Ужас из холодильника

Как вы до этого докатились?

Солнце Эквестрии было не совсем обычным.

Сразу это достаточно трудно заметить. На первый взгляд вы не увидите ничего, кроме обычной звезды: гигантского шара из водорода и адского пламени. Но первые взгляды обманчивы. Если вы посмотрите немного внимательнее, то начнете кое-что подмечать. Вы не сможете по-настоящему понять это в течение нескольких минут, но в конце концов вы это увидите.

Дело не в самой звезде. Все дело в том, что она делает. Вернее, как она это делает.

Солнце Эквестрии не вращалось вокруг черной дыры, галактики, более крупной звезды или чего-то еще с приличной массой. Нет. Солнце Эквестрии вращалось вокруг планеты.

И даже не вокруг гигантской массивной планеты. Конечно, плотность газовых гигантов достаточно низкая, но они по крайней мере выглядят массивными¹. Но вместо этого эквестрийское солнце вращалось вокруг маленькой каменистой планеты, полностью игнорируя законы физики и хорошего вкуса. Это было просто нелепо.

Впрочем, это было не совсем по вине солнца. Как обычно, виноваты были пони.

Пони – эквестрийские пони, Equus ferus caballus magicus, также известные как “Господь Всемогущий, эта штука только что говорила?” – были маленьким и удивительным видом, полным милоты, доброй воли и интеллекта.

Интеллекта, который определялся в основном двумя тезисами: во-первых, Мать Природа – мудра; во-вторых, пони – мудрее.

С первого же мгновения пони огляделись вокруг и заметили, что в прекрасном устройстве мира есть фундаментальный изъян: мир, похоже, не жаловал пони. Как бы, совсем. Поэтому пони закатали свои метафорические рукава, посмотрели Матери Природе в ее метафорические глаза и сказали: “Ладно, теперь мы позаботимся об этом сами”.

Таким образом, на свалку отправились термодинамика, гидростатика, свобода воли и гравитация. Зато появились магия, управление погодой, судьба и гигантская звезда, бездумно вращающаяся вокруг очень, очень, очень маленькой планеты, у которой был лишь один спутник. Фу.

Было ли это правильно? Ну, это зависит от того, кого вы спросите. Мать Природа, если честно, все еще очень переживает из-за всего произошедшего. А частицам в целом не очень-то нравится, когда ими командуют – магия заставляет их все время оставаться неподвижными и гармоничными. А это очень утомительно².

Пони же...

Ну, для начала, именно пони были теми, кто устроили все подобным образом, поэтому они не могли так легко менять свое мнение на этот счет. Тем не менее, они должны были признать, что, какой бы крутой ни была слегка доработанная реальность по сравнению с предыдущей, но побочные эффекты... причиняли легкое неудобство.

Совпадения были обычным делом. Совсем обычным делом. Да и вообще, почему мы все еще называем их "совпадениями", слово потеряло свое значение Дискорд знает когда, я по чистой случайности встретил трех своих давно пропавших братьев на рынке с разницей в пару часов, вот до какой степени обычным делом.

Логика работала... по крайней мере, формально. До тех пор, пока вы не попытаетесь тщательно к ней присмотреться. Если честно, причинно-следственные связи и корреляция были немного перемешаны. А если вы слишком сильно упирали на логику, она имела раздражающую тенденцию собирать свои вещи и уходить, не сказав ни слова, так что вам следовало быть с этим аккуратнее.

Так что время от времени жить в Эквестрии становилось слегка некомфортно. Стоила ли идеально распланированная погода всех этих хлопот? Этот вопрос остался без ответа. У каждого пони было свое мнение.

Винил Скретч, например, на это было просто наплевать.

Конечно, по правде говоря, Винил Скретч было абсолютно наплевать почти на все. Она была рождена с очень скромным количеством вещей, которые ее заботили, так что по поводу всего остального она чувствовала себя вполне свободно. Единорожка проводила большую часть своего времени, указывая на разные вещи и смеясь. Не самый плохой способ жить, в целом.

Однако Матери Природе подобное не сильно нравилось, потому что есть причина, по которой пони не должно быть на все плевать. Если вы пытаетесь создать целую расу, которую абсолютно не заботит, скажем, благополучие своих потомков, то, вероятно, ничем хорошим это не кончится.

Но если отбросить это? Винил Скрэтч была довольно безобидной. Так что все было в порядке. Более или менее. Как бы. Она же не была сильно могучим единорогом, так что не было никакой возможности, чтобы она, например, ввязалась в какую-нибудь разрушающую реальность передрягу в ближайшее время, не так ли? Никаких отклонений от фундаментальных законов сущего рядом с ней, верно?

Так ведь? Конечно. Мать Природа была в этом совершенно уверена. Ха-ха. Верно, Логика? Ты ведь тоже так думаешь, верно? Ха-ха-ха. Ха...

Ну, конечно же, нет. Провалиться в Тартар, но нет. Мать Природа страшно волновалась. Назовите это предчувствием, если хотите, но что-то должно было случиться. Нечто очень плохое. И это должно было случится очень скоро.

Итак, в тот конкретный день Мать Природа сосредоточила свое внимание на Винил Скрэтч... и скрестила свои метафорические пальцы. Логика сделала то же самое, просто чтобы быть уверенной.

В конце концов, надежда – это последнее, что вы теряете.

И в этот самый момент, чтобы оправдать все эти усилия, Винил Скрэтч вырезала кухонным ножом матерные слова на столе и ждала появления своих друзей.

– Чего бы ты там не говорила, – бормотала она себе под нос, сосредоточенно высовывая язык из уголка рта, – матюки делают все круче, независимо от контекста. Когда я с ним закончу, это будет самый крутой стол в городе.

Дерпи Хувс, сидевшая рядом с ней, свирепо уставилась на единорожку.

– Ты ведь в курсе, что это семейная реликвия? Мой прапрадедушка закончил его и через три секунды умер³. Его последний вздох впитался в него.

– Ага. А теперь на этом столе есть и последний вздох твоего прадеда, и семнадцать разных синонимов слова "задница”, – ответила Винил, даже не потрудившись поднять глаза. Истинный художник видит только свое произведение. – И большинство из них имеют длину более пяти слогов. Можешь не благодарить.

Дерпи продолжила сверлить единорожку взглядом, таким пристальным, что он, вероятно, мог бы расплавить железо. Железу, наверное, было бы не плевать. Затем пегаска медленно подняла копыто и ударила Винил по голове.

Шлеп!

– Ай, – единорожка поморщилась, но резать стол не перестала. – Это было больно.

– Ты заплатишь за этот столик, как только закончишь, – сказала Дерпи, наклоняясь к Винил и глядя на то, что она вырезает. – И это обойдется тебе как минимум в сорок... ого. Ладно, это уже просто непристойно.

– Одно из моих любимых! – Винил посмотрела на слово с гордостью. – Однажды, когда я была еще совсем мелкой жеребёнкой, я его громко выкрикнула, и моя бабушка загорелась и умерла.

– Вот жеж. Какая трагедия, – Дерпи прижала одно копыто к груди. Ее голос был мягким и тихим, как у лучшей подруги на похоронах жеребенка. – Мне так жаль...

– Это была самая брутальная вещь, которую я когда-либо видела.

– Ла-а-а-а-адненько, забудь, что я тебе говорила, – Дерпи нахмурилась и откинулась назад, подальше от стола. – Как бы то ни было, неудивительно, что твоя бабушка устроила настоящий фейерверк. То, что ты вырезаешь, – это не обычное ругательство. И где в Эквестрии ты сумела этому научится?

– Я довольно хорошо знаю свои матюки.

– Это одно из древних Слов Рока, Семи Шепотов, что сотворили все сущее!

– Я, мля, очень хорошо знаю свои матюки, – Винил закончила основную часть слова и перешла к деталям: расставила точки над “ё”, кратки над “й”, подравняла углы пентаклей. – Кроме того, все сущее, что, и вправду было создано с помощью синонима слова "задница"?

Дерпи пожала плечами:

– Это очень могущественное слово.

– Я и не собиралась это отрицать.

– Нет, я серьезно, – продолжила Дерпи. – Это очень могущественное слово в буквальном смысле. Слова обладают силой. И конкретно это довольно опасно.

– Пф-ф-ф-ф, – Винил закатила глаза и закончила слово легким щелчком ножа. – Охренеть. Это же просто ругательство, Дерпи. Да как вообще что-то...

ФУ-У-УШ!

Стол вспыхнул ярким пламенем.

Тишина.

Винил сделала шаг назад и пару секунд смотрела на пламя.

– Ладненько. Вот этого я не ожидала...

Шлеп!

– Ай! Моя голова!

– Я же говорила тебе, что это случится⁴! – Дерпи так сильно нахмурилась, глядя на единорожку, что глаза пегаски были едва видны. – Я же тебе прямо так и сказала! Отдай мне этот нож!

– Ладно, ладно! Ну, ваще! – Винил отдала нож и обиженно скрестила копыта. Позади нее все еще горел стол. – Я просто хотела убить время, ясно? Что-то банде требуется слишком много времени, чтобы добраться сюда!

Дерпи взглянула на часы, все еще хмурясь. Кстати говоря, часы показывали десять сорок семь. Их друзья должны были прийти почти час назад.

– И не напоминай мне, – пробурчала пегаска и по ее мордочке пробежала тень. – Я собираюсь перекинуться с ними парой слов, когда они наконец будут.

– Я в том смысле, что они не любят быть здесь, – Винил с отвращением огляделась по сторонам. Стол все еще горел. – Никому тут не нравится. Но все равно, настолько задерживаться это уже просто смешно!

Дерпи сурово уставилась на Винил. Ее взгляд не просто пронзал как кинжал, это скорее был полноценный абордажный палаш. А потом пегаска снова посмотрела на настенные часы.

– Это не такое уж и плохое место.

– Неа, вообще-то тут не очень.

Конечно же, они были в доме Дерпи. Каждый раз, когда банда хотела встретиться, они встречались дома у Дерпи.

Это было... интересное место. Единственной причиной, по которой оно описывалось словом “дом”, была относительная скудность эквестрийского языка. У архитектора, приложившего копыто к созданию этого, было слишком много страсти и слишком мало таланта – тут было одиннадцать дверей и лишь пять комнат, слишком много окон сгруппированных в слишком неподходящих местах, а на кухне всегда пахло луком и чем-то кислым.

Зимой здесь было тепло, а летом еще теплее. Иногда перед туалетом была лестница, а иногда ее не было. Три пони умерли здесь при загадочных обстоятельствах, и иногда по ночам можно было услышать их крики из теней. Стены время от времени кровоточили.

Каждый раз, когда вы переступали порог этого дома, вы чувствовали, что небольшая часть вашей души сгорает, чтобы никогда больше не вернуться. Мать Природа не могла смотреть на этот дом слишком долго, чтобы метафорически не упасть в обморок.

Но все же он находился в самом центре Кантерлота. Буквально в центре Кантерлота.

Что означало, что дом был достаточно дорог, чтобы считаться “эксцентричным” и “в стиле модерн”, вместо абсолютно точного “ужасающий” или “моя жена сошла с ума, пытаясь ориентироваться в этом месте, что с тобой не так, ты убил ее разум, ты убил и мой разум тоже, аха-ха-ха-ха-ХА-ХА-ХА-ХАХАХАКХАКХАКХА!”

Так. короче, это было очень элегантное место. И пребывание там слишком долго сводило Винил с ума. И она уже была зла на Тернера, Октавию, Лиру и всех остальных. Они уже должны были прийти! Единорожка чувствовала, как в ней закипает гнев. О, как же она их всех обматерит, когда они наконец появятся!

Но Дерпи – совсем другое дело, подумала Винил. Как и все пегасы, Дерпи Хувс были резкой, но преданной. Она любила своих подруг. Конечно, она тоже была обижена, но не сердилась. В конце концов, она никогда по-настоящему не злилась на своих друзей.

