Жёлтые пёрышки
Сивка
Пролог
Никогда точно не знаешь, приведут ли перемены в жизни к чему-то хорошему, но к сожалению, временами, это единственный возможный путь. Кто-то скажет, что бежать от проблем это признак слабости или слабохарактерности, но кобылка по имени Сивка, приехавшая в Кантерлот одним летним утром, так не считала. Она решила отказаться от прежней жизни в шумной Филлидельфии, и заняться тем, чем она всегда хотела.
С самого детства ей всегда нравилось творчество во всех его проявлениях, рисование, скульптура, музыка, поэзия. Превращение листа бумаги в яркую картину или историю, создание из куска бесформенной глины живой композиции или рождения мелодии из натянутых струн. Занятие семейным бизнесом не давали кобылке достаточно времени на воплощение задуманного, а родители и вовсе считал всё это пустой забавой.
До какого-то момента Сивке казалось, что она сама принимает решения, но после появления жеребёнка, её личная жизнь начала рушиться, и только тогда она начала понимать, что слепо следовала воли других. Как настоящий художник, Сивка решила начать всё с чистого листа, откликнувшись на предложение о подработке в столице Эквестрии.
Задача была сложной, в одиночку украсить и оборудовать недавно построенный детский сад, однако пони видела в этом шанс реализовать себя. Нелюбимая часть снабжения была для неё повседневной задачей, а вот подойти к ней с точки зрения творчества и собственного видения совсем другим делом.
Платили немного, возможно поэтому нанимателю пришлось искать работника через своих друзей. Для Сивки это не было проблемой, а возможность брать на работу маленького жеребёнка делала условия идеальными.
По ходу дела, пятнистая кобылка подружилась с необычными мастерами по дереву, у которых и заказывала мебель, часто оставаясь у них вечерами на чай. Двумя пожилыми братьями, и одним юным грифоном, который, как и она, приехал сюда на заработки.
Последний поначалу показался ей весьма странным, помимо того, что он заинтересовался её проектом, так ещё и навязался помочь за бесплатно. Сивка, как и любой житель Филлидельфии относилась к этим существам с опаской и подозрением. Был какой-то подвох в таком поведении, но кобылке никак не удавалось понять где. К тому же, в отличии от прочих грифонов, этот будто не стеснялся своих инстинктов, а выставлял их на показ. Однажды, он прямо на её глазах поймал муху клювом на лету, и тут же её проглотил. Впрочем, от первого лицезрения его обеда с живой рыбой, её чуть не вывернуло наизнанку, после чего, она старалась не трапезничать с ним вместе.
Вскоре, все эти аномалии в поведении отчасти объяснялись. Оказалось, что грифона ещё птенцом растила пони, а с другими своими сородичами он толком и не общался.
Соня, сын кобылки, не стеснённый какими-то стереотипами, сразу воспринял это странное существо как гигантскую меховую игрушку. Хоть поначалу Сивка и запрещала ему играть с ним, в конечном итоге сдалась.
Это, и усердие, с которым грифон украшал деревянные поручни и подоконники, заставило её немного поменять своё отношение к их расе. И можно даже сказать немного сдружиться.
Когда картина Сивки украсила последнюю белую стену будущего детского сада, работа была закончена, и это событие решили отпраздновать в мастерской мебельщиков. Зная её желание осесть в тихом местечке и посвятить свою судьбу творчеству, кобылке предложили купить домик одного из братьев мастеров в небольшой ремесленнической деревушке.
Предложение выглядело заманчивым, и даже платить предложили не сразу, однако она решила ограничится созданием собственной мастерской на окраине Филлидельфии. И вот…
Конец пролога.
— Приехали! — раздался голос возничего, колёса телеги издали протяжный скрежет и остановились.
Оторвавшись от книги, Сивка посмотрела в небольшое окошко. Через пелену иния проступали силуэты небольших зданий в лучах заходящего солнца. Поднявшись с сидения, стараясь не разбудить мирно сопящего Соню, она выбралась на улицу. Холодный ветер заставил её содрогнуться и пожалеть, что она не надела что-то потеплее.
— Спасибо. Не поможете занести вещи в дом? — спросила Сивка у топтавшегося на месте возничего, будто продолжающего тащить телегу.
— Если бы вы переезжали летом, возможно и помог бы, но сейчас извините, все ноги себе отморозил, попробую найти корчму или пекарню, чтобы отогреться. — посмотрев на погрустневший белый носик на лице кобылки, он добавил, — Можете попросить у кого-то из местных, или переночевать на постоялом двору, а завтра утром разберёмся.
— Понимаю, долгая дорога, я и сама справлюсь, спасибо, — кобылка достала кошелёк, и с десяток монет упали в копыта возничему.
Попрощавшись, кобылка осмотрелась по сторонам. Телега остановилась на краю покрытой сугробами площади, в центре которой располагался каменный фонтан. Расходившиеся от него в четырёх направлениях заснеженные улицы казались пустыми, хотя из каждого домика в небо поднимался клубящийся дым. Почти каждого… Лишь старый дом, с забитыми окнами и облупившейся местами краской выглядел опустевшим и заброшенным. Над дверью висела слегка покосившаяся табличка с изображением шкафа и пилы. Именно около него и стояла телега груженная сумками Сивки.
Выделяющаяся холодная безжизненность дома, натолкнуло кобылку на мысль, что ей тоже было бы неплохо растопить там камин, и перенести внутрь Соню, пока в тележке не стало совсем холодно.
Отперев дверь, она зашла внутрь, подняв клубы пыли, которой было покрыто всё, начиная от пола, заканчивая прилавками и витринами. Впрочем, чего ещё она ожидала, бывший магазин столяра Рейсмаса был закрыт уже довольно давно. В тусклом свете солнца, Сивке удалось найти камин в соседней комнате, а вот дрова к нему или хотя бы лампу — нет.
— Дура, о чём я только думала, решив поехать сюда зимой, — ругнулась кобылка. Только сейчас начав осознавать, что ей предстоит ещё много работы, прежде чем заняться любимым делом.
Решив успокоиться, она глубоко вдохнула, пыль будто ожидавшая этого все эти годы забилась в ноздри, и кобылка громко чихнула.
— Будьте здоровы, — раздался мужской голос из-за двери.
“Пони! Я спасена,” — подумала кобылка, выходя в магазинный зал.
На пороге стоял закутанный в шубу жеребец, от которого в морозный воздух поднимались клубы пара. Увидев выходящую кобылку, он улыбнулся:
— Здравствуйте, неужели старик Рейсмас всё таки нашёл покупателя своей лачуги?
— Доброго вечера. Да… Скорее возможно, пока мы договорились что я поживу тут какое-то время. Знаю, странно начинать знакомство с такой просьбы, но вы не могли бы мне помочь разгрузить вещи?
На секунду жеребец задумался, а потом кивнул.
— Разумеется, как же не помочь новой соседке, я Орлик. — жеребец протянул копыто в приветствии.
— Сивка, очень приятно, и огромное вам спасибо за помощь.
Кобылка снимала сумки с телеги, пока новый знакомый переносил их внутрь. Соня уже проснулся, и во всю бегал по дому собирая пыль. По-хорошему, нужно было бы отругать его, но сил на это не было. Потянувшись за очередным чемоданом, пони услышала звук хлопающих крыльев. Пегас, подумала кобылка и высунув голову из-за края телеги, увидела, а вернее почувствовала эффект приземления, в виде снежного кома, ударившего в её любопытное лицо.
— Сивка, ты всё-таки приехала! — раздался знакомый голос.
Пока кобылка пыталась отряхнуть морду, и прийти в себя, она неожиданно почувствовала, как её обняли.
— Да что вы себе… — начала кобылка, и осеклась, поняв кто это, — К-клюви?
— Ага, — ответил ей грифон и разжал объятия, — ой, прости что окатил тебя снегом, дай помогу.
— Не стоит, — всё ещё ничего не видя, кобылка отступила на шаг.
Несмотря на совместную работу в Кантерлоте, грифон всё ещё её настораживал. Когда зрение вернулась, она увидела, как жёлтая птицекошка снимает сумки с крыши телеги. Грифон за это время никак не изменился, помимо пятнистой раскраски и двух перьев обрамляющих голову он оставался всё таким же назойливым и не менее странным. Мало того, что неудачно приземлился в снег, на нём еще и не было совершенно никакой зимней одежды.
— Я же сказала, что не стоит, мне уже помогают.
— Да ладно, мне не сложно, — ответил грифон, уже заходя внутрь дома.
— Привет, Клюви, — донеслось изнутри.
— Привет, Орлик.
Вернувшись грифон подмигнул кремовой кобылке и продолжил:
— К тому же это Орлик, ему вообще вредно поднимать что-то, кроме своего телескопа.
— Эй! — донесся глухой возмущенный возглас.
Поняв, что от помощи крылатой бестии ей не отвертеться, кобылка вздохнула, и тоже понесла сумки внутрь. С лестницы за прилавком, ведущий на второй этаж выбежал Соня, и с криком — Клюви! — бросился к грифону. Тот взяв его за передние копыта, закружился, поднимая всю возможную пыль, которая оставалась в доме.
“Так и знала, — подумала про себя кобылка, — покуда эти двое в доме покоя не будет.” Хотелось отдохнуть от долгой поездки в тишине, зря она что ли уехала за тридевять земель незнамо куда из шумного города. Уже не в силах терпеть ни усиливающийся гул в голове, ни вновь забившиеся ноздри, она демонстративно чихнула. Громкое эхо разнеслось по полу-пустому помещению. Вытирая копытом нос, Сивка сказала:
— Так, всё, спасибо за помощь, дальше мы сами.
— Точно? — хором спросили горе помощники.
— Точно, — немного отойдя от нахлынувшего раздражения, кобылка продолжила, — только скажите, где можно найти дрова.
Когда дрова были заложены, гости спроважены, а сумки занесены внутрь, кобылка зажгла спичку и кинула её в камин. Поленья были настолько сухими, что от первой же искры разгорелось пламя. Уставшие с дороги, пони с сыном расположились на полу у огня, застелив коврик лежащий там скатертью. В доме стало теплее, приятно пахло дымом, а звуки тихо потрескивающего дерева клонили в сон. Уже засыпая, Сивка услышала стук в дверь. Нехотя встав, и дойдя до неё, она снова увидела грифона.
— Что ещё? Я же ясно сказала, помощь не нужна, — начиная выходить из себя пони нахмурив брови посмотрела на собеседника.
— Эм, извини конечно, — робко начала грифон видя, как злится Сивка, заводя одну из лап за шею — но вам точно не нужна помощь?
— Я же уже сказала, мы сами справимся.
— Правда? — грифон посмотрел куда-то вверх на косяк двери.
