Всего хорошего, и спасибо за пони

Глава 6: Бремя приключений

Путеводитель для Путешествующих Автостопом по Галактике описывает планету Гагрифлекс, как, возможно, одно из самых отталкивающих мест во всей известной вселенной. Её население смутно напоминает пони, но с более длинными ногами и практически постоянным выражением беззастенчивого восхищения на лицах. В культурном же отношении, вся раса полностью посвятила себя обожанию всего и вся, что хоть как-то отличается от них, причем в своей маниакальной ксенофилии они далеко обошли все остальные виды этой реальности. Они ежегодно заказывают миллиарды тонн внегагрифлексианских глянцевых журналов, тысячи часов внегагрифлексианских телевизионных реалити-шоу и горы внегагрифлексианских безделушек. Чем бы их лидеры ни решили повосторгаться, население всегда с удовольствием подчиняется.

Любому туристу на Гагрифлексе скорее всего понравиться первый день, когда его будут донимать толпы восхищенных местных жителей. Но почти каждому разумному существу быстро надоест полное, абсолютное и совершенно искреннее восхищение от буквально каждого его действия. Среднестатистический турист продержится примерно три дня, прежде чем покинет планету или убьет себя, после чего местные соберутся вокруг, восхищаясь, каким совершенно фантастическим образом разлагается пришелец. Туризм, однако же, не прижился на Гагрифлексе, что весьма прискорбно, потому что, опять же благодаря причуде природы, планета являет собой очень даже красивое место. Обширные океаны, переливающиеся всеми оттенками синего от многочисленной водной флоры, бесподобной красоты огромные горы рыжеватого цвета возвышаются над шелковыми лугами, полными разнообразной живности, что кажется слишком уж прекрасной для глаз – все эти чудеса начисто игнорируются местным населением, которое предпочло остаться дома, выясняя, что там в остальной вселенной новенького.

*

Солнце только поднималось, когда Золотое Сердце приземлился на вершину одной из гор, небо глубокого синего цвета, казалось, горело на горизонте. Внутри Зафод потирал копыта. Он обожал Гагрифлекс. Даже вымыл свою длинную гриву, и её зеленые и синие полоски светились, выглядя абсолютно ужасно в сочетании с желто-оранжевой виниловой двухголовой курткой, которую он носил с поднятыми воротничками. На его шее красовалось золотое ожерелье, отделанное сияющими камнями, на обеих головах восседали фирменные очки. Он широко улыбнулся, и крохотный динамик, встроенный в его зуб, выдал «динь», отреагировав на свет.

— Как я выгляжу, Марвин?

— Омерзительно.

Одна из голов Зафода повернулась к металлическому гуманоиду, затем фыркнула.

— А, да что ты вообще знаешь.

— Больше, чем ты можешь себе представить. Судя по программному обеспечению «Модный приговор», с которым я поставлялся, и которое я, кстати, терпеть не могу, этот наряд почти столь же ужасен, как и мое существование, — он секунду помолчал, — которое итак ужаснее некуда. — уточнил он.

— Это называется привлекательно выглядеть, детка, я и не жду, что ты поймешь.

Зафод застегнул последний из восьмидесяти с лишним карманов, разбросанных по куртке.

— Так, а где наши прекрасные дамы?

*

Трио «прекрасных дам» в данный момент держали совет в комнате Флаттершай. Она выглядела взволнованной.

— Я представления не имею, как мы их найдем. Вселенная просто огромна.

— Дорогуша, я уверена, Зафод поможет нам, как только поймет, что именно нам нужно, — вздохнула Рарити. — К тому же, не думаю, что у нас есть выбор. Наши друзья где-то там и могу поспорить, что ищут нас, а он – наш единственный шанс, что они найдут нас. Если он действительно президент, то я уверена, что он сможет как-то связаться с ними.

— Все равно я ему не верю. — Хмурилась Дэш.

— Ну конечно, дорогая, но давайте все же пойдем к нему. Возможно, он будет вести себя лучше этим утром.

