Смертные

Верность

Осторожно, особо драматичная глава!

Рэрити и Твайлайт прибыли в больницу через несколько минут после того, как врачам удалось выпроводить детей Флаттершай из палаты. Сцена оказалась намного менее хаотичной, чем они могли ожидать. И быстро пришли к выводу, что врачи приготовились к госпитализации Флаттершай заранее, для них это не было неожиданностью.

— Жаль, что вы не рассказали нам раньше, — сказала Рэрити. — Насколько всё плохо?

— Плохо. — ответил Макинтош. Он сидел рядом с больничной койкой Флаттершай, завернутой в белоснежные простыни до самой шеи.

— Так плохо было не всегда, — сказала Флаттершай. — Хотя, это был лишь вопрос времени.

Дверь распахнулась, и внутрь ворвались Рэйнбоу Дэш — Я прилетела, как только услышала, — сказала она. — Что тут, ох... — Она остановилась, когда увидела Твайлайт. — Я вернусь позже.

— Пожалуйста, останься, — попросила Флаттершай. — У меня не так много времени в запасе. Я бы предпочла, чтобы вы не тратили его на ссоры.

Дэш открыла рот, чтобы сказать что-то, но передумала и вошла в палату.

— Так что случилось?

— Они говорят, что это почки, — сказала Флаттершай. — Мне становилось все хуже в течение нескольких месяцев, до сегодняшнего дня. Я хотела оставаться на ферме, пока могла, но теперь …

— Так как долго тебя здесь продержат? — спросила Рэйнбоу.

— Недели, — сказал Макинтош. — Может быть, месяцы. — Он не отводил глаз от Флаттершай.

— До самого конца. — сказала Флаттершай.

— Что ты имеешь в виду, они даже не попытаются это вылечить? — сказала Рэйнбоу Дэш.

— Они не могут, — сказала Флаттершай. — Врачи сказали, что нет никакого способа вылечить умирающую почку. Все, что они могут, это сделать моё пребывание тут наиболее комфортным.

— Почему ты молчала? — сказала Рэрити. — Мы могли бы быть с тобой.

Макинтош взглянул на них в первый раз. — Вы были.

Флаттершай кивнула. — Я не люблю, когда пони беспокоятся о чем-то, чего они не могут изменить. Мы хотели хранить это в тайне так долго, как сможем. Таким образом, я смогла жить нормальной жизнью чуточку дольше.

— Твайлайт, — сказала Рэйнбоу, — Можно превратить…

— Нет.

— Но если…

— Давай не будем, — сказала Твайлайт. — Не здесь, и не сейчас.

Рэйнбоу Дэш смотрела на неё в течении одного долгого вздоха. Затем повернулась и вышла, хлопнув дверью.

Твайлайт раздраженно вздохнула. — Мне очень жаль.

— Все в порядке. — сказала Флаттершай.

— Нет, это не так. — сказала Твайлайт.

— Нет, — согласилась Флаттершай. — Не так.

Твайлайт закрыла глаза и подняла голову вверх, позволяя теплым лучам солнца омывать лицо. Лабиринт из живой изгороди в Кантерлотских садах находился в фазе полного цветения, почти перегружая её чувства земной пони шквалом жизненной энергии. Сознание было обострено, а контроль над силами рос, и этому не было видно конца. Было так тепло и светло под полуденным солнцем.

— Ты выбрала хороший день для этого, — сказала Каденс. Она расположилась на душистой траве, недалеко от остатков их совместного обеда.

— На этот раз Селестия превзошла себя. — сказала Твайлайт.

— Меня всегда восхищало то, как она может делать каждый день таким свежим и красивым.

Твайлайт кивнула. Теперь, когда она могла оценить мастерство и силу, которые требовались, чтобы контролировать небеса, талант Селестии выглядел более впечатляющим, чем когда-либо.

 — Ты когда-нибудь училась управлять небесами? — спросила она. — Я никогда не видела, чтобы ты делала что-то подобное.

— Нет. — Кадэнс встала и потянулась. — Мой талант в другом. Вы, принцессы, контролирующие небеса и светила, никогда не были способны делать то, что делаю я. Даже Селестия не может контролировать или понять любовь на моем уровне — Она подошла к изгороди и сорвала глянцевый желтый цветок.

— Тогда, возможно, ты сможешь мне помочь. Как ты справляешься с тем, когда пони, которого ты любишь умирает? — Твайлайт открыла глаза и направилась в сторону Кадэнс. Это и было истинной причиной, по которой она попросила Кадэнс приехать. — Я много раз видела, как пони умирают, и это никогда не было легко, но сейчас все по-другому. В этот раз я не могу просто смотреть. Я могла бы спасти Флаттершай. И чувствую ответственность за то, что происходит.

