осталась лишь угловатая тень. Она была измождена сильнее, чем другие, но по прежнему обходила посты магов, поддерживая или заменяя слабеющих единорогов.

 — Это работает только с тобой. Это заклинание делает... — Грохот за стенами приглушил её голос и юная принцесса так и не услышала, что именно делало то заклинание. Границы хаоса подступали, закрывая собой весь горизонт. Земля дрожала и за пыльной завесой мир переставал быть реальным, становясь гротеском на самого себя.

В один из таких дней, когда "Ветер Паззла" достиг дворца и оставшиеся маги со скорбью смотрели на опустевшие башни, Кристалис решилась.

Сквозь ветер, через стены песка она ушла в храм, с трудом открыв тяжелые для неё двери и спустилась вниз. Книга лежала там же, где всегда оставляла её Королева и золотистое копытце тихо прикоснулось к обложке.

 — Заклинание, что вернёт им силы... прогонит голод... Как же оно должно выглядеть? — Бормотала она пересохшими губами. Источник давно высох и теперь даже тут не было воды. Каждую каплю отдавали магам и жеребятам. В столице появлялось недовольство. Щит становился всё меньше и ищущие спасение в любой момент могли остаться без защиты. Ещё немного и оставшиеся в замке начнут битву друг с другом, а не для выживания всех. — Я прогоню голод от всех... как это сделала для меня мама...

Сердце матери.

Оно всегда чувствует, когда случается беда. Чувствует до последнего и очень редко когда черствеет настолько, что перестаёт слышать биение родной крови на расстоянии. Королева устала. Она была голодна и пыталась сделать всё, чтобы подданные её страны смогли безопасно уйти в другие страны, куда ещё не доползла стена хаоса. И в этот миг, что-то оборвалось внутри. Она не помнила, почему она побежала именно туда. Отчего сражалась с ветром, песок которого рвал её крылья и заставлял кашлять. Она знала дорогу и лишь закрыв за собой дверь, она перевела дух. Внизу, в комнате с тёмным аэтаслибрумом, что то произошло. Что-то... очень плохое.

 — Кристалис! Где... ты... — Она замерла, увидев лежащий у книги силуэт. И без того худая принцесса стала совсем худой. Золотистая шкурка стала тёмной и прекрасные крылья, что так нравилось ей разглаживать по утрам, стали зеленоватыми и словно призрачными. Принцесса тяжело дышала и на её осунувшейся мордочке светились зелёные глаза с вертикальным зрачком. — Что же ты наделала... дочка...

 — Зак... зак... нание... закончить.... не могу закончить... — Тихо шептала та содрогаясь от зеленоватых разрядов, что пробежали по ней оставляя в её копытах отверстия. Казалось, словно она умирает, но по прежнему тянет копытце к упавшей на пол книге.  — Мама... помоги... закончить... Голод уйдёт... Они все смогут... поесть... как я...

Королева замерла услышав изменившийся голос своей дочери.

 — Ты произнесла то заклинание, которым... — Бежевая Аликорн сглотнула. Все эти месяцы, заклинание обращало её любовь в пищу, что давала силы её дочери держаться в это трудное время. Любовь, была тем, что прогоняло голод. Но заклинание можно было использовать лишь на одном, очень дорогом пони. Запретное заклинание и никто не знал, что будет если правила нарушить. Она стояла, в бессилии наблюдая за тем, как дочь становится чем-то другим. Некогда прямой и витой рог скривился, потемнел, как и вся остальная шкурка. Но даже в этом она сомневалась. Вместо шкурки, тело её дочери покрывали пластинки панциря, словно у насекомого. Зеленоватый дым шёл от копыт, едва та пыталась встать. В последний момент она решилась и шагнув вперёд обняла свою дочь, едва та поднялась на ноги. Крылья прикоснулись к холодной поверхности, словно она обняла статую. — Что же ты наделала...

Мир в глазах Кристалис расплылся. Заклинание звучало само по себе, но теперь ей казалось, будто с нею вместе его произносит кто-то ещё. Она слышала голоса... слышала поток мыслей пони и этот гул нарастал сжимая её голову словно тисками, пока она не вскрикнула.

Теплые крылья безвольно обнимали её. Бежевые перья, прикасались к её темной шкурке, но она не ощущала их, лишь безмятежность и тепло. Во рту было приятно, словно она ела самый вкусный обед за всю жизнь, но вкус пропадал, хотя чувство голода ушло и тело наполняли невиданные до этого силы.

 — Ма... мама... у меня получилось! Ты слышишь их голоса? Они больше не голодны! Они... они все звучат одинаково... почему они все говорят одно и то же? Ма... — Кристалис опустила мордочку вниз, где у её копыт, все её обнимая её крыльями лежала бежевая Аликорн. Песок сыпался со свода зала прямо на неё, но она не шевелилась. Крыло соскользнуло и с шелестом упало на пол. — Мама... мамочка? Что с тобой мама? Ма...

Принцесса уставилась на свои чёрные копыта, через отверстия которых сыпался песок. Тусклый свет проходил через её крылья, оставляя на песке зеленоватые разводы, словно от витража с изумрудами. Даже тьма, казалось, отступила, хотя принцесса ещё не знала, что её зрение стало другим, равно как и прекрасные зеленоватые глаза, превратились в фосфорного цвета радужки с вертикальным зрачком.
 — Королева...
 — Королева...
 — Королева...

Голоса звучали в её голове, заставив обхватить её копытами и прижаться к полу.

 — Я не королева! — Крикнула она обращаясь в безмолвному своду зала.
 — Ты дала пищу, ты королева... ты дала жизнь.... ты королева. Ты мыслишь... ты королева. Ты поведёшь нас за собой. Мы... твой... — Шептали голоса шелестя и суетясь словно майские жуки в листве.
Кристалис замерла. Последнее слово не было "народ". Голоса сказали совсем другое. Странное слово, но оно было приятно ей. Заставило жмурится и облизнуться против её желания.
 — Улей.

Книга содрогнулась и, исторгнув зеленоватое пламя, разлетелась обрывками страниц.
 — Улей.

Образ матери померк и рассыпался, словно высохшая фигура из песка.
 — Улей... мы твой УЛЕЙ...

И теперь она не была одинока в этом тёмном месте. Весь народ был с нею и она была своим народом. Никто не был голоден, никто не испытывал жажды. Страх отступил и хаос больше не пугал своими мрачными торнадо. По крайней мере... пока.
 — Королева... Кризалис!

Да, это было её имя. Нет, оно звучало как-то иначе, но она не могла вспомнить как... Да и это уже не было важно.

Дырчатое копытце переступило через тело подарившей всю свою любовь и все свои силы Аликорна. Песок постепенно закрыл Королеву и вскоре лишь протянутое в сторону выхода крыло, ещё торчало несколькими пёрышками над золотистыми песчинками.

Новая Королева покинула зал, даже не обернувшись. Голоса занимали её мысли, а её саму ждал чёрный шпиль замка. И теперь она уже была уверена, что он всегда был чёрным. Таким же как её шкурка.

Золотистая Аликорн вскрикнула в её сознании и рассыпалась зеленоватыми искрами.
 — Улей! Твоя Королева идёт к тебе! — Крикнула она, открывая двери и впуская в храм потоки песка.

Тёмный замок, стоящий под потоками ветра и клубов пыли, встретил её воем сквозняка и хором шипящих голосов повторяющих её имя. Она шла по замку, ощущая себя дома. Это и был её дом. Новый, прочный дом в зал которого уже стекались её подданные. Верные, мыслящие все как один, фасеточные глаза которых тускло мерцали в полутьме поглощаемого песком замка.

Теперь они все выживут, даже если придётся спать всё время, пока над замком будет свирепствовать хаос.

Каменная кладка треснула и на поверхности песка появилась небольшая воронка. Песчинки лучиками стекались к её центру, пока внезапно оттуда не появилось дырчатое копытце. С шелестом из отверстий посыпались песчинки обратно, но не успели достигнуть земли, как из под песка поднялась статная, ростом с взрослого Аликорна тёмная фигура. На заострённой мордочке раскрылись зелёные, полные магии глаза. Вслед за ней, из под руин замка и нанесённого ветрами песка, поднимались такие же существа, но ростом с пони.

Королева зажмурилась от яркого солнца и зашипев двинулась в сторону скал, искорёженных прошедшей над ними волной хаоса. Тёмные своды пещер манили её. Лишь когда последний из её и только её народа скрылся в тени, она обернулась назад.

Шпиль замка, едва виднеющийся над песком, походил на торчащее перо.

 — Словно крыло под песком... — Проговорила она, с трудом вспоминая, где она могла видеть такое. Так и не вспомнив, она зашла в пещеры последней, закрыв вход занавесом из зеленоватой, мерцающей магии. Пройдёт еще немало лет, прежде, чем голод снова напомнит о себе.

Но в этот раз, его не выйдет утолить водой или фруктами...

Ей и им будет нужна любовь.

И теперь, после сна под песком, она знала как её получить.

Заклинание с оборванной страницы слетело с её губ.

 — Чейнджлинг! — Завершила она фразу и подойдя зеркально отполированному камню, увидела бежевую Аликорна. Улыбнувшись и махнув крылом, она снова окуталась зеленоватым пламенем, обретя теперь образ золотистой юной принцессы. Эти образы смутно были в её мыслях. Забавляясь изменением вида, она даже не знала... чьи они были.

Листок вспыхнул зеленым пламенем и осыпался пеплом на пол пещеры. Новая королева поднялась на каменный уступ и улеглась, смотря как внизу суетится её улей. Её собственный переживший хаос улей.

Улей... Королевы Кризалис!

