Хуфис / Hoofies

Хуфис

Ссылка на Google.Docs

— И зачем я только позволила ей уговорить себя на это? — вслух задалась вопросом Октавия, стоя снаружи переполненного ночного клуба.

Хоть она и дала самой себе клятву, что скорее провалится сквозь землю, нежели посетит какое-нибудь место, подобное этому, близкая соседка земнопони по комнате – Винил Скрэтч – просто умоляла ту сходить посмотреть на одно из её представлений. Октавия ломала голову над предлогом, совершенно любым предлогом сказать «Нет», однако не учла единственной вещи. Кантерлотский Оркестр взял сезонный перерыв на сразу несколько недель вперёд, так что ни концерты, ни занятия даже не планировались, а виолончель пребывала в мастерской, не давая возможности остаться дома и практиковаться в одиночку. Со вздохом побежденного Октавия согласилась придти, заставляя Винил буквально визжать от восторга.

Возвращая ей обратно VIP-пропуск, «швейцар» на входе оглядел серую пони с весьма насмешливым выражением лица. В то время как большинство здешних завсегдатаев носило модные открытые вещи, а иногда и светило неоновым боди-артом, она одевалась в собственном отличительном стиле: белый воротничок и розовая бабочка, безусловно, выделяясь больше, чем какой-нибудь земной пони в Клаудсдейле. Пожав плечами, тот пропустил её, и Октавия переступила порог, надеясь, что музыка внутри не будет столь оглушительной как та, что обычно дома играла ей Винил.

Она не оказалась такой же громкой, как и дома. Она оказалась в разы громче. Волосы Октавии встали дыбом, а сама пони замерла, когда барабанные перепонки, казалось, вот-вот лопнут от тяжёлой «музыки», бьющей из динамиков вокруг всего танцпола. Она могла буквально ощутить басы, сотрясающие её грудь с каждым ударом, всякий раз чуть ли не сбивающие дыхание. Октавия привыкла воспринимать утончённое звучание нежно играющих инструментов, но теперь же сомневалась, сможет ли услышать даже пушечные выстрелы, окажись те поблизости.

Беглый осмотр окружения показал, что, кажется, кроме неё, никто не возражал против такой гремящей музыки. Танцевальная площадка была до краёв переполнена пони, танцующими под ритмы, задаваемые знакомой синегривой единорожкой в фиолетовых очках. Октавия надеялась, что Винил пока ещё её не заметила, и уже собиралась развернуться, дабы уйти, как ди-джей приподняла очки и уставилась своими красными глазами прямо на серую пони. Она быстро помахала, прежде чем стремительно соскочить со сцены и подлететь к ней, заключая соседку по комнате в тесные объятия.

— Пришла! Ты и впрямь пришла! — возбуждённо выпалила Винил. Октавия едва смогла расслышать её сквозь грохот музыки, однако улыбнулась и кивнула, внутренне радуясь, что соседка была счастлива, не забыв и отвесить самой себе мысленный пинок за такое промедление с уходом.

— Я бы... не пропустила это... даже ради всего мира, — в ответ прокричала Октавия, еле-еле различая свой собственный голос.

— Вот поэтому-то я и люблю тебя, малышка! — произнесла Винил, чуть-чуть приспуская очки и подмигивая серой пони. — Эй, мне тут надо вернуться на сцену. Почему бы тебе не заглянуть в бар выпить? Всё бесплатно, я их предупредила, что ты придёшь.

Октавия бросила взгляд туда, где располагался бар: большинство мест пустовало – практически все пони желали подвигать телом на танцполе. Надеясь, что там будет хоть немного тише, серая земнопони кивнула и покинула танцплощадку, тогда как Винил быстро вернулась обратно на сцену. Толпа ликующе взревела, когда та переключилась на следующую песню.

Серая пони, к своему сожалению, не нашла в баре от шума особого спасения, однако, по крайней мере, за питьё не приходилось платить. Она заказала яблочный мартини, с осторожностью потягивая крепкий напиток и оглядываясь на Винил. Октавия просто не смогла удержаться от улыбки, наблюдая, как единорожка качает головой вверх-вниз в такт ритму, громыхающему из колонок. Она всегда была в неописуемом восторге от своей работы, за почти каждую ночь ни разу не сказав, что не ждёт побыстрее отправиться исполнять обязанности ди-джея, в то же время как-то умудряясь выполнять львиную долю домашних обязанностей днём.