– Я вырву им печень, – пробурчала Дерпи, не отрывая глаз от часов, – а потом обжарю эти печенки с сыром, размолю в порошок и заставлю этих ублюдков вынюхать их на глазах у собственных плачущих матерей.

– Оу, – единорожка улыбнулась и легонько хлопнула пегаску по плечу. – Ты такая неженка.

– И я буду той, кто заставит их матерей плакать, – Дерпи покачала головой. – В любом случае, я уже устала ждать.

Она встала и направилась на кухню.

– Я собираюсь сделать себе бутерброд. Ты чего-нибудь хочешь?

– Да нет, наверное, – Винил проводила пегаску взглядом и еще раз взглянула на часы. На заднем плане стол к этому моменту практически превратился в пепел. – Слушай, как ты думаешь, почему они так сильно задерживаются? Может быть, что-то случилось? Несчастный случай?

– А может, они просто кучка грубых придурков, которым плевать, что мы их ждем! – ответила Дерпи. Ее голос доносился из кухни, смешиваясь со звуком открываемых ящиков и разрезаемого хлеба. – А еще они... Ого! Эй, что это за фигня?!

А потом раздался стук в дверь.

Мать Природа даже не знала почему, но ей очень не нравился этот стук. Она чувствовала, что этот стук был не от мира сего. Что-то было не так, но она не могла ткнуть в неправильность своим метафорическим пальцем...

Винил посмотрела на дверь.

– Эй! Дерпи, похоже банда уже тут!

Звук падения чего-то деревянного на землю, а затем звон столовых приборов.

– Ох, тыж! Воу, воу, воу! Что за... Винил! – голос Дерпи звучал напряженно. – Винил, тут из холодильника торчит щупальце!

Еще один стук.

– Дерпи, ты собираешься открыть дверь или хочешь, чтобы я это сделала?

– Ладно, я ошиблась: из холодильника торчит множество щупалец! – ответила пегаска. – И... Да, ладно!

Винил встала и направилась к двери.

– Иду! – крикнула она, когда снова раздался стук. – Едрическая кочерга, это вы опоздали. Не будь таким нетерпеливым.

– А теперь холодильник пытается меня убить! – заорала Дерпи. Из кухни доносились звуки борьбы и хлещущих в воздухе щупалец. – Дай мне передохнуть, мой день и так был достаточно плох! Хуже уже быть не может!

А потом эта штука в холодильнике, та, что с щупальцами, заговорила. Она говорила голосом Легиона. И Ад следовал за ней.

– Я ПРОБУДИЛСЯ ОТ СВОЕГО СНА.

Тишина.

– Да ладно вам.

И в этот момент Винил открыла дверь.

Мать Природа наконец осознала, что происходит, и это было очень обидно, потому что она поняла, что нужно делать в тот самый момент, когда уже была неспособна что-либо сделать. Как бы она ни была могущественна, Мать Природа могла работать только с естественным.

Конечно, “естественное“ может означать очень многое – на самом деле, большинство вещей, которые пони бездумно клеймили как ”сверхъестественные", были самыми обычными, но с дополнительной парой глаз или еще чем-то в этом роде. Однако есть и противоестественные вещи. Причем противоестественные не в том смысле, что “ты не можешь жениться на этом опоссуме” или “мой сын никогда в жизни не женится на кобыле с третьим соском!”. Речь шла о действительно противоестественном.

Вещи, которые не принадлежат Матери Природе. То, чего не должно существовать.

В этот момент одновременно произошли три вещи. Винил распахнула дверь, щупальца из холодильника попытались пронзить Дерпи, и дом пегаски – уже и так достаточно расшатанный в плане ткани реальности – стал местом, которое не должно существовать.

Винил Скрэтч и Дерпи ничего не заметили.

Что довольно странно – более нормальный пони сразу бы понял, что что-то не так. Да провалиться в Тартар, более нормальный пони уже упал бы замертво, потому что громовой, более могучий, чем сама жизнь, голос, доносившийся с кухни, не был простым звуком. Он был куда большим, чем просто звук.

Обычно звук действует достаточно просто – что-то издает шум, и молекулы воздуха достаточно любезны, чтобы донести эту вибрацию до любого уха, оказавшегося поблизости. Шум – по сути, это движение, если об этом подумать.

Но мало кто знает, что неподвижность – это не противоположность движению. Это просто его отсутствие. Противоположность движению – это недви́жие. Его лучше всего определить как движение обратно, и точно так же, как движение – это естественная сила, недвижие – это противоестественная сила. Недвижие не может быть воспринято. Оно не происходит мгновенно. Оно просто есть.

Это один из немногих элементов в физике у которого есть своего рода мораль. Многие ученые называют недвижие чем-то злым. Это не совсем верно. Оно появилось гораздо раньше зла.

Во всяком случае, зло – благородно.

Когда этот темный, древний голос говорил, он недвижил все вокруг себя. Из стен начала сочиться темная кровь. Пурпурное пламя заполнило все пространство. Потолок раскололся, и пустота, пришедшая Извне, заполнила весь космос. Голос проклинал саму реальность, разрушая время и пространство, и был очень близок к тому, чтобы заставить само сущее откинуть копыта.

Единственная причина, по которой Эквестрия не прекратила свое существование в тот же миг – простое везение, поняла Мать Природа. Времени и пространства больше не было, поэтому проклятие не коснулось всего одновременно. Это была одна из тех маленьких вещей Логики, которые работали только потому, что эквестрийская Логика на самом деле не так уж и могуча.

Итак, Мать Природа получила могучий удар в живот, но не умерла.

Однако дом Дерпи был проклят целиком и полностью.

Но Винил этого не заметила, потому что, как было сказано ранее, ей было плевать на всех и вся.

Конечно, она вроде как заметила что стены кровоточат. Но, в конце-концов она была дома у Дерпи. Окровавленные стены были тут вполне обычной вещью.

Плюс достаточно сложно приметить странный цвет пламени и крови, когда у тебя надеты фиолетовые солнцезащитные очки. В общем Винил была слишком пассивной, чтобы сообразить, что она должна быть мертва, поэтому она была все еще жива.

И она открыла дверь.

– Эй, Октавия! – произнесла единорожка, улыбаясь. – А ты не торопилась!

Октавия Филармоника, серая земнопони с самыми длинными ресницами, самыми сексуально изогнутыми ногами и самой мягкой шерсткой, улыбалась Винил с другой стороны дверного проёма.

В Октавии было что-то интересное – другие пони могли быть хорошенькими, но от нее перехватывало дыхание⁵. Может быть, дело было в том, как она двигалась – перетекала, как масло по поверхности воды, может быть, в том, как она говорила – мягким, сладким, знойным голосом, может быть, в том, что у нее был самый большой круп из всех возможных. Но это уже не имело значения.

Значение имело то, что Октавия была прирожденной соблазнительницей. Если она тебя захотела, то она тебя получит, вот и все. Она могла бы сделать так, что фраза “извините, у вашего жеребенка рак” звучала как приглашение подняться наверх и поговорить наедине с неторопливым джазом и дорогим вином.

Тот день ничем не отличался от других. Земнопони была в розовом галстуке-бабочке и держала во рту письмо, и каким-то образом ей удавалось превратить это в провокационный наряд. Октавия улыбнулась, да так, что ее улыбка явно была 18+.

– Привет! – наконец сказала она. – Ну, как дела?

По другую сторону двери пламя вокруг Винил разгоралось все сильнее. Стены отрастили лица, которые начали кричать, темная кровь текла потоком, со стороны кухни рокотал гром.

– А-а-а, – махнула копытом Винил. – Ничего нового.

– Я – УБИЙЦА САМОЙ СМЕРТИ.

– Да я затрахаюсь это все убирать! – голос Дерпи сумел перекричать гул криков приговоренных, наполнивший дом. – О, Селестия, бутерброд теперь весь в крови!

– ВРЕМЯ И ПРОСТРАНСТВО УВЯДАЮТ В МОЕМ ПРИСУТСТВИИ!

– Ага... – Октавия посмотрела на ужасающий хаос, творящийся внутри, потом на Винил. – Ты... кажется, действительно очень занята. Так что я сразу перейду к делу.

– К какому еще делу? – единорожка сделала шаг вперед. – Входи, входи. Что значит "перейду к делу"?

– Винил! – крикнула Дерпи с кухни. – Я совершенно уверена, что стала свидетельницей какого-то апокалиптического события, и мой бутерброд совсем испорчен! Ты меня вообще слушаешь?!

– Нет-нет, я не могу остаться и поговорить, – Октавия нахмурилась. – Поверь мне. Просто возьми это письмо. А теперь мне пора идти.

– Но как так? – рог Винил замерцал, и письмо поплыло к ней. – Что ты имеешь в виду? Мы же должны были пообедать!

– Все очень сложно, – земнопони пожала плечами. – Прочти письмо, и ты все поймешь.

С вымученной улыбкой Октавия взялась за ручку двери.

– Пока!

– Подожди! Эй, Тави!

БАМ!

Слишком поздно. Теперь дверь захлопнулась. Нахмурившись, Винил снова открыла ее…

...и увидела, что Октавии там больше нет.

– Что за?

– ПРЕДВЕЧНЫЙ РОК ОБРУШИТСЯ НА ТЕБЯ, СМЕРТНАЯ.

– ВИНИЛ! – Дерпи высунулась из кухни. Оттуда также высунулось и щупальце, но пегаска ловко отправила его назад, шлепнув куском хлеба. – НЕ МОГЛА БЫ ТЫ БЫТЬ ТАК ДОБРА, ЧТОБЫ НАКОНЕЦ ВЫСЛУШАТЬ МЕНЯ?!

– Подруга, – единорожка взглянула на Дерпи. – Поверь мне, независимо от того, что ты хочешь сказать, то, что сейчас случилось со мной, еще более странно. Октавия просто...

– В МОЕМ ХОЛОДИЛЬНИКЕ ДРЕВНИЙ БОГ!

На мгновение воцарилась тишина.

– Ого, – заметила Винил.

– ВОТ УЖ ДЕЙСТВИТЕЛЬНО ОГО!

– У нас в Эквестрии есть Древние Боги?

– НУ ЛИБО ТАК, ЛИБО ЭТО САМАЯ СТРАННАЯ БУТЫЛКА МАЙОНЕЗА, КОТОРУЮ Я ВИДЕЛА В СВОЕЙ ЖИЗНИ!

Щупальце снова выскочило из кухни и угрожающе зависло над головой Дерпи.

– ПАДИТЕ НИЦ В СТРАХЕ, СМЕРТНЫЕ. ВЫ МОЖЕТЕ МОЛИТЬ О БЫСТРОЙ СМЕРТИ, НО...

– Да, заткнись ты, – буркнула пегаска.

Щупальце замерло и зависло чуть менее угрожающе.

– ТЫ ТОЛЬКО ЧТО СКАЗАЛА МНЕ ЗАТКНУТЬСЯ.

Дерпи сверкнула своим плавящимся железом взглядом. Щупальце напряглось и отодвинулось чуть-чуть назад.

– Я тут разговариваю со своей подругой, – произнесла пегаска. – Так что, если вы не возражаете.

Наступила еще одна звенящая тишина, пока щупальце обдумывало варианты.

А потом оно скрылось на кухне.

– Вот и правильно, – пробурчала Дерпи.

Винил нахмурилась.

– У щупалец нет глаз, – сказала она. – А как ты сумела...

Дерпи посмотрела и на единорожку.

– Ладно, – Винил закрыла мордочку копытом от этого взгляда. – Ладно, это был тупой вопрос. Пожалуйста, не делай так больше.

– Я не в настроении отвечать на тупые вопросы, Винил.

– Да, конечно, – единорожка вздрогнула и спрятала письмо в гриву. – Это я и так поняла. Ну-у-у... А что эта штука делает у тебя в холодильнике?

