Сказка о том, как умирают города-государства. Переделанная и дополненная

Время Ока

Твердая рука рано или поздно начинает душить

https://www.youtube.com/watch?v=uALcmdTj4ho

— Ваше превосходительство, — спустя наверное часа три после развешивания робко крикнули из соседней клетки. — Вы целы?

Надежды на продолжение благостного молчания рассыпались в прах.

Пора собраться и снова изобразить из себя кого-то достойного звания.

— Более или менее, – лежавший на дне Хеилст превозмогая муку встал и подвигал конечностями. – Летать буду.

Дружный вздох облегчения. Вперемешку с восхищением.

Со стороны понятным – порка на нём началась и им же завершилась.

Однако же терзающим едва ли не сильнее ран.

Его пожалели.

Буквально.

Рыжий мерзавец сказал об этом прямо ему в лицо.

«Братские узы».

Лорд сжал зубы и со всей силы ударил по прутьям.

Больно. Очень.

Зрителям оная демонстрация «силы» пришлась по душе.

По искалеченным рядам прошелся радостный шепоток.

А следом – дружная мольба о приказе.

Лорд скривился.

Ему ли приказывать?

После утраты Облака.

Полнейшего разгрома.

Позорнейшей порки.

Они живы исключительно по случайному всполоху в прогнившем мозгу безумца.

Дети отняты у ставших бездомными матерей, а высшие чины подвешены на всеобщем обозрении в клетках, аки дикие звери.

Всё могшее пойти не так – пошло.

Под его командованием.

О с какой благодарностью встретил бы смерть.

Увы – пока не предвидится.

А потому пора приступать к анализу ситуации.

Главная площадь, чудом сохранившийся памятник Основателю. Вокруг пусто – ежели не считать тачек с гнильём. В отдалении с утра пораньше кипит работа. Негодяи зачем-то разбирают стену.

Товарищи бинтованы с ног до макушки, но окончательно утративших боеспособность вроде нет. Оружия ноль. В лучшие времена с решетками чай управились бы и без него, однако не после затянувшегося почти на целый день избиения. Для многих ставшего казнью.

Охраны минимум. Тем не менее, вооружена хороша и в случае неповиновения расправится с пленными без особых проблем.

В общем, пока выхода не наблюдается – так и сообщим:

— Сидеть и ждать.

В большинстве успевшие встать по струнке подчиненные выполнили воинское приветствие и вернулись к тому же, чем маялись до злополучного вопроса. Зато теперь – с осознанием, что не просто время убивают, а выполняют Приказ вышестоящего, а значит знающего лучше Руководства!

Вот взять бы и разбить голову о прутья.

К сожалению, нельзя.

Остаётся только размышлять.

Например, в какой момент произошёл перелом? Где свершилась роковая ошибка? Кто виноват…

— Проснитесь и пойте, о мои драгоценнейшие хомячки! – провозгласили будто бы сами небеса и камни. – Доброго и продуктивного дня! В первую очередь спешу адресовать свежую порцию слухов: якобы ваш любимый узурпатор в свободное от беззаветного служения Отечеству время приносит кровавые жертвы и устраивает оргии с подчиненным ему легионом перевоплощающихся лесных тварей, — пауза.- Ложь и провокация!

Хихиканье.

По-театральному мерзкое.

Непостижимым образом придающее легитимности преждесказанному очевидному бреду.

— Точь-в-точь, как и великое множества прочих сведений, засоряющей ваши сердца и умы – каковой факт тяготил меня годами. Сегодня я положу этому конец, — звук раскрывшейся книги. – Поделившись с сородичами ИСТИННОЙ историей Города – повестью о длившемся столетиями закрепощении и обмане, а также лежащем в основании всего предательстве…

-

-…регулярные набеги продолжались несколько лет – до полного опустошения окрестностей Вечного Леса. Рейды дальше быстро столкнулись с организованным сопротивлением, — гигантская полупрозрачная карта в небесах расцветилась указателями скрещенных клинков, — быстро вынудившим Кона отказаться от дальнейших попыток расширить его трудовой армии рабов. К этому моменту некогда многочисленные коренные жители стали составляли меньше трети населения нового Города…

— КАКОГО РОЖНА ТЫ ТУТ ТВОРИШЬ!? – спикировал в источник непотребства Волькен, с трудом удерживаясь от перехода напрямую к насильственным действиям.

— Убиваю душу Родины, вестимо, – подонок даже не соизволил отвлечься от своего комка шерсти. – В конце концов, когда еще появится шанс рассказать народу правду?

— КАКУЮ ПРАВДУ!? – пегас рванул вперед. Будучи немедленно схвачен щупальцами и обезоружен. Вероятно, к добру. — Зачем ты клевещешь на Основателя? Подрываешь основы? Тем паче сейчас?

— Уверяю вас, самую настоящую, – демонстративное похлопывание по без остановки читаемой пустоглазым книге.  – Сии сведения получены во дни пребывания в архиве единорогов – привилегия, обретенная в обмен на безымянность. Кон Тонат и в мыслях не держал скрывать детали свершенных набегов – напротив, подробнейше живописав их в многотомном дневнике с явно прослеживаемой по тексту надеждой на прославление в веках – однако потомки почему-то предпочли забыть о его истинной личности. Таким образом, ныне мы восстанавливаем историческую справедливость аж дважды – и ведь это лишь начало…

Опять придурковатый смех.

— Предупреждаю, -вновь начал закипать бывший Верховный Главнокомандующий. – Либо сейчас же…

— Бросьте, – нити испарились. Предварительно поставив пленника на ноги. – Ничего вы не сделаете. Ибо не важно. Величайшие страшнейшие хранимые столетиями и в иное время могшие бы стать стартом гражданской войны секреты пачками выбрасываются на всеобщее обозрение — и никому нет дела. Никогда прежде безжалостное сияние Истины не порождало столь незначительной реакции. Коли Родине суждено пережить наличный кризис, то пусть от него будет хоть какая-то польза.

— И какая же польза от раскачивания устоев? – ядовито поинтересовался крылатый, влагая поднятые клинки в ножны.

— Будущие поколения не будут строить жизнь на лжи, – блаженная улыбка. — Не тревожьтесь. Скоро повествование об Основателе завершиться. Каждому станет очевидно, кто реально является злодеями нашей сказки. Кстати — отправьте по паре пегасов с моими рогоносцами, когда пойдут в народ.

-  Хорошо, – передергивание плечами. – На кой ляд посылаешь?

— Ответить на возникшие у публики вопросы. И проследить, чтобы собравшиеся на площади граждане использовали в качестве снарядов исключительно предварительно доставленные продукты второй свежести . Дабы памятник остался цел – как и олицетворяющие былой режим пленники.

Волькен мрачно воззрился на виднеющиеся в отдалении клетки.

— Так вот зачем вывесил…- мгновение нехарактерных колебаний. — Скажи честно: сколько еще ты намерен топтать честь и достоинство тех, кто столько лет не щадя живота служил Отчизне?

— Пока не иссякнет польза – не дальше, — узурпатор наконец поднял глаза на собеседника. – Пусть оно и доставляет мне немалое удовольствие. Как и факт лицезрения вас в привычном состоянии духа. А то одна птичка – ну или скорей уж жук, а то и грибок – нашептала, якобы ваше эмоциональное состояние близко к суицидальному.

Воин аж окаменел.

Перед внутренним взором встал чистый лист.

Каждую ночь жаждущий, умоляющий о заполнении.

О завершении всего этого кошмара.

Бившееся будто в былые времена сердце вновь сдавила когтистая лапа.

Краски мира посерели.

Удар.

Запах палёной кожи.

Боль.

Дрожь.

Вселенная засияла.

— Не сочтите за проявление слюнтяйства, — произнес Принц, накладывая пластырь на свежий ожог хитрой формы. – Просто вас ДЕЙСТВИТЕЛЬНО некем заменить.

— Что…-слова даются с трудом – настолько не хочется разрушать гармонию мироздания. – Сделал…

— Всего лишь перенаправил часть магии на улучшение товарищеского самочувствия – пусть и ценой собственного, — полутруп поморщился. – Увы или к счастью, надолго не хватит. Надеюсь, успеете привести себя в порядок.

-

— Ваше высокомордообразие? – достойный всяческих похвал затейливый узор головным убором. – Так понимаю, на столе некое спецзадание, о котором прочим членам правления знать необязательно?

— Ничуть! — ответный проворот капсулы. – Для этого у меня есть дырявая.

— После сегодняшнего объявления – ненадолго, — совершенно целая шляпа с роскошным пером – вероятно, последняя на весь Город и потому  особенно драгоценная – вернулась на законное место. – Не подумай: желание предать поганую тварь мучительной смерти всецело разделяю – тем не менее, конкретно сейчас она еще могла бы пригодится. А потом отдал бы её мне и организовали бы из казни шоу для всех, а не только для случайноё кучки удачливых оборванцев.

— Во-первых, чудище хоронить рано, — диктатор с видом заправского злодея погладил громоподобно мурчащее мохнатое чудище. – Во-вторых же, упускаете большую картину – одного оборотня так и так раскрыли, а озвученный легион шастает в чьих-то враждебных рядах, где любое отклонение от неведомой «нормы» теперь воспринимается в качестве доказательства измены. Причем безотносительно ранга – вообразите, сколько внезапных самоповышений и чисток готовится прямо сейчас?

Старейшина на мгновение замер, оценивая  красоту замысла – а после вновь склонился в глубоком поклоне:

— Лишний раз убеждаюсь в правильности избрании тебя руководителем.

— Меня действительно избрали, – опять эти нехороши нотки. — Но не вы. И сомневаться в том ныне грех.

Никто не идеален.

Увы.

— К делу, — кота наконец выпустили. – Во-первых, позвольте лишний раз поздравить с блестяще проведенной воспитательной операцией – даже догадались, зачем гору трупов под помостом оставил.

— Дорожные знаки из невинных и многочисленных жертв режима сами себя не расставят, — кивнул диверсант. – Позволь в очередной раз выразить восхищение твоим умением казаться, а не быть.

— Учился у лучших, — проворот. – Продолжая по сей день. Например, в процессе подготовки лекции нарыл материалы по свежайшим событиям. Старту Блистательной Революции.

Убийца магов среагировал мгновенно. Тем не менее, не успев – щупальца сцапали в прыжке буквально перед выходом.

