Жуколожество

Двойные смыслы

— Ты хороший пони, Анон.

Я лишь проворчал в ответ на заявление короля чейнджлингов: всё равно любая связная фраза угасала бы в густом пушку на его груди, куда я зарылся мордой.

Казалось бы, с чего ворчать от, в общем и целом, весьма приятного комплимента. Однако события сегодняшней ночи натянули мои нервы до предела. То, что случилось каких-то пятнадцать минут назад, до сих пор ярко стояло перед глазами…

Я сидел в своей комнате, уткнувшись мордой в книгу. Сроду не был книжником, хотя в своё время мне понравилась пара историй. Но чаще я или подкатывал с книгой в руках к очередной девушке, прикидываясь умником, или просил какую-нибудь книгу у неё, делая вид, что мне жуть как интересно. Именно последнее я сделал пару дней назад, когда Торакс дал мне «Повесть о двух ульях». Вряд ли такое название привлекло бы моё внимание раньше, но теперь от нечего делать я рискнул глянуть одним глазком пару страничек… и сам теперь не понимал, как читал с разинутым ртом.

Сколько же в этом мире встречалось знакомых названий на понячий или жучиный лад. Чем больше вспоминаю, тем шире улыбаюсь. Помню, как однажды принцесса Кейденс при мне сказала, что собирается посетить Виннеаполис. Бедная розовая пони потом всю голову сломала, пытаясь понять, отчего я ржал целую минуту. И как же здорово я поступил, не рассказав ей.

От размышлений меня отвлёк громкий стук в дверь. Я никого не ждал, уже час ночи, чёрт побери! Меня так и подмывало открыть дверь и метнуть в визитёра подушкой; кто бы ни пришёл, у него обязана быть веская причина!

— Ано-о-о-он! Это Корникл! Могу я войти?

Ох, такой визит я точно готов был стерпеть. И сразу же раскаялся при мысли, что мог швырнуть подушкой в милую мордашку.

— Открыто! — крикнул я, и пока она входила, в голове у меня уже зароились непристойные мысли. Ну как же мой мозг не поглумится над тем, что юная милашка постучалась ко мне поздно ночью. Конечно, у неё почти наверняка невинный повод, но парни готовы до последнего надеяться на лучшее. Тем более что я заметил, какой виляющей походкой она прошла к кровати.

— Приве-е-ет, — широко улыбнулась Корникл.

— И тебе того же, — ответил я и, оставив закладку на странице и закрыв книгу, всецело обратил внимание на стрекозку.

— Могу я присесть? — спросила она, показав на местечко рядом со мной.

— Конечно, — я похлопал копытом по кровати и ободряюще улыбнулся. Загудев крылышками, она подлетела и плюхнулась впритирку, слегка прислонившись ко мне. Вообще мы стали ближе друг к другу после того случая с поцелуем, к вящей радости Корникл. Мы даже несколько раз валялись в обнимку (хотя большая часть обнимашек по-прежнему доставалась Тораксу). Что за потрясающие ощущения! Конечно, они заметно отличались, ведь я и Корникл были примерно одного размера, но всё равно. Пока что мы не заходили дальше обнимашек и пары-тройки поцелуев, но — ох! — как бы мне хотелось, чтобы зашли! Я почти воочию видел, как она поворачивается ко мне, смотрит большими фиолетовыми глазами и просит хорошенько её оттрахать.

Но это смешно. Я знал её достаточно хорошо, чтобы понимать, что она никогда не набросится на меня. Тем более с такими грязными словами. Если на то пошло, она наверняка скажет что-нибудь невинное, вроде: «Давай переспим». Хотя всё равно этого никогда не случится.

— Давай переспим, — сказала Корникл, повернувшись и смерив меня взглядом больших фиолетовых глаз.

Я бы точно выдал фонтан из носа, если бы чего-нибудь выпил перед этим. Однако меня не мучила жажда — чего нельзя было сказать о Корникл.

— Чего… ещё раз?.. — пролепетал я, слишком удивившись и почти не обратив внимания на лёгкую двусмысленность слов.

— Давай переспим! — захихикав, повторила Корникл. — Будет жутко весело!

Едва ли я понял, отчего вдруг засомневался. Предложение и впрямь звучало соблазнительно, но что-то здесь было немного не так. Никогда раньше она не высказывала столь откровенных желаний. Корникл с удовольствием напрашивалась на поцелуи и объятия, но просить о таком было малость чересчур для неё.

Я сразу же подумал, что под её внешностью скрывается другой чейнджлинг. Со способностью менять внешний облик с них станется разыграть такую шуточку. Хотя я ничуточки не представлял, с какой стати другому чейнджлингу понадобилось притворяться Корникл для непристойностей со мной — разве что за красивые глаза — но такая возможность существовала.

— Сотвори-ка на себе отменяющее заклинание, — сказал я, молясь лошадиному богу, чтобы у Корникл — а вдруг действительно она?! — не испортилось настроение. Со стороны Торакса было мило рассказать мне, что каждый чейнджлинг знает заклинание, которое отменяло все превращения в небольшой области вокруг заклинателя, включая его самого. Чейнджлинги были сущими лакомками во всём, что касалось любви; вполне могло статься, что заклинание появилось именно из-за таких ситуаций.

Одарив меня невыносимо милым смущённым взглядом, Корникл всё же улыбнулась и кивнула. Она выпрямилась, маленький острый рог на лбу налился бледно-фиолетовым светом — и вспыхнул. Когда вспышка угасла, улыбающаяся мордочка стрекозки никуда не делась. Заклинание выглядело точь-в-точь, как описывал Торакс, и у меня не осталось поводов не верить…

В воздухе разлился запах. Никогда раньше я не чуял, как пахнут возбуждённые кобылки чейнджлингов, но могу себе представить, что именно так — и этот запах опьянял. Никак иначе чейнджлинги не должны пахнуть.

