Принцесса Селестия меняет профессию
Глава 5: А ночь такая лунная...
Принцесса ночи, Её Высочество Луна, уже целый час сидела на полу, склонившись над ведром. Время от времени её перекашивало, и она, бледнея, вновь и вновь нависала над неприглядной посудиной. Выпитая поллитровка «Столичной» не прошла даром для особы королевской крови, которая, согнувшись, держалась копытами за края ведра, борясь с побочными эффектами «обезболивающего».
— ЧЕМ ТЫ НАС НАПОИЛ, ДИСКОРДОВО ТЫ ОТРОДЬЕ?! ЭТО ТЫ НАЗЫВАЕШЬ ОБЕЗБО…- Новый рвотный позыв оборвал иссиня-чёрную кобылицу на полуслове, заставив снова прильнуть к ведру.
— Меру знать надо! — с укоряющими нотками в голосе сказал Шурик. — Держитесь, Ваше Высочество, помощь на подходе!
«Мда, спаивать её было и вправду плохой идеей! — размышлял инженер, роясь в аптечке, где он надеялся найти хоть что-то полезное. — Но сделанного не воротишь, и сейчас это «сделанное» воплощает собой рогатую и крылатую кобылу с жестким «отходняком»».
Тимофеев всё это время крутился рядом, врачуя принцессу вначале таблетками от головной боли, затем от тошноты. Когда все средства традиционной медицины подошли к концу, Шурик обратился к народной. Рассол окончательно заглушил головную боль в голове кобылы, но тошнота продолжалась.
«И что же делать? — судорожно думал Шурик. — Если вызову скорою, то только с психбригадой, которая увезет меня в дом отдыха для людей с нестандартной душевной ориентацией. Не вариант!»
Ломая себе голову над тем, как вылечить «незваную гостью», на ум пришло воспоминание, как в далеком детстве, при тошноте и головной боли, из мяты ему варили чай и поили им.
«Ну конечно! — размышлял Тимофеев, роясь по полкам кухонного шкафа. — Найдется ли здесь немного перечной мяты? Зина души не чаяла в мятном чае!»
Перерыв весь шкаф, на самой отдаленной полке он нашел искомое — заветная коробочка с сушёными листьями растения.
— Негусто, — констатировал факт Шурик.
Однако этого было достаточно и через несколько минут, по кухне пошел терпкий, растекавшийся по всех квартире аромат ментола. Когда чай окончательно заварился, человек аккуратно перелил его в чашку, и понес в комнату, откуда доносились приглушенные стоны принцессы.
Луна, увидев в лапах чужака источающую сильный аромат чашу, оживилась.
— Что это?! — подозрительным тоном, спросила ночная принцесса.
— Это мятный чай — лучшее средство от рвоты, — ответил инженер. — Выпейте, и вам сразу полегчает!
— ОДИН РАЗ МЫ ТЕБЕ УЖЕ ДОВЕРИЛИСЬ, СОЗДАНИЕ ТАРТАРА! — кобылица вновь разразилась громкой тирадой в адрес инженера. — БОЛЬШЕ ТАКОГО НЕ ПОВТОРИТСЯ! МАЛО ТОГО, ЧТО ТЫ ОТРАВИЛ НАС ЭТИМ «ОБЕЗБОЛИВАЮЩИМ», ТАК ЕЩЕ И… — мордочку Луны перекосило, и она, на всякий случай, склонилась над ведром.
— Ох, я вас умоляю! Вы все ещё думаете, что я хочу вас отравить?! Уважаемая принцесса Луна или как вас там, в нашем мире не принято травить лошадей, тем более разумных, и, между прочим, кильками в наш век отравиться куда проще, нежели этим вашим «обезболивающим»! Пейте, иначе тошнота никогда не прекратится, ибо другого лекарства у меня нет! — раздражено закончил Шурик, которому хуже горькой редьки надоела эта перепалка, ставя перед кобылицей чашку с бьющим по носу ароматом перечный мяты.
Принцесса Ночи, оторвавшись от ведра, недоверчиво смотрела то на Тимофеева, то на сосуд, обильно источавший запах ментола, и все же решившись, пододвинула его к себе. Вздохнув, кобылица приподняла чашу и начала пить.
«А оно на вкус не такое уж ужасное. Совсем наоборот! — размышляла Луна, не имевшая большого фанатизма к чаю, в отличие от своей сестры, слывшей в этом деле дока. Тёмная принцесса отдавала предпочтение кофе, потому как бодрящие свойства этого напитка были весьма полезны по утрам после бессонной ночи.