Поток мыслей Октавии оказался прерван кем-то, похлопавшим её по плечу. Обернувшись, она, к своему удивлению, обнаружила, что на соседнее место подсел пегас, наклонившийся поближе и пытавшийся заговорить с пони.

— Хэй, никогда раньше тебя не видел. Впервые здесь? — обратился к ней он, стараясь состроить из себя крутого.

Октавия попыталась поскорее отвязаться от него.

— Да, всего на один раз. Я здесь с подругой, — прямо заявила она, надеясь, что крылатый пони оставит её в покое.

— О, подружкой, да? — ответит тот. — Ну, похоже, сама она весело проводит время, а тебя оставила на мели. Не потанцуешь со мной?

Земнопони тяжело вздохнула, уже начиная раздражаться от упрямства собеседника.

— Нет, спасибо, я не особо хорошо танцую. Так что извини, — кинула она, быстро соскользнув со стула и направившись к стойке в другом конце бара, подальше от назойливого пегаса.

Буквально потеряв дар речи, он просидел ещё несколько секунд, а после вернулся на танцпол к друзьям, уже во всю хихикавшим над неудачной попыткой своего приятеля подкатить к кобылке. Пегас попытался выкинуть из головы произошедшую сцену, но внутри же кипел от злости, желая отомстить за отказ.

«Никто не отшивает Тандерлейна», — подумал он про себя.

Через полчаса некоторые пони переместились с танцевальной площадки прямиком в бар. Больше Октавии удалось избежать всяких жеребцов, пытавшихся познакомиться с ней, однако и Винил всё так же продолжала проигрывать композиции и, кажется, не потеряла ни капли энергии. Земная пони размышляла, когда же единорожка наконец закончит, и они смогут уйти, но конца нигде и не виднелось, так что ей оставалось лишь просто сидеть и ждать. Жестом она дала знать барпони, что хотела бы ещё один яблочный мартини, уже третий за целую ночь. В ответ тот кивнул, добавив напиток в свой мысленный список, не прекращая при этом готовить целую кучу остальных заказов.

Сделанный Октавией заказ заметил ещё один пони, расположившийся в баре. Он видел, как барпони ставит напиток серой земнопони на стойку – ждать, пока один из официантов не заберёт его. Пряча пустую рюмку как можно ниже и незаметнее от всех, Тандерлейн что есть силы швырнул свой бокал. Тот разбился, шмякнувшись на пол в дальнем конце зала. И все официанты, и сам барпони отвлеклись на звон стекла (как им удалось различить его на фоне тяжёлой стучащей музыки – полнейшая загадка), но тут же мигом собрались вокруг места происшествия, поспешив убрать беспорядок до того, как кто-нибудь исколет себя острыми осколками.

Не преминув воспользоваться шансом, Тандерлейн распростёр крыло и извлёк на свет небольшой мешочек, наполненный беловатым порошком. Быстро удостоверившись, что никто за ним не наблюдает, он опрокинул содержимое в мартини – субстанция стремительно растворилась за считанные секунды. Тандерлейн возвратился обратно к друзьям, продолжая то и дело бросать случайные взгляды на кобылку, что посмела ему отказать. Недолго спустя напиток оказался в копытах Октавии, и пегас с удовлетворением наблюдал, как та отхлёбывает из рюмки, совершенно не догадываясь о растворённом порошке.

Парой минут спустя земная пони покончила с напитком, слегка обеспокоенно опустив бокал обратно на стол. Теперь гремящая музыка, кажется, чудилась такой далёкой, а сверкающие огни танцпола будто бы гипнотизировали. Помотав головой, дабы попробовать прояснить разум, Октавия поразилась, почему вместо этого почувствовала лишь отрешённость от мыслей и головокружение. Она выпила всего лишь три бокала, и тем более была уверена, что способна на куда большее без такого скорого ощущения жара и возбуждения.

