Кеттл Корн призывает Сатану

Пони рисуют круги.

У них слишком много вопросов.

Хайку не моя стезя.

— Ну что, как тебе это? — спросила Кеттл Корн, показывая Скидадлу законченный рисунок. Тот взглянул на него и пожал плечами.

— Ну, это... хороший круг? — жеребенок смущенно улыбнулся, разглядывая комнату Кеттл Корн, украшенную картинами, рисунками и фотографиями кругов. Посреди комнаты даже стоял каменный круг на постаменте с надписью “Я ему не доверяю — Т. Л.”, который был там по какой-то давно забытой причине.

— Спасибо! — воскликнула Кеттл Корн и прилепила рисунок на одно из немногих незанятых мест на стене. Скидадл еще раз посмотрел на него, а затем его взгляд пробежался по предыдущим рисункам, и жеребчик почувствовал, что все его мысли буквально кружатся в голове.

— Эм-м-м... могу я задать тебе вопрос? — Скидадл повернулся к кобылке.

— Конечно, — ответила Кеттл Корн, схватив цветной мелок.

— А почему ты так сильно любишь круги? — спросил жеребчик. — Я не имею в виду, что это странно или жутко, мне просто хочется знать.

Кеттл Корн улыбнулась:

— О, все очень просто. Сначала все было круглым, а потом оказалось, что из кругов можно сделать пони, так собственно  и появилась Эквестрия. А так как у круга нет ни начала ни конца, то получается, что может существовать бесконечное количество разных пони. Так что пони, которой нравятся круги, должна была рано или поздно появится. Такой я и родилась! И мне нравятся круги.

Скидадл удивленно поднял брови и медленно кивнул:

— Я не совсем понял. Твои аргументы как бы образуют замкнутый круг и ускользают от меня, все получается какое-то изогнутое и не совсем четкое, — он снова пожал плечами. — Не пойми меня неправильно, но я предпочитаю все прямое и квадратное.

Кеттл Корн вздернула брови и глянула на изображение круга на стене:

— Я могу сделать его еще круглее.

— Он и так достаточно круглый, — ответил жеребчик. — Но теперь у меня возник вопрос... почему они все не закончены?

Зрачки кобылки сузились. Скидадл попятился, внезапно заметив, что они тоже были круглые. От всех этих кругов вокруг у него уже голова кругом шла.

— Не закончены? — переспросила Кеттл Корн. — Что ты имеешь в виду?

— Вот, например, — жеребчик указал на ближайший рисунок, — ты всегда оставляешь здесь небольшой разрыв.

— Эм-м-м... — кобылка покраснела. — Ну, мне совсем не хочется говорить об этом…

— Почему?

— Ты действительно хочешь знать? — Кеттл Корн уперлась в жеребенка пронзительным взглядом.

— Это что-то странное?

— Ты даже не представляешь... — кобылка вздохнула.

— Вот поэтому мне и хочется знать.

— Мне, все таки, кажется, что это плохая идея. Он может сильно разозлиться.

Скидадл нахмурился. Ему очень нравилась Кеттл Корн, но временами она вела себя крайне странно.

— Кто он? И какое отношение этот “он” имеет к кругам?

— Это длинная история, — кобылка пожала плечами, взяла еще один лист бумаги и нарисовала еще один круг.

— Сейчас мы опять ходим по кругу, — заявил жеребчик. — Может, перестанем кружить на одном месте и будем действовать прямо?

— Тут дело не в прямых, — Кеттл Корн взглянула на круг, который она нарисовала. — Все дело вот в этом. Все мои круги идеальны. Это самые круглые круги в Эквестрии.

— Быть такого не может, — Скидадл почесал в затылке. — Ты сейчас просто хвастаешься.

— Боюсь, что нет. И когда ты заканчиваешь идеальный круг... — она схватила кисть, закрасила разрыв,  — ...случается вот это.

— Что? — жеребчик осмотрелся вокруг, но не обнаружил ничего подозрительного.

Внезапно что-то взорвалось посреди комнаты, заполнив ее черным дымом и запахом серы. Разлетающиеся искры прожигали дыры в рисунках, покрывавших стены. Скидадл мгновенно спрятался за диван, утянув за собой и Кеттл Корн.

