Град автономный

Intrusion detection

Ничто не нарушало ночную идиллию. Лёгкий ночной ветерок трепал полупрозрачную гриву ночной правительницы. Нежно касаясь разума своих подданных, стараясь не пропускать никого... ну, или хотя бы наведываясь в сон каждого из пони один раз в несколько дней. Здесь могли встретиться сладкие иллюзии, не требовавшие никакого вмешательства, разве что пары мгновений радости за подопечного, или подопечную. Нередко можно было встретить кошмары, но здесь стоило соблюдать осторожность и проводить анализ того, что же их вызвало, ведь в большинстве случаев стоило устранять первопричину кошмара, лежащую в реальном мире. Несомненно, были случаи, которые можно было исправить, внушив подопечному правильную мысль... и это требовало некоторой подготовки, как Коббу, так что каждый кошмар принцесса откладывала в очередь для дальнейшего анализа. Изредка встречались и вовсе странные, можно даже сказать: крамольные мысли о том, что правление в Эквестрии — непоникратичное и что принцесс нужно зачем-то менять. Развития подобных глупых мыслей, конечно, нельзя было допускать, а потому такие редкие случаи подвергались коррекции немедленно. К счастью, запущенных случаев не было и подобные коррекции заканчивались всегда удачно с первого раза внушением идеи: «А кто, если не Селестия и Луна?» (прим. автора: любое совпадение с реально существующими политическими деятелями считать совершенно случайным).

Сегодня по плану предстояло решить маленькую проблему одного уже немаленького пони. Слишком часто ему снился сон о том, как он читает книгу и находит в ней историю о пещере номер 777, в которой таятся несметные сокровища. Вход же в пещеру охраняет опасный песец 38 уровня. И вот этот пони готовится к бою, развешивая по бокам мечи, сабли, арбалеты, заковывая себя в броню, а потом заходит в пещеру, а там его поджидают сразу ТРИ песца 42 уровня. И рвут они его как тузик грелку... хотя ни что такое «тузик», ни что такое «грелка» властительница снов не знала, но была уверена, что всё происходит именно так.

«Соединение с пони #388726... установлено»

Сегодня план был другой. Пони уже приготовился и через десять минут должен был зайти в пещеру. Но всё не так просто... Фигурка Луны разделилась на три тени, которые скользнули в пещеру. Фигурки ожидающих песцов подёрнулись туманом и... никак не изменились. Однако, перед входом в пещеру появился небольшой камень.

Бежевый единорог Почисар Фоудер, увешанный оружием, бежал по дороге к намеченной пещере. Перед самым входом в пещеру, украшенную ярко сияющими цифрами «777», чтобы никто не перепутал, он заметил, что кто-то обронил точильный камень. Совершенно новый точильный камень, между прочим! Поскольку карманы Фоудера были практически пустыми, ведь он собирался поднять немало бабла на этом визите, то он сунул камень в карман. Ведь никто не помешает его выбросить, если бабла окажется слишком много!

– Здравствуй, а мы тебя ждали!

Фоудер осмотрелся. Сразу за входом, стояли три ОГРОМНЫЕ ЛОХМАТЫЕ твари. Конечно, Фоудер узнал песцов из книжки. Только вот беда, книжка описывала их всего лишь ОДНОГО песца, да ещё и как существо 38 уровня с несколькими приспешниками 32-34 уровней. Фоудер готовился к этому бою, купил доспехи, оружие, выработал тактику... И вот на тебе – трое сразу. И не просто трое, а ещё и пятидесятого уровня двое и только один, младшенький, маленький совсем, всего с трёхэтажный домик, сорок восьмого. Шансов нет, надо ретироваться, но... плохо привязанная на входе верёвка свернулась клубочком у его копыт. Назад уже не подняться. Фоудер повернулся и сглотнул подступивший к горлу комок.

– Ты уж извини, но сейчас мы сделаем из тебя салат, – начал разговор самый лохматый песец. – Медленно и очень нежно. Кстати, не из тебя одного мы салат уже варганили, так что когти уже тупые, не обессудь, если ножку только с пятого раза отрежем, или шкурку полчаса снимать будем!

Фоудер лихорадочно искал выход, но его как бы и не было. Единственный вход как выход уже не годился. А бегать по круглой арене от трёх песцов... только аппетит им нагуливать! Один из песцов выдвинул когти... Длинные, чуть короче, чем всё копыто пони. Ржавые, с мерзкими, обглоданными краями. Когда его будут рвать таким «инструментом», будет, наверное, ОЧЕНЬ больно. Вовремя вспомнился точильный камень.

– А может, вы коготки сперва поточите, да? А потом уже есть будете? У меня камушек есть, вот! – пони протянул точильный камень на копыте. Песцы переглянулись.

– А почему бы и нет? Давай, поточимся, а потом уж и сожрём!

Наблюдающая за сценой из расщелины голубая тень торжествовала. Всё шло как по маслу. Пока песцы точили когти и лясы, Фоудер узнавал, что в действительности, песцы – не такие уж и плохие ребята. Конечно, каждый собирается их убить. Вот и приходится быть злыми. А сокровища тут как бы есть – вон лежат. Только вот они приклеены намертво каким-то составом, что ни меч, ни топор, ни когти не берут. Обман, одним словом. И пещеру знающие существа называют не иначе как «Пещерой обмана».

Ну а конец, срежиссированный Луной, закончился просто. Песцы поблагодарили пони за острые когти и на радостях даже разрешили покинуть пещеру живым. Один из песцов забросил верёвку наверх, она зацепилась за камень и пони, не помня себя от радости, полез наверх. Только на середине пути он оглянулся, чтобы махнуть песцам копытом и увидеть парящее как минимум над двумя песцами число «52». Корректорша снов выдохнула. Подготовка в «выступлению» прошла не зря. Проверять, что вынес из этого сна подопечный она не стала, не ученик же он её, чтобы письма по окончанию урока писать.

«Отсоединение от пони»

Вернувшись в реальный мир, Луна, снова перешла в режим широкополосного сканирования, и тут же уловила необычный сигнал, привлекающий внимание. Она уже встречалась с подобным паттерном психоволн, и его появление обычно сулило проблемы. На экспресс-анализ данных ушло всего несколько миллисекунд, после чего принцесса спешно активировала полосовой фильтр, отсекающий мысли всех остальных пони, оставляя в области интереса только интересовавший её сигнал. Это позволило существенно улучшить качество принимаемого сигнала, позволяя приступить к расшифровке. Одновременно, принцесса изменила маршрут, круто развернувшись в воздухе и, потеряв несколько сот метров высоты полёта, но благодаря этому приобретя дополнительное ускорение, отправилась в обратный путь во дворец.

Селестия уже видела второй сон, в котором она ела тортики, как её рог завибрировал. Нехотя выбираясь из цепких лапок сновидения, дневная принцесса, так заслужившая свой ночной отдых, сдав без происшествий пост своей ночной сестре, посмотрела на сигнатуру вызывающего. Ох, Луняша! Что она такого нашла, что ей потребовалось разбудить собственную, так уставшую за день сестру! Впрочем, немаскируемый магический вызов был настолько редким явлением, что дневная принцесса предпочла сбросить остатки оков сна и ответить на телепатический вызов:

– Что-то срочно?

– Прослушай сигнал... сбрасываю сигнатуру, – кратко и деловито отозвалась другая сторона телепатического сеанса связи.

Селестия, всё ещё сладко потягиваясь под одеялом, молча приняла данные, о которых говорила сестра, рефлекторно настроилась на указанный участок телепатического спектра и перевела зону обзора с панорамирования на наведение, обеспечивая эффективное отсеивание телепатических сигналов практически от всех пони, так как неопознанный космический объект находился под углом чуть более шестидесяти градусов к горизонту. Скорректировав динамический диапазон так, чтобы мысли случайно попавшего в узкий пучок пролетающего пегаса не «оглушили» её, Селестия принялась слушать мысли существ с удалённого объекта. Десяти секунд было достаточно. Остатки сна мигом слетели с дневной принцессы и она пулей выскочила на балкон, обронив случайно зацепившееся за крыло одеяло на пол. Конечно, какие-то там три лишних перекрытия замка для телепатического сигнала были препятствием едва ли более существенным, чем вся планета для летящего нейтрино, но она надеялась увидеть цель не только в ТП диапазоне, но и в ТВК. В небе вспыхнула магическим образом сформированная стометровая собирающая линза (прим. автора — мне лениво изобретать «понячьи» единицы измерения, так как это усложнит понимание, так что единицы — «человеческие»). Продержалась она недолго, от силы пару минут. Цель находилась слишком далеко, чтобы разглядеть её в видимом диапазоне, не говоря уже о том, чтобы произвести разведку активным сканированием с поверхности.

Селестия уже догадывалась, что задумывала её сестра. Конечно, провести физическую разведку, выйти за пределы планетарного защитного купола, в открытый космос. Конечно, ни вакуум, ни космический холод, не могли причинить ей никакого вреда и даже не доставляли дискомфорта (в отличии от самой Селестии), только вот была одна проблема... магический потенциал в космосе был крайне мал, из-за чего после исчерпания всего ресурса, шансов на возвращение было... немного. Во время прошлой «командировки» на Луну, сестра уже застряла на много лет... и застряла бы ещё больше, если бы не поток высокозаряженных частиц, способных перезарядить накопители магической энергии аликорна до уровня, достаточного хотя бы для возвращения домой... конечно, сестра тогда была очень зла, что Селестия не предусмотрела такой вариант развития событий, но всё закончилось хорошо.

Лунный диск перечеркнула стремительно летящая фигура без габаритных огней, зато окружённая сверкающей аурой из звёзд, встроенных в собственную гриву. А спустя всего лишь десять секунд, ночная принцесса уже щёлкнула всеми четырьмя копытами по плитке, облицовывающей пол балкона, подняв вокруг себя воздушный вихрь. Нос дневной принцессы зачесался, она хотела было дело чихнуть, но потом передумала.

– Выписывай командировку. С этим объектом время не ждёт. Он уже несколько дней приближается к системе.

– Выйдешь за купол и проведёшь разведку?

