Грязная работа

Тяжкий труд

— Хэй! Дай мне знать, если хто-нить когда-нить скажет, шо ты не работяга, — захохотала Эпплджек, переводя взгляд с бушелей¹ яблок на человека, прислонившегося к ближайшему дереву, — я обязательно поставлю их на место!

Анон мог лишь кивнуть и слабо улыбнуться. Это был всего лишь шестой день его работы в яблоневом саду Эпплов, и, если быть до конца честным с самим собой, он чувствовал себя так, словно провел десять раундов с медведем. Ноги у него были как желе, поднимать руки было больно, и он весь взмок от пота; нечего и говорить, что он был готов поднять ноги и расслабиться — то есть после того, как принял заслуженный душ и получил порцию еды.

Жизнь в Эквестрии мало чем отличалась от жизни на Земле — ну, кроме говорящих лошадей. Четвероногие или нет, обитатели этого странного мира казались хорошим народом; у них были семьи, друзья и любимые, они зарабатывали себе на жизнь, и большинство из них были дружелюбны до некоторой степени — это, как говорится, был период адаптации после того, как он прибыл. Черт бы его побрал, если бы он знал, как оказался в этой странной, волшебной стране, и, честно говоря, он не мог сказать, получит ли когда-нибудь какое-либо объяснение своего прибытия, но он начал вырезать себе нишу.

Вскоре после пробуждения в яблоневой роще, неподалеку от городка Понивилль, его первая стычка с туземцами была, скажем так, неприятной. Наткнуться на маленькую, странно окрашенную лошадку было бы достаточно странно, но он чуть не потерял сознание, когда она заговорила. Она — да, она — вежливо представилась, спросила, все ли с ним в порядке, и предложила ему поесть так небрежно, как будто он был ее близким знакомым.

Ее звали Эпплджек, и она была средним ребенком в семье фермеров. Добросердечная земная пони была первой говорящей лошадью, которую он встретил; она познакомила его с принцессами, выступала в роли его шерпа², предложила ему работу и даже дала ему комнату для проживания. Несмотря на абсурдность всего этого, он быстро потеплел к ней и нашел утешение в ее присутствии.

Было трудно объяснить, почему он чувствовал себя так непринужденно рядом с ней, и, честно говоря, он не был уверен, что полностью понимает это; какая-то часть его предполагала, что это было из-за ее небрежного безразличия к их различиям. Она относилась к нему, как к любому другому, все было просто. Независимо от непостижимых психологических факторов, она сыграла важную роль в том, чтобы помочь ему устроиться, осознавала она это или нет.

— Ты собираешься стоять там весь день, пыхтя, как собака на солнышке, или поможешь мне погрузить это на тележку? — поддразнила она, выводя его из оцепенения.

— Н...не волнуйся, — прохрипел он, облизывая пересохшие губы, — я иду, — подойдя к ней, он присел на корточки, поднял бушель и положил его на палубу фургона.

Хотя он работал на ее семью уже несколько месяцев, это был первый раз, когда он участвовал в сборе урожая. По сравнению с уходом за курами, кормлением свиней, уборкой сарая, работа в саду была просто изнурительной. С многочисленными рощами яблонь и только двумя здоровыми пони, чтобы сделать большую часть работы, это казалось геркулесовым усилием. Эпплджек поклялась, что им понадобится не больше месяца, чтобы все сделать, но он просто не понимал, как это возможно.

Предыдущие пять дней прошли почти так же. Он проснулся на рассвете, плотно позавтракал и отправился в сад вместе с Эпплджек и Биг Макинтошем, ее старшим братом. Все трое собирали яблоки с рассвета до полудня, делая перерывы только для того, чтобы облегчиться, выпить или перекусить сочными фруктами, которые их окружали. Это была абсолютно жестокая работа, оставлявшая его измученным до предела, но это не было похоже на то, что он был единственным, кто страдал.

Без сомнения, Эйджей и Мак ломали свои горбы так же сильно, как и он — черт возьми, сильнее, чем он. Они будут валить деревья, собирать яблоки и грузить фургоны рядом с ним — и все это без помощи рук. Видеть, как они трудятся, было вдохновляюще, особенно после того, как они были достаточно великодушны, чтобы заботиться о нем. Помимо того, что он зарабатывал себе на жизнь, он был уверен, что рутина определенно поможет ему сбросить немного веса и улучшить общее состояние здоровья — если, конечно, она не убьет его раньше.

С рывком и ворчанием Анон положил последний бушель в почти заполненное ложе повозки. Еще один участок сада внизу, еще один день закончен. Отряхнув руки, после того как он запер задние ворота фургона, он заметил, что его хозяйка рысью пробежала мимо. Она действительно была интересным существом, и не только потому, что была говорящей, усердной пони — нет, дело было не только в этом.

Покрытая оранжевой шёрсткой, с золотистой гривой и хвостом, ее голова доходила ему только до груди. Ее глаза, сверкающие изумрудом, обычно были затенены фирменным стетсоном³. Одной из самых очаровательных черт ее характера, помимо дружелюбного поведения, должен был быть её акцент; она, как и остальные члены ее семьи, говорила с отчетливой южной гнусавостью, которую он находил абсолютно драгоценной.