– Понятия не имею! – Дерпи нахмурилась и скрестила ноги. – Я как раз делала себе бутерброд, и вдруг отовсюду полезли щупальца!

– Ого, – Винил прищурилась. – Ты случайно вызвала древнего Аватара Зла? Как, провалиться мне в Тартар, можно так сильно облажаться при изготовлении бутерброда?

– Бутерброд тут ни при чем.

– Я имею в виду, что в курсе, что ты плохо готовишь, но это просто за гранью, подруга.

– БУТЕРБРОД ТУТ НИ ПРИ ЧЕМ!

– А ты уверена? – Винил вскинула бровь⁶ и поправила очки. – Потому что мы тут, типа, работаем с эмпирическими данными. И ты знаешь, что говорят об эмпирических данных.

– ЧТО ЗА ХРЕНЬ ТЫ НЕСЕШЬ?!

– Послушай, я просто рассуждаю логически! Ты делала бутерброд, а потом в твоем холодильнике появился древний ужас! Все сходится!

– ТЫ САМАЯ ТУПАЯ...

– ЭТО СОВСЕМ НЕ ТАК РАБОТАЕТ.

Пауза. Обе кобылы посмотрели в сторону кухни.

– Что? – переспросила Дерпи.

– ЛОГИКА РАБОТАЕТ СОВСЕМ НЕ ТАК. КОРРЕЛЯЦИЯ НЕ ВСЕГДА УКАЗЫВАЕТ НА ПРИЧИННО-СЛЕДСТВЕННУЮ СВЯЗЬ.

– А вот и нет, – Винил уселась на пол и покачала головой. – Я, едрить вас всех налево, не собираюсь брать уроки логики у чувака, который родился из бутерброда. У меня есть свои стандарты.

– Я РОДИЛСЯ НЕ ИЗ БУТЕРБРОДА. Я РОДИЛСЯ ЕЩЕ ДО ТОГО, КАК ПОЯВИЛОСЬ ВРЕМЯ. Я ВЕЧЕН. Я – УБИЙЦА САМОЙ СМЕРТИ. ВРЕМЯ И ПРОСТРАНСТВО УВЯДАЮТ В МОЕМ ПРИСУТСТВИИ! ПРЕДВЕЧНЫЙ РОК ОБРУШИТСЯ НА ТЕБЯ, СМЕ...

– Да, да, как скажешь. Будь ты хоть прославленным кетчупом, мне все равно.

– Я НЕ КЕТЧУП, ПОТОМУ ЧТО Я – УБИЙЦА САМОЙ СМЕР...

– Винил! Хватит спорить с Древним Ужасом! – прервала их пререкания Дерпи. – Он хочет навлечь рок на Эквестрию, не смей над ним прикалываться!

– ПРЕДВЕЧНЫЙ РОК.

– О, извиняюсь. Предвечный рок на Эквестрию, не смей над ним прикалываться! – пегаска развернулась в сторону кухни. – Так лучше?

– ДА. СПАСИБО.

– Я вовсе не прикалываюсь над ним! Я его унижаю! Это же полная противоположность! Ты слишком вежлива с этой... штукой! – Винил нахмурилась. – А что это вообще такое? Просто куча щупалец? Пф-ф-ф, тоже мне! Ты сама легко справишься!

– Я НЕ ПРОСТО ЩУПАЛЬЦА. Я – УБИЙЦА СА...

Дерпи снова заглянула в кухню.

– Ну-у-у... Он немного похож на кальмара, но еще уродливее, – сказала она.

Тишина.

– НЕ ДУМАЮ, ЧТО МНЕ НРАВИТСЯ ЭТО ОПИСАНИЕ.

– Ха.

Винил взглянула на письмо, которое ей дала Октавия. Конверт был серым. Никакого адреса. Если потрясти – ничего не брякало.

– Морепродукты, – проворчала она. – Как неоригинально.

Единорожка сняла очки, чтобы получше рассмотреть письмо, и только тогда заметила происходящее вокруг.

Полыхающее темное пламя. Кипящую повсюду кровь. У стен были лица, и они кричали. Потолок исчез, и над Винил зияла черная пустота, беззвездное небо, в котором не было ничего, кроме беспросветной тьмы. Проклятие как оно есть.

Она тихонько присвистнула:

– Да уж, с уборкой ты точно затрахаешься.

– ВИНИЛ, КЛЯНУСЬ СЕЛЕСТИЕЙ, Я СОБИРАЮСЬ... хотя, подожди секунду, – Дерпи снова повернулась к кухне. Внезапно ее голос стал спокойным и собранным. – Так, мистер. Не могли бы вы объяснить, какую именно часть меня вы пытались схватить и зачем?

– ЭМ. ХМ.

Винил нахмурилась и вскрыла письмо. Там была всего одна страница, и она сразу же узнала почерк.

Это был ее собственный почерк.

Наш поразительный щупчатый Кальмар просто безумно гнет время и все такое, – говорилось в письме. – Дом не движется в потоке времени как должен. Дверь соединяется с внешним миром, но не всегда в один и тот же момент. Мотыляет туда-сюда, и никак нельзя узнать, в когда ты находишься. Но в основном движется вперед, совершая случайные прыжки.

– Ого, – сказала Винил, вскинув брови и задорно ухмыляясь. – Путешествия во времени? Офигительно круто.

Ага, офигительно круто, – продолжилось письмо. – Но ты заперта в этом доме, сестра. Не можешь выбраться.

Винил моргнула и нахмурилась:

– Сестра? Никто давным давно не говорит “сестра”! Все пони думают, что это тупо!

Я знаю.

Нахмуренные брови сменились широкой ухмылкой.

– Но я обожаю, когда меня называют “сестра”!

Это я тоже знаю!

– Ха!

На секунду воцарилось молчание.

– Подожди, – сказала Винил. – Письма не должны так работать.

Пф-ф-ф-ф. Путешествие во времени, помнишь? Я знаю, что ты сейчас скажешь. Короче, вы заперты в доме. Ты не можешь выйти, никто не может войти.

– О, это полный отстой, – Винил скорчила недовольную гримасу. – Я хотела сегодня вечером потусоваться с бандой.

Да, но, похоже, тебе придется подождать. Я написала это письмо сразу после того, как помогла Октавии решить ее проблему. Так что, я думаю, ты должна сделать это, типа, прямо сейчас? Помоги Октавии с ее фигней.

– Клево! А что потом? Я могу выйти отсюда?

Но в письме больше ничего не было. Винил на всякий случай перевернула его. Нет, больше ничего не было.

– Мда, чувиха, – прошептала единорожка, кладя письмо обратно на стол и почесывая щеку. – Это было странно.

Она повернулась к кухне.

– Эй, Дерпи! Ты не поверишь, что только что произошло!

– Подожди минутку, Винил, – ответила пегаска. – Я просто уточняю, где здесь проходят границы. Ну что, Кальмарчик? Что это щупальце опять пытается сделать?

Темные Титаны Разрушения вовсе не из тех существ, кто ведет разговоры. Все вокруг них имеет тенденцию либо умирать в ужасающих муках, либо, в некоторых особых случаях, кричать и плакать в течение нескольких минут, прежде чем умереть в ужасающих муках. Зверю, Что Прикончит Всё, никогда не нужно было ничего делать, кроме как убивать и, возможно, поглощать, чтобы добавить немного разнообразия.

И все же что-то в голосе Дерпи заставило его замереть и подумать еще раз.

– НУ, – повторил он. Все вокруг задрожало, когда недвижнулось в смущенной мгле. – Я УБИВАЮ ТЕБЯ.

– Убиваешь меня. Хм-м-м, – Дерпи улыбнулась самым милым образом из всех возможных. Общий эффект был похож на извержение вулкана, если бы только у вулканов были зубы. – Я не думаю, что ты именно это делаешь. Дорогой.

Это "дорогой" ранило сильнее, чем остроумие Луны. Древняя Мерзость неловко пошевелил щупальцами.

– ОБЫЧНО МОЕ ПРИСУТСТВИЕ ВЫЗЫВАЕТ СМЕРТЬ, КОТОРАЯ ЖДЕТ В КАЖДОМ ЖИВОМ СУЩЕСТВЕ, – сказал он после небольшой паузы. – ПРОКЛЯТИЕ ПАДЕТ НА ВСЕХ ПО ПРИБЫТИИ МОЕМ.

Дерпи ждала продолжения. Ее улыбка не дрогнула.

Винил выглянула из прихожей и навострила уши.

– ХМ, – раздался ужасный, неописуемый звук, когда Темный Король, Смерть со щупальцами, тихо кашлянул. – ТЕОРЕТИЧЕСКИ ТЫ УЖЕ ДОЛЖНА БЫТЬ МЕРТВА, ПОТОМУ ЧТО Я ЗДЕСЬ. НО ЭТО, ГМ, ПОХОЖЕ, НИКАК НА ТЕБЯ НЕ ДЕЙСТВУЕТ.

– Хм.

– КЛЯНУСЬ, СО МНОЙ ТАКОГО НИКОГДА НЕ СЛУЧАЛОСЬ.

– Может быть, ты просто слишком переживаешь об этом? – спросила Винил. – От стресса с жеребцами иногда такое случается. Тебе надо расслабиться.

– Ты не ответил на мой вопрос. Что. Это. Щупальце. Пытается. Схватить.

Тишина.

– Я... ПЫТАЮСЬ ЗАДУШИТЬ ТЕБЯ?

– Это не то место, где находится мое горло.

– Я ПЛОХО ЗНАКОМ С ПОНЯЧЬЕЙ АНАТОМИЕЙ.

Дерпи улыбнулась еще шире и ничего не сказала. Некоторые империи пали под давлением более слабых сил, чем эта гримаса.

Последовала небольшая, едва заметная пауза.

– Слушай, Чувак со щупальцами? – произнесла Винил, говоря очень медленно. – Я думаю, тебе следует прекратить попытки задушить Дерпи.

– МОЖЕТ БЫТЬ, МНЕ ПРОСТО НУЖНО АПОКАЛИПТИТЬ НЕМНОГО СИЛЬНЕЕ.

– О, милый, – пегаска говорила как серийный убийца, работающий в детском саду⁷. Ее улыбка слегка дрогнула. – Уже слишком поздно для этого.

В дверь постучали. Винил посмотрела на дверь и снова надела очки.

– Иду! – крикнула она, а затем повернулась к Дерпи. – Ладно, тогда... я займусь дверью, а ты займешься мистером Щупчиком, да? Я имею в виду, что все равно не собиралась тебе помогать, но теперь ты ведь этого не хочешь, верно?

– Ты абсолютно права, – Дерпи вернулась на кухню. Из коридора была видна только ее тень на стене. Из-за фиолетового пламени она казалась больше, чем обычно. – Я хочу позаботиться о нем сама. Теперь это уже личное дело.

– ПОГОДИ, А РАНЬШЕ РАЗВЕ ЭТО НЕ БЫЛО ЛИЧНЫМ ДЕЛОМ? Я ТУТ ВООБЩЕ-ТО УЖЕ НЕКОТОРОЕ ВРЕМЯ РАЗРУШАЮ ВАШ МИР.

Раздался еще один стук, на этот раз громче.

– Бегу! – радостно выкрикнула единорожка. – Я все равно хочу поскорее убраться отсюда, меня ждет вечеринка.

А потом она открыла дверь.

– Привет, Октавия!

– Привет, Винил! – ответила земнопони. Она тоже улыбалась, но это была вымученная улыбка. Все дело было в уголках губ. – Извини, что пришла так поздно, но там было...

– Конечно, конечно, никаких проблем, – Винил прислонилась плечом к двери. – Все путем! Ты выглядишь обеспокоенной!

Октавия моргнула. Ее ресницы затрепетали, казалось, сами по себе.

– Эм-м-м? – пробормотала она. – Что?

