Некромантия для Жеребят
Самая Холодная Ночь в Эквестрии
Сердца тысяч сошлись в едином бешеном ритме. Яркая Луна заручилась поддержкой остатков злопамятных народов, которые пострадали от копыт Селестии. Минотавры, грифоны, двуногие псы, вынуждающие Боуна ненавистно скрипеть зубами, и другие злобные твари, о которых юный некромант никогда не слышал и не читал в книгах.
Они двигались широкими взводами, бэтпони были впереди со своими парящими по бокам зачарованными щитами и с готовыми убивать клинками. Минотавры ревели и с силой топтали землю под собой, вгоняя себя в кровожадный транс, мотая из стороны в сторону своими двуручными топорами, размера которых вполне хватит, чтобы разрубить пони пополам. Облаченные в стальную броню с развевающимися по ветру кожаными плащами грифоны закрыли собой небо, скрежеща своими клювами и пытаясь запугать пони и скелетов на стенах Кантерлота. Боун уже видел, как они сражались в Скории: они предпочитают хватать свою жертву и возносить ее высоко в небеса, напоследок делая прощальный клевок в шею, прежде чем отправить ее в короткое турне до земли.
Прячущиеся в своих домах жители Кантерлота были вне себя от страха. Те, кто отказывался сражаться, закрылись на все замки с парой стражников, которые мог выделить им город. Все оставшиеся готовились за пределами главных золотых ворот Кантерлота, вооружившись мечами, копьями и посохами. Скелеты Боуна Мэрроу были костяком всей обороны города, каждый из которых стоял с мрачной беспристрастностью, в отличие от своих живых антиподов, нервно переговаривающихся между собой.
Боун поскреб по мордочке, разглядывая собравшуюся в долине армию. Его глаза разгорались первородным гневом от каждого бьющегося там сердца, от каждого тяжелого вздоха, дополненного громкими приказами и вдохновляющими речами. Он увидел Принцессу Селестию, также дающую речь подле главных ворот; пони внимательно слушали ее, будто от каждого сказанного ею слова зависела их жизнь.
Синек осталась рядом с Боуном, боясь, что приближающаяся битва может стать причиной высвобождения пустоты, которая окончательно сведет его с ума. И судя по его действиям, ее волнения были вовсе не бесплодны.
— Я могу закончить битву здесь и сейчас, — вздохнул Боун. — Мне под силу убить каждого из них. Каждый убитый это еще один скелет, скелет дает мне еще одну пару глаз, через которые я могу поглощать и убивать снова и снова.
Она положила копыто на плечо своего друга.
— Может быть, они захотят переговоров, как в поместье?
Он помотал головой, расплывшись в неприятном оскале.
— Нет, они пришли не трепаться, а драться. — Он указал вниз на группу борющихся Минотавров, которых подначивал другой, стоящий неподалеку и бьющий в боевые барабаны, чей глухой ритм отдавался по всей долине. — По-твоему они выглядят расположенными к переговорам, Синек?
Со стороны юного некроманта подуло пробирающим до костей холодком. Синек глянула на дрожащих внизу, в городе, пони, занявших выгодные позиции у Дворца. В конце концов, чтобы почувствовать вкус битвы, Боуну даже не придется стоять в авангарде.
— Может, дадим им шанс поговорить?
Светящиеся черепа сверкнули при ее вопросе.
— У них были месяцы для разговоров. Они хотели, чтобы я был для них чудовищем, которое можно убить и от которого можно спасти селения. Они здесь не для мира и даже не для чего-нибудь благородного, они здесь, чтобы силой заполучить власть.
Она опустила копыто на ледяное плечо своего компаньона.
— Боун, тебе стоит быть осторожнее. Я не хочу, чтобы ты потерял себя, поддавшись пустоте. Отнесись к этому спокойно, хорошо?