Шли недели, лето подходило к концу, и он становился все ближе к ней. Они ели, работали и жили вместе, видя друг друга почти постоянно, так что он не должен был слишком удивляться, что они стали друзьями. Время от времени, когда они не занимались тем или иным делом, он размышлял о том, насколько странной должна была казаться ситуация.

Вот он, чужак в чужой стране, связался с умной, трудолюбивой лошадью. Год назад, когда он был на Земле, если бы кто-то упомянул, что его поселят в семье пони, он бы рассмеялся им в лицо или посоветовал поговорить с психоаналитиком — теперь все было по-другому. Он искренне наслаждался обществом семьи Эппл, всех четверых, но к Эпплджек питал особую слабость.

Заметив, что она исчезла перед фургоном, он инстинктивно двинулся вперед. Хотя она вполне могла проскользнуть в хомут повозки, он был бы неосторожен, если бы не предложил ей помощь — кроме того, он чувствовал бы себя еще хуже, если бы стоял рядом и вертел большими пальцами. Пробежав мимо нее, он повернулся и пошел назад.

— Тебе нужна помощь? — спросил он, протягивая руку и приподнимая оглобли.

— Думаю, я справлюсь, партнер. Черт возьми, как ты думаешь, шо я делала до того, как ты появился? — хихикнула она, наклоняясь и становясь на место.

Отмахнувшись от ее пренебрежительного замечания, Анон принялся ослаблять кожаные ремни вокруг хитроумного устройства. — Ну, теперь, когда я здесь, нет ничего плохого в том, чтобы немного помочь.

Кобыла приподняла бровь и, прищурившись, посмотрела на него, пока он закреплял хомут на ее шее. — Если бы я не знала тебя лучше, я бы сказала, что ты ко мне привязался, — решительно заявила она.

Это утверждение застало Анона врасплох, заставив его напрячься, пока он не заметил ее едва сдерживаемую улыбку. — О, ха-ха, — поддразнил он, хлопнув ее по плечу, — очень смешно.

— Черт возьми, видел бы ты выражение своего лица, — поддразнила она. Шагнув вперед, когда мужчина наклонился в сторону, она вонзила копыта в землю.

Анон быстро подбежал к задней части повозки, помогая ей перекатить ее; эту чертову штуку было не так уж трудно сдвинуть с места, когда она была пуста, но это было абсолютно ужасно, управлять ею, когда она была нагружена десятками бушелей яблок — как таковые, они обычно работали вместе, чтобы заставить повозку двигаться. Прижавшись плечом к крепкой деревянной раме, он уперся ногами и толкнул изо всех сил. Хотя это заняло у них секунду, повозка, наконец, начала двигаться.

Когда телега тронулась, хотя и неторопливо, он вернулся к своей четвероногой хозяйке. Им посчастливилось закончить свой день на холме, так что путь обратно на ферму был в основном вниз по склону. Догнав кобылу, он замедлил шаг. Не было никакого смысла продолжать помогать ей, учитывая, что она была намного сильнее его.

Хотя она и не была такой высокой, как он, Эпплджек опередила его в чистой массе. Помимо разницы в размерах, тяжелая трудовая жизнь придала ей утонченное телосложение. Не то чтобы он пытался заметить это, но работа рядом с ней делала обратное почти невозможным. Когда он проходил мимо повозки, в поле зрения появилось ее полное тело.

Она бежит рысью, волоча за собой массивный груз, ее задние ноги ритмично двигаются мимо друг друга. Будучи родом из города, на Земле, он никогда не сталкивался с лошадьми так часто; теперь, когда он был в Эквестрии, это была совсем другая история. То, как двигались пони, их телосложение, их сила — чем дольше он находился рядом с ними, тем больше они его пленяли.

Подсознательно его взгляд скользнул по ее бедрам. Наблюдая, как ее мышцы скользят друг по другу под мокрой от пота шёрсткой, его пульс участился. Хотя он не мог описать это, в ней было что-то очаровательное; она не только была более крепко сложена, чем большинство ее сородичей, но её сдержанное и расслабленное поведение в отношении силы, которой она обладала, было смиренным. Она была одной из самых физически сильных пони, которых он знал, но никогда не выставляла это напоказ.

Когда она махнула хвостом в сторону, словно собираясь прихлопнуть муху, кровь прилила к его щекам. Хотя он и не собирался намеренно рассматривать её, вид ее потемневшей кобыльей вульвы напомнил ему о том, где блуждали его мысли. Несмотря на все его усилия, длительное пребывание в стране разумных, говорящих и часто волшебных лошадей начало сказываться на его психике.

Он никогда бы не подумал, что у него может развиться какое-то влечение к животным — с другой стороны, жители Эквестрии не были именно животными. Хотя пони, кирины, чейнджлинги и другие расы, возможно, и напоминали некоторых существ с его родины, их интеллект и манеры полностью отличали их. Во всех смыслах и целях, если судить по их действиям, колоритные жители могли бы считаться почти людьми.

— Тебе там весело?.. — мягко осведомился голос.