— А теперь мы можем переспать? — спросила Корникл, слегка ёрзая на кровати. — Или… какое там грязное слово-то… о! Трахаться! Можем мы потрахаться? Ну пожалуйста?

Твою ж понячью мать. Услышать такое словечко, да таким миленьким голоском — у меня моментально стояк случился!

Уже в следующий миг я обхватил копытами разноцветное тельце и крепко прижался губами к её губкам. Нипочём не упущу возможность, я ж не полный дурак! Ну, процентов на шестьдесят пять, разве что… Милая стрекозка не менее охотно обняла меня и неистово поцеловала в ответ, будто моя любовь была единственной, которую она попробовала за многие недели. Я представлял этот момент почти с тех пор, как повстречался с Корникл, и пусть всё шло не совсем по плану, даже так я был чертовски счастлив.

Осторожно передвинувшись, я потянул за собой необычно любвеобильную кобылку-чейнджлинга и нежно уложил её спиной на матрас. Сказать, что у меня в паху напряглось — значит, ничего не сказать! Ещё мгновение — и я без проблем смогу работать миксером, взбивая коктейли!

Тьфу ты, что за дурацкое сравнение. О чём я только думаю? Не в коктейль надо сейчас член запихивать, а совсем в другое местечко.

Но эта нечаянная мысль даже не собиралась останавливаться, перескочив с коктейлей на вкусы и ароматы. Несмотря на то конкретное дельце, которое единственно должно было интересовать меня в этот момент, возникла куда более существенная проблема. Перед самым поцелуем я почуял нечто очень знакомое, помимо возбуждения Корникл. И теперь, изучая языком рот стрекозки, я отчётливо различил и довольно-таки быстро узнал вкус, пускай и не пробовал ничего подобного с самого прибытия в этот мир.

То была моя самая любимая вещь на «вы» — после «выебать», разумеется. Выпивка.

Это определённо объясняло изменения в поведении Корникл. Никогда бы не подумал, что милая крошка может напиться, равно как и прийти ко мне и попросить сунуть в неё — однако вот что теперь имею.

Я постарался как будто невзначай прервать поцелуй. Первобытные инстинкты тут же потребовали вернуться к прерванному занятию, но треклятые моральные устои, которые у меня обычно проявлялись только, когда «всходила голубая луна», именно сейчас решили напомнить о себе.

Кобылка пришла ко мне в комнату, желая потрахаться, но притом была пьяной — и не слегка навеселе, а пьяной в самый что ни на есть «дребадан». Теперь-то я понял, присмотревшись внимательнее. То, как она вихляла при ходьбе, как прислонилась ко мне, сев на кровать, как её взгляд казался слегка рассеянным… и если уж я смог увидеть, как глаза чейнджлинга блуждают по сторонам, то более очевидного признака и придумать-то сложно.

Но как сильно мне хотелось Корникл. Она даже развела задние ноги, приглашая меня просто взять её. И какой вид открылся… чейнджлинги, как и пони, разгуливали без одежды, и я из вежливости старался не таращиться на то, что они прикрывали хвостами. Но сейчас, когда я в упор видел её прелести и не был в силах отвернуться, мой разум упрямо запрещал мне приникнуть к ним… к этим призывно мокреньким губкам… на вид мягким и тёплым…

Стиснув зубы, я приказал себе сосредоточиться. Я по-прежнему хотел её, но не таким образом. Иначе потом меня загрызёт чувство вины, да и кто знает, как поведёт себя Корникл наутро, когда проспится и задастся вопросом, почему у неё болит под хвостом. Правильное решение назревало само собой, и пусть оно не нравилось мне…

— Я пойду и принесу тебе воды, — сказал я, надеясь выиграть немного времени и подумать, как выпутаться из ситуации, не расстроив стрекозку.

— Ладно! — прочирикала Корникл. — А затем мы потрахаемся?

Чёрт побери, как же горячо звучит…

«Сосредоточься!»

Неопределённо кивнув, я ретировался на кухню. И первым же делом набрал стакан холодной воды, который выплеснул себе в морду. Второй стакан достался моему бедному дружку, уж точно не ожидавшему такой подставы. Лишь в третий раз набрав воды, я приготовился отнести стакан Корникл. Но перед этим вытер лужу на полу, выгадав ещё немного времени и притворившись, что так и задумывал.

Возможно, я заболтаю и отвлеку кобылку от своего желания, а потом отведу её к ней в комнату. Аж самому противно было отговаривать эту милашку от идеи потрахаться со мной, но порой в жизни я совершал правильные поступки себе же во вред.

Вытерев пол насухо, я направился обратно в спальню, рискованно балансируя стаканом на макушке. Точно так же под натиском инстинктов пошатывалась в уме нагромоздившаяся башня тем для разговора. Но мне нравилось думать, что раз уж я привык обходиться без рук, то и сейчас как-нибудь выкручусь.

— Эй, — позвал я, входя в комнату. — Я принёс тебе…

А Корникл дрыхла. Попросту вырубилась, раскинув ноги в стороны и так и оставив всю себя напоказ. Зато отпала необходимость болтать с очаровательной пьяной стрекозкой.

Теперь проблема заключалась в том, что она заснула на моей кровати.