— Цепь таинственных исчезновений лидеров до поры сугубо законного социального протеста. Изобличенных неизвестным смельчаком из администрации как тщательно скрываемые государством убийства. Каковое открытие привело к многочисленным  забастовкам и манифестациям, раз за разом оборачивающимися всё более ожесточенными схватками со стражами правопорядка. Вылившимися в масштабнейший марш в современной истории. Приведшей к бойне, сопроводившейся детонацией нескольких десятков взрывных устройств по всему Городу, — здоровенная пачка разномастных документов драматично шлепнулась перед притянутым к столу Унвером. – Признайтесь: на которой стороне трудилось больше ваших агентов?

— Правительственной, — настал час кристально чистой честности. – Сам понимаешь, у земного там стеклянный потолок – плевать на идеальные записи и сколько лет назад внедрился. А потому пришлось перекрывать нехватку полномочий количеством. Что привело к недостатку кадров на народном фронте и перехвату контроля Волькеном и прочими коллаборационистами.

— Угу, — узурпатор откинулся на спину и некоторое время молчал. – Неужели не нашлось иного пути – без расчленения на самом деле достойных, много сделавших для Отчизны и благополучия масс патриотов?

— Сотня мучеников отжившего своё режима – против десяти тысяч лет счастливой жизни? – хребтом чующий отсутствие угрозы для здоровья Старейшина хохотнул. – Тебе ли о том спрашивать?

— Принято, — опять пауза. – Стоило ли оно того?

— Вне всякого сомнения, — творец истории отпихнул обмякшие щупальца. – Ибо цель достигнута. Отчизна – от последнего бедняка в канаве до лично Лорда Магии – склонилась перед земным пони. Одним-единственным настоящим земным пони, — кривая усмешка. – Даже коли прямо сейчас свернешь любые задуманные преобразования и пойдешь на поклон к рогоносцам – прецедент никуда не денется. И ведь сдаваться не собираешься.

— Ну-ну, — пробормотал глядящий в потолок диктатор. — А как же общество всеобщего равенства, отказ от денег и прочие благоглупости?

— Город не сразу построился, — убийца магов уселся на столешницу. – Практика показала, что цитадельцы – и те не дозрели еще до нужного уровня сознательности, куда уж местным. Всему своё время.

— Не достигая желаемого – прикидываемся, якобы желали достигнутого. Классика, — он провернулся в капсуле и посмотрел собеседнику в глаза. – Скажите честно,  после лицезрения результатов сего великого проекта – всех этих бесчисленных жертв, разрушений, ненависти и страданий – неужели вас не терзает чувство вины? Не горит…

— Ни. Малейшей. Капли, — четко проговаривая каждой слово отозвался внук Старейшины. – Ибо в происшедшем моей вины нет. Я лишь приблизил неизбежный социальный взрыв – бомбу же заложили они, — копыто указало вверх. – Полновластные хозяева Родины, в момент величайшей опасности рвавшие её на куски. Давившиеся отнятой чужим потом заработанной собственностью и пившие кровь многих поколений бесправных рабов. Своей некомпетентностью, жадностью, предрассудками и нежеланием, а точнее неспособностью, взглянуть на выстроенную не ими систему со стороны и осознать всю глубину несправедливости, а потому обреченности, имевшегося положения…

— Продолжавшегося тысячелетие, — скептически поднятая бровь.

— В отсутствии внешних угроз, — играючи парировал распалившийся оратор. – И ценой отнятого потенциала – мы оба понимаем, сколь легко удалось бы приструнить Лес, вложи в задачу хоть часть затрат на контроль над населением. Так и так потраченных бездарно. Ибо стоило появиться Дракону – и весь карточный домик зашатался. Позволив крохотной кучке обитателей забытой колони пустить метрополию по ветру жалкой парой тысяч провокаторов, — Унвер радостно выдохнув и встал на ноги. – Короче, если сожалениям и найдется место, то в исполнении, а не замысле.

Сердце ёкнуло, а перед внутренним взором пролетел длинный ряд лиц.

— Но всё-таки, — вновь попытался поймать вельможа его взгляд. – Неужто разлившиеся вокруг океаны боли телесной и духовной не вызывают по крайней мере искры стыда? Ведь в отсутствии ваших действий конкретно этот сгоревший в муках горожанин мирно прожил бы отмеренный ему срок и спокойно умер в окружении семьи?

— О несмысленное дитя Дворца! – искренне расхохотался уроженец Цитадели. – Ничему-то брожения тебя не научили. Страдания НЕИЗБЕЖНЫ – пока не воцарится новый, превосходный общественный строй. В сравнении с самой обыденной жизнью в которым даже теперешний Лорд осознает себя последним нищим, ежесекундно подвергаемым жесточайшим истязаниям. И ежели лишения так и так не отойдут – пусть хоть послужат единственному подлинно доброму делу. Приближению лучшего мира.

— Являющегося лишь теорией, — зубовное клацанье. – И отнюдь не правдоподобной. Скорей всего ложной.

— В таком случае – терзания тем паче излишни. Ибо коли от страданий спасения нет и не предвидится, то давайте по крайней мере распространим их на всех, не ограничиваясь только беззащитными. На сём откланиваюсь, — изящный проворот со снятием шляпы и прочими положенными элементами. – Пока еще и ты мне про Пламя и прочую мистику втирать не начал.

Быстрый и тем не менее исполненный достоинства исход оказался прерван загородившей выход тележкой. С весьма интересным содержимым:

— Творог! – подняв крышку, мгновенно опознал центральное блюдо радетель о народа. – Тысячу лет не видел! Вельможа-то жирует!

— Да, нашли тут во Дворце корову, — слегка заторможено отозвался тот, отпихивая от капсулы льнущего кота. — Перед Революцией для опытов привезли. Не резать же. Ну и надо ведь кому-то её производные есть.

— У тебя же детей тысячи в подвалах томятся? – с искренним осуждением поднял бровь Унвер, уступив пустоглазому доставщику еды дорогу.

— Одна корова – тысячи детей, — демонстративный жест перевешивания. – Только лишний раздор посеет.

— Ну так отправь к прочим парнокопытным, – передергивание плечами. — После чего их ставшую достаточной за счет эффекта централизации и масштабирования продукцию распредели между действительно страждущими.

— Отправить корову через весь голодный и озверевший Город? – хмыканье. – Потребуется немалый конвой. Когда сотрудников и так в обрез. К тому же – каким «прочим парнокопытным»? Лучше меня знаешь, почему стада угнали первым – самодвижущее имущество куда удобнее для беженца, нежели предметы искусства и драгоценности. До сих пор внятного отчета по оставшемуся скоту получить не могу.

Не продумавший претензию внук Старейшины стушевался и поспешил ретироваться. В спину же донеслось:

— Вот так борьба за равенство всегда и кончается – делить становится нечего!

-

Чик-чик-чик-чик.

С каждым новым движений зазубрины становятся меньше, а кромка – ярче.

Кинжалы – её, Защитницы Короны, кинжалы – нуждаются в заточке.

Причем не по причине встречи с излишне жестким препятствием – хотя и не без того – а в силу банальнейшего износа от каждодневного многочасового подрезания коленей, пыряния животов и перерезания глоток.

В жизни не могла представить, будто когда-либо придется…ПАХАТЬ, сутками напролет умертвляя разномастные и при том категорически НЕИНТЕРЕСНЫЕ куски мяса.

То есть, может и интересные – если в них покопаться. В конце концов, все чьи-то дети, братья и возлюбленные. Но некогда. Да и смысл разматывать паутины отношений, коли знакомство продлится в худшем случае пару часов, а по плану – так меньше пяти минут.

Конечно, можно не убивать, а там отмечать, оглушать или связывать, а потом просить выдать любопытные экземпляры для подробного ознакомления в свободное время. Коли бы его у неё имелось хотя бы часов двадцать. Иначе выйдет профанация и никакого удовольствие.

Порочный круг: поставленные работой рамки делают отдыха столь незавидным, что заставляют предпочесть ему неприглядную работу, не оставляющую места для нормального отдыха.

Дома рабам по крайней мере либо мозги выжигали, либо регулярно доение устраивали – в большинстве случае, ко взаимному удовлетворению. Меньшинство впрочем уж на скуку-то точно не пожаловалось бы.

Кстати о рациональном использовании ресурсов: Убежище никогда бы не стало так разбрасываться могущими быть лучше употребленными кадрами. Допустим, здесь её также просят не слишком усердствовать на ниве упокоения – но тогда зачем вообще этим заниматься?

Единственный проблеск счастья в мареве её нынешнего ничтожного бытия – те сладкие мгновения бескрайнего изумления переходящего в отчаяние и ужас, когда проклятые демоны Кладбища внезапно осознают всю глубину своих ошибок. Взрываясь затем фонтаном боли и крови.

Невкусной крови.

Диана стряхнула останки слишком краткого воспоминания об экстазе и продолжила точить ножи.

Ну, то есть, вероятно ничем принципиально не отличающейся от привычной и нежно любимой – в конце концов, внутренняя жидкость есть внутренняя жидкость – но потребляется она в количестве, превышающем всякое разумение. Не батончики же потреблять,  а у психа еду перехватить удается не каждый день.

Кстати, довольно аппетитного. Не в «профессиональном» аспекте – переставший заживать выродок умудрился стать еще уродливее, хотя куда дальше-то – а из-за того единственного укуса, принесшего на удивление удовлетворительные результаты. То ли в силу уникальности, то ли благодаря имеющимися меж ними узами взаимной ненависти, а каждый раз заглатывая очередную порцию банальности разум неизбежно вызывал в памяти те краткие мгновения…

Дверь громко хлопнула.

Замечтавшаяся Защитница выглянула из укрытия под потолком.

Явился. Всего-то на полчасика опоздав.

Поддавшись сиюминутному порыву, охотница дождалась, пока цель подойдет поближе и рухнула на нёё кинжалами наголо.

Острия аж коснулись сферы – в момент, когда щупальца уже обвились вокруг шеи.

Пауза.

— Завязывайте, — без тени возмущения или вообще каких-либо эмоций приказал тиран. – Чуть ведь не порвал на клочки.

— Оное «чуть» длится со дня знакомства, — снисходительно отозвалась устанавливаемая на пол хозяйка положения. – И не прекратится до твой мучительной смерти.

— Возможно, — безразличное передергивание плечами. – Весьма уместно сослались на нашу казалось бы не такую уж далекую первую встречу. Сейчас вы примените продемонстрированные тогда навыки – изъяв из головы моего собеседника и приняв на себя образ некой дамы.