— Кто посмел призвать Люцифера, Хранителя Тартара?! — страшный грохот сотряс воздух, заставив жеребенка дрожать. Он медленно высунулся из-за дивана, чтобы узнать, что происходит.

Посреди комнаты стоял большой красный пони. У него было два рога, как у минотавров или кентавров, и длинный хвост. На метке, насколько мог разглядеть Скидадл, были изображены три шестерки. Пони держал телекинезом вилы, направленные в сторону дивана. Жеребчик с удивлением заметил, что пони при этом  аккуратно удерживал чайную чашку на переднем копыте.

— Добрый день, мистер Сатана, — произнесла Кеттл Корн, выходя из-за дивана. — Я не хотела призывать вас, но он мне не верил.

— Я просто пил чай с Тиреком, — ответил Сатана с гортанным рычанием, — он, конечно же, заперт в нашей самой охраняемой камере, но он, также, единственный из жителей Тартара, с кем я могу поговорить о новой композиции Октавии Мелоди.

— Э-э-э-э... — у Скидадла буквально челюсть отпала. — У вас в Тартаре есть музыка?

— Естественно, есть! — взревел красный пони. — В конце концов, я богатый жеребец с тонким вкусом! Правда нас там таких мало... В наши дни все только бюрократией занимаются...

Сатана закатил глаза:

— Для того чтобы просто поместить одного пони в ад, надо заполнить семь различных форм, каждую в четырех экземплярах, для отдела статистики, кадрового отдела, для личного дела и для архива.

— Похоже на ад, — пробормотал Скидадл.

— Это и есть ад, сам должен понимать, — красный пони вздохнул. Это было похоже на отдаленный звук приближающейся грозы. Стены комнаты Кеттл Корн задрожали. — И ты, кстати, отправишься туда за то, что призвал меня просто так.

— Но ведь это должно происходить достаточно часто, — жеребчик окинул взглядом рисунки на стене — часть из них были порваны или обуглились, почти все висели криво. — Если вас призывают каждый раз, когда кто-нибудь рисует круг…

— Не просто круг, дитя. Меня можно призвать лишь начертив самый совершенный круг.

— Видишь? — Кеттл Корн повернулась к Скидадлу. — А ты мне не верил!

— И прежде чем ты спросишь, дитя, циркуль в зачет не идет, — добавил Сатана. — Если ты попробуешь призвать меня, используя циркуль, то мы встретимся лишь после того, как ты попадешь в ад за обман и мошенничество.

— Я буду иметь в виду, — быстро отозвался жеребчик.

— Но зачем нам вообще вас призывать? — спросила Кеттл Корн. — И я знаю, что “потому что могу” хорошей причиной не является.

— Также как и похвастаться перед другом, — Сатана медленно кивнул. — И, дитя, ты даже не представляешь зачем пони столетьями пыталась призвать меня...

— Они пытались захватить весь мир? — глаза кобылки широко распахнулись.

Красный пони снова вздохнул:

— Вообще-то нет. Чаще всего эти причины оказываются довольно дурацкими, — он закатил глаза. — Ты не поверишь, сколько пони научились рисовать идеальные круги лишь из-за того, что их соседка съела весь импортный овес.

— Ну, достойная причина начать путь к глубинам безумия, — пробормотал Скидадл. Кеттл Корн удивленно посмотрела на него, но жеребчик ее проигнорировал. — Кстати, это значит, что можно научиться рисовать идеальный круг?

— Можно, но, как я уже говорил, у меня достаточно плотный график, — Сатана пожал плечами и указал на кобылку. — У нее эти способности врожденные. Тебе лучше быть ей верным другом, ведь если ты ее разозлишь, а мне будет некогда, то я могу приказать одному из подчиненных отправиться на вызов. А они не такие любезные, как я.

— Почему? — заинтересовался Скидадл.

Пони фыркнул:

— Потому что зло должно быть злом. Еще некоторые из них любят показушничать. Так что кусочки твоего черепа можно будет найти в... — он на мгновение задумался, — ...в ближайшем городе, который достаточно далеко, чтобы это звучало впечатляюще.