— Нет, — сказала Кадэнс. — Все пони в конце концов умирают. Ты не можешь предотвратить все плохие вещи, что случаются, и если ты это сделаешь, ничего хорошего не выйдет. Во многих отношениях это как быть родителем.

— Подожди, — сказала Твайлайт. — Я думала, что у тебя никогда не было детей.

— Прошло очень много времени. Ты, наверное, не знаешь их, хотя, возможно, слышала о Ноктюрне Соната. ( Nocturne Sonata)
— Ноктюрн Соната? Основатель Флэнкшира и отец Старсвирла Бородатого?

— У него было ещё трое детей, — сказала Кадэнс. Её взгляд был сфокусирован на цветке. — Все они были особенными, даже если о них не написаны книги.

Твайлайт отошла от изгороди. — Сколько тебе лет?

Она всегда полагала, что Кадэнс была примерно одного возраста с её братом, но вспоминая прошлое, Твайлайт не была уверена, почему так решила.

 — Я родилась во времена правления короля Сомбры и не привыкла рассказывать об этом другим пони. Это возводит между нами слишком высокий барьер. А я не могу жить отдельно от всех, как Принцесса Селестия.

— И принцесса Луна.

Кадэнс поморщилась. — Не думаю, что такая отстраненность хороша для Луны. Я говорила об этом с ней, но ты же знаешь, какая она. Она даже не хочет отказаться от этого глупого диалекта. Её сестра держится обособленно, так что и она тоже так поступает, на свой манер.

— Но мы можем размножаться. Я интересовалась этим вопросом. Разве что наши потомки смертны, и таким образом, мы пережили бы... — Ох! Извини! Я не должен была говорить об этом.

— Не извиняйся. Ты говоришь о самых счастливых десятилетиях моей жизни.

— Но тем не менее, в конце … Я имею в виду, мне достаточно трудно смотреть, как Флаттершай умирает.

— Я не буду притворяться, что это не причиняет боль. — Кадэнс повернулась к живой изгороди. Она уронила цветок, позволив ему плавно опуститься на ковер из полуразложившихся листьев под изгородью.

 — Ты знаешь как больно, когда пони, которого ты любишь, умирает. И из всех смертей, что я видела, ни одна не сравнится со смертью моих собственных детей. Я должна быть … очень осторожной. Прошло полтора века с тех пор, как я в последний раз родила, и я все ещё не чувствую себя готовой снова пройти через все эти страдания. Но всё же боль проходит. Ты помнишь как это было, когда Шайнинг Армор умер?

Твайлайт кивнула. — Я была раздавлена. Дэш и Пинки пришлось тащить меня из библиотеки на похороны.

— Я чувствовала себя не намного лучше, — сказала Кадэнс. — Я потеряла пять мужей, но у меня никогда не было такого мужа, как он. Однако, как ты чувствуешь себя сейчас?

— Я скучаю по нему, — ответила Твайлайт, — Но в основном нашла в себе силы двигаться дальше.

— Именно, — сказала Кэденс. — Не важно, что ты бессмертна. Умрут пони, которых ты любишь, и это причинит боль, но ты оправишься и отдашь свою любовь новым пони. Смертный ты или нет — такова жизнь.

— Это когда-нибудь станет легче?

— Нет. Не станет. Каждый раз, когда это происходит, я напоминаю себе, что хорошие времена перевешивают эту боль, и что будет много других пони в будущем. Это верно, но … что ж, ты можешь догадаться, как сильно это помогает в такие моменты.

— По моему опыту, единственная вещь, которая действительно помогает, это время.

— Да, — сказала Кадэнс. — Время. У нас его много.

 — Эй, Рэйнбоу Дэш! — Отдаленный стук в парадную дверь её дома продолжался уже в течение некоторого времени, и его полное игнорирование, казалось, не заставит гостя уйти. — Я знаю, что ты там, тётя Дэш. Ты не можешь быть где-то ещё.

Рэйнбоу Дэш проворчала себе по нос и крепче свернулась на кровати.

Послышался звук открываемой двери и стук копыт в самом доме. — Звёзды в вышине, — донёсся голос Крэбэппла. — Ты живёшь здесь? Похоже на заброшенный склад.

Рэйнбоу Дэш заставила себя принять вертикальное положение и направилась в спальню, мигая от дневного света, проникающего в гостиную. Кребэппл смотрел на одинокий диван, являвшийся единственным убранством комнаты. — Должно быть это место, куда мебель приходит, чтобы умереть.

— Привет, Крэбс, — сказала Рэйнбоу. — Что происходит?

