Грива в сапогах

13

13

Самое главное, когда ночуешь в зимнем лесу, снимать обувь и подкладывать под себя хоть что нибудь. Берцы снимаются потому, что иначе ноги без движения просто замерзнут. Ботинки сами по себе не разогреваются, а очень даже наоборот. Подстилка нужна для того же. Земля холодная, а лишних у меня почек нету…

Необходимость этих простых правил я прочувствовал на собственной шкуре еще будучи курсантом. Правда тогда у меня было две руки, да и магазин с водкой стоял всего лишь в пятнадцати километрах. С другой стороны, теперь мне не надо соблюдать светомаскировку и в округе полно мешков с овсом, из которых выходят вполне неплохие матрацы.

Так или иначе, ночь я проспал относительно спокойно. Всего лишь пять раз подрывался от непонятных шорохов в лесу не подалеку. Нервы уже ни к черту.

Продрав с утра глаза и кое-как оторвав свою задницу от нагретого мешка, я окрасил ближайший сугроб в желтый цвет и застегнув ширинку, сонно закурил.

Костер всё еще слабо тлел, морозный ветерок продолжал обдувать меня с правой стороны, а дохлые лошади так и оставались дохлыми.

Жизнь продолжается, блин. — фыркнул я, и сплюнув себе под ноги, поплелся обратно к своей лежанке.

Еще вчера вечером мой желудок пересилил мою лень и заставил меня обшарить раздолбанные повозки в поисках чего нибудь вкусного. Вкусного нигде не оказалось, зато мною был найден автомат с подсумком на четыре три с половиной снаряженных магазина. Без понятия как Калашников умудрился оказаться на ветке дерева, но я всё равно был рад его отыскать. Хоть и с одной рукой толку от него всё равно немного, но ощутимый вес на правом плече прибавлял мне уверенности. Самым съедобным что мне удалось отыскать, оказались какие-то невнятные грибы плотно набитые в стеклянные банки. На вид, да и на вкус, они оказались какой-то помесью лисичек с шампиньёнами, так что жрать можно. Да и к тому же этих самых нашлась целая повозка, с сотнями закупоренных банок. Правда, половина из них была разбита точно так же как и сама повозка, но это не столь важно. Один хрен всё оставшееся я не утащу с собой при всем желании.

Кстати, по поводу утаскивания — мне так и не удалось решить что делать дальше. В смысле, оставаться тут и ждать второго пришествия… Или уже третьего? Если считать инопланетную хрень за Иисуса, то да, третье. В принципе, инопланетная хрень мало чем отличается от еврея-плотника. Во всяком случае, ни в хрень, ни в еврея я не верил. О чем это я кстати? А, да.

Короче, вчера мне так и не удалось опредилиться в какую же сторону идти. Там лес, тут лес… Везде лес, мать его! Но если отбросить мелочи, то у меня есть два варианта, идти по следам каравана назад или продолжать движение вперед в одиночестве. Но сзади море, а у меня нет с собой термостойких плавок, а впереди вообще хрен пойми что. Так что я просто решил улечься спать, решив что утро вечера получше будет. Хорошо хоть содрал тент с одной из повозок, так что ночью было чем укрыться.

Вы можете не плеватся!? — громко возмутилась желтая лошадка, с дебильно мелированной челкой и в не менее идиотском розовом пальто

У меня морская болезнь, блин. — беззлобно фыркнул я и еще раз плюнул за борт.

На самом деле у меня никогда не было никаких проблем с морем — ежегодные транспортировки новобранцев с Ванино до Холмска немало способствовали моей закалки, но плеватся от этого я не перестал.

А хрен ли еще делать? В каютах лошади, в трюмах всякая пыльная херня вперемешку с соленой водой и крысиным говном. Даже на палубе покоя не дают! Единственное развлечение доступное мне во время плавание — плеватся за борт и злить тем самым всех окружающих мутантов. Странно, но вид плюющегося человека казался им жутко отвратительным. Знали бы они как они сами выглядят для меня....

Значит делайте это в другом месте! Я тут стою между прочим! — всё так же громко продолжала возмущатся она, нисколько не проникшись моей мнимой болезнью.

Не хочешь стоять — ложись. — спокойным тоном отозвался я и сунув сигарету в зубы, отвернулся и облокотился спиной о бортик.

Всего неделя на этой сраной барже, а я готов уже всех перестрелять! Зачем я только согласился на всё это!? Вот уж точно, думал не головой, а очень даже головкой…

Ветер холодный что в сортир чуть ли не с топором ходить приходится. Сразу Сахалин вспоминается, блин.

