Темная сторона прогресса

4.Война здесь

Почему то я предвижу возмущенные комментарии к главе... И даже разгромные критичиские отзывы...

Когда молодой человек проснулся, то было уже за полдень. Обнаружив, что в комнате никого, кроме него самого, нет, парень, закинув на плечи рюкзак с оружием, отправился в тронный зал. По пути он почувствовал, что проголодался, но дороги в столовый зал Мэтт не запомнил, и потому продолжил дальше шагать к Селестии. Кто-то из придворных пони мог сказать, а зачем юноша таскает все время с собой ранец, вместо того, чтобы оставить его у принцессы? Но у МакКонала была своя причина. Ведь если на замок нападут, то защитить себя он сможет только так. К тому же на дне рюкзака было достаточно патронов, чтобы он смог расстрелять парочку враждебных личностей и свалить под шумок.
Свернув на очередном повороте, он встретил стражника, который сообщил, что принцесса Селестия давно ждет его у себя в тронном зале. Гвардеец предложил проводить человека до нужного места. Юноша принял его предложение, так как ему уже начало казаться, что он потерялся. Направившись в ту сторону откуда пришел заблудившийся парень, стражник вскоре довел его до громадных дверей и ушел по своим делам. С трудом отворив одну половину ворот, Мэтт кое-как заполз внутрь, наделав при этом кучу шума. С порога он заметил, как Селестия о чем-то говорит со своей сестрой, и судя по выражению их мордочек, когда человек зашел, речь шла как раз о нем. Сделав вид, что ничего не заметил, МакКонал не спеша подошел к трону и сообщил, что пришел рассказать принцессе об остальных аспектах земного оружия. В завершение он выразил готовность воевать вместе со всеми пони Эквестрии до конечного исхода войны.
При этих словах взгляд сидевшей рядом с сестрой Луны стал грустным и в глазах блеснули слезы. Быстро и незаметно смахнув их копытом, правительница ночи стала вновь серьезной, как за пару секунд до реплики МакКонала. Мэтт и сам не понимал, что заставляет его принимать такие спешные решения. Может, он уже смирился с тем, что дороги назад, в его мир, нет? Хоть и точно было неизвестно, сможет ли принцесса Селестия "закинуть" его обратно на Землю, человек думал, что домой он попадет только так, как попал в Эквестрию, то есть с помощью таинственного незнакомца в костюме и с кейсом. Да и что есть дом? Дом — это то место, где ты кому-то нужен. Где тебя ждут. И не обязательно, чтобы домом было то место, где ты родился и вырос. А здесь, здесь МакКонал хоть и был чужаком, пришельцем, но он чувствовал, что кому-то интересен. А может, он так рьяно рвался воевать, потому что причина сидела чуть ли не перед ним? Так случилось, что к ощущению, что Мэтт знает Луну всю жизнь, прибавилось новое чувство, а именно — непонятная тяга к принцессе. На любовь это мало было похоже. Во всяком случае на ту любовь, что он видел в фильмах и сериалах. Но что-то все же заставило его принять такое спонтанное решение.
Конечно, чем быстрее Селестия уладит этот конфликт, тем быстрее он сможет попасть на Землю, но действительно ли парень хотел своего возвращения домой? Или же его мотивацией было желание обезопасить младшую сестру Селестии?! "Отлично! Теперь я еще и запутался в своих чувствах!" — пролетела мысль с ноткой злости в голове юноши. — "Но главное разобраться в своих эмоциях по отношению к принцессе Луне. Лучше всего, мне кажется, поговорить с ней наедине и рассказать все об этом. Она такая милая... Стоп! Не отвлекаться! Был бы случай, чтобы рассказать ей о том, что творится у меня в голове. Эх, Мэтт, ты даже сам не уверен, почему ввязался в эту войну. Не твою войну! И войну, не имеющую к тебе никакого отношения. Ладно, будем считать, что я сражаюсь за принцессу Луну. За то, чтобы она могла спокойно жить, а жизнь какого-то человечешки не имеет цены. Жизнь — копейка. И нужно ее потратить, если не с умом, то хотя бы на дело, которое ты считаешь правильным. В данном случае, свою копейку я обменяю на то, чтобы быть хоть кому-то полезным. Да и одиночество достало уже! Привыкнуть-то я к нему привык, но, черт подери, так хочется тепла! Хотя стоп. Ты думаешь, что она не сможет себя обезопасить? Да ей минимум двадцать лет. За такое время можно хорошо обучиться магии. Ай ты ж черт тебя подери. Сказано — сделано. Как бы там ни было, я уже решил пойти на войну. Колебаться бессмысленно. Рано или поздно она и меня коснется." — пролетело в голове Мэтта. На лице его промелькнуло лишь половина тех эмоций, что он испытал за то время пока думал.
"Зачем? Неужто ты не понимаешь, как ты мне дорог? Неужели твое сердце зовет тебя на войну?" — c горечью подумала Луна.