Придя в себя, он посмотрел ей в лицо и замер. Не сбавляя шага, с едва заметной ухмылкой, Эпплджек оглянулась на него. Ее ослепительные глаза смотрели на него мертвым взглядом, и он отчаянно думал о чем-нибудь — о чем угодно, чтобы сказать. Шагнув вперед, он протянул руку, и бодро похлопал ее по хвосту.

— У тебя там застряла ветка, — выпалил он, молясь, чтобы его спонтанная реакция не вызвала сомнений.

— Хм, — проворчала она. Повернув хвост в сторону, она осмотрела себя. — Ну, я ценю это!

Кивал, благодаря свою счастливую звезду за то, что она купилась, он кивал. Ему действительно нужно быть более внимательным к тому, куда он смотрит, чтобы у нее не сложилось неверное впечатление. Последнее, что ему было нужно — это разозлить пони, которого он ценил больше всего, так что в будущем ему придется быть более осторожным. Двигаясь рядом с ней, он подстраивался под ее темп.

— Итак, — начал он, невинно взглянув в ее сторону, — есть какие-нибудь идеи насчет того, что бабуля Смит приготовит сегодня вечером?

— Если б мне пришлось гадать, я б сказала шо-нить с капустой, — предположила кобылка, изогнув бровь. — С другой стороны, она может готовить морковное рагу, — добавила она, жадно облизнувшись.

Довольный тем, что разговор затянулся, гадая, какие кулинарные изыски ждут его, Анон шел рядом с ней. Независимо от того, что они в конечном итоге съедят, он будет более чем счастлив помочь убрать, принять душ, а затем рухнуть в постель. Одним из преимуществ изнурительного труда было то, что он всегда спал как убитый, даже если его ночи никогда не казались достаточно длинными.

Подойдя к сараю, где хранились спелые продукты, пара остановилась и приготовилась к следующему шагу. Отвязать Эпплджек было достаточно легко, но втащить фургон в здание будет немного сложнее. Вмещая уже три полностью загруженных фургона, ей просто не хватало места, чтобы втащить машину внутрь — как таковую, им нужно было толкнуть ее на место.

Расположившись в одном из задних углов повозки, в то время как его подруга расположилась напротив, он принял широкую позу. — На счет три. Раз, два, три!

Работая в тандеме, пара толкалась изо всех сил. Медленно, но верно повозка катилась вперед и вперед, в сарай. Наконец-то, когда рабочий день подойдет к концу, они смогут нормально поесть и немного отдохнуть. Повернувшись и подойдя к титанической раздвижной двери, он подождал хозяйку.

Когда Эпплджек неторопливо вышла из здания, глядя на соседний дом, ее брови нахмурились. — Черт, Мак уже в ванной.

Наклонив голову, когда он потянул дверь, Анон посмотрел на дом; конечно же, он заметил пар, выходящий из одного из верхних окон. К сожалению, одним из недостатков того, что старший брат первым заканчивал работу и возвращался в усадьбу, была его склонность к долгому душу. Для сравнения, жеребец занимал вдвое больше времени, чем он сам или Эпплджек, почти полностью истощая запас горячей воды.

Поняв, что им придется ждать почти час, прежде чем они смогут вымыться, он сморщил нос. Даже если Мак скоро выскочит из душа, им, скорее всего, придется подождать, пока горячая вода снова наполнится. Прислонившись спиной к внешней стене, он вздохнул и посмотрел на свою рубашку.

Одежда прилипла к телу, скользкая от пота и покрытая пылью. К счастью, с небольшим напоминанием от Эпплджек, он оставался полностью увлажненным в течение дня, но это мало помогло его ситуации. Он чувствовал себя ужасно грязным, и, если уж на то пошло, его подруга тоже. Глядя на кобылу, видя, как ее гладкая шерсть блестит в тускнеющем свете, он обмахнулся рубашкой.

— Если Маку не понадобится целая вечность и день, чтобы закончить, ты можешь пойти первой, — галантно заметил он. Дело было не только в том, что она была леди, но и в том, что она, возможно, приложила столько же усилий, сколько и он, заработав право на душ.

— Ах, я не жду этого увальня, если б ждала, просидела б здесь до заката! — она ворчала, сердито смотря в окно уборной. Развернувшись и направившись к дальней стороне сарая, она жестом пригласила его следовать за ней. — Да ладно, не на одном душе свет клином сошёлся.

Когда она скрылась за углом здания, его любопытство возросло. Насколько он знал, на ранчо не было других ванных комнат, кроме уборной, так что ему оставалось только гадать, что она имела в виду. Следуя за ней, он увидел, что она возится с чем-то на стене дома.

— Что ты... — он замолчал, заметив шланг, ведущий к крану под ее копытом.

— Под этим ящиком должно быть мыло, — нараспев произнесла она, указывая на перевернутый деревянный ящик. — Видя, как Мак собирается заграбастать горячую воду, мы можем просто привести себя в порядок здесь.

В животе Анона образовался узел, и его сердце пропустило удар, услышав ее небрежную оценку. Ему потребовалось некоторое время, чтобы привыкнуть к пони, разгуливающим голышом, но перспектива купания с одной из них заставила его нервничать. Его можно было бы убедить принять душ на улице, если рядом никого не было, но делать это в присутствии коллеги, да еще и дамы, он никогда не думал.