– Ну, типа, что-то не так? – Винил сняла очки и просияла еще сильнее. – Тебе нужна помощь в чем-нибудь?

– Почему ты... – Октавия судорожно сглотнула. – Я не понимаю, о чем ты говоришь...

Выражение мордочки Винил не изменилось.

– Случилось что-то плохое, да? Ты можешь мне все рассказать.

Улыбка Октавии дрогнула и исчезла. Она испустила долгий, тяжелый вздох, а затем помассировала мордочку между глазами.

– Это что, настолько очевидно?

– Ага. Я хорошо разбираюсь в пони, – единорожка попыталась положить копыто на плечо Октавии, но в тот момент, когда ее нога пересекла порог, раздался бз-з-зт! и посыпались искры. Винил охнула и сделала шаг назад, размахивая пострадавшим копытом. – Ай. Ладно, могу ли я тебе чем-нибудь помочь, не выходя отсюда?

– Я не... – Октавия снова посмотрела на Винил и покачала головой. – Ничего такого, правда.

– Да-а-а-а-а-а, ла-а-а-а-а-адно, тебе. Расскажи тете Винил, что стряслось.

– Ну-у-у-у... – Октавия нерешительно переступила с ноги на ногу. – Ладно, ты надеюсь помнишь, что в кантерлотском оркестре появился новый дирижер? Этюд Эстудио? Синий земнопони, вечно растрепанная грива... всегда выглядит раздраженным, как будто кто-то переломал фомкой ноги его дочери?

– Ага, – единорожка кивнула. Она, вроде как, с трудом припоминала кого-то, кто выглядел примерно так. – У тебя с ним какие-то проблемы?

– Да. Он меня ненавидит, – Октавия закусила губу. – То есть я все еще официально первая виолончелистка. Но сегодня он сказал, что Клавио будет солировать на концерте в следующую субботу вместо меня. Это примерно то же самое, что просить меня уйти.

– И это тебя беспокоит? – Винил приподняла бровь. – Просто поговори с этим жеребцом! Убеди его позволить тебе быть солисткой. Тебе же это раз плюнуть!

– Я просто...

– Знаешь что? – перебила Октавию единорожка. – Сделай это прямо сейчас! Я имею в виду, еще же рано, верно?

Земнопони моргнула.

– Винил, уже почти полночь.

– Ну значит сейчас чуть-чуть рановато! – единорожка помахала в воздухе копытом. – Короче, иди и поговори с ним! Используй свое природное обаяние, чтобы очаровать его. Ну там бедрами покачай или что-то в этом роде.

– Но он же ненавидит меня! – Октавия копнула копытом землю. – Его невозможно очаровать. К тому же он довольно мерзкий – я даже пытаться его соблазнить не хочу.

– Тогда заставь его заплатить! – Винил скрестила ноги на груди. – Именно так поступила бы та Октавия, которую я знаю! Иди и реши свою проблему, чтобы мы могли потусоваться!

Земнопони нахмурилась.

– Ага... А знаешь что? Да! – она подняла глаза, и на ее мордочке появилась улыбка и на этот раз искренняя. – Ты совершенно права! Если продолжать переживать, это ничего не даст. Если я не смогу очаровать этого жеребца, то просто заставлю его делать то, что скажу!

– Вот это дух! – ответила Винил, просияв. – Возвращайся, когда закончишь, я буду здесь!

– Подожди, чего? Разве это не дом Дер...

БАМ!

Винил с грохотом захлопнула дверь.

– Ха! – заявила она. – Этого должно быть достаточно! А я, однако, хороша в путешествиях во времени.

– УМРИ!

Из кухни доносились кошмарные звуки. Лица на стенах кричали так громко, что их глаза вылезали из орбит. Пурпурное пламя превратилось в змей, огненных противоестественных существ, шипящих и шепчущих слова, предрекающие невзгоды. Каменные шипы торчали из пола, посверкивая смертоносным светом. По комнате плавал едкий дым.

– Вот так, да?! – заорала Дерпи. – Ну давай, попробуй!

Щупальца не принадлежащие этому миру размножились. Они двигались со скоростью звука, хлеща, хватая и сминая все, к чему прикасались.

Но Дерпи была быстрее. Она двигалась как серая молния, паря над щупальцами, уворачиваясь, лупя их хлебом и лягая безо всякой жалости. Ни одно щупальце еще не коснулось ее.

– Ха! Тормоз!

– РА-А-А-А-А-А!

А потом кухня взорвалась.

Ну, может быть, это не совсем правильное слово. Обычно взрывы состоят из огня и тепла. Они все ломают и поджигают.

Тут было иначе.

Взрыв, созданный Тварью из Глубин, был концентрированным недвижьем. Холодная, темная вспышка, гигантский шар льда и эфира, который уничтожал все, к чему прикасался.

Куски стены разлетелись во все стороны, а часть коридора и прихожей тоже исчезла. Теперь Винил могла без проблем видеть чудовище – бесформенную массу щупалец, глаз, клыков и других вещей у которых даже не было названия, втиснутых в холодильник.

А Дерпи, по-видимому, не затронутая взрывом, продолжала парить над ним.

– Ух ты, – произнесла пегаска, глядя на дыру в стене. – Ну и помогло тебе это?

– Я УНИЧТОЖУ ТЕБЯ!

– Можешь попытаться, – Дерпи огляделась, и ее взгляд зацепил знакомый металлический блеск.

Нож, которым Винил вырезала слова на столе, лежал на полу, отражая пурпурное пламя. Вот только мерцал он бело-серебряным отсветом, а не фиолетовым.

Быстрее чем мысль, Дерпи приземлилась прямо рядом с ножом и подняла его. Это был старый кухонный нож – Селестия ведает, сколько лет пегаска резала им лук. Она посмотрела на нож, потом на Бога Разрушения в своем холодильнике, а потом снова на нож.

Дерпи слегка ухмыльнулась.

Граф Бойни видел намерения пегаски насквозь.

– ТЫ ДУРА, – прорычал он. – ТВОИ УСИЛИЯ БЕСПОЛЕЗНЫ. НИ ОДНО ОРУЖИЕ СМЕРТНЫХ НЕ ПРИЧИНИТ ВРЕДА ЛОРДУ СЕМИВЕРСА⁸. ТЫ НЕ СМОЖЕШЬ...

Вжух.

– А-А-А-А-А-А-А-А-А!

В дверь снова постучали.

– О, круто! – Винил повернулась к двери и открыла ее. – Я уверена, что Тави уже все решила. Мы можем валить отсюда!

Но когда она открыла дверь, за ней оказалась вовсе не Октавия. Там стоял Тайм Тернер, еще один из ее друзей – коричневый земнопони, весь потный и в синяках.

– Винил! – заорал он, когда единорожка открыла дверь. – О, слава Селестии, что ты здесь! Извините за опоздание, но там произошел жуткий несчастный случай! Бон-Бон сбила повозка, посреди улицы лежит ни в чем не повинный пони, истекающий кровью, и...

БАМ!

Винил с грохотом захлопнула дверь.

– Не-е-е интересует, – сказала она.

Еще один стук. Единорожка открыла дверь, надеясь увидеть Октавию, но это опять был всего лишь Тернер.

– Произошел еще один ужасный несчастный случай! Теперь там двое жеребцов истекают кровью, а у Бон-Бон начались припадки! Я думаю то, что она говорит, это пророчество...

БАМ!

– Неа.

Еще один стук. В этот раз Лира Хартстрингс. Спокойная, собранная, улыбающаяся и покрытая кровью.

– Я грубая жопошница, которой насрать, что вы нас ждали. Кроме того, я только что пырнула рогом двух жеребцов на улице и Тернер там совсем взбесился. О, и, по-видимому, мы должны спасти мир, потому что Бон-Бон теперь может видеть будущее...

БАМ!

– Ну же, Тави, где ты там? – пробормотала Винил. – Я хочу домой!

– ЭТО НЕ СТАЛЬ СМЕРТНЫХ! – апокалиптическая мерзость увеличилась в размерах, хотя все еще находилась в холодильнике. – ТЫ ВЛАДЕЕШЬ КЛИНКОМ ГРОМА!

– Да? – Вжух! Вжух! Еще четыре трепещущих щупальца упали на пол. – Правда что ли?

– НО ТЫ НЕ МОЖЕШЬ ВЛАДЕТЬ КЛИНКОМ ГРОМА! ОН БЫЛ УТЕРЯН В САМОМ НАЧАЛЕ ВРЕМЕН!

– Да я его просто в комиссионке купила, года два назад, – Дерпи зависла в воздухе, чтобы получше рассмотреть нож. – С другой стороны, теперь, когда я об этом подумала, он и правда больше похож на меч, чем на нож.

– РА-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А!

Из некоторых щупалец брызнула черная жижа и сформировала тысячи темных фигур. Они выглядели как собаки или волки, но с парой дополнительных отростков то тут, то там. Твари не столько двигались, сколько текли. Тьма их тел была такой черной, что даже блестела.

Клинок Грома сверкнул более ярким отблеском.

– ТЫ НОСИТЕЛЬ КЛИНКА! – взревел Всемогущий Разрушитель. – ТАК ВОТ ПОЧЕМУ ТЫ ДО СИХ ПОР ЖИВА!

Щупальца указывали на пони.

– ТЕНИ! УБЕЙТЕ ИХ ОБЕИХ!

Дерпи приземлилась, а затем скакнула к Винил и одним круговым движением обезглавила две ближайшие тени. Твари накатывали волнами, но пегаска прорубила себе путь, казалось, без усилий. Каждый ее удар уничтожал тень, как будто они были сделаны из желе.

Винил, все еще стоявшая у двери, наблюдала за движениями подруги поверх очков и даже не потрудилась отойти в сторону. Каждый раз, когда к ней приближалась тень, Дерпи ее уничтожала.

– Хороший удар с разворота, – заметила единорожка после особенно красивого акробатического удара. – Не знала, что ты разбираешься в кунг-фу.

– Это долгая история! – откликнулась Дерпи. Тень попыталась атаковать Винил ударом темных зубов и черных когтей, но пегаска блокировала атаку мечом и разбила твари голову об один из каменных шипов. – Никогда не думала, что об этом стоило упоминать!

– А-а-а.

– Не позволяй им прикасаться к тебе! – Дерпи даже не потрудилась взглянуть на Винил – она была слишком занята разрубанием очень неудачливой тени. – Если они тебя тронут, ты покойница!

Винил приподняла бровь. Рядом с ней не было никаких теней.

– Правда что ли?

– Ну да! Злу достаточно победить лишь раз, и всякое такое дерьмо! Малейший контакт смертелен!

– Но ты, похоже, в полном порядке.

– А? – пегаска на секунду остановилась и посмотрела на себя, а потом снова принялась лягать тени. – Ну да, Клинок Грома защищает меня. Но это только потому, что эти штуки слабые.

Она разбрызгала еще одну тень ударом о стену.

– Но если этот здоровяк схватит меня... Даже Клинок недостаточно силен.

Винил кивнула.

– Ладненько, я это учту, – а потом раздался стук в дверь. – О, стучат!

На этот раз за дверью стояла Октавия.

– Ну, – сказала она, как только Винил распахнула дверь. – Мне кажется, я...

Земнопони нахмурилась.

– Эм-м-м. А что там у вас происходит?

– КИЯ! – Дерпи схватила копытами Клинок Грома и метнула его в тень. Тот вонзился ей прямо в грудь. Вторая тень попыталась напасть на пегаску в этот момент, но Дерпи без особых усилий блокировала атаку. А затем выверенным движением сломала твари лапу, потом шею и другую лапу. Лица на стенах завопили еще громче, одно из них взорвалось. – ДА-А-А!

– Фигня. Ничего, – Винил махнула копытом. – Ну! Ты разобралась с этим чуваком... как там его... Эстудио?