Глава 2. Фолиант теней: Дружба

Магия дружбы. Магия, которую нельзя занести на страницы книг. Изучить из древних свитков, понять из записей магов. Её можно ощутить только сердцем, в момент, когда это нужно больше всего на свете. Даже в тени, может гореть свет и только там, он будет ярче, чем все солнца мира.

— Слушай меня и не перебивай, твоя сестра ещё совсем малышка, да и ты только начинаешь свой путь, но в этом мире полном хаоса и потерявшей свой путь магии, тебе необходимо знать кое-что. — Голос, мудрого и порой кажущегося немного не от мира сего единорога, звучал глухо и, казалось, гипнотизировал юную принцессу. Белоснежная Аликорн лежала на слегка потёртой подушке, пахнущей старым сеном и тканью, чуть сырой от дождя. Это был не первый год изгнания её семьи из страны, которая принадлежала им по праву, но она почти не помнила, что всё могло быть иначе. Её окружала разруха, и скромный дом на границе страны казался ей волшебным замком. Только в его глазах, в отличии от остальных взрослых и её матери, в том числе, она не видела той тоски по временам мира и спокойствия. Они горели звёздным светом, вспыхивали, когда он говорил о магии и тускнели, когда предупреждал о последствиях её использования. Вот и сейчас, его глаза были тусклыми, словно ему приходилось сдерживать себя.

 — Что... что мне нужно знать? — Удивившись своем хриплому голосу, спросила она. Она уже привыкла к церемониальному Кантерлотскому голосу и шёпот давался ей не очень хорошо. Сейчас бы ей показалась забавной мысль о том, что спустя несколько сотен лет, она будет говорить мягким, нежным и спокойным голосом.

 — В мире есть одна книга. Все, кого ты знаешь с эпитетом "великий" или "великая", так или иначе столкнулись с этим трудом древних единорогов магов, получивших знания через упорный труд и поиски истины. Лишь немногие после них, получили возможность избежать знакомства с одним из их величайших достижений. И это хорошо, потому что они, как и ты, остались чисты. — Единорог замолчал, сделав паузу и посмотрев в дырку на крыше. Там виднелось небо в вечерних тонах и прохлада дождя ощущалась в доме так, словно они были на улице. Телекинез подхватил доску и наспех закрыл ею отверстие, хотя это не сильно мешало дождю капать на пол тяжёлыми, прозрачными каплями. — И это плохо, потому что узнать свой предел ты сможешь лишь сама, упорно ставя себе задачи сложнее предыдущих. Они же, знали свои границы сразу, едва открыв глаза...

 — Ты опять пугаешь девочек своими жуткими историями? — Дверь открылась и в комнату вошла отряхивающаяся от воды Аликорн, чья бордовая грива струилась по шее влажными прядями, словно живая и не желающая расставаться с каплями дождя. Фыркнув, она выжала гриву телекинезом на половичок.

 — Им следует знать о Семерых. — Отозвался он не повернув головы. — Ты же не хочешь, вот и приходится мне открывать старинные предания.

Маленькая принцесса всегда удивлялась, остальные склоняли голову перед её мамой. В почтении и уважении. Некоторые делали это даже перед нею, заставляя её смущаться и скрывать мордочку в светло-розовой гриве. Её сестрёнка и вовсе пряталась за её крылья, когда странные, потрёпанные пони в дорожных накидках посещали их дом, принося новые вести, серьёзность которых она тогда не понимала. А этот единорог говорил так, словно эта разница была для него несущественна.

 — Семеро... Сказка для тех, кто думает, будто эра Хаоса... — Аликорн замолчала. Ещё слово и она сама распишется в своём неверии в победу. Сопротивление было отброшено, повстанцы были скорее осколками армии, старающимися спасти оставшихся и вывести их за пределы искажённого времени и пространства. Многие уходили и не возвращались. Многие возвращались, но... Об этом она не хотела думать и вспоминать.

 — Не говори так о тех, кто принёс жертву ради баланса. Не говори так о тех, кто смог отстоять последние островки спокойствия. — Буркнул единорог, но в его словах не было угрозы, скорее ворчливость присущая всем магам, к которым он и принадлежал. — Те немногие, что появились на свет и ты, в том числе, лишь удачное стечение обстоятельств. Но из всех дольше всего жили они. Да, они переступили через природу и риск был огромен, но за это они получили и силы, способные сдерживать натиск этого сумрака неопределённости и случайности.

 — Силы?! — Почти вскрикнула Аликорн, испугав белоснежную принцессу, нежно розовая грива которой колыхалась словно на ветру. Маленькая сестричка той проснулась и её тонкий плач разнёсся по дому. — Где были их силы, когда всё это началось? Сидели на своих континентах и островках, в своих уютных уголках... с места не сдвинулись, пока не стало слишком поздно. Я понимаю ещё этот... тёмный... но остальные?

Единорог покачал головой и бубенчики тихо зазвенели. Маленькая тёмная Аликорн перестала плакать и теперь тянула копытца к бубенчикам улыбаясь и фыркая.

 — Ты сама их пугаешь теперь. Спрашиваешь, где они были? Они укрепляли свои владения. Представь, чтобы случилось если бы их, ставших олицетворением стихий, захватил или переманил на свою сторону хаос? Подумай, что случилось с теми, кто соблазнился его посулами? — Он вздохнул и сняв шляпу отдал малышке. Бубенчики звенели и блестели в свете свечей. — Что стало с ними? Куда они делись? Ты задавала себе этот вопрос не раз... ведь так?

 — Да... Задавала... Я не хочу видеть этот мир таким. — Аликорн отвернулась к очагу и стала сушить свою гриву у пламени пляшущем на поленьях. — Но я и не могу пойти на такой шаг, как Королева Пустоши. Это... не правильно. Закрыться щитом и надеяться, что сил продержаться хватит. Дозорные сообщили, что караваны до них не дошли. Их отрезало от Эквестрии серой пеленой. Боюсь...

 — Смотрю твоё мнение изменилось. Ещё недавно ты горела ненавистью к ней за её надменность, но теперь в твоих словах чувствуется нотка понимания. — Единорог тускло улыбнулся, заметив как его слова заставили её вздрогнуть. — В мире есть друзья. Не бойся за своих дочерей, к ним придут на помощь.

 — Когда? Когда они примут на себя бремя быть Элементом Магии? — Бордовогривая вздохнула. — Я знаю, что ты был у НЕЁ. Знаю, что почти пятьдесят лет ты оставался с этими существами живущими своими порядками. Но почему ты думаешь, что они придут помогать, если не стали помогать тогда?

Маг задумчиво потёр бороду копытом. Этот вопрос он сам задавал себе не раз. С того времени первой встречи с живущими по своим правилам пони в горах, где вечно выли голоса вендиго, прошло немало лет, но каждый день он вспоминал о ней и... не мог объяснить, что заставляло его верить в её слова.

 — Садись и послушай лучше историю. Я рассказываю твоим дочерям предание о дружбе. — Вздохнул единорог и приглашающе показал копытом на ближайшую подушку. — И о фолианте теней...

Аликорн удивлённо вскинула бровь. Она знала мага давно и слышала много историй из его уст, некоторые были загадочны, другие исполнены магии, но были и те, которые не стоило слушать жеребятам. Они вызывали опасения или напротив, густую краску на светлой шкурке её мордочки.

Речь мага звучала как заклинание, что рождало в воздухе красивые виды, удивительные места и прекрасные уголки мира, в которых он, вполне возможно, побывал самолично.

---

— Ты последний. Что же ты медлишь? — Полыхающий огнём Аликорн не сдерживался на оборотах. Будучи одним из первых, он не мог скрыть своё нетерпение. Этот тёмный маг просто выводил его из себя, своей нерешительностью. — Твои друзья знают, зачем их собрали тут. Магия дружбы, дружбы трёх сердец. Или ты сомневаешься в них?

 — Не торопи его брат... Не каждый хочет принимать на себя такую ношу. Дай ему подумать. — Тихо журчала Аликорн, чьё тело казалось прозрачным. В нём, словно скользили пузырьки, от каждого сказанного ею слова. Бесконечный водопад её гривы и хвоста, пенился брызгами на полу, оставляя его сухим. — Это не его вина, что ему досталась роль... Ах, нет, я не могу... Это и в правду грустно.

По прозрачной щеке потекла прозрачная слеза, становясь льдинкой.

Сотканная из потоков ветра и тумана, с гривой похожей на облако, Аликорн, молча стояла на расстоянии, пытаясь держаться подальше от огненного. Время от времени через её ноздри выскальзывала тонкая облачная дымка, выдающая её напряжённость. Но ни слова не сорвалось с её поджатых губ.

 — Хватит. Фирага, угомонись уже или это сделаю я. Уотерра, прекрати лить слёзы, весь пол уже усеян льдом. Это его роль и он выполнит её хочет он того... или нет. — Каменное копыто грохнуло по выточенному из цельной скалы столу и скалистый Аликорн в глазах которого сверкнул металл медленно поднялся. — Эшклауд, Посмотри на меня!

Единорог медленно поднял глаза цвета весенней молнии. Стоящий перед ним Аликорн был выше других и сама сила земли и гор сквозила в нём словно олицетворение монолита самой тверди мира. И всё же...

Сбоку раздался тихий и мелодичный голосок. В комнату словно опустилось солнце и Эшклайд слегка прищурился. Это была она, чьи крылья были так светлы, что рассмотреть перья на них было возможно лишь ценой потери зрения. Смотреть на неё, было равноценным взгляду на солнце. Ах, как ему хотелось сделать это, но он понимал, даже выполнив просьбу других, он не получит этой возможности и всё, что оставалось — завидовать Фираге, способному наслаждаться её красотой. Многое он бы отдал, чтобы поменяться с ним местами.