— Как-то это все слегка сложновато... — пробормотала Кеттл Корн.

— Мне, как Сатане, положено быть коварным и вводящим в заблуждения. Хотя я также честен, поэтому внимательно читайте мелкий шрифт, прежде чем заключать со мной контракт. Если, конечно же, хотите получить требуемое без боли...

Кеттл Корн кивнула:

— Думаю, будет адски сложно расплатиться...

Сатана нахмурился, рассыпая вокруг себя волну искр, и неожиданно взревел:

— Самые глубокие бездны Тартара предназначены для тех, кто придумывает плохие каламбуры!

— Хорошо-хорошо, но зачем вы нам это рассказываете? — спросил Скидадл, игнорируя запах серы, заполнивший комнату. — Разве вы не должны соблазнять нас на злые поступки, типа, ну, не знаю, воровать яблоки у Эпплджек, расставлять книги в библиотеке Твайлайт не по порядку, или там в доктора с Рамблом играть, или...

— Это потому, что я не желаю провести с вами в Тартаре остаток вечности! — закричал Сатана. — Я хочу, чтобы вы были хорошими, чтобы на все ваши вопросы отвечал тот, другой!

— А, так значит есть кто-то еще? — спросила Кеттл Корн. — Это интересно. А как...

Красный пони застонал, выпуская черный дым из ноздрей:

— Больше никаких вопросов! Если вы действительно хотите подоставать другую сверхъестественную сущность своими глупыми вопросами, то вам просто нужно нарисовать идеальный треугольник! Или квадрат! Что угодно, только не круг!

— Конечно, я понял, — пробормотал Скидадл. — Если бы вы просто сказали нам, какая форма кого вызывает...

— Нет! — Сатана сделал несколько глубоких вдохов и продолжил более спокойным тоном. — Я дозволяю вам выяснить это самим. Кроме того, я только что вспомнил, что у меня есть еще одно дело, которым необходимо было заняться в вашем городе. Прошу меня извинить...

Пони внезапно исчез во вспышке огня, оставившем на полу подпалину.

— Какой странный пони, — пробормотал жеребчик. — Он всегда такой раздраженный?

— Обычно — да, — ответила Кеттл Корн. — Я ему все время говорю, что мисс Чирайли сказала, что это вредно для сердца. Он мне заявил, что у него нет сердца.

— Что вполне возможно, — Скидадл пожал плечами. — Думаешь, он говорил правду насчет квадратов?

Кеттл Корн взяла листок бумаги и карандаш:

— Давай посмотрим... я попробую треугольник, — кобылка начала рисовать. —Хм... Снова получился круг...

Жеребчик подхватил телекинезом другой карандаш и начал чертить на листе бумаги. Затем он наклонил голову, чтобы оценить рисунок:

— У меня получился действительно неплохой шестиугольник. Но не думаю, что он кого-то призывает.

— А Я ДУМАЮ ИНАЧЕ, — большой пони-скелет, сидящий рядом со Скидадлом, осмотрел рисунки, висящие на стенах. — ОЧЕНЬ ХОРОШИЕ КРУГИ, КСТАТИ ГОВОРЯ.

Жеребчик пожал плечами и покрутил карандаш в магическом поле:

— Хм-м-м, а что если мне попробовать нарисовать квадрат?

Лира Хартстрингс сидела на диване и читала газету, когда прямо перед ней раздался грохот. Порыв горячего ветра, пахнущего серой, растрепал ее гриву. Единорожка нахмурилась и взглянула на незваного гостя сквозь дыру, только что прожженную в страницах газеты.

— Я ЗАКОНЧИЛ!!! — взревел Сатана, окутываясь пламенем, что оставило заметные подпалины на ковре. Затем он улыбнулся Лире, продемонстрировав все свои зубы.

— Опять? — единорожка отложила газету и уставилась на Сатану с самым невозмутимым выражением мордочки. Потом она вздохнула и, покачав головой, подхватила телекинезом лиру. — Бонни! Не могла бы ты подойти на минутку?