— И только-то? – не дождавшись продолжения, подозрительно уточнила воспитанница Королевы. – Ты оторвал меня от промышленных масштабов перерезания глоток своих сородичей ради шанса поглазеть на какую-то бабу из прошлого Лорда?

— Да – настолько она важна для нас обоих. Собственно, искомая личность стала камнем преткновения и яблоком раздора меж нами, а также тем или иным путем задала траекторию для многих и многих приведших сюда событий, — злорадный смешок. – Считайте данный эпизод таким проявлением моей коррумпированность, как и факт спасения вашей тушки.

— Как скажешь, — беспечно отмахнулась внутренне изрядно заинтересовавшаяся леди. – Коли дело обстоит таким образом, требую взятку – литр твоей крови.

Бровь скептически поднялась:

— То есть, факт сохранения жизни стоящего предо мной отродья Леса…

— Завязывай! – шлепок по подбиравшейся нити. – Ежу понятно – ни убивать, ни пытать, ни журить не станешь. Ибо бесполезно. Потому давай не будем тратить время.

Серые буркалы пару минут посверлили охотницу взглядом.

— Чашка, — губы разошлись в торжествующей ухмылке. – И сцеживаю сам!

— Снизойду, — подсмотренный у рыжика затейливый поклон.

— Великолепно, — тяжкий вздох и возведение очей горе. – Подождите за дверью. Надо разбудить, попытаться-таки воззвать к лучшим чувствам, задать пару практичных вопросов, поторговаться и лишь после сего перейдем на личности.

-

В целом, существует три варианта объяснения наблюдаемых явлений.

Он умер и многочисленные сделки с совестью лишили его счастья окунуться в славу Пламени, оставив барахтаться снаружи, где тьма и скрежет зубовный.

Во-вторых, бесцеремонное подключение таки не прошло даром и ныне мыслепространство случайным образом тычет в отвечающие за страдания участки мозга и раскапывает различные картинки из кошмаров.

Наконец, наихудший вариант – Бездна поглотила Лорда магии при жизни и в условно здравом разумении: гниющее воплощение ошибок и сожалений реально стоит пред ним, одолевшее все препоны и облаченное в прежде никем не достигнутую с самого основания Города ВЛАСТЬ.

Не говоря уже о Титане.

Прекрасном даре Небес, воплощенном соблазне, способном разбить любые земные оковы – в обмен на цепи ментальные.

И краткость оставшегося срока.

Ах если бы они тогда нашли в себе решимость предать сию ослепительную красоту забвенью…

Терзающая виски боль стала непереносимой – единорог откинулся на подушки, обхватил голову и застонал.

Ну сколько еще? Когда же закончатся эти муки? За какие грехи…

Сгустившееся до полной неразличимости кровавое марево без предупреждения исчезло.

Мирак с непередаваемой четкостью — будто в первый раз – увидел мир.

И тянущуюся от него пульсирующую розовую ниточку  — к капсуле, чей обитатель кривится под обвисшей маской.

— В качестве вишенки на торте готов отдать даже данный агрегат, -  с трудом произнес он сквозь стиснутые зубы. – При условии предварительного нанесения контролирующих начертаний – с проверкой.

Величайший волшебник своего поколения возвел очи горе и с негодованием отмахнулся от непрошенной помощи. Немедля пожалев о поспешном акте – мог и потерпеть ущерб гордости до окончания беседы. Но не просить же о возврате?

— Никогда Лорд магии не склонится перед мятежником – какие бы щедроты тот не обещал. И тебе о том известно. Итак, зачем же на самом деле ты вырвал меня из спасительно сна? — вопреки стараниям, отчаяние в голосе скрыть не удалось.

— Всего-то полчасика, — мрачно буркнул мучитель. – Жаждал родственного тепла и одобрения разумеется.

Щупальца свились в спираль, приподняв капсулу к потолку.

Щелчок – комната наполнилась негромкой музыкой.

Звучащий неожиданно глубоко голос продекламировал:

— Гордись, отец, я великий герой! Вся власть моя и в этом суть – на крови я построил свой путь!

Непродолжительный период молчания.

— Помню данную балладу, – передергивание плечами. — Ферос часто пел. И?

— Скромный земной пони достиг немыслимого и прямо сейчас меняет мир, например вскрывая с самого основания отравлявший бытие Отчизны гнойник лжи, — повинуясь отмашке, до них громко и четко донесся застенный бубнёж «лектора». – На каковой риск не решился ни один из предшественников. Возможно ли было возложить на отпрыска большие ожидания? Так не пора ли дать-таки имя? Коли не из любви, так хотя бы в признание заслуг?

Не сразу осознал сказанное.

Поняв же – вопреки всему расхохотался. Без особой радости.

— Ничтожный червь: ты здесь только и исключительно потому, что некогда позволил Врагу затмить себе разум. Стоящий предо мной узурпатор – дитя горя и греха. Слепленный из моих ошибок и сожалений памятник глупости. До небес вознесшийся – в небытие обрушишься. Безымянным и неоплаканным. Лишь бы Отчизну следом не увлек.

Волшебник вытянулся в тщетной попытки принять менее мучительную для всего тела позу.

— Конкретно же пропагандой занимались, занимаются и будут заниматься все правители до единого – разве только не настолько однобокой. Даже от меня, пребывавшего в милосердном сне,  не сокрылось, — не станем уточнять, каким образом, — сколь нагло и топорно вырезал из «Истины» любое упоминание о положительной, сверх того – определяющей роли своих предков. Воистину, не существует зависти черней, нежели безрога к магам.

— Безрожие, — хмыканье. – В этом и суть, верно? Поэтому ненавидишь собственную плоть и кровь. Точь-в-точь, как и она.

Пленник окаменел.

— Или проблема еще глупее – банально винишь в её смерти младе…

Мирак внезапно осознал: вот теперь стало больно.

— ЗАТКНИСЬ! – приподнявшись, прошипел он сквозь стиснутые зубы. – НЕ СМЕЙ!

— Расскажи о ней.

Страдалец запнулся и взглянул в устремленные к нему серо-стальные глаза.

Буквально отбросившие его в воспоминания.

— Ума острее не представить и воли тверже не узреть…

Развернувшееся и вытеснившее настоящее былое лилось и лилось, с каждым выдохом нанося новый мазок на портрет того ожившего совершенства, которая одним лишь присутствием сотворила для недостойного такой чести юного волшебника рай на земле. Воплощение всех возможных добродетелей, изваянный поколениями тщательно просчитанных браков шедевр, результат многовекового труда лишений и чаяний.

Надежда всего народа.

Города.

Мира.

Сосуд, долженствовавший в соитии с ним произвести на свет ВЕЛИКОЕ.

Живое божество – насколько оно вообще возможно в сей юдоли скорби.

Но…

Свет погас.

Голоса затихли.

Сердце пронзила ледяная игла.

Наконец-то.

Лорд магии, искалеченный, истерзанный, вынужденный многие годы влачить бремя безрадостного бытия ради блага безмозглого, не способного и не желающего оценить приносимой жертвы стада – отходит.

Преданным.

Проигравшим.

Утратившим всё.

По крайней мере, не придется наблюдать, как останки доверенной ему Родины распадаются в прах.

Мирак отрешился от мироздания и спокойно ожидал неизбежного.

Задерживавшегося.

Сильно.

Потом вдруг оказалось, что сердце бьётся.

И над его обвитой полупрозрачными нитями тушкой склонился врач.

Проклятое же дитя погибели стоит в отдалении и остолбенело смотрит на…

Понятно, он таки умер и ныне лицезрит ангела. Ни на йоту не менее совершенного, нежели в миг объявления их мужем и женой – вплоть до свадебного платья.

Всем телом тянущегося к проклятому уроду с явным намерением поцеловать, причем отнюдь не по-родственному.

Ясно.

Бездна.

Вечное страда…ВЫРОДОК УДАРИЛ ЕЁ!

Кровь взбурлила.

-

Драгоценный кусок прессованной древесины.

Дырявая скотина опять довела меня до рукоприкладства. Неоднократного.

Вылезла не дождавшись окончания диалога – точнее на тот момент уже оказания срочной медицинской помощи – пребывая в заказанном образе. Попыталась соблазнить.

Моей собственной матерью.

Причем ведь то ли реально пребывала не в курсе родственных уз, то ли снова самоубийственную штуку отчебучила, впоследствии незнаньем оправдавшись.

Вторая потрясающая новость: волшебники способны колдовать в полной антимагической сбруе – с двойной шапочкой из зелени и прочее. По крайней мере, Лорд, в процессе околосмертных переживай и при виде избиения горячо любимой супруги, может впечатать Титан в стену — в обмен отправившись в вероятно фатальную кому. Вместе с Принцем и полудюжиной министров, находившихся в той же прочности оковах и другой части Города. Недооценил рогатых – небось не просто связь поддерживали, а опять интриги плели.

Вот тебе и полюбопытствовал о родительнице.

Ну и отца тоже почтил знатно.

С именем и то пролетел.

Куда не кинь – везде успех непредставимый.

Причем пишу сие на следующие сутки – предшествующие бегал отсюда и до второй стены и рвал надеюсь кого надо, по пути разметав развалин на пару улиц.

Машина удивительно универсальна.

Еще и рассказывает о себе и своих функциях сама.

Чудо, а не изобретение.

В остальном дни прошли сравнительно успешно.

Фермы разгребли, несколько неразорвавшихся зарядов обезвредили. От первоначальных мощностей – которых с натяжкой хватило бы до весны – осталась половина.

Продразверстка позволила консолидировать остатки пищи. Ситуацию это стабилизировало, но голод лишь отсрочило. Пришлось рискнуть и при первых же признаках умиротворения послать часть персонала в Вечный на поиски пищи – и беженцев. Первые результаты уже на складе. Капля в море, а приятно.

Особенно на фоне нехватки лекарств. Точнее, отсутствия оных. Буквально. Запасы проедены гражданской войной, а новых делать не из чего и некому – специалисты либо бежали еще в первых волнах, либо погибли при штурме госпиталя и падении барьера. Медики работают бинтами из тряпок, золой и плесенью — причем небезуспешно! Ну и магией, естественно.

