Сказка, в которой тяжело добраться до Дракона
Диалоги
Беседа найдет соседа
https://www.youtube.com/watch?v=sLYiyK7uqUE
https://docs.google.com/document/d/1OoJQf4xn5YrExtkXUY9sCukAFtEjGpqSaE0K_L2r5FQ/edit
Драгоценный кусок прессованной древесины, поздравь владельца с очередным пережитым днем. Чую: чем дальше пройдем, тем большим это станет достижением.
Хотя конкретно предыдущие сутки можно смело назвать успешными, а то и счастливыми: Небеса послали недостойному земному пони встречу с тысячу лет как не виденными едва ли не забытым наставником – Вистом Унлехрером. Отменным педагогом, замечательным организатором, потомственным представителем городской интеллигенции и самым молодым главой Университета в истории.
Ну то есть, исполняющим обязанности. На вопрос касательно столь стремительного взлета собеседник поведал краткую библиографическую справку о своем дяде, бессменно занимавшем оный пост последние двенадцать лет – вплоть до первого месяца революции. После чего нехорошо глянул на принципиально смотревшего прочь от единорога Унвера и странным тоном заметив: “в восстаниях гибнут не только причастные ”. Копать тему далее показалось нерациональным.
Так или иначе, данный достойный муж открыл мне глаза на многие ранее не попадавшие в фокус темы.
К примеру, цензура. За все годы жизни в сердце Отчизны ваш покорный слуга и не догадывался о ее существовании. Причем весьма насыщенном: правительство поставило под контроль все возможные информационные потоки от газет и издательств до театров включая кукольные. Несоответствие генеральной линии каралось отзывом лицензии, упорство же в неподчинении приводило – ТУ-ДУ-ДУ-ДУМ — к внезапному окончанию всякого противления с последующим закрытием типографии и отъездом с концами в сельскую местность. Ясен хрен, совершенно добровольным. Фер.
Да не подумает читатель на меня худо: Принц, сколь бы ни был далек от общественной жизни родины в силу старательного обучения и тесного общения с Сили, никак не мог пропустить подобного безобразия – просто она вошла в обиход лишь за полгода до революции. Неизвестно уж от наглости или отчаянья. Даже собственно прессуемые жители не успели всерьез что-либо заподозрить или понять.
Впрочем, будто от раскрывшейся правды чего изменилось бы. Максимум — ненависти бы прибавилось. Плюс красно-коричневым кузенам на порядок бы больше рекрутов досталось.
Не могу не поразиться: почему при наличии подобной, почти всеобъемлющей, власти над народом единороги раз за разом допускают восстания? В конце концов, как кто-либо способен противостоять прямому контролю – и это не вспоминая о всяких мелочах а-ля увольнения, остракизм, всеобъемлющее влияние в области культуры, личный авторитет и прочий административный ресурс?
Подозреваю, ответ отнюдь не столь неподъемен, каковым его рисует испугавшееся масштаба сознание. Более того – обладает сугубо технической природой: чем обильнее система накапливает ошибки, тем больше пони их замечают, тем значительнее ресурсы необходимо затрачивать на сдерживание недовольства, тем меньше остается средств на конопачение дыр, тем скорее деградирует структура. Замкнутый круг, рано или поздно приходящий к необходимости сброса накопившегося давления.
Тем паче рискну заложить копыто: основная масса магов также пребывает впотьмах касательно чая – иначе одной благородной души, вроде Виста или Летиции, хватило бы для обрушения всей конструкции лжи и эксплуатации. Следовательно, волшебники- кукловоды остаются исключительно тонкими инструментами, при всем желании не способными осилить обращения вспять волны подлинного народного гнева.
Таким образом, протяженность цикла оставляет желать много лучшего, а учитывая рогоносную слабость по части размножения на фоне земнопонной фертильности…
Хватит. Того гляди, навоображаю до сознательного сокращения Лордами численности безрогих горожан в целях удержания власти. Так и так вышеперечисленное – проблемы не могущего вернуться прошлого и пока не существующего будущего. Сконцентрируемся на настоящем.
Например, на крылатой.
Я не справился. Не смог оградить эквестрийку от жестокого бытия. В этот самый момент она сидит напротив с пустым взглядом и повисшими крыльями, являя собой наглядный пример некомпетентности взявшего на себя ответственность жеребца. Молю Единого, чтобы Рейнбоу восстановилась, а лучше – забыла.
Хотя нет: идеальным вариантом будет примирение и готовность работать в новых реалиях, ибо кто скажет, какие ужасы нам предстоит увидеть в ближайшие дни?
Иными словами, зелье забвения стоит приберечь. По крайней мере, до непосредственного срыва.
Изгнанник пожевал писчий прибор, размышляя над продолжением описания происходящего, и в итоге счел за лучшее отложить дальнейшее повествование на потом. А там и подъехали к месту назначения – работающему в качестве генерального штаба обширному особняку с высокой башней невдалеке от линии фронта.
Увы, прибыли не абы когда, а в момент ротации кадров: площадь и улицы запружены двигающимися в трех направлениях рядами ополченцев. Шум невообразимый, а дух – тяжкий. Высунувшийся наружу Унвер, кстати со вчерашнего необычно мрачный, выдвинул резонное предложение подождать с выгрузкой до освобождения прохода.
И вот сидят они пять минут, двадцать, сорок – а бойцы не кончаются и не кончаются. Причем перед ними далеко не вся армия, а лишь некая часть резервов.
Помнится, в менее кровожадные времена утверждалось, будто Город населен полумиллионом жителей, кое число в зависимости от метода подсчета и смелости рассказчика могло перевалить и за целый, а то и больше. Ежели до меча дорвалась хоть тридцатая часть народу, то под началом “Верховного Главнокомандующего” ходят десятки тысяч соотечественников. Чего там – маршируют. Кое у кого аж получается. Минимум строй держат.