Перехватив его взгляд, кобылка увидела, как струйки дыма идут из комнаты с камином.
— Вы же открыли заслонку на втором и вынули заглушку на крыше?
Сивка хоть и жила в городе, но догадывалась о чём идёт речь. У неё был опыт в обжиге, да и какие-никакие общие знания подсказывали ей, как работает печка. Странно, что она сама об этом не подумала, открыв лишь заслонку на самом камине. Видимо сказывалась усталость.
— Нет, — уже неуверенно ответила Сивка, поняв, что могло бы произойти.
— Ясно.
Клюви отошёл назад, так, чтобы выйти из-под крыльца, подпрыгнул и взлетел куда-то вверх. Через пару мгновений он уже стоял с деревянной крышкой, по всей видимости оберегающей печную трубу от снега и воды. Положив её за порог, он прошёл внутрь. Уже забираясь по лестнице на второй этаж он продолжил:
— Я только потом подумал, что у вас в городе нет печек. К тому же ты не пегас, чтобы снять заглушку. Разве что не полезла бы на крышу, что тоже вряд ли, учитывая погоду. Вот и вернулся убедиться, что всё в порядке.
— Извини, — начала кобылка поднимаясь за ним на второй этаж, — я последнюю неделю… месяц, сама не своя, пришлось срываться и переезжать сюда.
— Да ничего, — раздалось откуда-то из темноты, — сам знаю, что я очень назойливый, а ты не очень любишь грифонов.
— Вовсе нет, — попыталась оправдаться кобылка.
Откуда-то из глубины, послышался скрип, а затем что-то разбилось.
— Ты в порядке? — с тревогой в голосе спросила Сивка.
— Да, только вот светильник разбил, заслонка всё никак не открывалась, видимо приржавела.
— Как ты вообще что-то видишь в этой темноте?
Спросив это, кобылка увидела в темном, слегка задымлённом коридоре два жёлтых огонька идущих в её направлении, появившееся чувство страха даже заставило отступить кобылку на шаг назад.
— С трудом, — донеслось от пляшущих огоньков, — можно спускаться вниз, теперь дым будет уходить в трубу.
Выйдя на первый этаж, они направились к камину, дым и правда начало затягивать в трубу. Соня как ни в чём не бывало мирно сопел на небольшом коврике с покрывалом.
Провожая гостя к выходу, Сивке стало стыдно, что она разозлилась на того, кто хотел ей помочь.
— Ещё раз извини, а как ты вообще узнал, что я приехала?
— Увидел из своего домика, что к старой мастерской Рейсмаса приехала телега, — Клюви указал на высокое дерево, освещенное последними лучами заходящего солнца, — так что если что-то понадобиться, ты знаешь где меня искать.
Присмотревшись внимательней, кобылка увидела домик, раскинутый в кроне. Зная его владельца, издалека он показался ей огромным гнездом, которое кто-то свил вокруг могучего дуба. Этому способствовал снег, из-за которого нельзя было разглядеть крышу.
— Ты… живёшь на дереве? — почему-то это заставило пони хихикнуть.
— Разумеется, я же птица! — грифон похоже услышавший её смешок, решивший подыграть, он захлопал крыльями по своим бокам и издал клокочущий звук.
Другие его сородичи никогда бы не опустились до клоунады, сочтя подобное унижением чести. Клюви же, из перьев вон лез, стараясь разрядить атмосферу. Всё это делало его чудаковатый танец вдвойне забавней.
Не выдержав, Сивка расхохоталась, гнетущее чувство тревоги которое не отпускало её долгое время отступило. Перестав кривляться, Клюви тоже рассмеялся. Утирая слёзы, кобылка сказала:
— Я думала птицы теплолюбивые существа.
— Так и есть, но чего не сделаешь ради новых соседей, — будто в подтверждение своих слов, он на мгновение задрожал.
— Спасибо что вернулся, если что, приходи завтра, мне всё-таки не помешает помощь.
— Обязательно.
Подпрыгнув, Клюви захлопал крыльями и устремился в направлении своего дома.
Думая, какой же странный этот грифон, кобылка вернулась в комнату к сыну, подкинула ещё пару полешек в камин, и провалилась в сон.
— Ещё! Ещё! — услышала кобылка голос Сони и последующий за ним радостный смех.
С трудом разлепив глаза, она увидела свет от горящих в камине паленьев, ужасно хотелось спать, и можно было подумать, что сейчас всё ещё ночь. Но тусклый блеск ранних солнечных лучей на окне, явно намекал на утро.
— Тише, тише, маму разбудишь, — раздался негромкий голос Клюви.
“Поздно”, подумала про себя Сивка, вставая с коврика. Подойдя к проёму двери, она облокотилась на косяк. Перед ней стояла картина, как грифон жонглирует тюбиками с краской, а Соня заворожённо смотрит на это дело.
Кобылка кашлянула, чтобы привлечь внимание. Услышав это, Клюви кинул на неё взгляд сбиваясь с темпа, но так ничего и не уронив, продолжил свой номер:
— Доброе утро, Сивка!
Не понимая, как ему удаётся сохранять такое жизнерадостное настроение в столь ранний час, она ответила:
— И тебе доброе, нарушитель частной собственности.
— Частной… — пытаясь вникнуть в суть фразы он на секунду задумался, смотря на пролетающие мимо его клюва тюбики, — А-а понял. Вовсе я ничего не нарушал, ты сама позвала помочь. Дверь была не заперта, вот я и решил начать пока ты спишь, заодно поленья новые разжег.
Взглянув на распотрошённую сумку, откуда и были изъяты краски без разрешения, кобылка сказала:
— Ясно, чтобы мы без тебя делали, — и уже обращаясь к Соне продолжила, — Солнышко, ты голодный?
— Неа! — ответил жеребёнок, не отрывающий взгляд от грифона, — Клюви меня уже накормил.
В голове вспыхнул образ рыбы, которую грифон поглощал в Кантерлоте, а воспоминания о запахе, заставил кобылку поморщится и с тревогой в голосе уточнить:
— Чем это?
— Шоколадкой! — радостно ответил жеребёнок.
Вздохнув, кобылка подошла к Соне, и посмотрела на его мордочку. Как и ожидалось, вся она была измазана.
— Горе ты моё, пошли умоемся.
— Не думаю, что тут осталась вода, — ответил ей грифон, заканчивая жонглировать, — нужно растопить немного снега.
— Стой, у вас тут что, даже водопровода нет? — немного ошарашенно спросила кобылка.
— Есть конечно, только сейчас зима, водонапорная башня превратилась в сосульку. Ничего страшного, я сейчас наберу, всё равно пригодится, чтобы полы помыть.
Помимо воды в доме было чем заняться: везде лежал толстенный слой пыли, паутиной был затянут каждый угол, а всё остальной пространство занимало барахло оставшемся от прежнего владельца. Отправив грифона убираться на втором, плохо освещенном этаже, Сивка занялась уборкой на первом. Ей даже пришлось выгнать пузатую мышь, которая устроила себе гнездо в одной из коробок. Кобылка побаивалась грызунов, хоть ей и жалко было прогонять существо на мороз, мысль отдавать её на расправу грифону показалась Сивке куда более страшной.
Для того, чтобы уберечь мышь от такой участи, пришлось выпроводить Клюви в местную пекарню за обедом, из которой тот принёс горячие пирожки с отрубями. Это натолкнуло пони на ещё одну мысль:
— Слушай, а где у вас можно купить провизии, не всю же зиму нам всухомятку питаться.
— Обычно торговец приходит утром каждую вторую пятницу на площадь, у него лучше конечно заранее что-то заказывать, но всегда найдётся что-то и так. Сегодня у нас… — грифончик задумался.
— Понедельник, а значит четыре или одиннадцать дней нам оставаться без нормальной еды.
Кобылка устало закрыла копытами лицо. Всё навалилось на неё разом: ссора с родителями, угроза остаться без крыши над головой посреди зимы, проблемы с мастерской в Филадельфии. Что ж, путь в отчий дом ей был теперь точно заказан, ей не простили разрушения "идеальной" семьи. И даже если она сможет рано или поздно помириться со всеми, жить с ними ей совершенно не хотелось. Это чудо, что неожиданное знакомство в Кантерлоте пришлось как нельзя кстати. Как и обещали, домик был на удивление дешёвым и, что самое главное, уже доступным для заселения. По крайней мере тайна столь низкой цены теперь была очевидна, проглядывая сквозь щели в брёвнах и скрипящие половицы.
Увидев замешательство пони, Клюви широко улыбнулся и продолжил:
— У меня есть идея. Приглашаю вас на ужин к нам домой, заодно познакомлю со всеми. Вы же никого здесь не знаете, а так хоть будет к кому обратиться. Мы и едой поделимся, у нас есть небольшой огород, да и на зиму мы закупились мукой, так что не пропадёте.
— Я бы не хотела навязываться… — начала была кобылка, скорее из вежливости, ибо уже знала какой получит ответ.
— Ерунда! Все будут рады новым соседям, да и Оливия готовит — копыта оближешь!
— Оливия — это твоя мама? — спросила пони.
— Нет, скорее бабушка, только ей о об этом не говори. Моя мама Цвети, она тоже будет вам ужасно рада. Наверное, мне нужно их предупредить, я мигом.
То ли здесь было недостаточно одной уборки, то ли грифон собрал всю пыль лазая по второму этажу, но на его месте осталось лишь дымчатое облако, которое начало медленно оседать вниз.
Вздохнув, кобылка потянулась за очередным пирожком, туда же, тянулось и пятнистое копытце Сони.
— Сколько ты уже съел, — строго спросила кобылка.
Нерешительно, жеребёнок ответил:
— Четыре.
— Есть много мучного вредно, ты же не хочешь быть толстым как твоя тётушка?
— Нет, — с сожалением в голосе, жеребёнок спрыгнул со стула, и отправился играть в комнату с камином.
Грифон не заставил себя долго ждать, и уборка продолжилась. Ближе к вечеру, они втроём отправились в сторону домика на гигантском дереве. Кобылка в какой-то момент испугалась, что вся семья Клюви живёт там, и им придётся лезть на верхушку. Опасения развеялись, когда они остановились перед дверью двухэтажного дома. Открыв её, и зайдя внутрь грифон провозгласил:
— Встречайте нашу новую соседку, Сивку! — повернув к ним голову, он приглашающе махнул передней лапой, — и маленького соседа, Соню!
— Привет-привет! Мы на кухне! — донесся женский голос из глубины дома.
Повесив тёплые вещи и пройдя через зал, Сивка увидела синюю кобылку, накрывающую на стол, и голубую пегаску, открывающую духовку.
— Это Оливия, — грифон указал лапой на раскладывающую столовые приборы золотоволосую пони. Несмотря на то что, та стояла к ним спиной, с уверенностью в голосе она отреагировала на этот жест:
— Сколько раз тебе говорить, Клюви, не тычь копытом… лапой в других.
