Проверка Селестии

Свет утреннего солнца просачивался через большие, покрытые различными рисунками окна, чьи вершины оказались окутаны в мягкую фиолетовую ткань, помогая висевшей над длинным столом люстре освещать это огромное помещение. Солнечные лучи оставляли блики на свежих и вымытых фруктах, а те, что проходили сквозь стоящие кувшины с водой, вырисовывали красивую радугу на белоснежных скатертях. Это место было обеденным залом коронованных сестёр, одна из которых даже не притронулась к обильно разложенным по поверхности всего стола блюдам и десертам, продолжая спор, что всплывал в этом зале каждое утро. Слуги покинули это помещение задолго до прихода тёмного и светлого высочеств, так что теперь они могли не стесняясь выяснять отношения, чем и воспользовалась недовольная младшая правительница.

— Отдай! — протестующе заявила могущественная принцесса Селестия, чья мордочка была измазана розовым кремом от вытянутого прямо изо рта голубой магией, вкуснейшего эклера.

Поднявшаяся со своего места тёмная кобылица легко процокала по полу, левитируя рядом с собой украденное лакомство и недвусмысленно остановилась перед небольшим камином, что стоял в комнате лишь для большей красоты и никак не мог согреть всё это большое помещение, но кто сказал, что горящее внутри него пламя не сможет помочь избавиться от ненавистного предмета?

— Ты не посмеешь, — сбилась на шёпот белоснежная аликорна, — сестра, прошу…
Договорить та не успела, ведь прекратившейся поток магии позволил надкусанному эклеру вновь подчиняться силам притяжения, которые тут же приняли его в жар огня чуть потрескивающих полений.

— Сестра моя, ты должна прекратить ублажение своего желудка! Портные уже устали перешивать церемониальные платья, чтобы уместить всё твое величие в них, — строго смотря в глаза растерявшейся правительницы высказалась тёмная кобылица, — ты вообще видела свой круп?

— Не делай так больше, — наконец оправившись от потрясения прошипела Селестия, — и, между прочим, мой круп выглядит идеально! — оглянувшись назад продолжила принцесса.

— Тебе кажется, — махнула копытом Луна, возвращаясь на своё место, — ты просто не знаешь, как тебя называют некоторые вольные пони.

Голубое свечение выбрало два красных яблока из небольшой корзины, заполненной различными фруктами и одно из них полетело в сторону младшей принцессы, в то время как второе, отправилось к старшей.

— И как же? — отбрыкиваясь от летающего вокруг мордочки фрукта вопросила Селестия.

— Как тебе например, толстокрупая? — наконец перестала тыкать в старшую сестру сочным и наверняка вкусным яблоком Луна.

— Ну это больше похоже на тебя, сестра, — переводя взгляд на горку из блинчиков, политых растопленным шоколадом потянулась Селестия.

— А знаешь сколько анекдотов ходят среди гвардейцев про твоё пристрастие к еде? — стянув магией закрывающий горячий суп металлический купол и поставив его поверх тарелки с блинчиками, отчего те оказались в железном плену, продолжила принцесса ночи.

— Ой, это можно сказать о ком угодно, — раздражилась дневная принцесса. — Да и вовсе не похоже на что-то плохое, скорее констатация факта.

Железный купол поднялся на пару сантиметров и, подчиняясь магическим манипуляциям, метнулся в сторону Луны, перекрывая её обзор от потянувшегося к лакомству столового прибора, коем была серебряная вилка в захвате золотистой магии.

Всё происходило быстро и уже оставались считанные миллиметры между вилкой и блинами, чей запах хоть и перемешивался с остальными блюдами, но был отлично заметен. Серебряный прибор уже мазнул по налитой шоколадом поверхности, как был грубо откинут появившемся из ниоткуда ножом того же металла.

Селестия вопросительно посмотрела на сестру, чуть приподняв левую бровь, но вид молодой принцессы с ножом, хоть и затупленным для разреза исключительно мягкой пищи, внушал может и не страх для неё, но явно давал понять, что просто так это не закончиться.

— Солнцезадая! — отбивая ножом любые попытки Селестии подобраться к хоть чему-нибудь сладкому продолжила своё перечисления Луна.

— Но это уже совсем натянуто. Если так подумать, то у меня действительно солнце на бёдрах, — насупившись, белая аликорна прекратила эту глупую «войну», в которой она уже явна проиграла, — Если ты не прекратишь, клянусь я.!

Фраза осталась недосказанной, ведь недавно мирно лежавшее на столе яблоко, под ехидный смешок сестры, мгновенно залетело в открывшийся рот солнечной принцессы.

— Предлагаю сделку, — блеснув коварным взглядом заявила Луна, — если всё, что я говорю тебе правда и ты сама убедишься в этом, то весь следующий месяц ты даже не посмотришь на что-то калорийное или сладкое.

