Планета обезьян

Пролог

Твайлайт нигде не могла найти принцессу. Она проверила ее личные покои и тронный зал, библиотеку и королевский сад, робко постучалась к принцессе Луне – но и там, в темных комнатах с задернутыми шторами, не нашла никого, кроме тихо храпящей принцессы Ночи. Заглянула даже на кухню, но и там «таинственного вора тортиков» не оказалось. Увидев оставленный заботливыми кухарками торт, совершенно нетронутый охочей до сладостей принцессой, Твайлайт забеспокоилась уже всерьез. Если Селестия отказывается от вкусняшек – значит, скоро война! Или падение метеорита. Или вторжение чейнджлингов. Конец света, в общем.

Подняв на уши стражу (увидев нетронутый тортик, капитан страшно побледнел унесся поднимать войска), Твайлайт, хорошенько подумав, отправилась туда, куда обычной страже было запрещено входить – в закрытое королевское хранилище, в котором венценосные сестры хранили… всякое. В основном опасное, реже – просто бесполезное.

Именно там Твайлайт улыбнулась удача. Просматривая комнату за комнатой, она наконец нашла ту, кого искала. Принцесса Дня сидела в абсолютно пустом, покрытым толстым слоем пыли помещении перед единственным хранившимся здесь предметом – высоким узким зеркалом в серебряной оправе.

Радостное восклицание умерло у нее на губах. Ошеломительно прекрасная, всегда безукоризненно чистая и грациозная, Селестия сидела на крупе, неловко сгорбившись. Радужный хвост лениво мёл пол; собрав в себя всю пыль, он свалялся и потускнел, став уныло-серым. Белоснежные крылья безвольно распластались по камню.

— Принцесса? – тихо позвала Твайлайт.

Всеведующая принцесса Дня словно и не услышала, не поменяв позу и не ответив. Обычно яркие лавандовые глаза даже не пошевелились, все так же уставившись куда-то в пустоту далеко за зеркалом.

Не дождавшись ответа, Твайлайт, прикусив губу, осторожно вошла внутрь, приглушенно процокала по пыли копытцами и остановилась рядом с наставницей. Несколько раз она открывала рот, собираясь что-то сказать, но каждый раз закрывала. За все годы знакомства она впервые видела принцессу в таком состоянии и теперь понятия не имела, что с этим сделать. Обычно это она обращалась к Селестии за утешением и советом.

— Скоро будет двадцать лет, — наконец, тихо сказала принцесса.

— С какого момента? – так же тихо, спросила Твайлайт, и даже этот шепот в абсолютной тишине и неподвижности хранилища показался ей слишком громким.

— С моей последней ошибки.

Селестия, наконец, пошевелилась. Опустив голову, она уставилась на собственные копыта, спрятав глаза за разноцветной гривой. Наружу торчал только длинный белый рог – сосредоточение магии единорога.

— Я очень редко ошибаюсь, Твайлайт. Настолько редко, что мои подданные привыкают к тому, что я всегда права и не подвергают меня сомнению. Хуже того – к этому привыкаю и я. Тем страшнее оказывается цена, когда я все-таки ошибаюсь.

Крылья аликорна дернулись, зашелестели, обертывая принцессу в кокон из перьев. Голос, обычно снисходительно-ласковый и спокойный, звучал изнутри этой крепости неправильно глухо и сдавленно.

— Это всегда Найтмер Мун, снова и снова. Тысячу лет назад я, ослепленная высокомерием, позволила себе поверить, что только я знаю, как надо. Даже не замечая, кормила ревность своей сестры, разжигала в ней обиду и гнев, затеняя ее, загоняя в свою тень, откуда она так стремилась вырваться. Это стоило мне сестры и лишь недавно я смогла вернуть ее обратно. Хуже того – оказывается, случившееся с Луной ничему меня не научило. Восстание сестры, гражданская война, кровь, пролитая моими маленькими пони… ничего не значили. Двадцать лет назад я совершила худший грех, который только может совершить пони – я ошибалась дважды, споткнулась на той же кочке, и так ничего и не поняла.