Улечься рядышком и просто обнять её звучало не так уж плохо. Всё-таки мы не в первый раз лежали в обнимку. Но я совсем не хотел пользоваться её опьянением. С тяжким вздохом я выпил воду, затем подошёл к шкафу и вынул лишнее одеяло, которым укрыл Корникл, стараясь не разбудить или не коснуться случайно того, чего не следует касаться. Полюбовавшись милым личиком, я потряс головой и легонько поцеловал её в лоб. Черт бы побрал эту очаровательную кобылку-чейнджлинга, алкоголь и нравственные устои. Быстро начеркав и оставив на прикроватной тумбочке записку, мне оставалось только отправиться в единственное место, где смогу поспать. И заодно спустить накопившуюся досаду.

— М-м-м… — промычала Корникл сквозь сон, ёрзая под одеялом, когда я уже почти ушёл. — Потрахайся со мной, Анон…

Похоже, мне придётся спустить кое-что ещё.

— Я очень признателен, что ты позаботился о моей подданной, — ласково сказал Торакс, успокаивающе гладя копытом меня по гриве.

— Да-да… — проворчал я, борясь с желанием постучаться о него головой, как об стол… такой красивый говорящий стол. Правда, с него станется не оценить поступок.

— И я уверен, что и Корникл будет тебе признательна, когда проспится, — уверил меня Торакс, подумав. — Спорю, она вполне захочет переспать с тобой и на трезвую голову. Даже более чем уверен, учитывая, что ты не оставил её валяться просто так.

— Хех… возможно… — пробубнил я с лёгкой улыбкой, не укрывшейся от внимания Торакса.

— И снова ты улыбаешься, — поддразнил он. — Ты притворяешься грубияном, но под твёрдой шкурой ты такой очаровашка. Мой милый, сладкий, маленький пони…

Я вспыхнул ушами ещё сильнее. Ещё никогда за всё наше знакомство он не смущал меня так сильно, но было приятно выслушивать похвалу.

— Мой милый, сладкий, маленький пони-стесняшка, — хихикнул Торакс. Вслед за ушами залились краской и щёки, и я поспешил отвернуться: поверить не могу, что застеснялся комплиментов. А ещё… да, моему дружку явно понравилось выслушивать их. Пока что я мог оставаться на месте, но долго утаивать не смогу. Почему я так завёлся?!

— Я люблю моего сладкого маленького пони… — не унимался Торакс, ободрённый моим смущением.

— Т-тоже люблю тебя, — ответил я. Неужели он действительно заставил меня заикаться? Я что, восьмиклассница перед свиданием?! Но времени задуматься не осталось, когда я увидел его вытянутые губы — и не отказался от предложения. Когда я потянулся навстречу, он поддержал и подтолкнул меня выше, чтобы нам не пришлось тянуться друг к другу мордами. И нежно придерживал передними ногами, когда мы начали целоваться. Сегодня ночью его поцелуи показались особенно настойчивыми, но я ответил с неменьшим энтузиазмом. И не остановился, когда его губы разомкнулись.

После того первого раза мы больше не ступали на эту территорию, хотя оставался лишь вопрос времени, когда попробуем снова. Да и я подумывал об этом и мысленно был готов, когда ощутил неуверенно скользнувший мне за губы язык Торакса. Я смотрел и видел, что глаза его открыты и пристально вглядываются в мои, безмолвно прося разрешения продолжить. Небольшое мысленное усилие и несколько мгновений потребовались мне, чтобы лизнуть его язык. Торакс просиял… и наш романтический поцелуй начался.

Я привык думать, что довольно-таки хорош в этом, учитывая, сколько раз дома целовал с языком девчонок, но также я привык контролировать ситуацию. Сейчас же Торакс перехватил инициативу, и его мягкий, гладкий и очень искусный язык с легкостью переборол мой, уверенно принявшись исследовать рот. Все мои попытки взять верх он пресёк в два счёта, дав понять, кто здесь главный. Мне оставалось только подчиниться и, расслабившись, позволить ему вести. И когда Торакс отодвинулся, я понял, что потерял счёт времени. Что ничуть не расстроило меня.

— Ох, какой же приятный сюрприз, — Торакс нежно обнял меня. — Давно хотелось повторить, но я не был уверен, как ты к этому отнесёшься. Поэтому я просто… решил попробовать! И рад, что попробовал, — тут он дразняще поелозил животиком. — Заодно кое-что расшевелил…

Я знал, что он рано или поздно заметит, но всё равно смутился. А мой каменно-твёрдый стояк, прижатый к мягкому хитиновому животику, не собирался ослабевать.

Со вздохом я попытался сообразить, что же делать. Пока уровень алкоголя в крови Корникл не стал проблемой, мы с ней уже почти дошли до точки невозврата — естественно, что я остался перевозбуждённым. А ласка Торакса вместе с будоражащими поцелуями взвинтили меня ещё больше. И некоторое время назад он говорил, что будет более чем рад помочь…

Неужели я действительно собирался попросить своего бро об этом?

Торакс пошевелился, и его манящий животик снова потёрся о мой член, послав очередную дрожь по хребту.

Я действительно попрошу своего бро об этом.

— Эй, Торакс?

— Да, милый? — отозвался он, смотря на меня с таким обожанием, как будто я был для него дороже всего в мире. Черт побери, моё сердце сейчас растает.

— Эм… — начал я, пытаясь сообразить, как сказать об этом вслух. — Я… хм… в смысле, мне кажется…

Он смотрел на меня, не прекращая улыбаться. С его способностью ощущать чужие эмоции он, возможно, догадывался, чего я хочу. И почти наверняка хотел, чтобы я попросил первым. Честно говоря, я хотел того же.

— Можешь ли ты… э-э-э… — застенчиво пробормотал я, — может быть… выручить меня? — я слегка поёрзал бёдрами, подкрепляя слова. Улыбка Торакса стала шире, но он не собирался так просто отпускать меня с крючка.

— Выручить тебя… как же? — невинно спросил этот придурок. Я красноречиво взглянул на него, и он многозначительно поиграл бровями.

