Архимаг. Эквестрия
Глава 2. Долгий путь
«Каждый путь начинается с первого шага. Или прыжка. Или пинка…»
Спор мудрецов. В одном тазу.
"Во имя Святой Инанны! Какой праздник мы отмечали?!" — было моей первой мыслью.
Голова была словно отлита из свинца, а вокруг, казалось, летают маленькие зловредные джинны с молоточками и исступленно ее колотят.
— Пречистая Дева, дай мне сил... — простонал я и тут же спохватился — обычно богиня понимала просьбы буквально и давала эти самые силы. Но, что было довольно необычно, никакого прилива энергии не последовало. Наверное, Инанне перестало доставлять удовольствие мое озабоченное утренними разрушениями лицо.
— Во имя всего святого! Кто-нибудь, позовите Торая! — не сдержался я и громко возопил. И тут же поплатился новой вспышкой боли. Но, собрав все свое мужество в кулак продолжил: — Лекаря!.. Но не Мурока... его не надо.
— Хрена лысого тебе, а не лекаря, — раздался брюзжащий старческий голос. — На, пей, болезный.
В губы ткнулся край какой-то посуды, а в ней оказалась благословенная всеми богами жидкость — вода. Почувствовав, как она скатывается по пищеводу вниз, я все же рискнул открыть глаза.
Еле-еле разлепив левое око, я увидел смутные желтые пятна, весело пляшущие и метающие разноцветные искорки. Когда зрение сфокусировалось... Вроде бы это был карликовый конь. Копыта, по крайней мере, были на месте. Морда... скорее лицо — вот, что никак не могло принадлежать лошади. Выразительное, с большими глазами и менее вытянутое, чем у их каабарских собратьев.
— Ты кто? — задал я интересующий меня вопрос и тут же пригрозил вероятному виновнику: — Хубаксис, прекрати, иначе отправишься вычищать нужник. Языком.
— Сильно ты приложился, друг, — поцокал языком мой собеседник. — Эплом меня величают, не Хубаксисом. И не ворочайся, а то опять затронешь свое крыло и будешь орать как маленькая кобылка у зубного врача.
— Я не ору как... кобылка, сударь, — обиженно буркнул я, сориентировавшись.
— Я бы так не сказал, — ехидно ответил мне... этот небольшой конь.
Захотелось малодушно закрыть глаза, досчитать до десяти и оказаться в своей уютной башне с просторным балконом, который был так удобен для взлета и приземления.
"Однозначно", — решил я, а вслух спросил:
— Сударь, где я?
— В жопе, батенька, — в ответ хохотнул он.
— К шогготу подробности, мир какой?
— Мир не знаю, но страна Эквестрия. Откуда тебе принесло, болезный? – повернувшись, лицом Эпл заинтересованно на меня посмотрел.
— Издалека... — озадаченно протянул я. — Определенно издалека.
— Ага... – глубокомысленно сказал Эпл. Видимо он рассчитывал на более развернутый ответ.
Полежав на кушетке еще с десяток минут, я решил встать, и тут меня настигло еще одна странность — вместо рук у меня были копыта.
Встряхнувшись, я припомнил формулу отмены и уже собирался её применить, но был остановлен внезапным окриком Эпла:
— Если собирался обортничать, то ты это брось — вчера чуть не скопытился, еле дотащили до моего дома.
— Угу, — невнятно промычал, лихорадочно вспоминая то самое "вчера".
Как ни прискорбно, но все, что я припомнил — разноцветные вспышки да невнятные крики.
— Послушайте, сударь Эпл, — обратился я к серо-коричневому заду собеседника. — А кто вы?
— В каком смысле? — Эпл так и не соизволил повернуться, наплевав на все правила приличия. — Пони я. Земнопони точнее, — но, видя мое непонимание, пояснил: — Земной пони. На земле мы и не магичим, как единороги. Дошло?
— Дошло, — подтвердил факт своего понимания кивком. — Поподробнее можно?
— Тю, что, с луны свалился? — собеседник прищурился и тут же рассмеялся — наверное фраза показалась ему преотличнейшим каламбуром. — Ладно, слушай. Мы — пони. Не буду говорить тебе про нашу добросердечность, дружелюбность и прочих хороших качествах – сам поймешь, чай не настолько маленький. Находишься ты в стране Эквестрии, правда на самом её краешке — Эпплузе. Основали город, кстати говоря, мои родственники. Правит нами всеми бессмертная Принцесса Селестия Эквестрийская, которая сидит на троне почитай уже годков... — Эпл задумался. — Да Дискорд его знает сколько. Больше трех тысяч — это точно.
— А кто она такая, чтобы жить так долго? — перебил я рассказчика.
— Аликорн. Слыхал? Не слыхал? Ну ты и темень, малец...
— Какой я вам малец, почтеннейший... — еле слышно проворчал я, ощупывая новые конечности. — Борода давно есть.
— Цыц! — раздраженно цыкнул на меня земнопони. — Ишь ты, борода! Борода ума-то не добавит, ею только перед кобылками и красоваться. Так вот, экхем, о чем я... Ах да! Принцесса Селестия — пони с крыльями и рогом. Она безумно красива, величественна и так добра... — взгляд старика слегка затуманился, впрочем, это быстро прошло. — Помнится мы всей казармой о ней "мечтали"... Кхе-хе-хе-хе!
Я поморщился от дребезжащего стариковского смеха.
— Что морду-то кривишь?! — не на шутку рассердился Эпл. — Думаешь вру?! Да к ней свататься приезжали только в этом столетии, ух, сколько! Да только все бестолку... Ни разу замуж не вышла наша правительница, её даже некоторые святой девой называют.
Тем временем мой мозг с натугой пытался анализировать полученные данные... Любой уважающий себя маг знал, что вселенная есть Творец, а Творец – воистину безграничен. Однако это знание не мешало мне все больше удивляться – в таких причудливых мирах я еще не был. Надо же, бессмертный крылатый единорог белого окраса.
— Что задумался, салага? — голос Эпла прервал мои изыскания здравого смысла в этой трагикомедии. — Представляешь Принцессу? Да ты не старайся, не сможешь! Сейчас, я тебе её хоть на картинке покажу.
Через некоторый промежуток времени, наполненный сдержанными ругательствами и грохотом переворачивающихся вещей, Эпл с гордостью показал мне плакат.
Удивительно, но он оказался прав — Селестия была и вправду удивительно красива. Изящный стан, идеальные черты лица, многоцветная грива, даже на картинке выглядевшая безумно мягко, пушистые ресницы, полуулыбка и ярко-розовые глаза. Вне всякого сомнения — принцесса-пони была настоящей красавицей. Даже для того, кто совсем не разбирался в красоте пони.
— Впечатлился? Во-о-от!.. А то все им только морду кривить.
— Продолжайте, прошу вас, — я вежливо остановил своего собеседника.
— Молодость, — фыркнул пони. — Вечно не дослушиваете. Есть еще один аликорн — Принцесса Любви Ми Аморе Каденза. Имя замороченное, так что за правильность не отвечаю. Ну и расы пони: земнопони, пегасы, единороги. Земнопони сильные, пегасы летают, единороги подымают предметы в воздух... — заметив мой взгляд, устремленный на вытатуированные рисунки прямо у него на крупе, он счел важным добавить: — Это кьютимарки. Они указывают на особый талант пони. Моя вот в виде щита. Стражник я. Бывший правда.
Пока Эпл переводил дыхание, я пытался охватить тот объем информации, который вылил на меня старик.
— А вот кто ты?.. — вопрос выбил меня из колеи плавного построения логических цепочек.
В меня уперся немигающий взор коричневых глаз.
— Я — Варно. Лод Варно. Если хотите — Варно Вспыльчивый.
— Вот и познакомились, — обрадовался жеребец. — А вообще кто ты такой?
— Человек, — не задумываясь ответил я.
