Обман

Глава II "Изгнанник "

Сомбра лежал на животе, склонив голову набок, и смотрел на виднеющуюся за окном пустынную улицу. Фламит в это время с помощью ножа срезала — в прямом смысле этого слова! — засохшую кровь и шерсть единорога. Она постоянно что-то бубнила себе под нос, чем вызывала у Сомбры недовольство, однако сказать об этом в открытую он не смел, опасаясь за собственную жизнь. Помимо грифонихи, в комнате находились два кристальных пони. Дрисс, слуга бывшего генерала, стоял у стола со снадобьями и по первому зову Фламит приносил ей всё, что она просила. Другой же пони, рыжей масти, с тёмно-синей гривой, стоял у двери, словно стражник. С ним у Сомбры не получилось нормально поговорить, и он узнал лишь его имя — Тарик. Оно, к слову, показалось ему до жути знакомым, но он никак не мог вспомнить, где мог слышать его раньше.

— Шерсть отрастёт за пару недель, — заявила Фламит.

Она отошла от единорога и положила нож на стол. После Дрисс помог ей помыть лапы, а она в это время относительно вежливым тоном предложила:

— Через полчаса я накрою на стол. Если будешь в состоянии, Сомбра, можешь поесть.

«Могу поесть? Кем себя возомнила эта старая карга? Или она просто не знает, кто… — Сомбра тяжело вздохнул. — А кто я теперь? Изгнанник? Предатель?..»

— Мы благодарим тебя, Фламит, — почтительно поклонился Тарик.

Грифониха лишь молча кивнула и вскоре покинула комнату.

— Слишком много чести этой ведьме, — проворчал Сомбра, пытаясь встать, но боль в области рёбер не позволила ему этого. — Помоги мне!

Дрисс мигом подбежал к своему хозяину и аккуратно помог тому подняться.

— Осторожней, или хочешь меня покалечить?! — вскрикнул Сомбра, содрогаясь от боли.

— Прошу прощения, ваше превосходительство, — испуганно извинился тот. — Возможно, вам стоит ещё отдохнуть. Я могу принести вам еды.

— Ещё чего!.. М-м-м… аккуратней!

Наконец Сомбре удалось встать. Боль в боку не давала покоя, но с помощью слуги он более или менее мог передвигаться.

— Принеси воды, — приказал Сомбра.

Дрисс поднёс хозяину кувшин, из которого тот с жадностью выпил добрую половину.

— Дай мне стул.

И этот приказ был тотчас выполнен.

— Помоги мне сесть.

Слуга аккуратно усадил хозяина и стал возле него, видимо ожидая новых распоряжений.

Сомбра осмотрел комнату, которую прежде ему доводилось видеть лишь с одного ракурса. Большой деревянный шкаф, почерневший от времени, круглое зеркало, несколько стульев, стол и два окна, через которые проникал солнечный свет. Ни о какой роскоши здесь речи идти не могло. Помещение походило на комнату для прислуги, и единственным существенным отличием, помимо стола со снадобьями, были каменные стены. Внимание Сомбры привлекла ткань, на которой лежало несколько тёмно-красных полос, похожих на кору дерева. Он дотронулся копытом до своей спины и, посмотрев на него, обнаружил какую-то густую прозрачную жидкость.

— Скоро шерсть вновь вырастет, и вы…

— Сейчас меня не интересует твоё мнение, Дрисс, — прервал слугу Сомбра, после чего обратился к Тарику. — Где я мог слышать твоё имя раньше?

Пони встал по стойке смирно и отчеканил:

— Эдмон Тарик, трибун Третьей когорты Кристальных Копей.

— Это твои солдаты отразили нападение демонов в тот день. Как же я мог забыть…

— Сейчас гораздо важнее то, что вы живы, — заявил тот и позволил себе улыбнуться.

Сомбра, однако, не разделял его радость. В течение нескольких минут он молча смотрел в окно, а затем тихим, наполненным как безразличием, так и тоской голосом спросил:

— Что произошло?

— После вашего ареста и последующего наказания в армии произошёл раскол. Далеко не все поверили в вашу вину… ещё бы, это были пустые обвинения и ничего более!.. Некоторые командиры, в том числе и я, даже задумывались о мятеже! — воскликнул он, однако тут его голос притих. — Но что мы могли противопоставить императору? Разве мы могли пойти против него? — Тарик еле заметно склонил голову. — Полковник Бишоп… генерал Бишоп, видимо, почувствовал опасность и предпринял ряд мер по восстановлению дисциплины в армии.

При упоминании этого имени на лице Сомбры появился оскал, и он чудом удержал себя от желания ударить копытом по столу.