Повернувшись, Оливия посмотрела на гостей, улыбнулась, и уже более добродушным тоном произнесла:
— Рада видеть новые лица, надеюсь вам понравится в Крафтвилле. Теперь хоть у Шафран будет с кем поиграть. — При этих словах, кобылка перевела взгляд на маленького жеребёнка стоящего за спиной Сивки.
— Шафран? — непонимающе переспросила пятнистая кобылка.
— Моей дочери, она на втором этаже, сейчас я её спущу — поставив поднос и сняв защитные кухонные перчатки, ответила голубая пегаска с точно такой же, как и у матери золотистой гривой, по всей видимости это была Цвети.
— Приятно познакомиться, я Храброцвет, — кобылка подошла, и протянула копыто в приветствии, — для друзей просто Цвети.
— Взаимно, я Сивка, буду вашей соседкой как минимум ближайший год.
Копытопожатие оказалось затянутым, Цвети разглядывала её лицо. Сивке никогда не нравилось, когда долго смотрят на её белое пятно в области носа, поэтому она отвернулась.
— Прости, — поняв, что смутила гостью, пегаска отпустила копыто, — мы случаем раньше не виделись?
— Вряд ли, я только вчера вечером заселилась.
— Пахнет вкусно, — прервал их диалог Клюви, который уже занял своё место за столом, — Акрил со Смитом скоро придут?
— Сомневаюсь, они отправились обсуждать постройку нового дома Цвети к друзьям.
— А меня не позвали, — раздосадованный этим фактом, грифон опустил свою голову на стол.
— Не переживай, мама всегда так говорит, когда они уходят пить сидр. — сказала Цвети, уходя за дочкой.
— Фе, кислятина, — с отвращением произнёс грифон, приподнявшись в сторону духовки, он глубоко втянул воздух носом, — а вот картошечка сладенькая, давайте есть!
Когда Цвети вернулась, Оливия уже разложила по тарелкам картошку. Та оказалась мягкой снаружи, от запекания в фольге, маслянистой и сладкой внутри. В городе такую не готовили, предпочитая кукурузу и другие растения.
Шафран сидевшая за общим столом со всеми, явно была моложе Сони, примерно на год, несмотря на это, она не доев и половины своей порции, дождавшись пока взрослые заболтаются, утащила жеребёнка играть в зал.
Когда с первым блюдом было покончено, Цвети объявила:
— А на десерт у нас торт. — услышав это, грифон недовольно уткнулся клювом в стол, заметив это, кобылка добавила — а для тебя есть рыбка.
— Рыбка?! — одновременно вскрикнули Клюви и Сивка, вот только грифон был рад этому, а кобылка, напротив.
— Солёная, — пояснила Цвети, увидев облегчённый выдох рыжеволосой кобылки, она перевела взгляд на Клюви, — так, он что, ел при тебе рыбу?
Что-то в голосе пегаски указывала на то что, сказав правду, грифона снова отругают. Кобылка уже готовилась соврать, но Клюви её опередил:
— Ну и что? Ты же ела при мне траву прямо с земли, а мне значит даже рыбу перед другими есть нельзя. Может мне тоже неприятно было.
Сивка невольно смутилась, так как это не только не оправдывало пернатого, но ещё и было весьма унизительным для его мамы.
Повисла пауза, голубая пегаска не сводила пронзающего взгляда с грифона, спустя пару мгновений тот вскочил с места и рванулся через кухонную дверь прямо на улицу, впуская холодный воздух в дом. За ним же в погоню устремилась и Цвети.
Видя всё это, Оливия только улыбнулась, пробурчав себе под нос — такие взрослые, и всё такие же дети, — будто ничего не произошло, она начала менять тарелки на чистые.
Когда запыхавшаяся парочка вернулась, на столе уже стоял торт, а в миске грифона лежали тонкие полосочки солёной рыбы. Как ни в чём не бывало, они сели за стол. Ничего не понимающая Сивка не выдержала, и решилась спросить:
— А это нормально?
— Эта пятнистая курица по-другому ничего не понимает, — в ответ на эту реплику Цвети, грифон высунул язык и подмигнул, — вот видишь.
— Мне кажется, он так ничего и не понял, — хихикнула Сивка.
— Ох, ты даже не представляешь какие усилия мне пришлось приложить, чтобы заставить его мыться…
— А мне научить его манерам, — подхватила Оливия.
Так диалог за столом плавно перетёк в рассказы из жизни грифона, о всех его странностях и передрягах в которые тот попадал. Ощутив дружескую атмосферу, Сивка сама поделилась рассказом из Кантерлота, об ловле мух клювом на лету и прочем. Наверное, ей показалось, но после этого мех на щеках грифона покраснел, не выдержав тот встал и сказал:
— У меня много дел в мастерской, я лучше пойду, — уже намереваясь встать, пригрозил грифон.
— Будешь знать, как паясничать, — Цвети высунула язык, — ну ладно, сменим тему. Сивка, а что тебя привело в нашу деревню?
— Творчество, — не раздумывая ответила она, — я крашу картины, леплю из глины, иногда совмещаю и то и другое. Я сейчас покажу.
Кобылка повернулась в сторону зала и крикнула:
— Соня, принеси петушка.
Странно, только сейчас кобылка поняла, что из соседней комнаты не слышно присущего детям шума. Уже более настороженно, она позвала:
— Соня, ты где там?
Через пару мгновений, появился жеребёнок с опущенною вниз головой, в копыте у него была керамический петушок… и отдельно от него голова.
— Прости, мам… — капельки слёз начали скатываться по его щекам, кажется он уже смирился с мыслью, что сейчас его отругают.
К его удивлению, кобылка лишь вздохнула, потрепала его по короткой гриве, и ответив: — В следующий раз будь аккуратней, — забрала у него игрушку. Взяв тканевую салфетку, она опустилась к Соне начав вытирать мокрые бороздки на его шёрстке.
Шмыгая носом, жеребёнок решил уточнить — Ты не злишься?
— Кажется ты уже сам себя наказал, надеюсь ты понимаешь, что я потратила на него много сил, и мне очень обидно, что он разбился?
В ответ на это, Соня нерешительно кивнул.
— Вот и славно, а теперь беги играть.
Вернувшись за стол, Сивка положила перед всеми сломанную игрушку:
— Собственно я занимаюсь вот примерно таким. Мне нравится делать что-то своими копытами. Петушок мог бы издавать звуки, если подуть вот сюда, но теперь мы этого не услышим.
Несмотря на плачевное состояние свистульки, в перьях петушка можно было увидеть изящные переливы, да и сама игрушка, учитывая материал из которого она была сделана, поражала своими деталями. Цвети даже присвистнула:
— Неплохо, Клюви мог бы многому у тебя научиться, а то вырезает он хорошо, а красит из копыт вон плохо. Так бы мог продавать свои поделки куда дороже, чем сейчас.
— Неправда, — возмущённый Клюви встал с места, подошёл к резному комоду, и достал статуэтку, — вот, разве хуже?
Вырезанная из древесины пони с тряпичными седельными сумками набрасывала лассо на здоровенного чёрного медведя. Сивка даже немного позавидовала навыкам грифона, который уделяя всё своё внимание работе с одним материалом, явно преуспел в своём деле. Сама же она была хороша во всём, но ни в чём конкретно не идеальна настолько.
Несмотря на проработанность резной части, метка пони была смазана, растекаясь по ноге. Глаза мишки выходили за брови, а трава под ними была бурой, нежели зелёной.
— Вот, сделано по рассказам Оладушки из её приключений, как тебе?
— Оладушка — это наша сестра, — пояснила Цвети.
— В целом неплохо для начинающего, — услышав эти слова Сивки, грифон фыркнул, — нет, правда, не обижайся, но тут есть к чему стремиться.
Кобылка почесала копытом у себя по затылку. Брать к себе в ученики грифона явно противоречило её идее уединения, с которой она сюда приехала. Подумав немного, она нашла компромиссное решение:
— Я могла бы дать тебе пару уроков, скажем, в качестве благодарности за твою помощь с уборкой.
Теперь уже настала очередь Клюви задуматься, он внимательно посмотрел на обе фигурки, и в итоге нехотя ответил:
— Так и быть, — забрав статуэтку обратно, он продолжил, ставя её на комод, — но я бы и так помог.
Цвети хихикнула:
— О да, если он решил помочь, то от него не отделаешься.
После первой же недели, утверждения Цвети о навязчивости грифона было опровергнуто. С уборкой тот и правда помог, но одной уборкой здесь было не обойтись. За время отсутствия хозяина дом пришёл в такую негодность, что даже месяцы работы не привели бы его в чувства. Доски скрипели, следы гнили на некоторых из них указывали на прохудившуюся крышу, а через те, что располагались не на полу, продувал ветер. Сивка ещё не знала останется ли здесь надолго, но начинать весну с затопления ей явно не хотелось.
Клюви, как самое крылатое существо из всех, был назначен ответственным за очистку крыши от снега, и установку временных заплаток. Сама кобылка была проинструктирована как избавиться от скрипящих досок, путём забивания в них гвоздей. Соне досталась самая ответственная работа по набиванию сена в трещины дома, с которой он благополучно не справился.
Работу на крыше грифон избегал как мог, большую часть времени помогая то Сивке, то заменяя жеребёнка. Оправдывал он это словами Сивки о теплолюбивости птиц. В итоге кобылка справилась первой, и начала обживаться, располагая мольберты и гончарные круги. Чтобы обжигать глину в камине, над последним нужно было ещё поработать, но это решили оставить на потом.
Крутящийся под ногами Клюви, вынудил кобылку давать уроки по покраске. Сивка никак не могла свыкнуться с ролью наставника, да и взбалмошный характер грифона не облегчал работу. Зачастую Клюви просто отказывался признавать свои ошибки и повторял их из раза в раз. В результате всего этого процесс обучения затянулся до середины весны.
Впрочем, нельзя сказать, что это стало проблемой, грифон скорее составлял ей компанию. Раскрашивая накопившиеся у него деревянные фигурки и статуэтки, он рассказывал о деревне и своей жизни в ней. Попутно играл с жеребёнком, которому было ужасно скучно в пустом доме. Сивка же тем временем занималась картинами, пейзажами зимней деревни и натюрмортами.
Временами, грифон вытаскивал всех троих из дома, знакомя с жителями деревни и показывая окрестности для запечатления тех в будущих картинах Сивки.
Так продолжалось, пока Клюви не закончил издеваться над последним куском дерева в своём распоряжении, поблагодарив кобылку за помощь, он практически перестал появляться на их пороге, занимаясь накопившимися заказами у себя в домике.