 — Эшклауд... Эшклауд... Мой будущий враг и мой самый надёжный союзник. — Олицетворение света, Аликорн которая горела солнечным светом изнутри, став практически белым силуэтом, плавно вошла в зал. Лишь однажды, через тёмный кусочек кристалла, он смог рассмотреть её и сверкающие как две вспышки глаза, навечно запомнились ему двумя светилами на небосклоне её мордочки. Но она была права. Согласие сделает его врагом. А отказ...

Единорог вздохнул. Он стоял перед богами этого мира. По крайней мере часть из них давно потеряла ту часть себя, которая делала их ближе к живым и смертным. Он с трудом верил, что Фирага, был одним из первых древних магов, получивших знания "обращения" и, будучи единорогом, сильно рискуя, раскрыл свою магию полностью, стерев границы. Став божеством. Став Аликорном Стихии.

Только цена...

 — Три расы, три вида смертных, три компонента силы. Буйство погодных явлений, степенность покровов земли и совершенствующиеся познания магии. — Раздался новый голос, который словно доносился с небольшим эхом. В дальнем углу поднялся ещё один Аликорн, которого единорог не видел раньше. Тело, словно выкованное из стальных полос и самородков руды, казалось одновременно блестящим и ржавым в местах где у пони была шкурка. Вместо гривы звенели цепи, завершающиеся увесистыми шариками. — И пламя дружбы, что создаст из них новый сплав. Знал бы ты, сколько магов искало эту формулу становления Аликорном! Века... тысячелетия ушли на поиски верного компонента. И это всегда было три друга. Три самых верных друга. Пегас, земнопони и тот, кто согласился со своим предназначением.

Стальная морда склонилась к Эшклауду и выдохнула кисловатый запах рудников. В пустых глазницах плескался звон наковален и шелест пересыпающихся металлических шариков.

 — Да посмотрите же на себя! — Единорог не выдержал и опустил копыта на столешницу. — Я знаю тебя, Монтозус. Ты веками был рядом с городом в котором родился и вырос сам... а затем родился и вырос я сам. Я знаю тебя... Стихия Уотерра... Твои водопады всегда славились своей красотой, обозначая места где ты решила отдохнуть. Но с каждым годом в вас всё меньше от тех учителей, что делились своей мудростью и всё больше...

 — Больше, чего? Власти? Силы? — Фирага встал ближе и Эшклауд невольно отшатнулся, ощутив как его грива стала тлеть. — Завидуешь, стань, наконец, одним из нас. Осуждаешь, стань тем более и докажи, что ты не такой. Или ты просто очередной смертный слабак, который перед вратами безграничной силы будет ныть и поджимать копытца как жеребёнок перед стеной огня?

 — Я... не такой! — Выкрикнул маг. — Даже ты, Айра, так легко говоришь о том, чтобы пройти единение, словно это ничего не значит. Словно это просто ступень, от которой нужно оттолкнуться, для шага наверх.

Воздушная Аликорн громыхнула молнией и речь мага оборвалась на половине. Стихия ветра и бури провела когтями по стене зала оставляя глубокие борозды от воздушных лезвий.

 — Я помню их! Ты же это хочешь сказать? Сказать, что я забыла их? — В её белёсых туманных глазах скользнула горечь и обида. — В ветре я слышу их крики. В дожде я вижу их слёзы. В туман превращается их тоска и молнии... их ярость. Но Фирага прав... Ты осуждаешь нас, смертный. Но повторишь ли ты свои слова... когда станешь одним из нас? Бессмертных. Богов стихии. Будешь ли ты помнить своих друзей? Будешь ли вспоминать их последний дар, последнюю искру из жизни? Миру нужен баланс. Миру нужны мы. Ему нужен ты...

Единорог сделал шаг назад, но его выбор уже был предрешён. Он опустил голову...

---

— Дядя маг, дядя маг, а что случилось дальше? — Жеребята теребили его за полы мантии, на которых блестели звёзды, нашитые поверх синей ткани. — Расскажи, что было дальше?

Он обернулся на тихий стук копытом по столу. Белая Аликорн с бордовой гривой покачала головой и он вздохнул.

 — А дальше он стал одним из них и спас мир. А потом спас ещё несколько раз. — Уверенно закончил маг с трудом смотря в блестящие глазки юных Аликорнов. Он лгал и это было ему противно. — И он и его шестеро удивительных друзей придут в этот мир снова, чтобы спасти страну от Хаоса и отбросить его стены далеко-далеко. Теперь, спать... живо.

 — За горизонт? — Спросила маленькая Аликорн?

 — Намного дальше. Быть может даже за пределы этого мира. — Кивнул маг.

 — Тогда я стану как они и буду стоять там на краю, чтобы хаос никогда не вернулся! — Смело заявила она улыбнувшись и жмурясь от ласкового прикосновения телекинезом к ушкам.

 — Ах ты моя храбрая принцесса. — Рассмеялся маг. — Ну с такой стражницей точно, никакой хаос не пройдёт границы.

Он потрепал её за розовую гриву и уложил рядом с её тёмной сестрой. Накрыв потёртым одеялом на котором была вышита луна и солнце он постоял ещё немного и вышел из комнаты.

За дверью стояла их мать.

 — Ты забиваешь их головы надеждой. И всё же я благодарна тебе за это. Мне бы не удалось...

 — Так откровенно им врать? — Съязвил маг, опустив морду в корыто с водой и сделал несколько жадных глотков, словно пытался запить горечь неправды. — Она всё равно узнает, как появились первые Аликорны. Возможно ей даже придётся создать их снова. Так же. Спустя века, если победы не будет и всё будет напрасно. Не один фолиант, так другой, чтобы слить три сердца в одно, но желающее добра.

Аликорн молчала. Ей нечего было сказать. Всё, чего она хотела — совсем другого мира для своих дочек.

 — Она узнает и то, что судьба того мага, было стать олицетворением тьмы. Тьмы!! Только, чтобы сохранять стихийный баланс, который ты относишь к сказкам. — Тихо, но отчётливо добавил маг, оторвавшись от воды. — Выбор, что очернил его, его друзей и навеки сделал его изгоем. Даже среди тех, кто сделали его таким же, как они.

 — Порой ты говоришь так, словно видел их воочию. — Вздохнула она. — Были ведь и другие. Те, что появились на свет после множества звеньев жизни и воплотили в себе надежды на мир между тремя расами. Взгляни хотя бы на них! Луна... Селестия...

 — Его... видел. Там, где, как ты заметила, я пропадал пятьдесят лет. — Устало присел маг и стал поправлять бубенчики на шляпе. — Это он рассказал о Фолианте Теней, том самом, что прочёл он сам. А ещё свою историю, хотя не знаю, было ли это одной из попыток вернуть себе ощущения смертных или желание передать её кому-то до того, как она окончательно сотрётся из его сознания. И всё же он верил, что не все из семерых растворились в потоке своих стихий. Однажды они придут. Все до единого.

Маг покинул чуть покосившийся дом на краю леса и двинулся по тропе. Не сегодня. Быть может даже не завтра. Но он расскажет о Фолианте Теней и магии дружбы белой юной Аликорне, с розовой невесомой гривой. И тогда она узнает, как последний из олицетворений стихийных Аликорнов стал тем, кем он стал. Бессмертным. Почти богом. И почти одиноким, обменяв жизни и души двух самых дорогих пони на свою судьбу.

Магия дружбы. Быть может эта книга снова станет спасением и шесть верных подруг, станут двумя Аликорнами, что будут теплом солнца и прохладой сумерков.

Старсвирл, пока ещё безбородый, смотрел на небо, где блестели звёзды и впервые за свою жизнь, не хотел писать заклинаний. Просто смотреть на небо, где гасли одна за другой звёзды предвещая день, в который никто не сможет сохранить нейтральную сторону.

 — Как бы я хотел... чтобы этот мир стал немного другим. — Тихо прошептал он. — Жаль, такого заклинания ещё никому не удавалось написать.

---

Чёрный как уголь Аликорн.

Он видел сон. Приятная редкость, оставленная ему словно в подарок стихией, поглотившей его тело много лет назад. Падающие на пол перья. Поджимающиеся копыта в прыжке. Удивление в застывших навечно глазах, что обернулись к нему на последних словах великого заклятья, которое сотрясло зал с пола до потолка, словно кто-то вырвал строение из земли и бросил его обратно.

Стихия издевалась над ним всё время, а он играл с нею шагая по тонкой границе, с одной из сторон которой он терял контроль... а с другой — себя самого.

Тяжёлый вздох и сияющие цветом весенней молнии глаза распахнулись.

 — Время пришло. — Слетело с его губ и он снова отправился в путь. Через брошенные города, обглоданные ветрами скалы, полные бурь пустыни. Туда, куда его вела одна тонкая чёрная нить, которую трепал ураган хаоса. Вот мутные границы пропустили его, впиваясь в шкурку словно липкое желе и мир стал преображаться, меняясь и искажаясь каждое мгновение.

Двери дрожащего и витающего в метре от земли здания распахнулись, впуская своего гостя и из глубин строения донёсся ворчливый шелестящий голос.

 — Да, да я тоже тебя рад видеть. — Оскалившись в улыбке и обнажив две пары клыков проговорил Аликорн, потягиваясь и расправляя свои кожистые крылья. — Не так просто, знаешь ли, найти здание которое может быть, чем угодно или не быть вообще. Мне пришлось бродить по завтрашним дням, прежде чем оказаться в прошлом месяце и войти в двери которые открывались целый год в течении последних минут.