— Ты знаешь… — неуклюже сказал я, мечась взглядом между его глазами и всем, чем угодно, когда снова поерзал бедрами. Ощущение мягкого животика возле члена было приятнее, чем я мог представить — настолько приятнее, что я поерзал еще немного просто, чтобы продлить ощущение.

— Ты собираешься спросить меня или так и будешь всю ночь пихать в мой живот? — проурчал Торакс. Я изо всех сил прижал уши к голове, нервно хихикнув. Этот парень обвёл меня вокруг копыта… а теперь мне было нужно, чтобы его копыто обхватило кое-что у меня.

— Эх-х… — простонал я. — Я хочу знать, можешь ли ты… знаешь… — затем вздохнул поглубже. Надо просто выложить как есть, безо всяких экивоков. Он знал, что я хотел, он хотел услышать это от меня, и мне придется об этом сказать. — Я очень сильно возбуждён и буду весьма признателен, если ты окажешь любезность и подрочишь мне. Ну что, доволен?!

Вот. Всё сказано, и обратно уже не повернуть. Не то, чтобы я собирался юлить, ведь попытайся я забрать слова обратно, улыбка исчезнет с морды Торакса.

— С радостью помогу, — ответил Торакс. — Давай, перевернись.

Я быстро послушался, пусть и с некоторой неохотой сдвинувшись из удобной позы. Но уверен, что хорошо устроюсь и в новой. Слегка навалившись на Торакса, я приподнялся и развернулся задними ногами вверх. И пусть в глазах короля не было зрачков, я мог с уверенностью сказать, что его вниманием завладел мой стоящий во весь рост и практически умоляющий о ласке член.

— Ого, — прошептал Торакс, копытами помогая мне полностью перевернуться и устроиться поудобнее. — Какой вид… почему ты не показывал раньше? Обожаю…

Похвала смутила и согрела меня, когда я наконец-то перевернулся на спину и неловко поджал передние ноги к груди. Я чувствовал себя таким беззащитным, пока Торакс смотрел сверху на моё подбрюшье, нежно поглаживая меня по бокам и помогая расслабиться — конечно он чувствовал, как я нервничаю. Его прикосновения успокаивали, и мне удалось немного расслабиться. Единственное, что не успокоилось, была моя дрожащая эрекция.

— Ты готов? — спросил Торакс, проведя правым передним копытом мне по бедру и начав подбираться ближе к моим причиндалам.

— Г-готов, — выдохнул я. Его левое копыто крепко и ласково обхватило меня поперёк груди.

— Уверен? — переспросил он, правым копытом находясь так близко к члену, что я чувствовал его тепло.

— Уверен, — ответил я не слишком уверенным голосом.

— Если тебе что-то не понравится, просто скажи, хорошо? — сказал Торакс. Было приятно видеть, как он заботился обо мне, но уже до боли хотелось наконец-то почувствовать его прикосновение.

— Просто передерни мне уже, — прошипел я.

Ему не требовалось повторять дважды. Он хихикнул от моей настойчивости, и затем я ощутил, как копыто прошлось по основанию члена, прямо над яйцами. От прикосновения я невольно дернул бедрами и к собственному смущению тихонько простонал. Никак не могу поверить, как смело потребовал такого, и сейчас лежал на животе парня, пока он дотрагивался до моего члена. Торакс ласково погладил меня по груди и зашептал успокаивающие слова; улёгшись подбородком мне на макушку, он начал крайне осторожно играть с моими яйцами, нежно приподнимая их мягкой серединкой копыта.

— У тебя есть, с чем поиграть, здоровяк, — поддразнил Торакс, ободряюще глядя меня по животу, на что я смущённо пробубнил слова благодарности. Став пони, я заполучил и большие причиндалы, но ни разу не подглядывал за другими жеребцами, чтобы сравнить. А без интернета я не мог погуглить средний размер лошадиных гениталий. Не уверен даже, хотел бы я оставлять такую историю запросов в браузере… хотя, думаю, в Эквестрии она смотрелась бы куда уместнее, чем дома.

От размышлений к настоящему меня вернуло удивительно мягкое копыто Торакса, начавшее растирать мою длину вверх-вниз. Опять я немного напрягся, но поглаживания и успокаивающий голос помогли мне отвлечься. Он размеренно тёр член от верхушки до основания, каждый раз понемножку то забираясь чуть выше, чтобы подразнить головку, то спускаясь немного ниже, чтобы приласкать яйца. Ещё немного, и я окончательно расслабился, отдавшись в копыта моего лучшего бро в этом мире, пока он подрачивал мне.

— Ну вот, — нежно прошептал Торакс, почувствовав, как я обмяк. — Просто расслабься и позволь мне сделать свою работу. А если захочешь, чтобы я остановился, только скажи.

Но у меня и в мыслях не было желания останавливаться. Я пытался вообразить, будто меня ласкает Корникл, но только-только представлял её образ, как Торакс словом или вздохом напоминал о своём существовании. И чем дальше всё заходило, тем меньше я беспокоился об этом. Ведь Торакс был так добр ко мне всё время. Я часами обнимался с ним, целовался и всё такое, наслаждался каждой секундочкой проведённого сообща времени — разве не так поступают влюблённые люди? А я любил этого зелёного придурка. Пускай мне по-прежнему хотелось при случае переспать с Корникл, но больше мне было не нужно представлять кого-либо на месте того, кто ласкал меня прямо сейчас.

Движения Торакса становились быстрее, и я едва сдерживался, чтобы не толкать бедрами вместе с ними. Мне было просто слишком удобно, чтобы двигаться. После моего вынужденного динамо с Корникл я был так напряжён: удивительно, как вообще так долго продержался. Стоны удовольствия уже один за другим срывались с моих губ, а копыто двигалось всё быстрее, подводя меня к краю. Я позволял удовольствию нарастать, смакуя чудесные секундочки перед самым оргазмом. Поглаживания стали совсем уж резкими и невыносимыми, Торакс опустился мордой к моему уху.