Выражение мордочки Селестии сначала было ужасно злым, потом обиженным и в конце, выслушав предложение сестры, испуганно-недоверчивым. Всё же проглотив кусок от находившегося во рту яблока и вернув другую его часть обратно на стол, та осторожно спросила, — А… А если нет?

— Я не ошибаюсь, так что я выполню одно твоё желание, — повернувшись к сестре так, что мордочку покрыла лёгкая тень, придающая ещё большее устрашение, согласилась Луна. — Как видишь, я готова пожертвовать многим.

— Я уже и забыла какой ты можешь быть… Но не буду же я ходить по городу и подслушивать разговоры? — перевела дух Селестия и теперь она выглядела более спокойно, думая, что план сестры уже начал давать трещину, что шло только на руку солнечной правительнице.

— О, не беспокойся, я позабочусь об этом, — с широкой улыбкой ответила Луна, вот только эта улыбка не несла в себе ничего хорошего.

Солнце уже заходило за горизонт, украшая последними лучами крыши самых высоких построек Кантерлота. Жители города спокойно возвращались в свои дома после службы или других своих дневных дел, вышагивая по мощёным улицам, что освещались стоящими вдоль них магическими фонарями с излучающими приятный светло-голубой свет кристаллами.
Периодически можно было заметить мелькавшие среди обычных пони жеребцов и кобыл в золотой броне, что давала понять другим — это гвардеец, который здесь не просто так.

По краю дороги не спеша гарцевала белая пегаска. Выражение её мордочки было задумчивым, а глаза смотрели чётко вперёд. Розовая грива слегка колыхалась на редких дуновениях ветра, пока она приближалась к зданию небольшого кафе. Или ресторана… Впрочем, разница незначительна.

«Позолоченная сирень» — гласила сияющая надпись над входом.

— Ну и что же ты приготовила для меня, сестрёнка? — тихо проговорила кобылка, рассматривая вывеску.

Здание, с виду, было довольно обыкновенным, впрочем, как и большинство заведений города. Ничем не выделяющиеся белые стены с голубыми окошками, через которые было видно внутреннее убранство помещения, которое было высотой не больше двухэтажных домов города, что служили большей частью построек в городе.

Пегаска слегка встрепенулась от очередного порыва прохладного воздуха и зашла внутрь. Своеобразная уличная тишина быстро превратилась в лёгкий гул голосов и прочих шумов внутри ресторана.

Ресторан оказался ещё меньше, чем казалось со стороны. Большая часть столов была занята разными пони, причём среди них были и солдаты гвардии в легко узнаваемой золотой броне.

Чуть пройдя в глубь, кобылка заняла один из стоящих недалеко от центра столов, который, к счастью, оказался свободным. Воздух оказался душноватым, хотя вряд ли остальных это волновало так сильно, как только что вошедшую пегаску. Она было собралась подозвать к себе кого-нибудь, надеясь, что за шумом разговоров ей не придётся кричать, но, почти сразу же, к ней подошла жёлтого цвета пони в белой шапочке и бело-синем костюмчике.

— Здравствуйте, — улыбнулась официантка, протягивая небольшую книжку, которая оказалось меню, — если вы не готовы сделать заказ сейчас, я могу подойти попозже.

— О, нет, — возвращая меню, ответила пегаска. — Мне бы простого яблочного сока.

Услышав ответ, земнопони быстро удалилась в сторону небольшой барной стойки, где разливали напитки, и вернулась уже со стаканчиком сока.

Сделав пару глотков, чтобы освежиться, пегаска поставила стакан на стол и, оглядев помещение, стала прислушиваться к разговорам пони.

«Всё же не стоит забывать, зачем я здесь», — коротко подумала она и её левое ушко быстро развернулось в сторону ближайшего стола, за которым седело трое пони.

— Может скинешь уже с себя доспех? Меня от золотого цвета мутит уже, — возмутился единорог, с, что иронично, жёлтой гривой.
— И как тебе не душно? В этой штуке днём-то, как в печке, а тут… — поддержал его второй жеребец.
— Точно! Я даже слышал, как раньше у гвардейцев шерсть на спине прожигалась от нагретой брони, пока её не стали какой-то фигнёй покрывать! — громко воскликнул единорог, заставляя даже парочку голов обернуться в его сторону.

Стыдно признавать, но в самом деле раньше бывали случаи, когда золотой металл за сутки нахождения под палящим солнцем сильно нагревалась и гвардейцы получали несерьёзные ожоги. С тех пор, в золото для брони добавляют немного зачарованного вещества, защищающего его от сильного нагревания.

— Да я привык уже, — наконец ответил пегас, сидевший за одним столом с этими двумя жеребцами. — Да и я на службе ещё, вообще-то.