 — Именно для этого я держу для тебя нить... Уже столько лет я держу эту нить, только для тебя, потому что ты... нарушил ход заклинания. — Шуршал голос становясь с каждым шагом всё ближе к Аликорну, что шёл среди колонн к покосившемуся залу. На колонне, что торчала из середины выбитой на полу шестьнадцатилучевой звезды, лежала книга, уголки которой тихо трепетали. Их шевелил не ветер. В этом помещении замерло всё, даже падающий с потолка камень. Брызги осколков колонн, торчали, словно кусты или заросли кораллов, не в силах достигнуть пола. Поднятая с пола пыль казалась плотным предметом, каждая песчинка в этом облаке замерла в своём миге полёта и оставалась в нём навечно. Аликорн прошёл мимо них подойдя к двум стоящим у колонн кристаллам. В одном стояла замершая пегаска, время остановилось для неё в миг, когда копыта пытались разбить сковывающий её кристалл изнутри. В другом удивлённо смотрел в бок земнопони, будто в последний момент услышал не то что ожидал.

 — Простите, вам придётся побыть тут ещё. — Он проходит мимо них и пепельные пряди гривы скользят по твёрдой поверхности полупрозрачных оков.

 — Читай заклинание. Хотя тебе не стоило нарушать ход великого заклятья так необдуманно. Сейчас бы тебе не пришлось проходить через владения хаоса лишь для того, чтобы укрепить расшатывающуюся под ними реальность. Каждый раз. — Буркнул тот же шелестящий голос и книга раскрылась, шевеля страницами. — Древние были мудры, указав, что для стихии нужны три опоры, чтобы разделить её свойства. Ты же поглотил тьму в одиночку. Тебе, видите ли, было жалко друзей.

Чёрный Аликорн рассмеялся, подойдя к книге, и положил копыто на камень рядом с нею.

 — Говори что хочешь. Я первый из них всех, кто не склонил голову перед кем-то придуманным правилом. Айра не одну сотню лет оплакивала свой поступок, но даже она не смогла ничего исправить. А я... смогу. — Проговорил он наклонившись к листкам и те затрепетали от возмущения.

 — Ты нарушил баланс, дурак. Ты даже не настоящий Аликорн Стихии. Когда ни будь она сожрёт тебя изнутри и оставит горстку пепла, а я буду лежать и смотреть на него пока хаос не поглотит всё вокруг. — Зло прозвучал голос от страниц, но тёмное тяжёлое копыто прижало их к колонне.

 — Магия дружбы, работает в обе стороны, пучок бумаги в обёртке из дохлого дракона. — Весело проговорил Эшклауд, склонившись к книге ещё ближе. Его дыхание шевелило её листки. — Только древние маги не понимали этого до конца, взяв за аксиому необходимость трёх дружащих сердец. Я же просто позаимствовал их поддержку, не забирая их суть целиком, дальше всё случилось само. Хочешь сказать, что я не прав?

 — Ты дурак и им же умрёшь. Ты даже не бессмертен. Остальные боятся тебя как чумы, ведь тебе досталась стихия, которую мало кто взял бы по собственной воле. — Книга шелестела вытаскивая свои листки из под копыта и распрямляя их сама по себе. — Ты думаешь для твоих друзей время не идёт? Медленно, но оно тикает даже для них. Думаешь тьма подчиняется тебе? Нет, она доберётся до них или до кого ни будь ещё, как только цепи в виде твоего никчемного крылатого тела окончательно сгниют где ни будь в потоках хаоса. Маг Эшклауд бросил вызов правилам. И кто ты после этого?

 — Первопроходец? — Предположил Аликорн, закончив читать про себя строки заклинания и обновлять два пыльных символа на камнях рядом с кристаллами.

 — Дурак. — Книга захлопнулась и взметнувшаяся от неё пыль замерла затейливыми щупальцами по бокам. — Тратишь силы на поддержание безвременья. Борешься со стихией которую мог бы контролировать с ними вместе. Хранишь их, хотя всё это место трещит от хватки хаоса за стенами. Заставляешь держать для тебя путеводную нить. Ты хоть думал, сколько сил это требует?

 — Не поверишь, мне даже плевать сколько это требует сил. Правда. — Аликорн подошёл к книге. — Аэтаслибрум расписывается в своём бессилии?

 — Нет... — Обложка обиженно скукожила уголки.

 — Тогда признай, что магия дружбы выше твоего понимания. Я не позволю им раствориться в стихии, как это случилось с Фирагой. — Уверенно проговорил Аликорн.

 — Он был первый, все его друзья горели одним желанием, одним порывом. Он даже не выбирал стихию, она выбрала его. — Зашелестела книга отодвигаясь в сторону, словно пытаясь имитировать обиду. — Только тебя искали почти сотню лет.

 — Ну да, чтобы навязать выбор сделанный без меня. — Маг вздохнул. Символы на камнях засветились снова и теперь мерцание сделало застывшие в кристаллах фигуры виднее.

 — Ты хоть помнишь их имена? — Книга повернулась назад и уставилась на мага узором обложки.

 — Я... нет... конечно помню! — Эшклауд смотрел на мордочку пегаски, чьи крылья теряли перья, которые вопреки всем законам падали сквозь поверхность кристалла и собирались кучкой на полу. Вместо них медленно, почти незаметно её крылья обретали форму как у летучих мышей. Только сейчас, после слов книги, он понял, что имена стёрлись. Это были просто Друзья.

Их надо было просто беречь.

Но он не знал, кто они были и почему шли так спокойно разделять с ним его судьбу.

 — Не помнишь... — Книга без всякого ехидства тихо шелестела на несуществующем ветру. — Об этом тебя и предупреждали. А что, если тебе придётся выбрать? Хранить их дальше или быть с теми, кто равен тебе по силе? С остальными стихиями? Ты выберешь их?

 — Да. Я выберу друзей, чем тех, кто стал скорее элементалем, чем Аликорном Стихии! — Горделиво вскинув голову отозвался маг и его пепельная грива заклубилась вокруг его тела невесомой дымкой.

 — Хаос был бы доволен получить тебя. — С грустью заключила книга закрыв свою обложку. — Но даже для него ты слишком горд. Однажды ты не вернёшься, а мне придётся лежать тут и смотреть как они веками будут двигаться к тебе, пытаясь сказать свои слова, сделать шаг и остановить тебя от необдуманного поступка, который был совершён тысячелетие назад, но всего лишь мгновение для их сознания.

 — Слова достойные трагического романа. — Отозвался покидающий зал Аликорн. — Но я вернусь. Уж прости, но доставить тебе удовольствие убеждаться в своей правоте я не намерен. И постарайся не растерять свои страницы от удивления. Магия дружбы... она существует!

 — Дурак. Эгоистичный и самоуверенный дурак. — Прошептала книга, снова оставаясь одна в заброшенном храме, что летел в потоках хаоса стараясь сохранять свою форму.

Глава 3. Фолиант огня: Справедливость. Часть I

Твари Тартара, вырываясь на свободу, несли разрушение и опустошение в мир оправляющийся от отгремевшей больше пяти сотен лет назад катастрофы. Маги обретали могущество, воины искали славы, кочевой небесный народ осваивал плато, бедные на плодородную землю. Всем была нужна надежда и уверенность в завтрашнем дне. И несколько магов подарили её. Вот только… вестей от них не было и было принято решение.

— Сколько можно медлить? Маги только и могут говорить о возможной угрозе и опасениях, держа в копытах силу, которой не будет равных в этом мире! Я не могу ждать, когда у границ моего королевства стоят эти твари! — Единорог шёл к тронному залу, не замечая, как его мантия едва не зацепилась за факел.

 — Мой король, отчасти они правы. Мы не одно столетие уже живём с трудолюбивыми земнопони и их познания о земле и вещах далёких от магии удивляют. Но народ, от которого требуется поддержка в этом ритуале... Они дикари и кочевники, простите меня, с ними едва удалось найти общий язык. Если бы не голод и нехватка еды на плато, мы даже не встретили бы их ещё долгое время. — Советник цокал рядом, бессознательно теребя телекинезом грубо выкованное колье на своей груди. Оно было тяжёлым, но олицетворяло его статус и расставаться с ним не хотелось.

 — Пегасы... при их способностях находить общий язык с природой, они отнеслись к её дарам так, что теперь страдают без еды. Они и в правду могут оказаться слабым звеном? — В голосе короля появилось сомнение.

 — Не я говорю об этом, мой повелитель. Маги говорят. Мятежный дух этих кочевников может быть опасен. Дав такую силу, мы уже не сможем забрать её обратно. — Кивнул советник и отворил перед королём двери в зал.

 — А если мы будем продолжать медлить... уже некому будет эту силу дать. — Мрачно заметил бордового цвета единорог, в серебристых глазах которых читалась уверенность в верности принятого решения. Поправив лапой, материализованной из призрачного пламени, мантию, он отворил двери и вышел в тронный зал.

Трое смельчаков, стояли там. Двое смиренно преклонили копыто, лишь третий стоял с вызовом, смотря в глаза правителя земель у Чадящей Горы. Грязнофиолетового цвета пегас, кончики крыльев которого были выкрашены красноватыми полосами, переминался с ноги на ногу, словно вся эта затянувшаяся процессия его откровенно утомляла.

 — Ага! Вот и главный. Мой народ сделал тебе одолжение, рогатый, послав меня в помощь. — Не дожидаясь разрешения, заявил пегас. Грубая кольчуга, из прочных веревок и ржавых колец, покрывала не только его бока и грудь, спускаясь от неумело скованного обрамления вокруг шеи. Две прочные пластины из металла, тихо звенькая, свисали сбоку, закрывая кьютиметку. Ушки шевелились в прорезях шлема, скорее всего трофейного, чем созданного кочевым народом. Изящный узор сходился к центру, обрамляя вставленный в паз камень небесного цвета, мерцающий и переливающийся, словно внутри него проплывали облака. Пряди гривы, сплетённой в косички, были украшены золотисто оранжевыми перьями, на кончике которых красовалось яркое зеленоватое пятно.