— Человек. Челов-е-ек... — растягивая гласные протянул Эпл. — А откуда у челове-е-ека крылья? Ты меня за дурачка не держи, знаем мы байку про человеков.
— Людей, — я автоматически поправил пони.
— Пусть так, — не стал спорить Эпл. — Было одно время модно в Кантерлоте всякие исследования проводить. Сказки, легенды проверять. Ну тогда-то минотаврячья былина про черного человека и выплыла. И у того человека крыльев не было.
— А у меня есть, — уперся я. — И что с того, сударь? Неужели вас меньше смутило то, что я смог превратиться в пони?
— Это, конечно, тоже, — согласился со мной страж и добавил: — Ладно уж, не хочешь говорить — дело твое. Никто тебя заставлять не будет.
Дом у Эпла был не очень большой, но и не маленький — в самый раз для отставного военного. Гостиная, в которой я проснулся, была довольно просторной и имела солидный камин с кованой решеткой. Рядом с ним стояло повидавшее виды кресло-качалка.
К холлу прилегала небольшая кухонька; дальше была комната самого хозяина.
— Сударь, вы не могли бы предоставить мне зеркало?
— Зеркало?.. — пони потер подбородок. — Ростового нет, но есть небольшое в ванной. Можешь там на себя глянуть.
— Премного благодарен.
Вежливость дается дешево, а продается дорого, как говорил лод Гвэйдеон.
Зеркало и вправду оказалось в ванной, но было оно довольно маленьким и целиком рассмотреть себя я не смог.
Из отражения на меня взирал очень усталый пони снежно-белого окраса; с полопавшимися сосудами белков, парой мелких, но довольно глубоких ожогов на лице и чуточку неровной бородой. Последнее меня расстроило больше, чем несколько новых ранений.
— Сударь, у вас есть ножницы?! — крикнул, чтобы хозяин дома наверняка меня услышал.
— Должны быть, — донеслось из-за стены. Послышался звук смываемой воды. — Чего орешь-то?
— Думал, что вы далеко, — совершенно честно ответил, продолжая разглядывать себя. Зрелище не очень впечатляло, но, кто знает, может я буду привлекательным с укороченной бородой и внушающими отвращение ожогами.
Зачиркали ножницы, подхваченные уверенной хваткой телекинеза. Эпл какое-то время понаблюдал за мной, потом усмехнулся неизвестно чему и ушел восвояси.
Тем временем я успел выровнять бороду и сжечь клочки упавших волос — мусорить у гостеприимного человека негоже.
Вновь посмотреться в зеркало. Провести копытом по гриве — не конского волоса! — показать зубы отражению, ухмыльнуться своему ребячеству и выйти.
— Благодарю вас, достопочтенный сударь, за кров и спасение моей жизни, — я поклонился земнопони. — Моя честь не дает мне уйти, не задав вопроса: что я могу для вас сделать?
— Да ничего такого, — отмахнулся Эпл. — Мы, пони, всегда рады помочь нуждающимся. Такова наша природа, малец. Но я бы посоветовал зайти тебе к нашей местной травнице — она лечила тебя и помогала вытаскивать из ямы. Заодно поинтересуешься своим крылом. Зовут ее Алхемия. Если что.
— Так и поступлю.
— Сможешь найти ее по вывеске в виде склянки. И вот еще, — военный протянул мне плащ. — Может тебе будет маловат — для такой-то махины! — но возьми его. Немного у нас в Эплузе пегасов, да еще и пустобоких, а плащ для того, чтобы никто к тебе не пристал. Народ у нас в захолустье живет... Ты меня понял.
— Да, — кивнул я, одевая плащ. — Понял.
Вечерело. Солнце заходило за горизонт, освещая пустыню и город пони багровым сиянием. Плащ, подаренный Эплом, был маловат и мне приходилось постоянно его поправлять, чтобы он не слетел с меня. Поймав случайного прохожего, я узнал точное расположение дома моей случайной спасительницы.
Сам город был небольшой, можно сказать деревня, поэтому и дошел я до нужного дома в кратчайшие сроки. Поднявшись на крыльцо, подергал за язычок специального колокольчика. На него даже указывала небольшая декоративная стрелка, сделанная из дерева. Видно часто стучали в дверь — даже отпечатки копыт остались!
— Открыто! — крикнули из глубины дома.
Осторожно приоткрыв дверь, я вошел внутрь. Дом напомнил мне незабываемые лаборатории гениального в своем безумии алхимика-зельедела Себастиуса Трансмутатора, который открыл секрет божественного металла — адаманта.
Повсюду были различные ингредиенты, правда почему-то преимущественно растительного происхождения. Разве что где-то в углу валялся чей-то наполовину сточенный клык.
— Чем могу быть полезна? — привлек мое внимание вопрос, раздавшийся откуда-то снизу.
Передо мной стояла пони женского пола, с пепельно-серой шкуркой и кислотно-зелеными хвостом и гривой. На крупе была искусна изображена алхимическая бутыль.
— Я от Эпла и…
— Ага-а-а, — перебила она меня. — Эпл тебя там не замучал? Нет? Ну вот и хорошо. Кормил?
— Нет... Сударыня?
Кобылка тут же развела кипучую деятельность — зажгла плиту и, ухватив зубами ручку кастрюли, поставила ее на огонь.
— Сейчас покушаешь и можно к делу переходить, — промурлыкала она, усаживая меня на заботливо пододвинутый стул.
Чрез пару минут кобылка поставила передо мной дымящуюся тарелку с овощным супом.
— Кушай, тебе сейчас нужно набираться сил, — потрепала меня по голове зельеделка.
Для этого ей пришлось встать на задние ноги.
— Да, спасибо вам, — промямлил я, обескураженный таким проявлением заботы.
А суп был вкусный.
— Послушайте, сударыня Алхемия...
— Просто Алхемия, милый, — ласково улыбнулась мне пони.
— Алхемия, я благодарен вам за все, что вы для меня сделали — в моем мире немногие бы помогли чужаку и...
— А ты еще огнем швырялся, — хихикнула она, ставя миску в мойку.
— Да, — про себя я удивился — ведь у меня не должно было оказаться ни капли маны... Но теперь я заметил, что Седьмое Начало полностью заполнено ею. Это было довольно необычно — я точно помнил, что не поглощал какую-либо магическую энергию из внешнего мира. — Вы можете пожелать чего угодно, и я выполню вашу просьбу, Алхемия.
— Любую-любую? — лукаво посмотрела на меня она.
— В меру моих сил, — все так же серьезно ответил ей.
Пони тепло улыбнулась и сказала мне, смотря прямо в глаза:
— Наверное Эпл тебе уже сказал, что пони очень хороший народ. Мы правда ничего не берем за свою помощь — считаем, что это правильно. Ведь когда-нибудь и я могу оказаться в беде, и тогда кто-то другой окажет помощь уже мне. Я ничего не хочу от тебя.
— Это... Хорошее кредо, — признал я. — От всего сердца желаю вашему народа процветания.
— Ну что же, когда ты узнал ответы на вопросы, — пони отошла к полке со снадобьями и ее голос прозвучал немного глухо. — Я должна осмотреть твое крыло.
Я не стал противиться и позволил размотать туго наложенный бинт. На последнем витке что-то противно хлюпнуло и в нос ударил знакомый запах гниющей раны.
— Это плохо, — пробормотала кобылка, — мои целительные настойки не помогли. Может быть зебриканские...
На правом крыле не было ни одного перышка — лишь засохшая кровь покрывала его, а из маленьких трещин текла сукровица, смешанная с гноем.
— Это очень плохо, — немного позеленев, наконец заключила знахарка. — Тебе придется его ампутировать. В ином случае — гангрена.
— Нет, — отказ неожиданно прозвучал сухо и жестко. — Есть еще варианты?
Алхемия поджала губы и задумалась. Подошла к алхимической посуде, тронула пестик, переставила ступку на другое место.