«Ох ты, это что же, гвардия вместо патрулей по кабакам ходит? — удивилась принцесса. Нет, она, конечно, предполагала самовольность со стороны её подчинённых, но ей ещё ни разу не докладывали об этом. — Ну хоть какой-то плюс от моей сегодняшней прогулки»

В помещение вошёл очередной пони. Он остановился в дверях, осматривая помещение, напоминая принцессе, что буквально несколько минут назад она делала тоже самое. Чуть погодя, серый жеребец с зелёной гривой двинулся в сторону осматривающей его кобылки.

«Он ко мне что ли идёт?» — слегка запаниковала пегаска.

Когда он был уже не так далеко, их взгляды ненадолго встретились, но пони сам отвёл глаза и прошёл мимо, садясь за пустой стол у одной из колонн. Принцесса облегчённо выдохнула и расслабилась.

Чуть позади послышался стук глухого удара. Удивлённо повернувшись, пегаска заметила упавшего лицом на стол пони, что только что проиграл большую такую горку золотых монет.

«Да это почти что месячное жалование» — хмыкнула кобылка, состроив сочувственную мордочку, после чего развернулась обратно.

— А поновее ничего нет? — раздражённо пробасил голос справа.

Теперь уже и правое ушко пегаски приготовилось подслушивать, пока она сама, с самым невинным выражением мордочки, делала маленький глотки из своего стакана с соком.

— Тьфу ты, всё тебе не так! — ударив копытом о стол, отчего кобылка чуть не поперхнулась, возразил другой голос. — Хотя бы раз придумал сам что-нибудь!
— Ну чего ты сразу заводишься? — подключился третий голос, — расскажи ему тот… ну ты понял, о чём я.
— Про Селестию?

Упоминание своего имени заставило кобылку непроизвольно чуть повернуть голову в сторону переговаривающихся. За столом сидел хмурый земнопони, а по бокам двое пегасов, один из которых приложил копыто ко рту, жестом призывая помолчать, и огляделся по сторонам.
— Про Селестию, — уверенно заключил он, обернувшись к своим товарищам.

— Ну короче, просыпается однажды наша принцесса как обычно у себя в покоях… — пегаска начала жадно вслушиваться в слова говорящего.

Краем глаза она заметила очередного посетителя, который направлялся по схожему с заставившим напрячься кобылку единорогом маршруту.

— И вдруг, послышался треск… — похоже принцесса успела пропустить часть истории, пока следила за новым посетителем.

Неожиданно стол тряхнуло от несильного, но заставившего опрокинуться стакан, толчка. Пегаска дёрнулась, чуть не сваливаясь со стула, а остатки сока поплыли по поверхности стола.

— Ой, извините, прошу вас, — опомнился врезавшийся в стол пони с белого цвета шёрсткой, — сейчас, я помогу… и куплю вам новый напиток, — возвращая всё на свои места, говорил жеребец.

— Нет-нет, ничего, вы не виноваты, — поднимаясь из-за стола, чтобы сок не испачкал шёрстку, проговорила пегаска. — Это было случайно, я пониманию.

— Можно пожалуйста этой прелестной кобылке вина, за мой счёт, — обратился к подоспевшей официантке пони.

— Я правда… — запротестовала было она, но решила не отказываться. Пони за столом уже вовсю смеялись и она упустила ниточку рассказа, так почему бы не расслабиться? — Хорошо, — улыбнувшись, закончила она.

— Простите, но не будет ли грубо с моей стороны составить вам компанию? — продолжил тем временем виновник минутной слабости.

— О, неужели это был ваш план? — улыбнулась пегаска, заставив жеребца слегка смутиться. — Хорошо, я не против компании.

«И правда, почему нет? — думала она, возвращаясь за стол. — В конце концов, когда ещё подвернётся такая возможность?»

Официантка почти сразу же вернулась с небольшим подносом, на котором стояла бутылка и два бокала. Повинуясь голубому сиянию магии, все предметы с подноса перелетели к столу, на что официантка благодарно кивнула и удалилась. Единорог стал разливать красную жидкость по бокалам и сидящая напротив пегаска наконец могла получше рассмотреть неожиданного собеседника.

«Белая шёрстка, тёмно-бирюзовая грива и зелёные глаза… Вполне возможно, что он служит в её собственной гвардии, — размышляла она. — Ой, а я ведь даже имени ещё не спросила!»

— Так как же вас зовут? — принимая бокал, поинтересовалась кобылка.
— И правда, где мои манеры? Клауд Грин, а вас? — поставив бутылку на середину стола, ответил он.
— Можно просто Санни.

Повисла довольно неловкая пауза, с которой нужно было срочно что-то делать и в голову пегаски не пришло ничего лучше, чем спросить:

— А что вы думаете о принцессе Селестии?