Некромант гортанно засмеялся. — Разве они отнеслись к нам спокойно? Или, может, к тем, кого они убили, сожгли и ограбили ради выгоды? Они пришли сюда воевать, Синек. — Он окинул широким жестом всю армию внизу. — Они все умрут, и неважно, нужен им мир или нет.
Из орды Яркой Луны раздалась протяжная низкая нота, издаваемая боевым рогом. Шеренги бэтпони двинулись вперед, в то время как некоторые из них, взлетев в небо, также не продолжили наступление. Стальные наконечники арбалетных болтов ловили, отражая, лунный свет, летя навстречу надвигающимся рядам в поисках плоти, в которую можно впиться.
Ухмылка Боуна переросла в противный гогот. — Они атакуют!
Ледяным воздухом невозможно было дышать, когда темпы сердец набирали свои обороты и когда вдалеке раздались крики и вопли агонии, симфонией доносившиеся до ушей юного некроманта. Каждая смерть это новая жизнь, каждая смерть это всплеск адреналина, питающий саму душу. Скелеты клацали и бренчали своими костями, приняв такое же довольное выражение, как и их хозяин. Пони начали бояться больше мертвецов, нежели Яркую Луну, впопыхах дезертировав со своих постов.
Минотавры следовали за магами, которые укрывали их магическими щитами. Некоторые из них додумались выставить перед собой единорогов для атаки; заклинания и стрелы летели в них, в то время как испуганные маги, истошно вопя, отражали их. Грифоны и Бэтпони пикировали на защитников стен, забирая их в небо или же с плеча рубя своими кинжалами по открывшемся шеям. Кровь лилась рекой, пока тело некроманта дрожало в экстазе.
— Боун! — выкрикнула Синек, тряся своего друга. — Попридержи коней!
Некромант в капюшоне махнул на развернувшуюся под ними битву.
— Но смерть! Разрушение и резня... она зовет меня, Синек. Она умоляет меня отдаться течению и…
Синек быстрой оплеухой заехала Боуну по мордочке, опрокидывая того на мраморный пол.
— Боун Мэрроу, соберись!
Боун поднял взгляд на свою подругу, аккуратно проверяя копытом свое лицо. Ледяной ветер на секунду стих, когда он уселся в тупом безмолвии.
— Если ты отдашься пустоте, битва будет проиграна. Все умрут, включая меня. Ты этого хочешь?
Он медленно покачал головой, выглядывая на битву внизу.
— Делай все возможное, чтобы помочь им, но ты должен отдавать отчет своим действиям, договорились?
Некромант кивнул, поднимаясь на копыта, и перегнулся через башенную ограду. Пустота отмечала каждого живого и каждого павшего в этом сражении. Их сердца больше никогда не забьются вновь, знал наверняка Боун, но я могу дать им шанс отомстить за собственную смерть.
Огромная пульсация темно-синей магии снизошла из башни, словно всеобъемлющая сфера, поглощающая все внимание участников битвы. Когда плоть оплавилась до костей, мертвые забившись в финальных конвульсиях встали и снова вооружились. Второй энергетический толчок опустился на поле брани и добавил к общей резне воскресших скелетов с сияющими голубым глазами. Скелет минотавра, усиленный его хозяином, дрался со своими же живыми сородичами. В небе грифон бился с грифоном, и когда тактика скелета перешла черту дозволенного, живой, как подкошенный, начал камнем падать на землю, пока его оппонент рвал в клочья его крылья.
Пони на стенах с благоговейным страхом наблюдали, как их друзья снова оживают и рвутся на стены, чтобы отбить натиск врага. Фестралы и маги нарушили свои ряды, когда страх смерти подкрался к ним так близко, что физически мог своею стальной хваткой оторвать им головы. Копья огня и льда прорезались сквозь формации Яркой Луны, в то время как маги отчаянно пытались пережить разрастающуюся орду мертвецов.
Боун чувствовал, что пустота вернулась, упрашивая его сделать нечто большее. Он мог сколдовать больше, чем простое заклинание поглощения. Часть лица свела судорога, а уши встали торчком, когда он боролся за контроль над самим собой.