По началу это не смутило Сивку, за окном стояла отличная погода, солнце светило с каждым днём всё дольше, а жеребёнок смог проводить большую часть суток играя во дворе. Кобылка решила, что момент уединения настал, и теперь ничто больше не сдерживает её. Можно творить днями напролёт, не задумываясь о внешней суете.
Время шло, а вместе с ним возвращалось отодвинутое на дальний план беспокоящие Сивку чувства. Рутина потихоньку снова начала брать над ней верх. Готовить было скучно, так как никто не развлекал её диалогом. Дни проходили медленнее, так как никто не тащил её за копыто в гости к разнообразным жителям деревни. В конечном итоге, даже работа над картинами перестала приносить удовольствие.
Не до конца понимая, что не так, кобылка нашла выход потерянному вдохновению. Вспомнив, что грифон живёт на самом высоком дереве, ей в голову пришла идея. Так как оттуда наверняка открывался чудесный вид, можно было бы написать сотни пейзажей деревушки и прилегающих лесов и полей с натуры. Жеребёнка же, можно было оставлять играть днём с Шафран или брать с собой, оставляя на откуп Клюви.
И вот, одним солнечным деньком, в дверь Клюви не постучали. Связано это было с тем, что, грубо говоря входную дверь в домик на дереве заменяет люк, а ещё с тем, что кобылка не решилась забираться по приколоченным к дубу доскам. Вместо этого, грифон услышал крик:
— Клюви! Ты там?!
Небольшой окошко на вершине открылось, и в нём показалась жёлтая пятнистая голова. Посмотрев на кобылку, стоящую у подножья дерева с мольбертом и сумкой, Клюви спросил:
— Привет Сивка, что-то случилось?
— Да нет! Ничего! Просто я…
Не зная, как продолжить, кобылка замялась, чем воспользовался собеседник:
— Подожди, сейчас спущусь!
Когда Клюви спланировал вниз, кобылка продолжила:
— Просто я хотела посмотреть на вид, который открывается у тебя сверху, а заодно и сделать пару набросков. Если ты не против разумеется.
— Конечно не против, заходи! — при этих словах грифончик подпрыгнул, и замахал крыльями.
— Легко сказать, — эта фраза остановила Клюви, успевшего взлететь где-то к середине дуба.
— Страшно лезть по лестнице? — поинтересовался он.
Кобылка нерешительно кивнула.
— Не беда! Сейчас спущу лебёдку.
И правда, через какое-то время, от балкона домика спустился закрепленный по бокам четырьмя верёвками небольшой деревянный помост. Сверху донеслось:
— Вставай на него и держись крепче!
Последовав указаниям, кобылка зашла на деревянную доску, держаться тут было особо не за что, зажав в одном копыте мольберт, вторым пони ухватилась за верёвку.
По началу всё шло хорошо, лебёдка медленно поднималась кверху, но, когда та достигла середины, порыв ветра начал раскачивать деревянный плот из стороны в сторону. От страха, кобылка закрыла глаза и прокричала:
— Стой! Стой! Я сейчас упаду!
Наверху что-то щёлкнуло, и через мгновение, кобылка неожиданно ощутила, как почва окончательно ушла у неё из-под ног. Думая, что она падает, она издала оглушительный визг.
— Тише! Сивка! Я тебя держу! — перекрикивая её раздалось из-под правого уха.
С трудом преодолевая страх, кобылка открыла глаза, обнаружила себя висящей над балконом, только сейчас она ощутила, что её обняли сзади.
— Ой, прости. — только и смогла вымолвить Сивка вставая на твёрдый пол.
— Это ты прости, нужно было сразу тебя так поднять.
Убедившись, что кобылка в безопасности, грифон слетал вниз, и принёс упавший на землю мольберт. Когда он вернулся, кобылка посмотрела ему в глаза и спросила.
— Т-ты спас мне жизнь?
Это смутило Клюви, он отвёл взгляд, а через секунду заложив лапу за шею ответил:
— Да вовсе нет. Когда я подлетел к тебе ты стояла на помосте, он не то чтобы сильно шатался. Я решил перестраховаться и поднял тебя вверх, наверное, стоило предупредить тебя, но я тоже испугался что ты упадёшь. В общем, тут такая высота, что не разбиться, даже мольберт цел, так что даже благо…
Не дав Клюви закончить, кобылка, поддавшись сиюминутному порыву, поцеловала его в щёку:
— И всё равно спасибо.
Повисла неловкая пауза, какое-то время кобылка смотрела на оторопевшего грфиона, его смущение казалось ей милым, будто никто никогда раньше не целовал его в качестве благодарности. Решив разрядить обстановку, кобылка первой нарушила молчание:
— Ну, раз уж я не разбилась, показывай, как ты тут живёшь.
Жилище грифона явно не было готово к приёму гостей, тут и там лежала пыль, вещи были разбросаны в хаотичном порядке, понятном лишь их владельцу. Помимо холостяцкого бардака, обнаружились и совсем смутившее кобылку вещи, в виде ведра с плескающейся в нём рыбы, которой, по всей видимости, было уготовано стать обедом.
Сивка уже почти забыла об этом факте в жизни грифона: зимой местные водоёмы, как и положено замерзали, что заставляло Клюви переходить на более гуманный прокорм. Вспомнив, как он убивал бедную рыбу в Кантерлоте, на морде кобылке невольно появилась гримаса отвращения. Заметив это, грифон незамедлительно отреагировал:
— Извини, я сейчас выпущу её обратно, если тебе станет легче. Схватившись за ведро, он уже намеревался исполнить сказанное, но Сивка остановила его:
— Не стоит. Это то, что ты ешь, чтобы жить, — выразив словами эту простую мысль, кобылка неожиданно для себя смирилась с уготованной участью рыбы, и продолжила, — только, не убивай её при мне, хорошо?
— Хорошо. — легко согласился Клюви.
После чего, осмотр продолжился. Если не брать в расчёт ствол дерева, заменявший здесь одну из стен, домик можно было назвать типичной мастерской с жилой частью. Всего здесь было четыре комнаты, соединенные вокруг ствола дуба: спальня, маленькая кухня, сама мастерская заваленная кучей заготовок и опилок. Четвёртая была узкой, больше похожей на коридор из-за стоящих книжных шкафов, люке на полу и двери на балкон с которого они и пришли.
— Ну, как-то так и живу, ты извини за беспорядок. — сказал грифон, снова заложив лапу за шею.
— Хватит извиняться, я же сама напросилась, — кобылка вздохнула, — признаться, я даже и не ожидала, что у тебя тут так уютно.
— Извини, — снова извинился Клюви, шутливым голосом продолжив — небось ожидала увидеть тут гнездо, свитое из соломы и полной рыбных скелетов?
— Именно! — не смутившись ответила Сивка, подыгрывая грифону.
— Оно у меня на втором этаже, — уже таким же спокойным голосом парировал он.
Пытаясь понять, шутит ли грифон, она посмотрела на его лицо, но то выражало невозмутимость. Медленно он начал поднимать переднюю лапу, с оттопыренным пальцем, указывая куда-то вверх. Когда кобылка проследила за ним, раздался смех:
— Да шучу я! Опять купилась! За кого ты меня принимаешь?
— За неряшливую птицу, которая живёт на дереве! — парировала Сивка, и тоже рассмеялась.
Когда смех стих, кобылка вспомнила зачем пришла:
— Пошли на балкон, я же так и не посмотрела с него на город.
Вид и правда открывался великолепный, маленький улочки деревушки стекались к центральной площади с фонтаном, где стоял дом Сивки. Тут и там маленькие игрушечные пони спешили по своим делам. Поля перетекали в лес, а кромки деревьев растворялись в бесконечно голубом небе. В другой стороне открывался вид на невысокие горы.
Прожив большую часть жизни в огромном городе, кобылка видела из окна своей квартиры только невзрачную стену соседнего дома. Это же великолепие завораживало её так, что только голос грифона смог оторвать кобылку от созерцания.
— Красиво, правда?
Повернув голову к грифону, кобылка увидела его сидящем на крыше домика.
— Очень! Копыта чешутся начать рисовать! — сказав это, Сивка снова устремила свой взгляд вдаль.
— Тогда не буду тебе мешать, я буду в домике, если что-то будет нужно, зови, — спрыгнув, грифон отправился внутрь домика.
Спустя минуту, не заметив, как ушёл собеседник, кобылка ответила, — Ага, — и начала устанавливать мольберт.
Солнце клонилось к закату, когда Сивка с удивлением увидела летящего ей навстречу грифона, с бумажным пакетом в клюве. Приземлившись перед ней, он опустил на пол свёрток из которого доносились приятные запахи.
— Как успехи? — поинтересовался Клюви.
— Ой, я и глазом моргнуть не успела, как пролетел день.
Пахло выпечкой, из-за чего у кобылки забурчало в животе.
— Угощайся, там маффины с пылу с жару. В следующий раз бери с собой что-нибудь перекусить, а то вредно без обеда стоять до вечера.
Всё же решив остановиться на сегодня, Сивка взяла пакет, и принялась есть.
Клюви тем временем разглядывал её картину:
— Ого! Красотища! Хотя здесь явно не хватает красок.
— Она ещё не закончена, — с набитым ртом ответила кобылка, от чего пара крошек упало на пол. Тут же грифон пару раз ударив клювом в место их падения.
Такое птичий нрав смутил Сивку, это выглядело забавно, но неужели это обычное его поведение? Однако крошки с пола никуда не исчезли, грифон только сделал вид, что съел их. Заставив кобылку улыбнуться.
— Да шучу я! Кстати, Соня спрашивал, когда ты вернёшься. Впрочем, Цвети тоже, приглашает тебя на ужин, раз уж вы здесь.
Решив больше не говорить с набитым ртом, кобылка кивнула.
Переведя взгляд на картину, Сивка поняла, что смена обстановки пошла ей на пользу, а покинувшее вдохновение вернулось.
Доев, кобылка спросила:
— Ты же не против, если я буду приходить сюда писать картины?
— Разумеется нет! Хотя... — Клюви задумался, — только при одном условии.
— Каком?
— Нарисуешь мой портрет, — сказал грифон.
Клюви знал, что ей ещё не доводилось писать портреты, но почему-то это так заинтриговало Сивку, что та не задумываясь ответила:
— Завтра же и напишу.
— Правда? — удивлённо переспросил грифон.
— А чего ждать, разукрашу тебя так, что Цвети не узнает!
— Мама! — в притворном испуге ответил Клюви и рассмеялся.
Цвети и Оливия не были против, оставить Соню у себя ещё на день, поэтому, следующим утром, расположившись на балконе, работа над портретом птицы началась. Странно, но на удивления Сивки всё выходило хорошо. Черты грифона будто засели у неё в голове, от чего кисточка прикрепленной к её копыту двигалась по холсту как по маслу. Изредка она всё же смотрела на объект творчества, который каждый раз менял свою позу, от чего Сивка ругалась. Через некоторое время, грифон всё-таки справился с собой и застыл неподвижно.