А ведь их всех необходимо не только собрать, но еще и накормить, обмундировать, выпестовать…
Впрочем, униформа ограничивается серой повязкой, остальное очевидно из дома, оружие почти везде примитивное и самодельное, у счастливчиков найдется нормальное копье или, на порядок реже, изделие красно-коричневых. Обучение же наверняка сугубо поверхностное, к тому же в качестве тренеров у них либо те же земные полицейские, либо переметнувшиеся пегасы – т.е. о взаимопонимании и результативности тренировок говорить не приходиться.
Плюсом в наличии у революции цитадельцы и Серебряные, по идее таки ведущие борьбу с правительством. Первые-то точно. Они профессиональнее будут. Правда и им до воинов Лорда Воздуха…
Не важно. Не моя война. Пока, во всяком случае. С Драконом бы справиться.
Следующие полчасика фальшивый исцел изучал парящих над толпой регулировщиков, на его вкус слишком уж часто действовавших подобно погонщикам, а потом колонны расступились, пропустив к ним маленькую делегацию из надутого вида рогоносца в сопровождении полудюжины пернатых гвардейцев. Краткий обмен любезностями – и узников вежества провели через стремительно хаотизирующееся межсолдатское пространство прямо на верхний этаж. Вопреки попыткам Унвера отнекаться, в полном составе.
Обитые же медью двери кабинета главного повстанца пропустили лишь Принца. Оно к лучшему.
Помещение живо напомнило обитель Виста – те же диаграммы, списки и документы на каждой плоской поверхности. За столом из полированного дерева сидел плотный черный пегас в щедро увешанном регалиями мундире чертящий красным карандашом прямые линии на топографической карте. Услышав приблизившийся вплотную перестук копыт посетителя, он поднял голову.
И остолбенел вместе с гостем, спустя секунд сорок успев первым задать сакраментальный вопрос:
— Ты!?
-
— Позвольте уточнить, о почтеннейший исцел, — с буквально сочащимся из всех щелей сарказмом начал полководец. – Вы практически в одиночку прошли весь Вечный Лес, побывали в отстойнике для подснежников, побеседовали с этим сумасшедшим стариком, выцарапали у яйцеголового аудиенцию со мной – и всё ради того, чтобы ВЫКУПИТЬ у торгашей Лорда?
Неприлично громкое даже по его меркам ржание.
— Именно так, — отозвался немало успокоенный пройденными километрами заморыш. – Поскольку же денег с собой взял немного, вынужден собирать с достойных доверия поручителей подтверждения платежеспособности.
Хохот перешел в гомерический и пегас аж схватился за поручни кресла, дабы не свалиться от переполняющего грудь веселья, гарантированно продлевающего ему жизнь на два года за каждый пять минут. Насобирав наверное лет шесть, руководитель восстания наконец успокоился, рывком встал из-за стола и налил себе воды промочить горло.
— Маленький якобы выздоровевший друг, — более не разоряясь на ехидство, попытался объяснить обстановку поживший своё боец. – Видать там, в пещере, одичал, коли не замечаешь очевидного: у нас тут война. Одной лишь прошедшей ночи не пережили десятки солдат и сотни их подражателей. Оценивающиеся мешками золота дома разрушаются исключительно из попытки сдвинуть фронт на десяток метров. Коммуникации стоящие больше, нежели средний грязепони способен вообразить, вырываются с корнем ради очередной никчемной баррикады. Стоимости выстреливаемых за день боеприпасов хватило бы на недельный прокорм половины городской голытьбы. ЧТО вылезший из чащи дикарь надеется предложить свалившим от нас кретинам?
— Это моё дело, — ишь уклоняется, болезный. – Итак, могу ли я получить от вас потребное? Благо вы-то, уважаемый Волькен, способны засвидетельствовать щедрость стоящего пред вами индивида из первых копыт.
— Не больно-то помогли нам твои трофеи, — злобно оскалился на собственное воспоминание бывший капитан.
— В том нет вины говорящего сие, — тактично ушел в сторону проситель. – Так или иначе, погреба не истощены и Серебряным найдется, чем в них поживиться. Осталось добраться до будущих партнеров.
Опять то же самое. Прет аки скала. Ну хоть вежество где-то по дороге подцепил. Жаль с самосохранением также не вышло:
— Скажи-ка, а что мешает мне прямо сейчас кликнуть из-за двери пару молодцев и устроить краткий, но эффектный допрос с пристрастием и последующим принятием в дар содержимого твоих закромов?
— Честь воина? – невинная улыбка. – Наличие у предполагаемой жертвы возможности банально солгать? Понимание несомой Драконом опасности?
Верховный Главнокомандующий отвернулся к окну:
— У нас – не соврешь, — чисто будничное проговаривание общеизвестного факта. – Ящерица же – угроза теоретическая, при наличии перед глазами вполне реального врага с листа вовсе исчезающая, — машинальное зажевывание изъятой из тюфяка соломины. – Ведь придется отправлять туда целый отряд и не кого-то, а солдат, с крыльями, да и пока обработаешь…
Дальнейшие размышления полностью переместились в мыслительную плоскость, преображаясь в ровные росчерки карандаша по воображаемой схеме операции и аккуратные столбцы цифр на листе рядом.
— Могу ли рассчитывать на ваше письмо? – с надеждой спросил посетитель четверть часа спустя.
Полководец спокойно довершил расчет, сравнил итог с допустимым и только после этого обернулся к терпеливо выстоявшему весь прием перед столом изгнаннику. Раздвинувший губы оскал сумел бы вызвать зависть и у гиены:
— А какая мне с того польза?
Дикарь вздрогнул и заблеял:
— Эммм…спасение родины, благодарность жителей, осмысленность революции… — черношкурый вскинул копыто.
— Позволь кое-что объясню, – широкий жест в сторону окна.– Верховному Главнокомандующему глубоко и всецело безразлична ваша жалкая революция, копошащиеся под крыльями букашки и самая эта груда развалин – по крайней мере, пока власть над ней не в моих копытах.