— Ты слишком долго не показывалась, — сказал Крэбэппл. — Пони внизу начинают беспокоиться.

— Ты беспокоился обо мне?

Крэбэппл пожал плечами. — Папа. У него нет крыльев, так что угадай, кто должен был прийти за тобой вместо него? Разве что ты захочешь говорить с ним, свесив голову вниз.

Рэйнбоу Дэш вздохнула. Лететь сюда, чтобы просто поговорить...всё это не навевало веселые мысли. — Сегодня не слишком хороший день для этого, Крэбс.

— Так и думал. Тогда это означает, что ты застряла здесь со мной. Он шлёпнулся на диван, нахмурился, и попытался принять более удобную позу. — Звёзды и улитки, что не так с этой штукой? — Он пинком сбросил подушку на пол и устроился на освободившемся месте. — Послушай, я не собираюсь нежничать с тобой. Тащи свой хвост вниз, пока мама ещё жива.

— Тебя даже не волнует, почему я остаюсь здесь.

— Если ты хочешь сочувствия, поговори с папой. А ещё лучше — с мамой. Все, что меня волнует, так это то, что ты валяешься тут, в то время как она умирает. Ты не можешь так поступить с ней.

— Она что-нибудь говорила о том, что меня нет рядом? — сказала Рэйнбоу.

— Ты что, шутишь? Конечно же, нет. Можешь усадить старую птицу на огонь, но она всё равно не будет жаловаться. Хотя она заметила, поверь мне.

— Ладно, — сказала Рэйнбоу. — Я навещу её как-нибудь.

— Как-нибудь? Конечно, не спеши. У нее ведь есть всё время мира, верно?

— Я сказала, что приду. Твоё поведение идиотское, даже для тебя.

— Ты же не ждёшь, что у пони с именем, как у меня, будет популярный характер? — Крэбэппл основательней устроился на диване. — Я останусь здесь до тех пор, пока ты не соберёшься её навестить. Не думаю, что возникнут какие-то проблемы, ведь я уверен, что ты собираешься пойти к ней очень скоро.

Она помнила, что там пели птицы, помнила цветы. Она шла рядом с … рядом с кем-то, кого она очень любила, но не помнила, кто это был. Она помнила чувство огромной удовлетворенности. Всё было прекрасно.

Но всё закончилось. Она скользила к пробуждению, и сон разрывался на кусочки из наполовину вспомнившегося покоя. Жалобы от её слабеющего тела становились всё более настойчивыми. Было не особо больно, по крайней мере пока, но распространяющаяся слабость никогда не оставляла конечности и грудь, а желудок постоянно балансировал на грани тошноты. Она переносила это стойко, привыкая к болям почти с той же скоростью, с какой они усиливались. Но знала, что это был лишь вопрос времени, прежде чем она должна будет сдаться и лечь в больницу, чтобы никогда оттуда не выйти.

Она попыталась удержать последние осколки сна и навсегда прижать их к груди. Она не знала, как долго лежала в этом полубессознательном состоянии на границе сна. Он почти закончился, но ей было так тепло и удобно. Спустя минуту или час чьё-то копыто мягко потрясло её за плечо.

Флаттершай моргнула и открыла глаза. Эти стены были ей незнакомы, и лежала она не в своей кровати. Она узнала только пони перед ней, но этого ей было достаточно, чтобы успокоится.

— Где мы? — спросила она.

— В больнице. — сказал Макинтош.

— О. — Все стало на свои места. Она находилась здесь почти две недели. — Верно.

— Хорошие сны? — спросил Макинтош, как и всякий раз, когда она просыпалась здесь.

— Возможно. Я не помню.

— Тут кое-кто пришел навестить тебя.

— Кто? — Флаттершай подтянулась и села. -— О. Привет, Рэйнбоу Дэш.

— Привет. — Рэйнбоу стояла, полу-прислонившись к дверному косяку. — Как дела?

— Хорошо, — сказала Флаттершай. —Я больше беспокоилась за тебя.

— Звёзды и гром, что ты имеешь в виду? — Рэйнбоу Дэш издала звук, на треть состоящий из смеха и на одну часть из горестного всхлипа. — Даже сейчас ты продолжаешь следить за нами. Если бы ты хоть на половину так сильно заботилась о себе…

— Теперь это не принесет ничего хорошего. — Вездесущая головная боль Флаттершай снова заявила о себе, но она отказалась её признавать. — Спасибо, что пришла.

— Да. Прости, что так долго. — Рэйнбоу Дэш подошла к кровати Флаттершай.

— Ты пряталась. — Это было просто заявление, а не упрек.