— Выплесни всё… ради меня… — прошептал он.

Громко вскрикнув, я кончил, выстреливая белую струю за струей наверх и себе на грудь. Несколько попали даже мне на подбородок, но ничего в этот момент меня не волновало: слишком сильными были порывы страсти. Пикантности добавил смешок Торакса, довольного тем, что смог довести меня. Я в самом деле везунчик, что он приютил меня в этом мире.

— Ох-ох, кое-кто испачкался… — Торакс удовлетворенно похлопал меня по животу. — Тебе понравилось?

— Ещё блядь как, — ответил я, не слишком заботясь о его обычной реакции на мои ругательства. К его чести, в этот раз он как будто не отреагировал.

Однако ещё я заметил отсутствие другой реакции, о которой подумал — и речь шла не о ругательствах. Лёжа на животе Торакса, я непременно почувствовал бы его член под собой — но не чувствовал. Я не должен был особо расстраиваться из-за этого, но всё равно заволновался даже сквозь удовольствие. Он всегда окружал меня заботой… разве он не мог возбудиться от меня?

— Что-то случилось? — спросил Торакс, вытирая меня салфетками. Проклятые чейнджлинги со своими проклятыми эмоциональными радарами.

— Просто… — сказал я, поерзав крупом слегка на нем. — Я хорошо провел время, но как же ты?

— О чём ты? — спросил Торакс. — Конечно и мне было хорошо.

— Тогда почему же ты… ну знаешь… — я снова поерзал крупом. Спустя мгновение он наконец-то сообразил. Всё-таки он умный жучара.

— О! — воскликнул Торакс, неловко улыбнувшись. — Хех… видишь ли, чейнджлинги прекрасно контролируют свои тела. Поверь, я здорово возбудился! Но решил не показывать тебе. Показалось, что ты не захочешь отвлекаться.

Черт бы побрал этого неподражаемо деликатного придурка! Кто ещё мог в буквальном смысле спрятать свою эрекцию из-за мысли, что кому-то помешает этим? Например, тому, кто привык носить одежду. Но сейчас же совсем другое дело! И, черт побери, теперь я захотел увидеть. Жучара позаботился обо мне, а я всё ещё чувствовал себя игривым…

— Ну… теперь хочу, — сказал я, наслаждаясь зрелищем его просветлевшей морды. — Давай, бро, вытаскивай.

Дома я ни за что не сказал бы такого, но многое изменилось с тех пор.

— Уверен? — спросил Торакс. Я кивнул, и он нежно подтолкнул меня, сдвигая в сторону. Неохотно улёгшись рядом, я прилип взглядом к гладкой промежности между его задними ногами там, где должен был находиться член. Что-то слегка блеснуло в его паху, и через миг эта штуковина выскочила, как на пружине.

Никогда не видел ничего подобного. Знаю, фразочка то ещё дерьмовое клише, которое люди всегда употребляют в подобных ситуациях, но серьезно, я никогда не видел ничего подобного. Его член слегка напоминал моё собственное хозяйство, но головка была заметно шире, закругленная на конце… а ещё с нижней стороны шли ребристые выступы. Уж точно не этого я ожидал увидеть, когда попросил его показать ствол.

И мне нравилось увиденное.

Я глянул на Торакса. Он улыбался, с явным трудом скрывая нерешительность. Обнажив своё самое уязвимое местечко, он надеялся произвести на меня впечатления, но не был уверен, сработает ли. Как же это было чертовски восхитительно.

Внезапно в голове пронеслась совершенно неестественная для меня идея. Она грубо нарушала все правила бро, но было уже предельно ясно, что по отношению к Тораксу эти правила можно задвинуть куда подальше.

Я решил действовать прежде, чем разум пойдёт на попятный. Не сводя взгляда с морды Торакса, я придвинулся ближе и лизнул головку его члена.

Король поражённо ахнул, как я и ожидал.

— А… Анон? — спросил он с широко открытыми глазами. Я слегка подмигнул и лизнул снова, заставив Торакса довольно простонать. На вкус он оказался мускусным; я никогда не думал и не собирался заниматься чем-то подобным, и то, что у меня получилось доставить удовольствие парню, сломало преграду во мне. Резкое движение головой вперёд — и мои губы скользнули по головке под нежный стон жучары.

Дома я занимался подобным с девчонками, и сейчас точно таким же движением скользнул языком по головке. Мне попалась капелька влаги, которая точно не была моей слюной, и солоноватый привкус точно подсказал, на что именно я наткнулся. Взмахом языка я утянул капельку себе в рот. Она оказалась вкуснее, чем я ожидал, хотя точно не стал бы заказывать что-то подобное в баре.

Откуда у меня вообще берутся такие странные мысли?

На затылок мне осторожно опустилось копыто Торакса и благодарно погладило по гриве. Мельком глянув на его морду, я понял по глазам, как многое это значило для него. Любовь в них можно было увидеть и без дара чувствовать эмоции. Он тихо прошептал моё имя, гладя копытом по гриве, а затем я ощутил лёгкий толчок вниз; слишком лёгкий для настойчивого, но то была несомненная просьба продвинуться немного дальше. И я послушался, наклонившись и заглотив больше.

Как только первый из этих странных выступов вошёл мне в рот, я на пробу провёл языком по нему. Это оказалось весьма чувствительное местечко, если вздрагивания и стоны Торакса о чём-либо говорили. Наслаждаясь ими, я продвинулся чуть дальше, водя языком по выступам. И откровенно удивлялся, как легко мне это давалось. Никогда не сосал, и такого уж точно не было в моём списке желаний, но сейчас я делал минет моему лучшему бро как профи.