— Есть легенда, — словно сомневаясь, кобылка сделала паузу и, собравшись с мыслями, продолжила: — Есть легенда о том, что в пустыне растет чудесный цветок, что может вылечить любую хворь или рану. Он рождается на рассвете и умирает в лучах заката... Чтобы вновь возродиться, словно бессмертный феникс. Многие пытались найти Солнечный Цветок, но практически все терпели поражение. Лишь Лир Любознательный смог достигнуть поставленной цели и доказать, что легенда является чистейшей правдой. Цветок Солнца нужно искать днем: от молодых лучей до старых. И чаще всего он появляется, когда приближается день летнего солнцестояния. Но, Варно, милый это пустыня, а ты ранен!
Я упрямо закусил губу.
Пони обреченно вздохнула и отошла к стеллажу с книгами. Порывшись там, она вытащила довольно толстый томик. Бухнув его на стол, она немного полистала страницы и остановилась тогда, когда нашла изображение похожего на лилию цветка желтого цвета.
— Велика ли пустыня? — оторвав взгляд от картинки, спросил я.
— Два дня хода.
— Хорошо, это упрощает дело, — признал я с облегчением. — Цветок любит жару?
— Нет, — отрицательно покачала головой пони. — Авантюристы пытались нагревать место заранее, но из этого ничего не вышло.
— Это не очень хорошо…
— Может все-таки ампутация? — спросила Алхемия, тронув меня копытом. — Но для этого нужны битсы на скорый поезд до Кантерлота — там лучшие лекари. Я одолжу...
— Я не думаю, что это связано с обычным ранением, — стиснув зубы, прошипел я — знахарка начала перебинтовку. — Тот огонь был непростой. Может это была магия смерти?..
— Будет тебе, магия смерти... — проворчала пони. — Отродясь у нас такого не было. А теперь ложись, тебе нужно набраться сил.
Хозяйка дома подвела меня к кушетке и силком усадила на нее. Я пытался возразить, но меня не послушали и накрыли одеялом. Перестав сопротивляться я счел за лучшее передохнуть перед походом.
В небольшом домике на окраине Эпплузы бодрствовал старый пони. Ночь уже давно вступила в свои права, но земнопони упрямо сидел за кухонным столом, бессмысленно смотря в одну точку. Через некоторое время он с кряхтением встал, снял чайник с плиты и... несколькими быстрыми движениями разобрал его на отдельные части. Взяв отсоединенную ручку он прикрепил ее к какому-то громоздкому прибору, напоминающему куб по своей форме. Сразу же после этого черный параллелепипед засветился сначала мягким голубым светом, но практически в тот же момент перекрасился в тёмно-красный.
— Бордовый уровень опасности... Но это и так можно было понять, — тихонько пробормотал жеребец. — Хорош спасенный.
Как по волшебству перед Эплом появился матово-черный шар на подставке. Постучав по черной глади, он заставил странный артефакт ожить.
— Соединить с капитаном стражи, — выразительно сказал стражник.
Шар покрылся помехами, а через пару минут на нем появилось изображение хмурого единорога белого окраса с синей гривой.
— На связи, — шар издал звуки усталого голоса.
— Капитан, — Эпл склонил голову в насмешливом полупоклоне. — У нас тут недавно был инцидент на грани...
— Конкретнее, — казалось бы стать еще более мрачным невозможно, но единорог это осуществил. — Я хочу спать, Эпл. И раз ты звонишь в такое позднее время, то случилось что-то экстраординарное.
— Шайнинг Армор, не заставляй разочаровываться в тебе и ехать в Кантерлот, — стражник на другом конце поежился от ласковой улыбки экс-капитана. — И раз ты такой умный, то сложишь два и два. Скажу лишь то, что у меня чешется за правым ухом. Ты знаешь к чему это. Конец связи.
— Эп... — фраза оборвалась на полуслове.
— Подъем! Проснись и пой, соня! — звонкий женский голос раздался прямо над моим ухом.
Вскочив как ужаленный с жалобно скрипнувшей кушетки, я тотчас упал, потеряв равновесие, так как попытался встать на две ноги, вместо положенных четырех.
— Экхем, — кашлянул я, прочищая горло и подымаясь с дощатого пола. — Незачем было так будить, дорогая Алхемия.
— Ты такой милый во сне, — хихикнула пони в копытце, — а разбудила я тебя потому что настало время завтрака.
— Завтрака?
— Да, — кивнула она. — Не отпущу же я своего больного с пустым желудком?!
— Это очень любезно с вашей стороны…
Они и вправду были очень гостеприимны.
Завтрак был очень вкусным, но вновь — никакого мяса, что было неудивительно. Яичница-глазунья, которая не менялась ни в каких мирах, хрустящие гренки, пропитанные душистым маслом и щедро посыпанные солью, да салат с зеленью. И, конечно же, ароматный чай.
— Спасибо огромное, Алхемия, еда была очень вкусной. А теперь пора и честь знать, — поклонился я хозяйке, направившись к выходу.
— Стой! Подожди! Я же забыла спросить твое имя! — Алхемия смущенно улыбалась. — Я такая рассеянная в последнее время.
— Меня зовут Варно. Варно Вспыльчивый.
— Приятно было с тобой познакомиться, Варно. Ты должен как можно быстрее отыскать цветок, чтобы я смогла сварить эликсир, — пони склонила голову набок, пристально на меня поглядев. — Постарайся не погубить себя... Я все же считаю, что лучше бы тебе было отправиться в Кантерлот.
— Моя благодарность не знает меры, добрая пони. Но если есть шанс на то, что я смогу летать на своих крыльях — его не упущу.
— Ох, дорогой! Тогда лучше поспеши! — пони обеспокоено поглядела на повязку и передала мне бурдюк с водой. — Беги, как ветер, и пусть Солнце освещает твой путь!
"Шурх-шурх"
Медленно перебирая всеми четырьмя конечностями я неспешно бреду по пустыне.
Странный мир, буквально бурлящий от потоков маны, странный народ, дружелюбный даже к чужакам. Так непривычно дружелюбный... Как-будто я попал в ожившую сказку. Добрые четвероногие, похожие на людей. И перед камином такого не расскажешь – засмеют.
Встречный ветер, словно шкодливый мальчишка, щедро сыпал песком в глаза и весело завывал при этом. Через десяток минут я плюнул на все предосторожности, зачитал вслух заклятие левитации и взмыл в воздух.
Ненавистный песок тотчас исчез, и я, ноздрями втянув щекочущий воздух, полетел в сторону пустыни.
Полет удался на славу — жаркое солнышко тотчас нагрело спину, а поток воздуха приятно холодил лицо. Поддавшись внезапной эйфории я устремился вверх, выше облаков, туда, где властвует Адад Повелитель Бурь. Не выдержав пузырящейся радости и громко рассмеялся — я не седлал ветер очень давно. На секунду развеяв чары, я испытал тянущее чувство свободного падения, а когда до земли оставалось всего-ничего — подхватил себя невидимой магической рукой...
Казалось, прошла вечность, прежде чем я нашел что-то отличное от песка и кактусов.
Где-то вдалеке, на самом горизонте, я приметил группу силуэтов, которые сидели кружком и, кажется, камлали. Тотчас я решил поприветствовать загадочных странников пустыни. Но не ради своего праздного любопытства. Моежет быть местные жители барханов смогут навести меня на след мифического растения.
Через пару минут я добрался до своей цели и приземлился несколько поодаль от группы существ. Торс человека, голова быка; ошибиться было невозможно – минотавры
С любопытством оглядевшись, я неспешно направился к плотному кругу этих существ.
В свою очередь стоящий минотавр окинул меня изучающим взглядом, что-то сказал сидящим и отправился в мою сторону.