– Хм, – Октавия нахмурилась, снова посмотрела за спину единорожки, но в конце концов пожала плечами и сдалась. – Ну, я поняла, что переживать бессмысленно, когда вместо этого я могу злиться. Так что я переспала с его родителями.

На мгновение воцарилась тишина.

Относительная.

Как бы то ни было, ее слегка нарушали звуки того как Дерпи в полете разрубила сразу три тени и, перехватив меч, вонзила его в еще одного противника. Но прямо здесь? Мертвая тишина.

Винил моргнула.

– Ты что?

– Ну да! – ответила Октавия, улыбаясь. – Я, типа, пошла к нему домой и обнаружила, что он все еще живет с родителями. Так что я переспала с ними обоими!

Единорожке потребовалось время, чтобы переварить эту информацию.

– Ладно, ты... Ладно. Секс с его родителями. Хорошо. Э-э, ты имеешь в виду одновременно, или...

– Ну, конечно, – Тави вздернула бровь. – А разве был какой-то другой выход? В любом случае их брак уже давно стал скучным. Они были счастливы слегка оживить его!

– Не думаю, что я имела в виду именно это, когда...

– Я постаралась заставить их кричать как можно громче, – продолжала Октавия, – чтобы Эстудио точно мог нас услышать. Честно говоря, это было не так уж и трудно сделать. Его отец очень голосистый.

– Я совершенно уверена, что эта информация была лишней, Тави.

– Я позаботилась о том, чтобы он никогда больше не смог посмотреть отцу в глаза.

– Ух, – Винил помассировала виски. Позади нее Дерпи использовала одну из теней в качестве дубинки, чтобы впечатать еще одну тень в пол.

– Хорошо, – сказала единорожка, пытаясь положить копыто на плечо Октавии. – Я думаю, что пока...

Бз-з-зт!

– Ай! – Винил отскочила назад и злобно уставилась на порог. – Эй! Я думала, ты уже разобралась со своей проблемой!

Октавия нахмурилась, глядя на нее.

– Что за фигня это была?

– Я сказала, что думала, что ты уже разобралась с ним!

– Ну, – Октавия почесала затылок. – Ну, я думаю, что разобралась? Я в том смысле, что еще не ходила на сегодняшнюю репетицию, но уверена, что он вернет меня обратно...

Винил с грохотом захлопнула дверь. Раздался стук и она вновь открыла ее.

– Ну, в общем, теперь он ненавидит меня еще больше…

– Даже не могу себе представить, из-за чего! – со вздохом отозвалась единорожка. – Послушай, я знаю, что ты хочешь вернуться в оркестр, но, может быть, твоя проблема будет решена, если вместо того, чтобы трахаться с его родителями, ты...

– ...поэтому я снова переспала с его родителями, – закончила Октавия.

– Да ладно тебе!

– Эй, я просто хотела попробовать еще раз! – ответила земнопони, нерешительно переступив ногами. – Это была хорошая идея! Мы никогда не даем хорошим идеям второго шанса!

– Меня блевать тянет от того факта, что ты официально считаешься взрослой кобылой.

– Ой, ты просто выкобениваешься, – Октавия искоса взглянула на Винил. – Я просто хотела убедиться, что Эстудио знает, что я круче его. Понятно? Я уверена, что он мигом сдастся. Я в том смысле, что все равно подожгла его комнату после того, как трахнула его родителей. Это должно было его напугать.

– Ох, – единорожка закатила глаза. – Ладно, ничего страшного. Просто... Просто скажи мне, когда все будет решено, будешь так добра?

И Винил с грохотом захлопнула дверь.

За ее спиной Невыразимый Колосс сделал следующих ход в своей битве с Дерпи. Теперь тени стали больше, быстрее, сильнее, и у них появились крылья. Лица на стенах теперь отрыгивали косы и метали их в пони. Еще больше пламени превратилось в змей, гигантских василисков, настолько холодных, что они горели.

Дерпи была невредима. На самом деле, она тоже как бы светилась. Чистым, безупречным, белым светом.

– Высшими Силами, что мне подвластны! – пропела пегаска, закрывая глаза и поднимая оба копыта к темному космосу над собой. – О Вечность, Свет Неизменный, уничтожь зло, что сражается против меня!

Раздался ву-у-у-уш, все засверкало, а потом аура Дерпи стала еще ярче.

От нее разошлась волна света, теплый круг божественного великолепия. Он уничтожал все, к чему прикасался, разрывал на куски, сжигал тьму в святом пламени, пожирал змей и растворял косы. Вдалеке слышался хор маленьких жеребчиков, поющих что-то причудливое и возвышенное.

На Винил он никак не повлиял. Ну, может быть, слегка взъерошил гриву, но и только.

– И что вот это такое было? – спросила единорожка, когда свет исчез, а те немногие тени и змеи, что остались в живых, начали приходить в себя. – Я и не знала, что у тебя есть сверхспособности!

– Чего? – Дерпи удивленно взглянула на подругу, приподняв бровь. – О чем ты вообще? У меня нет никаких сверхспособностей. Я же пегас, а не единорог.

– Ты только что разапокалиптила весь дом!

– Ну да, но это не считается, – пегаска пожала плечами. – Я, типа, просто только что командовала силами Судьбы или кем-то типа этого. Это все фигня. Такое всем Избранным выдают.

Винил нахмурилась.

– А ты что ли Избранная?

– Ну да! Ну, по крайней мере, одна из них. Разве я тебе не говорила... О, подожди, чутка, – некоторые тени уже приближались. Дерпи подняла Клинок Грома, прокричала что-то на мертвом языке, после чего сверкнула молния.

Посыпались искры, и запахло паленым деревом. Когда пегаска опустила меч, дымящиеся останки теней упали на пол, слегка содрогаясь.

– Вот так-то лучше, – произнесла Дерпи. – И в любом случае, да, Избранная. Разве я тебе об этом раньше не говорила? Слепая старая кобыла пришла к моей матери, когда та была беременна, и сказала ей, что я – Дитя Судьбы, или что-то в этом роде.

Пегаска пожала плечами.

– Мне как-то всегда было на это пофиг.

– Ага, – Винил обвела взглядом комнату. Там был полнейший бардак, но все тени были уничтожены, и единственная пылающая змея пряталась под столом. – Дитя Судьбы значит. Звучит довольно миленько.

– А-а-а, – Дерпи неопределенно махнула копытом. – По-моему, все это несколько переоценено.

– Так вот почему ты знаешь кунг-фу?

– Что? Нет! – пегаска покачала головой. – Не говори глупостей. Я просто тренировалась в горах с моим отцом в течение семи лет.

– О. Это... вообще-то, вполне логичное объяснение.

– Я знаю. Люблю, когда все имеет смысл.

– РА-А-А-А-А-А-А-А! – холодильник задрожал. Винил заметила, что щупальца совсем не пострадали. И казалось, что их стало больше, чем раньше. – Я ЭТОГО НЕ ДОПУЩУ!

Что-то изменилось в этом голосе. Прежде он звучал как плач тысячи младенцев пребывающих в отчаянии, как звук гибели древней цивилизации, как шепот похоти, разрушающей брак, как довольно посредственная баллада о власть имущих.

Но теперь все было по-другому. Теперь он звучал как ничто. Это был не голос, а его полное отсутствие. Частицы не просто недвижились – они сами стали недвижием. Голос стал еще темнее. Глубже. Смертоноснее.

Но Дерпи, похоже, было наплевать. Она улыбнулась, продемонстрировав ужасно много зубов.

– О, да, – произнесла пегаска. – Финальная форма босса. Иди-ка сюда.

В дверь постучали.

– О. Винил, ты не могла бы открыть?

Единорожка подняла копыто.

– Без проблем, сестра. Ты давай занимайся своими избраническими делами, а я займусь связями с общественностью.

Дерпи пихнула ее копытом.

– Не называй меня “сестра”. Это же тупо.

– Ай.

Даже не оборачиваясь, пегаска схватила меч, хрустнула шеей, разминая ее, и, издав боевой клич, бросилась на Повелителя Отчаяния.

Повелитель Отчаяния перехватил ее в воздухе.

Они столкнулись во вспышке света, тьмы, смерти и жизни.

Тем временем Винил закатила глаза, пробормотала что-то о чрезмерном драматизме и открыла дверь.

– Винил! – опять Тернер. Он был весь в синяках, а половина его гривы была черна от золы. – Пророчество Бон-Бон было истинным! Ио – разумная планета приближается к Эквестрии, и на рассвете третьей луны она столкнется с нами! Нам нужно собрать семь Алмазов Дружбы и...

Единорожка захлопнула дверь.

БАМ!

Еще один стук – Лира. На этот раз она была покрыта кровью с ног до головы.

– Ладно, ближе к делу. Я буду с тобой полностью откровенна. Я взяла бейсбольную биту и разбила коленные чашечки пяти случайным жеребцам, и теперь они все скулят и хнычут посреди улицы рядом с истекающими кровью чуваками со второго по седьмого. Я понятия не имею, почему я это сделала, но выслушай меня: что, если я продолжу нападать на случайных пони, а затем...

БАМ!

Стук – опять Тернер.

– Пониящеры нашли нас, и они отказываются дать нам ключ от Золотого Храма, а я просто знаю, что четвертый камень находится там, так что...

БАМ!

Стук.

– Эй. Ты не поверишь, у кого был пятый Алмаз, – произнесла Лира. – Ну я типа, типа, серьезно. Ты только подумай: у третьего истекающего кровью жеребца! Отвал. Башки.

БДЫЩ!

– Короче. Древесные волки только что сожрали Великого Жреца пониящеров. Оказывается, в свободное время он любил мастерить столы.

БДЫЩ!

– Хм, – Октавия застенчиво улыбнулась. – Привет.

– Да провалится мне в Тартар! – Винил раздраженно воздела копыта к потолку. – Наконец-то! Ты не торопилась!

Октавия усмехнулась и покачала головой.

– Ну, это была очень напряженная неделя.

– Пожалуйста, скажи мне, что ты...

Бз-з-зт!

– Ай! Ладно, ты еще не разобралась, – единорожка сердито посмотрела на земнопони. – Не дай богини тебе самой управиться с этой проблемой, подруга.

Октавия нахмурилась и посмотрела на копыто Винил.

– Послушай, я уже давно хотела тебя спросить – как так получилось, что от этого дверного проема тебя бьет током?

– В результате длинной череды скучных и очень тупых причин, – ответила единорожка, сняла очки и сердито посмотрела на Октавию. – А теперь расскажи мне, что там с этим чуваком Эстудио, и если я опять услышу, что ты...

– Еще один тройничок с его родителями я не устраивала, если ты этого опасаешься, – сказала земнопони, а затем вздохнула. – Мне кажется, что я все равно начинаю что-то чувствовать к его отцу.

Ошеломленное молчание.

Винил с такой силой влупила себе копытом в лоб, что ей даже стало больно.

– О Луна всемилостивая.

– Эй, я ничего не могла поделать! Он такой галантный! – Октавия отвела взгляд. – Но я знаю, что это неправильно. Вот почему я избегаю его.

Единорожка медленно подняла голову, о-о-о-очень медленно, и посмотрела Октавии прямо в глаза.

Наступила еще одна минута тишины, пока Дерпи и Бессмертный Ужас сражались на заднем плане.

– Пожалуйста, скажи мне, что это все, что ты можешь сказать обо всем этом, потому что в противном случае, клянусь Луной, я...

– Вот почему я теперь сплю только с его матерью!

БДЫЩ!

Октавия с расстроенным видом произнесла:

– Мне кажется, я начинаю испытывать чувства к его матери тоже.

БДЫЩ!

Октавия в белом платье.

– Я только что вышла замуж!

БДЫЩ!

Октавия без белого платья.

– Я только что развелась.

БДЫЩ!