— Эй! — Рэйнбоу Дэш насупилась. На мгновение Флаттершай подумала, что та собралась спорить, но Рэйнбоу сдалась. — Да, я думаю, так и было. Мне действительно не нравится все это… — Она махнула копытом, указывая на больничную палату. — Ты знаешь.

— Я знаю. Это трудно для всех пони. Но ты не обязана справляться со всем этим одна. Твои друзья здесь.

— Ну, Рэрити здесь, — сказала Рэйнбоу Дэш. — Пинки в Филлидельфии, а Твайлайт? Не особо помогает.

— Не будь такой, — сказал Макинтош.

Флаттершай кивнула. — Мне не нравится, что вы двое ссоритесь. Не могла бы ты простить ее?

— Честно? — сказала Рэйнбоу. — Нет. Нет, пока она будет стоять в стороне и позволит тебе умереть.

— Пожалуйста, не делай этого из-за меня, — сказала Флаттершай. — Я прожила долгую жизнь. Недавно я видела, как женился мой внук. Теперь умирать не страшно.

— Это так? Если бы Твайлайт вошла в эту дверь прямо сейчас и сказала, что превратит тебя в принцессу, то разве ты не была бы счастлива? Я имею в виду, может быть, ты могла бы сделать это даже без её помощи. Я могу попробовать найти выход.

— Я не боюсь смерти. Я знаю, что эта жизнь не конец для нас. По другому быть не может. — Флаттершай положила копыто на плечо Рэйнбоу Дэш. — То, что происходит сейчас — это естественно. То что ты чувствуешь сейчас, тоже естественно, но это не вина Твайлайт. Пожалуйста, не переноси всё это на неё.

Рэрити левитировала бутылку вина и наполнила свой бокал во второй раз.

— Ты точно уверен, что я не могу налить и тебе бокальчик, дорогой?

— Да. — сказал Центр Стейж. В тусклом свете свечей она могла притвориться, что они были единственными пони в этом мире. — Доктор говорит, что мне нельзя даже притрагиваться к некоторым вещам. Я клянусь, было бы легче, если бы она просто дала мне список продуктов, которые я все еще могу есть.

 — В таком случае, — сказала Рэрити — Я тоже буду следовать этим рекомендациям. — Каким бы вкусным оно не было, а это было вкуснейшее сухое Ржадоне (в оригинале chardonneigh — понифицированное Шародне, вино такое) —всё бессмысленно, если этим нельзя поделиться.

— Даже не думай об этом. Возможно я не могу больше пить, но никто не помешает мне наблюдать, как этим наслаждается моя жена.

— Ужин подан. — Санстоун вышел из кухни, левитируя две тарелки с легким цветочным салатом, и расположил их на маленьком дубовом столике между родителями. — С юбилеем вас.

— О, да. — Центр Стейж глубоко вдохнул. — Запах великолепный. Что бы я делал без тебя?

— Скорее всего научился бы готовить. — сказал Санстоун. —Я сожалею, что не позволил вам двоим провести эту ночь наедине. Я собирался провести время с Хоникрисп, но она должна заботиться о своей маме. Так или иначе, я сейчас уйду.

— Видишь? — крикнул Центр Стейж вслед удаляющемуся сыну. — Мы были правы! У вас двоих действительно есть много общего!

Рэрити вздохнула. — Пожалуйста, дорогой. То, что происходит с Флаттершай — не повод для смеха.

— Все является поводом для смеха! — Центр Стейж взмахнул передними ногами в драматическом жесте. — Или вы смеетесь…

—...или сходите с ума. — закончила за него Рэрити. Она слышала, как он говорил это достаточно часто. — Может я и нуждаюсь в толике безумия на этот раз.

Улыбка Центр Стейжа потускнела. Он положил копыто на Рэрити. — Я тоже буду скучать по ней.

Рэрити уставилась в свою тарелку. — Учитывая состояние моего здоровья, я не думаю, что я доживу до этого. Она ткнула вилкой в ​​свой салат, держа ее магией, и стараясь не двигать опухшими ногами. — Мне очень жаль. Сегодняшняя ночь должна была быть счастливой.

— Могу ли я быть счастлив, что ты прожила достаточно долго, чтобы увидеть это? Этот мир кажется мне лучшим местом, пока ты ещё в нем.

Рэрити почувствовала, как уголки губ растягиваются в улыбке. — Должна сказать, что наши представления об этом совпадают.

— Да! Плюс, если бы ты ушла, мне пришлось бы самому шить костюм для празднования Дня Летнего Солнцестояния, и мы оба знаем, каким ужасным он получится в таком случае. Так как продвигаются дела с этим?