Он вселился в скелет минотавра, находившегося в долине неподалеку от главных ворот. Пустота шептала ему самые больные затеи, которые могли породить лишь разрушение и война.
Поглощающая Тьма.
Через глаза своего прислужника он увидел, как от него начинает буквально лучиться тьма. Ближайшие тела были поглощены, их плоть оплавилась в пепел, пока он вел скелета прямо в ряды Яркой Луны. Он перекатился под щитом, воздвигнутым перед их рядами, расплавляя солдат и магов. Их крики утопали во всепоглощающей черноте.
Боун снова содрогнулся всем телом; смерть почти взяла его за ниточки. Он вернулся в свое тело после того, как минотавра испепелили с помощью огненного шара, и посмотрел на остатки их шеренг. Поле брани под ним превратилось в сущий ад. Он мог только представить, как бэтпони вопили в ужасе, когда мех и плоть начинали слезать с их скелетов; как хрустела и обугливалась их броня, сливаясь воедино с их позвоночниками.
— Боун! Ты снова забываешься! — Синек затрясла своего друга-некроманта.
Он зажмурился и отвернулся от раскинувшегося внизу сражения. Может, он теперь и не видел смерть и разрушения, но определенно чувствовал. Еще цепляющиеся за жизнь сердца через секунду замолкали, пронзенные мечами, черепа раскалывались, суля вечную жизнь на том свете, а конечности рвались в бесформенные культи.
— Очень много умерло, Синек, — дрожащим голосом проговорил Боун. — О-они все должны умереть, иначе Кантерлот потерян!
Она обняла своего друга, явно заметив его неравную борьбу с пустотой, разъедающей его изнутри.
— Боун, ты должен сосредоточиться, ладно? Подумай о хороших вещах, о чем-нибудь добром!
Боун маниакально заржал и опрокинулся на землю.
— О чем-нибудь добром! Ты думаешь, эти мысли смогут остановить все это?!
Синек быстро начала овладевать паника, она не знала, как справиться со страданиями ее друга.
— Боун, ты должен собраться! — Это было все, что она могла сказать, лаконично вбивая все свои старания в это короткое предложение. Это помогло, но по продолжению битвы она не могла не заметить источаемый ее другом холод.
Некромант часто задышал. Его глаза, словно маяки, насквозь прорезали мрак ночи.
— Нет, Синек. Если я собираюсь собраться, я должен убить их всех как можно скорее. Чем дольше длится эта резня, тем больше крови прольется в следующие часы, что значит лишь пустоту, удачно воспользувшуюся шансом завладеть мной!
Он устремил свой взгляд сквозь золотые ограждения башни на битву. Скелеты за стенами рассыпа́лись, но живых забирали с собой куда больше. Это был идеальный момент для воскрешения еще большего количества нежити. Две сильные пульсации каскадом спустились с башни и приказали недавно умершим вновь взять свое оружие и направить его против своих бывших соратников.
Синек могла только наблюдать за ситуацией, над которой она очень быстро теряла контроль, словно та утекала с ее копыта, как песок. Все, что она кричала, не доходило до ее друга; он больше не слушал. Она видела, как дергается его голова, когда он переключался между своими скелетами; волны тьмы и смерти яростно врезались в поредевшие ряды Яркой Луны.
Она видела Принцессу Селестию в своей броне, орудующую золотым боевым топором, который рассекал каждого бэтпони и минотавра, пытавшегося убить ее. Аликорн тревожно посматривала на башню Боуна, и не один раз.
Ища следы недавней заварушки, Синек заметила, что Кристальные Пони куда-то подевались со своих мест. Смотря в небо, она припомнила, что произошло в поместье. Она оглянулась и, увидев тусклое мерцание глаз Кристального пони, завопила от удивления, когда ассасин схватил ее.
— Некромант! — крикнул пони, мгновенно привлекая внимание Боуна.