При виде исполненного удивления взгляда тело сотряс новый взрыв смеха.
— Неужто заморыш действительно считает, будто Волькен Акутус — представитель одного из древнейших родов Города, капитан гвардии, ветеран множества битв – нарушил присягу ради каких-то земных червей?! – мрачный хохоток. – Да я бы первым сокрушил ваш ничтожный бунт, если бы только по недоразумению именуемые правительством придурки по достоинству оценили мои заслуги! Но нет, они предпочли послушать фигляра Близа…каким образом подобное ничтожество вообще допустили до трона? Воистину, система давно и безнадежно прогнила …
Воин смолк: вот так взять и раскрыть случайному прохожему чуть ли не основополагающие свои измышления – это надо постараться.
— Какого же ответного дара желаете? – успел вставить вопрос вроде бы не уловивший сути собеседник.
— Тебя, — при виде реакции силач вновь не сдержал улыбки. – Хочу, чтобы почтеннейший исцел поработал на благо отчизны и презентовал себя от стены до стены, а после принял номинально командование прифронтовой частью, повсеместно и ежесекундно провозглашаю полную и безоговорочную поддержку «нашему делу», — последнее два слова выплюнулись. — И призывая сородичей сражаться, разумеется.
— Э. Ну. Конечно, – снова обретя дар речи, просипел обитатель Леса. – Вот только зачем? Вряд ли наличие Принца подстегнет мораль повстанцев, к тому же придется доказывать…
— Никому твоё давным-давно отнятое звание даром не сдалось, – рубанул ногой воздух пегас. – А вот табличка определенно поспособствует боеспособности по бедности пользуемых мной вместо солдат тушек. По крайней мере, развеет бредни а-ля “Снежница – кара небесная за восстание и Единый не с нами”, — возложение копыто на лик. — Проклятье. С кем приходиться работать…
Тяжкий стон получившего наказ в одиночку перетаскать целый склад бочек грузчика.
— Из тысячи вашей никчемной ползучей братии хорошо если десяток имеет малейший шанс на именование бойцами — да и те на поверку могут оказаться безрогими единорогами, вроде ждущего за дверьми рыжика, – Волькен отвлекся глотнуть воды и вдруг заметил в глазах слушателя новый всплеск изумления. – До сих пор не понял? Хорошо маскируется, зараза. Сам заметил непосредственно перед повешением – дедушкин внучок пытался агитировать подчиненных на смену руководителя – в итоге его отец поменял несколько взводов с картечницами на жизнь сына. Даю копыто на отсечение: я выиграл с того обмена несравненно больше.
Почувствовавший нехарактерный для уж которую неделю не высыпающегося организма прилив сил полководец вскочил и возбужденно зашагал взад-вперед по кабинету, рассыпаясь в комплиментах вероятному противнику:
— Красно-коричневые пришельцы – настоящие солдаты, исключительно по иронии судьбы лишенные при рождении крыльев: умелые, дисциплинированные, храбрые, в отличие от местной зовущейся горожанами рыхлой массы имеющие хребет и не боящиеся замарать копыта. Едрить тя в душу, не счел бы зазорным лично покомандовать хоть полком, — зубы сошлись и заскрежетали друг о друга. — Однако, вот ведь ирония, долбанные фанатики на отрез отказываются признать легитимность самого моего существования! — воин устало оперся о столешницу. — А потому приходиться довольствоваться трусливыми слабаками, думающими, будто какой-то старик на облаке мешает им выигрывать.
Раздраженное фырканье. И неожиданно твердый, чуть ли не угрожающий и одновременно совершенно спокойный по тону ответ:
— Верующие в помянутого «старика на облаке» при наличии уверенности в правоте защищаемого дела порой способны проявлять настоящие чудеса храбрости, а также сворачивать горы и заваливать овраги трупами, о чем неоднократно свидетельствует история.
— Ага, помню: задвигал чего-то про «Волю Единого», — практически безразлично отмахнулся ныне более всего на свете жаждущий рухнуть в постель полководец. – Ну так меньше слов — показывай эту вашу поразительную смелость.
— Постараюсь, хоть и не испытываю убеждения в справедливости бунта супротив Всезнающим данного правительства, — наполненный вежливой издевки кивок. – Впрочем, сомневаюсь в скором предоставлении шанса на демонстрацию в условиях продолжающегося уже несколько месяцев стагнации…
— Да ладно!? – насмешливо сощурился на недоумка ветеран. – В таком случае счастлив поделиться радостной новостью: спокойное время официально скончалось в момент попытки торга предателей с Лордами. Зри, — тычок в исчерченную карту Города. – За последнюю неделю линию фронта передвинули отсюда – сюда, причем без единой потери с их стороны. Просто прилетали мои сородичи и бомбили укрепления с недосягаемой для картечниц высоты. Вуаля, — широкий полукруг вокруг горы. – Отменная идеально простреливая зона отчуждения в полчаса ходьбы длинной. Причем стабильно увеличивающаяся с каждой проходящей ночью. Все строившиеся месяцами передовые оборонительные линии пошли биреру под щупальца! Нас уверенно выжимают к явно представляющему из себя конечную цель главному зернохранилищу
— Зачем им это? – с непониманием прервал объяснение диспозиции гражданский. – Как вообще может существовать «линия фронта» между земными пони и пегасами? Что мешает захватить потребное прямо сейчас? Чего ради разрушать общую Родину?
Верховный с трудом сдержал порыв припечатать идиота к стене и, выпустив волну раздражения в вербальное русло, закончил риторическим вопросом:
-…будто от вашего брата стоило ожидать иного? – глубокий вдох. – Короче, мальчик: на открытом пространстве нет шансов у нас, а в помещениях — у них. Правительство в любой момент способно взять штурмом любую точку. Чтобы к вечеру потерять ее заодно со всеми посланными солдатами под бесконечным потоком бескрылого мяса. Им необходимо место для маневра. Пока не начался масштабный снос зданий они платили за каждое в десятки раз дороже, бо один боец стоит полусотни червей. Хорошо хоть кладовку разрушать не посмеют – и без того еды в обрез и дальше станет только хуже.