Подойдя к ящику и перевернув его, он обнаружил кусок мыла и мочалку. Судя по всему, это определенно был не первый случай, когда кто-то прибился там, хотя никто никогда не упоминал об этом раньше. Наклонившись, размышляя, как бы вежливо извиниться, он услышал глухой стук и приглушенную череду проклятий.

Оглянувшись через плечо, он широко раскрыл глаза. Эпплджек лежала на земле, вся в грязи, с концом шланга во рту. Она, вероятно, собиралась ополоснуться, но, скорее всего, поскользнулась на грязи, которую нечаянно сделала. Бросившись к ней, оставив мыло, он протянул ей руку.

— Ты в порядке? — спросил он, когда она положила переднее копыто ему на ладонь. — Почему ты просто не подождала... ЧЕРТ! — Его беззаботное цоканье оборвалось прискорбно резко, когда он был сбит с ног.

Кувыркнувшись на нее, он уткнулся лицом в грязь. Спрыгнув с запачканной кобылы, остро осознавая, насколько неловкой стала ситуация, он вскочил на ноги. Теперь потный, немного исцарапанный и покрытый грязью, он гримасничал над собой. Он был бы очень недоволен собой, если бы тихий смешок не привлек его внимания.

— Не из-за чего волноваться, — хихикнула она, вставая на копыта. — Иди раздевайся, а я брошу твою одежду в прачечную, когда мы приведем себя в порядок.

Анон на мгновение закрыл рот, пытаясь придумать, что сказать, но промолчал. Ее просьба не была такой уж странной, учитывая, что такие, как она, обычно не носят одежду. Его нерешительность и нежелание, хотя и обоснованные, в конце концов настигли его, когда застенчивая маленькая улыбка расколола морду Эпплджек.

— Да ладно, все не так уж плохо, — поддразнила она. — Ну, не то чтобы ты не видел, как я бегаю голышом с тех пор, как ты здесь.

И тут она попала в самую точку. Собравшись с духом, он набрался смелости посмотреть ей в глаза. — Это просто культурная вещь. Мы, люди, обычно не ходим голыми.

— Почему? — удивленно спросила она. — Ты родился голым, ты голый, когда моешься, ты спишь голым, — отсчитала она, заставив мужчину поморщиться. — Что? Эт не будет похоже на то, шо я подглядывала или шо-то в этом роде, но каждый пони в доме знает, что ты кемаришь в неглиже!

Она держала его там. Учитывая отсутствие человеческой одежды в Эквестрии, он обычно спал обнаженным. Чувствуя себя более смущенным, чем когда-либо, но не желая разочаровывать или оскорблять хозяйку, он опустил плечи. Если она уже видела его обнаженное тело, намеренно или нет, все было не так уж плохо.

— Только не смейся, — вздохнул он, одергивая рубашку. Стянув её через голову, он отбросил запачканную вещь в сторону. — Не смей, — предупредил он, поднимая палец и отворачиваясь от нее, — смеяться…

Нагнувшись, он ослабил ремень и расстегнул брюки. Пока он вылезал из штанов, изо всех сил стараясь внутренне рационализировать свои действия, в воздухе стояла мертвая тишина. Какая-то часть его почти надеялась, что Мак, Эппл Блум или бабуля Смит прервут их, хотя бы для того, чтобы отвлечь, но ему не повезло. Когда брюки освободили его бедра, не желая наклоняться и давать ей еще более неприличный вид на его зад, он отпустил их.

Джинсы спадали с его ног, оседая вокруг лодыжек, когда ветер ласкал его голый зад. Он не знал, что сказать... Черт, он даже не знал, что делать! Только несколько человек могли сказать, что видели его голым раньше, и это не считая домашних животных, которые у него были за эти годы. Глубоко вдохнув, задержав дыхание и медленно выдохнув, он повернулся.

Эпплджек стояла в дюжине шагов от него, оглядывая его сверху донизу, но долго не задерживалась. Шагнув ближе, с веселым, пытливым взглядом, она наконец остановилась на его паху. Как он ни старался сохранять спокойствие, пристальное внимание стало невыносимым; прикрываясь, он неловко ерзал на месте.

— Серьёзно? — он наполовину ворчал, наполовину сокрушался.

Его вопрос заставил уголки ее губ слегка приподняться, когда она перевела взгляд на его лицо. — Эй, пожалуйста, веди ся так, будто я никогда не видела ничего подобного... Ну, в смысле, я никогда не видела ничего подобного, но ты знаешь, о чем я говорю, — объяснила она, едва скрывая веселье.

Сердито глядя на нее сверху вниз, вторая рука Анона накрыла его чресла. — Это не помогает…

— Ну-ну... Я ничё такого не имела в виду. Черт возьми, если честно, я бы сказала, шо тебе нечего стыдиться, — продолжала она, блуждая глазами по его груди.

Ее замечание удивило его, заставив на мгновение задуматься. Невзирая на здравый смысл, он чувствовал себя вынужденным продолжить разговор. — Как же так?..

— Ну, для начала, ты не так уж плохо выглядишь, — начала она, поднимая копыто, словно считая. — Ну, может быть, это просто мое воображение, но, черт возьми, похоже, что вся эта тяжелая работа здесь сделала тебя здоровым, как скрипка⁴.