– Как минимум. Возможно, придётся долететь до него лично и... – принцесса не договорила. Безопасность Эквестрии была превыше всего. Все приближающиеся из космоса объекты, угрожающие планете, надлежало уничтожать. К счастью, делать это приходилось крайне нечасто... даже сам факт захода объекта из глубокого космоса в звёздную систему Эквестрии был редким событием, а уж чтобы его траектория пересеклась с траекторией самой Эквестрии... этого ещё не было ни разу. Исключение делалось только для объектов, управляемых разумными существами. Конечно, принцессы ценили всякую жизнь, но при конфликте интересов пони с любой другой разумной расой... было очевидно, что интересы чужой расы будут принесены в жертву. В том числе методом аннигиляции.

– Сейчас его траектория для нас безопасна. Согласно полученным данным, существа на борту этого объекта потеряли управление. Если ничего не изменится и управление не возобновится, то объект пройдёт по сужающейся спирали вокруг центрального светила и через три месяца и два дня рухнет на него, – прокомментировала Селестия свои соображения. – Считаешь, что риск оправдан?

– Не согласна. Ты забыла про скорость движения нашего светила. А потому, летят они прямо на него. А потому, упадут в промежуток от двух до шести дней. Но управление они могут вернуть в любой момент. К тому же, они сами не горят желанием попасть в нашу систему, похоже, они здесь случайно. Вероятно, если вернуть им управление, то они сами отвернут от системы и вернутся на свой курс.

– Хочешь им помочь в устранении неполадки?

– Если получится. Сестра, ты же не собираешься просто ждать, пока они погибнут?

– Если это противоречит интересам...

– Уверяю тебя, их жизнь интересам пони совершенно ортогональна. А в таком случае, мы же сами договорились, что будем ценить всякую жизнь, а не только жизни пони.

– Хорошо. Согласна. Будем собирать Хранителей!

– Давай без этого. Мне кажется, что мы сможем обойтись без всего этого.

– Твоих запасов магии может не хватить.

– Во-первых, может. Во-вторых, ты же поделишься с сестрёнкой магией в дальнюю дорожку?

– Ох, ну ты и рисковая... – стала выговаривать Селестия. – Помнишь ведь, что в прошлый раз случилось?

– В прошлый раз мы неверно учли степень зависимости напряжённости магического поля от расстояния. Мы считали, что зависимость квадратичная, а по факту там оказалась чуть ли не четвёртая степень. И если при полётах в пределах Эквестрии такой мелочью можно пренебречь, то при космических расстояниях напротив, можно пренебречь тем, что там вообще магия существует.

– Да, но мы же рассчитывали вместе.

– Ага, только легенду про Найтмер Мун кто придумал? Неужели нельзя было просто честно сказать, что сестрёнка отправилась на добычу Гелия-3 (прим. автора – см. фильм «Железное небо»), чтобы построить MPT (прим. автора: magic power transmitter, см. игру «Deliver the moon»). Но ведь нет, надо было придумать какую-то ахинею...

– Ну, вообще-то это не моя идея была... – задумчиво припомнила Селестия события более чем тысячелетней давности...

– Неважно. Проект «Маркер» помнишь?

– Да, – Селестия вспомнила, как сестра заперлась в своей спальне после возвращения с Луны и несколько недель не выходила, она уже было дело подумала, что у неё более серьёзные проблемы с психическим здоровьем, чем она предполагала в начале... физические проблемы аликорну практически не грозили, так что приходилось остерегаться «пси-убийц» (прим. автора: см. Лукьяненко «Императоры иллюзий»). Тем не менее, спустя пару недель, когда Селестия уже готова была силой взломать спальню сестры, та вышла сама и предложила обсудить аварийный план, на случай, если подобная ситуация повторится.

Проект носил кодовое имя «Маркер» и представлял собой «план Б». В случае, если во время выхода в открытый космос, принцесса Луна (она даже не планировала уступать место сестре в этой обязанности — ПКО, противокосмическая оборона) израсходует всю магическую энергию и не сможет самостоятельно вернуться домой, она пошлёт особый сигнал, который так и назывался – «Маркер». Селестия по этому сигналу должна будет собрать Элементы Гармонии (в этом месте план был модифицирован) и совместными усилиями после получения повторного «Маркера», Селестия должна будет отправить по пеленгу в эту точку импульс энергии. Готовность должна поддерживаться либо до возвращения Луны, либо до истечения двадцати восьми дней с момента получения первого «Маркера». О том, что делать во втором случае... в плане обтекаемо не говорилось. Поскольку это касалось только двух принцесс, Селестия согласилась почти с каждым пунктом, внутренне содрогаясь, что ей вновь придётся отпускать сестрёнку в негостеприимный (после пропажи Луны, она сама была там неоднократно и чуть было не поплатилась за это, но вовремя поняла, что к чему) космос. Но вот момент, похоже настал. И отговорить сестру было... сложно.

– Так вот. Передай мне часть энергии, чтобы тебе с гарантией на обычный день хватило. Найдёшь элементы – перезарядишся.

– Конечно!

Все пони обладают магией. Наиболее «обычной» выглядит магия единорогов, но и земнопони и пегасы – магия есть у всех, просто она проявляется по-разному. Израсходовав весь запас магической энергии, большинство пони вынуждены восполнять её, пассивно поглощая из окружающего пространства. Большинство пони хватает ночи на восполнение запаса сил, но сильный маг, такой как аликорн, несёт в себе запасов магии намного больше. И пополнение магии может занять несколько дней, а то и месяцев. Есть второй способ перезарядки – артефакты. Они за короткое время пополняют запас энергии, но, как правило, одноразовые, самостоятельно энергию не восполняют и требуют перезарядки опытным магом, а иногда и вообще не могут перезаряжаться, или даже разрушаются после использования. Элементы – уникальные артефакты, способные самостоятельно накапливать энергию за некоторое время, да ещё и такого объёма, что способны неоднократно перезаряжать даже аликорна. Только вот скорость перезарядки... неизвестна. Иногда готовы к работе через минуту после предыдущей активации, а иногда требуют несколько лет. Одной из причин, побудившей Луну искать альтернативный источник энергии в виде MPT и была нестабильность Элементов. Но был и ещё один способ, о котором аликорны знали, но предпочитали никому не рассказывать. Им пользовалась только одна раса – оборотней. Их магия была особенной, но они не могли самостоятельно поглощать магию из окружающей среды, а артефактов на такое количество потребителей попросту бы не хватило, что превращало их в паразитов. Этот способ был – поглощение чувств. Максимальную ёмкость имели чувства любви, дружбы, боли и ненависти. Обычно оборотни паразитировали на первой. Хотя были случаи, когда кто-то предпочитал другие способы (прим. автора: см. «Кексики», «Фабрика радуги», «Платьице»).

Селестия с готовностью распахнула крылья и приняла в их объятия сестру. Губы аликорнов с готовностью раскрылись и соприкоснулись. Дыхание участилось, а скрестившиеся рога непроизвольно начали испускать пульсирующий свет: у Селестии – розовый, а у Луны – голубой. В зрачках обоих аликорнов словно бы засветились строчки дисплея, выводящего на экран текст:

«Инициализация оборудования передачи энергии»

Если бы сейчас какой-то пони решил бы посмотреть на Кантерлотский дворец, то он вряд ли смог бы оторваться от открывающегося зрелища, а если бы это случилось с пролетающим мимо пегасом, то не избежать бы трагедии, ведь из-за крылостояка пегасы теряют способность управлять полётом. Впрочем, постороннему взгляду остался бы скрыт тайный ритуал пары языков, устроенных внутри общего пространства ртов двух аликорнов, они, словно питон с питонией то свивались вместе от конца к началу, то от начала к началу, то расплетались, то просто начинали бродить, обследуя каждый уголок открывшегося вновь пространства... (прим. автора: более подробно о форсированном перезаряде аликорнов)

«Передача энергии начата»

«Приём энергии начат»

Наконец, язычки кобылок вернулись к своим законным владелицам, а губы распались, оставляя между собой лишь тонкую струйку слюны, которая быстро лопнула, оставив после себя лишь воспоминание о страстном, более чем сестринском поцелуе. Обычно в процессе любовного акта, вне зависимости от того, ограничивался ли он лишь поцелуем, или был более глубоким и полным, партнёры только получают энергию, которая обычно делится примерно поровну. Получаса любовных утех с лихвой хватало, чтобы перезарядить разряженного «до воды» единорога до «полного бака». Но «бак» аликорнов был существенно больше, а времени было мало, потому, Луна (конечно, с согласия сестры) использовала приём оборотней: поглощение энергии путём любви. Именно этот приём, не в меру часто используемый, и вёл к гибели партнёров оборотней. Луна тщетно пыталась обучить оборотней контролировать свои навыки, но желающих поменять образ жизни (прим. автора: см. «Честный обман» и «Замещая собой») было на перечёт. Конечно, убить аликорна таким образом было невозможно, но вот существенно ослабить – вполне, чем пользовалась королева Кризалис в облике Каденс перед тем, как поразить Селестию. Грива Селестии поблекла, но она старалась держаться бодрой. Напротив, вокруг Луны вспыхнула мощная голубая аура, как у обколовшейся гипоспреями Коноко, или у надевшего силовой щит бойца Лиандри.

«Передача энергии завершена. Передано: 105,8 ГМед»

«Приём энергии завершён. Принято: 105,4 ГМед»

– Ты в порядке? – участливо поинтересовалась Луна у сестры. Строчки невидимого дисплея в её глазах погасли. Её голос звучал удивительно глухо, что было неудивительно – избытки магии эффективно блокировали её от любых внешних воздействий, позволяя выдержать даже прямое попадание «Кузькиной матери». К сожалению, подобное явление носило исключительно временный характер.

– Да, конечно, – отозвалась Селестия. Впрочем, от Луны было невозможно утаить, что сестра отдала её слишком много сил, оставив себе сил разве что на утренний подъём солнца. В глазах дневной принцессы ясно читалось состояние: «Запас энергии критический: 0,96%», однако Луна промолчала и поспешила приготовиться к вылету. В конце концов, именно ради неё Селестия старалась – чтобы любимая сестрёнка была в безопасности как можно дольше.

– Хорошо. Вернусь как только закончу. Надеюсь успеть к ужину! – попыталась сострить Луна, но добилась только вымученной улыбки в глазах сестры. Чтобы не терзать себя и сестру лишними волнениями, которые были совершенно ненужны накануне операции, Луна взмахнула крыльями и метнулась в небо.