Рарити повернулась и направилась к выходу. Флаттершай бросила Дэш виноватый взгляд и последовала за белой единорожкой.

Дэш присоединилась к ним, возмущенно бормоча под нос: — Назвать меня жеребцом.

— Приятного дня! — сказала дверь, пропуская их на мостик, где во внушительной позе перед большим экраном стоял Зафод. Он сверкнул им улыбкой. «Динь»

— Утро доброе, дамы, наша первая остановка в фантастическом туре по космосу, добро пожаловать на Гагрифлекс!

Экран позади него ожил, показывая ландшафт, простирающийся под ними. Зафод ухмыльнулся, глядя на их пораженные лица.

— Нужно, чтобы вы сунули этих рыбок в свои ушки, если хотите присоединиться ко мне.

*

Пинки стояла у крайнего в ряду корабля, на одно из её копыт была надета большая пенопластовая рука, чей палец оптимистично торчал вверх. Твайлайт не удержалась:

— Пинки, что это еще такое, во имя Селестии?

— Это называется рука! Некоторые существа имеют эти штуки, называемые руками, и у них есть эти штуки, называемые пальцами, а палец означает, что ты можешь остановить попутку! У нас нет пальцев, поэтому я пользуюсь этим!

Она игриво помахала рукой перед лицом Твайлайт, которая шлепнула её прочь. Вскоре вернулась Эпплджек, удерживая во рту сувенирную ручку из туристического ларька. На ней была накарябана классическая фраза: «Кто-то, кого я знаю, побывал на Звезде Барнарда, и все, что он мне привез – эту паршивую ручку» — которая лишний раз доказывала, что всегда найдется хотя бы одна личность, искренне верящая, что это смешно. Остерегайтесь их.

Пинки схватила ручку и начала малевать на своем полотенце. Чуть погодя она подняла его.

«Университет Максимегалона или смерть!» — крупными буквами гласила надпись. «Или смерть», причем, была явно отпечатана на полотенце, а если присмотреться поближе, то можно было разглядеть, что предыдущие назначения ранее были отстираны.

— Теперь остается только ждать кого-то, кому с нами по пути!

— И когда мы попадем туда, мы сможем выяснить, где той штуке труднее всего будет нас подобрать?

— Именно! Тебе понравиться университет, Твайлайт, там тьма-тьмущая книг, которых никогда не коснется ни один пони!

Твайлайт заметно оживилась.

— Тьма-тьмущая?

— Если точнее, то где-то четыре тьмы-тьмущих.

Они стали ждать. Пинки впереди с одним копытом, сунутым в пенопластовую руку с оптимистично поднятым пальцем, а другим — державшим угол полотенца. Эпплджек держала другой угол полотенца с видом покорного спокойствия на лице.

Прошел час. Пинки не сдвинулась, её выражение обнадеживающего дружелюбия не изменилось. Эпплджек дважды менялась с Твайлайт, и теперь снова держала угол полотенца. Тем не менее, её нога болела, а терпение быстро улетучивалось.

— Эээ, сахарок?

Нет ответа.

— Сахарок?

Пинки молча повернулась, её выражение к этому моменту превратилось в неподвижную маску.

— Сотни этих штук уже улетели. Я даже знать не хочу названия некоторых из них. Может мы… попробуем что-нибудь другое?

Именно тогда, подчиняясь определенным законам причинности этого произведения, нечто просто обязано было остановиться и предложить подругам подвезти их. Нечто было около полутора метров высотой, его гладкая фиолетовая кожа была почти ничем ни примечательна. Оно имело две руки, две ноги, два глаза и видимый рот, который растянулся в улыбке, слишком широкой, чтобы выглядеть нормальной. Но если подумать, она могла быть чем-то гораздо худшим. На существе не было ничего из одежды, кроме шарфа, на котором красовалась надпись, если, конечно, кто-нибудь захочет её прочитать: «Команда УММ по Брокианскому УльтраКрикету.»