— Ты далеко от дома, пони. Что тебе надо? — буквально выплюнул вопрос подошедший ко мне минотавр. К слову, он был выше меня на целую голову, морда лишь слегка напоминала бычью, а вот рога внушали уважение — большие, изогнутые и довольно острые. А человеческий торс зарос густой и жесткой шерстью, с рыжеватым отливом.
Но что бы могло вызвать его неприкрытое недовольство?
-Я увидел вас на горизонте и решил спросить дорогу… сударь, — немного неуверенно закончил я, но минотавр не выказал недовольство по поводу обращения. — Вы не могли бы...
— Нет, — отчеканил минотавр. – Я могу сказать тебе примерное направление до ближайшего города. Пути пустыни останутся для тебя закрыты, арсаб.
Печально вздохнув, я взлетел, но тут же приземлился — минотавры сидели вокруг ярко сияющего желтым цветка, похожего на лилию.
Минотавр тоже увидел, что я увидел, и не смог не отреагировать на это:
— Пошел прочь, арсаб[1]! Ты не захочешь схлестнуться о мной в битве, поверь.
— Мне нужен этот цветок, сударь. Иначе я более никогда не взлечу на своих крыльях, — я откинул плащ и продемонстрировал забинтованное крыло. — Прошу вас. Я могу оказать вам любую услугу.
Минотавр немного успокоился и через пару минут дал ответ:
— Мне жаль тебя, неизвестный пони, но то, что ты увидел — традиции нашего народа, — он повернулся и махнул рукой. — Они незыблемы. Шаманы просидят здесь до вечера. И никто не будет мешать им.
— Это жизненно необходимо твоему народу? — спросил я. — Умрет ли кто, иль заболеет неизлечимой заразой, если ты дашь мне цветок?
— Никто не знает, арсаб, — усмехнулся минотавр. – Никто не проверял за эти тысячелетия.
У учителя Креола было одно правило. И оно звучало так: "Делай, что хочешь и будь, что будет. Только не забудь испепелить труп врага". И я последовал ему, не забыв предупредить честного воина о том, что я собираюсь напасть:
— Вы не оставили мне выбора, сударь. Мне очень жаль. Свети, мое пламя, в темнейшей ночи!
— Что ты?!..
Возглас минотавра захлебнулся во вспышке огня, который охватил его целиком, заключив в воистину адские объятия. Но через пару мгновений он бессильно скатился по гладким стенам магического пузыря, сияющего золотом, — минотавр тоже был магом. Это не стало для меня неожиданностью, ведь любой маг сможет увидеть собрата по Искусству.
Вокруг меня хороводом закружились огненные шарики. Небольшие — размером не больше пушечного ядра, однако оттого они не стали менее смертоносными.
— Ты не посмеешь!!! — раздался полный ярости голос.
Я не стал отвечать, шепотом начитывая заклятия, и одновременно запустил убийственные комки плазмы в своего врага.
Из канонады взрывов вырвался громадный минотавр и понесся прямо на меня. Десяток шагов разделяет нас, пять, два шага... Тонкая полоска чистого пламени, обвила рукоятку оружия, но даже не опалила её. Как я и рассчитывал — минотавр вцепился в свое оружие двумя руками; огненный кнут резко дернулся влево, отправляя минотавра в непродолжительный полет.
Три столба пламеня зависли над моими плечами, и я тут же пустил их в дело. С треском и шипением огненные копья врезались в подымающуюся фигуру моего недруга.
— Свет, что был пред!!! — грозный рев и яркая вспышка.
Мое пламя просто смыло с пути, а в меня ударил пучок концентрированного света.
"Да укроет меня темный саван", — мысленная команда и вокруг меня взметнулась клочковатая тьма, так несуразно выглядящая ярким днем. Луч света прочертил путь по причудливым складкам щита и исчез, поглощенный им. Я снова почувствовал ту необычную радость, в точности как при полете, и запустил в минотавра трехметровый вал огня, а потом концентрированное пламя ударило сверху, все больше раскаляя пустыню.
Но минотавру было все нипочем — он лишь держал золотой кокон, да изредка морщился.
Но и я не собирался сдаваться так просто! В надсадно скрипящего зубами быкоглавца полетел вес мой арсенал: дюжина Копий Тьмы, заставившие золотой пузырь тревожно зарябить, один полноценный Туман Тьмы, растворивший окружающее пространство не хуже кислот алхимиков. Чудовищная Вспышка, выжигающая кислород, и три дюжины огненных стрел. Огонь плясал всюду! Разом стало душно и адски жарко. Но я не останавливался — в воздух взвилось два иссиня-черных кнута, которые без промедления начали охаживать сияющую жемчужину защитной магии.
А под конец – ужасное заклятие Темного Пламени. Черный огонь вырвалось из моего рта, моих ноздрей и глаз. Он оставил ужасающую просеку, уничтожая песок, воздух и саму материю.
Противно заныло все тело, но… мана все еще кипела в моих жилах!
— Это внушает уважение, маг, — минотавр тем временем подошел ком мне и встал напротив. — Я признаю тебя достойным противником.
"Ктулховщина какая-то", — растерянно подумал я, пялясь на практически не пострадавшего противника.
— Я лишь прошу отдать мне то... — тело свело судорогой. — Я... Мне... Нужен этот цветок. Я... прошу тебя...
Минотавр расхохотался.
— Какова наглость! Ты просишь – просишь! — помощи после того как напал на меня?! — по его телу пробежала волна Света, обновляя спаленную шерсть и залечивая несколько малых ожогов. — Ты должен быть уже мертв, арсаб. Не от дерзости, но от самоуверенности.
— [Цензура], чтоб тебя кутруб в зад отлюбил, [цензура] ты этакая! – я бессильно выругался, чувствуя, как немощь овладевает моим телом… ноги едва-едва держали меня…
— Да ты на стоять не можешь, дерзец! — издевательски расхохотался минотавр. — Сдайся, и я оставлю тебе бурдюк с водой, чтобы ты смог добраться до города пони. Если не помрешь по дороге, конечно.
— Смрадная блевотина Ктулху, — пробормотал я, пытаясь выдохнуть на врага жар.
Изо рта тут же вырвалась ревущая струя огня и врезалась в победно ухмыляющегося рогоносца. Тот этого точно не ожидал и растерялся, когда его лицо загорелось.
Но я поплатился за это: повалился на песок и еле дышал, охваченный внутренним холодом.
— А чтоб тебя, маг! — на меня уставилась перекошенная морда. — Никак не сдашься?! Да я тебя!..
— Паладины не сдаются!.. – прохрипел я, так и не узнав, что хотел сделать со мной противник – благополучно провалился в глубокий обморок.
Второе пробуждение было хуже первого... И оно навевало определенные воспоминания. Большая часть которых была не очень доброй.
Точь-в-точь тот самый день, когда Лэнг во всеуслышание объявил о своей позиции. И, по несчастливой случайности, — мой день рождения. Иххарий содрогнулся от поступи Нъярлатхотепа — Ползучего Хаоса. Много погибло в тот день... В том числе и старый Тивилдорм Призрак, который пожертвовал собой, чтобы выиграть учителю Креолу время. На всю оставшуюся жизнь я запомнил одно — омерзительный туннель в студенистой плоти, рты Нъярлатхотепа, постоянно шепчущие и сбивающие с пути, и грязного закатонца с Ме[2] скорости, который, весело смеясь и напевая песенки, бегал прямо по желеобразным стенам...
Было весело.
Сейчас же тело у меня болело также сильно, как и после того события. Но, как будто этого было мало, я оказался связанным по рукам и ног... копытам и копытам и висел в довольно неудобной позе. А еще я жутко хотел пить.
Немного скосив глаза, я увидел, что поврежденное крыло жестко зафиксировано и покрыто чем-то золотистым.
— Проснулся? — неожиданно проскрежетал старческий голос. — То хорошо.
Рот раскрылся в тщетной попытке вымолвить слово, но горло сдавило спазмом и я залился лающим кашлем. Справившись с приступом я задал вопрос свистящим шепотом:
— Хорошо?