 — Тебе не давали слова, но назовись, воин, согласившийся отправиться в путь полный как славы, так и опасности. — Мрачно проговорил правитель, садясь на расшитую золотом атласную подушку между тремя колоннами, образующими трон. На правой, лежал огненный камень, символ его страны. Он играл бликами в суровых глазах единорога и заставлял золотые украшения отбрасывать солнечные зайчики. На левой, между четырьмя шипами, застыла прозрачная ракушка, дар от островного народа, за помощь в прошлом. Она осталась последним напоминанием о них, после нападения морского гиганта, утопившего клочки суши в пучине. Позади единорога, на последней из колонн, лежала древняя тиара. Центральный перламутровый камень треснул, а боковые оправы недосчитывались нескольких самоцветов. Когда-то давно, она считалась магическим предметом, способным дарить вечную жизнь правителю этой страны, но судьба распорядилась иначе. Упредив смертельный удар, тиара приняла его на себя, навечно расставшись со своими чудесными свойствами. — Я жду, кочевник.

 — Скайгрэйн. — Гордо ответил пернатый гость замка, не обращая внимания на косые взгляды стоящих с боков пони и единорога. — Сын Рокгрэйна, покорителя грозовых небес! Того, что сразил последнего градового дракона у Туманной Горы и вернулся с богатой добычей.

 — Точнее добил раненую ящерицу и присвоил украденное ею у других... — Тихо, но отчётливо заметила пони. Одетая в меховую накидку, она мрачно смотрела в сторону из-под рыжих прядей всклокоченной гривы. К седельной сумке был прикреплен небольшой щит с петлёй для копыта. С другой стороны, на плетёной перевязи, покачивался чуть изогнутый меч, рукоять которого была обмотана гибкими древесными волокнами и была покрыта многочисленными следами зубов.

 — Расти Скэр. Прекрати. Всем известна эта история и не стоит поднимать её тут. — Смиренно и с достоинством остановил пони единорог. Тонкий обруч с лиловым камнем в центре обрамлял его голову, подсвечивая рог магическим сиянием. Несколько цепочек свешивались с груди, натянутыми под тяжестью амулетов. Они были старыми, потёртыми и несли на себе немало царапин, но любой разбирающийся в магии не решился бы сказать об этом их владельцу. Франтик Спарк, имел два вида славы идущей впереди него. Одна из них была обычной и присущей каждому магу. Любовь к знаниям, способность находить себе неприятности и в последний момент спасать незадачливых спутников хитрым заклятием. Но другая... Другая слава была дурной настолько, насколько она может быть у чародеев. Была ли это заслуга самого Фратика или недруги постарались, никто не знал, но куда бы не заявился этот благородный маг с забавным именем, там вместо спасения ситуация становилась ещё хуже.

 — И это мне говоришь ты, вестник несчастья? Как там говорят: "если город попросил помощи у этого мага, значит, дни его уже сочтены". — Криво улыбнувшись, заметила пони, но единорог даже ухом не повёл в её сторону, словно сказанное его не касалось.

 — О, так тут не ко мне одному претензии? — Насмешливо заявил пегас, наконец, заинтересовавшись своими невольными спутниками. — Я уж думал, мне предстоит провести весь путь в обществе придворных цепных воинов.

 — Следи за язычком, облачный кочевник! – Движение, кажущейся неуклюжей, пони было молниеносным. Кривое лезвие сверкнуло в свете факелов и застыло у едва заметного слабого места в броне пегаса. В то же время, среди оперения крыла сверкнули заточенные иглы, готовые в любой миг вырваться из удерживающих их трубок. Каждая из них была нацелена на мордашку воительницы.

 — Прекратить! — Правитель рявкнул на весь зал, заставив воинов и мага обернуться в его сторону. — Мой советник уже говорил, насколько плохой была затея пригласить вас троих в мой замок. Ещё хуже, поручить всем вам эту важную задачу. Однако каждый из вас отличился по своему и может принести пользу себе и другим. Воительница Колючей Долины... Расти Скэр. Она в одиночку победила два десятка напавших на её селение аждархов, пока остальные покидали свои дома в поисках убежища.

Маг с изумлением взглянул на смущённо поджавшую копыто пони. Это был тот случай, когда славу скорее преуменьшали, чем преувеличивали. Все знали о её победе, но никто не знал точного количества поверженных тварей из подземного мира.

 — Франтик Спарк, чародей небесного пламени, ученик Фликер Флапа, хотя и погрузивший в пучину три острова из четырёх, смог остановить морское чудовище, обрушив на него мощь самих небес. — Продолжал правитель, вглядываясь насторожившегося пегаса и отшатнувшейся в сторону пони. — Да, именно из-за него островной народ переселился на берега, потеряв все свои дома и нажитое добро, но это не умаляет его заслуги и возможности.

 — Обрушил мощь неба? Это сильно... — Шепнула пони, вкладывая ставший ненужным клинок.

 — Скорее заманил тупое чудище туда, где по любому случилась бы катастрофа. — Сквозь зубы отозвался маг.

 — Так я и поверил, вестник несчастья. — Буркнул пегас, уязвлённый нежеланием мага признавать свои заслуги. На его фоне Скайгрейн теперь выглядел хвастуном.

 — И, наконец, сын Рокгрэйна, призванный не за заслуги своего отца, а за победу над огненнокрылой Рух. Птицей исполином, прилетающей с другого края моря и нападающей на мирных жителей плато. — Закончил бордовый единорог. — Верно ли говорят, будто победа досталась благодаря наследию прошлого, добытого твоим отцом, кочевник?

 — Да... не буду скрывать, это верно. — Пегас отвёл глаза в сторону. Рокгрэйна считали откровенно выжившим из ума воином, когда он настоял на своём, и забрал с собой жутковатое сооружение, похожее на огромный арбалет, только с кучей зубчатых колёс, свёрнутого в спираль металла и скреплённых между собой стальными замками балками. Древний механизм сработал всего раз, рассыпавшись по кускам, но этого было достаточно. Похожая на бревно стрела, пронзила исполинскую птицу, пришпилив её к стенке ущелья, в которой её подкараулил отряд Скайгрэйна. Перья из её крыла теперь украшали его гриву и гриву каждого из воинов, согласившихся на это безумное приключение. — Но это не лишает славы тех храбрецов, отдавших свои жизни ради победы!

Единорог едва заметно улыбнулся. Кочевник или нет, в этом пернатом воине сквозила забота не о своей чести, но о чести идущих за ним. Выбор был сделан и он был уверен в его правильности.

---

— Фликер Флап значит... Тот чокнутый чародей, своими поисками великой силы превративший башню в котлован полный лавы? Вот уж достойный учитель своего ученика, потопившего три четверти страны в морскую пучину. — Тихо посмеиваясь, проговорил пегас, мягко ступив с воздуха на прочную землю. Сделав круг, он увидел вокруг лишь бескрайний просто леса и мутно виднеющиеся в тумане горы, к которым лежал их путь.

 — Удивительно, откуда невежественным кочевникам, стало известно о моём учителе? Ещё немного и я напишу книгу о твоём народе, варвар. — Едко отозвался маг. — И начну её с заглавия: "варвары и тайны непознанного".

 — Вероятно оттуда же, откуда это узнали мирно спящие пегасы, ощутившие, как облака испарились вокруг них благодаря твоему учителю. — Пожал плечами кочевник.

 — Заткнитесь оба. Друг друга стоите. Один острова топит, другой гигантских воробьёв из баллисты отстреливает. — Фыркнула пони, ускорив шаг и оставив спутников позади.

 — Балли... что? — Пегас смутился, услышав незнакомое слово.

 — Чудесно, стрелять из механизма умеем, но название не знаем. Пути знаний неисповедимы. Единственный, возможно, уцелевший механизм, достался в копыта невежам, в то время как лучшие маги по крошкам собирают обломки прошлого, пытаясь понять причину разразившейся много веков назад катастрофы! — Маг вздохнул и покачал из стороны в сторону головой.

 — Не удивлюсь, если причиной был кто-то вроде тебя. Призвавший мощь небес и стеревший всё живое с поверхности мира. — Хохотнул пегас и осёкся, заметив полыхнувший в глазах мага огонь. — Эй, да тебя это задело! Брось, я же пошутил!

 — То морское чудовище тоже пошутило. Полагаю то, что от него осталось, лежит теперь ниже морского дна. — Зло добавил маг, с трудом погасив искрящуюся на кончике рога магию.

 — Жеребцы... только и знают, как меряться своими... — Воительница добавила какое-то слово, но оно потонуло в удивлённом возгласе мага.

Единорог стоял возле покосившегося и почти вросшего в ствол дерева камня. Когда-то он был частью целой колонны, верхняя часть которой обвалилась и виднелась обломками из-под разросшегося мха. Однако, каменная табличка уцелела и выбитые на ней символы по-прежнему серебрились в тусклом сиянии магии единорога. Язык древних магов, так называли первых единорогов, освоивших таинственные символы и научившиеся превращать их в работающие заклинания, не был сильной стороной Спарка. Большая часть книг была брошена именно по этой причине. С трудом продираясь через сложное обозначение одного и того же слова с разным порядком символов, он пытался разобраться в общем смысле написанного.

 — "Идущим к сложению всех путей знать следует важное знание, те, кто шли перед ними путями иными, стоят там между целыми гранями"... — Запинаясь и подбирая слова, прочитал маг.