Ещё немного я позволил копыту Торакса подталкивать меня, но вскоре головка чуть ли не упёрлась в горло, а добрая треть члена так и осталась снаружи. Не было и шанса взять дальше. Быстренько раскинув мозгами, я припомнил знак, которым пользовалась моя бывшая. Надеюсь, до Торакса дойдёт. Я похлопал копытом по его внутренней стороне бедра, и, к счастью, он прекратил надавливать. Какой же он чертовски понятливый бро.

Теперь я стал раскачивать головой вверх-вниз, задевая языком чудные рёбрышки. Вот уж не думал, что у меня талант к минету, и Торакс сквозь стоны шептал мне о том же… ах ты ж чёрт, только бы грёбаная метка на заднице не появилась!

Хорошо, что никто из родичей и друзей никогда не услышит этого.

Стоны Торакса становились громче, бёдра подёргивались навстречу моему рту; яснее ясного было понятно, что он готов кончить. Если только у чейнджлингов не происходило всё иначе. Я попытался решить, что же делать. Проглотить или подставить морду? Ещё один вопрос в копилку.

Размышляя над затруднительным положением, я продолжал двигать ртом по чудесному члену. Наверху Торакс с прерывистым вздохом предупредил, что скоро не выдержит; как вежливо с его стороны. Бывало, у меня случалось, когда я забывал — три ха-ха! — предупредить девушку, что вот-вот кончу — за что однажды раздражённая девица чуть не отхватила моё хозяйство.

Но я не был той истеричкой и собирался просто взять член в рот поглубже и не париться. То была моя безупречная логика.

Я тут же привёл план в исполнение, и, когда головка снова уткнулась мне в горло, взглянул прямо в глаза Торакса и подмигнул ему. Для него это явно оказалось слишком, и с криком удовольствия он кончил прежде, чем я сообразил. В мгновение ока густой мускусный поток наполнил мне рот, вынудив меня задержать дыхание. Если я и умру когда-нибудь, то уж точно не захлебнувшись спермой чейнджлинга. Пытаясь удержать всё внутри, в итоге мне пришлось надуть щёки. Черт, король умел кончать.

Глубоко признательный Торакс копытом гладил меня по гриве. Будь я чейнджлингом, обожрался бы любовью, которая лилась из него так же обильно, как сперма. Медленно я отодвинулся, проведя губами по члену, пока не причмокнул и не стиснул их, чтобы не растерять ни капли. Теперь я лежал с полным ртом спермы чейнджлинга, и чем дольше, тем больше мне нравился вкус. Как в дешёвой порнушке: превращенный в жеребца парень получает первый гейский опыт с жучарой и внезапно влюбляется во вкус его спермы. Можно смело напечатать это на задней стороне коробочки Blu-Ray диска. Даже не думая выплёвывать, я проглотил всё одним неимоверным глотком и демонстративно открыл рот, показывая, что ничего больше не осталось.

— Ты потрясающий… — проворковал Торакс, восхищённо поцокав копытами друг о дружку. Он оставался очаровательным даже полулежа, с гигантской подрагивающей эрекцией, на которой блестели остатки слюны и семени.

Я засмотрелся в его глаза, а в уме зароились горячие мысли.

Только что я сделал другому парню минет — после того, как позволил ему подрочить мне, что прежде было для меня немыслимо. Казалось бы — всё, хватит, но я не смог не подумать о кое-чем ещё. О том, что будет куда сложнее проглотить, вот уж каламбур…

Я был слегка потрясён, как вообще подумал о таком. Решение отсосать Тораксу вышло простым и быстрым, однако новая мысль выходила за рамки. И всё же она вторгалась мне в ум, как волна накатывается о берег, ошеломляла меня. И я не мог отрицать, что хочу этого, хотя и не понимал причины.

— Всё в порядке? — спросил Торакс, поглаживая меня по щеке. Он чутко ощущал любое изменение в моём настроении. Даже представить не могу, как скрыть нечто подобное от него.

— Я… эм… — я заикался как кретин, пытаясь вслух передать свои мысли — как же сложно. — Ты… ты готов… к ещё одному заходу?

Жучара приглашающе улыбнулся, но потом слегка замешкался. Недоумённо склонил голову набок, слегка задрал нос, словно принюхивался. Его взгляд стал пристальным, в котором потрясение и неуверенность смешались с толикой надежды.

— Анон… — сказал он. — Ты уверен, что хочешь этого?

Голос и тон выдали его с головой. Он понял, чего я хочу, удивился, как и я, и хотел удостовериться в искренности просьбы. Чувак был просто невыносимо заботлив. Пускай меня смущало моё желание, я любил этого чёртового жучару и точно знал, чего хочу. Поэтому я кивнул и приготовился ответить, но Торакс тут же заткнул мой рот поцелуем.

Пока наши языки с новой страстью тёрлись между собой, одно из его копыт опустилось и снова провело по моему члену. Поцелуй продолжался, а копыто спустилось от члена к яйцам. И ещё ниже по промежности, пока самым кончиком не коснулось ануса. Инстинктивно я напрягся, и Торакс прервал поцелуй, чтобы успокаивающе мне улыбнуться.

— Не забывай, — прошептал он. — Если захочешь остановиться в любой момент, просто скажи «орхидея».

— Орхидея? — спросил я.

— Мгм, — подтвердил он. — Это моё стоп-слово. Можешь и себе придумать какое-нибудь, но у меня такое чувство, что тебе хочется поскорее начать, — снова кончик копыта потыкал в мою подхвостную складку, и я тихонько простонал. — Теперь будь хорошим жеребчиком и поищи в верхнем ящике тумбочки.