— Да, — коротко отчеканили из глубины помещения.
Ко мне навстречу вышел старенький... минотавр. Маленький, сморщенный, как курага, с небольшой тросточкой и обломанными рогами. Черного цвета, с белой благообразной бородкой.
Не медля, я попытался как можно скорее освободиться, воспламенив самого себя, но получил ощутимый заряд пониже спины и укоризненный взор глубоко посаженных глаз.
— Не враг я для тебя. Поэтому прошу — колдовать не надо. Ведь Тарагор – целитель. А стало быть, я — Тарагор, — сухо произнес он, скептически пожевывая губы. — Не твое обличье это, — направил трость мне на грудь и сказал: — Облик прими свой.
Из палки вырвался сноп золотых искр, но никак не повлиял на мою нынешнюю форму.
— Хмм, как интересно, — минотавр потеребил бороду. — А если же попробовать вот так? Облик прими, что был дан тебе рождением. При свете звезд, иль на лугу, на жарком солнце, в небе! Прими изначальную форму... свою.
Я опять почувствовал, словно меня протягивают сквозь тонкую трубку, но в этот раз действия мага принесли свои плоды. Я сжал и разжал кулак, чувствуя мурашки на ладонях.
— Очень хорошо, очень, — пробормотал старец, поворачиваясь ко мне спиной. — Крыло я твое залечу. Но душу слишком сильно ты напряг… Простить ты должен Браурта-мальца, он это сделал не со зла... Не часто можно встретить здесь кого-нибудь. Вот так и стало — по простому, он лишь хотел великой битвы, народом нашим воспетой... Но должен был понять, что лишь отчаявшийся пони спасенье для крыла в песках найти хотел. Он слишком безрассуден. Прости нас, безымянный пони.
— Сударь... Я напал первым. Хоть я и был в отчаянной ситуации, но это не делает мне чести...
Меня прервал знакомый шлепок по лбу — легкий, по сравнению со стенобитными ударами учителя Креола.
— Что было, то было. Вины не меньше на тебе... Но и не больше. Уж ты поверь на слово старику. Теперь… ты должен мне помочь – те раны нужно исцелить.
Минотавр неспешно развернулся и, покряхтывая, прошествовал к маленькому столу, что стоял в отдалении. Послышался тихий шелест материи и глухое звяканье металла о металл.
— Ах, чуть я не забыл, — целитель раздраженно потряс головой. – Метка Солнца – вот для тебя леченье. Иного выхода — нет. То, чем я покрыл крыло, — сок целебный. Но без ритуала Получения – лишь жалкий пшик, пустая трата времени и сил.
— Что это такое? – в моем голосе проскользнула нотка озабоченности. – Что за Получение?
— Та метка — сильнейших достоинство и бремя. Не только минотавры носить ее горазды. Мой дед, давным-давно когда-то, отметил ей грифона, а дед его – прапрадед мой – земного пони. Ты в час нужды призвать способен будешь… Надежду. Да, скорей всего надежду, — старик прервался, беззвучно шепча какие-то слова себе под нос. – Но знай, обряд не для таких как ты. Боль будет – нужно потерпеть. И согласишься если, то должен будешь исполнить священных три приказа.
— Все, что угодно, кроме предательства моего учителя, моей богини, и страны, за которую я несу ответственность, — голос мой слегка дрожал от охватившего меня нервного напряжения – вдруг сумасбродный старик откажет?!
— Все это выполнимо, — согласился Тарагор. – Похвальна преданность твоя. Однако… Но хватит болтовни! Решился раз – начнем обряд!
В воздухе мелькнула тонкая игла, смазанная чем-то желтым, и впилась в мою плоть. Старческие руки замелькали с немыслимой скоростью; уколы наносились скупыми отточенными движениями.
Движения инструмента начали смазываться, превращаясь в причудливую игру света и тени, и я не заметил, как игла прочертила дорожки по моим щекам, подбородку и носу.
Острие уперлось точно в лоб и замерло.
— Приготовься!
— К чему?!
Минотавр не ответил – изо всех сил ударил набалдашником своей трости по тупому концу иглы.
— Пречистая Дева! – удивление мое было столь сильно, что я не сдержал возгласа; вместо крови из раны хлынул чистый свет, который, словно стремительный ручей, пробежал по всему нательному рисунку…
Тело чужака, крепко связанное невидимыми путами, конвульсивно дернулось и, наконец, обмякло. Тарагор, шаман Потерянной деревни, тяжело оперся о трость.
— Как все прошло? — глубокий бас раздался за спиной у пожилого минотавра. — Асраб выживет?
— Не знаю я, Браурт. Сейчас зависит все только от него. Надеюсь я, жить будет. Ведь те приказа три нужнее нам сейчас, чем ему — крыло, — Тарагор тихонько закряхтел, переминаясь с ноги на ногу.
Браурт, минотавр–воин, коротко кивнул и вышел на улицу. Он точно знал, что великий шаман его племени сделал все, что мог. А мог старый кудесник многое.
Старое кресло-качалка, казалось, появилось под Тарагаром, как по волшебству. Мерно раскачиваясь, он неспешно перебирал свою бороду, поглощенный тяжелыми думами. Кустистые брови сошлись на переносице, став похожими на большую и мохнатую гусеницу. Рука нашарила углубление в подлокотнике и нажала на скрытую панель.
Курительная трубка из благородного черного дерева была споро забита табаком, взятым из того же тайничка.
Прервавшись, минотавр обратил свое внимание на пришельца. Но в состоянии раненого не было никаких изменений — он по-прежнему светился, напоминая старику незабываемые фонари Лабиринтана.
Тарагор отвел взгляд и что-то проворчал; на кончике пальца появился желтый огонек. Опустив его в забитую трубку, шаман неспешно ее раскурил. В воздух взвились дымные колечки и, повинуюсь воле создателя, закружились вокруг рогов.
Тарагор был довольно стар – два века топтал пески, как никак! – и помнил много всего. Но никогда не встречал даже упоминания о столь чудесных созданиях. Существо, которому он нанес ритуальную татуировку, отличалось от всех, что ему доводилось видеть. С виду он было похож на минотавров, но имел два крыла, которыми, по всей видимости, умел пользоваться. Тело было практически голое, только на лице и голове росла буйная поросль.
И вне всяких сомнений – он был рожден, а не создан.
Было еще кое-что, чего Тарагор не мог не заметить. Чужак пах магией. Конечно, не той, что пахнут пегасы, единороги, земные, а уж тем более не как аликорны. От него шел еле ощутимый жар, как от остывающего камня… Браурт говорил, что тот неплохо сражался с помощь огня. И если бы не та пугающая пустота, что изредка чудилась шаману, то все было бы замечательно…
В то, что безымянный маг не смог вылечить самого себя Тарагор еще мог поверить. Но было ли это удачей? Справится ли он? Не озлится ли на народ минотавров?
В конце концов шаман решил, что это вполне может быть неслыханным подарком судьбы. Пусть Солнцеликая готовит свой план. Он лишь поможет.
Ведь Ночь уже близко
— Открой глаза! – услышал я, как наяву, раздраженный голос Креола Урского.
Беспрекословное подчинение приказам учитель вбивал в меня своим любимым жезлом, так что ослушаться я никак не мог.
Но никого рядом не оказалось. Не было ни Креола, ни джинна-пакостника, ни сурового наставника – лода Гвэйдеона. Только колышущиеся стены шатра да спящий минотавр.
— Смрадная блевотина Пазузу, — простонал я, понимая, что ничего не изменилось с последнего раза.
— Я зрю, проснулся ты, — совершенно спокойно сказал шаман, словно и не спал. – И сквернословить попусту совсем не надо.