Это были Кристальные Пони, облаченные в темные одеяния, скрывающие их отражающие свет тела. Ониксовый клинок угрожающе уперся в шею его подруги. Он было скомандовал пони умереть, но вспомнил поместье и книгу, предупреждающую его об отражении заклинаний.
— Чего тебе надо?! — выкрикнул Боун.
— Чтобы ты посмотрел в мою сторону, идиот!
Он обернулся как раз вовремя, чтобы увидеть, как на него пикируют два Кристальных пегаса, вздергивая его с земли на небо.
— Боун, нет!
Все выше и выше пони поднимали Боуна. Холод неба ничто, по сравнению с холодом и туманом, образованных гневом Некроманта.
— Боун Мэрроу! — крикнул ему знакомый голос.
Энвил.
Юный некромант нахмурился, брыкаясь в захвате своих похитителей.
— Чего ты хочешь, Энвил? Если ты хотел убить меня, то мог бы просто попросить!
Предводитель Яркой Луны был прикрыт щитом мага, которого держал над собой грифон своими когтями. Боун не мог ничего ему противопоставить, беспомощно вися высоко над городом.
— Прислушайся ко мне, Боун Мэрроу!
Его глаза злобно сверкнули в ответ; жеребчик начинал в стремительном порядке терять рассудок. Что они сделали с Синек? Они убили ее, когда его забрали?
— Я не хочу больше смертей, Боун Мэрроу! Я желаю Эквестрии мира, но не с Селестией у руля. Ты можешь мне в этом помочь! Ты можешь перевернуть исход битвы, свергнув этого тирана, и сохранить себе этим жизнь!
— Ты хочешь только воспользоваться мной, Энвил! — завопил Боун, пиная удерживающих его пони. — Для тебя я лишь инструмент-однодневка!
Энвил помотал головой. — Нет, Боун Мэрроу. Я просто хочу вернуть Принцессу Луну на ее законное место на троне. Она точно наградит тебя, я уверен в этом!
— Ты ничего не можешь мне предложить!
Некромант посмотрел на себя и подумал единственное слово.
Поглотить.
Его тело скорчилось в предсмертных муках, когда он начал расщеплять самого себя; копыта распались на части, сердце, сделав последний кульбит, превратилось в прах. Он не мог позволить себя быть захваченным Энвилом, он не мог поставить на кон всех пони Кантерлота; с ним в качестве заложника они умрут в скором времени. Он не мог предать тех, о ком заботится, доверившись уловке о награде.
Армия никуда не исчезла, ее надо было уничтожить, убить всех до последнего, поглотить и низвести до пепла. Он не мог сделать это, будучи захваченным, но он мог сделать это, если умрет. При случае если его останки упадут на город и подпитаются энергией от всех погибших, ему не доставит большого труда, чтобы вернуться и воскреснуть.
Прах некроманта упал и подхватился встречным ветром. Энвил был ошарашен, его челюсть отвисла, также как и у присутствующих рядом пони и грифона.
— О-он... — промямлил он, следя за движением развевающегося по ветру праха.
Очнувшись, Боун обнаружил, что находится в трущобах Кантерлота. Вокруг него собрались пони, которые, по всей видимости, сумели избежать смерти, которая бы наверняка настигла их, если бы Боун не убил сотни. Он хрустнул шеей, замечая, что его наряд остался невредимым. Он приложил копыто к шее, замечая, что чего-то не хватает. Зачарованный предмет избежал воздействия его магии, тем самым не переродившись вместе с его телом.
— Нет…
Он оглянулся по сторонам, пытаясь отыскать часы. Если Синек была мертва, как он и боялся, он не сможет воскресить ее без них.
— Нет!
Пони попятились в тот момент, когда ледяной вихрь начал кружить вокруг некроманта. Его глаза сияли, как сотня маяков в тумане, когда он умчался, подпитывая скорость умершими. Улицы напоминали ему Танцующие Поляны. Он снова искал Синек Сайтс, только на этот раз все было куда более серьезней.