Сторонний наблюдатель мог бы удивиться, заметив голубую молнию, соединившую небо и землю в районе Кантерлотского дворца. Она была не похожа на природное явление. Но вряд ли что-то могло так быстро летать. А метеоритов, которые не просто пролетали бы по небу, а и падали бы на землю – не существовало, об этом знали даже жеребята, хотя некоторым и хотелось верить в обратное. Конечно, разглядеть ночную принцессу, поднявшуюся выше предельно достижимой для пегасов высоты в три с половиной километра за пару секунд, было вне технических возможностей зрения пегасов.

Добравшись до силового щита, укрывавшего Эквестрию от космических невзгод, принцесса воткнула в него свой рог и «моргнула» вызубренную наизусть кодовую последовательность. Никто извне не смог бы разглядеть, какова же последовательность вспышек, кодирующих команду на открытие прохода, правила «Цифровой гигиены» принцесса свято соблюдала, в отличии от некоторых козляточек и разбойничков. Команда сработала и в щите появился проход – квадрат с размерами около пяти на пять метров. В открывшийся проход устремился воздух, увлекая принцессу вместе с собой. Впрочем, стоило только принцессе скользнуть сквозь проход, как он закрылся, предотвращая дальнейшую утечку воздуха. Утечка была незначительной, потому принцесса не стала обращать на неё внимание. Вместо этого, она легла на весьма экономичную, с точки зрения расхода энергии, траекторию и, оставив в «дежурном» режиме лишь минимальное число органов чувств, которые должны были предупредить её о приближающихся метеоритах, настроила рог на наиболее узкую диаграмму направленности, принялась слушать происходящее на далёком пока ещё объекте. При сохранении всех текущих параметров полёта, до физического контакта оставалось чуть более двенадцати часов. Вернуться к ужину никак не получится. Впрочем, нарушить данное сестре обещание – это меньшее, что сейчас волновало готового к любой неожиданности аликорна.

Селестия юркнула под одеяло. Её бил озноб. Она знала, что сестра почувствовала, что она обманула её и отдала почти всю энергию. Теперь хватит только на подъём солнца. Даже ложечка с любимым тортиком в телекинетическом поле дрожать будет, хоть прямо мордочкой окунайся. Хотя... а это в принципе даже ничего идея. Или нет, плохая. Ради тортика... Селестия порылась в закромах памяти и кое-что вспомнила. Есть небольшой трюк, позволяющий ускорить процесс поглощения энергии. Только вот он был не очень удобен, когда ты одна... и даже не всякий партнёр поможет это сделать, а только... особенный.

Аликорн встала и ткнулась рогом в особое место в стене спальни. Створки раздвинулись и внутри оказалась книга. Магические запоры послушно откинулись и принцесса стала искать нужное место. Тексты и формулы сменялись схемами, графиками и рисунками, на которых двое, трое и даже ещё большее число пони располагались неким сложным, но по-своему прекрасным ансамблем. А вот и искомый рисунок. Здесь единственная земнопони стояла с гордо поднятой головой, а несколькими кружками со стрелками были отмечены места, в которых нужно было повернуть специальное приспособление. Цифра около кружка показывала количество поворотов, которые нужно было выполнить, а стрелка – направление. Селестия взяла это приспособление в зубы и, осторожно нащупав перед зеркалом нужную точку, сделала несколько поворотов и прислушалась к ощущениям. Сколько времени прошло... но она помнила... (прим. автора: читатель данного рассказа помнить не может, фанфик про разработку «Понисутры» для аликорнов и превращение Селестии в «Катюшу» пока ещё в жутко черновом варианте и на свет не показывался).

Головокружение не заставило себя долго ждать. Неправильно. Сверившись с рисунком, аликорн нашла ошибку. Она смотрела на себя в зеркало, а потому, вращение было выполнено в противоположную сторону. Вернув настройку поворотом в правильную сторону, аликорн уже более уверенно настроила своё тело на максимальную скорость поглощения энергии. Аккуратно сложила книгу, принадлежности для ритуала и один из накопытников в сейф. Накопытник она спрятала, чтобы утром не забыть вернуть настройку своего тела в исходное положение. Закончив все дела, принцесса с облегчением вновь юркнула в тёплую постельку. Которая уже не казалась такой уж тёплой... Принцесса уснула, а её крылья предательски шевельнулись и расправились, сбросив одеяло на пол. Спустя несколько минут, оба крыла покрылись снегом, а с кончика левого крыла стала расти сосулька...

Стражник на входе в замок поёжился. Вроде как лето, никаких погодных неприятностей не предвиделось, а как-то вдруг похолодало. Бросив короткий взгляд на своего напарника, он заметил, что тот тоже начал переступать с ноги на ногу. «Двоим не померещится», – решил стражник и покрепче сжал копьё магическим хватом. Похоже, напарник-пегас предпочёл тоже перехватить оружие под крылом поудобнее, напарники почти всегда подбирались либо пара единорог-пегас, либо единорог-земнопони, редко – пегас-земнопони, а равнорасых пар за всю историю Эквестрии вообще можно было перечесть по копытам. «Неужели какие-то поганые Вендиго?» – подумал стражник, но нет, никакого легендарного завывания зимней стужи не предвиделось. «Если что-то поменяется – наверное, стоит сообщить начальнику!» – решил стражник про себя и, удвоив внимание, стал прислушиваться к ночным звукам.

Тщетно. Никакие Вендиго на этот раз не угрожали Эквестрии. Общее падение температуры действительно было и пегасы зарегистрировали аномально холодную летнюю ночь – температура была ниже характерной для этого времени на целых шесть градусов (прим. автора – градусов Цельсия, не имею желания придумывать температурную шкалу для пони, которую потом ещё придётся пересчитывать в одну сторону, а читателю – в другую). Но обусловлено оно было всего лишь функционированием организма аликорна в режиме «Максимум заряда».

Problems detected

– Ну что, есть какие-нибудь сдвиги? – поинтересовался высокий блондин в униформе службы безопасности. Толстенький коренастый техник, сидящий на раскладном стульчике с планшетом в руках возле раскрытого коммуникационного шкафа, покачал головой.

– Пока нет. Конечно, я подключился к системе управления кораблём и даже могу отдавать команды на получение телеметрии, но изменить режим работы двигателей и реактора я не могу. И уж тем более – потребовать инициации процедуры смены капитана. Система в ручном режиме и уверена, что капитан жив.

– Точно? Ты же несколько часов назад видел его на камере. Язык вывалился, голова наклонена неестественным образом, глаза закрыты. Не упал только потому, что держится на ремне безопасности, потому и нейрошлем на нём держится. Конечно, он мёртв!

– Прости Нитель, но я говорю то, что вижу. Вот, смотри.

Планшет, который был в руках у техника, не был единственным. Вокруг ящика были разбросаны ещё три планшета, а ещё – более десятка разнокалиберных ящичков, коробочек, приборов и инструментов. В обычной ситуации, заместитель начальника службы безопасности корабля «Град автономный» Нитель Альверо, сделал бы строгий выговор технику первой категории Эндрю Викорчесу за бардак, особенно неуместно смотревшийся посреди сверкающего чистотой и порядком чуть изогнутого металлического коридора. Согласно правилам, принятым на всех кораблях флота, любой инструмент, прибор, либо кабель, должны быть закреплены на патч-панели на внутренней стороне дверцы шкафа. Это позволяло всему оборудованию оставаться на своих местах при манёврах корабля, вплоть до четвёртого уровня. Это избавляло техников от необходимости собирать разбросанное при манёвре оборудование по всем углам, или, что ещё хуже, устранять вторичные поломки, вызванные попаданием инструментов в те места коммутационных шкафов, в которых они, согласно закону какого-то давным давно жившего учёного, причиняли наибольший вред. Конечно, были ещё манёвры пятого уровня, разрешённые в гражданском флоте, но Нитель за все свои двенадцать лет работы во флоте даже четвёртый уровень манёвров не встречал ни разу. И даже не слышал, чтобы кто-то в гражданском флоте его использовал. От таких манёвров патч-панель бы не спасла, часть приборов могла быть сорвана со своих креплений. Однако, куда большие проблемы были бы у самого техника – по регламенту гражданских судов, о таком манёвре нужно предупреждать не менее чем за десять минут до совершения, все работы надлежит прекратить, а всему экипажу и пассажирам занять противоперегрузочные кресла. Иначе как минимум сотрясения мозга не миновать. Нителю рассказывали о случае на военном флоте, где манёвры пятого уровня были не такой уж редкостью в бою, а регламента на предупреждения вообще не было о том, как техник, прижатый ускорением пятого уровня к переборке, проткнул себе голову отвёрткой навылет. Правда, он выжил, но вместо одного из глаз у него теперь имплант.

В данном случае, ситуация настолько выходила за рамки понимания Нителя, что он, даже будучи педантом, решил на этот раз простить копающемуся в дебрях меню информационной системы корабля технику некоторые нарушения ТБ. Подставленный перед глаза офицеру планшет, вывел его из состояния размышления. Он взял планшет в руки и осмотрел данные.

– Невозможно! Его сердце бьётся. Но мозг... он же почти не функционирует! Посмотри сам, здесь же не нужно быть медиком. Это какая-то остаточная деятельность!

– Я согласен. Но машина запрограммирована считать смертью момент остановки сердца. А сердце, как видите, функционирует.

– Чёрт!

Это было самое мягкое ругательство, которое вырвалось изо рта Нителя. Второй день он не мог сомкнуть глаз из-за этого чёртова инцидента. А началось всё с банальнейшего проступка – смена экипажа, старый экипаж ещё не погружён в гибернацию, новый уже разбужен, на корабле – оживление. Прощальный ужин... или обед – чёрт его теперь разберёт, Нитель тогда даже не посмотрел на корабельное время. И вдруг капитан экипажа, который должен был отправиться в гибернацию, Ллано Гитамо, вдруг обнаруживает, что один из новых уборщиков Олле (прим. автора: любые совпадения со сценарием фильма «Брешь» считать случайными) зачем-то уходит в сторону гиберкамер. Он следует за ним и выясняет, что тот ни много ни мало хочет вывести из гибернации его дочь Нелли! А самое страшное, что когда он попытался ударить незадачливого любовника прямо по лицу (и ему бы это сошло с рук, потому что Нитель, как офицер безопасности, вынес бы ему приговор – пятнадцать суток ареста, которые снимаемый с должности капитан с честью провёл бы в гибернации), то случайно попал рукой по руке панели управления. А поскольку мачо успел произвести все подготовительные операции по выводу из гибернации своей возлюбленной, требовался только код разрешения, который он и намеревался сейчас подобрать... процедура запустилась! Кода допуска прежнего капитана хватило!