 — Бред какой. — Пони бродила вокруг в поисках чего-то более полезного, чем древняя надпись оставленная сдвинутыми на всю голову и рог искателями потерянной силы. — Если это направление, в котором нам нужно идти, то от всего сердца желаю идти тем, кто это написал именно туда. И могут идти без фонаря, чтоб им заблудиться.

 — Полагаю, тут имеется в виду некое место, куда сходятся все дороги. Проход в ущелье, горный перевал или ещё какая тропа. Меня вот вторая часть беспокоит. — Маг задумчиво перечитывал последнюю часть послания, гадая над смыслом начертанного.

 — Явно не о возможности стоять тут до седых прядей в гриве. На месте разберёмся. У нас тут и бравая обладательница клинка есть и великий топитель островов, я уже не говорю, про потрясающего себя, оставившего целый табун чарующих кобылок ради вас двоих. — Пегас потянул в стороны крылья, стараясь принять наиболее выигрышную позу. Поджарое тело бугрилось тренированными мышцами, различимыми даже под кольчугой.

 — Так вот почему ты тут. Погнался за славой, чтобы перед кобылками красоваться? — Судя по дрогнувшим крыльям, догадка Расти была более чем верной. — О, да я права!

 — Да я... да... — Пегас захлебнулся воздухом, пытаясь подобрать фразу, не звучавшую как оправдание.

 — Да ты заткнись уже, я пытаюсь понять, что нам грозит впереди и... — Начавший возмущаться единорог, замолчал, медленно шагнув в сторону от колонны. Из тени зарослей, на пони смотрели безразличные зеленоватые глаза. В воздухе появился приторный болотистый аромат, знакомый каждому побывавшему в чащах Древнего Леса, некогда покрывавшего все земли без исключения. В одной из книг, Франтику уже довелось читать про него. Древний Лес, дал жизнь множеству существ, сберегая их под своими кронами, даря еду и кров. Потом пришли Разлом и Магия, та самая сила, познание которой было безграничной у живущих до Великого Катаклизма, как называли случившееся первые единороги-маги. И то и другое повлияло на Лес. Если Разлом извращал природу, создавал существ, которым не было места под солнцем, то Магия сливалась с природой, помогала и наделяла своих учеников невиданной силой. И тут мнения разделялись. Одни утверждали, будто магия всегда была доброй, другие, уверяли в обратном. Сам же Спарк считал неправыми и тех и других. Всё зависело от того, в чьих копытах или лапах она оказалась. Настоящей же тайной оставались руины, в которых магия подчинялась своим, особым законам. Эти места считали опасными и не без оснований избегали их при возможности.

Из зарослей смотрели глаза той самой извращённой жизни, появившейся благодаря изломанному течению магических сил, вопреки всякому здравому смыслу.

 — Древесные волки... — Раздался рядом приглушённый рукоятью меча голос пони.

 — Я в курсе... — Так же тихо отозвался маг, считая вспыхивающие в тени пары глаз. — Их тут больше десятка, могу поспорить, позади ещё несколько.

 — Ага, ты прав умник. Два раза по три и ещё два пялятся на наши крупы из чащи. — Пегас застыл, расставив крылья, готовый метнуть иглы из трубочек в любой удачный момент. — Это правда, что про них рассказывают?

 — Если ты про бессмертность, то да. — Маг прикрыл глаза, вспоминая наиболее подходящее заклинание, но на ум, как на зло, ничего не шло.

Маг был прав. Первые из древесных волков, разметённых на части точным ударом хлыста из телекинеза и несколькими взмахами меча, уже собирались обратно, источая клубы зеленоватого дыма, подсвечиваемого болотистым сиянием. Пегас, в крыло которого пыталась вцепиться полная кривых зубов пасть, успел выпустить несколько игл, но те только торчали из деревянных морд монстров, не причинив тем особого вреда. Волки теснили их в чащу, уводя с дороги туда. где им было проще достать своих жертв и единорог это понимал как ни кто другой. Немного времени для заклинания, всего лишь немного больше времени.

 — Скэр, прикрой меня, у меня есть идея!! — Выкрикнул маг, в прыжке придавив сразу несколько древесных чудищ прозрачным барьером. Поверхность щита заискрила, и волки рухнули наземь бесформенными грудами деревяшек. Рыжегривая пони кивнула, приняв очередной удар древесных клыков в центр щита и ответив широким взмахом изогнутого лезвия, оставившего на морде лесного существа дымящуюся полосу.

 — Только побыстрее со своей идеей. — Раздалось откуда-то сверху, и покрытый мхом булыжник впечатал глубоко в землю голову твари, пытающейся зайти сбоку от земнопони. Отбрасывая на дорогу тень, над ними кружился пегас, пикирующий вниз за очередным снарядом. Убедившись в бесполезности собственного снаряжения, он принял верное и единственное решение, варварски использовать камни. Древесные существа рычали, выдыхали облака болотного газа, но добраться до наглого летуна никак не могли. Он швырялся камнями и никак не давал вцепиться в бока жмущихся друг к другу пони, одна из которых имела металлические штуки, о которые ломались клыки и оставались шрамы на морде. Хищники выли, подбадривая своих собирающихся обратно собратьев, когда их накрыла яркая голубая вспышка.

Покрытая узорами магических знаков, полупрозрачная сфера охватила трёх искателей приключений. Охваченная язычками пламени, она отбросила в стороны неудачливые порождения леса и сжалась обратно, оставив дорогу пустой.

---

Тонко ощущающему положение в воздухе пегасу, показалось, словно его внутренности вывернулись наизнанку, когда свет вокруг померк, и его втянуло в мерцающую небесным светом сферу. Тьма закружилась серебристыми искрами перед его глазами и внезапно возникшая перед носом земля с удовольствием врезала ему в челюсть, приведя его за краткое мгновение в чувство.

 — Шатать твой рог... что это было... — Промямлил он, выплёвывая песок, щедро забившийся ему в рот.

 — С прибытием. — Мрачно заметила полирующая свой клинок кусочком камня земнопони. Её щит стоял рядом, прислонённый к камню и в многочисленных вмятинах на его поверхности отражалось солнце.

 — Прибытием куда? — Пегас медленно встал, проверяя свои крылья. Они были в пыли, но довольно целые. Чего нельзя было сказать о броне. Одна из металлических пластин отсутствовала и скрытая под ней кьютиметка стала видна. На неё и смотрела Скэр, поджав губы и продолжая точить свой клинок.

 — Филин его знает куда. Этот маг, несчастье ходячее, сейчас как раз это выясняет. — Буркнула земнопони. — А вот ты... Сын Рокгрэйна значит да? Какая отменная ложь, все знают его кьютимарку, ты не он. Может имя не настоящее? А? Самозванец с небес, лжец как и все крылатые жители плато. Я ещё удивилась, как это его отпустили по первой же просьбе.

 — Это правда. — Пегас невозмутимо поправил кольчугу. — Рокгрэйн мой отец и имя настоящее, вот только призвания метка появилась другая, чем была по роду положена. Это скрыли от всех, а мне наказали носить закрывающую их броню.

 — И что же она означает? — Пони всматривалась с два огненных крыла поддерживающих половинку солнца.

 — Не знаю. — Пегас отвернулся в сторону, доставая из сумки кусок ткани, пытаясь приладить его на место отсутствующей металлической пластины. – И вообще, пегасы никого не посылали на помощь. Я ушёл сам.

 — Ого, сын героя сбежал из-под опеки, как это мило. Неужели гарем кобылок утомил? Или не дали погреться в собственной славе, ожидая тех же достижений, какие были у отца? — Едко заметила Скэр, сунув меч в ножны и закрепив сбоку щит.

Пегас гордо промолчал, оглядываясь по сторонам, он не узнавал места. Леса вокруг не было, вдалеке если и виднелись горы, то очень мутными очертаниями, словно они находились в паре недель полёта. Ощущение головокружения прошло, но челюсть ещё ныла, напоминая о встрече с жёсткой землей.

 — О, кочевники такие обидчивые. — Земнопони встала и направилась в сторону появившейся на дороге фигурке.

 — Тебе, долинной пони, не понять сложности жизни кочевников. Мы живём там, где есть облака. Наши дома, части неба. Смена погоды, сильный ветер или буря, заставляют нас искать новый дом и новые плато для поиска пищи. — Фыркнул он.

Фигурка приближалась. Шагающий по дороге маг оказался не один. Позади него шёл низкорослый пони, к боку которого был привязан небольшой бочонок. Судя по доносящемуся смеху, пони и маг обсуждали нечто крайне забавное, отрывок которого донёсся до ушек воительницы и небесного жителя.

 — И вот я и говорю ему: любезнейший, в моём заведении не подаётся столь мерзкий напиток, никто не гонит овсяный эль в этих местах. — Хохоча, рассказывал пони. — А он мне: мне не важно, подавай его немедля и всё тут. Вот. О, так это и есть ваши друзья, магистр Спарк? Пожалуй, вы их даже слишком точно описали.

Пегас и земнопони переглянулись, ломая голову насчёт того, что уже успел наплести про них единорог.

 — Варвар Скайгрэйн и воительница Расти Скэр. — Представил их маг, поправив на себе изрядно помятую мантию. — А это владелец небольшого постоялого двора, неподалёку отсюда, любезно предложивший свою помощь попавшим в беду путникам.

 — Зовите меня просто Тэрнип Тан! — Пони протянул копыто, но воительница и пегас проигнорировали жест, и он опустил его вниз. — У меня страсть как любят всякие рассказы от приключенцев вроде вас. Все только рады будут, а если вам повезёт, вы даже увидите чудо, каких нигде не увидишь, как только у меня. Вот клянусь бочонком.