Увы, даже вопреки всему вытаскиваемые обратно в юдоль скорби горожане обречены стать обузой надолго а то навсегда. Внезапно, альтернатива с чисто прагматических позиций выглядит лучше – сетку дорожных знаков, в число прочего размечающих будущие гигантские охватывающие весь Город Начертаний, приходится делать буквально с нуля. Дабы избежать чрезмерного износа и сопутствующей еженедельной замены, трупы обмазываются музейной смесью, кстати отлично отпугивающей крыс. Последние грозят расплодится сверх всякой меры – тел под завалами тысячи – а потому имеют шанс в обозримой перспективе стать дополнительным источником пропитания.

Последний факт пока приберегу в тайну — мораль и без того «высока». Несчастным хомякам просто не оставили хомякам выхода, кроме как играть по правилам, главное из которых: «кто не работает – тот не ест». Не универсальным – детей сколько возможно государство милостиво взяло на себя. Грждане в очередь выстраивались и аж дрались за право отдать мне самое дорогое.

Естественно, среди первых честь пополнить ряды армии малолетних заложников досталась крылатым. Всего-навсего угроза уничтожить Высшее Командование – и возвышенные родители колонной по восемь отправились сдавать очаровательных чад в приемник, не поленившись по дороге физически убедить не столь верных солдат Неба не выбиваться из строя. К счастью, без жертв. Потрясающе.

Машины по большей части либо проданы, либо пришли в негодность из-за нецелевого использования, а копьем много не накопаешь. Удалось наладить производство первоочередных инструментов. Цитадельцы – превосходные труженики причем привычные мастерить из подручных средств, металла полно, а вот с топливом большие проблемы – приходится жечь тела. Вероятно, в будущем производимые ныне молотки станут раритетами. Какое-нибудь «мертвое железо». Зато вернули Крематорий профессору.

Строительство идет неудовлетворительными темпами – и низко качеством. Стену разобрали ради постройки нескольких рядов уродливых не утепленных бараков, проживанием в которых пока удалось осенить лишь крохотную кучку подлинно «наших». Большая часть народа ютится в руинах или вовсе под открытым небом, а зима почти на пороге.

Так или иначе, Отчизна скорее жива, нежели мертва. Новый режим, сколь бы жестоким и беспощадным он не выглядел, приносит плоды. Прозван «Пламенным Оком» — в честь моего Знака использованного в качестве эмблемы. Вышло недурно. Отдал приказ единорогам – и уже на четвертую ночь в небе над горой появился золотой вертикальный зрачок в лужице тьмы, окруженной облаком пламени. Зрители оценили.

Мой исторический проект идет по плану и совсем скоро войдет во вторую фазу. В конце концов, Истина не зависит от формы, а вот её восприятие – еще как. Любой предскажет народную реакцию на очевиднейшую пропаганду. Тем более, когда у них в наличии такая замечательная возможность, упущенная глупым тираном. Расспросы и обмен мнениями перерастут в симпатию. Общество начнет сшивать себя само.

Подготовка операции «преемник» также по сути завершена. Жаль не удалось вытащить из Мирака дополнительных подробностей. Придется работать наполовину вслепую. Или не работать – всё-таки принесение временных индивидуальных интересов граждан в жертву общему благу и буквальное принесение их в жертву ради преобразование в существо более высокого порядка, мягко говоря, не равноценны. Честно говоря, оборачиваясь назад, не понимаю, каким макаром вообще решился на подобную…откровенно аморальную авантюру.

Подозреваю последствия принятия «пыла» — сейчас-то вижу: любая альтернатива предпочтительна. Поэтому оставлю трансформацию до худших времен, пока сосредоточившись на менее безумных вариантах развития событий.

В целом, благодаря льющийся от пленников волшбе и постепенному отказу от химикатов чувствую всё больше и больше. Откровенно говоря, потрясающие ощущения – будто черно-белое зрение неспешно расслаивается на все цвета радуги. Но и сдерживаться стало заметно тяжелее. Не знаю, как справлялся бы без Мрлыка. Его мурчание, спокойное достоинство и готовность всегда выслушать не однажды спасали меня и многих-МНОГИХ других от необратимых последствий.

«Белые и пушистые» — это пор них.

Последних спутников и собеседников подснежников.

Спасибо тебе, Сили.

Автор поставил точку и смахнул выступившую на очах слезу.

Точнее, НЕ выступившую.

Странное ощущение. Видимо тело не поспевает за душой. Или реально начало безвозвратно гнить и слёзные железы успели выйти из строя.

Вот всегда так – нет чтобы желудок со своими позывами первым к праотцам отправился.

 С другой стороны, коли бы нормально ВОВРЕМЯ поел, а не побежал аки полоумный относить в Титане эту несчастную корову – никто бы не урчал.

Узурпатор поспешил к тележке. Узрев ужасную картину: кашу с четким отпечатком кошачьей лапы в заскорузлой корке, разбитую кружку и съеденный прямо на подносе творог.

— Унвер, зараза – не мог крышку обратно поставить? – с преизрядной досадой вопросил у окружающего пространства властитель Родины. – Мрлык! МРЛЫ-ЫК! Выходи, чудище шерстяное –воспитывать буду!

Призывные вопли в сопровождении активных поисков продолжались минут пятнадцать – заодно с размышлениями о том, есть в принципе смысл тыкать любимого зверя носом в место преступления спустя столько времени – когда блуждавший по комнате взор заметил выглядывающий из-за кровати пушистый хвост.

— Попался! – выдавший хозяина отросток схватили и потянули наружу.

Ни возмущенного мява. Ни сопротивления.

Принц без усилий подняла раскоряченное тело в воздух.

С ужасом всмотрелся в остекленевшие глаза своего последнего близкого существа.

Мелькнула мысль срочно принять стимулятор.

Не успел — нахлынули чувства.

-

Волькен с великим трудом перестал смеяться – переполняющая душу жизнерадостность и восторг красотой бытия уже начинает изрядно действовать на нервы – и с максимально возможной в его положении серьезностью произнес:

— Сперва ЧАСАМИ орал, летал от стены до стены и изображал из себя универсальный копательно-разгребательный комбинат. Затем задвинул речь о врагах народа, жертве на алтаре справедливости и введении «по просьбам трудящихся», — кавычки копытами, — совсем уж людоедских повинностей. Потом пропал не пойми куда, явившись с этой отвратительной образиной, — жестикуляция в сторону древнего-древнего трона, целиком сделанного из пожелтевших от времени и потрескавшихся костей и черепов. Рогатых. – и наконец, объявил себя ни много ни мало, а Коном, — пауза на укрепление внутреннего равновесия. — Потому, что у тебя УМЕР ПИТОМЕЦ?

— Погиб, — поправил мрачно смотрящий на него безумец. – Отравили.

Командир опять затрясся в безудержном ржании.

Пожалуй, на сей лучшему. Кабы находился в трезвом раз к уме – от конфронтации не удержался

— Смею уверить вас: осознаю, насколько…постыдна названная причина, — пробился сквозь хохот негромкий голос. – Тысячи погибших, бесчисленные разрушения, неимоверные страдания и попранные идеалы – и вдруг обыкновенное мышеядное животное. Ни души, ни разума. Не многим более, нежели одушевлённая игрушка. Увы, сердцу не прикажешь. Мне БОЛЬНО, — слова расцветились неприкрытым мучением.

Очень, очень тяжким – аж навязанная извне радость отступила.

— Нутро будто рвётся, — продолжил разлагающийся труп. – Не только из-за Мрлыка. Всё мироздание сговорилось против несчастного калеки, стремясь отнять последнее и растоптать любой сколь-либо малый росток надежды.

— Ты сошел с ума, — не без сочувствия констатировал пегас. – Не выдержал. Видел подобное десятки раз. Не мудрено. Ради Города – отступи. Отдохни. Позволь другим…

— Даже если так – нет, — тело в капсуле распрямилось. – Ибо избран. Выполняйте приказ. Всех к ногтю.

Бесстрашный воин взглянул в горящие неземным огнем глаза и четко понял: спорить бесполезно. По крайней мере сейчас.

Подавил позыв пусть в ход ноги и клинки.

Совершил воинское приветствие.

Развернулся, опять ощущая неумолимо накатывающуюся жизнерадостность.

Расправил крылья.

Почувствовал нить на плече.

— Прошу прощения за чрезмерную резкость, — тон действительно покаянный. – Эмоции нынче зашкаливают. Я благодарю за проявленное вами понимание и смею уверить в своей готовность рассмотреть вашу рекомендацию. Чуть позже. Не подскажите, где Лентус? На месте не нашел – и подчиненные не в курсе.

— У него какая-то секретная миссия в Лесу – сказал, вернется завтра-послезавтра, — бывший главнокомандующий развернулся и снова встретился с собеседником взглядом. – Репрессии реально из-за кота?

— В каком-то смысле, — передергивание плечами. – Так-то гайки в любом случае намеревался затянуть. Эта смерть просто развеяла последние имевшиеся иллюзии. Да и историческая тема развилась логично. Наш администратор передать ничего не просил?

— Твой второй питомец пропал, — припомнил слегка успокоенный Волькен. – Видать убежала.

Унылый хохоток:

— Ага, как же – доставит такое счастье, — низкий поклон на щупальцах и полный проворот. – Благодарю за сообщение. Займусь лично. И умоляю: доверьтесь мне – как доверяюсь вам. План, а точнее планы движутся полным ходом.

-

Диана в последний раз сжала тушку зубами в тщетной надежде выдавить хотя бы капли живительной жидкости.

Пусто.

Наследница великого рода впивается в иссушенный крысиный труп.

Дожили.

Воистину, сколь бы плохой ситуация не выглядела, а хуже стать всегда может.

Вот взять хотя бы положение сущие полчаса назад: да, она сидела оголодавшая и избитая в застенках сочащихся к ней ненавистью полусумасшедших мятежников. Казалось бы, ну очень дурные обстоятельства и любые изменения к лучшему – а вот теперь из пленителей делают котлеты неизвестные, небось пустоглазые или другая банда обкурившихся радикалов. Которые вполне вероятно вовсе общаться с обитателем камеры не станут и либо убьют на месте, либо вовсе проигнорируют неприметную арку…

Дверь захрустела, выгнулась, взвыла гнущимся запорами и более-менее разорвалась, втянувшись наружу.

Защитница распласталась по потолку молясь о ниспослании нападающим невнимательности.

А затем внутрь просунулось здоровенное полупрозрачные щупальца.

В жизни не подумала бы, будто лицезрение данного зрелища способно настолько обрадовать.

Аж слезы на глаза навернулись – естественно, немедля отертые.

Когда же в помещение протиснулась капсула кобылка с чистой совестью рухнула на неё — ногами вперед в ударной позе.