К счастью, как капитан, Ллано знал того, чего не знал незадачливый уборщик: процедура вывода из гибернации не так проста, одному её не выполнить, это запросто приведёт к гибели пациента, или превращению его в овощ. И если бы речь шла о ком-то другом, а не о его дочери, капитан бы просто плюнул на это, наказав за это глупца и его возлюбленную тоже, но с Нелли он поступить так не мог. Он мгновенно сориентировался и объявил тревогу. Новый капитан, Арфам Хидгарен, приказал выполнить полноценный вывод из сна – как и любой другой капитан, он также знал, чем чреваты как некорректный вывод из гибернации, так и попытка возобновления гибернации без полноценного выхода. У Нителя появилась куча забот: найти место ареста для Олле, пристроить разбуженную Нелли хотя бы для какой-то подходящей работы (она стала шестым медиком, согласно своей квалификации), принять решение о необходимости разбудить нового уборщика (было принято решение: не будить, обойтись имеющимся экипажем). Ллано требовал, чтобы Олле немедленно отправили в гибернацию, чтобы он лично с ним разобрался после пробуждения, но эту просьбу Арфам отклонил. Олле был разбужен недавно, а повторная гибернация допускается не ранее, чем через три биодня. Ллано вынужден был признать правоту сменщика, но убедил его погрузить Олле в сон сразу, как только это станет возможным.

Последней просьбой прежнего капитана стала просьба не допускать возможности контакта Олле и Нелли. Увы, но в этом случае штатная тюрьма на три ячейки никак не годилась. Открыть двери могли лишь двое: капитан и офицер безопасности, но вот поговорить с заключённым мог кто угодно. Потому, Нитель, скрепя сердце, предложил использовать в качестве тюрьмы свою каюту. Как у привилегированного члена экипажа, она располагалась возле рубки управления, в закрытой зоне. Это было разумно, так как позволяло в случае ЧП капитану, офицеру безопасности, главному инженеру и главврачу (и одновременно, офицеру радиохимикобиологической разведки) появиться в рубке не более чем за минуту. Даже не будучи камерой заключения, каюта закрывалась на личный код Нителя, а потому, выйти самостоятельно из каюты Олле не сможет, даже с учётом того, что его личная карта не была изъята. Нитель же намеревался какое-то время пожить в каюте уборщика. Это нужно было сделать всего два дня, тогда пройдёт минимальное время активности человека и его можно будет отправить в гибернацию повторно.

Конечно, подобное введение в должность не могло не расстроить Арфама Хидгарена, нового капитана. Но по его состоянию нельзя было сказать, что он собирается на второй день управления кораблём умереть. Конечно, смерть капитана (как и любого другого члена экипажа) была маловероятным, но всё-таки возможным событием, в этом случае, существовал регламент смены капитана. Первым на очереди был начальник службы безопасности, а в случае, если он не мог занять пост, то его должность передавалась главному инженеру, а потом – главному медику. Все эти члены экипажа проходили необходимое обучение и могли, при необходимости, худо-бедно, но управлять кораблём, до момента пробуждения «полноценного» капитана. Большая часть процессов была автоматизирована. Включая определение смерти капитана.

И вот – сбой. Самый обычный завтрак. Конечно, все продукты – синтетические, все, даже капитан, получают еду из одинаковых раздатчиков, так что отравиться попросту нечем. По регламенту, в закрытой зоне никто не должен был находиться один, а потому, на приём пищи уходили парами: капитан и офицер безопасности, а затем главный инженер и главврач. Так было и в этот раз и на завтраке присутствовала как раз вторая партия верхнего руководящего состава. И всё было бы ничего, если бы не одно «но». В каюте офицера безопасности сидел заключённый. А значит, капитан, фактически, оставался в закрытой зоне один. Ведь выбраться из каюты самостоятельно Олле не мог...

И вот, возвращаясь в свою каюту, главврач не смогла открыть шлюз в закрытую зону. И в первый раз, и спустя тридцать секунд, и спустя ещё тридцать секунд. Это было необычно. Шлюз нужен был для того, чтобы даже в случае попытки захвата корабля противником, не допустить неавторизованный персонал в закрытую зону. Даже под дулом автомата. Но внешняя дверь не могла открыться авторизованному человеку только в одном случае: если открыта внутренняя дверь. Но что могло не давать закрыться внутренней двери, если известно, то она всегда закрывалась автоматически в течении не более чем десяти секунд после открытия?

Как говорится, каждая катастрофа – это цепочка маловероятных событий». Просматривая записи с камер (благодаря Эндрю, у офицера безопасности появился удалённый доступ ко всем камерам и ко всем их записям), Нитель нашёл возможную причину инцидента. Такую вероятность невозможно предсказать – она случается не один раз на миллион, а один раз на десять миллиардов. Закончив приём пищи, капитан достал какие-то таблетки и бросил одну из них в рот. Это было крайне странно: капитаном не мог быть больной человек, Нитель проверил досье Арфама: нет, он был совершенно здоров. Да и сам он был хоть и не закадычным другом Арфама, но довольно близким знакомым, а потому о какой-то тайне капитана должен был знать. Так что Нитель остановился на идее, что это какая-то вкусовая добавка. Они как бы не разрешены, но и не запрещены и иногда члены экипажа добавляют кубики вкусовых добавок в чай, или блюда. Хотя подобных таблеток Нитель, надо признаться, ещё не видел. При дальнейшем просмотре картинки с камеры, выяснилось, что сработал сигнал тревоги на браслете капитана и тот, не запивая таблетку, бросился в рубку управления.

Дальше события восстанавливались по камерам закрытой зоны. Судя по камерам наблюдения в рубке, капитан надел нейрошлем и переключил рукоять управление в положение «ручное». Вероятно, собирался совершить небольшой манёвр, так как никакого предупреждения не последовало. Хотя для минимального манёвра, надевать нейрошлем не требовалось, так как в этом не было смысла, можно было ввести все команды с консоли даже не отключая автопилот! Но после нескольких минут, неподвижности, капитан внезапно дёрнулся всем телом, заваливаясь вперёд. Его удержали ремни безопасности. Рот капитана приоткрылся, словно его сейчас должно было вырвать, но... больше ничего не произошло. Провода нейрошлема натянулись, магнитный замок, защищающий провода от обрыва, не разомкнулся. Один невероятный случай наслаивался на другой, приводя к совершенно невообразимым по катастрофичности последствиям...

Последний гвоздь в крышку «гроба» забил пакетик с таблетками, которые принимал капитан. После того, как сработала тревога на браслете, он не убрал их в карман, а зажал в руке. По камерам этого было не заметно, но по дороге в закрытую зону он держал руку в кулаке. Чтобы войти в шлюз закрытой зоны требовалась только карта, которую капитан предъявил, не разжимая кулака. Но для того, чтобы войти в рубку управления требовалось уже положить ладонь в сканер. Именно выпавший из разжавшейся руки пакет попал сперва под ноги капитану, а потом – в створки дверей шлюза. В течении восьми часов, они исправно пытались закрыться, но, встретив препятствие, открывались назад. А через восемь часов, они полностью остановились. То ли отработал своё редуктор привода, то ли сгорел от постоянной работы сам привод – сказать пока было невозможно. Надежда была на техника Эндрю, которого порекомендовал сам главный инженер как самого толкового члена своей ветки управления кораблём. И теперь они работали сообща... уже второй день, почти без сна. И почти без результата.

Что можно было сделать? Самый простой способ – закрыть внутренние двери шлюза. Ах, если бы можно было инициировать процедуру замены капитана... Нитель назначит новым капитаном себя, а затем выполнит простой манёвр. Для манёвров до первого уровня, это допустимо делать удалённо, если ручка управления в рубке выставлена в положение «вручную», как это и было сейчас. Маневр заставит пакетик таблеток выскользнуть из дверей. Затем техник (также удалённо) сбросит контроллер внутренних дверей. Вряд ли сгорели сразу оба привода: и верхний и нижний. Скорее всего, вышел из строя только один и контроллер ушёл в защиту. Сброс выведет его из защиты и заставит закрыть дверь. Сейчас, пока дверь продолжает блокировать пакетик, выполнять сброс не имело смысла: датчик всё-равно заставит контроллер открыть дверь, но техник уверял, что может выполнить сброс в любое время. После закрытия внутренней двери, можно будет войти в шлюз, завести туда техника, войти в командную рубку... и всё! Взять управление на себя, починить сломанный привод, похоронить капитана, разбудить нового капитана... продолжить счастливое дежурство. Но увы, регламент инициации «вотума недоверия» капитану, позволяющий заменить живого капитана, хоть и существовал, но имел значительный недостаток. В режиме ручного управления кораблём вотум объявлять было нельзя...

Есть вариант этого способа – попробовать дождаться, когда тело капитана умрёт от голода. Оно, несомненно, умрёт. Вопрос только: сколько времени это займёт? Два дня? Три? А если десять? И что всё это время делать? Пассивно ждать? Конечно, вариант, но он слишком уж... В общем, что бы офицер ни делал, но это решение никуда не убежит. Потому, рассматривать его не стоило. Ну, по крайней мере, как единственный план.

Намного более сложный способ – вырезать двери внешнего шлюза. Достаточно было прорезать небольшое отверстие, чтобы просунуть внутрь шлюза палку и вытолкнуть злосчастный пакетик таблеток. Если быть точным, то отверстие уже начали резать, но с учётом материала, из которого выполнена дверь, работы займут примерно шесть дней. А потому, сейчас офицер безопасности пытался понять: а есть ли у него эти шесть дней...

– Нитель, вот телеметрия, вы же просили!

Офицер оторвался от воспоминаний, чтобы снова обратить внимание на техника. Эндрю снова протягивал ему планшет. На этот раз, на экране не было показателей биологической активности мёртвого капитана. Зато была карта неизвестной планетарной системы. Ну, неизвестной для офицера, компьютер отображал какую-то дикую комбинацию букв и цифр, похожую на начало серийного номера какой-то там древней операционной системы, что-то типа T7FCQ-XTD3Q. Впрочем, не это напугало офицера. Он вытащил собственный планшет и сделал парочку операций, чтобы убедить, что в уме он посчитал достаточно точно. Догадка подтвердилась. Не настолько пессимистичная, как при предварительном расчёте в уме, но и не настолько оптимистичная, чтобы прыгать от счастья и орать во весь голос: «Мы спасены!»