Я поспешил выполнить просьбу и залился краской до ушей, когда вынул наружу бутылочку со смазкой. Торакс забрал и открыл её, не забыв снова поцеловать меня.

— Ложись на животик, милый, — сказал Торакс, и опять я немедленно послушался, даже не помыслив о неподчинении. Он уткнулся мордой мне в шею и ущипнул губами, помогая успокоиться; за границей зрения раздавались непристойные звуки, с которым содержимое бутылочки лилось на его копыто и затем растиралось по члену. Затем то же копыто, холодное и влажное, ткнулось мне под хвост. Я вздрогнул и тихо простонал, и точно услышал, как он назвал меня очаровательным.

— Не буду лгать, сначала будет больно, — сказал Торакс, уже увереннее хозяйничая копытом. — Но если потерпишь, то обещаю, тебе понравится. А если нет, то ты знаешь стоп-слово. Договорились? — ожидая ответа, он прекратил растирать смазку, но оставил копыто на месте.

— Нгх… — тихо простонал я и оглянулся. С моего места его блестящий от смазки стояк выглядел длинным и откровенно устрашающим. — Если после этого мой пердёж на том конце Эквестрии не услышат, я убью тебя!

— Ну слава богине! — рассмеялся Торакс, снова потерев краешек ануса. — Я уж решил, что сломал тебя, если ты так долго не грубил, — он снова поцеловал меня в шею и отодвинулся.На секунду я почувствовал себя до странности одиноким, но вскоре мне предстояло экстремальное проникновение. И действительно, я услышал, как скрипнула кровать, а затем и увидел, что он встал надо мной. Его передние копыта опустились по бокам от меня, и на одном из них я увидел мокрые следы от смазки.

Это действительно происходило. Моя анальная девственность скоро останется лишь в воспоминаниях.

Торакс опустился, накрыв меня своим большим телом. Чуточку поёрзал — и я почувствовал это. Кончик королевского члена лёгонько ткнулся в смазанный и уже готовый к нему анус. Мошонка господня, какое странное ощущение, а он ведь даже не вошёл! Опять я напрягся, и он остановился, принявшись тереться мордой мне о шею и за ухом. Я доверчиво подставился под его ласку, снова успокаиваясь и стараясь не обращать внимания на прижатый к заднице набухший член, ожидающий разрешения войти.

Через какое-то время Торакс попытался продолжить, пока я был расслаблен и готов как никогда. Он передвинул бедра и — о боже! — упёрся, и действительно вошёл внутрь. Такое ощущение, словно я сру наоборот — хуже всего, что я мог представить. Торакс входил медленно и аккуратно, жалея меня, но все равно мне стало больно. Но я крепкий парень и стерплю! К тому же боль не такая уж невыносимая… Я не сумел сдержать тихого скулёжа от переизбытка странных ощущений. Пускай в первую очередь я испытывал боль, вслед за ней по телу разливалось более приятное чувство.

— Нгх… так туго… — простонал Торакс. Ну ещё б не туго!

Его и так огромный член казался раз в двадцать больше, устраиваясь во мне. Я сжимал и кусал подушку перед собой, заглушая стоны, пока Торакс осторожно входил, преодолевая моё невольное сопротивление. Теперь я знал, что действительно означает выражение «кусатель подушек».

Боль не ушла полностью, но часть её внезапно сменилась приятным ощущением наполненности и единения с Тораксом, который наклонился и тёрся щекой о мою щеку, целовал в подбородок, не забывая заявлять права на мой зад. До чего здорово было чувствовать себя принадлежащим кому-то…

Только я начал привыкать к наполненности, как мой любовник двинулся назад, с довольным стоном потёршись членом о мои внутренности. Вместе с ним простонал и я, а мимолетное чувство пустоты быстро забылось, когда он толчком вошёл обратно. Хотя назвать это толчком было бы щедро; Торакс заметно осторожничал ради моего блага, за что моя любовь к нему только окрепла. Когда он снова вышел и вошёл, я упёрся в матрас копытами; я не мог поверить, что такая здоровенная штуковина действительно уместилась во мне. Похоже, задница у меня оказалась куда просторнее, чем я думал. И опять вопрос в копилку.

Поняв, что я привык, Торакс начал ритмично толкать в меня, с каждым разом выбивая из меня тихие, почти девчачьи стоны. Он двигался всё ещё довольно медленно, но растиравшие моё нутро рёбрышки на члене делали ощущения заметно лучше. А всплески боли становились слабее и слабее, чем дальше мы заходили.

Вот теперь Торакс начал действовать реально в полную силу! С каждым толчком меня чуть бросало вперёд вперед, и мой стояк тёрся о простыни. Я всегда казался себе суровым и властным парнем, а Торакс выглядел покорным жучарой, но сейчас большой король полностью контролировал ситуацию, возвышаясь над моей преклонившейся фигурой, овладевая моей задницей, словно я только что сдался на его милость. Меня дико заводило, как обычно нежный Торакс превратился в жёсткого жеребца, и я пытался двигаться навстречу ему, своими действиями просто умоляя, чтобы он вошёл глубже.

Постепенно Торакс двигался всё резче и сильнее, ускоряясь, пока он вколачивал в меня; спорю, что шлепки его яиц о мою задницу разносились на мили вокруг. Он приближался к финалу — как и я сам от мысли, что именно скоро произойдёт, и того, как приятно мой стояк тёрся о простыни. Боли уже никакой не было; его член явно имел именно ту форму, чтобы идеально стимулировать мою простату. И конечно же имел, ведь он был чёртовым оборотнем, который питался любовью — причиндалы у него устроены наилучшим образом.