Решив дорисовать фон позже, кобылка сосредоточилась на портрете. Ей даже нравилось рисовать все эти пёрышки, неровный мех и геометрические линии, украшающие его мордашку. Уже заканчивая, она услышала писк доносившийся со стороны Клюви.
Высунув голову из-за холста, она увидела мышь. Грифон не двигался, а вот мышь вопреки здравому смыслу забиралась по шерсти на Клюви. Испугавшись, кобылка рявкнула:
— Не шевелись!
— Не шевелюсь, — через клюв ответил ей грифон.
Не веря своим глазам, Сивка наблюдала как мышь забирается всё выше и выше к голове Клюви. Оказавшись на самой макушке, грызун спустился задними лапами на клюв. Держась за бровь одной лапой, другой указывая в сторону Сивки, мышь начала пищать. Не зная, что делать, кобылка так и смотрела на это разинув рот. Кажется, грифон её слушал, а мышь его ни то что не боялась, а была его другом?
Через какое-то время, грифон, взяв мышку в лапу сказал:
— Ясно. Сивка, знакомься, это Маслёнка, она похоже жила в доме, в который ты въехала. Понимаю, ты не со зла её прогнала, но теперь ей негде остаться на зимовку с мышатами. Мой домик слишком высоко находится, поэтому не могла бы ты всё же найти место для неё у себя?
Не слушая грифона, Сивка была погружена в собственные мысли. Тот факт, что грифон дружит с мышью шокировал её ещё больше, чем если бы он попросту проглотил грызуна на её глазах. Почувствовав взгляд, направленный на неё, она посмотрела на Клюви.
— Так что, приютишь её?
— Да-да, — ответила, не вникая суть в вопроса кобылка, — стой, ты дружишь с этой мышью?
— Да, я же и говорю, что…
— Но ты же полукот, — прервала его Сивка.
— И что с того?
— Обычно коты, да и птицы ловят мышей, а не дружат с ними.
— Ты шутишь? — спросил грифон, и наверное, впервые в её жизни, в его взгляде читалась серьёзность.
— Да? — неуверенно ответила кобылка.
— Отлично, — сухим голосом произнёс грифон.
Поставив мышку на землю, он добавил:
— В общем, как закончишь с пейзажами, можешь познакомиться с мышатами. У неё гнездо под деревом. А я пока поработаю в мастерской, как-нибудь потом продолжим с портретом.
Кажется, уже понимая, что натворила, кобылка так и осталась стоять молча. До этого момента, она хоть и считала Клюви другом, но не могла перестать видеть в нём чуждое себе существо. Теперь же, она представила себя на его месте. Ей становилось всё больше не по себе от сказанного.
Прошло несколько минут, прежде чем она решилась проследовать за Клюви в дом. Миновав мастерскую, она нашла его сидящим на кровати в спальне. Впервые она видела его настолько подавленным, кажется ей удалось задеть его за живое. Сглотнув горький комок, подступивший к горлу, она села на краешек кровати, и робко начала:
— Послушай, мне правда очень стыдно за то, что я сказала, извини меня пожалуйста.
Посмотрев на лицо Клюви она не увидела никакой реакции, он так и продолжал смотреть в пустоту перед собой.
— Нет, ну правда, я бы никогда в жизни не хотела тебя обидеть, просто никогда в жизни не встречала такого грифона как ты. И чем больше я тебя узнаю, тем больше ты мне нравишься.
Это смогло вызвать реакцию у Клюви, он глубоко вздохнул, и ответил, не меняя позы:
— Ты мне тоже. Сам виноват, я почему-то думал, что ты не будешь как остальные видеть во мне какого-то монстра.
Сивка никогда не любила смотреть, когда кто-то жалеет себя, а уж тем более в этом участвовать, поэтому эта фраза немного вывела её из равновесия. Решив не развешивать сопли, она взяла дела в свои копыта. Потянув его за щёку, кобылка повернула грифона глазами к себе.
— Так, слушай, я не считаю тебя монстром. Ешь ты мышей или нет, это не изменит моего отношения к тебе. Ты весёлый, добрый и отзывчивый, и я ценю это, правда, так что кончай жалеть себя, пожалуйста.
Явно не ожидавший такой реакции Клюви только и мог что, моргая смотреть на Сивку. Так продолжалось несколько секунд, а потом на его лице появилась улыбка и он, приблизившись начат тереться щекой о её щёку.
Всё же ещё многие повадки грифона казались загадочными, но кажется эта означала то, что она была прощена. Невольно хихикнув этому странному жесту, кобылка отстранилась со словами:
— Ну всё, прекрати. Если ты больше не дуешься, то можем завершить портрет, если хочешь конечно.
— Конечно хочу, — уже привычно радостным голосом ответил грифон, и они отправились на балкон.
Быстро придя к выводу, что дорисовывать получившиеся наброски у себя в мастерской гораздо сложнее, нежели чем с натуры, Сивка буквально поселилась в домике на дереве. Чувствуя некоторую вину, за то, что она пользуется гостеприимством Цвети, кобылка стала брать жеребёнка с собой.
Грифон отлично ладил с маленьким непоседой, и имел запас разнообразных безделушек из дерева, которые отдавал на растерзание Сони. Почти сразу же Клюви начал изобретать всевозможные игрушки в виде подвижных тележек, планирующих длиннокрылых существ, прыгающих лягушек и других забав. В каком-то смысле он черпал вдохновение из её сына, и, можно сказать, вовсе не был против проводить с ним время.
Хоть жеребёнку и запрещалось выходить на балкон, дверь на него была всегда открыта. Сивка пыталась убедить себя в том, что так она следит за тем, что происходит внутри, но на самом деле ей просто нравилось одновременно находится в компании и работать в одиночестве. В качестве благодарности, Сивка решила устраивать каждый вечер ужин в домике грифона, предварительно вызнав его любимые блюда, не являвшиеся рыбой.
Такое времяпрепровождение имело свою цену. Хоть на улице и стояла тёплая погода, сквозняков на такой верхотуре хватало. Грифона защищала его природная пышная шерсть, а вот жеребёнок не обладающей ею простыл. На время Сивке пришлось отложить свои походы в гости, и заняться заботой о сыне.
Жеребёнок не хотел лежать в кровати, обычная простуда да шмыгающий нос для него не были серьёзным аргументом, чтобы бросить любимые игрушки. Поэтому Сивке приходилось беспрерывно держать его под присмотром. Расположившись в комнате с камином, она читала ему сказки. Правда большую часть времени он всё равно проводил со своими игрушки, но хотя бы не слезая с кровати.
В это время кобылка пыталась заняться завершением картины, поставив мольберт в комнате с жеребёнком. Однако без натуры это было уже не то.
Когда настала ночь, Соня в непривычной для себя манере отказывался засыпать, то и дело ворочаясь перекатываясь из стороны в сторону. Видимо сказался весь день проведенный в постели.
Утром после завтрака и порции сказок, его разморило и он уснул. Сивка вернувшись к картине взяла новую попытку её завершить. Вдохновение покинуло кобылку, и закончилось всё тем, что она начала читать сказки в попытках убить время. Пока, во входную дверь не постучали.
На пороге дома стоял Клюви, держа под одним из крыльев бумажный пакет, судя по знакомому запаху, в нём были маффины.
— Привет. У вас всё в порядке? — с обеспокоенным видом спросил грифон.
— Да, Сивка простудился, но ничего серьёзного, видимо подхватил сквозняк пока играл в домике на дереве.
В привычном жесте грифон потянулся передней лапой к своей шее. Зная что будет дальше, кобылка улыбнулась и не дожидаясь ответа продолжила:
— Не извиняйся, сама виновата, видела какой ветродуй у тебя там стоит.
Грифон смутился застыв с лапой за шеей, кажется он неподдельно чувствовал свою вину в случившемся.
— Может вам нужна помощь?
— Да нет, я сама справлюсь, спасибо, что пришёл проведать нас.
Видимо не зная что сказать, грифон ещё постоял пару мгновений, потом вспомнив о пакете у себя под крылом приободрившись продолжил:
— Вот, я вам свежих маффинов принёс.
— Знаешь, есть столько выпечки вредно для фигуры. — ответила кобылка, но приняла пакет у него из лапы.
— Ерунда! Я вот раньше каждый обед их ел пока… — что-то непонятное Сивке промелькнуло в его взгляде, — впрочем, не важно, поправляйтесь.
Кобылка уже хотела попрощаться, но что-то её остановило, вместо этого она произнесла:
— Раз мучное тебе не страшно, с этим и поможешь. Соня уснул, а компания мне не помешает.
За разговорами с пернатым собеседником прошёл день, а жеребёнок всё никак не просыпался. За окном темнело, и начинал накрапывать дождь. К вечеру кобылка начала беспокоится, ещё больше её встревожило, когда она увидела сыпь под шёрсткой Сони. Видя это, Клюви предложил:
— Может мне сходить за нашей знахаркой? В детстве Цвети то и дело водила меня к ней.
— Наверное ты прав, что-то мне это не нравится.
— А случаем зонтика у тебя нет?
— Да вроде нет, а что? — Удивившись этому вопросу спросила кобылка, заметив капельки дождя редко бьющие в стекло, она решила уточнить, — она далеко живёт?
— Нет, — неуверенно ответил Клюви, и уже бодрым голосом продолжил, — ничего страшного, я мигом.
Что-то было не так, но сейчас кобылку больше волновал сын, чем привычно странное поведение грифона, так что она даже не обратила на это внимания.
Когда дождь забарабанил по крыше в полную силу, в дверь постучали.
На крыльце стояла пожилая кобылка с морщинками на зеленоватом лице, сложив зонт под крыльцом она спросила:
— Здравствуйте, Сивка, верно?
Кобылка кивнула.
— Что же вы сразу ко мне не обратились, — знахарка зашла внутрь и отбила грязные копыта о коврик, — Клюви мне всё рассказал.
Сердце Сивки замерло, захлеснувшее её чувство тревоги заставило её выпалить:
— Что рассказал? Что с ним? Это не простуда?
— Да не волнуйтесь вы так, ничего непоправимого, где он?
— Там, — кобылка указала на дверь.
Опираясь на зонтик вместо трости, пожилая знахарка прошла внутрь оставляя капельки дождя по пути. Осмотрев жеребёнка та вздохнула.
— Так и думала. Давеча вы купались в нашей речке не так ли?
— Да, — с ужасом в голосе ответила Сивка, и опустилась садясь на пол.
Знахарка посмотрела Сивке в глаза, и улыбнулась.