– Мы движемся прямиком на светило неизвестной солнечной системы. Столкновение с другими телами практически исключено. Падение в центральное светило – чуть более чем через семь биодней.

– Мы будем говорить экипажу, капитан?

В глазах техника, офицер безопасности уже был капитаном, но Нитель только грустно опустил голову.

– Да. Обязательно. И добавим: «Прошу предлагать решения. Наши жизни – в наших руках!»

Естественный враг

Объявление по внутрикорабельной связи было сделано уже через десять минут. Чёткими, выверенными фразами, Нитель предупредил экипаж о грозящей опасности, не слишком приукрашивая действительность. Да, корабль неуправляем. Да, через семь дней они столкнутся со звездой. Предотвратить это невозможно, так как капитан без сознания находится в рубке управления, а попасть в неё невозможно, так как шлюз в закрытую зону не работает из-за того, что внутреннюю дверь шлюза заклинил какой-то предмет. Нитель не снимал с себя ответственности, объявив, что способствующими обстоятельствами являлось отсутствие его, офицера, начальника службы безопасности Нителя Альверо, на требуемом месте из-за того, что его каюта временно была переоборудована под камеру содержания правонарушителя: уборщика Олле Якобсона. Но технические службы корабля делают всё возможное, чтобы устранить проблему, а именно: сверлят дверь в закрытую зону. Она будет вскрыта через четыре-шесть дней (именно такой диапазон давали технари, так что безопасник не солгал). Физической помощи техническим службам не требуется, однако если есть идеи, техники и сам офицер безопасности всегда готовы выслушать. Место расположения офицера – каюта 215 (это должна была быть каюта Олле, но так получилось, что её сейчас занимал Нитель).

Нитель только начал писать рапорт и не успел даже закончить заголовок (на компьютере уборщика по очевидным причинам не было шаблонов рапортов, так что приходилось делать всё с нуля, но когда Нитель получит в распоряжение свою каюту, он сможет забрать документ с этой машины и удалить его), как раздался робкий стук.

– Войдите.

– Здравствуйте. Я тут не то, чтобы...

Офицер посмотрел на вошедшего. Точнее, вошедшую. В форме медика, как и положено, Нелли Гитамо, дочь предыдущего капитана... из-за любви к ней одного уборщика и произошло данное ЧП. Это обстоятельство Нитель обязательно упомянет в рапорте, но в объявлении по внутрикорабельной связи оно было опущено.

Повисла неловкая пауза. Офицер не спешил, но всё-таки осторожно спросил:

– Вы хотите поинтересоваться о судьбе Олле?

– Да! Но не подумайте... – офицер поднял руку, показывая, что девушке стоит немного помолчать.

– Могу только сказать, что шесть дней без еды – это не страшно. Неприятно, не скрою, но не страшно. Вы, как медик, должны это знать. В каюте есть туалет и рукомойник. Объявление по внутрикорабельной связи он также слышал, а значит, знает, что внешних припасов не будет. Да, придётся пить техническую воду, но это лучше, чем вообще никакой.

– Я это понимаю, – кивнула девушка и офицер по её прямому, прямо-таки пронзающему взгляду, вдруг понял, что её сюда привёл не только интерес за возлюбленного. А страх за свою жизнь. Жизнь отца и матери. Двух сестёр. Они все на этом корабле. Если корабль рухнет в звезду...

– У вас есть предложение? – тихо спросил Нитель.

– Да. Что если вы удалённо откроете каюту? Выпустите Олле? Он сможет закрыть дверь шлюза.

Офицер призадумался. В словах девушки была толика истины. Только вот беда – замок удалённо не открывается. Только локальный контакт. Хотя он может не знать всех тонкостей...

– Согласен! Давайте обсудим нашу идею с техническими специалистами.

Две минуты – и в комнате появился ещё главный инженер, сопровождаемый ещё одним человеком в форме инженерного звена.

– Таскимано, – коротко представил он своего спутника. – Научный отдел, но из-за проблем с капсулой одного из технарей моего звена, сейчас со мной. Его присутствие лучше, чем любого другого техника, Эндрю сейчас работает на резке, я его отвлекать не буду, а у Таскимано очень оригинальный склад ума.

– Можно просто Таск, – представился Таскимано, вежливо поклонившись Нелли и пожав руку Нителю.

– Хорошо. Значит, решаемый вопрос такой: в закрытой зоне сейчас есть ещё один человек.

– Да, я в курсе, Олле, ты же говорил в объявлении, – главный инженер легко обращался к офицеру на «ты». – Но он заперт.

– Верно. Потому я вас и собрал. Нам нужно открыть дверь в мою каюту.

– Ну так зайдите и откройте, – рассмеялся главный инженер. – Если бы всё так просто было. Дверь открывается кодом доступа. Он складывается из трёх вещей:...

– Я знаю. Есть ли возможность открыть дверь удалённо?

– Замок в двери автономен. Ему требуется только питание. Для программирования нового кода доступа – в торце двери есть разъём. При закрытой двери доступа в нему нет. Питание подаётся через две верхние петли двери. В случае, если откажет питание и к тому же сядет батарея – можно будет подать внешнее питание. Больше никакой связи с внешним миром нет.

– Получается, что если отключить питание...

– Если отключить питание – замок перестанет работать. Дверь от этого не откроется. Доступ не сбросится. Ну, точнее, без питания то он сбросится, но не сразу, а через пятнадцать тысяч часов. Минимум. А может, и больше. Короче: мы раньше долетим до куда-нибудь.

Инженер не стал говорить, до куда должен долететь корабль – и так было понятно.

– А можно я предложу... – офицер кивнул Таску, который тоже решил подать голос. – А если подать пачку специально сформированных импульсов на цепи питания? Возможно, помеха заставит сброситься настройки и дверь откроется?

– Единственное, что можно так сделать – это сжечь цепи питания замка, – кажется, главный инженер смутился за слова своего подчинённого. – Только дверь всё-равно не откроется. Дверь закрывается на семь эксцентриков, соединённых внутри двери цепной передачей. Вся передача приводится в движение двумя сервомоторами, стоящими над замком и под замком. Три эксцентрика стоят на равном расстоянии со стороны косяка, противоположного петлям, два – снизу, два – сверху. Когда эксцентрики повёрнуты удлинённой стороной внутрь корпуса – дверь открыта. Если же удлинённые концы направлены в соответствующий косяк – то дверь заблокирована. Отключение питания никак не скажется на позиции эксцентриков. Выход из строя замка – тоже.

– А если питание выключится, получается, что человек выйти вообще не сможет? – уточнила Нелли.

– Сможет. В замке есть аккумулятор, его гарантированно хватит на десять открытий и закрытий двери, или на месяц работы. Реально же я знаю, что и после сотни открытий-закрытий аккумулятор всё ещё функционирует, мы проверяли. А время работы без сети... чёрт его знает, шесть месяцев работает, дальше мы не знаем. Энергия из сети только заряжает аккумулятор, а сам замок питается только от него. Таким образом, никакая помеха к «мозгам» замка не проникнет.

– А что будет, если тот, у кого есть доступ... ну... потеряет карту? – спросила медик.

– Во-первых, помимо карты, можно предъявить чип-имплант. Это неудобно, так как чип находится в основании черепа, но возможно. В случае смерти владельца, дверь также может вскрыть начальник службы безопасности и капитан. В случае, если и эти варианты недоступны – обычно приходится использовать плазморез. Примерно за час можно вырезать в нужном месте прорезь. Затем в прорезь втыкается специальный инструмент, согнутая планка с шипом, который зацепляется за цепь. Остаётся только с большим усилием несколько раз продвинуть этот инструмент в прорези, чтобы прокрутить эксцентрики в нужное положение – и дверь откроется, а значит, и доступ к перепрограммированию появится. Потом дверь заварят. Как вы понимаете, удалённо сделать это невозможно.

– Но если начальник... – не понял распределения прав доступа Таск.

– У меня две карты, – пояснил Нитель. – Точно также, у капитана. Одна – для общего доступа. Ею я пользуюсь всегда. Она не позволяет открывать все каюты подряд, только свою, ну и места, где мне положено бывать. Есть вторая. Карта офицера безопасности. У неё – другие привилегии. Технически, свою каюту я могу открыть любой из них, но отметки в журналах безопасности делаются разные, открытие каюты стандартной картой – это просто «открыл/закрыл», информационная запись. Открытие же картой офицера безопасности – это запись в чёрный ящик как «вскрытие каюты», естественно, что этого я делать без особой необходимости не буду.

– Ещё идеи? – офицер почувствовал, что вариант, предложенный медиком, оказывается миражом.

– А радиоканал? – предложил снова Таск. И вновь его начальник неудовлетворённо заёрзал на месте.

– У замка нет радиоприёмника. Любые радиокоманды – не помогут.

– А как же тогда делаются записи в базу данных о вскрытии?

– А вот передатчик у замка есть. Он как раз отправляет записи о том, что был открыт, или закрыл в базу. Но нам он не поможет.

– А если у Олле будет карточка с правильным доступом? – предположила Нелли.

– Безусловно, замок откроется. Только где он её возьмёт?

– А какие карточки могут сработать?

– Как я уже говорил: моя с обычными правами, карта офицера безопасности, карта капитана. Не забываем, что капитан вообще недоступен, иначе и проблемы бы не было.

– Ну... а если протолкнуть карту в щель? Под дверью.

Инженер хрюкнул, едва сдерживаясь от смеха.

– Милочка, вы знаете, что такое «герметичная дверь»? Это значит, что любая щель в ней – не больше молекулы газа, наполняющего наш воздух. Карта, если что, намного толще.

– Ну я не настаивала...

– А даже если бы и настаивали – это бы ничего не изменило.

– А может быть, он вылезет через вентиляцию и...

Инженер достал платок и протёр глаза. Кажется, происходящее его уже забавляло.