Выпив всё содержимое чашки, принцесса Ночи отодвинула её в сторону. Она и вправду почувствовала облегчение: слабость и тошнота постепенно отходили, а мешающая здраво мыслить головная муть, испарилась, проясняя сознание. Более того, Луна почувствовала себя бодро от приятного тепла, разливающегося по телу.
— Ну, как вы? — спросил Шурик, всё это время наблюдавший за ней.
— Мне уже лучше, — отвечала принцесса, аккуратно поднимаясь. Остатки хвори всё ещё давали о себе знать. — Мы весьма признательны за Наше исцеление, слуга.
— Вот, видите! А вы боялись! — отозвался человек, быстрым шагом проходя мимо принцессы Ночи в сторону стоящего посреди комнаты агрегата. — Только прошу вас, бросьте вы эту странную манеру речи. Так ведь намного лучше, а вас и без неё прекрасно слышно. А то у меня известка с потолка сыплется!
— Хорошо, учитывая твою помощь Нам, слуга, мы не будем разговаривать на Традиционном Кантерлотском наречии без особой надобности, — заверила его аликорн.
— Вот и славно! — облегченно сказал Тимофеев, подходя к машине времени. — Ну, а теперь, как говорится, вернемся к делам насущным.
— Та-а-а-ак… непорядок! — Не обязательно быть инженером, чтобы обнаружить причину поломки. Разве что слепой не увидел бы здоровенный бердыш, торчащий из недр машины. — Ну-ка, взялись! — Шурик обеими руками схватился за древко оружия, однако его сил не хватало, чтобы его вытащить.
— Я помогу, — раздался голос сзади. В ту же секунду оружие стрелецкой стражи окутало бледно-голубое свечение, и Тимофеев ощутил, что не только он тащит за тяжелую рукоять. Будто бы невидимая сила помогала ему вытаскивать увесистое оружие, глубоко вошедшее в механизм.
«Это она что ли?!» — недоумевал Шурик, оборачиваясь, дабы узреть свою гостью.
Луна стояла, чуть преклонив голову и выпятив вперед рог, окутанный бледно-синим свечением, идентичное тому, что окутывало бердыш.
«Это что, магия? Абра-кадабра? Но ведь научного подтверждения о реальности магии нет! Хотя… чему я собственно удивляюсь? У меня в квартире разумная лошадь, да ещё и принцесса! Какой уж тут материализм».
Поднапрягшись, инженер из-за всех сил потянул за рукоять на себя, и оружие нехотя вышло.
— Фух, проклятая железка! — отдуваясь, проговорил Шурик, отставляя древнее оружие в сторону, — Так, что тут у нас?
Во время поиска поломки, со стороны Луны до него донеслись обрывки невнятного бормотания: «Ничего не понимаю,… почему магия не работает? Даже телекинез почти неощутим…»
— Ваше Высочество, вы там в порядке? — обратился к кобылице Тимофеев.
Отвлекшись от своего занятия, он увидел задумавшуюся над чем-то Луну.
— Да нет, ничего, все в порядке, — ответила принцесса Ночи, выведенная из размышлений голосом Тимофеева. — Так когда вы, наконец, отправите меня и мою сестру домой?
— Ну, для начала нам нужно починить машину, — глубокомысленно произнёс Шурик, осматривая агрегат. — Нет, ты только глянь! Все транзисторы выгорели, чтоб их!
— Ну так почини её! — повелительным голосом отчеканила Луна. Она подошла ближе к механизму, принявшись осматривать его со всех сторон. — Достань эти… «транзисторы»! Нас там, скорее всего, весь Кантерлот разыскивает. Твайлайт всю округу на уши поставит, уж я её знаю.
— Одну минутку, — пробормотал Тимофеев, глядя на наручные часы. — Обеденный перерыв вот-вот закончится, и я докуплю необходимые детали.
«И чем быстрее я это сделаю, тем скорее починю машину, и смогу, наконец, расхлебать кашу, которую заварил».
— Я отправлюсь с тобой! — выпалила кобылица.
— Куда, по улице? Нет-нет, Ваше Высочество, это исключено! Ждите меня здесь! — запротестовал Шурик, попутно одевая пиджак.
— Во имя Лунного Света! Хорошо, Я вниму твоему совету, только возвращайся поскорей, со своими «транзисторами», — понурив голову, ответила ночная принцесса.
— Уже бегу! Я и сам тороплюсь, ведь вашу сестру надо из Древней Москвы вытаскивать, и тех троих тоже надо возвращать из вашего мира! Что с ними там будет-то?
— Да на Луну их сошлют, и кончен разговор.
— Чего? — переспросил Шурик.
— Да Дискорд их знает!