«Это был необычный вечер», — думала принцесса, лёгким шагом направляясь в сторону замка на пару с белым единорогом. Хоть она и старалась наблюдать за другими посетителями, но ей так и не удалось услышать чего-то интересного, поэтому почти всё время она провела за разговором со своим новым знакомым и опомнилась, когда была уже глубокая ночь. Жеребец предложил проводить ей до дома, но вместо этого, пегаска попросила лишь прогуляться с ней до дворца, сославшись на то, что её сестра служит в гвардии и она должна с ней встретиться. К тому же, откуда ему знать, что он фактически и правда провожает её до дома.

А возвращалась она в замок не без улыбки, ведь её сестра проиграла в споре и Селестия уже знала, как использует свой приз! Вот только… Кобылка как-то странно себя чувствовала всю вторую половину вечера. Нет, это не было последствием болезни, а скорее слабость или что-то такое… наверное.

«Нужно взять отпуск. Все эти королевские дела выматывают, а меньше их не становится.»

Принцесса не стала идти к главному входу: куда проще вернуться в свои покои из сада, в который можно попасть через ведущую к левой стороне дорогу. Когда пара подходила ко входу на территорию дворца, пегаска уже чувствовала себя такой уставшей, что ещё немного и ноги стали бы заплетаться. Попрощавшись с Грином, он взмахнула крыльями, чтобы перелететь через забор, но за ним же чуть не упала.

«Ох, это что же такое?» — недоумевала кобылка, стараясь крепко держаться на ногах. Чуть впереди показался свет фонаря и на дорогу вышло двое гвардейцев, направляясь прямо в сторону пегаски.

— Стоять! — Крикнул один из них, заметив нарушителя.

«Неужели мне придётся убегать от собственной стражи?» — усмехнулась принцесса и уже надеялась на интересную погоню, но, развернувшись и сделав пару быстрых шагов влево, упала на том же месте, зацепившись о камень. Слабость во всём теле отчётливо давала понять, что продолжать побег уже не вариант и теперь пегаска просто лежала на траве, ожидая гвардейцев.

— Ха! Вот бы все преступники вели себя также, — усмехнулся стражник, который совершенно не спешил к развалившейся на земле кобылке.
— Давай уже поскорее доставим ей в камеру, у меня смена уже кончается, — поторопил второй, поднимая пегаску на ноги.

«Я бы могла сейчас вернуться в облик аликорна, но… Не пристало тысячелетней принцессе выглядеть так. — поднимаясь на ноги и осматривая испачканную шёрстку, думала кобылка. — К тому же, почему бы и лично не проверить как работает дворцовая стража? А завтра, сутра, заявлю, что с самого начала это и была проверка…»

Двое жеребцов зажали похитителя между боками друг друга и медленно двинулись к возвышающемуся дворцу. Молча пройдя через несколько боковых коридоров, троица добралась до спуска вниз, где и находились камеры для пойманных во дворце нарушителей, а поскольку это редкость, то все они были пусты.

Сказав что-то дежурившему пони, двое гвардейцев прошли в правый коридор и завели пегаску в одну из камер. Оставив её на кровати, они ушли, закрыв за собой дверь.

«А она довольно мягкая, — подумала кобылка, устраиваясь поудобнее. — А может мне так кажется из-за того, что я ужасно хочу спать? В любом случае, мне больше нечего здесь делать, а с таким количеством защитных заклинаний, наложенных мною заранее, меня даже грубо разбудить без последствий не получиться»

Но погрузиться в соне ей не позволил звук снова открывшейся двери в которую вошло двое других стражей в золотой броне.

— Поднимайся, — грубо сказал один из них, подойдя ближе.

Спорить принцесса не собиралась, но было не очень приятно, когда к тебе так обращаются. Впрочем, для них она была потенциальной преступницей и такое обращение было неудивительным.

— За мной, — сказал второй стражник, что ожидал в дверном проходе.

Подняв голову, пегаска увидела уже отворачивающегося гвардейца, что успел выйти в коридор, а сзади, лёгким толчком, прозрачно намекнули, что пора бы уже шагать вперёд.

Вновь пройдя мимо дежурного солдата, троица прошла чуть вперёд, оказываясь в другом небольшом коридорчике, где была комната для допроса.

«Они собираются допрашивать меня сейчас?» — удивилась принцесса.

Допросы любых серьёзных нарушителей закона или же пони, проникших на территорию дворца, проводились лично одной из принцесс. В их отсутствие этим мог заняться любой из заранее закреплённых к этой должности офицеров, но потом всё равно с ним разговаривала принцесса. Ночью же, было не принято делать что либо с пойманным, давая ему время для утоления естественной потребности во сне.

Происходящее сейчас было либо прямым нарушением устава, либо же они смогли отыскать где-то допросного офицера или, что наименее вероятно, разбудили её сестру ради этого.

— Брр, — слегка вздрогнула пегаска, представляя, как её будет допрашивать собственная сестра.