Сугубо традиции ради.

— Вам тоже доброе утро, — поприветствовал её Принц, ловя на лету. – Каким образом попались?

— По глупости, — откровенно призналась прежде неуловимая убийца, погружаясь в магию аки в перину. – Зазналась, решила лишний раз поглумиться в натуральном виде над беззащитной жертвой и не заметила наблюдения со стороны. Остальное история.

— Ясненько, — он покрутил пойманную перед собой. – Это объясняет побитость.

— О нет, колошматили меня потом – во время допроса, — Диана вдруг испытала острый приступ смущение от столь наглого исследования на фоне собственной…недостаточной одетости. – Доспех мой часом не нашел?

— Пожалуйста, — протянул туго связанный пакет с родным скарбом. – Как не помочь-то героически молчавшей под пытками патриотке.

— Выложила буквально всё по первому же требованию, — наследница зачем-то отвернулась прежде чем приступить к восстановлению соответствующего статусу вида. – Вот только им не понравилось известие, что я у тебя одна, а их потихоньку приобретающий демонический образ узурпатор на деле не более чем сказочно везучий идиот без плана. Пришлось выплевывать абсурднейшее враньё лишь бы пинать перестали. Некоторые просто не способны принять реальность какой есть.

— Вестимо, — хмыканье. – С восстановлением гардероба рекомендую повременить – так и так ведь раздеваться придется.

Защитница Короны медленно развернулась и, встретившись с собеседником взглядом, вопросительно подняла бровь.

— Порезы и синяки следует обработать, — глаза невинные-преневинные. – Плюс, проверить на более серьезные травмы.

— Разумеется, — с долей неизвестно откуда взявшегося разочарования отозвалась леди. – Однако я не намерена шляться по улицам в неглиже.

— Вы же перевоплощаетесь? – слышна едва прикрытая насмешка.

Она не сочла нужным отвечать – лишь передернула плечами и, не отрываясь от основного занятия, поинтересовалась:

— Пленных часом не брал? Мне бы подкрепиться.

— Наслаждайтесь, — на пол перед ней положили парализованного и ОЧЕНЬ аппетитного на вид единорога.

То есть, вот так просто.

Она с великим трудом удержалась от незамедлительной трапезы, вознамерившись сперва привести себя в порядок.

Тут желудок предательски заурчал.

— Да не смущайтесь, – радушно раздалось сзади. — Все свои.

Призыв укрепил пошатнувшуюся решимость.

Зубы впились в податливую кожу строго после проверки последнего ремешка.

Блаженство захлестнуло сознание.

Минуты на три.

Уступив место целому ряду неприятных осознаний вроде факта сформировавшейся у нее зависимости. Наименьшим из которых, но при том наиболее неотложным, является чуть ли не прожигающий затылок взор:

 - Чего уставился?

— Ваше питание выглядит очень…многообещающе, — без тени смущения задумчиво протянул Принц. – Клыки, случаем, не полые? Каким образом столь лихо прокусывать ими кожу?

— С удовольствием продемонстрирую, — Диана демонстративно облизала губы. – Только из яйца вылези.

— Да, действительно, отвлекся, – «выпрямился» он. – Заканчивайте — нам пора.

— Ладно, – наследница отпустила мага, чисто по привычке прикрыв ему кровотечение. – Интереса ради: откуда вообще здесь взялся?

— В ожидании главного администратора решил прогуляться, а заодно узнать, почему агент застрял в одном месте и на связь не выходит, – тело аккуратно прибрали и повесили среди прочих в массе щупалец. – Так понимаю перед заданием изрядно налакались? Рекомендую впредь поумерить пыл – а то и убить могут.

— Будто тебе до того дело есть, — передернула плечами собеседница, раздосадованная внезапным проявлением проницательности.

— Верите или нет, а данное отродье Леса находитесь примерно посередине первой десятки высокоприоритетных единиц, – махина развернулась. – Да и в любом случае, я не жалею об этой прогулке — она оказалась чрезвычайно урожайной.

— И кто же имеет для тебя высочайший приоритет? – в спину спросила охотница, не уверенная, каким образом целесообразнее всего реагировать на столь своеобразное признание собственной ценности.

Пауза.

Ранее более-менее сдерживаемая боль с почти слышимым хрустом вырвалась наружу.

— Теперь, – по хребту прошел холодок. — Лентус.

— Не худший выбор – офицерик конечно весь из себя серый мышонок, однако в нём чувствуется что-то скользкое, близкое и родное,- многозначительное хмыканье. – Поразительно: ведь когда-то удивлялась твоему западанию на подснежницу.

Продолжительное молчание с нарастающей с двух сторон недоуменной досадой за собеседника.

— Позвольте отнесу до Дворца, — первым нарушил тишину кавалер. – Не хотелось бы потерять вас где по дороге.

Немедленно пришедший на ум гордый отказ быстро почел за лучшее откланяться – ибо тело реально ноет.

Кивок – аккуратное подхватывание десятком нитей – переливающаяся перина и нехарактерное ощущение нахождения в полной безопасности. Аж дремать захотелось.

— Как нашел-то? – уже прикрывая веки, напоследок поинтересовалась представительница высшей расы

— Одежду давно не стирали, – океан печали прорезался для разнообразия не раздражающей усмешкой. — Грязь, пыль, прочие составы, включая легко отслеживаемую магическими средствами музейную смесь – об меня и мою комнату кстати обтертую – короче, пора завязывать с внутренними жидкостями и привести себя в порядок.

-

Лентус остановился и наверное в сотый раз проверил, в порядке ли одежда и обувь.

Дурная привычка, вечно вылезающая стоит начать нервничать.

Собственно, последние три часа только и делал, что драил, гладил и начищал по большому счету утратившую всякое значение униформу дважды преданной им армии. При том так и не сумев отогнать назойливые и бесполезные мысли о произошедшем за время отсутствия очередном закручивании гаек – да еще и сопровождавшемся, по словам рыжика, откровенной истерикой с выкриками «всех вас, твари, спасу!».

И вот в кабинет  этого-то безумца в непробиваемой броне офицер уже минут десять не может постучаться. Вопреки сверхважности донесения и всего услышанного от возвращенца.

На какие еще безумства пойдет пленник радужного яйца в попытках  сохранить власть? Неужели дна нет и он так и будет подчиняться несчастной жертве драконьего пламени безотносительно свершаемого им?

Да – ибо выбора-то нет.

Пока, во всяком случае.

Поэтому медленно убираем щетку на место, прочищаем горло, мысленно воспроизводим…

Дверь распахнулась – вырвавшиеся из неё щупальца обхватили не успевшего опомниться единорога и втянули внутрь.

В помещении царил полумрак.

Диктатор сидел за столом и традиционно занимался любимым занятием – писал.

Хотелось бы надеяться, не расстрельные списки.

— Простите за грубость – надоело ждать, когда соберетесь с силами, — отложив прибор, ни капли не заботящийся о внешнем виде земной пони провернулся в капсуле. – В целом, могу понять вашу неуверенность – размышлял примерно в том же ключе пока откапывал трон Кона. А именно, каким образом неизвестным заговорщикам удалось вскрыть недавно поставленные преграды на пути к некогда неслыханному в нашей культуре политическому убийству?

Лентус похолодел.

Узурпатор же меж тем поднялся и неспешно отошел к окну:

— Подумайте сами: отрава – достаточная для преодоления естественного для обитателей Города сопротивления – в единственной на весь Дворец порции творога. Свежеприготовленного выделенным по высочайшему изволению администрацией пустоглазым поваром и доставленного таким же посыльным в закрытом блюде по единственному сугубо прямолинейному тщательно контролируемому маршруту. Система новая, никак не могшая вскрыться за столь краткое время и прослеживаемая на каждом этапе агентом, подобранным лично Унвером, в чьей лояльности сомневаться хотелось бы, но трудно, — многозначительный вздох. Лентус похолодел. – Понимаете, куда клоню?

Вопрос определенно риторический – рот закрыт щупальцем.

— Признаюсь честно: я запутался, — не оборачиваясь, продолжил Принц. – Не надеясь дожить даже до сего дня не оглядываясь бежал за абстрактным Высшим Благом, не строя планов реагировал на угрозы и без необходимых раздумий перемахивал через препятствия, в итоге очутившись на жутком распутье вдобавок погруженном в неспешащий рассеиваться кровавый туман. Проектов  куча, а никто не скажет, сумею ли воплотить хоть один. Происшедшее событие наглядно продемонстрировало: ни о каком успокоении не стоит и мечтать. Рано или поздно час возмездия настанет – в процессе воздаяния разрушив всё построенное прежде.

Нити завибрировали. Маг задрожал. По лицу потек пот.

— Потому имею к вам сердечную просьбу, — пронзительные, сверкающие глаза материализовались буквально в ладони от лица. – Когда узрите заговор непреодолимой силы – не важно через месяц или тридцать лет, а подобный возникнет, бо слишком уж люблю рисковать – не сопротивляйтесь. Присоединитесь обещая раскрыть тайну победы над неуязвимым узурпатором. Возглавьте. Организуйте. И предупредите меня. Дабы по-быстрому совершил все необходимый стране гадости и снискал народную ненависть, каковая по вашему неизбежному и показательному триумфу над злом обернется железобетонной легитимностью.

Пауза.

Офицер не верил ушам.

Частично скрытая обвисшей маской бровь вопросительно поднялась. Хватка слегка сжалась.

Тело не дожидаясь разума яростно закивало.

— Слава Пламени! – радостно выдохнул безумец, отпуская жертву. – Простите за излишнюю театральность – так-то изначально метил вас в преемники. Во искупление греха предка, — сардоническое хмыканье. – Собственно потому и из Триумвирата официально убрал — незачем лишний раз громоотводом для народного гнева работать.

— Почему я? – не успев отдышаться, выдавил бьющийся о стенки черепа вопрос новоиспеченный наследник.

— Предо мной никогда не доводящий требуемые моментом решения до конца завзятый предатель с отличающимся подвижностью змеи хребтом и склонностью к непродуманным действиям на фоне нервного перевозбуждения, — щеки невольно зарделись. – Тем не менее, являющимся бесконечно преданным Отчизне патриотом, лучшим из виданных мной организатором, да и просто славным малым.

Владыка Города внезапно шмыгнул носом и смахнул с глаз влагу:

— Искренне говорю: горжусь честью трудиться с вами – и бесконечно стыжусь, что ныне занимаю принадлежащее вам по праву место. Не оправдал возложенных на меня надежд. Как ваших, так и…-поперхнулся. Рыкнул. – Иных граждан. Будь иного пола – не раздумывая бы женился.