Скелеты, рассредоточившиеся по всему Кантерлоту, от их непосредственной связи с Боуном Мэрроу источали ледяной туман из своих глаз и пастей. Болезненный вопль раздался от мертвецов, когда их хозяин неистово бежал по городу, разыскивая карманные часы, в которых была заключена душа его друга.
Яркая Луна застыла от ужаса и попятилась назад. Скелеты уже не заботились о своей защите, принимая любой удар в свои заледеневшие костлявые тела. Небо затянула дымка, укрывшая собой луну, и, собравшись в черной, как ночь, угрожающей стойке, с неба повалил пепел.
Скелеты начали собираться все вместе, кто-то даже перепрыгивал через высокие Кантерлотские ворота, чтобы присоединиться к остальным. Маги пускали в них струи раскаленного огня, пачками испепеляя свору мертвяков, только чтобы еще больше заняло их место.
— Где они?! — кричал Боун в пустые улочки золотого города. — Куда они упали?!
Улицы начали леденеть, фонарные столбы покрылись толстым слоем льда, а кровь превратилась в алый лед. Назойливый плач раздался по всему городу от тысячей убитых, сочувствующих боли своего мастера. Пустота тут же взяла управление на себя.
Одинокий Кристальный Пони приближался к скелетам, держа алмазную шкатулку, в которой лежал серебряный медальон. Пони Яркой Луны мгновенно поджали хвосты и сбежали в Вечнозеленый Лес. Пони размеренным шагом шел к армии мертвецов, открывая шкатулку.
Кроваво-красные осколки с воплем высвободились из алмазной коробочки и закружились в неистовом танце смерти вокруг кристального пони. Скелеты подкосились и распались; они обратились в прах и были разорваны, словно магию, удерживающую их кости вместе, рывком отобрали у них.
Ворота, однако, все еще были подняты. Селестия воззвала к своей магии и сколдовала купольный щит, заключая в него напирающих отовсюду пони. Кристальные копыта осторожно постучали по щиту и сердито вперили взгляд в Принцессу.
Оставшиеся скелеты собрались вокруг щита, держа свое оружие наготове. Ядовитое Сердце должно уцелеть, но никто более не посмеет использовать его во вред другим. Как только Селестия опустила свой магический щит, скелеты, замахнувшись своим оружием, разбили вдребезги кристальные тела. Скелеты в одну секунду испарились; Ядовитое Сердце стирало их с лица земли с силой равной тысяче стилетов.
С Боуна сочилась слизь ненависти, его рог искрился темной магией. Пустота звала его, кричала ему в самое ухо: «Убей их всех, уничтожь город. Используй их трупы, чтобы найти свою любимую».
Стук сердец…
В мареве безумия проскочила секунда просветления. Если он мог чувствовать стук сердец, быть может, не все потеряно. Он знал, что нужно было сделать, чтобы найти Синек.
Синек Сайтс.
Черный туман рассеялся на башне, на которой Синек, посмотрев на свои копыта, прыгнула в пустоту. Она взлетела в небо, лихорадочно осматривая город под собой. Она была жива.
Боун облегченно вздохнул. — Она в порядке…
Жеребчик направился обратно ко Дворцу; его сияющие в темноте глаза вскоре раскрыли его позицию. Грифоны, как и бэтпони, пытались его убить. Но все их попытки оказались вотще, и некромант убил их еще до того, как они подлетели хотя бы на расстояние взмаха клинка. Бывшие ассасины по своему пробуждению теперь стали послушными скелетами-стражами, которые в небе старались добыть больше душ для перерождения.
Он улыбнулся, увидев знакомое лицо. — Синек!
Некромант ступал по ледяному покрову, который следовал за ним по пятам, оставляя после себя следы холодной пустоты.
— Боун, оглянись! — позвала Синек. — Посмотри, что с тобой творится!