Рэрити расслабилась, когда начала говорить о своем последнем проекте. Центр Стейж всегда умел поднять ей настроение, даже когда Рэрити точно знала, чего он добивается. Вино было превосходным, салат был ещё лучше, а его компания лучше всего этого вместе. Вечер был во всех отношениях волшебным, как Рэрити и надеялась.

Прошло нескольких часов, но казалось, что время перестало существовать, прежде чем ужин закончился. Очень скоро они начали подъем вверх по лестнице, к своей спальне и отдыху.

Они успели преодолеть четыре ступеньки, когда она упала. В один момент она опиралась на мужа, а уже в следующий её копыта соскользнули. Грудь врезалась в твердую деревянную кромку лестницы и боль, словно копье, пронзила тело. Она кувыркалась всю оставшуюся часть этого краткосрочного падения и приземлилась на правую заднюю ногу, подвернувшуюся под её весом. Мир Рэрити сжался до крошечного кусочка, полного агонии.

Когда она пришла в себя, над ней стояли Санстоун и Центр Стейж.

—... они сказали, что сходят за врачом. — говорил Центр Стейж. — Я надеюсь она будет здесь очень скоро.

Жгучая боль в груди становилась все сильнее с каждым вздохом. Боль в бедре была ещё хуже. Посмотрев вниз, Рэрити увидела, что её нога торчит под неестественным углом. Она попыталась спросить, что происходит, но всё, что у нее вышло, это бессвязный стон. Центр Стейж опустился на колени рядом с ней.

— Прости меня, моё сокровище. Мне очень, очень жаль.

— Это всё моя вина. — сказал Санстоун, расхаживая взад и вперед. — Солнце и Луна, я должен был быть там.

 — Никто не рассчитывал, что ты будешь присматривать за каждым её шагом. — сказал Центр Стейж. — Не веди себя так, словно ты её мать.

— Это не твоя вина. — прохрипела Рэрити. — Я упала.

— Я не удержал тебя, это ты имела в виду. — сказал Центр Стейж.

— Это не твоя вина. — повторила Рэрити

— Ты можешь двигаться? — сказал Санстоун.

Рэрити попыталась подняться на ноги. Острая боль разорвала её бедра. — А-а!

— Видимо нет. — Центр Стейж положил передние ноги ей на плечи, мягко удерживая на месте. — Не двигайся. Помощь скоро будет здесь.

Крэбэппл был в больнице, когда туда прибыла принцесса. У него было по настоящему любящее сердце, и Флаттершай это знала, даже если больше никто этого не видел. При всех своих грубых манерах, он провел почти столько же времени у постели Флаттершай, как его братья и сестры. Её сын только лаял, но не кусался.

Принцесса появилась в яркой вспышке, от которой стерильная больничная палата на секунду словно осветилась лучами восходящего солнца. Когда Селестия материализовались, Крэбэппл отпрыгнул назад, Флаттершай замерла на мгновение, а Макинтош только моргнул.

— Ох! — сказала Флаттершай. — Здравствуйте, принцесса.

Селестия лучезарно улыбнулась. — Доброго вечера, мои маленькие пони. Так приятно видеть всех вас.

Крэбэппл быстро пришел в себя.

 — Большинство пони сначала стучат — сказал он.

Селестия полуобернулась к нему. — О, а он мне нравится.

— Вы встречались. — сказал Макинтош.

— Разве? — сказала Селестия.

— Мы? — сказал Крэбэппл.

Флаттершай кивнула. — Тебе было два года, когда я взяла тебя во дворец.

— О! — Улыбнулась Селестия. — Я вспомнила. Ты укусил мою сестру, насколько я помню.

Крэбэппл моргнул. — Я укусил принцессу.

Селестия кивнула. — В конце концов она решила, что это было просто очаровательно.

— Ха! Бесценно. — Крэбэппл покачал головой. — Я укусил принцессу!

Флаттершай хотела бы слушать их и дальше, но она знала, что Селестия пришла не для этого.

— Вы здесь, чтобы попрощаться. — сказала она.

— Да. Мы пережили вместе несколько замечательных моментов, Флаттершай. Эквестрия стала лучше, благодаря тебе. Мне будет жаль с тобой расставаться.

— Ох. Спасибо вам. Это так приятно. — Флаттершай улучила момент, чтобы унять волну тошноты, захлестнувшую её. Они приходили всё чаще, но эта быстро прошла. — Хотя, я так устала. Неплохо было бы отдохнуть.

— Пока ещё нет, — сказал Крэбэппл. — В тебе ещё есть немного жизни.

— Если есть что-нибудь, что я могу сделать для тебя, пока есть время. — сказала Селестия. — Ты заслужила это.

