Сдохни, ананас!

Сдохни, ананас!

Шатающаяся принцесса Луна, перебирая ногами, вышла на балкон своей башни. От утреннего холодка по спине побежали мурашки. Аликорн широко зевнула. Полузакрытые глаза бесцельно поплыли по миру. Бескрайние зелёные просторы вдалеке, темнеющий внизу город, слепящие блики на окнах замка... Зачем она вообще вышла? Луна бросила сонливый взгляд за спину. После ужасно тяжёлой ночи тёплое и мягкое ложе непреодолимой силой манило к себе. Ватные ноги сами понесли её в блаженный полумрак. Луна завалилась на кровать и раскинула ноги, словно морская звезда. Непомерно тяжёлые веки плавно закрылись, и блаженная тьма накрыла мир сладкой пеленой.

Но вдруг сладкую тишину нарушило оглушающее бурчание пустого желудка, и мордочка аликорна скривилась от судороги. Принцесса попыталась забыться сладким сном, однако каждый раз, когда блаженный мир грёз уже открывал свои двери, мощные ноги голода лягали аликорна в живот. В конце концов, Луна обречённо промычала и неохотно потащилась обратно на балкон.

Лететь до кухни было от силы полминуты, но крылья словно прилипли к спине. Принцесса осторожно опёрлась на перила и побрела взглядом по замку. Вот она нужная дверь… нет, постойте, это другой зал… и не та… да где же… ах, вот же, прямо под носом! Аликорн телепортировалась во внутренний двор. Ноги предательски подогнулись, и она завалилась на холодную, колкую траву… Впрочем, не такая уж она и холодная, да и колется только с непривычки. Здесь бы поставить кровать или шезлонг, или просто постелить одеяло, и отличное место для отдыха. Но минутку можно и так полежать. Да, всего пару мину…

— Ваше высочество, — раздался над ухом чей-то обеспокоенный голос.

Принцесса подскочила. Стоявший перед ней гвардеец растерянно пошатнулся и стал на стойке смирно.

— С вами всё в порядке?

— Разумеется, — потерянным голосом ответила Луна. — Что… что ты здесь делаешь?

— Патрулирую вверенный мне пост, ваше высочество, — с толикой растерянности отчеканил гвардеец.

— Охраняешь… молодец. Хорошая работа.

— Вы… себя хорошо чувствуете?

— Я уже ответила, — насупилась принцесса.

Гвардеец чуть поколебался.

— Прошу прощения.

Луна прищуренными глазами оценивающе присмотрелась к единорогу. Почему эти гвардейцы либо белые, либо чёрные? И почему гривы бывают только двух цветов? Специально набирают только с такой шёрсткой, или они её перекрашивают? Что за дуализм?

Безумно важные размышления принцессы прервал заворчавший живот. Луна мотнула головой, с трудом устояв на ногах, и поплелась ужинать.

Аликорн распахнула двери. Просторный светлый зал встретил её столами, заставленными фруктами, кондитерскими изделиями и салатами. Она уселась за ближайший. Голодный взгляд жадно заметался по тарелкам, пока не застыл на ананасе. Луна облизнула губы и левитировала фрукт к себе, однако тот оказался неочищенным. И что за умника надо уволить? Выбор яств был отменный, но все они безнадёжно меркли на фоне аппетитного красавца. Аликорн нахмурилась, левитировала нож и приставила его к кожуре.

— Доброе утро! — раздался приветливый голос сестры за спиной. — Вижу, ты проголодалась.

На стол перед Луной опустилась тарелка с блинчиками, улыбающимися взбитыми сливками и глазами-клубничками. Она убрала её в сторону и уставилась на ананас.

— Почему ты не ешь? — послышался удивлённый голос Селестии. — Я столько хлопотала у плиты, чтобы порадовать тебя.

Луна устало отмахнулась, даже не взглянув на сестру.

— Должно быть, ты уже позавтракала, — предположила Селестия с нотками недовольства. — В таком случае поговорим. На следующей неделе мне необходимо уехать с дипломатической миссией в Седельную Аравию. Я постараюсь уладить все дела до отъезда и не планировать никаких встреч, посещений общественных мест или иных важных мероприятий. Однако трон не может оставаться без правителя, поэтому тебе, дорогая сестра, придётся на время возглавить Эквестрию. Не беспокойся, я проинструктирую…

Луна широко зевнула и почесала голову. Надо приказать слугам к вечеру подготовить ванную и пригласить того массажиста...

— Он придёт завтра вечером. Ты узнаешь свой полный перечень обязанностей и список дел, который я постаралась максимально упростить, — продолжила Селестия. — Я могу рассчитывать на тебя?

Луна наконец вспомнила имя массажиста и решительно кивнула своим мыслям.

— Превосходно. И пока ты не ушла, я хочу обсудить с тобой ещё кое-что. Итак, для начала грядущий…

Раздражающий голос сестры напоминал пищащего посреди ночи комара, который бесконечно кружится над ухом, но никогда не садится. В животе вновь заурчало.