Он затряс головой. — Все это не имеет значения, Синек, главное ты жива! Если ты будешь рядом, я защищу тебя, пока мы вместе будем искать твой Сосуд Души!
— Мой Сосуд Души? — Глаза Синек округлились. — О нет!
— Все нормально, Синек! Вместе мы найдем его!
Боун увидел слишком поздно, как фестрал отрицательным тангажом летел на его единственного друга, держа в зубах ониксовый стилет, направленный точно ей в грудь. Его сердце пропустило удар, когда двое столкнулись, упав непонятной кучей перьев и крови на булыжник.
— Нет!
Пустота внутри Боуна пробила дно в яму без конца и начала. Лишь необузданная ярость, подпитываемая ледяным бураном, управляла юным некромантом, когда он стремглав ринулся к своему упавшему другу. Не прошло и секунды, как бэтпони начал судорожно глотать воздух, прежде чем его тело не начал рвать скелет грифона, отрывая ему все ноги, пока сердце и легкие доживали свои последние моменты; его тело расплавилось в прах, а глаза сгнили в черных, глубоких впадинах. Ребра его служили копьями для скелета, оторвавшего их от его умирающего тела и вновь и вновь пронзающего пони его же костями, словно мечами, покуда крохотный огонек жизни не покинул несчастную душу, изрядно натерпевшуюся на своем смертном одре.
— Синек... — зашептал Боун. Кинжал угодил ей в сердце. Она не двигалась.
Излечить! Излечить, Излечить, Излечить!
Некромант держал ее быстро стынущее тело в своих копытах, когда ее убийца наконец-то отдал душу небу. Холодное оцепенение снизошло на Боуна Мэрроу; вездесущий лед прояснил его разум.
Синек была мертва. Ее сосуд души потерян по его вине. Его жажда крови и страх быть схваченным погубили его подругу. Если он не найдет ее Сосуд Души, она умрет и навсегда окажется в ловушке, из которой ее душа не сможет выбраться. Он не сумел защитить ее.
Имеет ли это значение сейчас? Она мертва. Кантерлот осажден, а пони продолжают заливать его сточные канавы кровью. С чего он подумал, что она будет спасена? Ее тело ускользнуло из копыт Боуна, когда тот встал. Это не имеет значения. Каждый солдат Яркой Луны должен умереть сегодня. Он найдет Сосуд Души Синек, вернет ее и навсегда покинет Эквестрию.
Он убьет их всех.
Когда Селестия взглянула на Боуна Мэрроу, она встретилась лицом к лицу с ужасным прошлым, которое она все еще отчетливо помнила. Некромант терял рассудок. Его глаза — сияющие, словно тысячи лун, маяки смерти, от которых грифоны и пони дюжинами падали с небес. Несколько солдат Яркой Луны, сумевших пройти мимо Ядовитого Сердца, схватились за грудь и низвелись до праха прямо на глазах Селестии. Минотавр проревел в свой последний раз, прежде чем был разорван в клочья ненасытной ордой нежити; каждый павший вскоре присоединялся к общему сборищу скелетов.
Только ее внутренняя сила Солнца согревала ее. Ледяной туман, сочащийся из Боуна Мэрроу и его орды, вызвал снег, смешавшийся с падающим с неба пеплом. Его магия отравила само понятие гармонии природы; его ярость граничила с лютой метелью вокруг, и она чувствовала все то, что происходило когда-то давным-давно.
Принцесса Селестия знала, что происходит. Она видела, как трое остальных некромантом прошли через то же самое. Существовал только один артефакт, способный спасти ту оставшуюся частичку Боуна Мэрроу. Селестия не хотела брать на себя ответственность за его убийство, чтобы впоследствии его заменил куда более зловещий Некромант.
Она подумала о том, что он сказал до этого. Луна была жива. Она не была Найтмер Мун, но самой собой. Посмотревшему на Дворец единоличному правителю Эквестрии пришла одна идея.
Он должен быть изгнан, но остаться в живых...