Брокианский УльтраКрикет был игрой, представляющей собой сложное взаимодействие профессиональных спортсменов, использующих различные спортивные принадлежности, чтобы изо всех сил лупить друг друга, а потом убегать и извиняться. В этом измерении в неё играли те же существа, которых можно было заметить за игрой в Супер Фрисби, вооруженных при этом водяными пистолетиками.

Когда существо говорило, оно растягивало маленькое ромбовидное отверстие на лице.

— Эй, чувихи, направляетесь в ММ? Мне туда. Идем.

Не дожидаясь ответа, он пошел по направлению к кораблям. Подруги последовали чуть поодаль, пока в поле зрения не появился он. Этот корабль не был сильно изношенным, но выглядел явно старым. Размером он отлично подходил, чтобы вместить их и нес на себе несколько наклеек:

«Фрисплоркинг – не преступление!»

«Как вам моя варп-скорость?»

«Максимегалонские студенты всегда делают это с отсылкой к нашей обширной библиотеке.

«Голосуй за Библброкса!»

— Мы… мы что, отправимся с ним? — Спайк нервно оглядывал существо.

— Ну конечно! Он же студент!

— Но что он за существо? — Твайлайт смотрела на странное создание, копающееся в поисках ключей.

— Как я и сказала, он – Студент!

*

Вскоре после основания Максимегалонского университета, один из учащихся, писавший кандидатскую по Игре в Бога, начал проект по созданию чего-то, что будет писать кандидатскую вместо него, таким образом был выведен новый вид — Scientiatem Quaerens (Гранитуснаукус Жранус). Они были идеальными студентами университета; могли выжить на протяжении многих лет, питаясь одной лишь лапшой быстрого приготовления и слабоалкогольными напитками, интересовались любыми доступными им развлечениями, становились гениальными на время сессии и были не прочь побаловаться слегка незаконными шалостями в любое время года. В дополнение к вышесказанному, они также могли годами бродить по кампусу, время от времени посещая лекции, и от случая к случаю проваливая или проходя экзамены, а также просто хорошо проводить время. На данный момент они почти полностью составляли ученический состав университета, так как многие существа, могущие позволить себе обучение в Максимегалоне, так же могли себе позволить кого-то, кто будет обучаться вместо них.

Именно с одним из этих существ наши героини входили на борт корабля. Он возвращался со своей ежегодной миграции на «куда угодно, лишь бы свалить отсюда, чувак». Эта миграция круглый год случается у многих представителей разных видов, которые искренне верят, что совершают нечто вроде приключения ради успокоения собственной мятущейся души, которое, в большинстве своем, обычно заканчивается сильными повреждениями печени, резким уменьшением денежных средств в их бюджете, а иногда и парочкой-другой арестами, если совсем уж повезет. Этот конкретный студент остался единственным из группы, что не попал за решетку, и как только его корабль, украшенный слоганами типа «не уверен — не телепортируйся», был оснащен спальными принадлежностями для наших отважных пони, он окончательно подготовился действовать в качестве подходящего сюжетного механизма для следующей части этого произведения.

*

Зафод молча вел троицу по голым камням безымянной горы. Вереница белых облаков невообразимой красоты раздвинулась, открывая вид на густые лесные массивы, болезненной для глаз сочности.

Зафод все это игнорировал.

— Впереди есть кое-что гораздо интереснее. — было все, что он говорил.

Рэйнбоу поднялась в воздух, пролетев вперед и оказавшись той, что увидела это первой.

— ПРЕСВЯТЫЕ ПРИНЦЕССЫ!

Как только Рарити и Флаттершай вышли на возвышенность и поглядели в сторону далекого города, их челюсти упали. Зафод уселся, одним копытом лениво указывая в сторону… этого.

— Ну как, дамы? Что думаете?

Это была статуя. Но это слово вряд ли подходит здесь. Она была просто огромной. «Холм» — было более или менее подходящим описанием этого монумента.

— Вполне похожа, не находите?