— Слухи, которые первые дни играли нам на копыта, стали для него лёгким способом вычислять протестующих. Ряд арестов быстро утихомирил недовольных, и большинство из них смирилось с несправедливостью. Но не все. Небольшая горстка верных вам пони решила вызволить вас из темницы. Генерал Бишоп, видимо, предполагал подобный сценарий развития событий и сменил стражников на, как он считал, верных ему солдат. — Тарик улыбнулся. — Но он прогадал, и нам удалось вызволить вас из заточения! И теперь мы сможем…

— Ничего мы не сможем! — повысил голос Сомбра, подавшись вперёд, но новая вспышка боли быстро смирила его нрав. Он сжал зубы и, помолчав, подавленно продолжил: — Я изгнанник, предатель… А ты глупец, если ожидал, что я восстану против императора.

— Но ведь вы… — запнулся Тарик. — Неужели это правда?

— Что именно? Клевета Бишопа, этого шакала?! — подскочил Сомбра. — Ох, попадись он мне, и я задушу его собственными копытами, пусть даже это будет последнее, что я сделаю в этой жизни!

Сомбра тяжело вздохнул и опустился на стул. В порыве гнева он не ощущал боли, но теперь она вернулась и вновь сковала его движения. Он закрыл лицо копытом и как бы невзначай спросил:

— Как вам удалось меня вызволить?

Тарик начал медленно и слегка растерянно изъясняться:

— Под покровом темноты небольшая группа пробралась в темницу под видом новой смены. Те, кто был предан вам, оказывали лишь видимое сопротивление, с другими же пришлось повозиться, но в итоге нам удалось найти вас.

«Сколько же жизней пришлось отдать за моё спасение?» — спросил про себя Сомбра.

— Оставаться в империи было для всех заговорщиков равносильно смерти, и мы бежали в Эквестрию. Кто-то укрылся в Кантерлоте, мы же решили остановиться в Мэйнхэттене.

— Империя найдёт нас, всех нас, рано или поздно. Вы лишь отсрочили неизбежное, — безрадостно заявил Сомбра и посмотрел в окно.

Там, на улице, иногда мелькали фигуры пони: как взрослых, так и жеребят. По-видимому, никто из них даже не догадывался, что всего в нескольких метрах находится беглый генерал, бывший главнокомандующий Кристальной армии, за поимку или убийство которого Кристальная Империя, безусловно, готова выплатить круглую сумму.

— Каждый понимал, что риск велик, и шёл на это осознанно, — парировал Тарик. — К тому же мы надеялись, что вы не будете отсиживаться в стороне.

— А что я могу? — оскалил зубы Сомбра и, подумав, добавил: — Сейчас я лишь предатель, как и все мы.

Повисла неловкая пауза. Сомбра смотрел в окно, иногда поглядывая боковым зрением на остальных. Тарик продолжал стоять у двери, задумчиво — или печально? — опустив голову. Дрисс, как видимо, всё ещё ждал от хозяина распоряжений.

Тишину нарушил голос Фламит. И хотя Сомбра не разобрал её слов, у него не осталось сомнений в том, что она звала всех к столу. Предположение подтвердилось, когда Дрисс предложил хозяину проследовать на кухню, на что тот молча кивнул.

— Я сам дойду, — высокомерно заявил Сомбра, когда слуга попытался помочь. — Пусть я и обязан этой ведьме, но не стану развлекать её своей слабостью. Иди на кухню.

Дрисс почтительно поклонился и быстро покинул комнату. Тарик, что удивительно, всё это время стоял у двери и, казалось, не думал уходить. Когда его бывший военачальник проходил мимо него, он с мольбой в голосе прошептал:

— Вы ведь хотите, чтобы справедливость восторжествовала. Так почему же отказываетесь этому содействовать?

 — Не сейчас, — грубо ответил Сомбра и вышел из комнаты.

Кухня, как и предыдущее помещение, не шла ни в какое сравнение с Кристальным замком и больше походила на пристанище бедняков, в котором бывшему генералу довелось однажды побывать. Впрочем, сейчас Сомбру волновали отнюдь не слегка обшарпанные стены, старые кухонные полки, почерневшая от сажи печь, дряхлые занавески на окнах и даже не длинный стол, на котором для всех уже было выставлено угощение. Ему не нравились взгляд старой грифонихи, наполненный презрением, и её кривая ухмылка, не исчезающая с лица вплоть до того, как он, прихрамывая, присел за стол. Помимо Фламит, здесь были Дрисс, Тарик, ещё один грифон, который всё это время жадно поглощал содержимое своей тарелки, и неизвестная фиолетовая единорожка с голубой гривой, цвета Кристального Сердца.

