Селестия умерла (и убили её мы)

— Эй, Твайлайт?

— Гм?

— Вопрос.

— Да?

Рэйнбоу Дэш переступила с ноги на ногу и поглядела на потолок.

— Эм...

— Эм?

— Извини, дай секундочку.

— Не торопись.

Две кобылы пару мгновений молча стояли бок о бок, пока Рэйнбоу наконец не решилась:

— Это странный вопрос.

— Ничего, Дэш, мы же друзья. Просто говори, что у тебя на уме, — участливо ответила Твайлайт.

Рэйнбоу сосредоточилась и мельком глянула вбок.

— Это что ж, — она помялась, — Селестия умерла?

Повисло неловкое молчание, пока обе кобылы переваривали вопрос.

— Умерла? — несколько скептически переспросила Твайлайт.

— Ага.

— Конечно же, нет.

— О, хорошо, — отозвалась не слишком убеждённая Рэйнбоу и стёрла с лица кровь — без особого результата, поскольку вся передняя половина её тела была сплошь заляпана красным, просочившимся в её шерсть и перья. Она высунула язык и сплюнула белое перо.

Глядя прямо перед собой, Рэйнбоу Дэш созерцала лежащую на полу, разбитую вдребезги шикарную золотую люстру, украшенную сверкающими прозрачными кристаллами, чьи осколки валялись по всему залу. Пегаска бездумно вытряхнула из гривы кусок стекла.

А ещё на полу была кровь — гигантская лужа, насквозь пропитавшая ковёр.

— Что-то она не встаёт.

— Встанет.

После этого заверения Рэйнбоу глянула на подругу, заметив на её лице выражение полного умиротворения. Кроме того, она заметила, что её глаз периодически подёргивался, но это, рассудила пегаска, могло быть из-за попавшей в него крови.

Потом она посмотрела на принцессу Селестию и почти сразу же отвернулась.

— Она выглядит нормально, — вновь заверила Твайлайт.

— Угу, — поддакнула Рэйнбоу, затем кашлянула и указала взглядом на другой конец зала. — Вон та её половина тоже выглядит нормально.

— Вполне. — Твайлайт повернулась к пегаске. — Удивительно, насколько острой оказалась эта люстра. Хорошо, что мы её сняли.

— Твайлайт, Селестия умерла нахрен.

— А то так бы и осталась источником повышенной опасности. Представь, если б она на кого-нибудь упала.

— Она и упала. На принцессу Селестию. Которая умерла.

— Вот и нет.

— Вот и да, Твайлайт! — рявкнула начавшая выходить из себя Рэйнбоу Дэш. — Мы сбросили на неё грёбаную люстру и перерубили пополам! Это было ужасно!

— Ну да, сбросили. Но как я и говорила, Селестия — бессмертная. Она не может умереть. Я сбросила на неё люстру, чтобы это доказать, и как только она поднимется, мы все посмеёмся, а ты будешь должна мне пятьдесят битов.

— Бессмертие и неуязвимость — это не одно и то же, Твайлайт.

— Рада, что ты пользуешься словарным календарём, который я тебе подарила.

— Ага, но мы убили принцессу, Твай.

— Нет, не убили, потому что Селестия не может умереть. Все это знают. Она прожила больше тысячи лет, сражалась в сотнях битв, повергала богоподобных существ и пережила столько всего, что мы, смертные, даже вообразить себе не сможем. Её невозможно убить люстрой потому, что её нельзя убить — и точка.

— ТВАЙЛАЙТ!

— Что?

— Её задница лежит в пятнадцати метрах от её туловища! ТУТ ПОВСЮДУ КРОВИЩА! Я даже не знала, что в пони может быть столько крови. Это просто ужас!

— Вообще, это довольно стандартное количество крови для пони её размеров.

— Мы убили принцессу, Твайлайт, мы отправимся в тюрьму за неумышленное убийство!

— О нет, Рэйнбоу, этого не будет.

— Потому что я героиня Эквестрии, и моя дорогая подруга Твайлайт Спаркл поручится за меня?

— Нет, потому что это не неумышленное убийство, а регицид, наказание за который — смерть. Но это неважно, поскольку Селестия не умерла.

В этот момент двое дежуривших снаружи тронного зала стражников — ничем не примечательных, одинаковых пегасов —  решили проверить, что за крики раздаются оттуда, и вошли внутрь, закрыв за собой большие двустворчатые двери. Их глазам предстала очень странная картина. Несколькими минутами ранее принцесса Селестия зашла в зал вместе с двумя героинями королевства, Рэйнбоу Дэш и принцессой Твайлайт Спаркл, чтобы провести личную встречу по просьбе принцессы Твайлайт. Теперь же одна из правительниц Эквестрии лежала разрезанная пополам очень красивой, но невероятно острой и тяжёлой люстрой, а обе её гостьи стояли рядом и культурно беседовали. Стражники, понятное дело, оказались сбиты с толку.