Комнатка была довольно просторным помещением с парой горящих в потолке кристаллов жёлтого цвета, создающих подобие солнечного света, а белые стены не создавали мысли о допросной, как о камере побольше. Вот только… посреди помещения, за место стола, стояла немаленькая кровать, которой здесь быть не должно!

Внутри было ещё двое солдат и кобылка успела только недоумевающе пискнуть, как оказалась опрокинута спиной на стоящую кровать, а вокруг ног почувствовалось что-то холодное.

— Что происходит?! — вскрикнула она, но рот сразу же был заткнут чем-то на подобии кляпа. Принцесса тут же хотела вернуть свой истинный облик, чтобы освободиться и на месте наказать посмевших сотворить подобное преступление, и ещё больше её огорчал тот факт, что этими пони была её собственная гвардия, которая должна эти законы защищать!

Внутренне разрушая сложное заклинание перевоплощения, она уже готовилась схватить всех четверых жеребцов в телекинетическое поле, но, раскрыв глаза, он поняла, что ничего не изменилось! На кровати, прикованной, лежала всё та же пегаска!

По телу пронеслась волна холода, как будто под кобылкой сейчас была не мягкая кровать, а замёрзший лёд. В голове всё перевернулось, а мышцы ответили неприятным спазмом на все попытки освободиться.

«Что?! Как? Нет-нет-нет!» — мысленно паниковала принцесса, но, к её удивлению, все четверо стражей, закончив приковывать пегаску, покинули комнату, и она осталась в одиночестве.

«Что сейчас произошло?» — терялась она, бегая взглядом по комнате.

Ушки уловили звук скрипнувшей двери помещения и пегаска вскинула голову вверх, насколько это было возможно, чтобы увидеть вошедшего. Глаза чуть расширились от удивления, а во рту встал неприятный ком.

Дверь, по велению магии, медленно захлопнулась за белым пони, в котором принцесса узнала сопровождавшего её этим вечером жеребца. Стараясь не показывать страха, она продолжала смотреть в глаза Грина, попутно вновь пробуя освободиться.

— Какое искусное заклинание, — подойдя ближе, сказал он, проведя копытом по правому боку пегаски, — я ведь даже не сразу понял это, но от меня такое не скрыть.

«Как он может знать про заклинание перевоплощения? — по телу принцессы прошла новая лёгкая дрожь, — и неужели с самого начала я была частью чьего-то плана?»

— Ты верно думаешь, почему у тебя не получилось вернуть прежний вид? — внимательно смотря в глаза прикованной кобылки, спросил единорог. — Ты должна помнить, кто из нас наливал вино… Заклинание перевоплощения можно заморозить на некоторое время, а незаметно колдовать, пока бутылка находится в телекинетическом поле — проще простого. Наверняка, и своё состояние ты списала на простую усталость…

По мере монолога, Грин приближался всё ближе к мордочке пегаски, а закончив с последним предложением, легонько потёрся щекой о её щёку.

Принцесса пыталась отодвинуть голову, но делать это с зафиксированным телом было неэффективно. Тогда она вспомнила о всё ещё свободных конечностях и со всей силой ударила правым крылом по лицу жеребца, заставив того с удивлением отпрянуть, слегка потирая левую его часть.

— И как можно забыть о главном преимуществе пегасов… — тихо пробурчал он про себя, поднося телекинезом моток верёвки. Оба крыла сложились под влиянием магии, а верёвка туго затянулась вокруг них.

Из заткнутого рта послышалось несколько хрипов, явно свидетельствующих о том, что кобылке очень неприятно от перевязанных крыльев.

— Если бы ты не стала размахивать ими, этого бы не случилось, — констатировал жеребец, отходя чуть назад и оказываясь у задних ног пегаски, но так, что она до сих пор могла его видеть. — А теперь, просто получай удовольствие. Но если будешь брыкаться, станет только хуже.

Первичный страх показался принцессе пушинкой по сравнению с тем, что она чувствовала сейчас. Её дыхание замерло, когда она посмотрела на отодвигаемый хвост, что до этого мирно лежал на животе кобылки, скрывая всё то, что нужно скрывать. Тело вновь задрожало, но уже от прошедшегося по интимному месту холодка подземелья.

«Что он? — не успела подумать кобылка, как два передних копыта оказались по бокам кровати, а с живота по всему телу прошла волна тепла от горячей точки оставленной поцелуем.

Принцесса тут же замычала, понимая, что сейчас будет происходить, и начала дёргаться из стороны в сторону.

— Ну я же просил, — вздохнул Грин, слегка подымаясь над животиком пегаски. Его рог засветился, а из-под середины стола поднялись две части ремня, после чего затянулись крепко прижимая кобылку к кровати. Если раньше её действия ограничивали только зафиксированные копыта, то теперь она и вовсе не могла хоть как-то пошевелиться.