Выжидающе на меня посмотрев, как будто лишний раз хотел высказать замечание, он медленно покинул свое кресло и шаркающей походкой прошествовал ко мне. Остановился, потряс рукой, уверенно взялся за трость и… нанес четыре хлестких удара по конечностям. От неожиданности я кулем повалился на землю, приземлившись прямо под растрескавшиеся копыта минотавра.
— Теперь-то можно отдохнуть, — по-доброму усмехнулся старик.
— Смотря как вы предпочитаете отдыхать, — неучтиво буркнул я, растирая ноющие суставы.
— Я думаю тебе понравится, дружок. Теперь иди, до празднества нескоро. Поди сюда, Браурт!
Не сразу вспомнив имя, я ощерился, когда увидел знакомый, рыжевато-красный отлив шерсти.
— Не рычи на меня, маг, — нахмурился рогоносец. – Я зла не причиню тебе более.
Пристально взглянув на бывшего врага я позволил себе расслабиться. Было бы довольно неосмотрительно бросаться на сильного и отдохнувшего мага Света без каких-либо заклинаний. Если уж против него не помогли одни из сильнейших, подвластных лично мне, заклятий причинили ему легкий вред…
— Вижу, ты успокоился, — криво усмехнулся Браурт. – Пойдем, шаману нужен отдых.
— Да, да, он правду говорит, Варно. Иди уж, дай спокойно отдохнуть…
— Откуда?!..
— Шаману многое известно, — философски ответил воин, подталкивая меня в спину. – Уж имя-то он знать был обязан. И я бы посоветовал тебе превратиться обратно в пони. О тебе знают только два минотавра: я и Тарагор.
Кинув на минотавра раздраженный взгляд – ненавижу, когда мне указывают на очевидные вещи! – я по памяти зачитал заклинание и крутанулся на пятке.
Через секунду перед Брауртом стоял точно тот же пегас, что приземлился перед кругом шаманов в пустыне.
— Интересная магия, — пробормотал он, когда я закончил. – Прямо как перевертыш, но по-другому…
— Превосходный анализ, сударь, — фыркнул я. – Мы куда-то направляемся?
Вопрос мой несколько выбил из колеи моего спутника и заставил его ненадолго задуматься. Наконец, он, многозначительно потерев подбородок, заявил:
— Шаман сказал, чтоб я помог тебе.
— Помог?
— Да.
— Даже если моя помощь будет, м-м-м… специфичной?
— Да.
— У вас странный взгляд на мир.
— Может быть, — не стал отрицать собеседник. – Так чего ты желаешь, маг? Неужели молоденькую телочку?
— Ну нет, разве это в первую очередь беспокоит настоящего воина? – Я позволил себе иронично улыбнуться. На этот раз уже минотавр окинул меня странным взглядом. – Я бы не отказался от доброй брони и острого клинка, конечно!
Поперхнувшись, минотавр прокашлял нечто похожее на: ”Мальчишка!”; но, ответил он мне практически незамедлительно:
— Клинок не обещаю, а вот броню мы сделать сможем.
Кузнец оказался огромным серым минотавром, небрежно помахивающим циклопическим кузнечным молотом.
— Это Гадорек, — представил минотавра Браурт. — Он главный кузнец нашей деревни.
— Лод Варно.
— Честь познакомиться с тем, кто хоть немного сбил спесь с этого драчуна, — добродушно прогудел в ответ великан.
— Скорее это из меня выбили пыль, сударь Гадорек! – рассмеялся я.
— Не скажи, не скажи. Таким потрепанным его не видели со дня обучения у Великого Шамана.
— Великого? – тут же уцепился я за слово.
— А как же, — горделиво приосанился кузнец, словно он сам внес немалую лепту в становлении шамана по-настоящему великим. – Таких как наш уже и не осталось на всем белом свете! Разве что Принцесса-пони может сравниться с ним…
— Да, Гадорек, — резко оборвал его Браурт, — шаман может похвастать и сам. А теперь помоги нашему гостю – он пожелал доспех и оружие.
Ничуть не обидевшись резкому тону воина, Гадорек бросил на меня профессиональный взгляд и раздосадовано покачал головой.
— Пегас… Да еще и такой крупный. Я никогда не ковал легких доспехов. Да и брони для пони на своем веку я не сделал ни разу. Мирные они. Все больше кукольные стражники в бутафории разгуливают…
— Вы можете сделать броню, к которой вы привычны? – Любопытство мое было обосновано. Сейчас можно было понять – является ли кузнец настоящим мастером, или же просто-напросто хорошим ремесленником. – Я довольно сильный.
Минотавр сощурил глаза, обошел меня по кругу и уверенно кивнул.
— Да, я смогу, — предвидя мой следующий вопрос ответил: — Клинки мы не делаем. Ты можешь взять посох, если пожелаешь. Но ты не пожелаешь, — уверенно заключил он.
Мне ничего не оставалось как кивнуть.
— Знаешь, никогда не думал, что встречу пегаса, швыряющегося магией, — начал говорить Браурт, когда мы оказались за порогом кузницы. – Который, как оказалось является не пегасом, а непонятным существом.
— Я просто хотел превратиться в пони, — пожимание плечами на ходу едва не привело к падению. – Разве у вас не все могут колдовать?
— Все-то все… — пробурчал Браурт. Но пегас, дышащий огнем? Драконы бы съели бы свои хвосты от такого!
— Сейчас меня больше волнует не самочувствие драконов, а то, что учитель сейчас где-то в этом мире, и я никак не могу повлиять на его действия. Не то что бы я мог сильно их изменить, но порой он делает множество ненужных дыр. Буквально.
— Все настолько плохо?
— Да, — ни секунды не раздумывая, ответил я. – Если видишь огромное пепелище – ищи архимага.
Минотавр хмыкнул и, спустя пару минут молчаний, когда мы подошли к огромному деревянному столу, заставленному снедью, сказал:
— Пора созывать племя.
Первое, что я понял, когда сел за стол — праздновать минотавры любят и умеют. Огромное количество блюд, но все исключительно растительного происхождение. А еще бутылки. Огромное множество бутылок. За то время пока я рассматривал местную кухню все племя расселось. Браурт усадил меня во главе стола и сам сел рядом. Разом стало тихо, и в оазисе, на котором стояла деревня, можно было услышать предвечерний стрекот цикад.
Первым слово взял Тарагор. Он во всеуслышание объявил меня достойным носить Метку Солнца. В одночасье тишину разорвал рев сотен глоток: минотавры начали веселье...
В первый день я убедился в том, что минотавры – бесшабашные, любящие покутить существа.
Пир длился не один день. И даже не два. Четыре – четыре! – дня непрерывного веселья, набивания брюха и пьяного хохота.
Н тот самый четвертый день в моем деревянном кубке оказалась совсем не вода.
— То есть как это – две недели?!
Сказать, что я был возмущен — ничего не сказать. Эти бессовестные существа подсунули мне какой-то особо хитрый состав, который на запах – вода, на вкус – вода, а на хмель – ядреный самогон дэвкаци!
Так вот, оказывается, вместо того чтобы пробыть неделю в деревне минотавров, я пробыл практически две. Конечно, я никуда особо не спешил, но… предчувствие шептало мне, что мое промедление дорогого стоит.
На душе заскребли кошки.
— Не волнуйся, дитя, — в отличии от меня Тарагор был образцом спокойствия и самообладания. — Собрано уже все в дорогу для тебя.
— Но броня…
— Готова она, — поспешил меня заверить Тарагор. — Гадорек хорошо постарался.
Передо мной стояли доспехи. Матово-золотые, глухие доспехи. С двумя отростками на шарнирах, которые крепились к спине и, по всей видимости, служили защитой крыльям; глухой шлем с дырочками-дыхальцами и узкой прорезью для глаз; пластины кирасы уложены внахлёст – великолепная защита вкупе с улучшенной подвижностью.
— Она великолепна…
— Я знал, что тебе понравиться, — самодовольно ухмыльнулся Гадорек, подбоченившись. – Ее довольно легко надеть, дай покажу.