— Но почему вам-то провианта не хватает? – опять осмелился воспользоваться паузой на восстановление дыхания мозгляк. – Там же по стандарту должен храниться неприкосновенный двухгодичный запас…
— Должен, — сардонически подтвердил бывший капитан. – Видать, невидимый, али пища подразумевалась духовная. Ну или какому умнику пришло в голову продать «излишки» запасов в обмен на камни для твоего Дракона.
Дикарь надолго смолк, пораженный печальной вестью. Потом поинтересовался, на сколько достанет имеющихся запасов.
— Пара месяцев, — повесил голову чувствующий себя безбрежно уставшим Волькен. – Ежели депопуляция пойдет прежними тепами – то и на три выйдем.
Помещение погрузилось в тяжкое молчание. В сознание снова застучались мысли стиля “хватай и тикай”, с омерзением выкинутые на помойку – не когда до вожделенной всю жизнь цели остались считанные шаги.
— Командир? – названный поднял взор. – Задачу понял. Последний вопрос: почему у восставших нет шансов в открытом противостоянии? Пегасы пегасами…
Главнокомандующий взоржал и жестом призвал свежее приобретение следовать за ним вниз. Гражданский безропотно подчинился и спустился следом за руководителем в спартанской обстановки спальню.
— Мои крылатые собратья, безусловно, лучшие из детей отчизны. Однако уж кто-кто, а Акутус точно знает, в какие именно пятки надобно бить для превращения их в скулящих щенят. Не сомневайся: перед нарушением присяги и становлением на путь в один конец я тщательно взвесил плюсы и минусы, разработал планы, задействовал наличествовавшие связи и прочее и прочее. К сожалению, всё учесть невозможно. Глянь, — копыта не без пиетета сняли с крючка помятый шлем.
Заморыш покрутил предмет перед собой и недоуменно взглянул на с чего-то расщедрившегося сегодня на объяснения черношкурого. Тот спокойно принял объект обратно и совместил срезанную верхушку со сквозной дырой висящей по соседству доспеха.
Образование не прошло даром – земной раскрыл рот от удивления.
— Проводил инспекцию непосредственно на передовой, — буднично начал небесный воитель. – Долгое время ничего не происходило, враг затихарился и вроде бы катилось к перемирию и переговорам, — вовсе невеселый смешок. – Вышел к картечнице, устроил выволочку расчету, приступил к осмотру местности и тут…- полководец явственно вздрогнул, – не представляю, каким седьмым местом телохранительница почувствовала угрозу. Видать единорожья наследственность сработала. В первое мгновение оглядывал перспективный бугорок под схрон, а во второе уже оглушенный лежал под бьющимся в конвульсиях телом.
Из стоящего под импровизированным стендом сундучка появился и перекочевал в принцевы конечности бесформенный кусок белого металла:
— Чушка пробила цельную пластину, перебила позвоночник, вышла из тела вторично пробив броню и после всего вышеописанного вырвала кусок стального навершия, — в голос невольно закралась по сию пору не изжитая скорбь. – Она была солдатом, каким тебе не стать и в мечтах – и погибла за считанные секунды даже не видя противника.
Волькен прикрыл потяжелевшие веки и продолжил шепотом:
— Так ознаменовалась новая веха данного противостояния. Сперва — один выстрел за пару часов, да и то исключительно вблизи стен. Ныне стоит только выйти за пределы укреплений, как тушку радостно разбрызгивает по округе, — вялый жест крылом. — Проклятых машин там понастроили с десяток. Стреляют дальше линии зрения. Крошат камень. Перезаряжаются на порядок быстрее, нежели прежде. А теперь пошел вон.
Проситель поклонился, заблеял какую-то ерунду и поспешно скрылся за дверью.
Верховный Главнокомандующий рухнул в постель.
Потом почти сразу встал с нее, подписал заполненный в течении беседы наверху бланк с указаниями, отослал послание по трубам в канцелярию, снял колющиеся и могшие помяться регалии и лег на кровать уже окончательно.
-
— Судя по всему, переговоры прошли весьма успешно, — поприветствовал выродка скалящийся рыжик, всё время начальственной беседы проведший на грани подкатывающейся истерики. Пожалуй, она переоценила пустого. Сильно. – Во всяком не припомню, чтобы кто-то имел счастья удостоиться столь длительного общения с нашим тучным полководцем или, если уж на то пошло, завершить аудиенцию непосредственно в его спальне.
Урод отшатнулся, метафорическим ножом резанув Защитницу Короны по сердцу: сколько раз отпускала в адрес “хозяина” несравнимо лучшие издевки – и хоть бы какая дошла!
— Волькен хотел выговориться, — отстраненно прокомментировал Принц, с прежде не ощущаемыми чувствами внимательно оглядывая собеседника, более всего уделяя внимания шляпе. – Впрочем, провальной встречу также не назвать. Возрадуйтесь: нас ждет любезная вашему сердцу агитационная работа.
Унвер мигом перешел из состояния скрываемой паники к едва контролируемому гневу. К сожалению, эскалации конфликта помешал проявившийся практически из воздуха – во всяком случае, никакими достойными эмоциями не светивший – бескрылый пони в мундире. Вроде бы приведший их сюда. Неприметный тип.
— Почтенный исцел, — неглубокий поклон. – Приказом руководства, данный индивид передан вам в качестве помощника. Зовите меня Лентус.
— Счастлив знакомству, — отвесил пленитель некое подобие книксена. Ненадолго задумался. Спросил. – В виду предстоящего сотрудничества желательно сразу разъяснить тревожащие детали, а потому не сочтите за грубость: чем наша скромная экспедиция обязана выдачей подобного сопровождения? Так понимаю, единороги нынче на вес золота?