– А-А-А-А-А-А-А-А! – Винил проигнорировала следующий стук и так сильно дернула себя за гриву, что даже выдрала пару прядок. Она обернулась и завопила, как певец хэви-металл, который только что долбанулся ногой. – Я ПРОСТО НЕ МОГУ ЭТОГО ВЫНЕСТИ! ПОЧЕМУ НАШИ ДРУЗЬЯ ТАКИЕ ТУПЫЕ?! ДЕРПИ! ЭТО ДЛЯ МЕНЯ УЖЕ ПЕРЕБОР, МНЕ НУЖНА ТВОЯ ПОМОЩЬ!

Потом она увидела, что происходит у нее за спиной, и перестала кричать.

Оказывается, Дерпи тоже нуждалась в ее помощи.

Она должна была заметить это, поняла Дерпи, когда атаковала Повелителя Ужаса. Он не подался назад, в отличие от всех тварей, которых вызвал, чтобы убить ее. Он также не кричал и не оскорблял ее.

Он восставал.

По-другому это описать было невозможно⁹. Еще секунду назад здесь были только щупальца, а теперь возникла бесконечная масса плоти неевклидовой формы, что извивалась и проворачивалась в самых неправильных местах. Глаза смертных не могли уследить за ними не ослепнув. Неописуемые цвета, в основном зеленые, красные, фиолетовые и желтые, смешивались в ужасающих пятнах. Придатки, у которых не было даже названия, торчали из невозможных мест.

Воздух вокруг тоже изменился. Он казался тяжелее, ветер свинца и ртути завывал между каменными шипами, разнося запах кислоты.

Да-а-а-а.

По здравому размышлению, подумала пегаска, возможно, все это должно было вызвать некоторую тревогу.

Но она уже атаковала Невозможного Колосса, с боевым криком и всем остальным. И что теперь делать? Вот так вот запросто прекратить атаку? Да не в жисть. Ты же не можешь просто остановить такую атаку. В конце концов, это было попросту недостойно.

И вот пегаска летела вперед, сжав в копытах Клинок Грома, повелевая силами Добра и Света, а также Согревающего Очага и думая: “Эй, конечно, оно выглядит страшно, но важно то, каков твой дух. Добро всегда побеждает и...”

Шлеп!

Чпоньк!

Дерпи ударила об ауру, окружавшую Хребты Безумия, с силой комара, бьющегося о лобовое стекло, а затем отлетела назад, словно молоток, ударивший по пружине.

Пегаске удалось прошептать: “Вот жеж”, прежде чем она ударилась головой о стену и выронила Клинок Грома, который улетел в другой конец комнаты.

А потом все объяла тьма.
















































































Секунд примерно на двадцать.

– Ох, – Дерпи открыла глаза. Она лежала на спине, глядя в беззвездную пустоту, которая некоторое время назад была ее потолком. Пегаска чувствовала себя тряпичной куклой, только что вернувшейся с концерта хэви-метал. – Это было больно.

Винил стояла рядом с ней, разглядывая поверх очков. Ее фиолетовые глаза казались почти черными в отсветах пламени.

– И что за фигня вот только что была?

– Огромный удар по моей гордости, вот что это было, – Дерпи со стоном встала. У нее закружилась голова, и на секунду-другую все вокруг стало красным, синим и желтым, но она довольно быстро взяла себя в копыта. – Он, типа, явил свою силу.

– У ТЕБЯ НИКОГДА НЕ БЫЛО НИ ЕДИНОГО ШАНСА, – Зверь из Бездны недвижился к ним, пространство вокруг него извивалось, а реальность при каждом его касании брала выходной – Я ЕСТЬ АЛЬФА И ОМЕГА. Я – УБИЙЦА САМОЙ СМЕР...

– Клянусь Селестией, если ты еще раз начнешь эту тупую речь, я брошу тебе в морду накопытник, – произнесла Винил, скрестив копыта на груди и свирепо глядя на Герцога Проклятых. – Мы тут беседуем, имей хоть каплю уважения!

– Я... ЧТО? НАКОПЫТНИК?

– Да! Накопытник!

– ЧТО ЗНАЧИТ "НАКОПЫТНИК"?

– Вот буквально это и значит! – Винил обвиняюще ткнула копытом в сторону Болезненной Чудовищности. – Так что лучше следи за своими языками! Я уже устала от твоей болтовни! В общем, Дерпи...

– ТЫ НЕ МОЖЕШЬ УГРОЖАТЬ МНЕ НАКОПЫТНИКОМ. ЭТО СОВСЕМ НЕ ТАК РАБОТАЕТ. Я – УБИЙЦА СА...

– Ну вот и все! Ты наконец-то напросился, Кальмарчик, я достаю тяжелую артиллерию! Н-Н-Н-НА!

Шлеп.

Накопытник отскочил от головы – или, по крайней мере, от той части тела, у которой было больше всего глаз, – и упал на пол.

Все смотрели на него секунду или две.

Тишина.

– Ха! – Винил снова скрестила копыта. – НУ КАК ТЕБЕ НРАВЯТСЯ ТАКИЕ ЯБЛОЧКИ?!

– ОНО НИЧЕГО НЕ СДЕЛАЛО.

– Да, это было совершенно бесполезно, – добавила Дерпи.

– ДЕРЖУ ПАРИ, ЭТО БЫЛО ОЧЕНЬ БОЛЬНО, НЕ ТАК ЛИ?! – ухмылка Винил была такой широкой, что казалась живой. Как будто у нее было свое собственное сознание.

– Винил.

– ВОТ ТАК-ТО!

Дерпи ткнула единорожку в бок.

– Винил. Эй.

– Я ЗНАЛА, ЧТО ТАСКАТЬ НАКОПЫТНИКИ В ГРИВЕ – ХОРОШАЯ ИДЕЯ!

– Эй.

– Я ЖЕ ДОЛБАНЫЙ ГЕНИЙ!

– Винил, я пытаюсь порубать этого чувака уже... – Дерпи нахмурилась и потерла подбородок. – Сколько же уже? Сорок пять минут?

– ВРЕМЕНИ БОЛЬШЕ НЕ СУЩЕСТВУЕТ.

– Ладненько, значит, примерно сорок пять минут... Винил, я пыталась убить его в течение сорока пяти минут и ничего не достигла. Я совершенно уверена, что накопытник тут не поможет.

– Нет-нет, я справлюсь с ним! – единорожка повернулась к Дерпи. Ее гримаса слегка подергивалась. – Просто дай мне на него посмотреть! А пока, я думаю, ты можешь присмотреть за дверью, если хочешь...

– Октавия тебя с ума сводит, да?

– ОХ ТЫЖ, ЛУНА ПЕРЕВЕРНУТАЯ, ВСЕ МОИ ДРУЗЬЯ – ИДИОТЫ! Я НЕ МОГУ ЭТОГО ВЫНЕСТИ!

Дерпи кивнула и погладила Винил по голове.

– Ну-ну, будет тебе. Я уверена, что ты сможешь решить эту проблему, если попытаешься.

– ПОВЕРЬ МНЕ, Я УЖЕ ПЫТАЛАСЬ!

– Я СОБИРАЮСЬ УБИТЬ ВАС ОБЕИХ.

Внимание это не привлекло.

– Я БОЛЬШЕ НЕ МОГУ ЭТО ВЫНОСИТЬ, ДЕРПИ! – простонала Винил, хватая пегаску за плечи. – ПОЖАЛУЙСТА, ПОЗВОЛЬ МНЕ ПРОСТО...

– Что? Ты хочешь, чтобы я помогла им вместо тебя? – Дерпи покачала головой и отодвинула Винил обратно. – Ты же знаешь, что я не могу этого сделать.

– НО...

– Я знаю, что ты нервничаешь, но... убегать от своих обязанностей? Пытаться сразиться с Темным Лордом вместо того, чтобы встретиться лицом к лицу со своими друзьями? – пегаска вздохнула. – Это неправильно, и ты это прекрасно знаешь. Избранная разбирается с кальмаром, а ты идешь помогать Октавии.

– НО...

Дерпи посмотрела единорожке прямо в глаза. В кои-то веки взор пегаски не косил.

– Винил. Послушай меня. Разве ты не видишь этого? Это не то как все должно быть. Мы здесь работаем с Судьбой, – пегаска указала жестом на стены, на темную пустоту вместо потолка, на пламя. – Ты видишь это? Как ты думаешь, ты сумеешь справиться с этим всем? По честному?

– ПОЧЕМУ ВЫ МЕНЯ ИГНОРИР...

– Я просто... – Винил сглотнула и опустила глаза. – Я просто хотела...

– Послушай, это все происходит не просто так. И я это знаю, – Дерпи похлопала себя по груди. – Называй это интуицией, если хочешь, но как думаешь, почему тебе нужно решить проблему Октавии? Какое это имеет отношение к двери?

– Я... – единорожка нахмурилась. – Вообще-то я никогда об этом не думала.

Дерпи улыбнулась.

– А я думала. Если судить в целом, то это все не имеет смысла – если только ты не видишь происходящее в целом. Тут дело вовсе не в Кальмаре, – пегаска положила копыто на плечо Винил. – Все дело в нас.

– ЧТО? ЭТО НЕ ПРАВИЛЬНО. КОНЕЧНО, ВСЕ ДЕЛО ВО МНЕ. Я РАЗРУШАЮ МИР, КОГДА ГОВОРЮ И...

– В нас?

– Да, – Дерпи кивнула. – Я уклонялась от своих обязанностей Избранной и теперь я это прекрасно вижу. А ты...

На мгновение воцарилась тишина.

– Ладно, ты просто была сама собой. А это, не буду врать, в некотором роде проблема.

– Ну, – Винил пожала плечами. – Звучит достаточно разумно.

– Именно так. Все дело в нас, и мы должны усвоить этот урок. Мы должны встретиться мордочкой к харе с нашими демонами. В моем случае, – пегаска улыбнулась и указала на Пожирателя Миров, – это в прямом смысле демон. Однако в твоем случае это метафора. Я не могу сражаться в твоих битвах, Винил, а ты не можешь сражаться в моих. И пока мы этого не усвоим, нам отсюда не выбраться.

Единорожка на секунду задумалась над словами Дерпи.

– Значит, мне придется помочь Октавии самой?

Дерпи улыбнулась:

– Как и было задумано Природой.

Мать Природа услышала эти слова и изогнула метафорическую бровь. Ничего себе, использование абсолютно беспочвенных обвинений. Она ничего такого не задумывала. В этом-то все и дело.

Винил открыла было рот, чтобы ответить, но тут же закрыла его. Уши единорожки плотно прижались к голове, она закусила губу, опустила глаза и шоркнула копытом.

И в конце концов, произнесла:

– ...Лира и Тернер тоже там.

– Я знаю. Я уделяю много внимания всему окружающему, когда сражаюсь. Кунг-фу и все такое. Сконцентрируйся на своей ауре, на своем восприятии и бла-бла-бла, – Дерпи закатила глаза и посмотрела на дверь. До нее было довольно далеко, но она могла различить слабый звук того, как кто-то постучал в нее. – Мы же выпали из нормального потока времени, да? Похоже, время сломалось по-настоящему.

– ПОДОЖДИ. ТЫ ОБ ЭТОМ ЗНАЕШЬ? ЗНАЧИТ ТЫ ВСЕ ТАКИ МЕНЯ СЛУШАЛА, КОГДА Я...

– Но это же тупо!

– Да, провалится нам в Тартар, это тупо. Мы же говорим о наших друзьях, – пегаска пожала плечами. – Но я уверена, что ты справишься. Кроме того, Кальмарчик убьет тебя меньше чем за секунду.

– Эй, откуда ты это взяла? – Винил нахмурилась. – Накопытник его травмировал!

– Нет, ни в малейшей степени.

– НЕТ, НЕ ТРАВМИРОВАЛ...

– А вот и да.

– ПЕРЕСТАНЬТЕ ПЕРЕБИВАТЬ МЕНЯ, ИЛИ Я УБЬЮ ВАС.