Не успел я моргнуть и глазом, как кузнец споро накинул на меня тонкий поддоспешник, а затем и блестящую кирасу. Далее последовал накрупник и защита ног. В самом конце минотавр принялся за крылья. Осторожно, предварительно получив мой утвердительный кивок, он распрямил крыло и ловко подвязал странную дугу мягкими лентами.
Ту же манипуляцию он произвел и со второй конечностью.
— Немного… странно, — озвучил я свои ощущения, привыкая к дополнительному весу.
— Такая защита эффективна в бою. Никто не сможет перерубить тебе крыло в самый ответственный момент, — вместо Гадорека ответил Браурт, стоявший поодаль. – Тебе пора, Варно-маг. Ступай к шаману, он озвучит приказ.
Под открытым небом Тарагор выглядел еще меньше, чем в своем шатре. Однако в этой сгорбленной фигурке чувствовалась скрытая мощь.
— Подойди, дитя. – Тросточка уткнулась в песок, явно указывая на место, куда я должен был встать. – Подойди и послушай. За пустыней, горами, лесами край пони лежит…
— Я думал, что Эплуза в нескольких километрах отсюда…
— Не перебивай. – Палка змеей ринулась к шлему и, через узкую смотровую щель, смогла больно ткнуть прямо в глаз. – Так вот…
Приказ звучит сейчас, и ты не скроешься от глаз,
велю тебе идти туда, где праздник дня!
Защиту дать ты будь готов…
От коварной повелительницы снов!..
— Я ничего не понял, — смущенно сказал я, разрывая таинственную тишину. – Повелительница снов? Защита?
На холку опустилась тяжелая рука и слева зазвучал голос Браурта:
— Спроси про это в первом попавшемся поселении пони. Ты должен идти — времени у тебя осталось мало. Бери поклажу и отправляйся.
Сбросив массивную длань со своей шеи, я подхватил котомку, собранную мне в дорогу, телекинезом и взлетел.
Все выше и выше, фигурка шамана с такой высоты казалась совсем крошечной, а деревня, казалось бы, умещалась на ладони. Где-то на уровне горизонта было видно Эпплузу. Последний раз окинув взглядом деревеньку я на всех парах помчался в сторону города пони.
— Ты думаешь, что он справится? Он не смог победить даже меня!
— Надежда, Браурт. Все будет хорошо… в случае крайнем – не будет.
Через пару часов быстрого лету я приземлился на песок и поскакал в сторону дома Алхемии.
Прохожие с нескрываемым интересом глазели на меня, то и дело перебрасываясь короткими фразами.
"Тук-тук", — постучал я в дверь и мне тут же ответили:
— Открыто!
В домике Алхемии царил все такой же организованный хаос, который я застал в свое прошлое пребывание. Сама она непрерывно зевая выходила из комнаты. Выглядела Алхемия очень усталой: растрепанная грива, опухшие глаза и медленная походка явно говорили об этом.
— Варно! — как только она увидела меня усталость слетела с земнопони сменившись радостью. — Ты вернулся! Почему так долго?! Я вся изнервничалась, пока ждала тебя! И откуда эти доспехи?! Где ты пропадал?!
Она закружилась вокруг меня подобно маленькому урагану, сшибая на своем пути все.
— Все хорошо, — улыбнувшись ответил я. Было немного странно ощущать, что за тебя так сильно беспокоились. Приятно. — Я был у минотавров, в их деревне.
— В Деревне минотавров?! — пони округлила глаза. — Святая Селестия, да я бы отдала правое копыто, чтобы побывать там!
— Но... Почему? — экспрессивный спич сбил меня с толку.
— Это ведь, это ведь! — пони задохнулась от возмущения, вызванного моим невежеством. — Это Легенда! Туда даже обычных минотавров не пускают! Что тут говорить о пони!
— Мне сильно повезло...
— Ты не представляешь насколько сильно! Что у тебя в сумке?
Я развел копытами, предварительно усевшись на круп.
— Ты не знаешь?! – возмутилась она. – Дай сюда!
Она выхватила у меня мешок и расслабила горловину.
— Это... Это же Солнечный Цветок! Живой! Не срезанный, а живой! — вскричала пони, когда ей в лицо ударил яркий свет.
– А я думал, что они дали мне кожух с водой, — я тоже не смог сдержать удивления. – Похоже это выращенный, а не дикий.
— Это же… это же… О, благословенная Селестия! Варно, что ты хочешь за него?!
— Знаешь, я бы отдал тебе его даром…
— Но… — подбодрила меня пони.
— Но мне нужна информация и местные деньги! Я отдам, слово! – выпалил я на одном дыхании.
— Я помогу, Варно. Вижу, не просто так просишь. Что ты хочешь узнать?
— Праздник дня, Алхемия.
— Праздник, говоришь, — рассеянно пробормотала она. – Через два дня праздник летнего солнцестояния в Понивилле. Что-то еще?
— Да. Повелительница снов – кто это?
На этот раз эликсировед задумалась много сильнее. Наконец, удрученно поджав губы, она покачала головой.
— Тогда как мне добраться в Понивиль?
— Прямо в туда – никак. Тебе придется покупать билет до Мэйнхеттена, или Лас-Пегасуса. Но не думаю, что доберешься вовремя… я не очень в этом смыслю, — извинилась она. – Погоди, я дам тебе битсов на билет.
— Повезло вам, — весело прощебетала пони бежевого цвета. — Последний билет. Бегите быстрее, иначе опоздаете!
Кассирша махнула мне копытом в сторону железной дороги.
Денег на дорогу алхимик дала мне с избытком, заверив меня, что от этого не обеднеет. И теперь солидная мошна приятно оттягивала походный мешок.
— Поезд отправляется! Поезд отправляется! — надрывался пони в смешной одежде. — Ваш билет, сэр, — заметив меня он требовательно протянул копыто.
— Да, вот он.
Бумажка отлеветировалась прямо к пони.
— Прошу войти в поезд, ваше купе — десятое. Желаю приятно провести время в дороге, — придирчиво рассмотрев билет, он посторонился пропуская меня.
Купе не было большим – небольшая комнатка четыре на четыре шага – и уместится в нем со всей поклажей было настоящим подвигом.
И койки были рассчитаны явно на меньшие габариты…
Пришлось лечь на полу.
— Отдал цветок он.
— Идиот…
— Мэйнхеттан! Через пятнадцать минут пребываем! Сэр, — дверь купе открылась и туда просунулась голова проводницы, — пребываем.
— Спасибо.
Дверь закрылась.
Выглянув в окно я увидел, что уже наступил вечер. Солнце закатывалось за горизонт вновь подгоняемое чьей-то силой.
— Мэйнхеттан, да? А почему бы и нет?
Через некоторое время поезд начал замедляться, послышался натужный скрип колес и машина остановилась.
На перроне было множество пони: кто-то высаживался, а кто-то наоборот — отправлялся, кто-то провожал, некоторые везли поклажу на каталках, другие попросту леветировали свою ношу перед собой.
Некоторое время пришлось простоять в длинной очереди, ожидая возможности купить билет до нужного мне городка, но это нисколько не омрачило мое настроение.
Метрополия встретила меня сияющими неоновыми вывесками, мигающими баннерами и бесконечной суетой.
— С вас шестьсот битов.
— Сколько?! — возмущению моему не было предела. — Да эта тряпка не стоит и десяти!
— Это установленная цена. Так как вы не постоянный клиент – цена в шестьсот бит – оправданна, — развел копытами единорог.
Эта неловкая ситуация началась довольно обыденно – я зашел в магазин с одеждой. Ходить без привычного плаща было неуютно.
— Так и поступлю, сударь. Доброго дня.
— Постойте, постойте! – у двери меня нагнал возглас продавца. — Не надо так горячиться! Для стражников у нас скидка- целых сорок процентов!