— Ну ладно! Так, я побежал, Ваше Высочество, дверь никому не открывать, непонятные вещи не трогать! — последние слова Тимофеев произнес уже на пороге. — Я быстро!
Хлопнула дверь, ключ сделал поворот в замочной скважине, а затем все стихло, оставив Луну наедине со своими мыслями.
«Надо бы осмотреться, чужой мир как-никак», — решила для себя ночная принцесса, приступив к осмотру комнаты, где она находилась, а затем и всего жилища.
Помимо пресловутого аппарата в центре, интерьер комнаты был небогатым, особенно по сравнению с тем, что Луна привыкла каждый день видеть в королевском дворце. Шкаф, кровать, застелённая пледом, книжные полки, пара столиков и большой аквариум, в котором, словно в киселе, лениво плавали золотые рыбки. На стенах висели картины, а точнее портреты какой-то особы здешнего вида, чье имя принцесса Ночи не знала. Плюс выход на балкон, да дыра в стене, образовавшаяся, как и осевшая на предметах интерьера пыль, в результате вызволения принцессы из «каменного плена» — вот и вся обстановка. Ни о каких рюшечках и узорах речь не шла. Однако, среди этой серости внимание принцессы привлекал странный ящик с черным экраном, стоявший на ножках у стены. В нижнем левом углу располагалась кнопка.
Движимая любопытством, Луна осторожно приблизилась к ящику и дотронулась до кнопки, что эффекта не возымело — экран продолжал оставаться черным.
«А если повернуть по часовой?» — промелькнула в голове мысль.
Кнопку охватило бледно-голубое сияние, но она не двигалась. Кобылица продолжала «сверлить» её взглядом.
«Ну, давай же, давай! — напряженно думала Луна.
По её шее пробежала капелька пота, принцесса Ночи собрала все свои силы, и… кнопка поддалась, слегка сдвинувшись вверх, в нужном ей направлении. Победный клич наполнил нутро аликорна.
«Никогда не думала, что буду так рада простому телекинезу, — иронично подумала ночная принцесса. Её размышления прервал загоревшийся экран, который из черного, стал светло-серым. На нём показалось величественное здание и толпа существ возле него. Принцесса подошла чуть поближе, дабы разглядеть происходящее, и в ту же секунду из ящика раздался набатный колокольный звон, оглушивший близко подобравшуюся кобылицу. Луна, не на шутку испугавшись резкого звука, повернула кнопку против часовой, выключая злосчастное неведомое устройство.
Жилище включало в себя одну большую комнату, кухню, уборную, ванну и прихожую, не считая коридора, который это все соединял. Принцесса осмотрела коридор и прихожую, и, не найдя ничего достойного внимания, двинулась на кухню.
Там творился полный беспорядок: на столе лежала полуоткрытая развороченная аптечка, бинты, таблетки, непочатая бутылка «обезболивающего», на которую тут же упал уничижающий взгляд Луны. Левее от входа располагался большой белый холодильник, надсадно трещащий, как если бы в него засунули рой параспрайтов. Отворив его дверцу, перед кобылицей предстало печальное зрелище: десяток яиц, и какая-то банка — судя по всему с рыбой.
«Привыкайте, Ваше Высочество, — закрывая пустующий холодильник, размышляла ночная принцесса, — Здесь вам не золотое побережье и курорты Филифильфии…»
Осмотрев все «достопримечательности» квартиры, Луна двинулась в обратную сторону по коридору, направляясь в комнату, откуда начала свою экскурсию. Проходя мимо ванной комнаты, принцесса Ночи вспомнила о своем «неподобающем королевским особам» облике. Она, как и любая порядочная пони, чистоту любила, иногда даже чересчур. Подобное пристрастие Луна стала замечать за собой после возвращения из тысячелетней ссылки, где воды, как известно, днем с огнем не сыщешь, не говоря уже о горячей ванне. А потому факт существования с грязной гривой и перепачканной шерсткой даже на сравнительно небольшой отрезок времени оборачивался для лунной принцессы настоящей катастрофой. Придворные, как и остальные пони, видели в этом лишь желание понежиться в душе после долгого рабочего дня, и только Селестия имела призрачные догадки об истинной причине, скрытой за банальным пристрастием к чистоте. Обыватели Кантерлота ещё долго будут помнить, как из-за поломки водопровода по всему городу была отключены вода… помнят, как содрогалась гора от мощного гула и как над улицами столицы неслось:
-…ЕСЛИ К ВЕЧЕРУ В МОЕЙ ВАННОЙ НЕ БУДЕТ ГОРЯЧЕЙ ВОДЫ, НЕ ИЗБЕЖАТЬ ВАМ НЕМИЛОСТИ, ДИСКОРДОВЫ СЫНЫ!