— Итак, принцесса Селестия, я могу приступить к своим обязанностям? — cпокойным тоном произнес человек. Только белый аликорн хотела ответить, как дверь в тронный зал отворилась, и внутрь вошел придворный ученый. Судя по его пафосному виду, с которым он проследовал к Селестии, ученый принес какие-то известия. Вручив ей сверток, перевязанный посередине, пони удалился из зала, так и не сказав ни слова. Прочитав содержимое свитка, Селестия изменилась в лице и сообщила, что первый прототип для пони готов. Что именно она подразумевала под прототипом, Мэтт не знал. Но знал он одно: если готов первый образец, то значит скоро будет и рабочая версия, а там уже оружие смерти поставят на массовое производство. И вскоре начнется война. Явление на Земле вполне обыденное, но только на родной планете юноши, а не в Эквестрии. А тогда... тогда и этот утопический мир познает что такое массовые смерти, лишения и страдания. Мысли человека прервала короткая реплика Селестии, предлагающая пройти на испытательный полигон.
Похоже, что война уже начала закрадываться в мирную страну. Она уже была здесь. Только не все это понимали и не все замечали ее присутствие. Но Мэтт понимал, что с этого самого момента придется убивать, лить кровь. Закусив губу, он думал, каково это: лишить жизни разумное существо? Страха, всегда присутствующего у остальных людей, когда они размышляли на подобные темы, не было. К смерти юноша относился... обыденно? Он считал, что если уж и пришла старуха с косой, то так было предначертано судьбой. И тут ничего не поделаешь. Но самое главное в войне — это остаться собой. Остаться тем, кем ты был до нее, а не превратиться в кровожадного убийцу, для которого отнять жизнь — раз плюнуть. И этот аспект войны пугал человека куда больше того факта, что ему придется убивать.

— Так ты хочешь увидеть первое испытание? — повторилась Селестия. Кивнув в знак согласия, МакКонал украдкой взглянул на Луну. У той словно сжалось сердце при осознании факта, что тот малыш, с которым она нянчилась, будучи жеребенком, пойдет на войну. Она не хотела потерять старого друга, которого только нашла.
Белый аликорн поднялась с трона и направилась к выходу из зала. Следом за ней встала синяя кобыла. Когда Луна проходила мимо Мэтта, то тот не преминул воспользоваться моментом и выразить свою благодарность ей.

— Принцесса. — тихо шепнул Луне на ухо МакКонал. — Принцесса, я благодарен вам за вашу заботу вчера. —так же тихо, чтобы не услышала Селестия, прошептал человек.
Напоследок, с благодарностью во взгляде посмотрев на нее и одарив простой, но полной скромности и доброты, улыбкой, юноша ускорился и, обогнав правительницу ночи, завел деловой разговор с ее сестрой.

— Принцесса Селестия, вы всерьез настроены на войну? — поинтересовался Мэтт, поправив лямку начинающего сползать ранца.

— Да. — коротко бросила белый аликорн, — Если они хорошо развиты в плане технологий, то здесь идет счет не на дни, а на часы. Нельзя, чтобы они на нас напали первыми. Сейчас или мы, или нас. — Жестко произнесла принцесса дня.