— Я не стражник, — отчеканил я, поморщившись.
— Может быть вы рыцарь? – тон пони заставил меня обернуться. В его ауре был отчетливо виден интерес.
— Я не стану отрицать этого.
Пони просиял и сию секунду выскочил из-за прилавка.
— Искренне прошу простить меня, — смущенно протараторил пони. — Как вы уже заметили, моя кьютимарка — перо и пергамент, а мой особый талант — писать. Скажите, вы правда рыцарь?
— Что вам будет с этого знания, сударь? – я скептически хмыкнул.
— Не могли бы вы сказать, куда направляетесь? — темно-синий единорог проигнорировал мой вопрос. — Я бы хотел сделать главного героя своей книги похожим на вас.
— Похожим... На меня?
— Да-да! Именно! Вы как нельзя лучше подходите в качестве прообраза! — зачастил пони. — Наверное вы странствующий рыцарь? И наверняка едете к Принцессе Селестии? О, какой сюжет! Из этого можно сделать все: драки, погони, загадки, лабиринты, а в конце запретная любовь Принцессы и рыцаря! О! Это будет величайшая книга! Я стану знаменитым!
— И это все вы только что придумали? — спросил я.
— Вы знаете как это бывает с творчески одаренными пони, — рассеяно махнул копытом писатель. — Вдохновение накатывает волнами.
— Не думаю, что я подхожу по романтический обра...
— Да вы издеваетесь! — вскричал пони, прерывая меня. — Вам можно прямо сейчас идти фотографироваться на обложку ПлейКольта в раздел для любительниц брутальности!
— Плей... Кольта?
— Да-да! Так что, может у вас найдется лишний денек? Вне всяких сомнений я оплачу ваш труд!
— У вас странное представление о рыцарях, сударь. Прощайте. – Дверь хлопнула, отсекая крики назойливого писателя.
“Везет же мне на странности…”
— Эй, красавчик!
— Та-а-ави! Ну помоги-и-и! — ныла белая единорожка с копной непослушных синих волос, очками на пол лица и кьютимаркой в виде нотного символа.
— Нет. И не проси, Винил! Нечего было скупердяйничать! — ответила ей элегантная серая земнопони с аккуратно уложенной гривой и нотой-кьютимаркой.
— Но Тави! Это же Мэйнхеттан! — в отчаянии прокричала белая пони, опуская телекинезом тяжелое музыкальное оборудование.
— Нет.
— Тави!
— Нет!
— Октавия!
— Винил Скрэтч! Нет! А если ты так уж нуждаешься в помощи, то можешь попросить об этом другого пони! — Октавия остановилась и оглянулась в поисках претендента. — Вон тот стражник выглядит сильным.
"И большим, — добавила про себя Октавия, окинув взглядом высокую фигуру. — Странно, что в Мэйнхеттане делает стражник? Да еще и в... Бутике?!"
Тем временем Винил направилась к этому пони на ходу крикнув:
— Эй, красавчик!
"Ох, Винил..."
Передо мной стояла кобылка-единорог белой масти. На ее лице были надеты смешные очки, занимающими так много места, что невольно на ум приходила квакающая жаба. Дополнила образ бунтарки непослушная светло-голубая грива.
— Ау! Я к тебе обращаюсь, большой жеребец.
"Это прозвучало несколько..."
— Ты что, оглох?! — подпрыгнула пони и, не дожидаясь ответа, вспылила. — Ну все, сейчас ты у меня получишь, "Мистер-смазливая-мордочка-я-могу-всех-игнорировать"! Никто не может не обращать внимания на на величайшего диджея — Винил Скрэтч! — прокричала эта чересчур воинственная особь.
"Бум"
— Ауч!
Винил Скрэтч только что впечаталась носом мне в грудную пластину.
Тяжело вздохнув, я поднял пони с земли телекинезом и мягко спросил:
— Вам что-то надо, юная мисс?
— Э-э-э, стоп-стоп-стоп! Выбирай выражения, красавчик! Мне уже двадцать! — возмутилась она, отряхиваясь от пыли. — И помощь бы пригодилась.
— Что угодно?
Лод Гвэйдеон учил быть вежливым и обходительным с дамами. Креол... заповедь учителя звучала примерно так: "Женщина должна знать свое место!" Правда несколько позже нехотя признал, что исключения встречаются.
— Прошу простить мою подругу, сэр, — ко мне подошла земнопони сероватого окраса. — Мое имя Октавия. Октавия Мелоди. Моя подруга сильно нуждается в помощи, но саму помощь...
— Хэй!
— ... просить не умеет.
— Меня зовут Варно, приятно познакомиться с вами, юные леди. Чем могу быть полезен?
Тут слово взяла Винил:
— Мне надо, чтобы ты поднес оборудование. Вон то, — указала она на кучу коробок.
— Только осторожней, там оборудование, — прогундосила Винил, потирая нос.
— Варно! Варно! Как ты магичишь без рога?! Варно, а почему ты такой большой? Варно, ты стражник?
— Винил, это невежливо, — одернула свою подругу Октавия.
— Да не переломиться он от пары вопросов, Тави!
Две подруги оказались неплохими музыкантами. Октавия Мелоди была гениальной виолончелисткой, а Винил Скрэтч, по её же словам, не менее гениальным диджеем.
Посмотрев на их ауры, я посетовал, что здесь нет известного Белого Плаща — Леонера Барда****. Вот были бы достойные ученицы для старика!
За спором пони не заметили, как пришли к вокзалу.
Погрузив вещи Винил и попрощавшись с диджеем и виолончелисткой я отправился в свое купе. Нот мои планы на вечер можно было считать разрушенными.
Потому как...
— Ба! Какие пони!
-... А тут я такая ему говорю: "Восемьсот и ни битом меньше!". Ха, вы бы видели его лицо! Варно, ты слушаешь?!
"Пресветлая Иштар! Я понимаю, почему учитель стал женоненавистником!"
— Я предельно внимательно слушаю сию драматическую повесть, — ядовито сказал, обращаясь к диджею. – Но может вы прерветесь, и… — меня осенила гениальная идея, -расскажете мне о повелительнице снов?
Винил умолкла и растерянно почесала копытом затылок.
— Вы хотите… сказку? — растерянно спросила до того молчавшая Октавия.
— Да, добрые леди.
— Такой большой, а на ночь сказки просит, — фыркнула Винил и отвернулась к окну – наверняка она обиделась, будучи прерванной в середине своего рассказа.
— Не обращайте на нее внимания, — улыбнулась Октавия. – Если вы хотите услышать это сказание… что же, я не вижу причин отказать.
В незапамятные времена были две Принцессы. Повелительница солнца и доброты – Селестия. Вторая – хранительница снов – Луна, управляющая ночным светилом…
-ХРРРРРР... ХРРРРРР...
Признаю, что поездка в компании на поезде не была моей лучшей идеей. Но нет минусов без плюсов. Я узнал, кто будет моим противником.
На луне темнел силуэт аликорна…
[1] Дословно – чужак. Пасхалка. Кто расшифрует и найдёт откуда – молодец.
[2]Ме — иначе уникальная способность. Ме представляет особую надстройку души, которая прикрепляется к Седьмому, Восьмому, либо Девятому Началу. Магам заполучить Ме сложнее, так как их Седьмая Оболочка "занята" магией. Но все же, есть и исключения.
Например, Креол Урский имеет Ме Разделенной Крови, что дает ему возможность переносить довольно тяжелые раны и, к тому же, оставаться "целостным". То есть, если отрубить ему руку, то он ей сможет управлять на расстоянии. И это не является магией, поэтому не может блокироваться хладным железом.
Получить Ме можно различным путем, как пример — Длань Эа, она требует капли ихора, божественной крови.
Логмир Двурукий был наделен Ме, искупавшись в крови Султана Огня — зверобога. С тех пор он мог двигаться с ужасающей скоростью.