— Информация соответствует истине, — с дежурной улыбкой склонило голову новенькое приобретение. – Моего присутствия запросил лично господин Унлехрер. Верховный счел возможным оную просьбу удовлетворить — как для укрепления союзнических отношений, так и предвидя необходимость использования специфических технических средства для донесения выданного послания до максимального числа реципиентов – например, обладающего умением усиливать звук мага.
Убийца Вдохновительа повторил жест собеседника и замер в нерешительности, переводя глаза с рогоносца на стремительно наливающегося злобой рыжего. В итоге решил не начинать видимо обещавшую стать довольно продолжительной и наверняка неприятной тему, вместо развития диалога попросив провести их к выходу.
Приданный слуга немедленно известил об ожидающем там дорогих гостей транспорте.
По крайней мере, дело знает.
-
— Уважаемый Унвер, позвольте отозвать на пару слов? – дернули шпиона, стоило только вагону отойти от штаба.
Тот раскрыл сомкнутые ради восстановления душевного спокойствия веки, окинул урода неприязненным взглядом, наступил на горло собственному дрянному настроению и покорно отошел следом за ним в угол.
— Хотел бы побеседовать о любопытном факте, дошедшем до моих ушей в момент обсуждения обстоятельств вашего недавнего повешения…
Горло хлестнуло пусть чисто иллюзорной, однако от того лишь немногим менее неприятной болью, наложившейся на еще более мучительный позор. Это стало последней каплей.
— Отвали! – само собой вырвалось у бойца невидимого фронта. – Какую бы дрянь ты не выудил у решившего разоткровенничаться крылатого ублюдка – не твое дело. Подружкой вон лучше своей займись, пока копыта на себя не наложила, — кивок на до сих пор не утратившую потерянного вида пегаску, мирно сидящую в глубине движущегося помещения.
Проклятый кровопийца помрачнел.
— Подобная забота о представительнице небесного народа со стороны цитадельца, безусловно, радует и вселяет надежду на будущий диалог, — тон пока ровный. Лишь улыбка стала натянутей. – Должен признать: самого немало волнует ее состояние. Увы, не могу помочь практически ничем…иррелевантно. Сейчас разговор о вас.
— Чего же почтеннейшему исцелу от меня понадобилось? – на лицо вылез обычно приберегаемый для зачитывания смертных приговоров оскал. – Думаешь, не замечаю, как пялишься на шляпу? Признаний ждешь? Слезливой истории? Рассказа о заставивших избавиться от него под страхом изгнания родственниках? – он нехорошо сощурился. – Ну так знай — этого не будет. Данный индивид САМ выбрал свой путь, воспользовавшись своим правом и приняв своё решение. Мне известно, ЧТО такое те, за кого меня принимают и потому ныне сии губы могут без малейшей дрожи или лукавства произнести: Я! ЗЕМНОЙ! ПОНИ!
Проклятье: сопровождающие оборачиваются. Тем не менее, разговор надо закончить – чтобы никогда не начинать снова.
— Не скажу, будто оно было легко. Искушение порой выглядело непреодолимым. Но ничто и никто не смеет ставить внуку Старейшины условия. Он и только он является владельцем собственной судьбы. Точка.
— То есть, уважаемый собеседник отрезал себе рог в надежде сменить расу? – почти расслаблено уточнил провалившийся кровопийца.
— ДА. И не жалею об этом, – твердо и опять несколько громковато проговорил поморщившийся от чужой формулировки диверсант. Успокаиваемся. – Воля деда и собственное суждение – единственные контролеры и ограничители, против коих стоящий перед вами жеребец не намерен сражаться.
— Чудненько, — медовым голоском пропел идиот, склонив голову на бок. — Передайте головной убор.
Унвер опешил и недоуменно воззрился на вроде бы сломавшегося Принца.
— Вы – то есть как лично, так и в лице руководителя — обещали всяческое содействие, — с прежним гротескно-кукольным видом пояснил уродец. – Дай шляпу. Немедленно. Или даже себя с предком таки не слушаешься?
Ох и зачесались все имеющиеся конечности в едином порыве пройтись по надменной морде. Тем не менее, проклятая тварь из Леса не оставила выбора. Сколько не белей от ярости, а собственных слов в рот не вернешь.
Дрожащие от гнева ноги неспешно приподняли затребованную часть гардероба и протянули ждущему трофея выродку. Так и так ничего не увидит – спил надежно прикрыт гривой.
Вымогатель принял яблоко предполагаемого раздора с издевательским кивком, незамедлительно применив его по назначению. А потом описал им заковыристую дугу и склонился перед вновь выбитым из колеи шпионом в вычурном поклоне:
— Снимаю пред вами известный предмет туалета, — торжественно возгласил вельможа. – Дай Меняющий, чтобы и мне достало сил отринуть свою природу в день, когда она встанет на пути моих идеалов. Аминь.
Головной убор возвратился в копыта обомлевшего диверсанта.
— Прошу прощения за маленькую проверку, — извиняющаяся улыбка. – Между ревущей на все лады гражданской войной и способной обрушиться на нас в любую минуту испепеляющей смертью-с–небес хотелось по крайней мере на, скажем так, товарищеском фронте иметь надежный тыл, — минутная задумчивость. – Вернее, хотя бы нечто не требующее о себе размышлений.
Новое спиносгибание, попроще, и движение к основной массе пассажиров.
Унвер же не спешил возвращаться, решив немного в тишине и покое подумать, от чего это присутствие поблизости лесного жителя раз за разом знаменует скорое нарушение внутреннего равновесия.
-
— Эммм, гражданин Лентус?
Маг быстро, но без раболепствующей поспешности обернулся к вопрошающему. Сам руководитель. С другой стороны, альтернатив пока вроде не наблюдается – ни один из прочих иногородцев даже внимания не обращает на нового пассажира. Кроме красно-коричневого, естественно.
— Не могли бы вы просветить меня касательно стабильно лицезримого нами обилия гражданских? – кивок на движущуюся параллельно дороге очередную процессию изможденных беженцев. – Почему они здесь, у линии фронта – тем более с детьми? Без официоза, коли возможно.