— Да не переживайте вы так, вот если бы вы неделю тянули, тогда может быть что-то и случилось, — знахарка задумалась на мгновение о чём-то своём, — хотя и то вряд ли. Зараза конечно противная, но не смертельная, а мы умеем её лечить.
Протянув копыто, знахарка помогла Сивке встать.
— И чем лечить?
— Отваром из свежих трав, я уже дала Клюви список, думаю он их соберёт, — знахарка усмехнулась чему-то взглянув на окно, — правда придётся подождать пока закончится дождь. Небось застрял где-то под навесом, вы же знаете как он не любит воду.
— В такой темноте? — переспросила кобылка.
Знахарка только отмахнулась.
— С его-то зрением, справится. Главное помните, варить нужно десять минут не доводя до кипения, а если к завтрашнему вечеру не поможет, приходите ко мне.
— Может вы останетесь на чай, — вспомнив нормы гостеприимства начала Цвети, — за окном вон как льёт.
— Нет, у меня свой остывает, да и поздно уже.
— В любом случае спасибо, я вам что-то должна?
— Нет, что вы, я эту заразу приезжим уже давно лечу.
Попрощавшись, кобылка вернулась к жеребёнку, который не просыпался. Пытаясь успокоить себя тем, как спокойна была знахарка, кобылка не переставала смотреть в окно, где дождь только усиливался. Минуты длились вечность, и тревога всё больше овладевала кобылкой.
— Дура, что же я раньше не сходила к ней.
— Мама, — отреагировал во сне на голос жеребёнок.
— Всё хорошо, милый, — кобылка поцеловала его в лобик, на что тот только шмыгнул носом.
Положив мордочку на кровать, не в силах ничего сделать, кобылке оставалось только ждать. Закрыв глаза, она и сама не заметила как уснула. Разбудила её громко стук посуды. За окном дождь перешёл в ливень. Выйдя в зал, она увидела мокрую дорожку, ведущую на кухню. Зайдя туда, Сивка сначала не признала в стоящем существе грифона. Мокрая шерсть облепила тело, и, казавшийся ей весьма большим Клюви, сейчас напоминал очень длинную пони. Вода стекала по его лапам, образуя лужу на полу. Сам он виртуозно обрезал траву, используя острые когти на передней лапе.
Почувствовав взгляд, на неё обернулась приплюснутая голова с обвисшей шерстью.
— Прости что так долго, я хотел дождаться пока дождь закончится, но похоже зря.
Сивка никогда не видела этих существ мокрыми, но его вид сейчас не пугал её, а скорее вызывал сожаление. От былой пышности ни осталось и следа.
— Цвети говорила, что ты боишься воды как огня.
От этих слов мокрое тело грифона передёрнуло.
— Ничего страшного, — ответил он, начиная бросать травку в котелок.
— Я вижу, — на этих словах кобылка отправилась в ванну за полотенцами.
Когда она вернулась, Клюви бросил последние стебельки в воду.
— Вот, вытирайся и иди к камину, не хватало мне ещё чтобы ты заболел.
— Но как же… — попытался воспротивиться грифон.
— Знахарка мне всё рассказала, я и сама могу потомить снадобье.
Выждав десять минут, кобылка потушила огонь, и перелила содержимое в кружку. Поставив её в воду, она дала жидкости немного остыть. Зайдя в комнату, она увидела уже более привычного, и слегка распушённого Клюви. Подойдя к кровати, она легонько растормошила Соню. Тот ничего не понимающий открыл глаза.
— Выпей это, сказала кобылка, усаживая сына поудобнее.
Ничего не понимающий жеребёнок начал медленно пить из кружки.
— Не вкусно, — почти сразу же ответил он.
— Это лекарство, выпей, — безапелляционно с нотками строгости в голосе возразила она ему. После чего кружка опустела.
Укладывая Соню под одеяло, тот нехотя осмотрел комнату.
— Клюви. Ты пришёл в гости?
— Да, малыш, — ответил грифон.
— Поиграем?
— Обязательно, когда проснёшься. Главное выздоравливай.
Шмыгнув носом, жербёнок ответил: — Хорошо.
Накрыв Соню одеялом, кобылка поставила кружку на тумбочку, и села рядом с грифоном у очага.
— Спасибо тебе, — произнесла кобылка.
— Да мелочи, — отмахнулся от благодарности грифон, громко зевнув.
— Вовсе нет, даже не знаю, чтобы я делала, если бы ты не пришёл.
— Собрала бы травки утром, знахарка говорила, что можно переждать дождь.
— Тогда почему ты не переждал?
На этот вопрос грифон только молча пожал плечами.
Глядя на потрескивающие полешки в камине, Сивка задумалась над этим ответом. “Как и я волнуется, только не подаёт виду, какой же он странный. И тем не менее чуткий.” Это заставило её улыбнуться.
Просидев так ещё какое-то время, она почувствовала как грифон облокотился на неё. Уже желая оттолкнуть нахального грфиона, она поняла, что тот просто уснул. Дождь не прекращался, и выгонять его не было никакого желания. Не намереваясь его беспокоить, она только опустила голову ему на плечо, и сама не заметила как уснула.
Неожиданный раскат грома заставил её открыть глаза. Было темно, только угольки из камина едва освещали комнату. Лёжа на полу, она чувствовала как грифон обнимает её во сне. Раньше она не могла бы и подумать, что окажется в объятьях у существа, к которым она с детства относилась с опаской. Теперь же, большую тревогу вызывало то, что ей это нравилось. Клюви был другим, другим настолько, что словно был прямой противоположностью. Если остальные были жадными, злыми и гордыми, он же всегда стремился помочь, был дружелюбным и робким. Его причуды были забавными, и он всегда старался развеселить её, даже если причиной шуток становился он сам. Подвоха, который она искала в нём всё это время попросту не было.
За окном раздался раскат грома, и объятья сжались крепче, Сивка почувствовала, как коготки неприятно впились ей в плечи. Не испугавшись, она только уткнулась мордочкой в пушистую грудь и произнесла:
— Всё будет хорошо.
Эти слова успокоили грифона, объятия ослабли, и боль от когтей исчезла. — “Внешность и правда обманчива, такой большой, а боится молний,” — подумала кобылка, прежде чем снова заснуть.
Почувствовав, как из под неё пытаются что-то вытащить, кобылка проснулась. Нехотя открыв глаза, она увидела почти вплотную смущённое лицо Клюви. Поймав на себе взгляд он посмотрел на кобылку не зная что сказать. Повисла пауза, они наверное так бы и смотрели друг на друга если бы не голос Сони раздавшийся сзади.
— А когда будет завтрак?
— Сейчас, малыш, мы только проснулись, — ответила Сивка поднимаясь.
Так дни вернулись в привычное русло, за исключением того, что день за днём сивка всё больше привязываясь к грифону.
Клюви ей стал нравится настолько, что хотелось проводить с ним как можно больше времени. Совсем скоро они начали вместе гулять, ходить за продуктами, и заниматься остальной рутиной. Факт того, что это неправильно кобылкой был отброшен как несущественный. Всю жизнь ей говорили что и как делать, что привело не к лучшему результату. Уже решив делать всё как она сама захочет, Сивка решила не сворачивать с намеченного пути, доверившись своему сердцу.
Потихоньку она начала заигрывать с Клюви, чаще обнимая и целуя его в щёку по поводу и без. Как и ожидалась, в ответ на это грифон стал ещё больше лоснится, всячески демонстрируя свою симпатию. Несмотря на то, что ему это явно нравилось, любые романтические моменты он будто специально сводил в шутку, при этом часто краснея или создавая неловкие паузы. Это ставило кобылку в ступор, можно было бы предположить, что он не испытывает чувств к пони, но его реакции говорили об обратном. Дело было в чём-то другом, в чём-то, о чём кобылка не знала.
Тогда Сивка решилась сама сделать следующий шаг. В первом месяце лета, у кобылки был особенный день, день её рождения, о котором здесь ещё никто не знал. Решив совместить приятное с полезным, в этот самый день Сивка, вопреки ставшей ежедневной традиции, не отправилась в гости к грифону, по крайней мере сразу. Попросив залететь последнего вечером, она занялась готовкой. Заказанные у торговца продукты среди которых было вино и лакомства для грифона, пришлись кстати, хоть и изначально планировалось пустить их на общее празднование, а не свидание тет а тет.
Когда всё было готово, она провела оставшуюся часть дня играя с Соней, она не планировала оставлять его у Цвети, решив уложить его спать пораньше. Разумеется, из этой затеи ничего не вышло, когда прилетел Клюви жеребёнок радостно носился по всему дому. Взяв с него слово вести себя хорошо, Сивка всё же осмелилась оставить его на один вечер без присмотра.
Когда они вышли на улицу, нагруженный сумками с едой и сгорающий от любопытства Клюви не выдержал:
— Приятно пахнет, мы что-то празднуем?
— Узнаешь, — загадочно ответила кобылка, направившись в сторону домика на дереве.
Расположившись на балконе в лучах заходящего солнца, кобылка начала раскладывать блюда. Свечку, которой было уготовано место стать центром импровизированного стола, кобылка взяла, а вот штопора нигде не было видно. Доставая вино, Сивка спросила:
— Ты знаешь, что это?
— Вино? Не-е-ет, я же дикарь, откуда мне.
— Вот и отлично, штопор я всё равно не взяла. — пожав плечами кобылка убрала бутылку обратно в пакет.
Вздохнув тому, что его шутку проигнорировали, Клюви продолжил:
— Если ты наконец расскажешь, что происходит, то я её открою. Я конечно не эксперт, но выглядит всё это как сви…
— Мой день рождения, — оборвала его на полуслове Сивка.
Грифончик ойкнул.
— День рождения? Сегодня? Так чего же ты молчала! Можно было позвать всех отпраздновать.
— Это мой, — подчеркнув последнее слово кобылка, — день рождения. И в этот раз я хочу отпраздновать его в тишине и покое.
Грифончик снова ойкнул.
— Извини, мне даже нечего тебе подарить.
На это кобылка только хихикнула и протянула Клюви бутылку:
— Прозвучит банально, но как насчёт твоей компании и штопора.
— Это можно.
Взяв бутылку, грифон подцепил пробковую затычку когтем и с некоторым усилием вытянул его наружу.
— Готово!
Когда с бутылкой и большей частью ужина было покончено, на небе во всю бушевали алые тона. Наблюдая за заходящим солнцем, кобылка расположила свою голову на лежащем грифоне. Кажется выпитое давало результат, и тот даже не обратил на это внимания.
— Слушай, а можно задать тебе личный вопрос, — начала кобылка.
— Личный? Это какой? — кажется не понимая, чего от него хотят спросил в ответ Клюви.
— Ты никогда не думал найти себе пару? Ну в смысле грифо… — кобылка запнулась, выдумывая несуществующее ранее слово, — грифониху.