Твайлайт едва сдержала дрожь. «Нас ждет вторая Найтмер Мун?! Еще одной злой богини Эквестрия может и не пережить…» Прогнав страх, она придвинулась ближе, осторожно прислонилась к крепости из перьев плечом.

— Что случилось, принцесса?

Будь это кто-то другой, Твайлайт бы спросила «Что ты натворила?», но сказать такое бессмертной принцессе как-то не поворачивался язык.

— Ты не первая моя ученица, и даже не десятая. Тридцать вторая, если быть точной. Предпоследнюю я взяла… тридцать четыре года назад.

— У меня была предшественница?! – вскинулась Твайлайт и тут же осеклась, настолько неуместной показалась ей глупая ревность. – Как… почему я о ней не знала?..

— Я была в бешенстве, — совершенно безрадостно фыркнула Селестия. – Приказала вымарать ее из всех документов, даже выгнала кое-кого из дворца… а потом прошли годы, и о ней просто забыли.

— Кто… как ее звали?

— Сансет Шиммер. Очень талантливая девочка… почти такая же талантливая, как ты.

Твайлайт постаралась загнать поглубже неуместную гордость – почти! – и осталась безмолвной.

— Я делала тоже, что делала всегда – учила ее магии и власти. То же, что делала тридцать раз до этого… тогда как этот случай был особым. Обычно я подбираю учениц из Кантерлотской академии. Весь предварительный отбор проводят за меня другие, я уже просто выбираю лучших из лучших. Это всегда либо единороги из столицы, как ты, либо взрослые пони из других городов, закончившие свои школы и приехавшие в столицу продолжать образование. Им нужны от меня только знания… даже ты, уходя с наших уроков, возвращалась домой, к брату и родителям… Но Сансет не могла. Она была сиротой – я нашла ее сама в одной из поездок… и забрала во дворец. Она росла здесь… и после наших уроков возвращалась не к семье, а в пустые покои. Я давала ей знания, а ей нужна была любовь. Я была наставницей, а ей нужна была мать.

Ворох перьев зашевелился, сжимаясь крепче.

— Сансет росла, отделенная от других своим талантом и умом, возвышенная статусом моей ученицы и приемной дочери, слишком рано уяснив, что она самая особенная пони в мире, не считая меня. Это взрастило в ней высокомерие и презрение ко всем, кого она считала ниже себя. Единственная пони, кого она уважала и любила, чьего одобрения добивалась и на что мнение оглядывалась… это я. А я… у меня была страна, чтобы править. Небесные тела, чтобы двигать по небу. И так мало времени… Все это не случилось мгновенно. Это тянулось годами и каждое утро могло стать утром, когда я изменила бы свое отношение и ничего бы не произошло. Сансет, пытаясь привлечь мое внимание, достучаться до меня, работала все больше, учила все новые заклинания, потому что только тогда старая глупая богиня Солнца обращала на нее свое внимание. И вот наконец… она зашла слишком далеко, возжелала то, что даже тебе пока знать рановато.

Твайлайт покосилась на зеркало. Даже сейчас, когда артефакт вроде бы ничего не делал, она чувствовала магию, потоком вливающуюся в него из окружающегося мира и растворяющуюся где-то за зеркальной поверхностью, словно в бездонной пропасти.

Перья вновь зашелестели и Твайлайт вернула свое внимание принцессе. Крылья удобно улеглись на ее спине, даже поза каким-то загадочным образом изменилась, не поменявшись: из устало-обреченной стала как обычно величественной и умиротворенной. Лавандовые глаза, совершенно сухие, впервые посмотрели прямо на Твайлайт и пони впервые разглядела в них свою наставницу, такую, какой знала ее всю жизнь: всеведующую, добрую, уверенную. Она вернула себе королевское достоинство мгновенно – тем же чудесным способом, как выглядели бы осколки стекла, сами собой собравшиеся обратно по собственной воле.