— Потому как здесь, в отличие кишащих бандитами, лесными тварями и периодически налетающими пегасами выселков, до сих пор царит порядок, — поразмыслив, дал единорог по возможности полный в содержании, краткий по форме и доступный в выражениях ответ. – Армия обеспечивает безопасность, есть оплачиваемая пайками работа, функционируют коммуникации и прочее. В прежние тихие дни порой могло показаться, будто никакой войны вовсе не идет.
— То есть, им позволяли жить непосредственно в черте обстрела? – с нехорошими нотками уточнил помрачневший земной.
Офицер ненадолго задумался и отрицательно помотал головой:
— Верховный Главнокомандующий не отдавал никаких конкретных указаний по поводу населения, если конечно не считать приказом «лишь бы не мешались». А вот Вист пытался убедить пони уйти из опасных районов и аж периодически применял силу. Увы или к счастью, все в итоге смирились с ситуацией, когда одна партия горожан выгонялись из здания исключительно для того, чтобы в него вселилась другая.
— Неужели они не понимали, чем рискуют?- собеседник вдруг вскочил и начал расхаживать по салону. – А я-то в толк не мог взять, откуда взялось столько искалеченных включая…-взгляд, брошенный на доселе не произнесшую ни слова спутницу в бесформенной хламиде, заставил исцела осечься.
Вот только поднятая тема не спешила оседать. Вселенная явно желала продолжения.
— Такова наша природа: мы всегда надеемся на лучшее, – с нейтральным видом пожал сопровождающий плечами. – К тому же позволю себе напомнить: ждущая нас впереди полоса отчуждения пару недель назад представляла из себя лучшую часть Города вне Главного района. Многие…не страдающие зажиточностью граждане легко могли обменять самую жизнь за шанс вселиться в дома, о которых прежде не смели и мечтать. Подобным же образом, кстати, вели себя и хозяева тех помещений – по крайней мере, пока большинство из них не ушло к Серебряным.
— Это же идиотизм! – разом охаял огромное число соотечественников вроде по идее долженствующий уважать их Принц. – Подвергать опасности не только себя, но и близких…пегасы не станут разбираться, есть ли кто под ними. Одна бомба – и всё. Сколько уже идут бои, а эти пони до сих не эвакуировались, — будущая звезда вернулась на место, возложив копыто на маску.
Н-да, с таким отношением тяжеловато будет добиться приемлемого результата. Попробуем растолковать:
— Мы не страдали от войны в течении десятилетий. Средний мещанин, пусть и увидев битву воочию, до сих пор с трудом понимает ее законы. Подозреваю, зачастую вообще надеется рано или поздно проснуться и пойти наконец по спокойным улочкам к бабушке в деревню, — неопределённое хмыканье. – До того же момента он более всего жаждет каждый день ходить на работу, выполнять приказы вышестоящих, не заботиться о собственной защите и гарантированно возвращаться вечером домой к семье – точь-в-точь, как их приучали всю жизнь. Осознание крушения всего известного мира не склонно наступать мгновенно.
— Говорите о них, будто о неспособных думать детишках, нуждающихся в постоянном управлении, – взор-то какой недобрый.
Блин, неужели попался идеалист? Откуда интересно выкопали? Ладно, придется заняться еще и воспитанием:
— Так и есть – и оный факт представляет собой лучшее доказательство эффективности городской системы правления, обеспечившей народу величайшее или, по крайней мере, доступнейшее из имеющихся счастий: возможность существовать в сытости, не думая о великом и пребывая в уверенности касательно управления тобой кем-то грамотным и желающим тебе добра.
— Вау, — саркастически восхитился неслучившийся — судя по всему, к лучшему — властитель. – С чего же тогда вы здесь, а не на стенах Главной?
— Очевидно потому, что моя верность лежит не в личностной, а в идейной плоскости, — с легчайшей долей раздражения степенно отозвался маг. – Борясь с нынешними утратившими необходимые ориентиры местоблюстителями тронов, я сражаюсь за сохранение наших корон.
— Путем установления под них Волькена? – а глаза хитрый. Пронзительные.
— Верховный Главнокомандующий не вечен, — пожатие плечами. – И не глуп. Если не восстановит триумвират сразу, то по крайней мере впоследствии ему потребуется вся возможная легитимизация. У Родины нет иных, отличных от Лордов, вариантов.
Собеседник хмыкнул, пробормотал благодарность за объяснения и погрузился в небось не лишенные лукавства измышления.
-
Новый день, новая остановка, новые баррикады, новые демоны, новый противный запах.
Схема старая: урод с помпой и фанфарами выходит из вагона – в сопровождении расфуфыренного пегаса проходит перед строем разной степени чистоты пустых – произносится малоосмысленная речь о Родине, надежде и ожидающих всех присутствующих в будущем жареных грибах – солдаты перекидываются с выступающим парой фраз – остановка заверяется у офицера – они куда менее пафосно уезжают.
Тем не менее, сии сугубо дежурные и лишенные капли артистизма представления действуют: аборигены действительно становятся радостнее. Подобно поднимающемуся на рассвете солнцу Принц одним лишь присутствием изгонял из сородичей давно устоявшуюся, выдержанную и ставшую естественным фоном тоску, отчаяние и неуверенность. Поразительно, сколь большое влияние на мир способна оказать деревянная дощечка, будучи поставлена на правильного жеребца.
Ну, по крайней мере, способного внятно говорить, пусть зачастую и не по делу – вместо более чем приличествующих моменту напоминаний о грудью обороняемых возлюбленных пленитель раз за разом заводит монолог о долг и воздаянии, задвигает длинные цитаты из некого “Слова”, призывает “жить по совести” и так далее. Порой договаривается аж до стремления щадить врагов, применяя в качестве аргументации совершенно абсурдные тезисы о “превосходстве милосердия” и ценности каждой души – “тем паче вскормленных Городом ”.