Ещё раз взглянув в излучающие злобу глаза лежавшей перед ним кобылки, единорог снова нагнулся к её животу, оставляя ещё один поцелуй, и ещё, и ещё… Пока вскоре не оказался рядом с двумя белыми бугорками сосков, что своими розовыми кончиками возвышались над шёрсткой остального тела.

Не тратя времени, Грин обхватил ртом один из них, начиная легко посасывать его, задевая язычком розовую бусинку. Пегаска тут же замычала сквозь кляп, снова пытаясь хоть как-то оттолкнуть пони от себя. Прикусив напоследок затвердевший кончик, единорог перешёл ко второму бугорку, проделывая с ним те же махинации.

С причмокивающим звуком оторвавшись от правого сосочка, Грин чуть поднял голову, чтобы посмотреть в глаза кобылки, что расширившимися зрачками наблюдала за действиями жеребца. Её лицо было покрасневшим, а ушки опали, но она продолжала с неким налётом ненависти смотреть на Грина.

Хмыкнув, единорог опустился вниз, оказываясь напротив, выделяющейся среди короткой белой шёрстки, щёлочки. Может кобылка всё ещё выказывала недовольство происходящим, но мокренькое местечко, распространяющее вокруг сладкий запах, говорило о другом.

Почувствовав дыхание у самого сокровенного, принцесса замычала сильнее обычного и задёргала бёдрами, в попытке закрыться от посторонних глаз. Единорог же не спешил приступать к манящему местечку, желая заставить пегаску слегка помучиться в ожидании. Положив передние ноги на бёдра кобылки, он приблизил своё лицо к ним и начал оставлять короткие поцелуи на внутренней их стороне, попутно поглаживая места на крупе, где должна находится кьютимарка.

Наконец, вдоволь истязав кобылку ожиданием, Грин высунул язычок и прошёлся им снизу вверх по истекающей щёлочке, слизывая обильно вытекающую из неё жидкость. Тело пегаски напряглось, останавливая беспорядочные вздрагивания. Видимо, кобылка на секунду зависла, осознавая произошедшее, но уже в следующий момент вновь попыталась сделать хоть что-нибудь, но уже не так энергично.

Пока единорог любовался происходящим, на простынь уже стали капать капли вновь подоспевшего любовного сока, что своим запахом успел заполнил всю комнату. Тело кобылки требовало ласки и Грин легонько просунул свой язычок между стенок лона пегаски, вылизывая всё изнутри, и заставляя ту дрожать от нахлынувших ощущений.

Язык жеребца проникал всё глубже и вот неразборчивое мычание пленницы уже давно стало превращаться в стоны наслаждения и громкие попискивания в моменты, когда нос единорога задевал небольшую кнопочку клитора. Недолго думая, он чуть сжал его зубами, водя языком по всей его поверхности, вызывая отчаянные крики удовольствия у лежащей под ним кобылки.

Пегаска пыталась сомкнуть бёдра, но металл крепко охватывал конечности, а крылья чуть ли не рвали верёвку, силясь раскрыться во всю ширь.

Через пару минут такого усердного ублажения, тело пегаски задрожало, но уже не из-за попыток освободиться, а от подступающего оргазма. Грин поспешно вернул рот обратно вниз, как можно быстрее работая язычком внутри, пока кобылка продолжала стонать и повизгивать. Стена пала и в рот хлынул поток жидкости, вкус которой не сравним ни с чем, а единорог только и успевал проглатывать заполняющие рот любовные соки, выпивая кобылку до суха.

Когда поток иссяк, а тело пленницы обмякло на кровати, жеребец облизнул губы и забрался на кровать, нависая над жертвой и смотря в её сиреневые глаза.

Кляп вылетел изо рта пегаски, но теперь магическое поле держало обе челюсти, не давая им закрыться. Единорог наклонился и прижался губами к губам пленницы, сразу же захватывая её рот своим языком. Кобылка вяло пыталась сопротивляться, но это не продлилось долго и вскоре белый пони уже вовсю хозяйничал у неё во рту, слегка посасывая язычок, пытаясь даже поцелуем принести удовольствие лежащей под ним пегаске.

Сияние магии отпустило челюсти кобылки и Грин разорвал поцелуй. Смотря на раскинувшуюся гриву и высоко вздымающуюся грудь кобылки, он не удержался и поднялся чуть выше, чтобы нежно прикусить ушко принцессы.

Теперь когда рот принцессы был свободен, она, тяжело дыша, попыталась что-то сказать.
— Ты… ты хоть знаешь… кто я? — сбивчиво спросила прикованная пони, стараясь придать своим словам хоть немного твёрдости.
— Да, и оттого хочу сделать тебе как можно приятнее, — отпустив ушко, в него же и прошептал жеребец.