Хотя Анон поднял палец, чтобы возразить, он промолчал. Она была права: за последние несколько месяцев он заметил некоторые изменения. Его старая одежда была свободнее в некоторых местах, в то время как в других была теснее, и он определенно развил немного мышц; хотя он не придал этому особого значения, ее комплимент подтвердил его подозрения на этот счет.

— Во-вторых, — продолжала кобыла, глядя ему вслед, — как я и сказала, тебе там нечего стыдиться. Поверь мне, я видела жеребцов с меньшим прибором.

Он не был уверен, флиртует ли она с ним или откровенничает — в любом случае, он почувствовал, что начинает краснеть. Поскольку у жеребцов, как правило, барахло было в ножнах, аккуратно сложенных между бедер, он никогда не видел, какой у них дар — тем не менее, ее комментарий просто не звучал правильно. Не в силах сдержаться и молясь, чтобы не пожалеть о своем импульсивном решении, он сглотнул.

— Ты шутишь, да? — кротко спросил он.

— Нет, сэр, ни капельки, по крайней мере, я так не думаю, — ответила она, гордо улыбаясь. — Поскольку... Ах, видела его лишь мельком, то… Ох, не могу быть абсолютно уверена…

Анон оказался в тупике. А так у него был один из двух вариантов: либо он мог убрать руки и дать ей беспрепятственный обзор своего достоинства, который она, скорее всего, видела в тот или иной момент, либо он мог трусливо выйти, повернувшись и подтянув штаны. Прошло несколько напряженных, молчаливых секунд, пока он не принял решение.

Обнажившись и беззастенчиво взглянув на свой товар, он развел руки в стороны. — Та-да, — слабо рассмеялся он.

Подойдя ближе и осмотрев его снаряжение, Эпплджек прищурилась. — Это немного забавно выглядит, — бойко заметила она, только потом оторвав взгляд от его особого места, — н...не то чтобы это плохо или ничего.

— Так мы можем помыться прямо сейчас? Я бы не хотел, чтобы твоя сестра или бабуля наткнулись на нас вот так, — простонал он, закрыв глаза и сжимая переносицу.

Очевидно, она опередила его. К тому времени, как он открыл глаза, он заметил, что она подбежала к перевернутому ящику. Опустив голову, стиснув зубами тряпку, она пнула мыло в его сторону. Несмотря на неловкость ситуации, он испытал некоторое облегчение, приведя себя в порядок; слоняться без дела, воняя, как потный спортивный носок, было не совсем его представлением о хорошем времяпрепровождении.

— М-м-м-м, — Эпплджек приглушенно закуталась в ткань. Когда мужчина потянулся за тряпкой, она выплюнула ее ему в руку. — Я подержу шланг для тебя.

— Спасибо, — фыркнул он, присаживаясь на корточки и хватая большой кусок мыла. В ту же секунду, как он встал, на него хлынула вода. Вытирая лицо и видя, как подруга весело поливает его из шланга, он усмехнулся. — Двойное спасибо.

Нельзя было отрицать, как освежает теплая вода, заставляя его удовлетворенно вздыхать. Не видя смысла откладывать неизбежное, он намылил тряпку и принялся за умывание. Было определенно странно мыться перед кем-то, но его напряжение постепенно ослабевало. Эпплджек не произнесла ни слова, даже не взглянула на него; она просто сосредоточилась на том, чтобы направить шланг туда, где это было необходимо.

Через несколько минут, вымывшись и ополоснувшись, он закончил. К сожалению, только после того, как он закончил, он понял, что есть небольшая проблема; с его одеждой, покрытой грязью, и его ближайшей чистой сменой одежды в доме, он не был вполне уверен, как он сможет войти внутрь, не надев свою грязную одежду. Поджав губы, он посмотрел на хозяйку.

— У тебя случайно нет в сарае полотенец или простыней? — спросил он, понимая, что самодельная тога лучше, чем ничего.

Эпплджек молча кивнула, зажав шланг в зубах. Когда мужчина вынул трубку из ее морды, она указала на сарай. — Там есть матерчатый брезент, который тебе пригодится. Только дай мне быстро умыться.

— Конечно, без проблем, — ответил Анон. Направляя воду ей на спину, прохладный воздух напоминал ему о том, насколько он беззащитен, он надеялся, что она не займет слишком много времени.

Откинувшись назад, кобыла уселась на влажную землю. — Не передашь ли ты мне мыло? Не могу же я правильно умыться без него, а?

Ее просьба, хотя и была здравой, вызвала интересный вопрос. Когда он подошел к ней, держа штангу, он направил шланг в сторону. — А как именно земные пони моются? Я знаю, что это, вероятно, звучит глупо, но я никогда не видел, как это делается или что-то в этом роде.

Эпплджек рассмеялась и хлопнула себя по колену, весело качая головой. — Примерно так же, как и ты, я полагаю. Мы просто держим мыло во рту и делаем все, что в наших силах. Да, на вкус оно довольно ужасно, но у нас не так уж много вариантов — ну, разве что нам кто-нибудь поможет.