– Вы знаете, какого размера вентиляция на корабле? Вот именно, что не знаете. Наша вентиляция построена для работы, а не для съёмок голливудовских блокбастеров, там сам Гордон Фримен не пролезет. Максимум – крыса. Хотя нет, крысе тоже не пролезть, на выходах стоит решётка с квадратной сеткой, через которую и не то что взрослая крыса, но и новорожденный крысёнок, если бы попал туда, не просочится. Ну и плюс – регулярно расставленные фильтры грубой очистки, бактерицидные. Их меняют с технического этажа, автоматы, человеку там теоретически можно протиснуться, но регламентом это не предусмотрено, высота перекрытия чуть более тридцати сантиметров.

– Я могла бы пролезть. Снять фильтр, протянуть карточку...

– Не совсем «протянуть», – голос главного инженера наконец то стал задумчивым, а значит, идея – реализуемой. От фильтра до решётки вентиляции – метров десять. На пути ещё есть рёбра жёсткости... они стоят снаружи, внутри торчит только клёпка, которая иногда вызывает завихрения и шум в трубах... хотя нет, мешать не должна. Главные препятствия – это защитная сетка внутри вентиляции, два поворота под девяносто градусов и внешняя сетка. Хотя нет, мы как раз зайдём в этом месте, – инженер взмахнул пальцами в воздухе, продумывая схему. – … то всё будет нормально, там как раз нет сеток. Ах да, ещё одно ответвление, это вентиляция в каюту капитана, нам туда не надо.

– Секунду, там же есть ещё вентиляционные сетки, внизу. Из них дует немного, – вспомнил вдруг особенность своей каюты Нитель.

– Верно, я сейчас рассматривал только вытяжку. Там давление низкое, потому приходится делать трубы большего сечения. Приточка – ещё меньше. Шансов протиснуть там карточку нет. По диагонали она, конечно, пройдёт, но любой перекос... и есть шанс, что карточка там останется до демонтажа труб.

– Обрезать? – предложила Нелли. Инженер уже больше не плакал от смеха. Скоро он заплачет от грусти за техническую необразованность членов экипажа. И потребует проведение общего ликбеза. Включая научного сотрудника, временно прикомандированного к его звену.

– По периметру карты идёт антенна. Если карточку обрезать, повредится антенна. Карточка станет бесполезной и её придётся выбросить.

– Вы знаете, – снова подал голос Таск. Главный инженер уже сидел истуканом. Его больше ничего не могло удивить. Кроме, пожалуй одного. – Я до полёта любил смотреть на машины направленного бурения. Знаете, там можно под землёй менять направление бурения. Не трогая сам бур, только поворотом. Так вот, если положить тросик в трубку, к концу тросика приварить плоский совочек, то можно будет поворачивать тросик внутри трубки, менять направление движения...

На лице главного инженера отобразилось удивление. Этого он точно не ожидал.

– А чем не шутим... А слушай, бери пару наших, да попробуйте в мастерской заварганить такое...

– Есть!

Таск вскочил, пожал удивлённому Нителю руку и стукнулся лбом о дверь. Хозяин комнаты не ожидал такой прыти и не прижал свою карту к панели, разрешающей открытие двери. Впрочем, вторая попытка была уже удачной и парень вприпрыжку помчался по коридору.

– Он старательный, построит, – извиняющимся тоном сказал инженер, заметив недовольное выражение лица офицера.

– Да бросьте, я не об этом. Это не снизит наши темпы сверления двери?

– Нет. Там два человека, посменно. Трое – в резерве.

– То есть этим «шлангом» займётся весь резерв?

– Да, верно. Но им всё-равно сейчас делать нечего.

– Плановое обслуживание?

– Не забывайте: смена экипажа всего два дня назад как была. Ай, нет, три, я не спал эту ночь, у меня плохо уже с ориентацией во времени. А во время пересменка вычищается ВСЁ. То есть – вообще всё. На неделю минимум можно полностью расслабиться.

– Ясно. Как будем протягивать карту? – перешёл к деловому разговору офицер.

– Вот здесь, – инженер наконец то достал планшет, чтобы показать вживую схемы, которые до сих пор он ранее видел перед своим воображаемым взором, и в три нажатия вывел карту на экран. Ловко манипулируя миниатюрным трекболлом и задней сенсорной панелью, он приблизил нужный участок. – Вот здесь – наша точка входа, смена фильтра. Надо будет разобрать рельсы для автомата, иначе никто не пролезет. Как раз, за решёткой с мелким шагом, которая бы иначе не пропустила карту. Вот тут – первый поворот, ответвление, второй поворот, решётка.

– Надо попросить Олле выбить решётку.

– Выбить решётку – нечего и пытаться. Нужно выкрутить винты.

Офицер призадумался. В его каюте вроде как не было подходящих инструментов. Хотя! Вот оно! Предыдущим офицером безопасности была женщина! Возможно, там остались пилочки для ногтей, или ещё какие-то инструменты. Маловероятно, но...

– Отлично. Сообщим по интеркому. Прослушивать будем через камеру наблюдения.

Всего две минуты спустя, по внутрикорабельной связи прозвучало новое сообщение:

– Олле Якобсон! Это начальник службы безопасности Нитель Альверо. Вам следует найти инструменты и демонтировать вентиляционную решётку с противоположной двери стороны. Благодарю за внимание.

Судя по камере, сообщение Олле услышал, повторять не пришлось. Первым делом он закинул стул на кровать, причём ножками вверх, а затем забрался на ножки и осмотрел вентиляционный люк.

– Умница, – восхитился главный инженер. – Понял, что ножки могут проткнуть материал кровати.

– Либо опытный рецидивист, – флегматично отозвался офицер службы безопасности, в каждом из поступков людей видевший только негативные, низменные, злобные, преступные намерения. – Не раз уже занимался подобным.

Впрочем, мнение об Олле как об «опытном рецидивисте» безопасник вынужден был немного пересмотреть и снизить его до «регулярно совершал мелкие проступки». Открутить винты в течении десяти минут бедолага так и не смог. Хотя, к чести предыдущей безопасницы, в комнате не обнаружилось вообще никаких личных вещей, на которые так надеялся Нитель. Это было и хорошо и плохо. Хорошо – потому что такая скурпулёзная предшественница вряд ли оставила ему какие-то скрытые проблемы по профессиональной части. Плохо – то, что через семь дней может статься уже неважным, были там какие-то проблемы, или не было.

Пока офицер наблюдал за камерами, он услышал, как инженер скомандовал по своему планшету кому-то из технического персонала демонтировать рельсы.

– Все при работе. Вскрытие двери не задержим? – офицера больше всего волновал именно этот аспект работ. На вариант с Олле он не слишком рассчитывал, но просто пассивно ждать было не в его стиле. С тем же успехом можно было ждать, что капитан умрёт и корабельная система позволит ему инициировать процедуру замены капитана...

– Нет, вскрытие двери будет идти по плану, мои люди прекрасно понимают важность работ, – главный инженер наклонился поближе к Нителю и чётко проговорил эти слова, давая понять, что эту тему поднимать вообще не стоит. Безопасник кивнул:

– Хорошо. Тогда пока Олле справляется с решёткой, давайте посмотрим, как там поживает наш питон.

– Вы имеете в виду... А, точно, ту штуку, которую Таск предложил. Можем подключиться удалённо...

– Нет, давай прогуляемся.

– Мне с вами можно? — подала голос Нелли. Нет, никто про неё не забыл, для начальника службы безопасности это была бы вообще непростительная оплошность, но после первой идеи с использованием Олле в качестве инструмента для разблокировки шлюза, все остальные варианты, высказанные ею, были... мягко говоря, не столь продуктивны. Тем не менее, сбрасывать её со счетов не стоило — девушка отличалась, как и птица Говорун, умом и сообразительностью.

– Да, пойдёмте с нами.

Космический корабль хоть и был исполинских размеров, но жилой и ремонтный комплекс были относительно небольшого размера, вдоль всего большого кольца спокойным шагом можно было пройти за шесть минут. В левую сторону от коридора, ближе к корме корабля, размещались гибернационные капсулы и склады запчастей, а затем – двигатель. В сторону носа корабля уходили склады с топливом. Вниз уходили склады с водой, одновременно защищающей экипаж от радиации. Ну и на самом носу корабля размешался реактор, обеспечивающий двигатель и весь корабль энергией. Но туда группе из трёх человек ходить совершенно не требовалось, мало того: чтобы попасть в реакторную, потребовался бы капитанский доступ, а его сейчас не было ни у кого.

Вариант с остановкой реактора рассматривался, но был принят намного менее реализуемым. Без реактора система безопасности отключится за месяц. Тогда дверь в закрытую зону можно будет поднять домкратами. Это время можно было прожить в режиме максимально жёсткой экономии ресурсов, на резервных генераторах. Плюс к тому, для вскрытия намного более прочной реакторной двери, потребовалось бы резать её как минимум месяц. После выяснения всех обстоятельств, в которых оказалась команда, план более не рассматривался.

Резиденции уборщиков располагались чуть ли не в центре всего комплекса, поэтому уже через пару минут главный инженер, медик и безопасник входили в мастерскую. Перед входом, офицер проверил камеру наблюдения за Олле через планшет. Тот нашёл несколько предметов, но, судя по попыткам, пока ещё ни один для экстремального винтовыкрутяйства не подошёл.

– ... первый рельс снят, – услышал офицер остатки разговора, когда вошёл внутрь. В мастерской, становилось многолюдно, но технарей было только двое: сам Таск и незнакомый техник. Они пытались продёрнуть трос в трубку.

– Помощь нужна? – поинтересовался безопасник.

– Пока – только теоретическая. Мы никак не можем заставить поворачиваться голову питона. Кстати, твоё название всем пришлось по душе, так и будем называть.

– Здорово! А что сделали?

– Первую версию – приварили к тросу плоскую лопатку и попытались просунуть в несколько скрученных струбцинами запасных вентиляционных труб, – Таск махнул рукой на лежащую на полу конструкцию в форме буквы «Т». – Хотим заставить её уходить в боковое ответвление, двигаясь по основной ветке. Именно так надо будет сделать в реальном прохождении, только на расстоянии в восемь метров от точки входа, то есть реально будет ещё сложнее...

– А что если...

– А если так...