Тан оказался прав. Уже под вечер путники наслаждались отменными напитками и едой в полном аромата жареного сена и вкусно приготовленных корнеплодов, нарезанных кружочками и подсушенных на медленном огне. Скайгрэйн осторожно обмахивал крылом горячие кусочки картошки на палочке, вдыхая её аромат и жмурясь от удовольствия. Сидящая чуть поодаль Скэр, задумчиво ковыряла половинку дыни кончиком короткого кинжала, вынутым ею паза на лямке сумки. Разговоры вокруг не интересовали её так, как причина, по которой с ними оказался этот житель плато и облаков.

Маг же во всю утолял жажду, выбрав себе тыквенную настойку с небольшой пенкой, кружки с которой подносила очаровательная пони с глазами цвета подсолнуха. Она смеялась над его шутками и, уходя за новой порцией настойки, игриво покачивала крупом, виляя хвостом причёсанным и украшенным у основания бантиком.

 — Вижу, ты не только ради еды и пойла это место выбрал. — Заявил пегас, усевшись рядом с магом, приветственно помахав крылом двум хихикнувшим кобылкам у стойки. — Как мы тут вообще очутились-то? Последнее, что я помню, как в меня пытался волк вцепиться.

 — Телепорт. — Сухо ответил маг, отпивая ещё несколько глотков сладковатого напитка. — Тогда было не до выбора места.

Спарку не хотелось говорить, что это место было первым, какое пришло на ум при взгляде на дышащую в мордочку пасть хищника. Скэр хоть и старалась, не могла отбить все атаки, и её начинали теснить в бок от мага. Летающий наверху пегас постоянно был слишком далеко, и подгадать момент для заклинания было той ещё задачей. Впрочем, всё сработало идеально. Очнувшийся маг увидел падающую к земле воительницу почти сразу, поймав в телекинез в дюйме от земли. Пегас, возникший чуть позже, уже не застал мага, отправившегося на его поиски. Прибыв с опозданием, он плюхнулся мордочкой перед земнопони.

 — А почему именно это место? — Услышавшая часть разговора земнопони, присоединилась к магу и кочевнику, забрав с собой тарелку с дыней.

 — Тут вкусная еда и неподалёку живёт... одна особа, способная помочь в нашем непростом деле. — Отозвался Спарк, допивая кружку до дна. — Только идти к ней придётся ночью. Она не любит дневную жару. Выспитесь днём, если сможете, конечно.

---

Покосившаяся башенка на краю заболоченного озера, в свете луны казалась мрачным местом полном призраков и неведомых чудовищ. Скайгрэйн был готов поспорить на одно из своих трофейных перьев, никто в здравом уме не решился бы тут селиться. Однако маг шагал по мшистой дороге, словно не в первый раз был тут. Ещё в трактире, пегас заметил, как изменился в мордочке владелец заведения, когда единорог спросил его о чём-то очень тихо. Пони стал белее мела и, дрожа как осиновый лист, ткнул в сторону заброшенной дороги.

Уже под конец пути, им стали попадаться брошенные дома, пустые и полуразрушенные, словно живущие в них давно покинули это место, перебравшись в лучшие места. Существо издававшее жуткие завывающие звуки, оказалось неказистой птичкой, испуганно вспорхнувшей из зарослей, едва туда отправилась пара шипов из самострела пегаса.

 — А тебе бы лишь бы палить... — Заметила земнопони, тоже потянувшаяся за своим клинком.

 — Держите себя в копытах, всё-таки, мы тут в гостях, я бы не хотел краснеть за вас перед нею. — Маг проговорил это не оборачиваясь.

Единорог вошёл без стука, словно о нём уже знали в этом доме. Наполовину скрытая в тени пони, с интересом смотрела на него, переступая с места на место передними копытцами. Зеленоватые глаза, мерцали внутренним светом.

 — Фратик Ссссспарк... сссссссколько дождей, ссссссколько кубышшшшшек, не доводилосссссь тебя видеть. А это кто сссссс тобой рядом? — Пони шипела и проговаривала слова со свистом, словно её язычок был длиннее обычного.

 — Снэйк Тэйл. Едва твоё имя услышали в трактире, так тот пони чуть не поседел на месте. Твоя слава дурнеет год от года. — Маг улыбнулся и придвинул к себе низкий стул. Пыльным предметом мебели видимо не пользовались давно, как и многим другим в доме. Лишь пол был довольно чистым, хотя и странно подметённым. Пыль лежала аккуратными полосками, чередуясь с отполированными досками настила, по которому, видимо, часто что-то возили.

 — Ссссссстараюсссь Франтик, сссстарааюсссь. — Шипя, рассмеялась пони и привстала на задние копыта. Она становилась всё выше и выше, чего не могло быть просто потому, что не могло. Скэр отпрыгнула в сторону, обнажив лезвие клинка. Пегас вскинул крыло, направив на пони самострел, не понимая, почему она его стала пугать до мозга костей. Послышался шелест чешуи, и на лунный свет Тэйл выползла целиком.

 — Пони-ламия... — Выдохнула Скэр, выронив клинок, воткнувшийся в пол своим острым концом. — Это невозможно...

 — Кто-кто? — Переспросил пегас хриплым голосом, пытаясь осознать увиденное.

 — Пони-ламия, как верно заметила Скэр. — Проговорил маг, единственный сохранивший спокойствие. — Древние маги, точнее их изыскания и поиски ключа к загадкам, порой совершали... открытия, опережавшие своё время на века. Конечно, не все результаты были удачны, хотя...

 — Сссскажи правду, Франтик, я чудовищщщще в которое каждый пытаетссссся воткнуть клинок едва увидит. — Развела в стороны передние копытца Тэйл. — Ты ведь тоже, едва не бросил в меня огненное заклинание. Хотя знал о таких как я куда больше других.

 — Ну, извини, ты обвилась вокруг меня, когда я остановился тут на ночлег, что ещё мне оставалось подумать. — Пожал плечами маг, проигнорировав заставших в ожидании спутников. Первым не выдержал пегас. Захохотав он опустил крыло.

 — Я знал, что маги любят нечто этакое... но пони, наполовину змею! Спарк, ты нечто! — Пегас ржал, с трудом набирая в грудь воздух, и не сразу заметил, как оказался в воздухе стиснутый крепкими зеленоватыми кольцами. Сухая на ощупь чешуя, плотно прижимала его крылья к телу, не давая возможности вырваться и улететь. — Эй, что за шутки.

 — А тебе... пернатый пони... нравитссссся такое? Может ххххочешшшь попробовать? — Мордочка пони оказалась напротив него. Между губ торчал раздвоенный фиолетовый язычок, подрагивающий и изгибающийся, словно в нетерпении. — Даже не пытайсссся. Эта чешшшшуя тебе не по сссссзззубам.

Не поворачиваясь к пони, добавила Тэйл, сжав пегаса сильнее, отчего тот пискнул и оставил попытки добраться до самострела под крылом. Скэр застыла в готовности прыгнуть. Говорила ли эта жуткая пони правду или лгала, проверять не хотелось. Чешуя и в правду выглядела прочной.

 — Отпусти его, правда, он же сейчас задохнётся. — Раздался жёсткий голос мага, в котором появились нотки твёрдости. Ламия покачав из стороны в сторону пегаса, легко швырнула его к стене, где он, поднявшись, стал отряхиваться от пыли. — Мы, вообще-то за помощью...

---

Лучи утреннего солнца скользнули по мордочке земнопони, потянувшейся и открыв глаза, встретившейся взглядом с диковинной хозяйкой дома. Копыто искало снятый с пояса меч и никак не могло его нащупать.

 — Ты... Ты... — Скэр пыталась найти подходящее слово, но никак не могла. Ещё вечером, когда пегас пытался вывернутся из смертельных объятий змеиного хвоста, она вскинула лезвие и прыгнула в сторону твари, не смотря на возглас мага. Всё вокруг завертелось, комната заполнилась желтоватым желе, от которого движения постепенно замедлялись, пока пони не обнаружила себя застрявшей в воздухе над полом. Свет померк и её сморил сон. — Ты напала на Скайгрэйла!

 — Оу, а он тебе так важен, что ты печёшшшься о его безопассссности? — Прошипела пони-ламия, но в её взгляде не было угрозы или неприязни. Казалось, она грустила и была разочарована поведением гостей. — Он в порядке. Сссспит как жеребёнок в сссоломе у той стены. Сссспарк ничего не говорил обо мне, это в его духхххххе, да...

Скэр повернула мордочку в ту сторону, куда указал, появившийся на свету, кончик хвоста, и с облегчением разглядела развалившегося на пачках соломы жеребца.

 — Тебя зовут Снейк Тэйл.. да? — Спросила Расти, поднимаясь с лежанки. Ламия кивнула и отодвинулась в тень, где её глаза снова стали мерцать зеленоватым светом. — Это правда, что... маги ну... с такими существами?

 — Я не переношшшшу холод. Криссссталл тепла, погасссс в моём доме и оссссставил меня. Было очень холодно и тут в дом забредает маг. — Прошипела Тэйл, отползая в сторону небольших полок со склянками и посудинами. — У него был жар. Он был ранен и болен, но он был такой живой и теплый, что я ссссогревалассссь рядом с ним. А потом я выххходила его при помощщщщи знаний, какие осссстались мне в нассследсссство от живущщщщей тут знахарки. Он починил криссстал. Вернул дому тепло и я благодарна. Много лет прошшшшло и он вернулся сссснова. Сссс тобой и им.

Ламия кивнула в сторону пегаса.

 — Пф, так и думала, что все эти россказни сплошное враньё. — Фыркнула земнопони, оглядываясь по сторонам.