Грифон какое-то время молчал, а потом тяжело вздохнув ответил:
— Я чужак для грифонов, я понял это ещё когда впервый раз был в столице нашего царства. Но тогда там была девушка, которая мне понравилась, она была доброй и отзывчивой, совсем как пони, её звали Габби. Вернувшись туда, я не смог её найти, местные жители не сильно разговорчивые, но я сумел узнать куда она улетела. По иронии судьбы, этим местом оказалась Эквестрия.
Замолчав, грифон опустил свою голову на деревянный пол.
— И что, было дальше? — выждав паузу спросила кобылка.
— Я её не нашёл, хоть и пытался, — не поднимая головы ответил Клюви, — Эквестрия большая страна.
— А другие грифоны? Неужели на ней свет клином сошёлся? — кобылка повернулась к грифону, и сочувственно посмотрела ему в глаза.
— Другие девушки в лучшем случае презрительно мне отказывали, когда я хотел с ними познакомиться. Наверное, я кажусь им странным, впрочем, они мне тоже не сильно то и нравились.
— Бедняжка, — искренне сказала Сивка, и погладила грифона по шёрстке на груди.
Клюви явно расстраивал этот диалог, несмотря на вино, он сейчас казался таким же, как она видела его при первой их соре. Но Сивка всё же решилась пойти до конца.
— А пони?
— Что пони?
— Ну, — кобылка замялась в нерешительности, — ты пытался встречаться с пони?
Грифон задумался, видимо решая стоит ли об этом вообще рассказывать, но в итоге ответил:
— Если это можно так назвать, года четыре назад я пытался ухаживать за Мяткой. Ну ты её знаешь, сейчас она стоит за прилавком в пекарне. Но когда я рассказал ей о своих чувствах, она попросту рассмеялась, решив, что это шутка.
— И ты сдался?
— Нет, поэтому, когда я её вижу мне до сих пор неловко. Она мне чуть клюв не сломала, когда я полез целоваться. Тогда я понял, что это дурная затея, да и Цвети так тоже считает. Говорит, что мне нужно искать грифона, и рано или поздно я найду ту самую.
Пару раз легонько стукнув клювом по полу, он продолжил:
— Вот поэтому я и один. Грифона я пока не нашёл, а никакая пони не захочет со мной встречаться.
— А я бы хотела, — приподнявшись на копыте, кобылка посмотрела в жёлтые глаза грифона. Тот тоже перевёл свой взгляд на кобылку. Грусть на его лице сменилась удивлением.
— В смысле?
— В прямом.
— Но ты же пони?
— А ты грифон.
Повисла небольшая пауза, после которой клюви внезапно робким голосом спросил:
— Т-ты точно не шутишь?
— А ты проверь.
При этих словах кобылка начала медленно приближаться своим носиком к клюву. Она закрыла глаза, ожидая реакции, но по началу ничего не происходила. Потом она почувствовала, как Клюви прильнул к ней, и начал тереться о её щёку. Раньше он это уже делал, но сейчас это чувствовалось более нежно. Кобылка догадывалась, что значит этот жест, но ожидая поцелуя она всё-таки не выдержала и спросила:
— Что это ты делаешь?
— Ц-целуюсь, — удивлённо ответил ухажёр.
— Целуются ртом, а так ты просто трёшься о мою щёку, это конечно приятно, но совсем не похоже на поцелуй.
— Но у меня же клюв, как я могу это им сделать?
— А вот сейчас и узнаем.
На этих словах, кобылка взяла дело в свои копыта.
Сказать, что отношения закрутились в дальнейшие дни, ничего не сказать. Клюви готов был Сивку на лапах носить, чем всё лето она безвозмездно и пользовалась. Грифон игрался как мог и всячески заигрывал с ней, что добавило неприятные, но терпимые покусывания клювом. Впрочем, это добавляла каково-то шарма этим необычным отношениям. Клюви пытался потакать всем её прихотям, иногда даже чересчур активно. Даже строил дальнейшие и долгоидущие планы на их дальнейшую жизнь. Последнее и стало вызывать некоторые опасения у Сивки.
Всё развивалось слишком хорошо, и здесь явно был какой-то подвох, который, как казалось пони, она и нашла. Кажется, грифон, который никогда не был ни с кем в серьёзных отношениях впервые обрёл их. Пугало Сивку то, что она стала инициатором. Грифон, раньше встречавший отказы как со стороны своего рода, так и со стороны пони уцепился за соломинку как утопающий, и явно не собирался её отпускать. По крайней мере так начало казаться пони.
Ей удавалось гнать от себя эти мысли ровно до тех пор, пока она была рядом с Клюви. Вплоть до конца лета, когда грифон куда-то не уехал по семейным делам вместе с Цвети.
В эту неделю, Сивка будто упала в обрыв, осознав, какуе же глупость она совершила. По всей видимости грифон даже не любил её, а просто воспользовался первой попавшей возможностью. Как когда-то сделала и сама Сивка. Лишённая выбора, она слишком поздно поняла, что свернула куда-то не туда в своей жизни, что в итоге не привело ни к чему хорошему.
Сомнения постепенно привели кобылку не к простому заключению, ей нужно было расстаться с грифоном пока не случилось беды. Сивке нравился Клюви, и от такого у кобылки сжималось сердце, но как ей казалось, выхода не было. Рано или поздно он найдёт ту единственную, что искал, а ей очень не хотелось снова переживать расставание.
За окном шёл первый осенний дождь, когда грифон постучался в дверь бывшей мастерской. Сивка, ждавшая этого момента, содрогнулась, но уже приняв решение собиралась следовать ему до конца. Подойдя она открыла дверь, и впустила замотанную в пластиковый дождевик птицу. Как всегда, на лице у грифона красовалась широкая улыбка, а вот мина Сивки была явно противоположной.
— Что-то случилось? — видя выражение на лице у возлюбленной спросил Клюви.
— Сядь, нам нужно поговорить, — холодно сказала Сивка, и сама села на один из табуретов, стоявших вдоль магазинной стойки.
— Я что-то натворил пока отсутствовал? — попытался пошутить грифон, но не увидев реакции сел на табурет, поставив принесенный с собой чемоданчик на пол.
Глубоко вздохнув и стараясь не выдавать эмоции, кобылка начала:
— Вообще-то, теперь я кое-что натворила. Помнишь я рассказывала, как свобода выбора очень важна, и нельзя никого ставить в такие условия, из которых он не может действовать самостоятельно.
— Да, — неуверенно ответил Клюви.
— Так вот, мне кажется, что ты слишком рано ставишь крест на возможности отношения с другими грифонами, тебе нужно продолжать свой род, а со мной…
— Стой, — прервал её Клюви, — тебе Цвети что-то наговорила? Ты сейчас звучишь в точности как она.
— Нет, — до этого холодный голос Сивки выдал удивление, — но если это её мнение, то я с ней солидарна.
Грифон встал и внимательно посмотрел в глаза кобылки, в которых предательски собирались слёзы, норовя потечь по щекам. Этого нельзя было допустить, решив перейти в наступление кобылка продолжила:
— В общем, нам нужно расстаться. Иди, ищи свою Грабби или как там её.
— Нет.
— Что значит нет?
— То и значит, нет.
— Ты не можешь ответить мне нет, мы что дети чтобы играть в такой спор, — ответ грифона несколько вывел Сивку из равновесия.
— А вот и могу, я не хочу и не буду уходить от тебя.
— Хватит уже вести себя как ребёнок.
— Это не я веду себя как ребёнок, а ты, что, думаешь я брошу тебя из-за какого-то грифона?
— Именно! — не выдержала кобылка, когда Клюви угодил в самую точку.
— Не брошу! — крикнул ей он в ответ.
— Да ладно? Перед тобой только хвостом стоило провести, как ты сразу лёг у моих ног.
Ошарашенный этой фразой, грифон отступил назад.
— Т-ты это не всерьёз, Сивка.
— Неужели? Ты просто ответил взаимностью первой пони, которая решила с тобой встречаться. Да ты даже и не любишь меня! — кобылка встала, и начала наступать на грифона вытесняя его к выходу.
— Неправда!
— Ты уверен?
Как не странно, Клюви не разозлился на её истерику, когда он посмотрел на неё в его взгляде читалась обида. Он развернулся, вышел из дома и улетел, не сказав ни слова, оставив кобылку в одиночестве. Только сейчас на её глаза выступили слёзы. Ожидаемого облегчения от победы в этом дурацком споре она не почувствовала, на душе стала ещё сквернее чем было.
Немного отойдя от произошедшего, уже к вечеру Сивка нашла оставленный грифоном чемоданчик. Он был выполнен из резного дерева, а на лицевой стороне кобылка увидела своё имя. Поддавшись любопытству, она открыла его. Внутри находилась узорчатый держатель кистей для копыта, с оранжевым камушком посередине, который будто сам собой излучал свет. При других обстоятельствах, кобылка начала бы рассматривать камень, но сейчас её взгляд был устремлён на кисти, лежащие рядом. Резные рукояти украшала вершина из материала, очень смахивающая на кончик хвоста Клюви. — По традиции, подобные вещи дарят, когда хотят сделать предло… — не закончив мысль, кобылка резко закрыла чемодан. — Нет, бред какой-то, это всего лишь очередной подарок.
Следующее утро встретило Сивку чувством опустошенности, не в силах ничего сделать, она так и провалялась в кровати, изредка выбираясь, чтобы покормить Соню. Жеребёнок даже подумал, что маме не здоровится, и всячески пытался ей помогать. Это было приятно, но она это ощущала будто на отдалении. Мысли о внезапном, хоть и спланированном расставании никак не уходили из головы.
— Дура, разбила ему сердце, а теперь вот жалею себя, — думала кобылка, — нужно как-то это исправить, может он простит меня?
— Нет, — возразила она сама себе, — так будет лучше для него, для меня и для всех. Я поступила правильно.
Однако воспоминания о том, как они весело проводили время, и чего она сама себя лишила, нагнетатели всё больше чувство пустоты у неё в сердце изо дня в день.
— Дружба! —в какой-то момент подумала кобылка, — мы же можем остаться друзьями, и тогда всё вернётся на круги своя. Надеюсь он не сильно обиделся, за то, что я наговорила.
Не сразу, но кобылка решилась направиться к дому грифона, чтобы извиниться за всё то сказанное ей.
— Главное, не сорваться, — подходя к гигантскому дубу настраивала себя Сивка, — я и так наломала дров, и как бы мне не хотелось, отношениям между нами настал конец.
Набрав в грудь воздух, кобылка крикнула:
— Клюви! — голос предательски дрогнул.
Впрочем, никто не отозвался. Подождав немного, Сивка ещё раз крикнула:
— Клюви! Прости меня!