— Просто позаботьтесь о моих друзьях, и всё. Для них наступают трудные времена.

— Конечно. — Селестия торжественно кивнула. — Я забочусь о всех моих пони.

— И о Твайлайт тоже, — сказала Флаттершай. — Я знаю, что она принцесса, но она всё та же Твайлайт, какой была всегда.

— Я прослежу за ней. Не волнуйся.

— Хорошо, — сказала Флаттершай. — Это хорошо. Теперь ... извините, принцесса, но я очень устала. Думаю, что мне нужно отдохнуть

 — Привет, Хоникрисп. — Санстоун стоял перед своим рабочим столом, покрытым тщательно рассортированными рядами плоскогубцев, сверл, напильников и щеток. Он работал над бронзовым обручем, подбирая правильную толщину, чтобы тот легко охватывал переднюю ногу пони. Обруч был усеян гнездами для драгоценных камней, хотя только в некоторых из них уже были вставлены камни из ляпис-лазури. Заказ был просрочен из-за того, что он провел много времени в больнице у матери, но мисс Бон-Бон все прекрасно понимала. Врачи сказали, что Рэрити должна выйти из больницы через несколько недель, хотя можно было только гадать, сможет ли она снова ходить. — Не ожидал увидеть тебя сегодня. Что случилось?

Хоникрисп приветственно кивнула. — Я пришла, чтобы попрощаться.

— Попрощаться? — Санстоун недоуменно посмотрел на неё. — Не понимаю. Я думал, ты наслаждаешься всем этим.

— О, это так, поверь мне. Когда в следующий раз я буду поблизости, то загляну к тебе, если ты по-прежнему будешь свободен. Тем не менее, мне пора двигаться дальше. Я нашла корабль и он не собирается ждать меня вечно.

— Ты что, уезжаешь из города? — Санстоун перешел от непонимания к недоверчивости. — Когда твоя мама в таком состоянии?

— Я не собираюсь ждать, пока она умрет. Весь остальной мир продолжает движение. Я рада, что мне удалось увидеть её, но я не так устроена, чтобы долго оставаться на одном месте. Ма понимает.

— Неужели?

— Так же как и всегда она меня понимала. — Хоникрисп пожала плечами. — Некоторые яблоки падают дальше от яблони, вот и всё. В любом случае, я просто хотела, чтобы ты знал.

— Ясно. — Санстоун отложил инструменты. — Я ведь не смогу убедить тебя остаться?

— Ты хорошо меня знаешь.

— Думаю, что знаю. Что ж, мне понравилось время, которое мы провели вместе. Это было... — он отыскал подходящее слово. — Весело.

— Конечно. — Хоникрисп усмехнулась. — Тебе следует веселиться почаще. Этот огромный мир ждет тебя там, ты знаешь. Так или иначе, мне нужно идти. Мой поезд скоро отправляется.

Санстоун смотрел, как Хоникрисп уходит из его магазина и из его жизни.

Твайлайт смотрела в небесную высь. Она использовала тот же надежный телескоп, что стоял на балконе библиотеки дольше, чем вся её жизнь, но теперь она видела нюансы, которые были недоступны взору несколько месяцев назад. Это напомнило ей о дедушкиных часах в родном доме. Это всегда была очень красивая вещь, и будучи жеребёнком она часами зачарованно наблюдала за равномерным движением маятника. Однажды её мать разобрала часы, чтобы показать Твайлайт, как они работали. Вдвоём они исследовали каждую спицу и шестерню, прежде чем собрать часы обратно. В тот день любовь Твайлайт к старинному механизму удвоилась. После этого, каждый раз, когда она смотрела на них, ей представлялась гармоничная хореография их внутренней работы. Она смотрела на ночное небо точно так же.

Далеко внизу раздался стук в парадную дверь. Твайлайт посмотрела вверх, всё ещё поглощённая миром звезд. Не задумываясь, она телепортировалась вниз, открыла дверь и замерла. Её спокойствие испарилось в одно мгновение.

— Твайлайт. — Рэйнбоу Дэш стояли снаружи, переминаясь с ноги на ногу, словно самым большим её желанием было повернуться и убежать. Глаза её были красные, хотя она вытерла слезы.

Твайлайт нахмурилась. — Нет. Я не могу повторять всё снова. — Она толкнула дверь.

Нога Рейнбоу рванулась вперед. Она вздрогнула, когда копыто оказалось зажато между дверью и рамой, держа её открытой. — Твайлайт, пожалуйста! Я должна поговорить с тобой. Речь идет о Флаттершай. Пожалуйста. Это важно.