— Но будут жертвы. Или вам все равно, что случится с народом той страны? — серьезно спросил парень.

— Мне не все равно, что случится с моим народом, — повернувшись и глядя прямо в глаза молодому человеку, процедила Селестия. Как показалось МакКоналу, в ее взгляде проскользнула искра гнева.

— Насколько хорошо вы хотите развить ваши технологии, принцесса? — вновь начал докучать вопросами юноша.

— Как минимум, нужно подняться на их уровень. Но мне кажется, что их уровень и так выше некуда, — констатировала Селестия. — Вот мы и пришли на полигон.
Парень и сам не заметил, как, увлекшись разговором с белым аликорном, они пришли в нужное место. То, что принцесса называла полигоном, на самом деле было еще одним просторным залом; по размерам он походил на столовую. От последней его отличало то, что параллельно стенам располагались линии огня, где в начале за мешками, наполненными, судя по всему, песком, стояли несколько пони. Мэтт насчитал пятерых земных пони, трех единорогов и пару пегасов. У всех на копытах красовались... браслеты? МакКонал и сам удивился тому, что увидел. На другом конце зала были мишени на рельсах. Все они были расположены на разных расстояниях. Очевидно, для того, чтобы за раз собрать как можно больше информации о потенциале прототипов. Рядом с серединой одной из длинных стен стояла синяя будка с наблюдательным окном посередине.
Как только Мэтт вместе с принцессами зашел на полигон, из синей будки выбежал земной пони серого окраса и в халате. Бейджик, висевший на халате, щеголял фотографией и парой надписей, которые удалось разобрать только когда его обладатель подошел к принцессам и закончил выказывать им свое почтение. На небольшой табличке было написано "Даст Инсэйн, инженер-техномаг". Сам пони был похож на доктора из фильма "Назад в будущее": те же растрепанные волосы, которые, кстати, были пепельно-черными, патлами лезущие в разные стороны; те же спокойные глаза с небесно-голубой радужкой и таящимся внутри них безумием. При виде этого пони Мэтту почему-то хотелось подойти к нему и, похлопав по спине, посудачить на научные темы. Юноша понял, что даже здесь держали сумасшедших ученых, но, очевидно, что его держали здесь за хорошие исследования и результативность. Иначе бы его давно уволили за плохую работу.
Сейчас он что-то объяснял принцессам, попутно показывая копытами на браслет одного из добровольцев, решившихся испытать устройство.

—...Таким образом осуществляется выстрел. Солдату достаточно нацелиться и немного согнуть копыто. Также есть предохранитель, который осуществляется посредством переключения тугого и "деревянного" тумблера. Но в скором времени мы исправим эту оплошность, — с этими словами Инсэйн кивнул одному из испытателей и тот, произнеся команду "Огонь", вытянул копыто и произвел выстрел. Пуля поразила цель почти в яблочко — пони попал в девятку. Собственно вся команда испытателей была набрана из отрядов королевских лучников. Не удивительно, что этот пони так быстро освоился с прототипом. Сообщив, что через пару минут начнутся испытания, Даст предложил принцессам и Мэтту переместиться в наблюдательную рубку. Проследовав туда, МакКонал очень удивился. В рубке стояли самые настоящие компьютеры! Они были старыми и громоздкими, такими, какими были машины на Земле, когда только начали развиваться компьютерные технологии. Они, конечно, не занимали полкомнаты, но все равно были велики. Под наблюдательным окном расположилось несколько блоков с панелями, на которых были различные кнопки, реле, и мигающие диоды. Поколдовав над приборами, ученый включил освещение в дальнем конце зала и скомандовал в микрофон.