Мгновением позже Торакс и впрямь вскрикнул от удовольствия, с усилием войдя в меня последний раз и излившись. Просто удивительно, сколько ещё спермы находилось в его яйцах после моего минета: он наполнял мою задницу, как из шланга под высоким напором. Горячий поток спермы внутри стал для меня последней каплей, и я, вскрикнув, запачкал эти чудесные простыни под собой. Мы стонали в унисон, и вместе же изливались, и мне казалось, что мой живот надулся, как воздушный шарик. Однако это не имело значения. Было важно только то, как сильно я любил своего жучару-бро.

Спустя целую вечность поток внутри меня всё-таки иссяк. Голова Торакса рухнула на подушку рядом с моей, и сразу же он буквально осыпал меня знаками своей любви ко мне, облизывая уши и целуя затылок.

— Это было невероятно, — пропел большой жучара, оставаясь во мне. — Ты не представляешь, милый, как я счастлив… я давно хотел этого, но знал, что ты вряд ли захочешь вот так сразу, и потому не торопил события…

— Слишком много болтаешь, — прервал я его, слегка покачав своей наполненной задницей и заставив его снова простонать. — Но… блядь, это точно было потрясно…

Хмыкнув, Торакс начал медленно выходить из меня. Его член покидал мою хорошо попользованную задницу как щуп для измерения спермы, весь покрытый тонким белёсым слоем. И едва он пропал, как здоровенная порция густой влаги выплеснулась из меня.

Внезапно мне показалось глупым беспокойство, запачкал ли я простыни. Позже Торакс точно позаботится обо всём, а сейчас его ничто не волновало; перевернувшись на спину, он обхватил меня копытами и снова устроил на себе. Я довольно вздохнул и разлёгся на нём… только чтобы отвлечься, когда он копытом потыкал меня в живот.

— Хи-хи… выглядит так, будто ты забеременел, — хихикнул Торакс. Действительно, когда я посмотрел на живот, то мои догадки о надувшемся животе подтвердились. Тот заметно округлился, и теперь я вполне мог сойти за беременного на первом или втором месяце. Если не учитывать того, что я был чуваком.

— Я же не забеременел, да? — спросил я с ленивым беспокойством. — Жеребцы чейнджлингов случайно не откладывают яйца в своих любовников?

— Нет-нет-нет, — со смехом ответил Торакс. — Нам всё же нужны кобылки для этого. Не беспокойся, ты не залетел от меня.

Можно с уверенностью сказать, что я перевел дух, услышав об этом. Однако его ответ породил другие вопросы в моей голове. Мог ли чейнджлинг, который родился жеребцом, превратиться в кобылу и забеременеть? Что случится, если он превратится обратно в жеребца? Или в другой вид?

Решив оставить вопросы на потом, я положил голову обратно на грудь Торакса. Слишком устал.

— Я люблю тебя, Анон, — прошептал Торакс.

— Я тоже люблю тебя, бро, — ответил я, закрывая глаза. — Тебя и твой большой член.

— Прям смущаешь меня, — хихикнул он, обнимая меня передними ногами и устраиваясь для сна. И внезапно дернулся:

 — Блядь, белье!

 — Ты только что сказал «блядь»? — ошеломленно спросил я. — Похоже, я действую на тебя не меньше, чем ты на меня.

— Ох, помолчи и помоги мне сменить постель, — рассмеялся Торакс, чмокнув меня в щеку до того, как задвигался подо мной, заставив меня подняться. — И когда мы закончим, ложись обратно мне на живот. Хочу затискать тебя до смерти!

— Не самый худший способ умереть, — зевнул я, поднимаясь на копыта. По привычке я попытался стукнуться крупом о его круп, но он как нарочно сдвинулся настолько, чтобы я споткнулся и упал. Вот такая у меня удача.

— Мне поносить тебя на спине, неуклюжая попка? — поддразнил Торакс.

Я закатил глаза и позволил ему магией поднять меня и устроить у него на спине. Прислонившись головой к его шее, я наблюдал, как он меняет постель, и чувствовал себя маленьким и бесполезным. Но с другой стороны, мне не приходилось работать, и я мог подольше наслаждаться прикосновениями к нему. И возразить нечего.

— Так ты думаешь, Корникл расстроится? — спросил я, когда рот Торакса не был занят одеялами.

— Из-за чего? — спросил он. — Ты вполне позаботился об её уюте.

— Я о том, что ты оттрахал меня, — сказал я, на что Торакс засмеялся и помотал головой. Я едва успел пригнуться, избегая встречи с его рогами.

— Нет же! Чейнджлинги открыто делятся любовью, если ты не заметил. Всё будет в порядке, и я вполне убежден, что она согласится переспать с тобой в будущем, — он повернулся и подмигнул. — Только если я отпущу тебя со своей кровати.

Со слабой смущённой улыбкой я отвернулся. А Торакс, поняв, что нащупал слабое место, продолжил:

— Теперь, раз ты готов заниматься сексом со мной, я буду утаскивать тебя к себе в кровать каждую ночь, — дразнил он. — И возможно, мы будем заниматься сексом как минимум раз в ночь и каждую ночь. Возможно, мы будем делать это так часто, что ты и дня не продержишься, не подумав о том, как я наполняю тебя. Возможно… ай!

Торакс потёр по рогу, который я только что ударил, и удивленно оглянулся на меня.

— Торакс… — начал я, затем мои губы изогнулись в застенчивой улыбке. — Не грози коту сосиской, если не планируешь угостить.

Беспокойство улетучилось с морды Торакса, и он игриво высунул язык прежде, чем продолжил менять постель. Я же счастливо вздохнул и опустился головой обратно на шею. Начинается весьма интересная жизнь.