— Эй, Фил.

— А?

— Вопрос.

— Валяй, Дон.

Заговоривший первым Дон какое-то время пытался подобрать слова, затем раздражённо развернулся к дверям.

— Блин, прости, забыл, о чём хотел спросить.

— Пустяки, приятель, с кем не бывает.

— Погодь-погодь. — Дон покачал головой и шумно выдохнул, после чего развернулся обратно, встав рядом с напарником. — Ладно. Значит. Такое вот дело. Ага?

— Ага.

— Так вот, значит, кажись...

— Гм?

— Сложновато как-то переварить.

— Я тебя не гоню, друган.

Дон на секунду закрыл глаза, затем неторопливо проговорил:

— Кажись, принцесса умерла — принцесса Селестия я имею в виду. Луны и Кейденс здесь нет, а с принцессой Твайлайт явно всё в порядке.

— Селестия?

— Принцесса.

— Умерла?

— Да.

Фил поднял копыто и медленно потёр подбородок, наблюдая, как Рэйнбоу Дэш отчаянно трясёт принцессу Твайлайт за плечи и кричит ей в лицо, а та никак особо не реагирует.

— Да ну, Селестия ж бессмертная, не?

— Ну да, но по-моему, ты путаешь бессмертие с неуязвимостью. Бессмертие — это когда не можешь состариться, а неуязвимость — когда не можешь умереть. — Дон кивнул, гордый своим умозаключением.

— Да не, бессмертие — это когда вообще не можешь умереть. Не только от старости.

— Не-не, это вроде как расхожее заблуждение. Вот она жила очень долго, но я что-то сомневаюсь, что её когда-нибудь располовинивало люстрой, понимаешь?

— И то верно, уж такое я б запомнил.

К этому времени Твайлайт разрыдалась, а Рэйнбоу Дэш разбила окно и улетела прочь.

— Эй, Фил.

— Чего?

— Получается, мы уволены?

— Похоже на то.

— Ох.

Они стояли и размышляли над тем, что делать дальше, пока сзади к ним не подошла принцесса Селестия.

— Не могли бы вы двое уже начать здесь прибираться. Мне нужно поговорить с Твайлайт... да хрен его знает о чём. Блин, ещё и задница болит. — Затем приблизилась к своей ученице и стала её успокаивать. Это было мило.

Но кровь с ковра так никуда и не делась.

— Знаешь, если подумать, это даже как-то забавно, — сказал Дон.

— И кому вообще такое может показаться забавным? — нахмурился Фил.

— Не знаю.

Они замолчали. Дон снял шлем и почесал голову.

— Принцессе Луне, наверное.

— Да ну тебя.

Фил и Дон сумели сохранить свои должности, их начальники так и не узнали, что они допустили убийство принцессы. В будущем их карьеры сложились весьма неплохо: Дон дослужился до звания капитана, а вот Фил ушёл на пенсию раньше срока из-за того, что был уверен, будто принцесса при каждой их встрече бросала на него недобрые взгляды.

Рэйнбоу Дэш летела безостановочно несколько дней. Вскоре она добралась до Як-Якистана, где пробыла три недели. В конце концов она узнала о том, что Селестия по-прежнему жива из статьи в одном мутном журнале для жеребцов, который, как клятвенно заверяла она, ей не принадлежал. Она вернулась домой и продолжила летать в рядах Вандерболтов. На вопрос о причинах её трёхнедельного отсутствия она каждый раз отвечала по-разному, хотя всё всегда так или иначе сводилось к некой глупости, совершённой Твайлайт.

Твайлайт Спаркл восстановилась после истерики и вернулась к своим принцессьим обязанностям. Позже она пережила несколько экзистенциальных кризисов, когда осознала, что тоже не может умереть. Это вылилось в большое количество очень публичных нервных срывов, случайно приведших к невероятному повышению её популярности на международной арене. Во время самого известного из них она вызвала двадцати пяти метрового дракона на дуэль, вооружённая лишь кеглей и пустой коробкой из-под пиццы, — и победила спустя тринадцать часов, когда дракон сдался.

Принцесса Селестия провела с ученицей очень долгую беседу, рассказав об опасностях убийства других пони с целью доказать свою точку зрения, выиграть пари или утолить любопытство. А ещё она приказала убрать из замка все антикварные гильотиноподобные люстры, заявив: «Я никогда не прощу, что они сделали моей заднице. Эта задница принадлежит Эквестрии, и она должна быть отомщена».

Принцесса Луна в конце концов прознала о происшествии. Со слов очевидцев, она смеялась четыре часа кряду, сделала небольшой перерыв на обед, а после продолжила смеяться дальше. Эта история по сей день остаётся её любимой, и она частенько рассказывает её на светских мероприятиях после пары-тройки бокалов.