Пони сползла со стула и с удивлением обнаружила собственные ноги в нетвёрдом состоянии, но сумела сохранить вертикальное положение и, кое-как восстановив равновесие, покачиваясь, направилась в уборную, дабы слегка освежиться водой. Эти перемещения не ускользнули от взгляда Тандерлейна, и он неспешно проследовал за ней, стараясь не привлекать ненужного внимания.

По ошибке Октавия ввалилась в туалет для жеребцов, совсем позабыв даже запереть за собой дверь, и тут же споткнулась прямо у раковины. Её копыто с трудом повернуло ручку водопроводного крана, наконец заставив умывальник заработать, и кобылка плеснула холодной водой себе на лицо, пытаясь прояснить, что вообще происходит. Всё тело как будто бы горело огнём, а голова ходила кругом быстрее, чем пегас, попавший в торнадо. Опираясь на раковину передними ногами, Октавия заворожено смотрела на водоворот, зачарованная движениями утекающей жидкости.

Она не слышала, как отворился выход из уборной, не видела, как внутрь зашёл пегас, и даже не заметила, как тот запер за собой захлопнувшуюся дверь. Тандерлейн не мог не усмехнуться, когда увидел, что препарат работает идеально, а кобылка прямо перед ним – полностью в его власти. Из-за громкой музыки никто не услышит, что здесь происходит, а сама Октавия просто не в состоянии хоть как-то бороться.

Незаметно пегас подкрался к земнопони сзади и откинул хвостик той в сторону, любуясь подтянутым крупом. Октавия ответила лишь сдавленным стоном, чувствуя, как кто-то дёргает её за хвост, но была слишком одурманенной, чтобы повернуть голову и посмотреть, кто же это. Тандерлейн поднёс лицо ещё ближе к пони, вдыхая и буквально ощущая благоухания кобылки, улавливая слабый мускусный аромат. Не сдержавшись, он слегка высунул язык и лизнул её промежность, абсолютно уверенный, что теперь может делать всё, что только вздумается.

Октавия испустила протяжный стон, когда почувствовала, как по её естеству раз за разом проходит язычок пегаса. Единственное, что волновало пони – то, что это было великолепно, и она хотела ещё. Кобылка подалась крупом назад, желая, чтобы неизвестный пони повалил её, проник внутрь и заставил ощутить это несоизмеримо лучше. Хоть она и не получила желаемого, Тандерлейн принялся облизывать её клитор более энергичнее, принуждая стонать от наслаждения ещё громче. Он продолжал и продолжал свою «атаку» ртом, пока всё тело Октавии не задрожало, пребывая на самом пике, и пегас отступил, дабы увидеть, как соки кончающей кобылки каплями стекают на пол.

Порывисто пульсируя, его член выпрямился, а сам Тандерлейн бесцеремонным образом оседлал Октавию. Пенис тыкал в узенькую промежность земнопони, тогда как его обладатель навалился на неё всем своим весом.

— Итак, что скажешь теперь? Хочешь, чтобы я тебя трахнул? Хочешь моего члена? — прошептал пегас ей на ушко.

Октавия не различала ни единого произнесённого слова, его голос звучал так, будто исходил откуда-то из-под воды. Всё, что она смогла сделать – кивок, надеясь, что ответ принесёт ей ещё больше удовольствия.

И это незначительное движение оказалось всей той мотивацией, в которой нуждался Тандерлейн, хоть он и не поступил бы иначе, скажи земнопони «Нет». Убедившись, что его член плотно прижат к её скользкой промежности, он толкнул бёдрами вперёд, на одном дыхании погружая свой ствол целиком.

Октавия отрывисто вскрикнула от внезапного ощущения того, как пенис пегаса неожиданно проникает в её недра. Даже при всём том, что всё влагалище той промокло с момента последнего оргазма, снизошедшая боль показалась невыносимой. Конечно, пару раз дома она дурачилась вместе с Винил и её коллекцией во время периодически случавшихся ночных попоек, но с жеребцами же имела совершенно нулевой опыт. Столкнувшись с членом, раза в два превышающим даже самый крупный фаллоимитатор, Октавия оказалась полностью шокирована, от боли хотелось просто вопить, желая тот час же избавиться от давящего чувства в теле. Однако кобылка не смогла даже подать голос в знак протеста, лишенная возможности двигаться. Она всё ещё стояла, опёршись на раковину, не способная подвинуться ни вперёд, ни назад. Всё, что пони могла – испустить жалостливое хныканье, когда Тандерлейн глубоко простонал от чувства абсолютного блаженства, его член сжимала самая туговатая промежность, в какую тому вообще доводилось проникать.