Горячее обсуждение шло несколько часов, постоянно прерываясь на эксперименты с новыми версиями питона. Вернулся техник и доложил, что все рельсы демонтированы. На огонёк заглянул и Эндрю Викочерс – он сейчас занимался контролем аппарата для резки дверей, доложил, что работы идут полным ходом, даже быстрее, чем наиболее оптимистичный вариант, а значит, отверстие будет готово всего через два с половиной дня. Это очень порадовало Нителя, так как если бы работы затянулись до максимального предела – то на манёвр уклонения от светила оставалось бы времени всего ничего. Можно было запросто просчитаться и на вторую попытку... Эндрю зевнул и сообщил, что закончил дежурство и сейчас уходит спать, как вдруг в мастерскую ворвался последний, пятый техник, в одной перчатке, полурасстёгнутой спецовке, сварочных очках, надетых на один глаз и заорал:

– Индикация поменялась на зелёную!

Вся команда рванулась к шлюзу. Такого столпотворения корабль ещё не видел. Пять техников, безопасник, главный инженер, медик – все мчались к двери. К счастью, благодаря физической подготовке, до двери первым добежал безопасник. Остальные выдохлись и до цели шли пешком. А говорят «генералы не бегают, потому что в мирное время это вызывает смех, а в военное – панику». Бегают, ещё как бегают, когда песцы на хвосте висят.

Действительно, на панели индикации светился зелёный индикатор – готовность. Под дверью валялся аппарат для резки двери, который техник даже не соизволил отключить. Вырывающееся из форсунки пламя легко прожигало пол и, возможно, какие-то коммуникации, спрятанные под тонким слоем рифлёного металла. Хотелось высказать технику всё, что он о нём думает, но вместо этого Нитель просто вытащил карточку и ткнул ею в считыватель.

Дверь открылась.

Вторая дверь в шлюзе тоже оставалась открытой.

Феноменально.

Впрочем, разбираться с этим феноменом надлежало позднее, а удивляться тому, как же это чудо стало возможным вообще времени не было, нужно было бежать в рубку управления. Главный инженер вошёл следом за безопасником и закрыл дверь в шлюз – хоть ситуация и была критической, но находиться в закрытой зоне без разрешения кому попало не следовало. А тем временем, безопасник уже входил в шлюз рубки управления. Инженер последовал за ним. Капитан лежал в той же позе, как и показывали камеры. Отбросив мёртвую руку с панели (впрочем, она была какая-то удивительно мягкая, не производила впечатление окоченевшей, хотя с момента смерти прошло более суток), Нитель выполнил пасс на клавиатуре. Экран подтвердил:

– Аварийное отключение пользователя – успешно.

– Ручное управление отключено.

– Переведите рычаг контроля в положение «авто», либо включите ручное управление.

Вспыхнула тревожная лампочка, свидетельствующая о том, что корабль не управляется никем, но зуммер зазвучать не успел. Нитель перевёл рукоять управления в положение «авто». Экран снова выплюнул строчки:

– Автопилот включён.

– Обнаружено отклонение от курса! Ищу новый маршрут.

– Маршрут перестроен. Через десять секунд – поворот направо и вверх.

Поскольку не было объявления о классе манёвра, то можно было оставаться на ногах, но главный инженер и безопасник предпочли юркнуть в свои кресла по штатному расписанию и пристегнуться. Лёгкая сила нежно надавила на грудь, а спустя полминуты исчезла. Безопасник посмотрел на мониторы. Корабль лёг на курс, возвращающий его на предписанный полётным планом маршрут. Вся аппаратура работала как часы. Сбоев не было. Нитель сорвал с консоли микрофон внутрикорабельной связи, выбрал «Общая связь», надавил тангенту и очень-очень тихо буркнул в нос:

– Хорошо, что автор решил не писать ещё одну главу про наши злоключения. А то нам бы пришлось ещё мою карточку в вентиляции потерять, прежде чем эта чёртова дверь откроется.

Впрочем, вслух он сказал другое:

– Всему кораблю! Хорошие новости! Контроль восстановлен! Мы продолжаем движение прежним курсом!

Эпилог

Эпилог. Часть 1. Открытый космос

Висящая в безвоздушном пространстве принцесса перевела дух. Прослушивать мысли пони – это одно, но вот слушать мысли существ совершенно другого вида – это намного сложнее. Пусть язык не имел ничего общего с языком тех двуногих, с которыми Луна раньше имела дело, но образ мыслей был очень схож. Отфильтровывая ненужные мысли, мощнейший телепат Эквестрии дополнительно подавлял вспышки гнева, которые то и дело пытались прорваться у разных существ наружу. Это лишь помешало бы успешному спасению объекта, которому так старалась поспособствовать властительница снов. С учётом квалификации принцессы, это тратило совсем мало сил.

А ещё ей пришлось очень много покопаться в мыслях одного существа, которое знало объект как свои пять отростков на одной из конечности. Луна помнила, что похожие существа называли их «пальцами», но язык этих существ отличался и слово, наверное, было другое. Но это было неважно. Пользуясь полученной информацией, она намекнула ему, что надо сделать для спасения ситуации. Но увы, решение было отвергнуто, а потому, принцесса решила реализовать его сама. Тем более, что времени на это требовалось не так уж и много, а с устройствами, подобными этому летающему объекту, она уже имела дело. Пусть и не с такими огромными.

Аликорн поняла, что главной проблемой было то, что не открывалась одна из дверей конструкции, в которой одна из дверей блокирует открывание другой. Блокировка при этом осуществлялась не механическим способом, как в тех механизмах, которые видела принцесса ранее, а электронным – с помощью некоего устройства, преобразующего давление двери на косяк в электрический импульс. Изучив схемы, хранящиеся в мозгу того существа, что лучше всех знало объект, она поняла, что этот электрический импульс приходит на некоторое устройство, которое похоже на «мозг» живого существа, но очень простенький. Чтобы устройство «посчитало», что дверь закрыта, должна сложиться опеределённая комбинация состояний в этом мозгу, отличная от состояния при открытой двери всего одним элементом.

Принцесса точно знала, что магия способна воздействовать на такие маленькие «мозги» очень эффективно. Как – сама точно не знала, но знала, что это работает. И можно было создать достаточную вероятность, чтобы «мозг» выполнил задуманное действие. Обычный «мозг» может сопротивляться изменению своей конфигурации, но этот – слишком простой. И Луна решилась. Сперва она облучала объект непрерывным потоком магии, но потом поняла, что объект вращается и достаточно «светить» только в моменты, когда он повёрнут «правильным» боком. Это сильно экономило магию, но всё-равно не давало эффекта. Тогда принцесса сменила положение, чтобы поменять угол «атаки» и... всего через пару десятков «выстрелов» появился эффект! Принцесса прислушалась к происходящему на корабле и уже начала волноваться, что существа на нём не заметили её действий, даже вынуждена была спровоцировать существо, находящееся около двери на то, чтобы ещё раз внимательно осмотреть дверь и... всё закончилось хорошо. Двери открылись, существа попали во дворец, или как там называлось место, откуда осуществляется управление объектом. Объект дрогнул и немного развернулся.

Аликорн в последний раз «прослушала» происходящее на объекте и, удовлетворённо кивнув, развернулась на месте и легла на обратный курс. Объект уходил из системы Эквестрии и у команды не было желания сюда вернуться. Миссия выполнена.

Эпилог. Часть 2. Град необречённый

Шла уже третья неделя дежурства, омрачённого в самом начале сразу двумя крупными ЧП. Однако, после чудесного разрешения проблем, деньки пошли спокойные, как по маслу. Нителя крайне интересовало, как же так произошло, что внешняя дверь шлюза открылась при открытой внутренней. Технари долго копались и пришли к выводу: чудовищно повезло. Во-первых, дверь шлюза «вбила» пакетик с таблетками в притвор так, что даже манёвр пятого уровня вряд ли смог бы его оттуда выбить. Во-вторых, достать пакетик через просверленное отверстие было крайне проблематично, хотя и возможно. Но даже если бы удалось вытолкнуть из щели этот злосчастный пакетик, то сброс контроллера двери ничего бы не дал. Контроллер, похоже, вышел из строя. Он постоянно выдавал, что дверь шлюза закрыта, не реагируя на датчик реального положения.

Как это произошло – непонятно, но после замены контроллера, плата ожила и стала указывать, что дверь всё-таки открыта. Заменить также пришлось повреждённые постоянным открытием-закрытием направляющие, приводы, ну и что-то ещё, во что Нитель уже не вникал. Получалось, что все приводы двери вышли из строя и никакой сброс контроллера не заставил бы их работать и дверь бы так и не закрылась. Пришлось бы всё-равно резать дверь целиком, но на это уже не осталось бы времени. Но если бы контроллер находился в таком состоянии после выхода из строя приводов, то проблемы вообще бы не возникло. Вторая дверь шлюза открылась бы без проблем. Безопасник просто вошёл бы в закрытую зону по своей карте и сделал то же самое, что сделал тогда...

Получается, что контроллер двери вышел из строя только во время резки дыры в двери. Но никакого воздействия на него не было. Тепло? Не смешите, три тысячи градусов – это круто, но пройти через множество тонн металла до нужного места... невозможно. Но как тогда объяснить этот выход из строя? Какая неведомая сила его спровоцировала? И тем самым, спасла корабль и весь экипаж от гибели? И, что самое удивительное, это было Минимально Необходимое Воздействие. Незначительное по своей сути, но полностью решившее проблему. Какой гениальный разум додумался до такого решения проблемы – безопасник недоумевал.

Главный инженер корабля тоже разводил руками. Хотя и признавал: идея замкнуть датчики закрытия двери пришла ему совершенно спонтанно, когда он отвлёкся от забот и смог вздремнуть буквально десять минут. Тогда же он вспомнил, что в это же время у него перед глазами словно проплыли все схемы шлюза, хотя он и не пытался их вспоминать. Это ему показалось странным. А последнее, что он помнил – как раз то, что воспоминания остановились на том самом контроллере, который и оказался в итоге вышедшим из строя. После этого, он проснулся. Как могло произойти такое совпадение – оставалось загадкой. «Мысли материализуются» – нет, не в этом мире. Да и, если бы мог, инженер не стал бы выводить из строя контроллер, а попытался бы замкнуть датчик закрытия дверей, например, потыкав в него палкой... Поскольку объяснения не было, то и Нителю он рассказывал это не в официальной беседе, а в приватной, за рюмкой чаю.