По правде говоря, Анон никогда не делал больше, чем размышлял о том, как купаются земные пони, поэтому откровение было немного неприятным. Он не мог себе представить, насколько отвратительным должно было быть мыло на вкус, и как они могли вымыться без посторонней помощи. Сердито глядя на мыло, он вдруг ощутил внезапное желание протянуть ей руку помощи; ради бога, это было самое малое, что он мог для нее сделать!

— Закрой глаза, — мягко приказал он. Когда она открыла рот, собираясь возразить, он прижал палец к ее губам. — Просто доверься мне.…

Бросив на него подозрительный взгляд, она сделала, как он просил. Только после того, как он помахал рукой перед ее лицом, проверяя, не подглядывает ли она, он начал двигаться. Его хитрый и спонтанный план служил двоякой цели: он мог помочь ей вымыться и сохранить немного своего достоинства, так как она не могла видеть, как он ходит в неглиже.

Старательно обходя ее сидящую фигуру, смачивая спину, бока и грудь, он остановился перед ней. — Хорошо, встань и держи глаза закрытыми.

Повернув к нему уши, она уверенно встала на копыта. Анон отступил назад, позволив ей встать, и осторожно снял шляпу с ее головы. Когда ее морда сморщилась и брови нахмурились, он подошел и положил аксессуар в ближайшую коробку. Было немного унизительно видеть ее доверие к нему, и это согревало его сердце — все же, добросовестно или нет, он не чувствовал себя вправе начать купать ее без ее благословения.

— Поскольку уже поздно, ты не будешь возражать, если я помогу? — пробормотал он.

— Пока ты не получаешь слишком много удовольствия, — поддразнила она, побуждая его облить ее голову. Слегка вздрогнув, откинув с лица мокрую гриву, она сердито посмотрела в его сторону; даже слепая, с ее замечательным слухом, она знала, где он. — Да, ай, думаю, ай, заслужила это…

Анон усмехнулся про себя и стянул шланг. Облив ее из шланга, не видя причин медлить, он принялся за дело. Он не видел необходимости использовать тряпку для мытья, учитывая ее короткую шубку из меха, поэтому он решил просто намылить ее, а затем потереть пальцами. Начав с головы, вымыв шампунем гриву и тщательно ополоснув лицо и шею, он постепенно спустился вниз по ее телу.

Прислонившись к его руке, кобыла слегка вздрогнула. — М-м-м-м... к этому определенно можно привыкнуть.

Улыбаясь про себя, Анон был поражен идеей. Поскольку она чувствовала себя с ним комфортно, а он уже держал ее в своих руках, он решил, что не помешает попробовать что-нибудь. Приложив больше усилий, его осторожное намыливание перешло в импровизированный массаж. По мере того как его пальцы погружались в ее кожу, разглаживая изгибы ее напряженных мышц, он все больше расслаблялся.

У них было взаимное доверие, о существовании которого он до этого момента даже не подозревал. Вот он, голый, моет лошадь, которую ему посчастливилось назвать подругой. Покончив с одним плечом и передней ногой, которые она любезно подняла для него, он обошел вокруг, чтобы очистить противоположную конечность.

Это было странно успокаивающе, растирая ее и очищая от грязи и пота ее пальто, и он быстро потерял себя. Честно говоря, он не мог сказать, сколько времени потратил на ее уборку, прежде чем, наконец, добрался до ее задних лап. Когда его ладонь скользнула по ее боку, остановившись на скульптурном бедре, он остановился. Несмотря на то, что он касался или мял почти каждую часть ее тела, он не был уверен в этикете приближения к ее жемчужине.

— Что-то не так? — спросила она, поднимая и наклоняя голову.

— Ты... — начал он, стараясь мудро подбирать слова, — чувствуешь себя комфортно, когда я мою здесь?

— А почему бы и нет? Мы оба взрослые, не так ли? — возразила она. Подняв хвост и отбросив его в сторону, она бесстыдно открыла ему доступ к своей попке. — Если я говорю правду, то, кстати, очень ценю это.

Анон кивнул, шаркая по ее заду и стараясь не смотреть на сам зад. Она высказала чертовски хорошую мысль, но это не ослабило его напряжения — не потому, что он не хотел ей помогать, а потому, что боялся, что в конечном итоге может отвлечься. Решив, что он начнет с ее копыт и поднимется наверх, не желая разочаровывать ее, он присел на корточки.

Сначала намылить ей ноги было довольно легко, но в конце концов он наткнулся на её лохматку. По мере того как он продвигался вверх по ее ногам, неуклонно продвигаясь к более мясистым участкам конечностей, его пульс начал учащаться. Между ее теплом на его ладонях, ощущением ее гладкого меха на его пальцах и изысканной четкостью ее ног, его мысли дрейфовали в несколько сомнительных водах. Когда он был уже на полпути, едва миновав ее колени, ее хвост взмахнул и легонько шлепнул его по лицу.

— Не забудь про хвост, — напомнила ему Эпплджек.

Мокрый удар не причинил боли, хотя и заставил его поднять глаза. До этого момента он не отрывал глаз от земли, как из вежливости, так и потому, что хотел избежать искушения посмотреть на ее чресла, но это закончилось в одно мгновение. Прямо перед ним, менее чем в футе от него, была потемневшая плоть ее вульвы.