— Должна признать, она хорошо подготовилась и почти добилась желаемого, но как бы талантлива она не была, со мной тягаться не смогла. Даже находясь вне королевства, я все же получила сигнал о взломе и вернулась в Кантерлот. Я разозлилась, изгнала ее из дворца и страны. Сгоряча, конечно, прошла бы пара недель и я бы попыталась все исправить, но… Сансет решила иначе. Она ушла туда, — принцесса кивнула на зеркало. – В единственное место, где у меня не было власти.

— Что это?

— Портал. В другой мир, совсем не похожий на наш. Без магии, всего одним разумным видом… — идеальное лицо дрогнуло в скорби. – Очень жестокий. Когда я была там полторы тысячи лет назад, проверяя портал… я видела пирамиды – сотни рабов поднимались на вершину и там, еще живым, им вырезали сердца. Кровь стекала по камням вниз, а у подножья… все веселились, наблюдая чужие страдания.

— Ч-что?! – Твайлайт отпрянула от зеркала, рефлекторно отгородившись от него всесильной Селестией. – Это варварство!

— Я надеюсь, что с тех пор что-то изменилось, — с едва прикрытым беспокойством ответила Селестия. – В те времена и Эквестрия была совсем другой страной, в конце концов. Хотя даже тогда мы не опускались до такого. Сансет, конечно, сильная и талантливая девочка, но к такому она не готова. При всех ее недостатках, она все же дитя совсем иного времени…

Это искреннее беспокойство за, казалось бы, изгнанную и отвергнутую преступницу, зародило нехорошее подозрение в Твайлайт. Медленно, изо всех сил пытаясь сохранить спокойный тон, она спросила:

— Зачем вы пришли сюда, Ваше Высочество? Зачем… зачем позволили себя найти?

— Потому что портал открывается раз в двадцать лет. Осталось всего три недели…

— И что вы планируете делать, когда это произойдет?

«О, только не говори, что мне придется отправиться туда, где у живых вырезают сердца!»

— Как я учила тебя работать с ошибками?

— Признать их. Проанализировать. Исправить. Не ошибаться снова, — отчеканила Твайлайт.

Честно, она могла бы повторить это, даже разбуди ее посреди ночи.

— Я собираюсь воспользоваться собственным советом и исправить все, что натворила.

Твайлайт застыла. О нет, Селестия не собиралась посылать в этот жестокий варварский мир свою самую талантливую ученицу. Все намного хуже – она решила отправиться туда сама!

— Но Эквестрия…

— Луна давно хотела стать главной. Что ж, вот он ее шанс.

— Но она всего пару лет как вернулась…

— А ты ей поможешь, где не хватит знаний.

— Но Солнце…

— Я тысячу лет двигала Луну без своей сестры. Справится с Солнцем и она.

— Но… — Твайлайт осеклась, пытаясь придумать еще какой-нибудь аргумент. Увы, самые большие она уже бросила в принцессу, и та отмахнулась от них с поистине королевской небрежностью. – Но как вы найдете ее спустя двадцать лет?

«Может, она уже вообще мертва!» — это Твайлайт догадалась не говорить.

— Время течет иначе в наших мирах, примерно как пять к одному, и синхронизируется только на те три дня, что открыт портал. Там прошло всего четыре года.

— Все равно!

Селестия по-девчоночьи улыбнулась, стремительно возвращая себе хорошее настроение, словно и не было той отчаявшейся пони, которую Твайлайт нашла всего несколько минут назад.

— Я знаю свою ученицу. Оказавшись там, я просто прислушаюсь, а потом пойду туда, где звучат взрывы.

— Это опасно…

— Я аликорн, Принцесса Дня, — фыркнула Селестия, вставая на копыта. – Я двигаю небесные тела. Думаю, я как-нибудь справлюсь.

Она укрыла дрожащую пони крылом, мягко подтолкнула к выходу.

— Пойдем, ученица, пора начинать подготовку. Скажу тебе, в последний раз такую юридическую задачу передачи полномочий я решала тысячу лет назад. Как раз за две недели справимся!

Твайлайт покорно поплелась следом, мучительно пытаясь решить, что напугало бы ее больше – отправиться в мир жестоких инопланетян или править Эквестрией?

«Мне надо составить список за и против»

И в первый раз в жизни эта мысль не вызвала в ней ни капли энтузиазма.