 — Сссчитаешшшь меня не привлекательной? — Тэйл улыбнулась, обнажив два острых тонких клычка, кажущихся очень опасными и ядовитыми. От чуть распухшего их основания тянулись несколько жилистых плёнок, придающих каждому слову свистящий акцент. Ламия облизнулась раздвоенным язычком и поставила несколько мисок на стол.

 — Пожалуй... нет. — Расти вздрогнула от этого зрелища, вновь пожалев о пропавшем куда-то клинке. — Где наш маг?

 — Ушшшёл за одной нужной вещщщщью. Твой клинок бессссполезен. Ты даже не сссссмгла остановить древесных волков, а там, куда вассс вссссссеххх посссслали, водятся твари намного ххххуже. — Задумчиво отозвалась Тэйл.

 — Вроде тебя? — Справившись с отвращением, Скэр уселась за стол, с удивлением обнаружив в тарелке не жуткое варево способное превратить желудок в думающее существо, способное проесть себе путь на свободу и убежать в неизвестном направлении, а вполне вкусную похлёбку из грибов, цветов с озера и мелко порезанных сочных стеблей, вкус которых был сладким и дарил ощущение сытости.

 — Пожалуй, да. — Согласно кивнула ламия и устроилась за столом, свернув под собой хвост вместо стула. — Вкусно?

 — Да, признаться, я ожидала получить что-то кошмарное вроде живых квакающих лягушек под соусом. — Улыбнулась Скэр, отправляя в рот новую ложку похлёбки.

 — О, это блюдо я осссставлю для ссссебя, если не против. — Простодушно отозвалась Тэйл, отчего земнопони едва не поперхнулась похлёбкой.

 — Тьфу не шути так... или ты не шутишь? — Воительница вглядывалась в зеленоватые глаза. Там бегали искорки насмешки, но пони со змеиным хвостом вместо задних копыт ничего не ответила. — А почему ты осталась тут?

 — Я жду ссссвою ссссестру. Она сссспит в яйце, но однажды пробудитсссся. Мне нужно быть тут и помочь ей оссссвоитьссссся в этом мире. — Отозвалась Тэйл, подкрутив колесо возле камина, и в комнате стало теплее и чуточку влажно. — А пока она сссспит, я буду тут, ссследить за кристаллом тепла. Ждать.

---

Дорога снова скользила под копытами. Зевающий и перекусивший наспех пегас в пол-уха слушал истории рассказываемые магом, но с интересом рассматривал обновлённый клинок земнопони, рукоять которого теперь венчал прозрачный как капля росы камень, а скрытое на половину ножнами лезвие, покрывали занятные руны, каких прежде ему видеть не доводилось.

 — Она ждёт сестру и живёт тут совсем одна. — Внезапно проговорила Скэр, поравнявшись с магом. — Спарк, а ты неплохой маг. Помог ей, спас от холода и многое другое. Удивительно как это расходится с твоей славой вестника несчастий.

 — Ты слишком хорошего обо мне мнения. — Буркнул маг, хмуро взглянув на мордочку удивлённой пони. — Снэйк Тэйл ждёт вылупления своей сестры... только этого не случится ни сейчас, ни через сотню лет, которую она прождёт в светлой радости ожидания. В ту зиму, камень похищенный ею у своего мага мастера, погас на слишком долгое время. Я вернул ему силу, но было слишком поздно. Яйцо мертво и... просто я не мог сказать ей об этом, за всё, что она сделала для меня. Жизнь таких существ долга, пусть она будет полна ожиданием, чем бессильными попытками покончить со своим существованием.

Земнопони обернулась в сторону покосившейся башни, от которой тянуло приятным дымком стряпни. Её глаза заполнили слёзы, которые ей было сложно сдержать, не смотря на всю свою неприязнь к таким существам.

 — Это не справедливо... — Выдохнула она, протерев глаза тыльной стороной копыта.

 — Весь мир магии несправедлив. Маги играли с жизнью, маги играли с собой, маги играли с миром. И, наконец, доигрались. — Вставил слово пегас. — В моём народе до сих пор бродит легенда о Великом Катаклизме, столетии огня полыхающего на земле и истончающего облачные города. Всего несколько плато сохранились целыми, дав приют крайне малому количеству выживших. Всё из-за магов и их поисков смысла жизни и силы.

Франтик Спарк промолчал на этот выпад. Пегас был прав, но лишь отчасти. Какой бы не была причина случившегося, никто не знал точно, почему она произошла. Робкие селения пони, единорогов и пегасов за несколько сотен лет стали небольшими городами. Древние руины стали центрами для неказистых, но прочных замков, а сохранившиеся архивы, подарили первым из единорогов удивительные знания. Маг вспомнил легенду про единорожку Снежинку, из восточного селения единорогов, разбивших свои нехитрые деревянные шалаши между горами и дремучим лесом. Она, встретив необыкновенное существо, узнала многое о магии и передала каждую каплю этих знаний другим, дополняя прочитанным из древних хрупких книг и каменных табличек. Говорили, будто это существо до сих пор бродит по миру, останавливаясь везде, где были обломки старого, незнакомого и полного чудес мира. Так ли это было или нет, но Спарк лично видел огромный камень с потускневшими символами, обозначающими имя первой из единорожек научившейся владеть магией. Сила этого существа была поражающей, если оно смогло поставить такой огромный камень и вырезать на нём имя. Ученики Снежинки разбрелись по миру. У них появились свои ученики, у тех свои и однажды учеником такого ученика стал сам Франтик, в котором не особо старый и амбициозный единорог разглядел потенциал, покупая себе капусту у торговца.

Почти десять лет он бродил с Фликер Флапом по древним строениям, брошенным башням, чудом не попадая, то в ловушку из плюющихся кислотой червей, то в огненную пасть доменной печи, продолжающей работать вопреки логике, пока они не нашли "то самое место, которое зацепит твоё сердце", как говорил его наставник. Место и в правду было чудесным, хотя зацепило оно не сердце, а круп и не своей красотой, а ядовитыми клещами, от которых они оба провалялись с неделю в беспамятстве, с трудом находя силы на еду и питьё.

Маг улыбнулся этим воспоминаниям, оставшимся в прошлом, когда он был ещё жеребёнком, мечтающем о славе мага спасающего принцессу от дракона. Реальность оказалась куда менее радостной и полной совершенно тупых случайностей.

 — Не спи на ходу, упадёшь. — Раздался голос пони вместе с тычком в бок.

 — Я задумался. — фыркнул маг, поправив на себе накидку. — По этой дороге мы доберёмся до перевала, а там уже копытом подать до указанного на табличке места.

 — Ва! Маг разгадал тайну загадочного послания? Я поражён! — Скайгрэйн встряхнул крыльями. — И что это было? Да, ты куда пропадал, я видел, как ты возвращался, а Скэр была слишком взволнована, словно это было не на пару минут.

 — Вовсе я не была. — Угрюмо возразила пони, однако спрятав глаза под рыжей чёлкой.

 — Делал ей клинок получше, с книгами сверился старинными, какие только в этих местах есть и для тебя амулет подыскал. — Маг кинул пегасу блестящий кружок на прочной тесьме. Тот ловко поймал его и нацепил на шею.

 — Спасибо что ли, на удачу да? — Пегас покрутил в копытах металический предмет, гадая, что могли бы означать выкованные на нём надписи.

 — От тупости. — Ухмыльнувшись, заметил маг, наслаждаясь реакцией пегаса, который почти выкинул амулет в канаву, но, всё же остановившись, повесил его обратно.

 — Хорош уже, шутки шутить, то же мне Пинки Эппл.

 — А я не шучу. Ещё немного и за твои замечания, Тэйл бы тебе поломала несколько важных частей тела. — Вздохнул маг. — Мне пришлось потратить заклятие густого воздуха на такой бред. Ты даже себе представить не можешь, сколько времени пройдёт, прежде чем я снова смогу его создать.

Дорога сворачивала к горам, становясь каменистой и неровной. Вновь виднелись заросшие руины постов и охранных башен, во мраке которых мерещились гибкие подвижные тени. Всё место было наполнено тишиной, даже ветер перестал ощущаться, будто его пугала близость ущелья. Скайгрэйн уже видел это место, только сверху. Тогда, несколько лет назад, дрейфующее облако его народа проплывало тут, и внизу раскинулась едва затянувшаяся рана на поверхности земли. Нечто огромное, похожее на лезвие исполинского клинка, прорезало горы и часть долины, оставив рваный шрам. В угловатых силуэтах скал, угадывались древние массивные стены, а в отвесные поверхности ущелья виднелись зияющие чернотой круглые отверстия. Из них лилась вода, образовывая пенящийся водопад, пропадающий в темноте пропасти, или тонко вились струйки дыма, будто там спал дракон. В самом начале этой вытянутой пропасти, цепляясь за покрытую зеленью землю, лежала громадная когтистая лапа, окаменевшая и покрывшаяся мхом и молодыми деревцами. Где был тот, кому она принадлежала, и что с ним случилось, пегас даже думать не хотел.

Сейчас же, стоя на земле пере этим местом разрушения и созидания, он с трепетом смотрел на эту лапу, похожую на рассечённую в трёх местах гору. Приглядевшись, он был готов поспорить, на одном из "пальцев", темнел металл кольца, туго охватывающий потрескавшийся камень.

 — Бррр, сверху это выглядит жутко, но с земли это... слов не найти. — Пожал крыльями пегас.

Маг же смотрел в другую сторону. У входа в арку, на другой стороне ущелья, словно воткнутые в землю лезвия косы, торчали из земли два скалистых шипа, обращённых острыми гранями друг к другу. Солнце отражалось в них, наполняя матовый камень внутренним светом. Лёгкая половина пути осталась позади, впереди их ждала неизвестность.