Ее промежность была похожа на человеческую, но было несколько явных отличий; во-первых, наружные губы казались более толстыми и, судя по виду, более прочными, чем у женщины. Еще одной интересной нотой было отсутствие волос; мех вокруг ее входа истончился до нуля, уступая место мягкой, голой коже. Это зрелище заставило его застыть на месте, заставив задуматься, каково это будет.

— Что ж, посмотрите-ка, — самодовольно промурлыкала она, заставляя мужчину резко выпрямиться. — Похоже, кто-то заинтересовался немного больше, чем я думала.

— Я...я могу объяснить, — пробормотал Анон, отступая.

Пристально глядя на него одним изумрудным глазом, держа хвост поднятым и отброшенным в сторону, она не пошевелила ни единым мускулом. — Тогда продолжай.

— Я был... э-э... ну... — пробормотал он, безуспешно пытаясь найти оправдание. — Ну, я…

— Анон, — оборвала она его, решительно поворачиваясь к нему лицом. — Нет ничего постыдного в том, чтобы иметь естественные побуждения…

Смотря искоса, не зная, что сказать, он заметил, как ее взгляд скользнул по его шее, груди и талии. Глядя вниз, он почувствовал, как кровь застыла в жилах. В какой-то момент, вероятно, когда он оказался лицом к лицу с ее нижними частями, он получил прилив крови. Сказать, что он был подавлен, было бы преуменьшением, лишив его дара речи. К счастью, его друг был гораздо менее застенчив, чем он сам.

— Как насчет того, чтобы прийти к небольшому соглашению, — пробормотала она, поднимая переднее копыто вверх по его ноге. — Видя, что нам обоим не помешало бы немного расслабиться, как насчет того, чтобы потереть друг другу спины?

Прежде чем он успел спросить, что она имела в виду, отчаянно пытаясь осмыслить все происходящее, она лениво развернулась, отвернулась от него и уперлась задними ногами. Хотя он был далеко не специалистом по поведению лошадей, не нужно было быть гением, чтобы понять, что она делает. Слегка опустив грудь, она выгнула спину и представляя ему свою норку.

Учитывая откровенную оценку Эпплджек и ее бесстыдные действия, он не сомневался, что она хотела, чтобы он воспользовался ситуацией — факт, что его внутренние желания были слишком сильны, чтобы действовать. Прошло много лет с тех пор, как он в последний раз испытывал близость, задолго до того, как оказался в Эквестрии, так что предложение было необычайно убедительным. Поскольку у него не было возможности узнать, когда он вернется домой, и возможно ли вообще возвращение домой, преодоление межвидового барьера может быть его единственным шансом получить некоторое, как выразилась его подруга, облегчение.

Облизнув губы, глядя на ее лохматку, он сделал маленький шаг вперед. Возможно, это было его воображение, но ее сокровенное место казалось еще более сочным, чем когда-либо — не только влажным от воды, но и от ее собственного возбуждения. Когда он положил руку ей на бедро, нежно лаская ее, ее вход подмигнул. Вид ее выпуклого клитора и розового нутра был той соломинкой, которая сломала спину верблюду, раздувая пламя его плотских желаний.

Шаркая на месте, он схватил своё достоинство и шагнул ближе к ней. Глядя ниже своей груди, направляясь к ее входу, он с трудом сглотнул. Для него иметь такой случайный секс было бы достаточно странно, но делать это с совершенно другим видом было то, что он никогда не думал, что сделает — все же, он прошел точку невозврата. Когда жар ее слюнявого входа украсил кончик его члена, он подался бедрами вперед.

Он вздрогнул, когда она обняла его мужское достоинство. Горячая, скользкая и удивительно уютная, она чувствовалась совершенно потрясающе. Бархатистые складки ее глубин были так же блаженны, как и у женщины, если не больше, давая ему все необходимое вдохновение. Подняв свободную руку, наслаждаясь ощущениями, которые она ему доставляла, он схватил ее за бедра и сжал.

— Я... — прохрипел он, стараясь не поддаваться порывам, — я начну прямо сейчас.

Кивка Эпплджек было бы достаточно, но у прагматичной кобылы на уме было нечто более убедительное. Качнувшись вперед, обнажив часть его прибора, она осторожно прижалась к нему. Движение не был трудным, хотя этого было более чем достаточно, чтобы начать действовать. Слегка отодвинувшись, крепче сжав её, он вошел в неё.

Помимо невероятного чувства, была какая-то новая радость от того, что он был с женщиной, намного более крупной и могущественной, чем он сам; это было почти первобытно. Единственная причина, по которой он делал это с ней, заключалась в том, что она позволяла ему это, и этот факт делал его особенно возбуждающим. Глядя на ее зад, наблюдая, как его член ритмично исчезает в ее цепляющемся рывке, он двигался все быстрее.

Вскоре к нему присоединилась Эпплджек, подстраиваясь под его темп и двигая бедрами навстречу его толчкам. Сжимаясь на выходах, расслабляясь на погружениях, она доила его мужское достоинство так, как ни одна женщина никогда не делала. Был ли высший тазовый контроль общей чертой всех кобыл, или его рослая хозяйка была уникальна с этим талантом, он не мог сказать — в любом случае, это было потрясающее открытие.