Помещение погрузилось в тишину.

— В смысле, если бы согласились, — неуверенно произнес обитатель капсулы. — И не умирал. А также не посреди разгребания гражданской войны. Да и вообще не женился бы, а замуж вышел…

— Осознал мысль, — удивляясь собственно храбрости, прервал властелина слуга. – И оценил намерение. Однако не могу не возразить: возвышающийся надо всеми индивид превзошел любые мои ожидания и достиг невероятных высот – политических, гражданских и прежде всего нравственных, денно и нощно возлагая себя на алтарь общего Блага и не ожидая ничего взамен…вы чего это?

— Пардон, увлекся, — поспешно отступил собеседник, отирая льющиеся слезы. – В общем, счастлив взаимопониманию – пока свободны. По прочим делам встретимся вечером.

Чуть не обнятый офицер машинально выполнил приветствие, развернулся и даже успел сделать шаг, когда вдруг вспомнил о причине своего прихода:

— Простите, весть ждать не может. Один из отправленных вами с гостями пегасов вернулся. К нам движется войско из нескольких тысяч рогатых и крылатых солдат во главе с сиятельными владычицами Эквестрии. С заявленными мирными намерениями, но без запрошенного вами каравана еды, — пришлось замолчать, дабы утихомирить вновь взбунтовавшееся нутро.

Рассказать могучей сопредельной державе о масштабнейшем кризисе в новейшей истории и признать себя слабыми настолько, что не хватает даже пищи для граждан.

Наивность граничащая с предательством.

Нет – переходящая.

Зевок.

Маг с великим усилием сжал раздавшиеся челюсти с залился мучительным румянцем – лишь прибавившем к позорности происходящего.

— Гонца с охраной оставил за крайней стеной, — спустя несколько минут гнетущей тишины продолжился доклад. – Чтобы слухи лишний раз не распространять. Второй с войском в качестве проводника – пытается задержать, однако даже в лучшем случае в конце недели они будут здесь. Приказы?

— Иди спать, — с категорически неподобающим положению спокойным участием отозвался диктатор. – Утро вечера мудренее. Вы нужны в свежем, готовым к великим свершениям состоянии.

-

Драгоценный дневник.

В соответствии со сложившейся традицией, событий слишком много для внятного описания.

К счастью, о вещах вроде восстановления водопровода, применения порошка из Залов Памяти для отслеживания неблагонадежных и борьбой с организованным подпольем уважаемые жители далекого будущего могут узнать из иных источников.

Ибо основа цивилизации – документооборот – успешно восстановлен. В объеме и качестве, превышающем дореволюционные. Причем благодарить надо не только и не столько организационным гением Лентуса, сколько факт внезапной высокой выживаемости бюрократов: хроническая непопулярность в массах с одной стороны не позволила прибиться к бегущим из Города партиям, а с другой – предохранила от пребывания в наиболее комфортных а соответственно опасных в свете дальнейших событий местах. Нынче их в пересчете на население стало раза в полтора больше.

Это не значит, что теперь у меня в наличии надежные сведения касательно оставшегося скота – так-то контроль нового правительства даже между второй и третьей стенами весьма условен – зато известные данные запротоколированы, размножены, доведены и архивированы.

Как ни забавно оно звучит, я думал данная запись будет посвящена Мрлыку и связанными  с гибельного оного обычного мышеядного животного издевательски постыдно тяжелыми переживаниями. Или изящному обоснованию моего решения обратится к делам минувших дней и объявить себя Коном, заодно откопав его легендарный трон, сделанный из тех самых несчастных аборигенов включая правителей-недоаликорнов. Хитрым планам вроде разметки создаваемых путей в виде супер-Начертания и подготавливаемого ныне ритуала преобразования пишущего сие в создание Высшего порядка. На крайний случай, размышлениям о будущем и трогательном единении разных групп нашего затерянного в зеленом море поселения и предпринятых для достижения оного мерах вроде развешивания мертвых пегасов на дорожных знаках для вызова в народе сочувствия и придания им образа жертвы нынешнего диктаторского режима, а не верных слуг предшествующего.

Так-то вероятно стоило бы. Коли всё пойдет по задуманному, в истории останусь фантасмагорически отвратительным тираном с нездоровой тягой к каннибализму и публичной демонстрации фрагментов тел убитых мной несчастных. Данный кусок прессованного дерева – единственная надежда оправдаться перед потомкам.

Пожалуй, иметь смысл отправить сочинение в топку – ибо никакое загробное признание не стоит риска оставить искалеченную Родину без простого и внятного повествования о неизбежной победе добра над злом.

Ну, земное загробное признание. Без надежды на небесное, скорее всего бы давно сбежал.

К едва-едва стабилизировавшейся Отчизне – в том же смысле, в каком стабилизируется выгоревший лес – движутся эквестрийцы во главе с обеими повелительницами, по идее в стоящими целой армии каждая.

Возможно, добропорядочные соседи банально захотели нанести визит вежливости, а вовсе не захватить ослабленный после нападения монстра Город. В конце концов, мало ли, кто и почему украл яйцо и доставил его в иную страну, где оно уже совсем неведомыми путями перешло к фаворитке Принцессы.

Это в любом случае нехорошо – мы не готовы. Не прибрано, знаете ли.

Виристиил с ними. Значит, Нагзаанрев тоже на их стороне.

Все предшествовавшие угрозы и вызовы – ничто, по сравнению с грядущим.

Зато и замысел, вернее замыслы, безумнее любого предшествовавшего.

В целом, само противостояние потенциально бессмертной чудовищно могущественной властительнице, веками правившей огромной державой – сумасшествие в чистом виде.

Тем паче, будучи всего-навсего молодым искалеченным и глупым земным пони с единственным козырем под контролем оппонента.

Обезвредить Дракона – восстание.

Оставить – сожжение.

При любом раскладе – свежие профессиональные войска и, куда страшнее, древние более-менее состоящие из магии твари, явно имеющие давние виды на несчастную груду развалин. Достаточные, чтобы выучить язык – гонец отдельно указал сие в докладе – и хорошо если империалистические. А то ведь могут и банально жаждать мести за события тысячелетней давности.

Наконец, местные рогатые дружной толпой перебегут к ней – и хорошо коли только они.

В общем, возьмут голыми копытами.

Всё просчитала.

Каждая принесённая на алтарь жертва – приносилась из-за неё и для неё.  

Гений, чего уж там – столько-то у власти стоять. Причем успешно – процветают, пусть и ценой…ограничений вроде единорожьего доминирования.

Особенно больно сознавать: сложись судьба чуть иначе и пишущий это мог бы быть таким же.

Прекрасным могучим рогато-крылатым совершенством.

Не заслугами и мучениями – а от рождения.

Так задумывали родители.

Планировали деды.

Не вышло.

Вместо сияющего полубога получилось лишенное намека на магию убожество.

Чем больше думаю о том, тем лучше понимаю мать.

Не прощаю: лишь обретаю боле полную картину, какая бездна позора и отчаяния разверзлась перед данной, по словам Мирака, в высшей степени ответственной и идеологически заряженной дамой в момент осознания провала миссии всей её и поколений предков жизни.

Да даже получись у них – юный и одинокий аликорн против двух опытных сородичей бы не выстоял.

Но я не один.

Правда со мной.

Вечное Пламя с нами.

Милостью Его мы непобедимы.

Принц поставил точку и откинулся на спину.

Внезапно, написанное – не пустые слова.

Мир вновь снизошел на истерзанную душу.

Уверенность в промысел выше любого земного разума.

«Фатализм перегоревшего» — сказал Волькен, хихикнув.

«Безумие зажравшегося» — возразил Унвер, хрюкнув.

«Спокойствие стратега» — поправил Лентус, салютуя.

«Гм – пойду пожалуй» — выразился Ставрос, пойдя.

Торгаш до сих пор явно ощущает себя немного в свое тарелке и вообще старается лишний раз на глаза не попадаться. В целом, понятная реакция. Работает и ладно.

Всё работает – криво, косо, с задержками и перегибами – но в целом механизмы Города удалось перезапустить. Преимущественно благодаря коллегам: сколько Кон не бегай, не рычи и не переворачивай мироздание с ног на голову, а толку от потрясания основ без выстраивания иерархий и ежедневной рутинной административной работы практически никакого.

Не заслужил их. Буквально: никакой великой истории дружбы и ковавшегося годами товарищества и в помине нет. Дней рождений – и то не знаю. О семейном статусе не осведомлен. По сути, мы с ними незнакомцы, по чистой случайности продрейфовавшие друг ко другу и сцепившиеся в надежде пережить валы революции.

Тем не менее, ныне доверяю им больше себя. Вынужден – ибо убери любого и карточный домик режима рассыпается окончательно. Забавно: властолюбивый и мстительный тиран, в грош ни ставящий жизни окружающих идеалист и колеблющийся по поводу и без оппортунист мне ближе и роднее собственных братьев, с коими пребывал в постоянном общении столько лет.

Неисповедимы пути Господни.

Благословенна Его неисследимая милость.

Полезно хоть иногда остановиться, окинуть пройденное взором и поблагодарить мироздание за полученные вопреки собственным усилиям и недостаткам дары.

А теперь и поспать можно – оно конечно не то, чтобы хочется, видать собираемая со всей Отчизны магия помогла и в данном аспекте – однако же никто не скажет, сколько оная свежесть ума продлится. А потому стоит воспользоваться вероятно последней тихой ночью перед приближающейся бурей.

Принц со всеми положенными ритуалами покинул Титана, сделал пару упражнений, ополоснулся и запрыгнул на шикарной толстый матрас.

Тут на него навалились.

-

— Цветы бы хоть для начала подарил или там детишек парочку, прежде чем в койку заваливаться, — первой нарушила затянувшееся молчание Диана. – Кстати, каким образом призрачное щупальце меня схватило, если тебя в машине нет?

Спрошенный мигнул – державшая пленницу нить испарилась и она рухнула прямо на психа.

Опять продолжительный период тишины.

— Видимо в достаточной степени сросся с Титаном, чтобы более не нуждаться во всех этих крючках и присосках для выдачи команд, -  ровным тоном отозвалось сиденье, не делая попыток сбросить наездницу. – Каковой факт подтверждается неутихающим шепотом в голове – в свою очередь наводящим на грустные размышления, кои предпочту оставить в стороне. Вместо того обратив внимание на менее предсказуемое развитие событий – я, внезапно, рад данной встречи.