— О-оу, проклятье, да, ты узкая, потаскушка, — выдавил пегас. Он продолжал ещё и ещё, наслаждаясь ощущениями того, как промежность сдавливает его ствол, тогда как сама пони старалась привыкнуть к его массивному владельцу. После того, что показалось Октавии целой вечностью, Тандерлейн всё же принялся вынимать пенис из её тела. Она вздохнула с облегчением, подумав, что пегас закончил, и ей можно идти.

Однако после того, как внутри осталась лишь расширившаяся в размерах головка члена, с характерным шлепком он вогнал свой агрегат обратно в глубины тела – вскрик удивления вырвался из горла земнопони. Она заёрзала задом, пытаясь извернуться и высвободиться, но, само собой разумеется, не возымела успеха. Пегас вновь, как и раньше, подался назад, однако на сей раз уловил устойчивый ритм и продолжил неуклонно входить в неё, всякий раз погружая пенис так глубоко, как только мог, и выводя его практически на всю длину.

Октавия запрокинула голову, тяжело и учащённо дыша от ощущения переполненности, боль всё ещё не покидала промежность, однако постепенно уступала место чувству наслаждения. Из-за проглоченного порошка её мысли спутались окончательно, и даже покачивающие движения взад-вперёд акта совокупления оказались не способны помочь. Да и Тандерлейна, помышляющего лишь о собственных жажде и удовольствии, не заботило благосостояние пони. Он уже начинал приближаться к финалу, но даже и не намеревался замедлять напор. Напротив, пегас ускорил сумасшедший темп своих толчков, с каждым разом пыхтя всё громче и громче. И вот, взойдя на самый пик, его семя буквально затопило влагалище Октавии, а сам он погрузился в неё ещё пару раз, прежде чем остановиться. Серая земнопони чувствовала, как тёплая жидкость наполняет её нутро, но рассудок совершенно не соображал, чем это было, единственное, что она поняла – пегас замедлился окончательно.

Тандерлейн вынул пенис из её тела, отступив на шаг назад, дабы полюбоваться на раскинувшуюся прямо перед ним сцену. Октавия продолжала прислоняться к раковине, задние ножки слабовато подрагивали, когда сперма стекала из чуть приоткрытой промежности, смешиваясь с выделениями кобылки на полу уборной. При виде пони он ухмыльнулся от посетившей мысли о том, что всё ещё продолжал держать член в напряжении, готовый ко второму раунду. Пегас подхватил на копыто целую порцию семенной жидкости, прежде чем та успела плюхнуться на пол, и размазал её вокруг куда более узкого заднего прохода своей жертвы, дезориентированная кобылка же и вновь не думала сопротивляться.

Рассчитывая, что смазки будет достаточно, Тандерлейн повторно навис над Октавией, на этот раз разместив член прямо напротив сморщенного ануса. Но даже ощущая естество пегаса, теперь тыкающееся в другое отверстие, кобылка была не в состоянии предугадать, что же должно произойти, пока не стало слишком поздно. Её глаза расширились, а сама она тихо пробормотала что-то в растерянности, когда почувствовала, как толстый ствол начинает проникать внутрь во второй раз, заставляя зад нестерпимо гореть. Пони попробовала вытянуться вперёд к раковине настолько, сколь было можно, чтобы прекратить болезненные ощущения, но Тандерлейн не собирался разрешить ей такую вольность.

— О нет, ты этого не сделаешь, маленькая шлюшка, — произнёс он, прикусывая чёрную гриву Октавии, и с силой дёрнул голову назад, пресекая её попытки отстраниться дальше того крохотного расстояния, на какое она успела.

— Ах! — пронзительно вскрикнула Октавия больше от боли, чем от удивления, её голова стремительно вернулась в исходное положение. Пони попыталась чуть отшагнуть назад, чтобы хоть как-то немного облегчить боль от оттянутой гривы, однако вместо этого насадила саму себя на член пегаса ещё глубже, усиливая жжение в заду.