Его рог вновь загорелся и затянутая на крыльях верёвка развязалась, давая им наконец-то раскрыться. Мышцы тут же отозвались приятной истомой, а волны тепла от начавших массировать их копыт, только довершали проносящееся до самых кончиков крыльев удовольствие.
— Думаю, ты уже достаточно усвоила урок, что не стоит драться крыльями, — как бы предупреждая говорил единорог, продолжая массировать крылья и покусываю одно из них.

Принцесса же молчала, старательно скрывая любые звуки наслаждения, что непроизвольно хотели вырваться изо рта. Она чувствовала отвращение и ненависть к происходящему, но ничего не могла поделать с тем, что её телу нравилось это. А что самое ужасное — теперь и ей тоже…

Закончив с крыльями, Грин отодвинулся чуть назад и принцесса вновь почувствовала что-то дотронувшиеся до неё снизу, но в этот раз это был точно не язык. Приподняв голову, она увидела собирающийся проникнуть в ней член жеребца, от которого уводила глаза с самого появления единорога в комнате.

— Пожалуйста, не надо! — взмолилась она, понимая, что сейчас будет происходить.
— Прости, но теперь только до конца… — ответил Грин.

— Ааааа! — вскрикнула пегаска, почувствовав нечто тёплое, проникающее внутрь неё, и тут же была заткнута новым поцелуем. Конечно, принцесса уже очень давно не была девственницей, но и с тех пор не было никого, кто кроме неё удовлетворял её желание, и поэтому впервые за столько лет вновь чувствовать в себе пульсирующий орган жеребца было почти что в новинку.

Единорог над ней старался мягко входить каждый раз, постепенно проникая всё глубже, чтобы доставлять как можно больше удовольствия самой принцессе, но со временем толчки становились всё сильнее и сбивчивей, а сдерживать стоны просто невозможно.

— Ааххх! — прокричала кобылка, когда Грин погрузился в неё во весь свой размер, доставая до всех чувственных мест, заставляя разум уплывать в потоке эйфории. Когда жеребец был близок к финалу, уже сама пегаска стала как можно сильнее насаживаться на входящий в неё орган, предчувствуя и свой конец.

Горячая влага стала заполнять всё внутри и это было последней каплей для стонущей принцессы, что кончила вслед за жеребцом, пока её нутро сжималось, выжимая тягучую сперму из его члена.

Глаза сами закрывались, а последним, что почувствовала принцесса, был завершающий поцелуй её партнёра…

Белая аликорна резко подняла голову с мягкой кровати. Внутренние часы сами разбудили её, дабы принцесса смогла выполнить свой долг по дарению нового дня своим подданным. Убедившись, что она находится в собственных покоях, солнечная правительница поднялась с кровати и вышла на балкон, засветив рог и поднимая огненное светило из-за горизонта.

Стоя на балконе своей башни и смотря на раскинувшиеся внизу просторы своей страны, принцесса вспоминала вчерашний вечер и… Не знала что делать. Вернее она понимала, что обязана найти всех виновников и наказать их, но как именно? И стоит ли…

— Что творится у меня в голове? — печально произнесла аликорна, возвращаясь в свои покои.

Первым делом она отправилась к своей сестре, чтобы… как-то поговорить? Но офицер ночной гвардии сообщил, что ещё вчерашним вечером принцесса ночи покинула столицу, отправляясь к приграничным территориям грифонских королевств и передала Селестии, чтобы не ждала её раньше ночи следующего дня.

Встреченный же по дороге в темницу комендант стражи, утверждал, что вчера никого не доставляли в камеру и все дежурившие в то время стражи не видели никаких нарушителей. Действительно, осмотрев все помещения дворцовой темницы, она не обнаружила никаких признаков вчерашнего её прибывания здесь.

«Всё это очень странно» — думала Селестия, отправляясь к капитану стражи.

Пройдя по всему списку отбывающих службу в столице солдат, она не нашла никого из тех пятерых, что были встречены ей прошлой ночью, а это значит только то, что с самого начала это были выдающие себя за стражу пони. Возможно даже это была новая преступная организация!

День прошёл быстро и скучно. Гвардейцы весь день обыскивали столицу, но не нашли никого подходящего под описание данное принцессой, но уменьшать количество патрулей она не стала. На вопрос капитана, с чего принцессе понадобились эти пони, Селестия не смогла ответить честно… Наверное, она может довериться в этом только своей сестре.

«Пора опускать солнце» — думала белая аликорна, входя в свои покои, и замерла лишь посмотрев на кровать.

В темноте комнаты было отчётливо видно, как на светлых простынях с золотой обводкой лежал пони, своими зелёными глазами смотря в сторону принцессы. Пару секунд посмотрев на вошедшую аликорну, пони поднялся с кровати, собираясь подойти ближе, но тут его окутало сияние магии и слегка подняло над полом. Магические кристаллы на стенах зажглись, заполняя помещение дневным светом, благодаря которому, принцесса могла рассмотреть проникнувшего в её покои нарушителя.