И вот сейчас принцесса, спеша как можно скорее избавиться от пыли и грязи осевшей на ней, решительно залезла в весьма тесную, неудобную для пони ванну.
«Вроде бы ничего необычного, — глядя на самый обыкновенный водопроводный кран с двумя вентилями, размышляла Луна. — Тааак, потихоньку…»
Левый вентиль объяло бледно-голубое свечение, поворачивая его против часовой стрелки. Принцесса выжидающе уставилась на хрипящий душ, лежащий у её копыт.
— О, Небо! Даже попав в другой мир, мне не суждено спокойно принять ванну! — воздев копыта к потолку, раздраженно воскликнула Луна, сетуя на «тринадцать карат невезения» выпавшие ей. — Сначала одно, потом другое, а теперь даже помыться не могу! Что за бестактность, в конце концов!
Её размышление о «несправедливости и неблагополучии сего мира» прервал шум сильного потока, ударившего из доселе противно хрипящего душа… потока ржавой воды.
Принцесса Ночи, в отличие от своей сестры, отнюдь не обладала ангельским терпением, и более того, была натурой энергичной и эмоциональной, натурой, которую довести до предела не слишком сложно, что сейчас и произошло. Впрочем, «взорваться» Луна не успела, так как словно опасаясь праведного гнева, ржавая вода из душа мгновенно сменилась на чистую.
Кобылица вздохнула, и, бормоча под нос что-то о «ссылке на луну нерадивых сантехников», вернулась к своей первоначальной цели, притянув к себе телекинезом большой кусок земляничного мыла и лежащую рядом мочалку…
…Закончив с водными процедурами, Луна аккуратно, дабы не упасть, вылезла из тесной ванны и, насухо вытеревшись висящим на крючке махровым полотенцем, облегченно вздохнула.
«Как всё-таки приятно снова быть чистой! — крутясь в прихожей перед зеркалом и улыбаясь, думала принцесса. — Хм, что это?»
Луна обратила внимание на свои перья, между которых, несмотря на тщательное купание, по-прежнему глубоко сидела пыль и грязь. Достать мочалкой их как видно не удалось. Иссиня-чёрная кобылица, устало вздохнув, побрела в большую комнату. Обойдя аппарат, она примостилась на кровати, и, расправив правое крыло, принялась за чистку перьев. Что ни говори, а это повседневное занятие любого приличного пегаса хорошенько успокаивало расшатанные нервы, принося в душу спокойствие и умиротворённость.
«Перья сыплются с меня, как осенние листья в пору листопада! — аккуратно обхватывая губами кончик пера, жаловалась принцесса. — Такими темпами скоро на подушку наберется!»
Выдергивая очередное держащееся на честном слове перо, она откинулась назад. В это мгновенье под её крупом что-то щелкнуло, и по комнате разлилась музыка:
— Поговори хоть ты со мной, Подруга семиструнная!
«С каких это пор мой круп стал музыкальным?!» — оборвав чистку, подумала Луна, вертясь в поисках источника звука.
— Вся душа полна тобой, а ночь такая лунная!
Найдя, наконец, странный предмет, откуда и доносилась песня, она прислушалась.
— Ночь такая лунная… — словно в забытье повторила кобылица. — Такая лунная…
На принцессу накатило чувство ностальгии: те события тысячелетней давности будто бы всплыли перед ней из глубины подсознания.
«Почему на моё творение никто не любуется? Почему приходу дня все веселятся и радуются, а наступлению ночи нет?»
— Разве тебе не хватает того, что твоим творением любуюсь я? — словно издалека донесся до неё голос. Он был знакомый, но принцесса Ночи никак не могла определить, кто является его обладателем.
— Нет! Они все спят! Они не любуются звездами, которыми я усыпаю ночное небо, они не смотрят на луну, которую я поднимаю каждую ночь! Им всё равно!
— Прости меня, сестра, — вот были последние слова, которые услышала ночная принцесса, прежде чем окончательно покинуть Эквестрию, отправившись в тысячелетнюю ссылку. Обладателем голоса была её родная сестра…
Затем была тьма и пустота, мёртвые камни вокруг, и лишь вдалеке виднелась такая далекая, и такая родная земля. В голове звучало лишь одно: « Я отомщу…»
Так минуты сплетались в дни, дни перетекали в недели, затем в месяцы, а те в годы. Полное одиночество…
Ей как никому другому довелось познать истинное и горькое значение этого слова…
Из воспоминаний Луну вырвал настойчивый стук в дверь.
— Александр Сергеевич! Александр Сергеевич откройте!