Хоть это и не имело большого значения, Тандерлейн с настоящим усилием погружал пенис в сжатый анус. На этот раз сладостные ощущения приносило медленное скольжение сквозь тугое отверстие, заставляя чувствовать, как оно стискивает весь ствол целиком. Спустя то, что могло показаться настоящими часами мучительной пытки, Октавия наконец ощутила на себе тело жеребца, сообщающее, что тот вошёл в неё на всю свою длину.

Предполагая, что препарат в ближайшем времени прекратит своё действие, Тандерлейн вновь приступил к совокуплению с Октавией. Пегас крепко держал в зубах гриву, испытывая истинное удовольствие от того, как кобылка безропотно постанывает и с трудом хватает воздух ртом всякий раз, когда он резко дёргал ту за волосы, увлекая за собой и её голову. Даже при всём том, что жеребец кончил считанные мгновения назад, узенькое анальное отверстие земнопони быстро заставляло его достичь оргазма и во второй раз. Но как бы сильно не хотелось провести с пони всю ночь, он знал, что вскоре придётся уйти.

— М-м-м, о да, уже почти. Возьми всё, возьми всю мою сперму до последней капли, потаскушка, — прорычал он, погрузив член в её прямую кишку так глубоко, насколько только смог, как раз перед тем, прежде чем выпустить на волю вторую порцию семени. Всё тело Октавии напряглось, когда она почувствовала знакомое ощущение, затопляющее нутро, но на сей раз в заднем проходе. Если в первый раз это было слегка приятно, то теперь же лишь странно и неестественно.

Наконец Тандерлейн окончил переполнять кишку кобылки семенной жидкостью и неспешно покинул её зад, потратив ещё немножко времени перед тем, как увеличившаяся головка пениса высвободилась из теперь уже зияющей дыры. И, задумав последнюю задачку для земнопони, на сей раз он потянул её за хвост, оттащив от умывальника прямо на грязный пол. Копытца кобылки заскользили на гладкой от смешавшихся жидкостей поверхности – и Октавия рухнула прямо в середину мерзковатой лужицы. Тандерлейн обошёл упавшую так, чтобы теперь стоять перед её лицом, а после загарцевал на задних ногах, подставляя ей полуэрегированный член.

— А теперь почисть-ка его своим ротиком, — приказал он. Октавия не шевельнулась, единственной реакцией земнопони было уставиться на него расширенными глазами в непонимании того, чего же пегас хочет. С нетерпением жеребец схватил гриву кобылки копытом и подтащил голову поближе к себе, вклинив пенис прямиком между слегка приоткрытыми губами. Её рот послужил новым отверстием для ублажения насильника, и Тандерлейн с удовлетворением усмехнулся, заткнув глотку пони своим членом.

Октавия ужаснулась отвратительному вкусу – месиво из семени жеребца, её собственных соков и заднего прохода смешалось воедино на стволе пегаса. Однако, тем не менее, она была неспособна сопротивляться всесилию того, не оставалось иного выбора, кроме как позволить ему использовать свой рот так, как он только захочет. К счастью, Тандерлейн не нуждался в полноценном минете, и вместо этого выполнил собственное обещание убрать член, когда все лишние жидкости оказались дочиста вылизаны.

Хоть окончательно и освободившись, Октавия продолжала лежать в широкой луже выделений, препарат всё никак не отпускал её. Пенис пегаса обмяк и вернулся обратно в свою кожистую оболочку, а сам жеребец направился к двери, напоследок обернувшись к земнопони перед самым выходом

— Спасибо за хорошее время, крошка. Когда-нибудь мы просто обязаны повторить, — произнёс он, прежде чем выйти. Его совершенно не тревожило, что любой иной пони мог так же зайти и вновь воспользоваться кобылкой. Если он уже повеселился, так почему же нельзя другим? Единственное, что сейчас было у пегаса на уме – завтра нужно зайти в банк. Хоть и дорогой, мешочек хуфиса стоил каждого заплаченного бита, а жеребец ждал не дождался наложить копыта на ещё один.