Твайлайт колебалась. Она никогда не слышала таких жалобных нот в голосе Рэйнбоу. Видя свою подругу ... бывшую подругу, выглядевшую так жалко она должна была бы чувствовать своё превосходство, но вместо этого он просто чувствовала что-то неладное, как тогда, когда Пинки Пай отказалась прийти на её собственный сороковой день рождения.

Она смягчилась и отпустила дверь, давая возможность Рэйнбоу Дэш открыть её.

— Ладно, только ради Флаттершай. Что с ней такое? — Она всё время держала одно копыто на двери, готовая снова её захлопнуть.

— Ты знаешь, что с ней такое! Она умирает! Пожалуйста ... пожалуйста, не позволь ей умереть.

— Ты знаешь лучше меня, — отрезала Твайлайт. — Этот дар не для всех.

— Я не прошу тебя сделать это для всех! — закричала Рэйнбоу Дэш. Ее крылья дрожали, когда она боролась с желанием расправить их. — Я прошу тебя сделать это для Флаттершай! Пожалуйста! — Её голос сломался — Пожалуйста. Только Флаттершай. Только её. Она не заслуживает смерти.

Несмотря ни на что, Твайлайт почувствовала, что её сердце смягчается.

— Мне очень жаль. Я правда не могу этого сделать.

— Ты можешь! Ты должна! — Рэйнбоу Дэш опустилась на передние колени. — Пожалуйста. Ты была права во всем. Это действительно только для лучших, а я просто не хочу умирать. Ты права. Я эгоистка, я трус. Ты должна, ты должна позволить мне умереть. Но, пожалуйста, не Флаттершай. Только не она тоже.

Твайлайт отвернулась. — Вставай, — сказала она. — Ты выглядишь глупо. Не так много пони находилось у библиотеки в это время, но несколько прохожих остановились, чтобы поглазеть на зрелище.

— А как выглядит Флаттершай? Ты видела её, Твайлайт. Это гораздо хуже, чем ... — Рэйнбоу поперхнулась.Она несколько раз глубоко вздохнула, прежде чем снова смогла говорить. — Гораздо хуже, чем это. Ты можешь спасти её. Пожалуйста.

— Ты знаешь, что я хочу…

— Тогда сделай это!

— Если я ступлю на этот путь, то никогда не смогу остановиться, — сказала Твайлайт. — Очень скоро у нас будет несколько десятков принцесс, может быть, даже сотни. Как мы будем править Эквестрией тогда? Был бы хаос. Это гораздо важнее, чем жизнь любого из пони.

Рэйнбоу Дэш поползла вперед и ухватилась за переднюю ногу Твайлайт.

 — Пожалуйста, Твайлайт. Я никогда не попрошу тебя о чём-либо снова. Я сделаю всё, что ты хочешь. Я скажу пони, что ты была права. Я покину Эквестрию и ты никогда меня не увидишь. Меня это не волнует. Я сделаю всё, что угодно. Просто, пожалуйста. Я же говорю о Флаттершай. Не дай ей умереть. Ты не можешь позволить ей умереть.

— А как же мой долг перед Принцессой Селестией? Как насчет моего долга перед всей Эквестрией?

— А как насчет твоего долга перед друзьями?

— Все, ХВАТИТ! — Голос Твайлайт поднялся до визга. Она не могла больше этого выносить. — Ты знаешь, как это работает, так же хорошо, как и я! Я не могу делать всё, что хочу! — Она подхватила Рэйнбоу Дэш телекинезом и толкнула прочь.

Старая пони упала на траву клубком из ног и крыльев, издав звук, похожий на смесь крика и хрипа.

— Мои обязанности выше всех нас! Это должно произойти!

Рэйнбоу Дэш, задыхаясь, лежала в грязи. Пони в толпе было уже больше десятка.

— А теперь убирайся отсюда, пока ты не опозорила себя ещё сильнее. — Твайлайт захлопнула дверь.

Всего через несколько дней после отъезда Хоникрисп состояние Флаттершай начало ухудшаться. Голдэн Эппл теперь несла вахту рядом с кроватью, где беспокойно дремала ее мать. Макинтош сидел рядом с ней; Со времени возвращения в Понивилль Голдэн Эппл не видела, чтобы он отлучался далеко от жены. Солнце почти село, так что она с минуты на минуту ждала прихода Крэбэппла, чтобы тот ​​занял её место. Они договорились, что по крайней мере один из них должен присутствовать рядом с мамой, на всякий случай.

Дверь распахнулась, но это был не Крэбэппл. — Тетя Голди! Как…

— Тише, дорогой. Она спит .

— Извини. — Эппл Спрауту хватило такта, чтобы выглядеть смущенным. — Как она? — спросил он, уже тише, когда вошла Хони Пай и закрыла за собой дверь.