— Как ты себя чувствуешь? — неожиданно спросила она подозрительно взволнованным и заботливым голосом.

«Как смеет она обращаться ко мне на «ты»?» — подумал про себя Сомбра и сухо ответил:

— Бывало и лучше.

— Прояви уважение, Сомбра. Если бы не Хоуп, ты бы уже давно лежал в земле, — вступилась за единорожку Фламит, всем своим видом пытаясь показать, кто в доме хозяин.

— Ты талантливый лекарь? — без интереса осведомился Сомбра, искоса смотря на грифониху.

— У меня редкий дар. Я могу вылечить почти от любой болезни, — с долей гордости заявила она, но тут же робко добавила: — Я рада, что тебе стало лучше.

— Хоуп сделала то, куда мои снадобья просто не могли добраться, — добавила Фламит.

Сомбра почувствовал шанс вырвать пальму первенства, но искренний тон кобылки заставил его на мгновение задуматься. Однако это его не остановило.

— Не удивлюсь, если она тебе и готовить помогает.

Грифон, что прежде молчал, резко отодвинул тарелку и с нескрываемым отвращением произнёс:

— Ты полагаешь, что если заплатил, то можешь вытворять и говорить всё, что тебе вздумается? Так знай, Сомбра… или как там тебя, если у вас, кристальных пони, принято оскорблять тех, кто приютил тебя, пускай и за деньги, то у нас, грифонов, такое не водится. Мы знаем, что такое честь, а вот вы, как мне кажется, уже давно забыли.

«Что этот юнец себе позволяет? И о каких деньгах… Какой же я глупец! Эти грифоны могли приютить нас только за деньги, причём весьма немалые… Это многое объясняет. Но почему меня не предупредили?» — размышлял Сомбра, не отрывая возмущённого взгляда от наглого грифона.

— Не знаю, как вы относитесь к чести, но я слышал, что вы падки на деньги, — ухмыльнулся Сомбра.

— Генерал, держите себя в копытах, — вполголоса сказал Тарик, сидевший ближе всех к нему.

— Не встревай!

— А я погляжу, что ты даже со своими друзьями не больно вежлив. Впрочем, неудивительно.

— Домин! — Фламит с укором посмотрела на грифона, но Сомбра прекрасно понимал, что она поддерживает подобные взгляды.

Нахальный грифон гордо поднял голову и, встав из-за стола, напоследок произнёс:

— Искренне надеюсь, что вы поправитесь как можно быстрее.

Он удалился. А вскоре его примеру последовала Хоуп. Она прошла мимо Сомбры, хотя и не задрав гордо голову, как делал это грифон, но ни разу не посмотрела на него. Тарик, поблагодарив за обед, покинул кухню почти одновременно с хозяйкой дома. За столом остались лишь Сомбра, который не очень-то и спешил заканчивать трапезу, и Дрисс, видимо дожидавшийся своего хозяина.

— Скажи мне, разве ты не знаешь о моём отношении к грифонам?

— Знаю, ваше высокопревосходительство, — с еле заметной робостью ответил слуга.

— Разве ты не разделяешь моих взглядов?

— Как можно не верить в истину? — голос Дрисса дрогнул.

— Тогда объясни мне, почему я вынужден терпеть их присутствие и их нахальные речи?! — гаркнул Сомбра, чувствуя, как лицо краснеет от гнева. — В целом городе не нашлось ни одного лекаря, кроме этой старой ведьмы, который мог бы мне помочь?!

— Ваше… — Дрисс проглотил ком в горле, — ваше превосходительство, уверяю вас, мы искали по всему городу, но всякий направлял нас именно к Фламит, уверяя, что только она сможет помочь… Вы были одним копытом в могиле — у нас не осталось иного выхода… Умоляю вас, проявите терпение. Как только вам станет лучше, мы немедленно покинем это место.

Сомбра некоторое время просто молчал, иногда поглядывая на своего слугу, чьё лицо сейчас было белее мрамора, блестевшего на солнце, словно водяная гладь. Гнев неумолимо угасал, но на его место не приходило ничего нового, и образовывалась пустота, гнетущая сильнее, чем любое из известных миру чувств.

— Вам плохо? — послышался обеспокоенный голос слуги.

Сомбра помотал головой, пытаясь стряхнуть с себя оковы уныния, что так незаметно опутало его с ног до головы. Он встал из-за стола и попросил помочь ему добраться до постели. Спать, впрочем, не хотелось, но ему требовалось время, чтобы подумать и решить, что делать дальше?