— Ты?! — зло прорычала Селестия, а хватка магии стала уже не просто держать единорога, а немного сдавливать его. — Да как ты вообще посмел вернуться сюда?

Но пони лишь прохрипел в ответ и тут принцесса поняла, что в порыве эмоций слишком сильно стянула горло жеребцу.

— Объяснись! — крикнула она, ослабляя телекинез. Она может и не собиралась давать ему убежать, но и применять насилие не входило в планы солнечной правительницы.

— Разве тебе не понравилось? — потерев шею, спросил Грин.
— Как ты обращаешься к своей принцессе, подданный? — с металлом в голосе перебила Селестия.
— Извиняюсь, Ваше высочество.
— Хорошо. — заключила принцесса, принимая извинение и собралась задать интересующий её вопрос. — Зачем было всё это? Ты ведь понимаешь, что теперь тебе и твоим подельникам светит ссылка?
— Всё просто, вам самой нужно было это. Вы, сами того не понимая, жаждите любви, которую никто не может вам дать уже столько лет…
— Ты не знаешь, о чём говоришь! — слегка успокоившаяся принцесса вновь повысила голос. — Отвечай, как тебе стала известна моя истинная личности и почему я не смогла вернуть свой облик?!
— Амулет, — смотря в глаза, ответил единорог, всё ещё удерживаемый золотистым облачком магии.
— Амулет? — непонимающе переспросила принцесса.
— Амулет, — повторил жеребец, чуть тряхнув головой в сторону небольшого столика с зеркалом, позволяющим солнечной правительницы увидеть себя в полный рост по утрам. Обычно там лежали разные личные принадлежности, но сейчас стол был пустым и на нём лишь лежал чёрный амулет с несколькими зелёными полосками.

Золотистая магия окружила амулет и он подлетел к принцессе, но, оказавшись перед её глазами, неожиданно упал. Тоже самое произошло и со стоящим в комнате жеребцом.

Недоумевающе хлопнув глазами, принцесса сама оказалась окружена зелёной магией. Переведя взгляд на единорога, она увидела, как того охватило схожее по цвету с магией пламя и белая шёрстка постепенно превращалась в чёрный хитин.

— Кр… Кризалис? — слегка запнулась Селестия. Принцесса попыталась наколдовать хоть что-нибудь, но магия отказывалась действовать и аликорне оставалось только смотрет в глаза приближающейся королеве чейнджлингов.

«Превращения, амулеты… Как я не догадалась сразу?»

Королева обыграла её и теперь… Что она собирается делать? Если бы она хотела просто убить её, то сделала бы это ещё вчера, хотя, сейчас принцесса чувствовала себя такой же беспомощной, как и минувшей ночью. Возможно, в очередной раз доказать своё превосходство? А что, вполне в её стиле.

— Что ты… — собралась спросить Селестия, но Кризалис воспользовалась приоткрывшемся ротиком принцессы, чтобы в чувственном поцелуе прижаться своими губами к её.

Селестия оторопела от такой наглости и даже не сразу попыталась как-то выпихнуть длинный язык королевы, что проникал до самого горла. С минуту она пыталась противостоять захватывающему её рот чейнджлингу, но королева лишь игралась не отпуская принцессу, а её клычки слегка задевали язык принцессы, вызывая щекочущие ощущения. Когда в лёгких уже начал заканчиваться воздух, Кризалис наконец разорвала поцелуй, оставаясь очень близко к мордочке принцессы, а между их ртами тянулась тонкая ниточка слюны.

— И не говори, что тебе не понравилось, — прошептала королева, смотря в глаза белой аликорны.
— Что? Что ты… зачем? — не могла найти слов принцесса. — Ты ведь уже захватила меня, что тебе ещё нужно?
— Ты меня совсем не слушала? Я же с самого начала сказала… — наигранно расстроилась королева. — Я ведь чувствую твоё желание. Ты можешь скрывать его от других, от самой себя, но я… Я ведь вижу эмоции и чувства, меня не обманешь.- с какой-то грустью закончила она.

— Тебе нужна любовь, чтобы жить, а нам нужна любовь, чтобы выживать… Глупо было нападать на столицу, но я тут подумала… Мы могли бы помочь друг другу, — отходя, говорила Кризалис, — что ты скажешь на это? — сделав некое подобие улыбки, закончила королева и чуть опустила глаза, а сияние магии отпустило принцессу.

В горле у Селестии отчего-то пересохло и поэтому она не сразу смогла ответить:

— Я… Я согласна, — сама не веря своим словам, сказала принцесса, — но только если ты обещаешь, не обманывать меня и мы всё обговорим. И про вчера никому не слова, никогда!
— Кстати, насчёт вчерашней ночи, — подняла глаза Кризалис, — может… повторим? — блеснув клыками, хищно улыбнулась королева.