Никакого результата. — Он что, же, так на меня обиделся? Что даже не ответит мне?
Продолжая звать грифона, кобылка начала злиться, — Пришла извиниться, а он даже не хочет меня выслушать.
Решив не дожидаться ответа, Сивка в опале начала взбираться по лестнице, забираться на которую раньше у неё не хватало смелости. Стараясь не смотреть вниз, она бесстрашно забралась в домик. С мыслью — сейчас я тебе все перья выдерну, — она начала искать грифона. Но к её удивлению, дом был пуст.
— Так и быть, подожду тебя здесь, — плюхнувшись в одно из кресел, Сивка начала ждать.
Всё здесь было таким привычным, знакомым и уже ставшим родным. Когда Сивка поймала себя на этом замечании, злость покинула её, — да что со мной происходит? — непонимающе, она попыталась успокоится.
Спустя час, никто не прилетел. Желая покинуть место, которое словно волнами накатывало на неё грусть, кобылка подошла к люку. Взглянув вниз, Сивка отступила на шаг, спускаться было страшно. Не зная, что делать, она решила подождать ещё немного.
Ходя по комнатам, она снова начала злиться, — Всё же было так хорошо, что со мной не так? — дойдя до кухни, кобылка посмотрела на себя в зеркало, по ту сторону на неё смотрела грустная пятнистая морда, — Может я сама просто не хочу жить счастливо?
Пройдя пару комнат она уже продолжила вслух:
— Будто он лучше, нет бы обнять меня, просто улетел.
Под копыто, попалась деревянная игрушка, и кобылка со злостью пнула её. Стало чуточку легче.
— Тоже мне, грифоны, а ещё хищниками называются, как только что-то случилось так сразу удирают поджав хвост.
Разозлившись ещё сильнее, она скинула со стола в мастерской какие-то заготовки. Внезапно, ей стало чуточку легче.
— Теперь я застряла здесь, Соня там небось сидит голодный.
Решив продолжить, она с силой перевернула стул набок.
— И поделом! Нечего было улетать.
Уже приготовившись смахнуть со стола ещё что-то, она вдруг остановилась. Среди стружки и пыли стояла статуэтка, на которой она вместе с Клюви стояла на постаменте в форме сердца.
— Вот же дурак, — сказала кобылка, но вместо того, чтобы смахнуть статуэтку, она села на пол и почувствовала, как слёзы текут из её глаз.
Когда Сивка немного успокоилась, она услышала звук крыльев, доносящихся с балкона. Решив, что вернулся Клюви, она побежала ему навстречу утирая морду копытом.
— Сивка? — раздался удивлённый голос Цвети.
— Цвети? — так же удивлённо спросила Сивка.
— Ты случаем не знаешь куда пропал Клюви?
— Нет.
Посмотрев в заплаканное лицо кобылки, голубая пегаска с тревогой в голосе спросила:
— Что-то случилось?
Сивка шмыгнула, уже собираясь ответить, что ничего не случилось она задумалась, после чего ответила:
— Не знаю. Мы… немного повздорили с Клюви, и я пришла извиниться… В общем, я залезла сюда, чтобы найти его, а его тут нет… А спускаться без него мне было… — почему-то слёзы снова полились ручьём.
Сивке всегда казалось, что Цвети была против их отношений, хоть та до этого и не говорила об этом напрямую, но их отношения изменились с тех пор, как они начали встречаться. Несмотря на это, она почувствовала, как её обняли.
— Ну-ну, не расстраивайся ты из-за этого дурня, небось отправился рвать тебе цветы или её что. Я помогу тебе спуститься.
— Он не дурень, — неожиданно для себя ответила Сивка.
В ответ на это, Цвети только вздохнула.
Когда кобылка успокоилась, пегаска помогла ей спуститься вниз.
— Слушай, Сивка, мы об этом не говорили, но если что знай, я не против, ваших отношений с Клюви.
Эти слова заставили кобылку отвести взгляд. Почему-то, она испугалась признаваться Цвети, что они расстались, а поэтому она просто ответила:
— Спасибо.
Клюви не появился не через день, и не через два. В какой-то момент Сивка всерьёз начала переживать о нём. Теперь почему-то потерять его стало страшнее чем то, что он её бросит. Уже не пытаясь разобраться в своих чувствах, она просто ждала когда тот вернётся, и она попытается всё наладить.
Кобылка мыла посуду, когда раздался звук открывающейся двери. Кто-то вошёл без стука. Обернувшись, кобылка увидела стоящих перед ней двух грифонов. Одним из них серую кошку с головой голубя, а вторым был растрёпанный Клюви. Не дожидаясь реакции кобылки, он рыжий грифон начал:
— Знакомься Сивка, это Габби. Габби, Сивка.
В груди от этих слов кольнуло, и кобылка застыла оторопев.
— Приятно познакомиться, — немного смущённым голосом сказала Габби.
— Спасибо что прилетела, — Клюви взял руку Габби и потряс её, — а теперь прощай.
— Да не за что, надеюсь, что помогла. — уже почему-то более весёлым голосом ответила Габби, и направилась в сторону выхода.
Проследив как она уходит, кобылка перевела взгляд на Клюви, тот уже сидел на полу, подтянув одну заднюю лапу под себя, а переднюю вытягивая перед ней. Поймав её взгляд, он начал:
— Я облетел пол Эквестрии и нашёл её, и знаешь что? Ни она, ни какое-либо другое существо не заставит меня передумать. Я люблю тебя, и только тебя. Ты говорила, что это не мой выбор, но ты понравилась мне ещё с того момента, как мы встретились в Кантерлоте. Я… — замявшись, Клюви вздохнул и продолжил, — боялся, боялся что если я сделаю первый шаг, то не смогу даже дружить с тобой. А теперь, мне кажется, что ты тоже чего-то боишься, поэтому я обещаю тебе, что никогда тебя не брошу.
— Сивка, согласишься ли ты выйти за меня, и принять этот… — грифончик осёкся, последняя часть его монолога была традицией, в которой нужно было что-то преподнести, а его лапа была пуста.
Осмотревшись по сторонам, грифон выдернул перо у себя из крыла и продолжил:
— Принять это перо.
Этот лёгкий казус вывел Сивку из ступора, сжимаемое сердце всей этой сценой отпустило, всё закончилось хорошо, и от этого ей захотелось рассмеяться. Пытаясь сдержаться, она поднесла копыто к своему рту.
Только слеза, пробежавшая в щёку Клюви, заставило кобылку немного успокоится. Всё ещё сдерживаясь, она подошла к нему, и согласно традиции, опустила копыто на его лапу произнесла:
— Только если это будут все перья.
— Согласен. — полный серьёзности в голосе ответил грифон, и уже было потянулся дёргать остальные, но кобылка обняла его, не дав совершить подобную глупость.
Эпилог
— Уже можно открывать? — неуверенно спросила Сивка, почувствовав как её копыта касаются травы.
— Да, м-можешь, — раздался над её головой запыхавшийся голос Клюви.
Когда кобылка открыла глаза, под ногами проносился зелёный горный луг. Они всё ещё летели, поднимаясь к вершине склона, но высота уже была не такой пугающей.
Подняв взгляд, Сивка увидела одинокое дерево с жёлтой кроной, опоясанное кустами, и стоящую под ним корзинку для пикника. Чувствуя, как тяжело даётся этот подъём её спутнику, она решила предложить:
— Слушай, может мы просто пешком дойдём, осталось то всего ничего.
— Нет, я донесу, — упрямо произнёс Клюви, замахав крыльями ещё сильнее.
Спустя минуту они уже были на месте. Приземлившись, грифон тут же развалился на траве, тяжело дыша. Подойдя к нему, Сивка наклонилась и поцеловала возлюбленного в лоб, легонько положив копыто ему на грудь. Она ощутила как громко стучит сердце.
— Отдыхай, а я пока накрою стол.
— Да нет, я же… — попытался возразить грифон, поднимаясь, но почувствовал как копыто прижимает его обратно к траве.
Видя непонимающий птичий взгляд, кобылка улыбнулась и подмигнула, — Не спорь. Теперь моя очередь за тобой ухаживать.
Когда виноградный сок был допит, а последняя рыбка съедена, они просто лежали глядя на облака. Солнце уже давно миновало зенит, отбрасывая длинные тени, а с дерева сорвался жёлтый лист. Медленно падая, он спланировал прямиком на мордочку Сивке. Взяв его в копыта, та посмотрела на него, и с грустью сказала:
— Как жаль. Наверное, это последний тёплый день осени.
— И ничего страшного, зато посмотри как красиво! Сколько пейзажей ты сможешь нарисовать!
— Жёлтый лес с жёлтым грифоном под жёлтым солнцем жёлтыми красками рисовала жёлтая кобылка… — задумчиво сказала она вглядываясь в лист.
— На жёлтом-прежёлтом песке, — в такт ей проговорил грифон.
— Точно! — вспомнив что-то сказала кобылка и повернулась лицом к спутнику, — вы же с Цвети уезжали куда-то этим летом. Куда-то на юг?
— Да, ездили помогать нашей сестре Оладушке.
— Не расскажешь?
— Ну-у-у, — грифон посмотрел на уходящее солнце, — может позже, это длинная история. А я ещё обещал сюрприз.
На этих словах клюви встал, и направился куда-то к кустам.
— Сюрприз? — непонимающе спросила кобылка, — я думала этот пикник и есть сюрприз.
Шебурша в кустах, и доставая оттуда что-то, Клюви пояснил:
— Знаешь, когда девушке признаются в любви, её ведут на свидание, в ресторан, или кататься на воздушном шаре…
— Клюви, — произнесла кобылка с шутливой укоризной.
Не обращая внимания, он продолжал вытаскивать из кустов какую-то конструкцию.
— Вот, смотри!
— Это… — Сивка задумалась на секунду, — параплан? В кустах?
— Именно, — ответил ей грифон, подтаскивая огромное крыло, — я подумал, что ещё я могу подарить, и не придумал ничего лучше, как ощущение полёта.
— Но я же, — кобылка сглотнула подходящий комок к горлу, — я не очень хорошо переношу высоту. Я же не умею на нём летать! Что если я упаду, или неправильно…
— Не бойся, — прервал её Клюви протягивая лапу, чтобы помочь встать, — я буду рядом. Ты же мне доверяешь?
Сивка посмотрела на лапу, а потом на лицо Клюви. Страх отступил, и взяв его за руку ответила, — да.
Сивка посмотрела на лапу грифона. Раньше она пугала её своими острыми когтями, но теперь в ней чувствовалась лишь поддержка. Переведя взгляд на лицо Клюви, она увидела того, кому была готова доверить всё, включая свою жизнь. Вложив копыто ему в лапу, она искренне, от чистого сердца произнесла: — Да.