— Так, сейчас все начинаем перезарядку и только после этого стреляем, — получив в ответ несколько кивков, пони продолжил. — Целимся аккуратно, не торопимся. Начало через тридцать секунд, отчет пошел, — нажав на панели пару кнопок своим копытом, Даст включил табло с цифрами в рубке, а также голосовой отчет, раздававшийся эхом по залу.
Мэтт заметил, что испытатели сами с интересом осматривают оружие. Оружием это было назвать сложно, ведь браслет больше походил на отрезанный рукав. Похоже, что сумасшедший ученый решил сделать длинноствольное оружие. Конечно, короткоствольное было бы более мобильным, но в данном случае парень доверял выбору ученого ума. На браслете прослеживалась небольшая выпуклая линия, очевидно служившая стволом.
Когда стрельба началась, юноша сильно удивился. Оружие было по мощности сопоставимо лишь со снайперской винтовкой — пули рвали мишени в щепки. К концу рожков, или что там служило для подачи патронов, от мишеней ничего не осталось. Тем временем последняя упавшая щепка эхом отозвалась по залу. "Война" — прозвучало в голове у МакКонала.
Но от начинающих закрадываться в голову мыслей его оторвала принцесса Луна, задевшая человека краем своего крыла. Он так бы и остался в рубке, если бы не ученый, который буквально выпихнул его своими копытами из помещения. Выйдя в зал, человек услышал, как Селестия говорит со своей сестрой о войне. Облокотившись об одно из заграждений для стрельбы, где несколькими мгновениями раньше стояли испытатели оружия, парень принялся наблюдать за диалогом двух правительниц. Очевидно, что он уже был не нужен им, так как первые прототипы были готовы. Один из них был забыт неряшливым испытателем на мешке с песком. Рядом лежала парочка боеприпасов к нему. Взяв в руки оружие, Мэтт повертел его в руках и пришел к выводу, что изделие следовало бы доработать. Вместо пуль использовались шарики, так как ствол хоть и был почти прямой, но все же небольшие искривления в нем имелись. На конце причудливого "рукава" имелось нечто похожее на батарею. В нее, очевидно, ложился шарик и дальше производился выстрел. Браслет был снят с предохранителя, и поэтому молодой человек не преминул сделать выстрел. Только не заряжая оружие. Послышалось едва слышное жужжание и вскоре слух парня уловил почти такой же неслышный хлопок.
Дасту нужно было улучшить оружие в меру своих возможностей и поставить его на конвейер. Если вооружение для пони спроектировали за каких-то пару дней, то массовое производство, по прикидкам Мэтта, будет организовано меньше, чем через неделю. Скрипнув зубами, молодой человек направился к выходу из зала. Здесь он не нужен. Тем более, что он с утра не ел. Луна, закончив диалог с сестрой, и увидев спину удаляющегося парня, проследовала за ним.
Преодолев ворота, служившие одновременно и входом и выходом для полигона, МакКонал неспешно, словно прогуливаясь, направился к ближайшей развилке. Он заметил, что поблизости от таких "перекрестков" вечно бродят стражники, один из которых мог довести Мэтта до большущего зала, который парень прозвал столовой. Его не волновало то, что на столовую зал никак не походил, скорее там закатывали грандиозные пиры, нежели просто принимали пищу. Но простые слова, как известно, и запомнить легче.
Взглянув в окно, больше походившее на огромный витраж, парень увидел сцену, где участвовали кобылка и жеребец. Картина только начинала разворачиваться. И молодой человек остановился, дабы понаблюдать за происходящим снаружи. Сдув в сторону пару бурых прядей, немного закрывавших обзор, юноша принялся смотреть "спектакль". Сначала вроде бы ничего не происходило. Словно пара за окном была обычными зазывалами для спектакля из древней Греции. Но позже Мэтт увидел, как жеребец буквально орет на кобылку. Та пыталась огрызаться в ответ, но у нее слабо получалось. В итоге пони просто ударила копытом по лицу (как показалось МакКоналу) своего возлюбленного и ушла. Молодой человек наблюдал, как кобылка, склонив голову, бредет куда-то в замок, и по ее щекам медленно стекают слезы, обрушивающиеся на землю будто два ливня. Жеребец же, что-то крикнув вслед уходящей пони отправился в прямо противоположную сторону. Где его уже ждала другая особа женского пола, выглядывающая из-за кустов. Напоследок человек увидел, как наглый жеребец целует другую кобылку.
Отвернувшись от окна, где снаружи разворачивались любовные интриги, Мэтт продолжил свой путь к развилке коридора. "Просто он выбрал другую, разбив сердце прежней. В нашем мире такое бывает. Но..." — не успел додумать МакКонал. Его как будто окатило холодной водой. Поначалу он и сам не понял, почему резко остановился и смотрит в пустоту если не безумным, то явно испуганным взглядом. "Что, если этот мир во всем как наш? И слова Пинки Пай — всего лишь речи, чтобы меня убедить в светлости этого мира? Убийства? Воровство? Продажность? Неужели... Я думал, что эта страна — утопия. Но, возможно, это не так. — подумал он. Успокоившись, парень продолжил свои размышления. — Интересно. Могу ли я рассчитывать на взаимную симпатию? Это было бы классно. Но не стоит себя обнадеживать раньше времени." — раздумывал человек.
Позади него легкой походкой шла принцесса ночи. Заметив, что юноша резко остановился, она остановилась тоже. Через некоторое время Мэтт продолжил свой путь. Тогда Луна решила просканировать его ауру. Взгляд принцессы стал более осмысленным, и она увидела синее поле, обволакивающее человека. В этом поле иногда проскальзывали черные и белые искры. Подойдя к Мэтту, который остановился на развилке коридоров, Луна поприветствовала человека, и услышала следующее.