Оттолкнувшись, чувствуя, как его яйца шлепают по ее клитору, он накрыл ее и переместил свою хватку. Обхватив руками ее бока, практически обнимая сзади, он проникал в ее глубины. Минуты тянулись, и он чувствовал, как она дрожит под ним.

— Н… не останавливайся, — всхлипнула она.

Более чем счастливый, чтобы угодить ей, он вытащил, все остановилось. Врезавшись бедрами в ее зад, наполняя воздух ровным шлепком их сталкивающихся тел, он боролся, чтобы подтолкнуть ее к краю. Внезапно, словно из ниоткуда, все ее тело напряглось. Закусив губу, изо всех сил стараясь сохранять спокойствие, она приглушила оргазмический крик, в то время как кульминационные соки хлынули из ее спазмирующего лона.

Он никогда бы не подумал, что может довести лошадь до оргазма, но резкий поворот заставил его с ревом рвануться к освобождению. Его сердце грохотало в груди, его достоинство пульсировало, и его вспашка стала неистовой, почти отчаянной. Крепко обняв ее, чувствуя, что приближается переломный момент, он глубоко вздохнул.

— Я...я собираюсь...

— Внутрь! — заблеяла она, привлекая его внимание и нарушая его фокус.

Ее мольба была похоронным звоном, означающим его конец и толкающим его за край. Обхватив себя руками и яростно схватив ее за бедра, он был охвачен восторгом. Выстрел за выстрелом его густая, мужественная сперма вливалась в нее, окрашивая ее канал своей богатой эссенцией. Будь то судьба, удача, умение или какая-то комбинация из трех, она сжалась вокруг него, нуждаясь в том, чтобы вытянуть каждую последнюю каплю его семени.

Вдыхая воздух в грудь, оседлав свой экстаз, он ощутил теплое, приветливое блаженство оргазмического оцепенения. Хотя он все еще был удивлен, что дело приняло такой скандальный и непристойный оборот, ему было все равно — по крайней мере, пока. По его мнению, им обоим было весело, и, судя по её реакции, она сама испытала чертовски сильный оргазм.

Слегка выпрямившись, стараясь не сбить мужчину с ног, Эпплджек любовно повернула к нему шею. — Анон, могу я кое-что спросить?

— А? — проворчал он, устало глядя на нее.

Слегка покраснев и смущенно отвернувшись, она потерла шею передним копытом. — Неужели все люди держатся так долго?

— Я… а? — Анон фыркнул, еще более смущенный, чем раньше. Неуверенно приподнявшись, он отступил назад и вытащил из нее свой размягчающийся шланг. — Долго?

— Ну... э-э... большинство жеребцов не протянут дольше минуты или около того, но ты делал это так, что это казалось вечностью, — благоговейно пояснила она, неуверенно поворачиваясь к нему. — Не могу сказать… Ах, когда-нибудь… — она замолчала, нервно ковыряя землю и склонив голову набок.

— Когда-нибудь?.. — Анон пропустил вопрос мимо ушей, чрезвычайно любопытствуя услышать, что она скажет.

— Ах, в смысле, у меня никогда не было такого опыта, — пробормотала она.

Хотя он не собирался настаивать, Анон читал между строк. Если жеребцы были скорострелами⁵ — по крайней мере, те, с которыми она была в прошлом, — он мог бы понять, как он заставил ее достичь пика. Подойдя к ней, подняв одной рукой ее подбородок и повернув ее голову лицом к себе, он просиял.

— Спасибо, — мягко сказал он, заключая ее в объятия.

Обхватив его одной ногой за талию, она прижалась лицом к его груди. — Ну, знаешь, если ты когда-нибудь почувствуешь себя немного неловко, просто дай мне знать.

Ухмыляясь, как идиот, любовно поглаживая ее по спине, он наслаждался объятиями. Это было впервые для них обоих, незапланированное, но все равно ценное, и это сделало их связь еще более особенной, чем она уже была. Он не хотел выглядеть слишком восторженным, поэтому держал рот на замке, но что-то подсказывало ему, что это будет не последний раз, когда они будут дурачиться...

1Бу́шель — единица объёма, используемая в английской системе мер. Применяется для измерения сыпучих товаров, в основном сельскохозяйственных, но не для жидкостей. Кроме того, бушелем называют тару для хранения и транспортировки яблок. В международной торговле под бушелем, как правило, понимается коробка весом 38,691 кг.

2Шерпа — доверенное лицо руководителя страны-члена «Большой семёрки». Шерпа отвечает за контакты с коллегами из зарубежных государств и подготовку саммита «Большой семёрки», когда его страна является председателем клуба. Также шерпы занимаются подготовкой повестки дня саммитов и соглашений.

3Стетсон — Stetson — Знаменитая фирма, выпускающая фетровые ковбойские шляпы (позднее стало нарицательным в отношении типа шляп)

4Got you fit as a fiddle — ты в хорошей форме как скрипка — Абсолютно здоровый человек, в отличной физической форме.

5В оригинале — two-pump chumps — идиома обозначающая скорострелов.