— Неужели? – копыто с восхитительным чавком погрузилось в проглядывающую сквозь рубаху отвратительно язву на плече и поёрзало, выдавив наружу черный пузырящийся гной. – А теперь?

Он с тем же отрешённым и слегка потерянным выражением проследил за её взглядом и хохотнул:

— Боли не чувствую – не знаю, наркотики ли добили нервную систему или магия. Да и в целом ощущение некой отделенности от масс и собственного прошлого стремительно нарастает. Заодно с чувством освобождения. Порой вообще появляется подозрение, якобы Принц давно умер, а место его занял дух правления, ныне слой за слоем снимающий с себя ставшую ненужной оболочку, — серые глаза обратились к лицу собеседницы. — Лежащий в одной постели с воплощением предательства. Дивная аналогия.

Ни капли смущения. Напротив, имеет место умиление с ноткой самоиронии. Ни намека на осознание всей пикантности положения.

Оскорбляет конечно до глубины души – но стоило ли ожидать иного?

— Отложим размышления о дидактической ценности нашего будущего отображения в фольклоре на потом, — Диана возвела очи горе. – Ваш покорный слуга хотел поблагодарить присягнувшую за службу и попросить прощения за всё соделанное с вами.

Гладит.

Вот и берет и гладит ей волосы.

Без спроса. Без страха. Без зримого признания абсурдности положения или оглядки на то, как оно выглядит со стороны.

— В смысле? – только и смогла выдавить ошеломленная жертва чужого идиотизма.

— Затащил лесную жительницу в сию безобразную кашу, разумеется, — невинная улыбка. За которой проглядывает отнюдь не благожелательное озорство. – «Хотел» подчеркнуто. Вдруг озарило: на самом деле это вы должны сказать мне спасибо.

Со стыдливой неохотой потянувшаяся прервать непрошенную ласку Защитница застыла.

— Ведь лежащий под вами полутруп, — тон веселый-веселый, — лучшее, из всего могшего когда-либо с вами случиться.

Заново переживающая великое множество злоключений, приключившихся с момента злосчастной встречи кобылка всмотрелась в обращенные к ней буркала в надежде узреть по меньшей мере каплю если не раскаяния, то понимания пережитых страданий.

Ни-че-го.

Проклятый ублюдок лыбится и всем видом излучает ясность и чистоту помыслов младенца в колыбели.

— Ибо  альтернативой тяжкому иссушающему тело и душу труду на благо потомкам чуть не истребивших ваших предков беженцев является продолжающееся бытие жестоким безмозглым паразитом в родной дыре, — самодовольство можно горстями зачерпывать. — Так хоть чего-то осмысленное в жизни совершили.

Встретившись лицо к лицу с подобным космического масштаба несоответствием мировосприятия с реальностью воспитанница Королевы не сразу поверила ушам. Когда же грандиозность произнесенной глупости удалось оценить в достаточной полноте, едва плетущийся разум мгновенно преодолел десяток препятствий — вроде жгучего желания дотянуться до ножей и зарезать психа на месте – вцепившись в наиболее здоровую из реакций.

Никогда так не ржала.

Собственно, не поддержи её приподнявшийся и севший источник чистого безумия – гарантированно бы упала. Пришлось навалиться на Принца и досмеиваться ему в рубашку.

— Ну-ну, не плачьте, — доброжелательное похлопывание по спине. Слёзы кстати действительно выступили. — Поразительно, насколько важно вам моё признание. Думаю, могу расщедриться на маленькую награду – сугубо в воспитательных целях, вестимо, — он отвел от себя трясущуюся, будто в припадке Диану и с категорически серьёзным выражением – и прежним издевательски-беззаботным  настроем – проговорил. – Спа-си-бо. Вы немного помогли.

Новый калейдоскоп эмоций – лишнюю пару секунд задержавшийся на яркой аки солнце ненависти – и свежий приступ бешеного гогота.

Кавалеру пришлось уже откровенно обхватить даму – иначе кувыркнулись бы оба.

Совершенно обессиленная, опустошенная, однако же странно удовлетворенная и благостная представительница Народа в итоге просто легла на него, положив голову на плечо и периодически содрогаясь от накатывающихся волн неконтролируемого хихиканья.

— Я обещаю, — с проникновенностью, коей позавидовала бы и сама Кризалис, прошептала она, стоило только дыханию вернуться. — Убить тебя, обрушить в небытие все твои достижения и уничтожить всё, что тебе дорого.

— Спорим, успею к оной цели первым? – без грамма злобы или негодования отозвался мерзавец. — Впрочем, так и так хорошо – с детства мечтал сделать мою особенную девушку счастливой.

Палач прыснула – сугубо по остаточному принципу.

— Настолько счастливой настолько особенную, — выродок отодвинул безвольное тело от себя и окинул оценивающим взглядом. Приподняв затем голову за подбородок и столь же внимательно вгляделся в лицо. Опять погладил волосы. Усмехнулся. – Кажется даже клыкастость пришла в пределы допустимого.

 Бестактно обозреваемая леди из последних сил ощерилась. Монстр надул щеки и показал язык.

Опять хохот.

— Ах, коли бы прочих оппонентов возможно было одолеть смехом! – с прямо-таки отеческой лаской кровавый диктатор вновь прислонил свою первую жертву к груди, обнял и снова принялся гладить. – В ретроспективе: вероятно стояло попробовать. Ну да в ней вообще многое разглядывается – например, сколь великим и вместе с тем категорически неожиданным благословением стало ваше появление в моей жизни.

Далее пошло исполненное искреннего пиетета перечисление оказанных ею услуг: от психологической подготовки к существованию под постоянной угрозой и бытия надежным моральным ориентиром – в смысле, «какой тварью быть никак нельзя» — до похищения дракончика и давешнего спасения от случайного пегаса. Вопреки всем стараниям разглядеть второе дно об иронии или насмешке речи не шло.

— Пламя ниспослало мне ангела, – подытожил действительно имеющий в вид говоримое безумец. – Неприглядного, нежеланного и недоброжелательного – однако же необходимого для прохождения предначертанной дороги. Если бы не вы, мне никогда бы не удалось достичь сего положения – и потому нет конца моему прославлению милости Надзирающего.

— То есть, вот перед ним, — неопределенное помахивание копытом в потолок. – В благодарностях рассыпаешься. А непосредственно взгромоздившей тебя не трон леди – всего лишь издевательское «спасибо»?

Псих хмыкнул:

— Обойдемся без преувеличений – участие отродья Леса было необходимым, но не достаточным. Причем осуществлялось преимущественно вопреки воли. Объектно, а не субъектно. По сути, Небеса призрели на мои потуги проложить народу путь и выслали волшебную лопату – в обращении неудобную, однако коли приноровится, то практически незаменимую.

— Хы, лопата, — мученица хохотнула и поудобнее устроилась на импровизированной подушке, не предпринимая более попыток отгородится от непрошенной ласки. – Какой же ты мерзавец. Низвести даму до инструмент удовлетворения хотелок – буквально лежа с ней в одной постели. Да и в целом, все эти бредни про ценность каждой жизни, достоинство и второй шанс оказались пшиком – а ведь когда-то чуть не поверила.

— От чего же, пшиком-то? – впервые проявил капельку беспокойства узурпатор. – Напротив: сии принципы ныне воплощаются мной в масштабах, о коих прежде не мог и мечтать – ни много, ни мало обеспечиваю продолжение жизни, достоинства и полезности максимального числа обитателей всего Города.

— И поэтому выродок пулял в них из катапульты отрубленными детскими головами. Жизни и достоинства ради, — смешинка опять в рот попала.

— Отличное кстати решение вышло, — всплеск самодовольства. – Особенно прельстивое в ситуации, когда альтернатива – послать на разгон толпы войска. Таким макаром максимум кому-нибудь рогом глаз выкололо. Да и вообще, оцените красоту игры: месяц назад массы буквально разрывали магов на части. После лекции о тайнах истории – закидывали камнями. С последнего закручивания гаек и отлова – прятали забастовки устраивали. А ныне натурально ходят на митинги с требованиями гуманного отношения и скорейшего освобождения. Восхитительные опережающие план метаморфозы общественного сознания – призванные в бытие никем иным, как вашим покорным слугой. Причем даже казалось бы навеки вбитые в нас культурные оковы распития чая стали показывать трещины – пусть и пришлось провести целый ряд демонстративных перевоспитаний – аж до саботажа плантаций. Провального, естественно.

Многозначительное посвистывание.

— Пулял. Отрубленными. Детскими. Головами. Из катапульты, — с долей отчаяния вновь попыталась Диана изъязвить стремительно утрачивающего последние слабости врага.

— Ну, не вечно же ей в музее пылиться, — отказался тот показать хотя бы искру понивечности. – Да и реакция куда выразительнее, нежели просто разбрасывать: сперва чуть ли не боевой порядок с криком возмущения, а затем после театральной паузы – вопли ужаса и беспорядочное бегство. А фрагменты тел потом снова собрал и на колья насадил, для наглядности и окончательного прояснения, ЧТО я такое и ПОЧЕМУ со мной не стоит ссорится, — хохоток. – В общем, ребятишки пришли бы в восторг от столь длительного и яркого служения Отчизне.

— А ты спрашивал? – ощущая потихоньку стискивающее сердце страх кратко поинтересовалась Защитница Короны.

Собеседник задумался над ответом – и выдал с первым за всю беседу призраком сомнения:

— Ну, я определенно был бы рад.

Есть:

— О да, Принц же у нас образец нормальности и ни разу не встречал непонимания со стороны сограждан, — голос сладкий-сладкий. — Да и вообще лучше любого из них знает, насколько радостно отдать жизнь на благо Родины – естественно, чужую и не спрашивая. Не поведаешь: кто даровал этакую-то прорву мудрости – не говоря уже о праве?

— Город! – громкостью думает прикрыть дрожь. И гладить перестал.

Идиот.

— Прям сами камни под ногами прозвенели, разумеется, — ни намека на издевку в тон не пропустила. – Жаль, все остальные аборигены от мала до велика тупые и слушать не умеют.

— Господин всего сущего избрал меня вести народ из тьмы к свету, — слегка отодвинулся. – И факт моего категорически маловероятного пребывания в положении, когда реально могу то сделать – лучшее тому подтверждение.