— Принцесса, вы не могли бы отвести меня в тот зал, где мы вчера обедали? — Немного поникшим голосом спросил Мэтт.

— Это не проблема, — привычным безэмоциональным тоном ответила Луна. Пока МакКонал был здесь, то заметил, что на лице принцессы кроме мягкости и безразличия нельзя что-либо увидеть. Ни радости, ни грусти, ни злобы, ни каких-нибудь других эмоций. Возможно, что все остальное она скрывала за своей маской безразличия. И скорее всего на это были весомые причины.
Через пару минут похода по коридору она спросила:

— Тебя что-то беспокоит? — Задала вопрос принцесса тьмы. После этих слов она заметила, как аура стала более темного оттенка. Принцесса уже давно научилась различать настроение по ауре, и сейчас она знала, что Мэтт подавлен и расстроен. Что сейчас ему грустно на душе, а в голове крутятся разного рода мысли.

— Нет, — произнес парень. Поле тем временем стало еще более темным.

— Ты можешь мне доверять, — мягко сказала синий аликорн. По ее голосу можно было понять, что ей можно довериться. Что она поймет и выслушает любого. Будь то гость из другого мира или же обычный пони. В ответ она получила лишь молчание и заметила, как молодой человек отвел взгляд в сторону. Волосы, прядями ложащиеся на глаза, закрывали направление взгляда Мэтта, и Луна так и не узнала, куда он смотрит.
Наконец, когда они пришли в зал, парень, скинув с себя рюкзак и толстовку, отказался от телепортации и медленной походкой направился к столу. На тот момент его аура стала иссиня-черной, и принцесса понимала, что, если Мэтта не "разрядить", то он может сорваться в любой момент. Но поделать она ничего не могла. Когда они подошли к столу в конце зала, то юноша почувствовал, что у него разыгрался аппетит. Наверное, это и помогло отвлечься от всепоглощающей тоски и грусти на душе. Человек было хотел помочь принцессе накрыть на стол, но та просто отказалась и сообщила, что если ему и дальше будет неудобно вести себя как гость, то она сильно на него обидится. Как и ожидала Луна, рвение юноши сразу сошло на нет и тот спокойно уселся на вчерашнее место. Правительница ночи тем временем ненадолго ушла в соседнюю комнату, а когда вернулась и накрыла на стол, то села не напротив, а рядом с человеком. Мэтт это заметил, и во время еды все время ждал вопросов или просьб рассказать о его настроении и о том, что тяготит его душу. Он уже и заранее придумал отговорки, которые, в сущности, были реальными фактами, но к настроению МакКонала отношения не имели.