Зафод ухмылялся от вида их шокированных лиц. Гагрифлексианцы по-настоящему к нему привязались, собственно как и он к ним. Так как он был единственным, чье эго было достаточно безграничным, чтобы вынести это место, он довольно долго жил среди них, что и вылилось в возведение этой статуи. Она изображала его в одной из самых любимых его поз: сидящим, с одной головой мечтательно смотрящей вдаль, а другой – направленной в сторону вытянутого копыта с подмигивающим глазом, как бы говорящим «Кто крут? Ты крут. Но не так крут, как я. О боже нет, даже не думай об этом. Я… я все равно неимоверно круче.» Так же известная, как поза номер один. Выдолбленная из куска цельного гранита и постоянно окрашиваемая в кричащие цвета, кои были присущи ему, она нависала над городом. Откровенно говоря, вид был ужасен, монумент как нельзя идеально подходил в качестве свидетельства непомерного эго, способного описать безграничность создания как «нормальное местечко» и на полном серьезе верящего, что подобная статуя будет идеальным отражением его крутизны.

Рарити была в шоке. Этот совершенно неотесанный пони вел себя так, словно ему принадлежала вся вселенная. С другой стороны, возможно, так и было, но это не оправдывало такое его поведение. Она знала, что была самой прекрасной пони в Понивилле, но всегда вела себя так, чтобы ни один пони не знал, что она это знала. И все же, вежливость никогда не повредит.

— Она… хороша, кто создал её?

— Оу, некоторые из тех кошаков внизу, уж они способны распознать шикарность, если видят её. Не думаю, что нам стоит идти туда. — Он страдальчески вздохнул. — Они могут перевозбудиться. Я могу только слегка смягчить свою крутость и не очень люблю избыток внимания к себе.

Он поглядел на них всеми четырьмя уголками своих глаз, купились ли они. Все три смотрели на него с чистейшим недоверием.

— А, кого я обманываю, кто хочет чутка прогуляться со мной и послушать, насколько я крут?

Именно в этот момент, в небе над ними раздался голос.

— Х.О.Р.О.Ш.О. Библброкс, не двигайся. Ты арестован.

— Ага, мы поймали тебя на этот раз Большой Зи, мистер Президент, сэр! Держим тебя на мушке!

— Точно! С секунды на секунду эти крошки достаточно разогреются, чтобы тебе было очень больно, так что лучше не двигайся!

— Ага!

*

Есть такие чувства, которые распространены повсеместно. Нет такого места в космосе, где вид полицейской машины со сверкающими огнями и вооруженными пассажирами не вызывал бы чувство беспричинного трепета у большинства существ. Даже самый законопослушный гражданин будет чувствовать себя преступником, остановившись на красный свет рядом с полицейским автомобилем и стараясь сохранить расслабленную позу, лишь мельком взглянув в сторону и пытаясь не выглядеть как преступник. Энциклопедия Галактика описывает это как: «Естественная часть нашего психотипа: своего рода чувство необоснованной вины, что присуща любым существам, которые встречают представителя закона». Путеводитель для Путешествующих Автостопом по Галактике, в свою очередь, описывает это как: «Естественная часть нашего психотипа, дабы не хотеть быть подстреленным или арестованным. Особенно, когда знаешь, что эти свиньи так жаждут остановить тебя и обшмонать, а ты абсолютно уверен, что они найдут эту шмаль в твоей коробочке для перчаток, и конечно же сделают из этого неправильные выводы». Статья идет с примечанием от редактора, что Путеводитель в данный момент ищет нового корреспондента взамен ожидающего побега из Реабилитационного Центра для Преступников Малой Медведицы.

Тем не менее, еще легче почувствовать себя виновным, когда большой полицейский корабль не только висит перед тобой и твоими компаньонами, но и угрожающе развернул носовые пушки, заявив, что ты арестован. Зафод был виновен как смертный грех, но всегда сильно обижался, когда кто-нибудь убеждал его, что он сделал что-то плохое. Даже самые оптимистичные игроки системы Морцелл никогда бы не поставили на то, что он спокойно сдастся.