— Плохо, — прошептала Голдэн Эппл. — Она не просыпалась уже очень долго. Я рада, что вы пришли. Знаю, что это не то, чем вы хотели заняться в медовый месяц.

— Не хотели бы мы быть в это время в каком-нибудь другом месте, — сказала Хони Пай. — Я так волновалась, что мы не успеем вовремя.

Веки Флаттершай дрогнули и она открыла глаза. Макинтош наклонился и уткнулся в нее носом. — Хорошие сны?

Флаттершай улыбнулась ему. — Доброе утро, дорогой.

Голдэн Эппл наклонилась поближе. -— Ма. Угадай, кто пришел к тебе.

— Хоникрисп вернулась?

Голдэн Эппл застыла с хрупкой улыбкой на лице. Она не была уверена, как отвечать. Разочаровывать мать в данный момент казалось просто жестоким.

Эппл Спраут шагнул вперед. — Привет, бабушка. — Он осторожно обнял хрупкое тело Флаттершай.

— О, Спраут. Я так рада тебя видеть. Надеюсь, вы не проделали весь этот путь только ради меня.

— У нас есть для вас новости, — сказала Хони Пай. — Скоро вы станете прабабушкой.

Макинтош закашлялся. — Это было быстро, — сказал он. Эппл Спраут покраснел, но его улыбка не исчезла.

— Это замечательно. — Флаттершай поборола зевок. — Хотела бы я её увидеть.

-— Увидишь. — Эппл Спраут обхватил её копыто своими. — Долго ждать не придётся. Ты увидишь.

— О, — рассеянно сказала Флаттершай. — Хорошо. Она опустилась на кровать. Не желая тревожить её, семья наблюдала, как Флаттершай погружалась в сон.

День похорон был теплым и ярким. Полуденное небо пестрело облаками. Пение птиц наполняло воздух на пышном зеленом лугу, где собрались скорбящие пони. В самом центре зияла темная дыра, словно открытая рана в самом мироздании. И в этой темноте неподвижно покоился гроб.

Твайлайт стояла рядом с ямой, обуреваемая чувством горя и вины. Отсутствие Флаттершай жгло, как горячий уголь, но она не могла плакать. Она поняла, что слишком долго ожидала этого. Твайлайт доказывала, что смерть Флаттершай была неизбежна, и теперь, когда она убедила себя в этом, холодное, логическое ядро ​​ее разума отказывалось скорбеть. Твайлайт не могла простить себя за это.

У стоявшего рядом с ней Макинтоша не было такой проблемы. Он плакал молча, но на его лице отпечаталась такая душевная боль, которую Твайлайт была не способна почувствовать сама. Он выглядел потерянным, даже ошеломленным, как будто не совсем понимал, что происходило вокруг.

Твайлайт успокаивающе положила копыто на его холку. — Я сожалею, что это случилось — сказала она. Слова были пустыми и не к месту, но она заставила себя произнести их.

— Это не твоя вина. — сказал Макинтош. Твайлайт чувствовала, что он прочитал её мысли. Она перевела взгляд на край толпы, где по-прежнему скрывалась Рейнбоу Дэш, как и на всем протяжении похорон.

Неохотно, Твайлайт отошла от могилы, освобождая место для Пинки Пай и остальных скорбящих. Она оглянулась назад, на Рэйнбоу Дэш, лицо которой было похоже на безымянную могильную плиту. Твайлайт отвернулась, но потом передумала. Она чувствовала, что за последнее время потеряла сразу двух друзей, и одного всё ещё можно вернуть. А потому изменила направление движения и пошла к Рэйнбоу, подготавливая себя, чтобы выдержать её обвиняющий взгляд.

— Прости, — сказала Твайлайт. — Я была плохим другом. Я ушла, когда ты больше всего нуждалась во мне и ... и …

Твайлайт замолкла, завороженная взглядом Рэйнбоу Дэш. Твайлайт уже смотрела в безумные глаза Дискорда, видела взгляд Найтмер Мун, полный ревности и злобы. Она сталкивалась с безграничной яростью Первого Дракона и всепоглощающим голодом Королевы чейнджлингов, эмоциональной пустотой, которой был Король Без Лица. Но ничто из этого не подготовило её к тому презрению, что она увидела в глазах Рэйнбоу.

Твайлайт застыла на месте, слишком потрясённая, чтобы отойти. Так они стояли где-то полминуты. Наконец, Рэйнбоу Дэш нарушила тишину. Не прерывая зрительный контакт, она плюнула на копыта аликорна. Затем повернулась и пошла прочь, оставив Твайлайт Спаркл наедине с толпой.