– Винил, иди разберись с проблемами наших друзей, – Дерпи посмотрела единорожке прямо в глаза и постаралась говорить как можно серьезнее. – У тебя все равно нет никаких шансов против Древнего. Лишь Избранный может победить его.

– С ДРУГОЙ СТОРОНЫ, Я ВСЕ РАВНО ВАС УБЬЮ. И ВСЕ ЖЕ НЕ ПЕРЕБИВАЙТЕ МЕНЯ...

– Но ты не можешь победить! Тебе с трудом удается просто оставаться в живых, даже я это вижу!

– Ну да, это будет немного сложнее, чем я ожидала, – кивнула Дерпи, – но на самом деле все не так плохо, как кажется. Видишь ли...

– ВСЕ, – удивительно, как голос, в котором нет абсолютно никаких эмоций, мог звучать так раздраженно. – ИМЕННО ОБ ЭТОМ Я И ГОВОРИЛ. С МЕНЯ ДОСТАТОЧНО. СЕЙЧАС Я ВАС ОБОЕХ УБЬЮ.

Оба пони нахмурились и посмотрели вверх.

– Погоди, что...

ШЛЕП!

Масса щупалец, сплетенных в форме гигантского зеленоватого кулака, ударила по пони, как молоток по мухе.

Обе кобылы превратились в кровавое месиво, мгновенно погибнув.

А затем это месиво загорелось.

Огненная змея вылезла из-под стола и сожрала остатки.

После чего Зверь Отмщения убил змею.

А потом наступила тишина.

Мать Природа не могла поверить в то, что произошло. Дрожь пробежала по ее метафорическому позвоночнику, холодный метафорический пот покрыл ее метафорическое тело. Метафорически.

Надежды больше не было. Мать Природа это прекрасно понимала. Винил Скрэтч и Дерпи Хувс были единственной преградой между ней и монстром, который шагнул в реальность. Время и пространство уже были сломаны, но вскоре его сущность просочится за пределы дома Дерпи, и тогда всё в Эквестрии умрет.

Мать Природа ничего не могла поделать. Зло наконец победило. Каждое живое существо в мире должно будет погибнуть в ужасной агонии.

Лица на стенах кашляли кровью и умирали. Пламя взрывалось. Черная пустота в небе поглотила последние звезды.

И посреди этого стояла Тварь Извне, сверкая желтыми глазами. Гортанный смех, дьявольский хохот объял весь мир.

Когда оно заговорило, голос был ниже, чем прежде.

– Я ВОССТАЮ.

И проклятие обрушилось на...

Чпоньк!

...и проклятие не обрушилось на мир, потому что как раз в этот момент Дерпи и Винил снова появились, прямо рядом с тем местом, где их убили. Они выглядели совершенно нормально.

– Ого! – единорожка сняла очки и потерла глаза. – Переверни меня Луна – это было странно.

– Ух, – Дерпи стояла рядом с ней, обхватив голову обеими копытами. – Это точно. В общем, мы должны...

ШЛЕП!

Тишина. Зловещий Император еще раз размазал трупы двух кобыл в неопознаваемое месиво, просто на всякий случай.

И тогда проклятие обрушилось на...

Чпоньк!

– Кажется, у меня голова разболелась, – Винил взглянула на Дерпи. – У тебя она не болит?

– Болит. Похоже, небытие вызывает мигрень, – Дерпи посмотрела на Духа Мерзости. – Эй, мы тут разговариваем, а ты...

ШЛЕП!

Чпоньк!

– ПРЕКРАТИТЕ УЖЕ ВОЗВРАЩАТЬСЯ К ЖИЗНИ!

– Нет.

ШЛЕП!

Чпоньк!

– Ар-р-р! – Дерпи схватила Винил в охапку и отлетела в сторону в мгновение ока, а гигантский, созданный из щупалец кулак ударил по полу позади них со звуком, похожим на раскаты грома на барабанной фабрике.

– Ты что, ничего не понимаешь?! – крикнула пегаска, приземляясь прямо рядом с дверью. Стук в дверь все еще продолжался. – Ты не можешь убить нас!

– КОНЕЧНО, МОГУ! БЕССМЕРТИЕ – ЭТО НЕ ТО, ЧЕМ СИЛЬНЫ ИЗБРАННЫЕ!

Дерпи увернулась от очередного кулака. Винил осталась на месте, но Зловещий Повелитель целился не в нее, так что она уцелела.

– Во имя Солнца и Звезд, ты долбанутый, – пробормотала пегаска. – Это не имеет никакого отношения к тому, что я Избранная!

Зверь взревел. Луч Забвения¹⁰ вырвался из его тела и ударил в грудь Дерпи.

Дерпи была изгнана из реальности и немедленно вернулась обратно.

– Нет, я серьезно. Ты зря теряешь время. Это не сработает, чувак, – сказала она.

– А-А-А-А-Р-Р-Р-Р-Р!

– Ты что, ничего не понимаешь? – пегаска продолжала уворачиваться от Лучей Забвения, кулаков и прочих яростных атак чудовища. – Нет, я конечно знала, что ты тупой, но и не подозревала, что настолько тупой.

– ТЫ ДОЛЖНА УМЕРЕТЬ!

Удары становились все сильнее, монстр все быстрее, а Забвение все более стирающим. В какой-то момент Дерпи просто перестала утруждать себя уклонением и появлялась снова каждые три-четыре секунды.

– Нет, правда, ты ведь делаешь это в первый раз, верно? – пегаска умудрилась произнести это между тем, как появилась в комнате и исчезла из нее. – Я в том смысле, что судя по твоей реакции...

– ПОЧЕМУ ТЫ НЕ УМИРАЕШЬ?!

Дерпи закатила глаза и нависла над Темным Лордом. Тот на секунду прекратил свои атаки.

– Из-за тебя, идиот, – произнесла пегаска. – Никто не может умереть. Неужели ты этого не понимаешь?

– О ЧЕМ ТЫ ГОВОРИШЬ?!

Дерпи позволила себе ухмыльнуться.

– Ты же все время этим хвастался, разве нет? Я уже говорила Винил – слова имеют силу. Слова бесконечно могущественных существ обладают бесконечной силой. И если ты повторишь что-то достаточно много раз, это станет правдой.

Зверь Отмщения широко раскрыл свои многочисленные глаза.

– НЕТ. ТЫ ЖЕ НЕ ИМЕЕШЬ В ВИДУ...

– Вот именно, дорогуша, – пегаска улыбнулась. Это была улыбка, в которой было больше пламени, чем в некоторых звездах. – Мы не можем умереть. Никто не может умереть. Потому что ты убил саму смерть.

Тишина.

В дверь постучали.

Винил посмотрела на нее, потом на Дерпи, а потом на Прародителя Страданий. Она решила пока не обращать внимания на дверь.

– ПОДОЖДИ, ПОДОЖДИ. Я УБИЛ СМЕРТЬ? ПО-НАСТОЯЩЕМУ?!

– Да, ты сам постоянно этим хвастался, – в левую часть груди Дерпи ударило одно-единственное щупальце. Пегаска почернела и сгнила за пару секунд, а затем снова появилась невредимой. – Так что да, ты действительно не можешь никого убить. Поздравляю, ты только что сорвал свои собственные коварные планы. Так держать.

– В ЭТОМ НЕТ НИКАКОГО СМЫСЛА! ЛОГИКА РАБОТАЕТ НЕ ТАК!

– Вот только не начинай это снова, – пробурчала Винил. – Перестань быть таким ботаном, бутербродный чувак!

– Я ВОВСЕ НЕ БОТАН. Я НЕ ИЗ БУТЕРБРОДА ПОЯВИЛСЯ. Я – УБИЙЦА СА... ЭМ-М-М...

Тишина.

– И ВСЕ ЖЕ ЛОГИКА РАБОТАЕТ НЕ ТАК!

Мать Природа услышала это и посмотрела на Логику. Та начала насвистывать и перевела взгляд в другую сторону, внезапно проявив большой интерес к пятну метафорической пыли, которое просто случайно оказалось метафорически висящим рядом.

– Не так? – Дерпи склонила голову набок. Еще одно щупальце рванулось к ней, но пегаска взмахнула Клинком Грома, и отросток упал на пол, начисто срезанный у основания. – Ну, тогда скажи мне, почему я не умираю, умник!

– СМЕРТЬ – ЭТО НЕ ТО, ЧТО МОЖНО УБИТЬ!

– Эй, это не я придумала правила. Твоя вина.

– Юху! – Винил воздела копыто к потолку. – Бессмертие! А мы хороши в борьбе со злом.

– НО ТЫ ДОЛЖНА УМЕРЕТЬ! Я УБИВАЮ ВСЕХ, КТО ОСМЕЛИВАЕТСЯ ПРОТИВОСТОЯТЬ МНЕ!

– Ну, да. Именно это ты и делаешь, – Дерпи посмотрела на Клинок Грома. Он мерцал белым светом. А точнее сверкал, как звезда посреди нефтяного бассейна. Клинок был достаточно острым, чтобы издавать вжух при каждом движении. – Ты просто убил слишком многих, да еще и в неправильном порядке, вот и все. Так что да. Теперь у тебя нет никакой возможности убить нас.

Судья Вечности немного отступил.

– ЕСЛИ СМЕРТИ БОЛЬШЕ НЕТ, ТО И ТЫ НЕ МОЖЕШЬ УБИТЬ МЕНЯ. ЭТО НИЧЬЯ.

Дерпи ухмыльнулась и указала Клинком на Герцога Проклятых. Раздался звук вжух.

– О, но так ли это?

Сержант Страданий сделал еще один шаг назад.

Мать Природа подавила метафорический смешок.

– О-о-о-о-о-о-о! – Винил ухмыльнулась, глядя на Предвечную Мерзость. – Риторические вопросы! Она уже победила!

Пожиратель Плоти свирепо уставился на единорожку. Взгляд был настолько суров, что был способен положить конец цивилизации.

– ОНА БЛЕФУЕТ.

Винил сняла очки и встретила пристальный взгляд Зверя своим собственным. Это был взгляд свидетеля конца цивилизации, которому было плевать на происходящее.

– Думаешь?

– ТЫ ВЕДЬ ПОНЯТИЯ НЕ ИМЕЕШЬ, О ЧЕМ ОНА ГОВОРИТ.

– О, тебе так кажется?

– ТЫ ПРОСТО ПЫТАЕШЬСЯ ВСЕ СВЕСТИ К РИТОРИЧЕСКИМ ВОПРОСАМ.

– Кто? Я?

Мерзость и Винил несколько секунд молча смотрели друг на друга.

– ЛАДНО, – Мерзость была первой, кто моргнул. – ДОСТАТОЧНО. А ТЕПЕРЬ Я ТЕБЯ ИСКАЛЕЧУ.

БАМ!

Винил полетела в сторону одного из лиц на стене, которое тут же открыло рот и откусило ей ногу…

...или по крайней мере то, что от нее осталось. К тому времени, как Винил туда долетела, то уже почти полностью сгнила и рассыпалась в прах.

Чпоньк!

– А ты сможешь? – спросила она.

– Я БУКВАЛЬНО ТОЛЬКО ЧТО ЭТО СДЕЛАЛ!

– Вообще-то ты этого не делал, – сказала Дерпи, не двигаясь с места, где она вертелась последние пять минут. Зверь и Винил одновременно посмотрели на нее. – Ну, это моя точка зрения. Ты не можешь искалечить нас, причинить нам боль или сделать что-нибудь еще. Ты можешь только убивать.

Глаза Винил широко распахнулись.

– ...Злу достаточно победить лишь раз, – произнесла она.

– Именно! – пегаска подмигнула единорожке. – А если мы умрем, то вернемся. Смерть больше не проблема. Так что, что бы ты ни делал, Кальмарчик, ты не причинишь нам особого вреда. Потому что мы не можем умереть, а ты можешь только убивать.