Вопреки всем ожиданиям и здравому смыслу, земным нравится. А вот крылатым погонщикам не очень.
Так или иначе, маленький караванчик неизменно провожался бросанием шляп в воздух и ликующими возгласами, а его руководитель стоял в дверях и со счастливой улыбкой махал аудитории копытом. При этом ощущая себя разрезаемым заживо на куски. П
ока мерзавец в толпе сие не практически не заметно — слишком много положительных эмоций вокруг — а вот пока они едут…
Кобылка передернула плечами, втянула по идее долженствующую радовать тяжелую атмосферу и поморщилась – то ли от переедания, то ли еще от чего, а чужие страдания в последнее дни ну никак не несли с собой привычного удовлетворения. В данном конкретном случае вовсе раздражали, бо причина подобного уныния ну ни капли не поддается осмыслению.
Пора с этим кончать.
— Прыткости не утратил. Славно, — покровительственным тоном одобрила Защитница свершенный смертником в момент касания к плечу прыжок. – А то ведь еще станут утверждать, де я сумела убить тебя лишь когда цель безмерно ослабла от недосыпа и разложения мозга.
Принц поморщился, глянул на с интересом смотрящих в их сторону новеньких и жестом приказал идти за ним. Выйдя же и заперев дверь “хозяин” вновь обернулся к подчиненной – с откровенно идиотским видом вскинув брови, гротескно изображая бескрайнее удивление:
— “Убить меня”? Позвольте, как же? Вы приносили мне присягу! Клялись вечно искать моего благополучия и всячески способствовать обретения мной счастья и благодати на сем свете и в будущем. Нога в ногу идти к лучшему…
— Да-да-да, — возвела Диана очи горе. – Сама с трудом верю в произнесение названных слов: рада, что убийца Вдохновителя хоть ненамного вылез из потихоньку обустраиваемой в качестве постоянного жилья депрессивной ямы. Чай, в кои-то веки расщедрится и личную рабыню удовлетворить, а не только случайных солдатиков.
Быстрый взгляд в лицо собеседнику. Разочарованный удар копытом в пол: выродок опять притворился, будто ничего не заметил. Вернее, судя по ровному эмоциональному фону, двусмысленность действительно прошла мимо него — каковой факт резанул в целом не страдавшую заниженной самооценкой кобылку куда сильнее.
— Короче, откуда столько боли, о вернувшееся наконец на возлюбленное пепелище отродье Кладбища? – скрипнув зубами, вернулась на основную тропу наследница великого рода. – Отнекиваться бесполезно – Народ чувствует.
— Значит, “Народ”, — неопределенной природы хмыканье. И ощущение, якобы в уродливой голове начерталась некая академической природы заметка. – К чему вам оный ответ, о перфорированное порождение Вечного леса? – губы раздвинулись в легкой ухмылке.
— Профессиональный интерес: надо же знать путь к достижению подобного результата, — также обнажила клыки Защитница Короны. – Сам говорил: стремление к совершенству – святая обязанность каждого.
— При всем уважением к проявленным способностям, вероятность прихода вами к такому успеху ничтожно мала, — внезапно выглянул из разлохматившейся скорлупы привычный едкий обитатель Берущего. – В конце концов, не всякий день удается поработать на свихнувшегося на власти пегаса, жаждущего привести собственное бескрылое мясо к состоянию добровольного отправления на убой исключительно ради будущего одного вполне конкретного представителя крылатого народа. Сразу стоит отметить интересный факт: все без исключения его сородичи, чисто случайно осуществляющие непосредственное руководство безликой массой, полностью согласны с разумностью перевода ее на фарш.
Копившийся в процессе тирады гнев выразился резким ударом по стене вагона.
— Вот только сородичи сего Принца — больше, нежели смазка для мечей, — мрачно продолжил пустой. – Все они личности с историями, воззрениями, мечтами…- судорожный вздох. — Разговаривал с парнем из Вяленого квартала. Раньше работал мельником. Женат, родил дочь. Мечтал стать пивоваром — не сложилось. Ему очень хотелось получить пусть махонькую побрякушке в память о нашей встрече…
Второй пинок. Потяжелее.
-…почему так? Почему горожане должны сражаться? Как Лорды допустили подобное? Как посмели допустить, чтобы тысячи, ТЫСЯЧИ доверенных им граждан уже сложили головы в бессмысленной бойне – и скольким то еще предстоит? И за каждым последуют оставшиеся без крова и средств к существованию родные и близкие. Каким образом Город намерен пережить зиму, ежели…- оратор вдруг осёкся, закашлялся и сделал отмашку. – Тем не менее, многократно страшнее иное знание – о тщетности всего происходящего. Мы лицезрим очень давний и поразительно консервативный спектакль, раз за разом повторяющийся во всем кровавом великолепии и в конце неизменно возвращающийся в привычное русло – дабы впоследствии вновь взорваться и унести с собой новые жизни.
Помахивание едва различимым в полутьме местным, бредущим куда-то в сторону от дорожного полотна.
— И вот к данному веселому карнавалу присоединился очередной персонаж в отнюдь не карнавальной маске с задачей помочь пегасам сделать стадо послушней для получения письма, ВОЗМОЖНО способного после пары итерации позволить спасти эту обитель скорби, чтобы драгоценные соотечественники могли более не отвлекаясь продолжать убивать друг друга, — опять лягается. – Таков снизошедший на изгнанника долг.
Наступило неловкое молчание: жеребец с некоторым смущением разглядывал оставшиеся вмятины, а кобылка переваривала полученную информацию, по итогам насмешливо хмыкнув и произнеся:
— Дорогой хозяин, оказывается, не последний актер: так уверенно задвигать массам про великую миссию и необходимость жить по совести — исключительно ради вытягивания из безрогов желанного ему предмета. Молодец, — не без искренности похвалила представительница Народа.