Ананас!

Аликорн уже замахнулась над беззащитным фруктом, но внезапно осознала, что держит пустоту. Голодный взгляд судорожно забегал по столу. Ложки, вилки, тарелки — всё что угодно, кроме ножа. Принцесса заглянула под стол. Ничего. Как это могло случиться? Неужели Селестия незаметно украла нож, когда ставила тарелку? Ради того, чтобы её слушали? Что за низменный поступок!

— Что ты делаешь? — раздался чей-то удивлённый голос.

Луна вылезла из-под стола и обвела туманным взглядом зал. В помещении были только они с сестрой.

— Кто здесь? — спросила она рассеянно.

— Прошу, разговаривай громче, я тебе едва слышу.

Аликорн ещё раз подозрительно обвела взглядом зал. Столы, тарелки, сестра, цветы, рот ананаса, ножи, вилки… Стоп! Луна метнула взгляд на фрукт. Он выглядел абсолютно нормальным. Принцесса недоверчиво промычала. Она вновь отвернулась, однако краем глаза следила за ананасом. Вдруг изнутри кожуру пронзило остриё ножа. Оно молниеносно описало полудугу и спряталось, словно кончик языка.

— Попался!

Луна резко обернулась к столу и схватила фрукт магией. Рот моментально исчез.

— Не прикидывайся, я всё видела! — победоносно произнесла она.

Вновь ножик прорезал рот, и фрукт тяжело вздохнул.

— Сегодня ты сама не своя, — сказал он обеспокоенно. — Мне кажется, ты переутомилась.

— Я голодна.

— Отведай вкусных блинчиков. Зачем тебе этот неочищенный ананас?

— Хочешь пожертвовать собратьями по несчастью, чтобы спасти свою жалкую шкуру? — презрительно фыркнула принцесса. — Лучше бы рассказал о своих семечках-сиротках.

— Мне не послышалось?

— Пытаешься прикинуться больным, чтобы я тебя пожалела? Не дождёшься!

— Что ты такое говоришь?

— Немедля вернул нож, чтобы я могла содрать с тебя шкуру! — приказала Луна.

Ананас замер.

— Ты… угрожаешь мне? — обескураженно спросил он.

— Угроза? — высокомерно усмехнулась она. — Я лишь поведала твою судьбу. Можешь считать это актом милосердия, ибо неведение — страшнейшая из пыток.

— Луна…

— Оставь свои жалкие попытки и прими смерть, как подобает храбрецу!

Фрукт задрожал, а его рот сжался в тонкую линию, изрекая нечленораздельные звуки. Аликорн задумчиво хмыкнула.

— Хорошо, я проявлю милость: обещаю сразу разрубить тебе напополам, если ты вернёшь нож, — снисходительно заявила она. — Даю тебе пять секунд на размышления. И прошу, не вздумай умолять о пощаде. У меня выдалась тяжёлая смена, и я не собираюсь выслушивать твои ничтожные потуги.

— Что за вздор? Немедленно прекрати свои неуместные шуточки!

— Ах, так ты ещё смеешь мне указывать? — возмутилась аликорн и вперила фрукт исполненными угрозы глазами.— Я пыталась быть милосердной, но ты отверг мою доброту. Так познай же владычицу снов в гневе!

Магический луч сорвался с кончика рога. Уши заложило от страшного шума. Щепки, фруктовые ошмётки, разрубленные овощи, столовые приборы, разбитая посуда — всё разлетелось в разные стороны. Луна чудом успела поднять защитное поле, и осколки вонзились в барьер.

Она убрала щит и виновато цыкнула. Стол, а вернее его остатки, теперь годились только для растопки камина, а огромную дыру в полу можно было превратить в миниатюрный прудик. Немного переборщила, с кем не бывает? В любом случае этот… Луна остолбенела. На куче растерзанных братьев и сестёр победоносно ухмылялся невредимый ананас.

— Что ты здесь устроила? — рассерженно закричал фрукт. — Совсем с ума сошла? Ты чуть меня не поранила! А если бы в зале был кто-нибудь ещё?

Принцесса схватила его магией и притянула к себе.

— Сдохни, ананас! — выкрикнула она и за раз откусила половину.

Плоть ненавистного фрукта оказалась чарующе сладкой, а лёгкая горечь из-за кожуры придавала поверженному врагу некую пикантность. Над ухом неразборчивым шумом загудела обеспокоенная и напуганная Селестия. Луна попыталась объяснить сестре, что во всём виноват этот мерзкий вор-ананас, который отказался умирать, однако выдавала лишь нечленораздельные звуки. Оставив бессмысленные потуги, она с трудом запихнула в рот остатки фрукта.

Вдруг над головой сверкнула белая вспышка. Не успела Луна сообразить, что к чему, как тело обмякло и рухнуло под собственной тяжестью. Аликорн не ощутила удара. Неподъёмные веки сомкнулись, и она с довольной ухмылкой, дожёвывая добычу, погрузилась в чарующий мир грёз.