Жратва отстойная по самое “не могу”. Этим-то мутантам нормально. Овес там, сено и прочие ромашки едят и в хуй не дуют. А мне грибами с тыквами давись. И ладно бы, хрен с ним — всё таки военный и не такое жрал, но не целую же неделю!? Еще немного и я ихнего повара захаваю.

И хорошо бы если только с едой были проблемы, так нет, тут еще и скучно что пиздец. Алкоголя нет, баб нет, нихрена нет. Нашел целую кучу книжек, но они все, блин, про пони! Целая гора долбанной макулатуры про говорящих лошадей! Ебанутся можно… Впрочем, я настолько заебался ничего не делать, что даже решил почитать одну. Охуитительная история любви какой-то пятнистой блядины и лощеного жеребца-гомосека вогнала меня в депрессию еще сильнее.

Короче, только и остается что ходить туда сюда, да плевать за борт. Сегодня ночью планировал прокрасться к штурвалу и поджечь его нахуй, но потом передумал. Обошелся лишь тем, что обоссал его и написал на мачте три заветных буквы.

Вот насколько мне делать уже нехрен!

Громкий свист заставил меня поднять голову вверх и посмотреть на крылатого коня, торчащего на верху мачты. Тот громко орал слово “Земля” и активно жестикулировал конечностями.

Блять, ну наконец-то! — довольно сказал я и бросил недокуренный бычок в сторону.

Отчаянный вопль и очередная волна возмущения дали мне понять, что я случайно попал в желтую кобылу. Впрочем, мне было похуй на её крики. Нужно идти собирать манатки. Меня уже настолько задолбала эта посудина, что еще немного и я сам поплыву до берега.

Затолкав в себе полбанки подогретых на углях грибов, я лениво закурил и принялся паковать вещи. Назад идти точно не стоит. За ночь голова пришла в относительный порядок и мне удалось вспомнить что корабль ушел сразу же после того как высадил нас с помощью лодок. Да и если честно, я не особо сожалел по этому поводу. После последнего плавания, у меня развилась стойкая аллергия на лошадиную литературу и на ихние корабли. Хорошо что я в морскую пехоту не пошел....

Нацепив подсумок на портупею, я начал сортировать содержимое вещмешка. Патроны сверху, кусок тента у задней стенки, вещи снизу а жратва… А жратва туда, куда влезает. Макаров и магазин Кольта я решил рассовать по карманам.

Из еды взять с собой вышло всего пару, примерно, трех-четырех литровых банок с грибами, да и то затолкал с большим трудом. Можно было конечно высыпать грибы в мешок или завернуть в тент, но их сначала надо промыть, а для этого воду перегонять… Ну его нахуй, короче. Один хрен ведер я здесь что-то не наблюдаю.

Нацепив вещмешок и закинув автомат на правое плечо, я молча выдохнул и поплелся по направлению движения каравана. Ноги всё еще заплетались, но уже не так как вчера. Да и башка заметно прояснилась, правда провалы в памяти всё еще присутствовали, но это уже не казалось таким страшным как раньше.

Сейчас у меня были куда более насущные проблемы. К примеру — низкая температура воздуха, отсутствие хоть какой нибудь цивилизации и тотальная нехватка спиртных продуктов. Я бы мог смирится с первыми двумя пунктами, но только при условии что бухло у меня всё же будет....

Совсем спился в этой вашей Эквестрии. Скоро в Кантерлоте бомжевать и у прохожих начну стрелять мелочь на опохмел. Если еще выберусь отсюда, конечно.

Отойдя примерно на километр от полянки с кучей дохлых лошадей, я остановился чтобы перекурить. Всё таки по сугробам ходить — это не в жопе ковыряться.

Присев на поваленную берез и закурив “Воронеж” я начал прикидывать свои шансы на выживание. Карта хуёвая, компаса нет, жратвы мало, да и холодно блин. Если не найду какое нибудь укрытие, ночь не переживу — это точно. Проще будет башку себе прямо здесь прострелить и не парится.

Но помирать просто так мне сегодня как-то не хочется. Я хочу умереть на каком нибудь тропическом острове в обнимку с бочкой пива и гаремом озабоченных мулаток. Хотя мулаток можно исключить…

Ну охуеть теперь. — буркнул я, кидая бычок в сугроб и, медленно встав с дерева, продолжил своё гордое шествие хуй пойми куда, хуй пойми зачем.

Как обычно, в принципе.