Игла попала в цель, увы, нанеся лишь малую долю ожидаемого урона. Вопреки ожиданиям, психу действительно польстило рабынино откровение.
— Благодарю, — церемонный поклон. – Весьма лестно слышать подобное признание достоинств от бездушного кровожадного манипулятора. Так или иначе, по крайней мере из любви к точности замечу: всё сказанное мной – истина, по которой обязан существовать каждый. Надеюсь, данному земному пони также достанет сил ей следовать.
-
Очередная проповедь, очередной сокрушительный успех, очередная порция счастья на чужих лицах и вгрызающегося в сердце ощущение прямо-таки фантасмагорического лицемерия.
Вдруг – касание. И вопрос:
— Почему на меня так странно смотрят?
Поначалу опешивший «репатриант» резко перешел в состояние, близкое к экстазу – Рейнбоу в кои-то веки заговорила чем-то сложнее, нежели “передай соль”. Слава Исцеляющему.
— Тут ведь полным-полно других пегасов — от чего же столько внимания единственной эквестрийке? – меж тем, продолжила обратившаяся. – Ну, помимо моей потрясности, разумеется?
Избранник Лордов моргнул и попытался понять, о чем конкретно его спрашивают. Не вышло.
— Повторите? – бровь просительно поднялась.
— Все глазеют, будто на мне цветы выросли, – терпеливо проговорила радужногривая. – Почему?
— Капюшон откинули и хвост виден, — с готовностью дал предельно точный и честный ответ слуга Единого. Увы, удовлетворенной дама не выглядела. Пришлось развить тему. – Как изволите видеть, природа не одарила шкуры и гривы нашего народа особой яркостью и разнообразием, на каковом фундаменте жители Города за века сформировали могущую выглядеть не столь уж логично шкалу оценки физической красоты, во многом опирающуюся именно на гамму. В базовом виде она выглядит следующим образом: один цвет волос — нормальные, два – хорошенькие, три – писаные красавцы, больше – фантастика или огромные временные и финансовые затраты на краски, кои к тому же довольно ядовиты…
— Хочешь сказать, окружающие дружно считают меня вульгарно накрашенной? – недовольно сощурилась на заполнившую удаляющийся перрон толпу провожающих крылатая.
— Прекрасная половина – скорей всего, – кивнул бывший лесной обитатель. – А вот представители сильного пола испытывают несколько иные чувства…
Недоуменный взгляд. Неужели непонятно? Едем дальше.
— Принадлежность к небесной расе автоматически придает вам вполне определенный устоявшийся образ. По крайней мере, положительную его часть – как-никак передвигаетесь в сопровождении исцела. Носите накидку, однако достаточно непринужденно, дабы внимательный зритель мог рассмотреть…изящество вашего сложения. Расцветка же затмевают любую из когда-либо виденных даже проведшим половину жизни во Дворце Принцем, — взор помрачнел и обогатился раздражением. Хорошо, вывалим недипломатично. – Короче: уважаемая собеседница и на родине небось далеко не последней кобылкой считалась – здесь же уроженке страны Целестии без труда удастся затмить и первую красавицу. Кому-то не в меру впечатлительному встреча с вами вовсе способна показаться столкновением с существом из другого мира.
— То есть, я вам всем нравлюсь? – в глазах отнюдь не одинокое удивление.
До чего же приятно видеть сие оживание.
— Кобылкам – вряд ли, – улыбнулся изгнанник. – Касательно же жеребцов укажу, что чарам поддался аж цельный Унвер – и это при всей глубине сердечных чувств, испытываемых цитадельцами к пегасам! Честно говоря, вряд ли хоть кто-нибудь из нас находясь в здравом уме сумеет устоять перед вами.
— Чёй-то по тебе этого не заметно, – лукаво улыбнулась Рейнбоу.
— Незаметное не равно несуществующему, — ответил победитель тварей тем же, затем вздохнул. – К сожалению, сколь бы привлекательными не выглядели матримониальные вопросы, в данный момент говорящему необходимо сконцентрироваться на выполнении обязательств перед Родиной и Пламенем – и никакие…препяствия не должны тому мешать, — оскал стал попроще и подобрее. – В любом случае, счастлив лицезреть снизошедшее на находящуюся под моей ответственностью крылатую облегчение.
-
— Ну, понимаешь, ты уже сколько дней не выходишь, – неуверенно произнесла смотрящаяся немного ненормально Даш, просунув лицо в разверстое сумки. – Вот решила проведать. Спросить, не надо ли чего.
Спайк окинул ее недовольным взглядом и ворчливо промолвил:
— Да. Надо – чтобы не мешали спать, — малыш отвернулся от света и снова начал сворачиваться в клубочек вокруг выданного Принцем мягкого шара.
Рейнбоу смутилась, прошептала извинения, пожелала спокойной ночи и вылезла из сумки.
— Будить дракона, — прокомментировала событие Диана, поднимая завязанную емкость на спину. – Кем интересно нужно быть, чтобы пойти на подобное из простого любопытства?
— Мной, естественно, — гордо ответила быстрейшая летунья на свете.
И поспешно ретировалась во избежание предоставления язвительному перевертышу шанса испортить и без того хрупкое настроение какой гадостью.
-
— Я слежу за тобой, выродок с лишними запчастями. Даже не думай перетянуть исцела – он принадлежит Цитадели.
— Принц Земли – творение Города. Они взаимообусловлены и взаимобязаны. Любое посягательство на него есть нарушение основ законности и порядка, кое будет покарано по всей строгости – и тогда уж никакой папочка в верхах вас не спасет, уважаемый не-гражданин Рогорез.
— Ноги коротки, реликт кровавого прошлого. Время вашей тирании уходит быстрее воды в песок.
— Магия справится – не зря же столь веков служила опорой отринутой вами Родины. И прослужит еще столько же.
Обменявшись таким образом любезностями, Унвер и Лентус разошлись по своим углам – церемония вручения обсуждаемой персоне капитанского патента грозила вот-вот начаться.