— Так понимаю, все предыдущие сидельцы оной высокой табуретки также имели мандат сверху, – кобылка вздохнула с долей огорчения и на всякий случай вцепилась в жертву, дабы не удрала. -Но тогда с чего вообще происходящее безобразие? Или небесный папочка до твоего прибытия изволил спать?

— Лесное отродье, — возвел очи горе. А в душе-то бурлит. – К чему клоните?

— Ни к чему особенно – предсказуемо тычу туповатого отморозка в очевидное лицемерие. Избитую попытку прикрыть отказ от столь громогласно декларируемой морали «Высшим Благом» и прочими фиговыми листочками беспринципных оппортунистов, ради шанса согнуть и взнуздать окружающих готовых на любую гнусность.

— Кто бы говорил…

— Знаток, — ласковый шепот на ухо. – Вероятно, единственный на всё проклятое кладбище, действительно способный оценить подлинную фантасмагорическую порочность сидящего подо мной создания.

Леди отодвинулась и окинула обмершего мерзавца испытующим взглядом и одними губами произнесла:

— Восхитительно.

Поцелуй.

Неспешный и безответный. Ну, то есть, он хотел бы не отвечать – однако нутро молчать не в силах, многократно превысив любые ожидания.

И ведь не предел – есть простор для улучшения.

К сожалению, в свою очередь обнять палача не вышло – душить начал.

Со звериным рыком, душераздирающими эмоциями и пучком щупалец.

Вопреки вполне реальной боли и отнюдь не ничтожному шансу распрощаться с бренным миром, Диана рассмеялась – в который раз за ночь:

— Давай же! Действуй! Убей так славно послужившую тебе рабыню! Ни оружия, ни доспехов – одна нижняя рубашка, да бельё – куда уж лучше для расправы! Вестимо Бог и это своему избраннику уготовил – совсем чтобы удобно!

Увы, звонко и заливисто звучащие в голове фразы выходит смято, хрипло и по мере истощения сопротивления грозятся вовсе утратить разборчивость. Потому – к сути:

— Вот только не выйдет! Не способен! Тысячи родичей под нож – а меня сохранишь! Из пасти самой смерти вытащишь! Ибо раб мой…

Вселенная потемнела и заглохла – паника и та за боевым задором прийти не успела.

-

— Жива…- самый победоносный хрип из всех им слышанных. – Кто бы мог подумать…

То есть, откашляться после водных процедур – и то не успела, а уже злорадствует.

— Исключительно благодаря овсяным печеньям, — предпринял заведомо обреченную на провал попытку опустить чудище с облака собственной гордыни на бренную землю Принц, кивая на распавшуюся в пылу борьбы снедь с прикроватного столика.- Точнее, связанными с ними воспоминаниями о детстве, когда любые невзгоды казались преодолимыми, а будущее – неизбежно светлым. «Когда-нибудь тебе их испечет нашедшаяся мама».

Проклятая фраза. Сквозь года звенящая ослепительной надеждой – от которой ныне лишь выступают непрошенные злые слёзы.

— Ну-ну, — всполох зеленого света. – Разбрасывалась бы ТАКАЯ мама на кухонную работу – тем паче ради безрогого урода.

Феерически прекрасная, будто ворвавшаяся в реальность из чудесного сна кобылка потянулась на мокрой постели и медленно села, лукаво подмигнув молча наблюдающему за ней жеребцу:

— Угораздило же разродиться подобным выродком – как тут от стыда не окочуриться? — грациозный подъем и плавное приближение. – Хорошо отпрыск с сими терзаниями не знаком – благодаря чему ныне имеет второй шанс пообщаться с родительницей. Близко-близко.

Не оставляющий простора для толкований жест.

Бывший изгнанник ответил в тон – точнее, в зубы.

Оппонент того ждал – не опрокинулся. Однако и защищаться не стал.

-  О да, — сладострастный вздох и поглаживание ненатурально быстро опухшей щеки. – Прояви еще уважения к матери. А уж отца-то почтил – битьем, тюрьмой, пытками – сразу видно, подлинный последователь Спасителя, за праведность избранный вести Народ свой. Решать жизнь и погибель, а заодно – кому на какие колья садиться в посмертии…

— Не я решаю, — хук. – А Отчизна чрез меня, — апперкот. – Каждая преподанная дисциплина и воспринятый урок, — пинок. – Опыт поколений и выборы окружающих…

— Сам Город бьёт меня – посредством лучшего представителя, — провозгласила упавшая под градом отнюдь не могучих ударов тварь. – Вестимо настал час положить душу за Высшее Благо!

— А альтернтивы-то нет! – занося в очередной раз копыто провозгласил ненавидящий себя более всего на свете монстр. – Все предали! Никто не достоин! Погрязли в дрязгах и бесполезности! Единственный проблеск…

— Уйди! – вдруг заорала без труда сгруппировавшаяся дырявая скотина. – Просто брось всё и уйди. Разберутся сами – разбирались же тысячу лет без тебя.

Принц застыл.

Долгий период тишины.

Смех.

Женский.

— Но кому же тогда достанется вожделенная табуретка  — сулящая возможность подработать жестокий мир под себя? – исчадье Бездны встало, оправило платье и обняло омертвевшую жертву, шепнув. – Глупый раб. Такой прозрачный – и настолько отчаянно отрицающий восхитительную  в своей примитивность гордыню и властолюбие.

— Лесное отродье, — также тихо отозвался не имеющий более сил сражаться земной пони.

— Сказал светоч цивилизации, сидящий на костях моих предков – теперь еще и буквально, — легкий укус за ухо. – Демон Кладбища, некогда бывшего Домом Мечтаний. Убогая пародия на правителя, не оправдавшая ни одной возложенной на него надежды и приведшая на смерть стольких доверившихся ей наивных дурачков. Без конца лгущая самой себе и закрывающая глаза на единственный так давно напрашивавшийся выход.

Острое лезвие оставило на шее длинную кровоточащую царапину.

Принц всмотрелся в обещанные к нему сияющие неземным светом очи.

Вслушался в наполняющие голову чужие голоса.

Вчувствовался в так долго подавляемую боль.

Взвесил врученный ему клинок.

Неспешно потянулся к горлу…

Остановка.

— Прежде – отдай распоряжение Дракону, — тон как и прежде обволакивающий, однако же с ноткой напряжения. – Сними нависший над Народом Дамоклов меч.

Лязг обрушившейся воротной решетки.

Ментальной.

— Я похож на идиота?

Пара минут молчания.

— Это риторический вопрос? – осознав своё поражение, с остаточной веселостью буркнула змея, отступая.

— Не скрою: впечатлён, — жест, изображающий снятие шляпы. – Даже в момент близящегося великого решения, потенциально блистательного триумфа духа и казалось бы обретенного душевного мира – удалось расшатать. Почти. То есть, самоубился бы вряд ли – а подумал-то о том вполне реально. Усомнился понимаешь.

Полноценный поклон.

— Сама удивлена, — передернула плечами зримо польщенная неудавшаяся убийца. – Боялась уже. Личина во сне пару раз сбросилась – впервые в жизни! К счастью, не окончательно мастерство заржавело, а то и новому чему научилась.  Зуб даю: натурально под влиянием секунд двадцать находился – без намека на любовь! – оглядывание имеющегося «наряда», поворот из стороны в сторону и явно идущее без души кокетство. – Или действительно на мамочку западаешь?

Воспитанник Дворца серьёзно оглядел принявшую соблазнительную позу фигуру и честно ответил:

— Не. Чужая. И какая-то нереальная. Скорее всего, безмерно приукрашенное годами разлуки и истосковавшимся по любви разумом отражение недостижимого идеала. Ничего значимого не ощущаю.

— Угу, — собеседница грустно кивнула, пощупала себя в паре мест и вернулась к обычному виду. – Тем не менее, постараюсь запомнить – красотка определенно того стоит.

— Оставьте лучше прошлое в прошлом – и сосредоточьтесь на будущем, — он вдруг почувствовал, насколько прошедшие дни и особенно свершившийся диалог измотал тело и душу. – Например, на близящемся визите коронованных особ и необходимости выспаться.

— Неохота, — вялое движение копытом.

Пауза.

Она подошла ближе и поймала его взгляд.

— Да и на эквестрийцев плевать – ибо разве посещение чего изменит? Или в конце тоннеля таки есть свет и несчастной рабыне не придется до скончания веков ублажать повелителя в страхе за судьбу всего Народа?

Сказано с подозрительно правдоподобным отчаянием и горечью.

Да и дрожь прям натуральная.

— Ответь, — мольба.

Прикосновение к груди.

— Ублюдок.

Принц прыснул и привлек отвратительную тварь к себе, привычно принимаясь гладить короткую шерсть.

Точь-в-точь как у Мрлыка.

— Не волнуйтесь – какой бы разворот ни приняли грядущие события, вам понравится.

— А если нет? – тихо отозвалась обнявшая в ответ и уткнувшаяся в плечо убийца.

— Так и так придется досмотреть до конца, — приподнял её лицо за подбородок. – Ибо выбора у нас нет.

Исчадье Бездны скептически подняло брови, а затем выдавило усталую улыбку:

— Ненавижу всей душой. И еженощно проклинаю день нашей встречи. Ты сломал мне всю жизнь. Но не могу не признать…

Она чмокнула его в щеку.

В отличии от предыдущих поцелуев – без явственно читаемой злобы и желания навредить.

Искренне.

-…по крайней мере скукой с тобой страдала редко, — оттолкнулась и направилась к разбросанной верхней одежде. – Пойду пожую кого-нибудь менее гнилого.

— Шар! – без предупреждения сорвалось с губ.

Тут включился мозг и обрубил остальные рвавшиеся наружу на волне непонятно откуда взявшегося стыда слова.

То есть, на самом деле: неужели нутро реально попыталось разрушить потрясающий эксперимент — сулящий золотые горы знаний и прежде невиданное расширение горизонтов — из-за какого-то случайного проявления эмоций.

В конце концов, для себя бы он подобного не хотел.

Видимо, усталость.

Впрочем, всё можно обернуть на пользу:

— Давно хотел сделать официальное заявление, — спокойно сказал диктатор вопросительно смотрящей на него собеседницы. – В случае безвременной кончины завещаю Шар со сказками вам – только пожалуйста перед уходом зайдите к Лентусу, пусть хоть пару ваших изображений для потомков сделает, — краткая пауза на раздумья. – Плюс, подойдите завтра – обсудим маленькую страховочную работенку.