А самым странным фактом, который поставил в тупик и инженера и безопасника стал результат исследования вышедшего из строя контроллера. Рентген показал многочисленные повреждения, свойственные воздействию радиации. Но откуда взяться радиации внутри корабля? Этот факт оказался настолько странным, что главный инженер и безопасник, лично проводившие анализ, предпочли даже не вносить его в протокол. Так будет лучше.

Была и приятная новость. Пару дней назад, в столовой появился бывший капитан Хидгарен. Теперь уже точно бывший: как и планировалось, Олле Якобсона и Нелли Гитамо отправили в гибернацию сразу, как только это стало возможным, а вместо них из резервного экипажа подняли нового разнорабочего и нового капитана. Они быстро вошли в строй. Однако, с Арфамом всё было не так просто. Оказалось, что система была совершенно права и капитан – жив. Медики его откачали. А вот с его поведением было не всё так просто: таблетки, вызвавшие ЧП, были наркотиком. Слабым, но всё-таки наркотиком. Взаимодействуя с нейрошлемом, наркотик вызвал состояние между жизнью и смертью. Капитан-наркоман – недостойный капитан для любого космического корабля. Мало того, длительное время нахождения в состоянии между жизнью и смертью повлияли на рассудок капитана, он даже поначалу не узнавал своих близких, но уже сейчас были видны сдвиги в положительную сторону. Медики сыпали какими-то терминами и, поскольку никаких других больных на корабле не было, впятером носились с бывшим капитаном как с писаной торбой, почти не выпуская из лазарета, как какую-то лабораторную крысу, произнося какие-то медицинские термины, значения которых безопасник понимал весьма смутно. Внося записи и подшивая рапорты медиков в личное дело своего товарища, Нитель понимал, что карьеры капитана Арфаму больше не видать. Да и при нынешнем состоянии здоровья, путь в космос ему вообще может быть заказан как минимум на несколько лет, а может быть, и на всю оставшуюся жизнь. А с учётом того, что он знал, что Арфам грезил космосом с детства, он догадывался, что будь его выбор – он сам бы предпочёл смерть. Но увы, даже ради дружбы, он не мог скрыть подобный факт. Ведь он был хорошим безопасником.

Причиной же, по которой капитан попытался поменять курс, стало сообщение о том, что их корабль что-то сканирует. Источник мог быть только в расположенной неподалёку звёздной системе. Именно туда капитан и собирался направиться, «забыв» предупредить остальных членов экипажа. Подобная забывчивость, несомненно, связанная с употреблением наркотика, чуть не стала причиной гибели всего корабля.

Нитель стёр фразу «произведена попытка сканирования корабля неизвестным объектом, расположенным в звёздной системе T7FCQ-XTD3Q» и написал: «обнаружен радиоимпульс, вероятно, искусственного происхождения, принятый антенной, направленной в сторону звёздной системы T7FCQ-XTD3Q», сохранил и закрыл файл, откинул крышку компьютера к стене. Его личное мнение было таково: именно источник «сканирующего» сигнала и вывел неведомым образом из строя контроллер двери. И спас корабль. Возбуждать интерес к безымянной звёздной системе и привлекать внимание учёных, или ещё кого-то похуже? Он — не только офицер безопасности, но и человек, и у него есть благодарность даже к неизвестным силам. Дело закрыто.

Эпилог. Часть 3. Кантерлотская столовая.

Селестия доползла до столовой. Сон не принёс облегчения, использованный из старого манускрипта приём сработал совсем плохо, так как не было опыта, а после подъёма своего светила, она и вовсе стала чувствовать себя совсем тяжко. Спрятанный накопытник напомнил о том, что она делала ночью и что должна была сделать утром слишком поздно, солнце она поднимала при неверно сконфигурированном теле, так что вся ночная зарядка пошла Дискорду под хвост. Хотелось упасть мордочкой прямо в торт. Спасало то, что на сегодня не было никаких приёмов, званых ужинов, Гала и прочей ненужной ерунды. Но всё-таки, как бы ни было тяжело, надо было хотя бы делать вид, что всё отлично. Особенно когда на тебя смотрит десяток восхищённых взглядов. Несмотря на то, что чувствовала она себя как товарищ Семён Слепаков вечером в пятницу. Поневоле приходится стараться быть идеалом... Принцесса попыталась взбодриться, но тщетно. Ложечка дрожала в телекинетическом захвате... а что будет с кружкой – принцесса старалась пока не думать. Держать кружку копытом она пока ещё считала ниже своего достоинства, хотя и колебалась...

– Сестрёнка!

Белая аликорн не смогла отреагировать, как её голову обхватили чьи-то копыта, а чьи-то губы почти насильно принялись целовать.

«Соединение установлено, передача энергии начата»

Краем глаза Селестия заметила, что произведённый вокруг эффект эквивалентен поеданию пончика, но оторваться попросту не могла. Она наслаждалась странным вкусом губ сестры, рельефом её зубов, то прикусывая оба трепещущих язычка своими зубками, то раскрывая рот пошире, словно намереваясь зевнуть, позволяя шаловливцам резвиться внутри, как в вольере. Наконец, поцелуй прекратился.

– Я тебе должок возвращаю, спасибки! Мисьён камплитед суксессфулли!

«Приём энергии завершён. Принято: 93,4 ГМед»

– Садись, я тебе тортика оставила! – радушно пригласила Луну за стол Селестия. Теперь, получив почти половину от своего обычного «заряда», она чувствовала себя как Семён Слепаков утром понедельника.

Обе принцессы под одобрительные взгляды окружающих принялись доедать с разных сторон наперегонки остатки торта. Конечно, без помощи ложечек и магии — использовать подобные вещи в подобных соревнованиях – читерство. Только некоторых юных жеребят матери предпочли увести подальше от слишком уж специфического зрелища...

Технические заметки

Фик написан по мотивам приснившегося сна, с добавленными техническими подробностями.

Космический корабль «Град автономный» – с одной стороны, он очень похож на корабль из фильма «Пассажиры», например, гравитация там создаётся вращением корабля, люди ходят по стороне, обращённой к внешней обшивке корабля. С другой стороны, корабль не полностью автономен, есть дежурный экипаж, который регулярно сменяется, выводя из анабиоза новый экипаж. В этом смысле, корабль похож на корабль из фильма «Брешь». Завязка, кстати, тоже похожа на «Брешь», а развязка – на серию «Естественный враг» аниме «Призрак в доспехах: синдром одиночки», о чём говорят названия глав. Изначально, планировалось, что Луна удалённо убьёт капитана, разрешив тем самым управление кораблём, но потом у меня возникла идея более «мягкого» сценария, но название осталось.

Каюта №215 не означает, что их было более двух сотен. По моему представлению, на корабле – два «этажа», верхний, ближе к оси вращения и нижний. Это показывает первая цифра: «2» – нижний этаж, с большей гравитацией. Дальше идёт цифра, показывающая «левая или правая», то есть всего лишь два номера: «1» – каюта слева от коридора, «2» – справа. Ну и последняя цифра – это номер каюты по порядку, цифры от 0 до 9, «5» – каюта в середине коридора (коридор кольцевой, но с другой стороны корабля – мастерские). Получается, что всего штатных кают – сорок, что соответствует численности удвоенного экипажа, плюс – запас, как раз на случай того, что потребуется разбудить дополнительных людей, если основной экипаж не сможет выполнять свои задачи. Также стоит помнить, что привилегированные члены управления кораблём размещаются в отдельной, закрытой зоне.

Ллано Гитамо – капитан предыдущей смены, к началу фика уже находится в анабиозе, но его указания сильно влияют на ход событий.

Арфам Хидгарен – капитан текущей смены. Находится без сознания к началу фика, не в состоянии вести корабль.

Нитель Альверо – офицер службы безопасности текущей смены. Хоть и числится начальником, подчинённых у него нет, по необходимости, может привлекать к работам людей из всех остальных бригад, в особенности – тех, кто владеет оружием, или рукопашным боем (есть особые отметки в делах). Ведёт расследования всех ЧП на корабле.

Олле Якобсон – один из пяти уборщиков текущей смены, работают посменно в жилой зоне. Мастерские убирают сами техники. Влюблён в Нелли Гитамо, дочь капитана предыдущей смены, которая должна находиться в гибернации.

Главный врач – не получил имени, в фике фактически не появляется как действующее лицо.

Нелли Гитамо – дочка капитана из предыдущей смены, любимая Олле Якобсона. В подчинении у главврача. Разбужена вне графика, шестой медик на корабле.

Главный инженер – не получил имени, хотя и стоило бы, но так получилось. Основная причина — мне не нравится при чтении других рассказов (и при просмотре фильмов тоже) запоминать ненужные имена. Намного проще запомнить функционал, которые несёт в себе персонаж: девушка главного героя, нытик, идиот, солдафон и т. д. В подчинении – пять техников:

Эндрю Викорчес – техник №1, периодически переходит в подчинении службы безопасности в связи с особым положением этой службы на корабле. Имя «Эндрю» должно было вызывать ассоциации с Эндрю Харланом, техником из рассказа Азимова «Конец вечности» из-за ссылок на МНВ (минимально необходимое воздействие).

Таскимано (Таск) – техник №2, разбужен взамен одного из техников данной смены.

Техники №3, 4, 5 – имён не получили, эпизодические малозначащие роли.

Общая численность дежурного экипажа также не называется, минимальная численность: 5 техников (контролируют работу оборудования, проводят ремонт всего, кроме гибернационных камер), 5 медиков (контролируют работу систем жизнеобеспечения, включая рециркуляторы воздуха, раздатчики пищи, гибернационные камеры, ну и оказывают медицинскую помощь при несчастных случаях), 5 уборщиков-разнорабочих (уборка, перенос расходников для тех же раздатчиков пищи), 4 члена командного состава, 1 – нештатно разбуженная, итого 20 человек.

День Эквестрии несколько длиннее биодня на корабле, потому, когда принцесса впервые «просканировала» его, вызвав тревогу на корабле и, тем самым, спровоцировав ЧП, корабль был управляем. А на следующий эквестрийский день – уже был неуправляем, так как прошло почти два биодня на корабле. Соответственно, благодаря этой временной разнице, Луна смогла вернуться в завтраку, так как её вмешательство заняло всего несколько эвкестрийских часов, тогда как для экипажа корабля это была треть биодня. Именно потому, Луна рассчитывает срок падения в два-шесть дней, а на корабле это — около семи биодней.