— Я тысячу лет провела на Луне. Причем я была заперта еще и внутри себя. За это время я много чего увидела. Я наблюдала, как мои подданные любят друг друга. Расходятся из-за несогласий. Кто-то из них был счастлив, кто-то страдал от невзаимной любви. Одни ценили то, что у них есть, при этом не имея ничего. Другие же — наоборот. Я видела, как одни жертвуют собой ради сотен других. И дня не хватит, чтобы рассказать, что мне довелось повидать. Но не хватит и сотни дней, чтобы поведать о том, что я испытала и узнала за эту тысячу лет. Но самое страшное — это наблюдать, как твоя вторая сущность копит силы и готовится к новому нападению. Нападению на то, что тебе дорого, свято. Я много чему научилась, сделала кучу выводов. О своих подданных я знаю все. Но я ничего не знаю о людях. Так что же у тебя на душе, Мэтт? Почему ты грустишь так, словно тебя сослали на другую планету на десять веков, при этом заперев внутри своего сознания? — серьезно произнесла Луна. Она рассказывала это так, будто для нее это была обычная бытовая история. Но в то же время в ее голосе слышались отзвуки самых различных эмоций. А в глазах тем временем пылали искорки гнева.

— Я... Принцесса... Я, не знаю... Как... Как сказать... — дрожащим голосом произнес человек. Если бы его воля была чуть более слаба, то по его лицу давно бы скатилась слеза. Но плакать Мэтт разучился, точнее его разучила жизнь. Возможно сыграло свою роль и удивление от того, что одной из правительниц государства Эквестрия больше тысячи лет.

— Скажи как есть, не держи все в себе, это вредно, — так же спокойно сказала Луна поднося вилку с половинкой корнишона ко рту.
Собравшись с мыслями и духом, юноша произнес:

— Простите меня, принцесса. Но всему свое время. Время сказать вам то, что отягощает мою душу и разум еще не пришло. Извините меня, принцесса, — неуверенно произнес МакКонал. — Давайте лучше обсудим военные дела. Я ведь вам уже не понадоблюсь, верно?

— Не уверена. Скоро начнут выпускать не только оружие, но и прочую военную амуницию. — произнесла Луна так, словно не говорила с человеком о чем-то личном пару секунд назад. — После всего мы с сестрой можем отправить тебя домой, если ты не передумал воевать или остаться здесь.

— Правда? — встрепенулся парень. — Вы ведь можете отправить меня в любой момент, верно?

— Именно так, — с уверенностью в голосе ответила принцесса. — Но это относительно. Ситуация может измениться так, что потом у нас не будет возможности отправить тебя в твой мир. Так что у тебя есть время подумать. Но это не значит, что думать ты можешь вечно, — немного грубо заключила Луна.

— Хорошо. А можно мне прогуляться по саду, что расположен у замка? — поинтересовался МакКонал.

— А почему бы и нет? Стража там часто ходит, так что, думаю, что ты не заблудишься там. — сделав глоток сока, ответила правительница ночи.

К концу их разговора они оба закончили обедать, и только Мэтт дошел до конца зала и надел свои вещи, Луна произнесла:

— Ты сейчас же идешь со мной в ближайшую купальню. Это не обсуждается. Пока ты не помоешься — из замка не выйдешь, — с видом строгой матери сказала Луна. В Эквестрии человек пребывал уже достаточно долгое время и, по прикидкам принцессы, через пару дней с его стороны можно было бы услышать едва уловимое амбре. А казусов, нажитых ее подопечным благодаря пренебрежением гигиены, ей ох как не хотелось. МакКонал, казалось бы, не возражал. Но когда он вышел из зала вместе с принцессой, то та, дотронувшись до его плеча копытом, телепортировала их обоих в неизвестную парню комнату. Посередине комнаты стояло огромное джакузи, окруженное со всех сторон пузырьками с маслами и жидким мылом. У ванны была маленькая лестница, на которой тоже стояло пара склянок. Выбрав те, в которых не было ингредиентов магического происхождения, Луна вручила охапку бутылочек человеку, а затем бросила ему пару полотенец, которые чуть не заставили человека упасть прямо в ванну на пятую точку. Осмотрев комнату, Мэтт заметил несколько вешалок для полотенец и одежды у стен, пару вентилей у лестницы, а также несколько стопок таких же банных принадлежностей. Полотенца по размерам были для пони, для МакКонала же это были настоящие махровые покрывала. В этом он убедился тогда, когда сложив все пузырьки рядом с собой, развернул одно из них. Наблюдавшая за всеми этими манипуляциями Луна напоследок бросила, что будет ждать человека за дверью, и что он должен разобраться сам. Выйдя из, как она выразилась, купальни, принцесса оставила человека одного.
Скинув с себя одежду, МакКонал, покрутив вентили, наконец выбрал подходящую себе температуру и уселся в джакузи. Вода, хлынувшая из крана, довольно быстро заполнила почти всю ванну. Закрыв оба вентиля, поддавшихся на удивление легко, юноша лег на бортик ванны и принялся рассматривать пузырьки с маслами и жидким мылом. Найдя темно-зеленую склянку, он капнул каплю тягучего масла в воду, и тут же на поверхности образовался густой слой из слегка зеленоватой пены. Погрузившись в воду так, чтобы кончик его носа касался поверхности, Мэтт расслабился и погрузился теперь уже в мысли.
"Зачем я вызвался воевать? От скучной жизни? Из-за того, что я хочу, чтобы принцесса была в безопасности? Так не лучше ли сохранить свою жизнь? Где твой страх и инстинкт самосохранения? Их нет. Их словно смыло морской волной. Но почему-то мне не хочется воевать. Вернее, не хочется стать недееспособным из-за войны. — размышлял в воде Мэтт. Посмотрев на свои руки, согнутые в локтях, он представил, как вместо живой, теплой кисти красуется... ничего. — Ты всю жизнь боялся потерять ногу, руку. Да даже и не на войне. Но всю жизнь хотел быстрой смерти от пули. И чтобы хоронили тебя с почестями. Странный ты человек. Ценя свою жизнь, ты стараешься побыстрей от нее избавиться. Словно это паразит твоей... души? Чувств? Скорее всего. Так зачем же, черт подери, тебе убивать себя, если ты можешь заниматься тем, что душа пожелает?! Какого хрена ты будешь воевать за чужую страну, зная, что никто не оценит твой героический поступок?! Ты просто один из инструментов в ремесле под названием война. Ты дурак!!!" — со злостью думал человек. Тут он не выдержал, и, встав на ноги, изо всей силы ударил по воде. Жидкость вместе с клубами пены отлетела в сторону, да так и осталась лужицей на полу. Но одного удара юноше было недостаточно. Парень принялся бить по воде до тех пор, пока почти все силы не были на исходе, а вода, которую он разбрызгал, не оказалась на полу рядом с ванной.
Луна, обеспокоенная тем, что внутри комнаты слышен шум воды, постучалась в дверь, и спросила, все ли хорошо, на что услышала короткий ответ "да". Так как человек не знал расположение комнат в замке, то она решила перестраховаться, и после того, как он завершит свои "водные процедуры" проводить его до выхода в сад, расположившийся у замка.
"Ты никому здесь не нужен, парень. Да, это сказочная страна с удивительными существами. Но ты здесь — гость, и не более. Даже не думай, что ты тут кому-то симпатичен, тем более принцессе. Ты — простолюдин, она — особа голубых кровей. Это элементарная забота о более слабом существе. Материнский инстинкт? Нет. Просто в силу своей доброты она помогает тебе, как слабому, и не освоившемуся в их мире человеку. А свою злость ты сможешь показать в битве. На вражеских солдатах. А для этого тебе надо тренироваться. Уж лучше направить всю свою энергию и гнев на полезные вещи, чем давать им пожирать тебя изнутри" — спокойно размышлял МакКонал, понемногу накапливая ярость внутри себя.
Луна, стоявшая за дверью, почувствовала, что аура человека изменилась. Словно совершила скачок. На смену спокойной, но истощающей, меланхолии пришел гнев. Но энергетическое поле юноши не было агрессивным. И это свидетельствовало о том, что он сам разжег внутреннее пламя и сам же его контролировал. И это больше всего пугало принцессу тьмы.