– Я МОГУ НАВЛЕЧЬ ПРОКЛЯТИЕ НА ВАШИ ТЕЛА И СЖЕЧЬ ИХ В ЯЗЫЧЕСКОМ ПЛАМЕНИ...

– Это просто убийство.

– Я ТАКЖЕ МОГУ УНИЧТОЖИТЬ ВАШИ ДУШИ И ВЫСОСАТЬ ВОЗДУХ ИЗ ВАШИХ ЛЕГКИХ, ТАК ЧТО...

– Тоже убийство.

Тишина.

– ЛАДНО, А КАК НАСЧЕТ ЭТОГО: Я ВОЗЬМУ ТВОЮ ГОЛОВУ, А ПОТОМ НАБЬЮ ЕЕ ЗМЕЯМИ.

– Смотрю, фантазия у тебя тоже скудная, – Дерпи медленно покачала головой, как разочарованная бабушка. – Ты можешь только убивать. Убийство и разрушение – это все, что у тебя есть. А я?

Пегаска снова взглянула на Клинок Грома. Вжух!

– Мне, на самом деле, как раз не нужно убивать. Достаточно только причинять вред.

Винил судорожно сглотнула. Когда Дерпи взглянула на Зверя, ее глаза были холоднее льда.

– Мерзости вроде тебя бессмертны, но ты можешь чувствовать боль. Этот меч позволит тебе почувствовать себя в Тартаре.

Глаза пегаски сверкнули в отблеске Клинка Грома.

Грива искрилась от энергии Чистоты.

Крылья казались больше и белее.

– Этот меч доставит тебя в Тартар, – прошептала Дерпи.

Она не похожа на пегаса, заметила Винил. Она похожа на ангела. Чем бы это ни было.

– Каждый раз, когда ты будешь убивать меня, я буду возвращаться и биться с тобой. Неважно, сколько раз я проиграю, я снова восстану. У тебя есть только один удар, – Дерпи напружинилась. – У меня их слишком много, чтобы их можно было сосчитать.

Пегаска бросилась в атаку.

Щупальцастый Ужас завопили и бросились назад.

Они столкнулись.

Время шло.





















































Через некоторое время цифры перестают иметь смысл. Разница между тысячами, миллионами и миллиардами становится размытой, а когда само время сломано, вести счет становится еще труднее. Ты просто устаешь.

Мать Природа и Логика были свидетелями этой битвы, и даже они чувствовали, что она была долгой. Достаточно долгой, чтобы быть замеченной на фоне вечности, что-то, настолько длительное, что ее должны были запомнить Силы, Что будут Всегда. Все они собрались, чтобы стать свидетелями этой схватки.

У Зверя не было ни единого шанса, они все это знали. Это был всего лишь вопрос времени. Когда кто-то – вероятно, Статистика; он всегда был первым, кто говорил о подобных вещах – упомянул, что времени больше нет, так что последняя часть не имела смысла, Логика снова заинтересовалась пятном метафорической пыли.

Итак, пони сражались против Духа Зла.

Пони во множественном числе. Винил принимала участие, время от времени, хотя бы потому, что больше делать было нечего. Она не внесла абсолютно никакого вклада в битву и лишь умирала бесчисленными способами, но кроме этого были лишь крестики-нолики, а в них единорожка играла совсем плохо.

Наверное, именно это больше всего злило Древнего Бога.

Так что битва была долгой, но не бесконечной. Даже бесконечные существа в конце концов встречают свой конец. Клинок Грома без устали трудился над Существом Извне, и одно за другим щупальца были обрублены. А когда выросло еще больше, их снова обрубили.

Когда щупальца закончились, Дерпи перешла к глазам. Потом к желудкам. А потом к головам.

Дерпи была права. Существо не могло умереть, но оно могло чувствовать боль. И в какой-то момент боль становится настолько сильной, что становится неотличимой от смерти.

Несмотря на то, что оно было бессмертно, несмотря на то, что Смерть была убита, в конце концов, Мать Природа нашла способ. Сила Твари была истощена слишком сильно, и, в некотором смысле, Смерть воскресла.

Мать Природа и Статистика снова посмотрели на Логику, когда это произошло. Логика просто закатила свои метафорические глаза и сказала довольно резким тоном, что у нее была очень напряженная неделя, так что не могли бы они, пожалуйста, дать ей немного расслабиться, большое вам спасибо.

Мать Природа извинилась и снова обратила взор на двух пони.

И, в конечном счете, Дерпи снова оказалась права.

Они победили.


























Снова появились звезды, черная пустота исчезла. Лица в стенах увяли и испарились, а каменные шипы на полу рассыпались в пыль. Черная кровь высохла, Пурпурное пламя погасло, и с искрами и свистом все вернулось на круги своя.

Ну, почти все.

– Они все еще стучат в дверь?! – спросила Винил, и в ее голосе прозвучало отчаяние. – Ну же, дай мне передохнуть!

Дерпи посмотрела на единорожку.

– Ты серьезно хочешь мне сказать, что у тебя были буквально столетия, чтобы решить проблему Октавии, и ты каким-то образом ухитрилась облажаться? Серьезно?

– Нет, ты просто не понимаешь, – Винил подняла копыто и покачала головой. – Я, типа, совершенно серьезно говорю, что нет никакого способа решить эту проблему. Они просто слишком тупые. Я не могу волшебным образом разрешить все их проблемы, имея столь...

– Я тебе прочла целую мотивационную речь, – Дерпи скрестила копыта и посмотрела на единорожку разочарованным взглядом матери, которая только что поняла, что ее дочь – идиотка. – Я прочла тебе целую мотивационную речь об ответственности, судьбе и прочей ерунде. И ты все еще не решила проблему Октавии. Да что с тобой не так, едрическая кочерга?

– Я...

– Ты ведь понимаешь, что такие речи – это не то, к чему можно относиться легкомысленно, верно? Я имею в виду, что мне теперь делать? Как ты думаешь, смогу ли я после этого пойти и посмотреть самой себе в глаза в зеркале?

– Но Дерпи, это же...

– Мы даже не можем выбраться отсюда! – пегаска указала на дверь. – Оно же нас током насмерть поубивает! Неужели ты думаешь, что ты единственная, кто хочет выбраться отсюда или что?!

– Послушай, я просто не могу...

– Нет-нет, не беспокойся. Думаю, мне придется заняться этим самой.

Дерпи в последний раз закатила глаза и открыла дверь. Тайм Тернер стоял с другой стороны и выглядел расстроенным.

– Эй, – произнесла пегаска, ее голос был острым, как нож, сделанный из множества маленьких ножей. – Последний Алмаз все это время был в твоем сердце, и только ты можешь спасти принцессу. Поздравляю.

Она захлопнула дверь (БАМ!), и снова открыла ее. На этот раз там была Октавия.

– Перестань быть идиоткой.

БАМ! и пегаска снова открыла дверь. Лира.

– Хватит пырять пони.

БАМ! Опять Октавия.

– Познакомь Лиру с Этюдом.

БАМ! Лира.

– Начинай снова пырять пони.

БАМ!

А потом наступила тишина.

Винил открыла было рот, чтобы что-то сказать, но Дерпи сердитым взглядом заставила ее замолчать.

– Секунду, – пробормотала она.

Прошло еще мгновение.

В дверь снова постучали. Дерпи открыла ее.

С другой стороны стояли Тайм Тернер, Лира Хартстрингс и Октавия Филармоника, все трое улыбались, как маленькие кобылки, которые только что обнаружили, что произошел ужасный несчастный случай, и теперь главный хулиган в их классе – круглый сирота.

– Этюд лежит в больнице, и наш новый дирижер обожает меня! – произнесла Октавия.

– Пониящеры вернулись под землю, а пророчество Бон-Бон оказалось ложным – разумная планета была побеждена! Эквестрия спасена! – заявил Тернер. – А еще на улице валяется около двадцати жеребцов, истекающих кровью.

– Я привязала нож к бейсбольной бите, – Лира продемонстрировала свое новое изобретение. – Это удвоило удовольствие. Я заслуживаю славы и богатства.

Медленно, очень медленно, Дерпи высунула ногу за дверь. И без малейших проблем пересекла порог.

Затем она сурово взглянула на единорожку.

– Двенадцать секунд, – сказала пегаска. – Это заняло у меня двенадцать секунд.

– Я... что... как?! – Винил посмотрела на Дерпи, потом на своих друзей по другую сторону двери, потом снова на Дерпи. – Что это было, разядрить тебя в качель?!

– Я больше никогда не буду тратить на тебя свои мотивационные речи.

– Нет! Эй! – Дерпи вернулась в дом, и Винил последовала за ней. – Эй! Это была магия! То, что ты только что сделала, было магией, и я не приму никаких других объяснений!

– Ты просто идиотка. Вот и все объяснение.

– Эм-м-м. Дамы? – Тернер вошел в комнату и оглядел засохшую кровь, пепел и прочие следы битвы. – Какого фига здесь произошло? А где кстати стол?

– Долгая история! – ответила пегаска, все еще хмурясь. – И Винил сожгла его магическим древним мечом!

Тернер моргнул.

– Чего?

– Не имеет значения! Я собираюсь сделать себе еще один бутерброд! – Дерпи раздраженно фыркнула и направилась на кухню. – Я съела последний века назад!

– Ого! – Октавия последовала за Тернером и посмотрела на Дерпи, когда та исчезла в коридоре. – Что на нее нашло?

– А-а-а, – Винил пожала плечами. – Все нормально, просто она немного сердится на меня.

Единорожка нахмурилась.

– И еще, Дерпи! Постарайся не облажаться с этим бутербродом тоже! Помни, что случилось в прошлый раз...

– Иди в задницу, Винил, – просто ответила пегаска.

– Упс, – единорожка повернулась к своим друзьям и послала им извиняющуюся улыбку. – У нее был... день? Неделя? Короче у нее было трудное последнее время.

– Она облажалась с бутербродом? – Лира удивленно посмотрела на Винил. – Как вообще можно облажаться с бутербродом?

– Пф-ф-ф. Я даже начинать не хочу, – единорожка положила ногу на плечо Октавии. – Кроме того, я должна передать тебе письмо, не забывай об этом.

– Письмо?

– Да. Возвращайся сюда, ну я не знаю, через два дня или около того? А потом постучи в дверь и отдай мне письмо. Не обращай внимания на то, что будет твориться на заднем плане.

– Хм-м-м.

Итак, приключение закончилось, сказала Мать Природа. Дом больше не представлял для них никакого интереса. Все было в безопасности. Зло было побеждено.

Постепенно Логика, Статистика и все остальные ушли, чтобы заняться своими делами. У Матери Природы тоже были свои обязанности, и поэтому она уплыла обратно в эфирное царство, где бродят абстрактные понятия и делают абстрактные вещи в концептуальном смысле.

А Винил снова откинулась на спинку стула и не найдя стола, на котором можно было бы вырезать непристойные ругательства, вздохнула.

– Ох, как же я устала, – произнесла она, под аккомпанемент несущихся с кухни звуков открываемых ящиков и нарезаемого хлеба. – Меня вроде как клонит в сон, но честно говоря...

А потом из кухни донесся чуть более глубокий, чуть более угрожающий голос Легиона и прервал ее:

– ИЗ ГЛУБИН ВРЕМЕН Я ВОССТАЛ.

И стены снова начали сочиться темной кровью.

– ДА ЛАДНО!


















Верховная Жрица Ха'Шаглы произнесла последние слова заклинания и опустила Жезл Вызова. Магический круг мерцал красным светом, когда Темный Ужас просачивался в мир, воздух становился холоднее, стены дрожали и скрипели…

Чпоньк!

В воздухе появился бутерброд и со шлепком упал на землю.

– Да ладно!

---

Примечание автора:

Ужас у холодильника¹¹ в том, что Октавия теперь мачеха своего бывшего дирижера, но всем похоже плевать.